Qui pro quo

«НЕ РАССКАЖУТ ДАЖЕ ЗОРКИЕ ЗВЕЗДЫ, КТО НАС ОСТАВИЛ В МЕРТВОЙ ПУСТОТЕ»

    Переезд из одной страны в другую оказался мероприятием настолько энергозатратным, что даже я, склонный к авантюрам пятнадцатилетний пацан, обожавший в детстве (и по сей день, что греха таить, тоже) пересматривать мультипликационные фильмы, в которых карикатурно изображенные герои с непропорционально гигантскими ромбокруглыми головами, крепящимися прямо к плечам (как выяснилось позже из документального фильма, залитого на MyTube сердобольными альтруистами, особенности человеческой анатомии игнорировались исключительно для экономии времени: отрисовка лишних пальцев и шеи с различных ракурсов могла затормозить и без того трудоемкий процесс на неделю) часто путешествовали, ночевали в палатках, жарили маршмеллоу или сосиски на костре и довольствовались полосканием в ручье уставших от нескончаемого восхождения по горам ног, был крайне раздосадован тем фактом, что отец, овдовевший thirteen years ago (матушка, имевшая целый букет хронических заболеваний, после родов ослабла и скончалась, едва мне минуло два года), вместо того, чтобы посоветоваться с единственным сыном, ибо до недавнего времени, хотелось верить, мы считались равноправными членами небольшой, но дружной семьи, и он не имел полномочий обращаться со мной как с домашней зверушкой, не способной принимать взвешенные решения вплоть до получения удостоверяющей личность идентификационной карты, выдаваемой всем гражданам соединенных штатов по вступлении в определенный возраст, пригодный по мнению психоаналитиков для наименее болезненной сепарации, стукнув костяшками пальцев и не дождавшись ответа, приотворил неплотно закрытую дверь в мою комнату (судорожное щелканье по тачпаду для сворачивания компрометирующих окон с грузящимися фотографиями не самого, кхм, целомудренного содержания) и, натужно улыбаясь, поведал о намерении в первой половине декабря перебраться из провинциального Сонреаля в Рио-де-Феврейро, к женщине, принявшей его предложение руки и сердца, посему мне надлежало немедленно приступить к приготовлениям: распечатать список устраивающих меня (вау, хоть где-то у меня есть иллюзия выбора, мерси боку!) школ, избавиться от непригодного для транспортировки барахла, поработать над произношением и выкорчевать из своей речи плавное французское произношение некоторых слов, отдав предпочтение классическому гомериканскому диалектом, распространенным в городах, расположенных значительно южнее Джаннады. Разумеется, я отдавал себе отчет, что после сорока жизнь только начинается, и Ланжерон-старший, и так посвящавший крошечному Джи (так как свое полное имя, данное maman, я терпеть не мог из-за ассоциации с глупым шекспировским героем, мы сократили «Гамлета» до «Гая», но в минуты особой нежности батенька, стискивая тщедушное тельце в медвежьих объятиях, величал меня «Джи-джи-джи») уйму времени, вправе устроить свою private life без оглядки на отпрыска, и все же необходимость расставания со старыми друзьями и судорожное обдумывание, что положить в чемодан, а что отнести на помойку удручала, that’s why я, все еще переваривая события, кружащие в черепной коробке беспокойными птицами, точенными галочками чешуящиеся на небосводе, пребывал в легкой апатии и, полагаю, произвел не самое приятное первое впечатление на госпожу Кальдерон, встречавшую нас в аэропорту и радушно объявившую, что отныне ее дом (гигантский четырехэтажный дворец, возведенный эксцентричным архитектором в весьма готическом поселке буквально в миле от пляжа, где обожали записывать шортсы жовиальные ценители йоги и пропагандирующие слияние с нирваной жеманные идиотки-анорексички, заполонившие социальные сети и вещавшие из каждого утюга, что истинная природа человека - научиться питаться солнечной энергией и не засорять свой желудок гниющим шлаком, вызывающим тяжелые заболевания) - наш дом, в легком обалдении таращился, устроившись на заднем сидении внедорожника на вздымающий к лазоревым небесам фаллосы небоскребов город, совершенно не похожий на наш сонный town, и в тот же день, изъявив спешное желание