Об утешении деньгами

Julian Barnes, 1991     © Перевод. И.М. Бернштейн, 2002

СТЮАРТ:  Если  вы спросите  меня -- а у меня было время поразмышлять об
этом,  --  любовь,  или  то, что люди  под этим  подразумевают,  есть  некая
система, когда тебя после секса называют "милый".
     Я  пережил  тяжелое  время  после  этой истории.  Не  расклеился  и  не
сломался, потому что я не из  той породы. По-видимому,  я и дальше буду жить
как жил -- заниматься более или менее тем же, чем занимался, и останусь тем,
кем  был, и, безусловно, под тем же именем. (Я  имен не меняю, помните?),  и
так до тех  пор,  пока  не  уйду  с  работы, и старость начнет разъедать мою
личность, и  смерть в конце концов сотрет  мое имя.  Но эта история изменила
меня, Нет, не придала мне зрелости, не  сделала меня  взрослым. Но  изменить
изменила.
     Помните, я рассказывал,  как у меня все время было такое чувство, что я
не оправдал ожидания своих родителей? Я раньше считал, что так бывает только
между детьми  и родителями, а если повезет, то и между ними может не быть. А
теперь думаю, что это  всегда. Вопрос  только в  том,  кто кого разочаровал.
Например, когда  история эта произошла и мы все проходили через испытание --
как я теперь понимаю, не  я один  через него проходил, -- я тогда думал, что
не  оправдал  ожиданий  Джилиан. Я думал:  так и  идет,  я, в чем-то обманул
ожидания  родителей  (они  мне  толком  не  объяснили,  в чем),  а теперь  я
обманываю  ожидания  моей жены,  уже  в чем-то  другом, но  тоже  совершенно
непонятном. Но потом, вскоре, я сообразил, что не я подвел ее, а они подвели
меня. Жена предала меня, лучший друг предал меня, и только мой характер, моя
глупая манера во  всем  винить себя помешали мне понять  это раньше. Это они
меня  разочаровали, а не я их. И я  сформулировал принцип. Не знаю, смотрите
ли вы  регби, но несколько лет назад была в ходу такая шутка: надо опередить
и первым  нанести ответный удар. Я теперь живу  по этому  же  принципу: надо
успеть  первым  обмануть  ожидания.  Обмануть  их  надежды до  того, как они
обманут твои.
     Подмогой  мне  послужила работа.  Сначала просто  как место, куда можно
уйти, как что-то  еще  заслуживающее уважения. Это  отдельная система, она и
без меня  будет  существовать  всегда.  Но  она позволяла мне  сидеть  перед
монитором и  принимать  в ней участие.  И за это я своей работе, деньгам был
благодарен. Я бывал подавлен, я  напивался, конечно, я приходил в бешенство;
но  стоило мне  сесть  и заняться  деньгами,  и  я  становился  спокойнее. Я
относился к работе  с почтением. Никогда накануне не пил,  если утром идти в
офис.  Приходил  обязательно в свежей  рубашке, напивался  исключительно  по
пятницам  и  субботам.  Одно  время это были каждая пятница  и  суббота.  Но
наступал понедельник, и я в  белой рубашке, с ясной головой, садился на свое
место и занимался деньгами.
     А   поскольку   это  мне  давалось   лучше  всего   в  жизни,  я   стал
усовершенствоваться, стал больше узнавать. В птицы высокого полета я никогда
не метил. Я летаю на средней высоте.  Я не сторонник  рискованных операций с
оффшорными саудовскими  мегабанками. Я всегда выступал против, говорил,  что
не надо  торопиться, лучше еще  раз проверить,  все ли  учтено, помните, что
сталось  со Вторым  Городским  банком в  кукурузном поясе? Я большой  мастер
произносить  такие  речи.  Не  всем  же  быть  хлыщами  в  модных  костюмах,
набивающими  карманы в благоприятные времена и прогорающими к  двадцати пяти
годам.  Словом,  когда  мой  банк  открыл  отделение  в   Штатах,  меня  как
рассудительного  служащего  среднего  звена отправили в Вашингтон,  где я  в
настоящее время и нахожусь.
