Глава 25. Астральное путешествие Рахги

         
Предыдущая глава:
http://proza.ru/2024/09/08/1599

          Приближался один из самых буйных и разгульных праздников Колеса года – весеннее равноденствие. Жители Медвежьего племени с нетерпением ожидали его прихода, так как считалось, что в этот день земля просыпается от длительного сна, обновляется к новой жизни, избавляется от всего старого и ненужного. Люди верили, что их мир ожидают перемены и обновление жизни. Да и просто, после долгой и суровой зимы всем хотелось хоть немного тепла и радости. Тем более что в праздник предполагалось шумные гулянья, игры с оружием, дружеские поединки, ритуальные перебранки и, конечно же, пир, призванный обеспечить хороший урожай.

          Рахга загодя готовилась к празднику. Требовалось выбрать жертвенное животное – молодого бычка, кабана или барана. Голову животного жертвовали богам на алтаре, прося у них милости и плодородия. А тушу жарили на костре и съедали во время пира. Выбирая жертву Рахга не переставала думать об Уне и Фенрире, которых давно не видела. Раньше пара часто посещала старую висендакону, каждый раз принося в зубах подарки – зайцев, фазанов, а бывало, что и целого кабана. Но, начиная со второй половины месяца посева, звери как сквозь землю провалились. Если подсчёты Рахги были верны, то у парочки фамильяров уже должно было появиться потомство. И хотя оба зверя были абсолютно самостоятельными, старая мать рода чувствовала свою ответственность за них перед Локи и Ангрбодой, и её тревога росла день ото дня.

          Накануне весеннего равноденствия, когда связь шаманки с природным миром и духами стихий становилась наиболее тесной, Рахга бросила кости, чтобы убедится, что её волнения не напрасны. Выпали руны – Беркана, Дагаз, Перт, Ингуз и Альгиз. Такое сочетание свидетельствовало о благополучном разрешении от бремени, и о том, что родившееся потомство находится под надёжной защитой. Рахга тут же решила, что должна отыскать место, где обосновались волк и мантикора со своим новорождённым выводком. Излом весны – время бескормицы для всех обитателей Ярнвида, и висендакона опасалась, хватит ли сил Фенриру и Уне, чтобы удовлетворить аппетиты вечно голодного приплода и при этом самим не умереть с голоду.

          Рахга решила призвать воздушного элементаля и, слившись с его сознанием, отправиться на поиски логова фамильяров, чтобы постараться убедить зверей вернуться в её тёплое и безопасное жилище, где она могла бы помочь им заботиться о малышах.

          Следует сказать, что шаманы Йотунхейма обладали удивительными, развитыми до предела способностями призывать себе на помощь силы природы и стихий – ветра, воды, огня, снега, камня, деревьев, животных. Они передавали из поколения в поколение свои умения сливаться с природным миром, обретая при этом его знания и силу. Это не означало, что они становились сказочными волшебниками, способными одним взмахом руки призвать громы и молнии. Напротив, овладеть стихийными духами означало познакомиться с ними по-настоящему, понять, изучить вдоль и поперёк, почувствовать и подойти к ним настолько близко, насколько это вообще было возможно. Слиться с ними воедино и постичь их сущность.

          Стихийные духи или, как еще их называли, элементали представляли собой бестелесные жизненные силы, воплощающие стихии, составляющие вселенную: воздух, землю, огонь и воду. В своём родном плане они обладали лишь тусклой искрой сознания, не имея никаких желаний и смысла своего существования. Но, будучи призваны заклинателями, с помощью магии стихийные духи могли принимать определённую форму и служить тому, кто их призвал. Было два способа заставить духа выполнять свои поручения: слиться с его сознанием или же усыпить его и самому управлять его поведением. В последнем случае тратилось много личной энергии, но этот вариант был надёжнее, поскольку стихийные духи часто упрямились и проявляли непокорность.

          Рахга обладала достаточной силой воли, чтобы управлять духами разных стихий, привязывая их к неким материальным предметам: воздушных – к облакам, земных – к камням, огненных  – к пламени, водяных – к воде или льду. Но  сегодня  ей нужен был дух воздуха. Колдунья сплела сложное заклинание, и к её радости на зов откликнулся совершенно юный элементаль, который скучая, бездумно летал среди деревьев, сбивая снежные шапки с верхушек гигантских секвой. Получив призыв самого высокого приоритета, он с восторгом отозвался на зов и, стремясь угодить вызвавшей его шаманке, через несколько секунд явился в виде клубящегося облака с неким подобием лица.

