вишня созревает летом

                Вишня созревает летом

               
                Ефим Дроздов

   В одном из переулков Арбата, в тени старых лип как бы притаился внешне ничем неприметный двухэтажный особняк, этакий осколок дореволюционной Москвы. Но у зданий как и у людей внешность может быть обманчива, потому что за его стенами кипела современная жизнь. Свидетельством тому была солидная вывеска у входа, информирующая всех любопытных, что здесь бросил якорь Всесоюзный ( действие происходило еще до развала Советского Союза) научно-исследовательский институт (а сокращенно ВНИИ) по каким-то там морским делам. На самом же деле здесь размещались дирекция института и несколько лабораторий. Все же остальное хозяйство было разбросано по многочисленным филиалам, гнездившимся по берегам морей и океанов, омывающих нашу необъятную родину. Сотрудники ВНИИ любили ездить в командировки, но преимущественно летом и преимущественно на Черное море. Государство снисходительно смотрело на "причуды" нашей научной интеллигенции.

   Заведующей одной из лабораторий института была Любовь Дмитриевна К., по мнению окружающих "женщина приятная во всех отношениях". Ей было уже за 40, однако никто больше 32 - 33 лет ей не давал. Она рано вышла замуж и теперь жила вместе с 20-летним сыном-студентом. Муж ее оставил. Это был тщеславный дурак, который тоже вроде бы занимался наукой (да, да, не удивляйтесь и в науке попадаются дураки), но он не смог пережить, что его жена сделала карьеру, стала доктором наук, а он все еще барахтался со своей кандидатской. Когда их вспоминали, то обычно говорили; "Придет Любовь Дмитриевна с мужем". Он, конечно, все объяснял не нехваткой извилин в своей голове, а амурными похождениями своей половины. Как всегда, нашлись доброхоты, которые нашептывали ему всякие небылицы, и они медом растекались по его завистливой душенке.

   Здесь надо упомянуть о другом персонаже нашего рассказа. Его звали Тимофей Нилович О. Он был уже в годах, много лет руководил соседней лабораторией, слыл маститым ученым, как говорится "с именем". Тимофей Нилович был тайно влюблен в Любовь Дмитриевну, а когда узнал, что она осталась одна, готов был упасть к ее ногам и просить руку и сердце. Правда, имелась одна заковыка: он был женат. Но Тимофей Нилович знал доброе сердце своей старухи, с которой он прожил всю жизнь. Он надеялся, что жена его поплачет, поплачет, но в конце концов даст ему откупную.

   И вот однажды Тимофей Нилович, проходя по коридору мимо кабинета предмета своей любви, приостановился и по-воровски оглянулся по сторонам. Было пусто. Тогда он на цыпочках подкрался к двери и, пыхтя и отдуваясь (возраст и лишний вес давали о себе знать), сунул под дверь запечатанный конверт. С этой минуты он весь превратился в ожидание. Через пару дней у него на столе зазвонил телефон. Сердце старика громко застучало где-то в печенках. Он судорожно обеими руками схватил трубку. Интуиция не обманула его. Так и есть. Это была ОНА. Любовь Дмитриевна поблагодарила его и вежливо отказала. Но почему же? В ответ она весело рассмеялась: "Не хочу."

   Тут в самую пору рассказать, как работала Любовь Дмитриевна. Она была уже в том возрасте, когда смелые мысли редко приходят в голову. Вся надежда на молодых. Она брала к себе на работу умных ребят прямо со студенческой скамьи. В эти годы тщеславие зашкаливает. "Дайте мне точку опоры, и я переверну мир", - думают они.

   Любовь Дмитриевна дала им карт бланш: они делали, что хотели. А она наблюдала за ними. О работе токаря судят по количеству выточенных им деталей. О работе ученого - по количеству опубликованных статей. Лаборатория нашей героини "пекла" статьи как горячие пирожки, причем на каждой первым стояло ее имя. Начальство хвалило Любовь Дмитриевну, но она никогда не хвалила своих мальчиков. От этого они становились еще напористей, еще злее. Особенно выделялся среди них Василий Р. Это был коренастый крепыш в очках с упрямым вихром над высоким лбом. Он приходил на работу на час раньше всех, а уходил позже других. В его голове то и дело рождались новые мысли, которые из-за своей смелости часто приводили руководительницу в ступор. В глубине души она боготворила его и в то же время ненавидела: часто в его присутствии Любовь Дмитриевна чувствовала себя просто дурой. Но тайно она давала ему знать: дурачок, я люблю тебя.

   Однажды, дело было летом, один из ее молодых сотрудников Петр Ж. хотел как можно скорее поделиться с нею только что сделанным, как ему казалось, великим открытием. Не постучавшись, он рванул на себя дверь ее кабинета. То, что он увидел, заставило его на минуту онеметь. Любовь Дмитриевна сидела внеглиже на коленях у Василия и вкладывала ему в рот спелую вишенку. Перед ними на столе стояла глубокая тарелка, полная черных ягод. Все его лицо было покрыто следами губ, измазанных вишневым соком. От неожиданности она вскрикнула, прикрывая руками свою наготу. Василий подошел к Петру, застывшему в дверях.

   - Только пикни, убью, - прошипел он.

   Через недельку на том месте, где обычно вывешивали институтскую стенгазету, появился плакат. На нем была намалевана мужская рожа с подписью "Васючок". Затем следовали "плюс" и женское лицо с инициалами Л.Д., потом знак равенства и изображение сердца, пронзенного стрелой. По институту поползли слухи. Дней через десять всех облетела страшная весть: у подъезда своего дома в луже крови было найдено тело Петра с перерезанным горлом.