     И опять  же помогли  деньги. Я  относился  к  ним  с  уважением, и  они
отплатили  мне добром. Помню первый  случай, когда они мне помогли. Это было
незадолго до того,  как моя  бывшая жена и мой бывший лучший  друг причинили
мне  последнее,  окончательное разочарование,  вступив в  брак  между собой.
Тяжелое было время, как вы можете себе представить. Я тогда никому не верил,
даже в самых  пустяковых делах. Откуда мне было знать, может быть, эти  люди
нарочно стараются, чтобы я к ним привязался, а потом вонзят мне нож в спину?
     В один прекрасный  день, вернее-- вечер, если быть точным, я решил, что
мне нужна женщина. Помимо всего прочего, что  Джилиан надо мной учинила, она
еще отвадила меня  от секса. Я не испытывал потребности в сексе, когда я это
надумал, понимаете? Просто я боролся против того, что они со мной сделали. И
вот  я стал  думать, как  бы это устроить? Потом  сообразил,  что  ведь  для
внешнего мира я выгляжу бизнесменом в костюме, почему бы мне  и не поступить
так, как свойственно бизнесмену?  Был субботний  вечер. Я  упаковал чемодан,
доехал  на  такси  до отеля на  Бейсуотер-роуд,  снял номер, потом вышел  на
улицу, купил журнал для бизнесменов и вернулся в отель.
     Перелистал страницы объявлений и остановил выбор на учреждении, которое
предлагало услуги: "образованные  девушки,  массаж и  эскорт, в вашем отеле,
кредитные  карточки  принимаются".  Насчет  кредитных карточек я  задумался.
Стоит  ли? Такой возможности я не предусмотрел и прихватил с собой  изрядную
сумму наличными. Может быть,  их интересует номер кредитной карточки,  чтобы
потом вас шантажировать? Но я  теперь один из  немногих людей в городе, кого
никаким шантажом не возьмешь. Семьи у меня нет, не от кого таиться. А если в
моем банке  станет  известно?  Им может  разве что  не понравиться,  если  я
соглашусь  на  такие проценты, которые  бросят тень на мою  профессиональную
компетентность.
     Потом, уже набрав номер, я вдруг  испугался: что, если пришлют девушку,
похожую на  Джил?  Это  уже  будет  удар  ниже  пояса.  Поэтому,  когда  там
осведомились,  нет ли  у  меня каких-либо особых пожеланий,  я  спросил,  не
найдется ли у  них  девушки  восточного типа? И мне  прислали Линду. Точнее,
девушку, назвавшуюся Линдой. Она  стоила сто фунтов. Это была ее цена. И это
купили мне деньги. Я не  намерен вдаваться в подробности, потому что я не из
тех, кто вдается в подробности на такие темы, скажу только, что покупка того
стоила,  стоила каждого  пенни. Девушка превосходно  делала свое дело. Как я
сказал, я не испытывал потребности в сексе, просто я решил, что так надо; но
очень скоро  я  уже ощутил  и  потребность тоже и был  рад, что я ее ощущаю.
Когда она ушла, я  посмотрел,  что она записала на кредитном корешке в графе
"Количество и название".  Там стояло:  "Товар". И больше ничего,  просто  --
"товар".
     Иногда пишут  разные  шуточные  названия,  например,  "Оборудование для
обслуживания". Или ничего. Или что
     их попросишь.  Но я  всегда буду помнить, что Линда  написала  просто--
"Товар". Действительно, это была торговая сделка,  бизнес, возразить нечего.
С  того времени было  много таких девиц, как  Линда,  некоторые  тоже Линды.