          Слиться с сознанием живой стихии можно было лишь с помощью своего астрального двойника, поэтому, приказав элементалю ожидать, Рахга легла на своё, укрытое шкурами, ложе и глубоко вздохнув, на выдохе закрыла  глаза, почувствовав, как волна умиротворения растекается по всему телу. Отдавшись во власть расслабляющего потока, сейдкона ощутила, как её плоть становится эфемерной и податливой. Она представила, как облако чистого белого света окружает её физическое тело, проникая в каждую его клетку. Дыхание шаманки замедлилось, стало глубоким и плавным. А в следующий момент возникло пьянящее, удивительное чувство свободы, и колдунья с наслаждением отдалась на волю восходящего потока, воспарив над своим физическим телом. Убедившись с высоты, что оно выглядит спокойным и безмятежным, Рахга переместилась к воздушному элементалю, который послушно ожидал приказаний, зависнув под потолком. Эфемерное астральное тело сейдконы легко соединилось с живой стихией и, слившись сознанием с духом воздуха, сейдкона полетела над Железным лесом.

          Забыв о естественном страхе высоты, Рахга невольно любовалась раскинувшимся внизу спящим зимним лесом, уходящим в бескрайнюю даль за горизонт и напоминавшем заколдованное зимнее царство. Пролетев достаточно большое расстояние, внезапно в море треугольных ёлочных верхушек она заметила небольшую долину, в центре которой высилась пологая скала. Рахга узнала это укромное место, надёжно укрытое огромными деревьями, похожими на стражей-великанов, охраняющих его от любопытных глаз. Это было старое заброшенное святилище, где члены рода оставляли своих мёртвых на ночь, чтобы их душам было проще подняться к звёздам.  Когда такие места переполнялись низкими энергиями, такими как чувство вины,  горя, страха и боли, святилище переносили в другое место. Ни один йотун не смел переступить границы этих мест до тех пор, пока сама природа не позаботится об их очищении.

          Рахга приказала духу спуститься ниже, и то, что она увидела, наполнило её сердце небывалой радостью.

          У подножья скалы в лучах раннего утреннего солнца исхудавшая, со свалявшейся шерстью и выпирающими рёбрами, но всё такая же прекрасная, сидела крылатая рыжая кошка. Она нежилась на солнышке, щуря широко расставленные, раскосые глаза, придававшие ей сходство с плутоватой девчонкой. Невдалеке от Уны на гребне эскера спал Фенрир.

          Залюбовавшись этой парой, Рахга не сразу заметила чуть ниже того места, где сидела кошка, группу небольших, странных зверьков, с увлечением занимавшихся вольной борьбой. Сейдкона не сразу сообразила, кто они такие. Толстые лисьи мордочки с маленькими ушками, круглые, как перезревшие кабачки, туловища, короткие кривые лапки и крошечные, торчащие вверх зачатки хвостиков – они не были похожи ни на волка, ни на мантикору.

          Приказав элементалю спуститься ниже и зависнуть низко над поляной, Рахга сквозь туманное облако пыталась рассмотреть малышей, которые, как догадалась колдунья, вероятно и были теми самыми представителями необыкновенного потомства двух таких разных фамильяров. С небывалым удивлением и восхищением колдунья увидела на спинках зверьков небольшие, едва начавшие оперяться, крылышки.

          Внезапно один из зверьков, пытавшийся отгрызть хвост брата, словно учуяв присутствие чужого сознания, прекратил свои бесполезные попытки и поднял кверху любопытную мордочку. Увиденное им низко висящее плотное облако его заинтересовало, и он со всех лап бросился к нему, набирая скорость. От встречного ветра крылышки распахнулись, и малыш поднялся над землёй, отчаянно колотя крошечными крыльями, пролетел почти целый эль и так шмякнулся мордочкой о твёрдый снежный наст, что взвыл, заскулил, обиженно глядя на злой лёд, что вот так несправедливо взял и напал на него.
 
          «Будь осторожнее, малыш!» – хотела воскликнуть Рахга, забыв о том, что её ментальный голос не может быть услышан.

          В ту же секунду беспечно дремавший Фенрир подскочил, широко расставив мощные лапы. Густая чёрная шерсть на загривке встала дыбом. Он весь вытянулся, чтобы казаться больше. Хотя и без этого зверь выглядел просто огромным. Ярко зелёные глаза рыскали вокруг в поиске невидимой опасности. Весь вид волка, свирепый и агрессивный, говорил о том, что он здесь хозяин и не даст никому коснуться существ, ближе которых у него не было.

          Уна бросилась на помощь щенку, схватила зубами за холку и в два прыжка вернулась к волчатам, испуганно сбившимся в чёрно-рыжую кучу. Поставив беглеца на лапы, она быстро погнала малышей наверх в пещеру, подталкивая носом отстающих, а затем стремглав вернулась к супругу, подгоняемая предчувствием грядущих неприятностей. Став бок о бок с Фенриром она прижала уши и замерла, готовясь к одному единственному прыжку, чтобы сомкнуть свои челюсти на горле пока ещё не видимого врага.

          Но ничего не произошло. Их по-прежнему окружали тишина и покой. Лишь одинокое облако медленно поднималось ввысь.

          «Что случилось?» – не понимая, что привлекло его внимание, спросила мантикора.

          «Мне показалось, что я слышал голос Рахги», – недоуменно ответил волк.

          «Откуда ей здесь взяться? Тебе померещилось», – успокоила его Уна.
 
          «Ты права. Наверное, приснилось», – волк смущённо опустил голову.

          Мантикора повернулась и потёрлась своим носом о нос Фенрира. Вместе они спустились с гребня эскера. Волчата, с любопытством выглядывавшие из логова, увидев, что опасность миновала, словно горох скатились по пологим ступеням и, окружив родителей, устроили возбужденную возню, путаясь под ногами и без разбора кусая все хвосты, которые им попадались.

          Бурное веселье длилось минут двадцать, а то и больше, а затем пара взрослых, окруженные своим потомством, поднялись наверх скалы, стали в круг нос к носу и энергично завиляли хвостами, издавая довольное ворчание. А затем Фенрир откинул голову назад и «запел». А следом к нему присоединились и волчата. Даже Уна, не умевшая выть по-волчьи, запрокинула голову и издала низкий, рокочущий звук, исходивший откуда-то из самой глубины глотки, дрожа, срываясь и перекатываясь волнами. Это был один из самых светлых и радостных моментов в их повседневной жизни, ежедневный семейный ритуал, в котором отражалось чувство взаимной любви, ожидание удачи и превосходное настроение.

          Рагха наблюдала за счастливым семейством с высоты, на которой парил элементаль, слушая этот вибрирующий вой, низкий вначале и заканчивающийся на самой высокой ноте, которую только способно было воспринять ухо йотунки. Этот громкоголосый и задушевный ансамбль по-настоящему тронул сердце старой матери Рода и, когда песня вдруг оборвалась, она испытала настоящее разочарование из-за того, что она оказалась такой короткой.

          Помахав напоследок хвостами и потеревшись носами, счастливое семейство разошлось в разные стороны: Уна неохотно направилась к логову, подгоняя малышню и то и дело оглядываясь на Фенрира, который уже потрусил по протоптанной тропе на охоту. Было заметно, что ей безумно хочется присоединиться к супругу, но вместо этого она пошла к детям, чтобы сдаться на их милость.

          Рахга направила элементаля к северу, где, пролетая над лесом, она заметила стадо кочующих оленей, и дала духу приказ устроить небольшой снежный смерч, заставивший оленей свернуть со своего пути в сторону, где проходили охотничьи тропы Фенрира и Уны. Испуганные внезапно разыгравшейся стихией, животные послушно повернули в ту сторону, куда подгонял их ветер, прямо навстречу вышедшему на охоту волку.

          Теперь Мать рода была спокойна за пару фамильяров и их многочисленное крылатое семейство – на ближайшее время они были обеспечены мясом.

          Внезапно Рахга почувствовала беспокойство, как будто кто-то дёргал за серебристую нить, связывавшее её астральное тело с физическим.

          В то время, когда сознание сейдконы путешествовало вместе со стихийным духом, его часть оставалась на страже физического тела, чутко реагируя на любую опасность, которая могла ему угрожать, чтобы немедленно вернуть астрального двойника в его оболочку.

          Неожиданно для себя Рахга вдруг оказалась в своём физическом теле. Глаза сами распахнулись, и она увидела перед собой бледное и испуганное лицо Ангрбоды, склонившееся над ней. В покрасневших от слёз глазах были страх и волнение.

          – Рахга! – воскликнула она почти истерично. – Что случилось? Я думала, ты умерла!

          Рядом послышался тихий вздох облегчения. Сейдкона повернула голову и увидела стоящего в изголовье ложа Локи. На лице принца было написано неподдельное волнение, которое тут же сменилось отстраненно-холодным выражением, стоило ему заметить внимание Рахги.

          – Наконец-то вернулись, – улыбнулась она. – А то уж и не чаяла свидеться.

Следующая глава: http://proza.ru/2025/03/13/1952