Очевидно, они пользуются  определенным  набором имен.  Я  знал немало  Линд,
многих звали Ким, или Келли, или Лорэн, или Линзи.  А вот Шарлотты и Эммы  в
этой профессии мне  почти не попадались. И еще один плюс состоит в  том, что
при выборе имени никому из  девиц  не  приходит  в  голову  мысль  назваться
Джилиан в угоду бизнесмену в сером  костюме с кредитной  карточкой наготове.
Во всяком  случае, не в полной форме. Мне кажется, я бы этого не вынес. Была
одна девушка  -- в Манчестере, по-моему, -- которая  сказала,  что ее  зовут
Джил.
     -- Это полное имя? -- спросил я, замерев. Я  как раз доставал кредитную
карточку.
     -- В  каком  смысле? -- Она растерялась, словно я  экзаменовал ее перед
тем, как воспользоваться ее услугами.
     -- Как ты значишься в медицинских документах?
     -- Джил, конечно. Конечно.
     Мне   нравится   в  Америке.  Нравится   быть  в  Америке  иностранцем.
Иностранцем,   но   англоязычным.   Даже  англичанином.   Американцы   очень
дружелюбны,  как нам  твердили  тысячу раз, и  действительно,  те,  с  кем я
знаком, держатся по-дружески, но когда они подходят ко мне слишком близко  и
я делаю шаг назад, они относят это на счет моего англичанства.  Они  думают,
что я немного чопорный, слегка неконтактный, -- и пусть себе думают. Я делаю
шаг назад -- первым причиняю им разочарование.
     И  девицы у них хороши.  Я  имею в виду  -- профессионалки. Эти зовутся
Шелли или Марлен. Эмм и Шарлотт по ту  сторону океана в этом бизнесе тоже не
встретишь. И ни одной Джилиан. По крайней мере в полной форме.
     Я  вам, наверно, теперь  не особенно  нравлюсь.  А может,  и  раньше не
нравился. Ну и ладно. Я больше никому не обязан нравиться. Конечно, у меня в
планах  нет  сделаться   кровожадным  мультимагнатом,  который   надо  всеми
измывается, -- я никогда нарочно не  обижаю  людей,  это мне не свойственно.
Просто мне теперь уже мало  заботы, любят меня люди или нет.  Раньше я очень
старался нравиться, заслужить похвалу.  А теперь,  смотрю, мне уже это более
или  менее все  равно. Вот  маленький штрих:  я  снова стал  носить  очки. Я
перешел на контактные линзы ради Джилиан, думал, что так ей больше нравится.
     Первое, что говорят  про  деньги, это что они  --  иллюзия. Условность.
Если вы даете кому-то бумажку в один доллар, эта  бумажка доллара не  стоит,
это  всего  лишь обрезок  бумаги  и  чуточку  типографской  краски,  но  все
условились между собой  и поддерживают иллюзию,  будто она  стоит доллар,  и
поэтому она его  и стоит.  Все деньги в  мире означают то, что они означают,
только  потому что  люди  согласились приписывать им некую иллюзорную  цену.
Точно так же и  золото, и платина. Почему они высоко ценятся? Потому что все
условились, что они стоят именно столько. И так далее.
     Вы,  наверно,  уже поняли, к чему  я.  Другая всемирная иллюзия, другая
вещь,  существующая просто потому, что все согласились  приписывать ей некую
цену, -- это любовь. Вы можете считать, что у меня завистливый взгляд,  но к
такому заключению я пришел. А ведь я столкнулся с ней вплотную. И получил по
носу так, что  не дай  Бог. Я  сунулся носом в любовь, как сую  нос к самому
дисплею,  когда  беседую  с  деньгами. Я  нахожу,  что  тут  можно  провести
параллели.  Любовь  --  это  всего лишь  то,  что  люди  условились  считать
существующим, чему условились приписывать некую вымышленную ценность. В наше
время почти всеми она оценивается как предмет потребления. Но я не согласен.
Если  спросите  меня,  то,  на мой взгляд,  она идет  сейчас по искусственно
завышенным ценам. И в ближайшие дни можно ожидать обвала.
     Когда-то  Оливер  повсюду  таскал с собой книгу под названием "Утешение
философией". "Ах, это так  утешает,  так утешает!"  -- манерно вздыхал он  и
снисходительно постукивал по обложке. Я никогда не видел, чтобы он эту книгу
читал.  Возможно, ему  просто  нравилось  название. Но  я человек  с  другой
книгой,   с  другим  названием,   современным:   "Утешение   деньгами".  Они
действительно утешают, уж поверьте мне.
     Теперь, когда  у  меня  больше  денег, меня  стали находить  интересным
человеком. Ну, не знаю. Но отношение ко мне переменилось. И это утешает. Мне
нравится  покупать  разные  предметы  и  владеть  ими,  и  выкидывать,  если
разонравились. Недавно  вот  купил  тостер,  а  через  неделю  мне  перестал
нравиться его внешний вид, и я взял да и выбросил его вон. Тоже утешительно.
Мне приятно  нанимать людей, чтобы  делали  за меня то,  что неохота  делать
самому, --  мыть  машину,  убирать  в квартире,  покупать  продукты.  И  это
утешительно. У  меня, конечно, много меньше денег,  чем  у некоторых,  с кем
приходится  иметь  дело,  но,  с  другой  стороны,  и много  больше,  чем  у
большинства, с кем я сотрудничаю. Тоже утешает. И если заработки мои будут и
дальше  так  расти  и  если  деньги  вкладывать  разумно,  то я  смогу  жить
припеваючи и после того, как перестану работать, вплоть до самой смерти. Что
касается этого,  заключительного  периода  жизни, тут  деньги,  мне кажется,
вообще гораздо более действенное утешение, чем философия.
     Я  материалист. А кем еще  можно быть,  если, конечно, ты не буддийский
монах? Две великие  религии, правившие миром в этом столетии -- капитализм и
коммунизм,  --  обе  материалистические;  просто  одна  работает лучше,  чем
другая, как  показали последние события. Человека привлекают потребительские
товары, всегда привлекали и будут привлекать. С этим надо сжиться. И  любовь
к  деньгам  --  вовсе не  корень  всех зол,  а  наоборот,  исходное  условие
человеческого счастья, общее утешение. Они гораздо надежнее, чем любовь.
     Что видишь -- можешь  получить. Получаешь то, за что платишь. Это общее
правило в  мире, где обитают Ким  и  Келли, Шелли и Марлен. Я не говорю, что
всегда без  обмана. Конечно, бывает, что и обманывают, как  бывают девицы, у
которых болезни, и  девицы,  которые оказываются  мужчинами;  как во  всяком
бизнесе, встречаются мошенники,  иной раз случаются  неудачные  покупки.  Но
обращайся  к верным людям,  плати  верную  цену, и тебе  продадут,  что тебе
нужно.  Обслужат  надежно,  профессионально.  Мне  нравятся  условные фразы,
которые они произносят,  когда  приходят. Чем могу быть полезна? Чего бы  вы
желали? Нет  ли у вас особых предпочтений? Наверняка  с другими клиентами за
этим следует длительная торговля, пока наконец  не  проскрежещет машинка для
кредитных  карточек,  -- их носят  в  сумочке  вместе  с  противозачаточными
средствами.  Но  со  мной торговля простая.  Когда меня спрашивают, нет ли у
меня особых пожеланий,  я не морочу им голову школьными платьицами, плетками
и  проч. Я прошу, чтобы  после всего меня назвали "милый". Всего один раз, и
только. Больше ничего.
     Я  не  сыч  какой-нибудь, не  поймите меня  неправильно. Я  приезжаю на
работу, на работе вкалываю по-черному и  зарабатываю деньги. Живу в  хорошей
квартире вблизи Дюпон-серкл. У  меня есть друзья, и мужчины, и  женщины, я с
ними  общаюсь,  схожусь  с  ними  так   близко,   как  хочу,  но  не  ближе.
Разочаровываю  их  первым.  И  приятельницы  у  меня  здесь  тоже имелись. С
некоторыми я спал, некоторые называли меня "милый" -- до, во время  и после.
Мне  это,  конечно,  нравится, но  веры я не  придаю.  Единственно  в какого
"милого" я верю, это "милый", за которого мною уплачено.
     Понимаете, я  не считаю себя  завистливым,  циничным,  разочарованным и
тому  подобное. Я просто вижу теперь  яснее, чем раньше. Любовь и  деньги --
это две  большие голограммы, которые сверкают у нас перед глазами,  гнутся и
поворачиваются, словно настоящие трехмерные объекты. А протянешь руку, и она
проходит насквозь.  Я всегда сознавал,  что  деньги -- иллюзия, но и  будучи
иллюзией,  они  обладают  замечательным  могуществом.  Что  любовь  --  тоже
иллюзия, я  не сознавал, не знал, что сквозь  нее беспрепятственно  проходит
рука. Теперь знаю. Стал умнее.
     Как  видите, я в каком-то  смысле  перешел  на  точку  зрения  Оливера,
которую  он  в  оскорбительной  форме  пытался  мне  изложить, когда мы  оба
напились и я в конце концов нанес ему удар головой. Любовь функционирует  по
законам рынка, утверждал он в оправдание того, что увел у меня жену. Теперь,
став чуть-чуть  старше и  чуть-чуть  умнее,  я  склонен  согласиться: любовь
действительно имеет много общего с деньгами.
     Из всего этого не следует,  что я их обоих простил за  то, что  они мне
сделали. И  ничего еще не прошло. Ничего не кончено. Что делать, я не  знаю.
Как, когда... Я должен от этого освободиться... Но как?
     По  моим понятиям, существуют  две системы:  полная  оплата  на месте и
рассрочка.  Система оплаты на месте работает, как я выше описал,  и работает
надежно,   при   условии,   что   приняты   нормальные  экономические   меры
предосторожности. Система рассрочки именуется любовью. Меня не удивляет, что
люди по большей части выбирают второй вариант. Нам всем нравится покупать  в
рассрочку.  Но  при  оформлении покупки  редко кто  прочитывает мелкий шрифт
внизу.  О процентах мы не задумываемся...  суммарную цену не подсчитываем...
По мне лучше платить полную сумму на месте.
     Иногда мне говорят, когда я выражаю свои  взгляды  на этот счет: "Да, я
тебя понимаю. Это упрощает все дело. Но  когда платишь за секс (мы, конечно,
бываем  уже пьяны ко  времени  такого братания),  когда платишь за  секс, --
авторитетно говорят те, кто в жизни не  платил  за секс, -- сложность в том,
что шлюхи  не целуют". Говорят это  не без сожаления и тепло думают о  своих
женах,  которые  как  раз  целуют  (но  кого?  кого  еще? --  подмывает меня
спросить). Я киваю и не пытаюсь их разуверить. У людей такие сентиментальные
представления о проститутках. Что  будто бы они лишь изображают половой акт,
а  потом  прячутся  в  скорлупу скромности и  сберегают сердце  и  губы  для
возлюбленных.  Возможно, что бывает и так. Но -- шлюхи не целуют? Целуют  за
милую душу. Надо только заплатить  за это. Подумайте, где еще вам могут дать
губы в обмен на деньги?
     Я не нуждаюсь в вашей жалости. Я теперь поумнел, и у вас нет  основания
относиться ко мне  свысока.  Возможно, я вам теперь  не нравлюсь (а может, и
никогда не  нравился).  Но,  как  я  уже сказал, я  больше  никому не обязан
нравиться.
     Деньги не  могут  купить любовь? Очень  даже могут. Любовь,  как  я уже
говорил, это такая  система, которая  обеспечивает, чтобы  после секса  тебя
называли "милый".