выбраться на прогулку, дабы предоставить opportunity готовящейся к официальному бракосочетанию парочке намиловаться вволю, не сдерживая компрометирующих их хрипов, установил, что широкополая шляпа или спасающий от ультрафиолета зонтик, невзирая на близость this city к экватору, понадобятся мне едва ли, - бетонные джунгли, простиравшиеся далеко за пределы оживленного даунтауна и захватившие практически всю площадь мегаполиса, за вычетом пары-тройки коттеджных поселков на берегу Пангейского океана, надежно защищали от лучей, и тридцатипятиградусная духота ощущалась иначе внизу, под сенью конусов, цилиндров и параллелепипедов, хаотически упорядоченных гигантским аутичным младенцем, сконструировавшим Рио, повинуясь импульсам создать нечто странное, напоминающее Нью-Моргкс (архитектура), скрещенный с Лос-Демоньосом (климат). Кажущиеся крошечными на фоне громадных строений пальмы трепетали на легком ветру, исполосованные неровными аппликациями of yellow sunlight, тщетно тянущих щупальца к асфальту, изнемогающий от жары вороненок, спугнутый бизнесменом на гироскутере, размахивающим кожаным портфелем, отскочил от лужи и, полоща крыльями, скрылся в густой кроне дерева, цветущего в разгар тропической зимы (следует привыкнуть к тому, что времена года здесь практически не сменяются, и вечное лето будет изредка прерываться сезоном дождей, так что все куртки, свитера, шарфы и перчатки остались в сонреальском гараже папиной кузины, пообещавшей раздать их малоимущим), разбрызгивающие ледяную воду на клумбы с жирными как вывалянная зачем-то в сливках пестрая салфетка flowers, гудящие электромобили, застрявшие в пробке на перекрестке, зазывно подмигивающие витрины гипермаркетов произвели на меня, впервые покинувшего Джаннаду подростка, неизгладимое впечатление, и хотя месяца три я хандрил, пытаясь влиться в дружный коллектив элитной гимназии с углубленным изучением сибанского языка, скучая по промозглому туману, забавно похрустывающей под толстыми подошвами ботинков корке льда, узеньким проспектам, стиснутым с двух сторон прямоугольными призмами аптек, кафетериев, сувенирных лавок и низко нависающим тучам и испытывал дискомфорт, проявляющийся не поддающимся внятному объяснению копошением в области грудной клетки, возвращаясь в необжитую спальню с овальными окнами, очень скоро тоска по sweet home канула на самое дно подстознания, вытесненная искренней заботой мачехи, настоявшей на том, чтобы повесить черно-белый портрет моей матери в прихожей исключительно для того, чтобы я не смел забывать лица женщины, подарившей мне vita, поэтому с Джульеттой (наверное, her parents также являлись поклонницами бриттанского драматурга, гениальность коего лично я не без удовольствия оспорил бы, ибо по Интернету гуляют сведения, that ничего своего этот охламон не придумал и просто адаптировал известный ему фольклор для сцены) я нашел общий язык почти сразу, сраженный ее ненавязчивостью, изысканными манерами, умением считывать настроение собеседника и переводить разговор в иное русло, не дав атмосфере накалиться, и именно благодаря поддержке мудрой женщины, не позволявшей малость нервному и стремящемуся повысить свой авторитет за счет громогласно отдаваемые не терпящим возражения тоном приказам Вигго оказывать на меня излишнего давления, дабы не повредить хрупкое эго формирующейся личности я умудрился сохранить в секрете свою далекую от традиционной ориентацию, сочтя father крайне старомодным для того, чтобы совершить каминг-аут и торжественно объявить за ужином, что отдаю предпочтение представителям своего же пола, - ошибочное мнение касаемо того, что СШГ настроены миролюбиво к представителями секс-меньшинств, бытующее в миру, к огромному моему сожалению, далека от истины, because некоторые мужчины, появившиеся на свет задолго до распространения компьютеров и смартфонов, по-прежнему считают геев и лесбиянок, небинаров и трансгендеров чудиками, бросающими вызов обществу, и я, в неполные шестнадцать осознавший, что меня тошнит от вида неряшливо вывернутых наизнанку половых губ и сладостно тянет в паху при виде острых лопаток обнаженных одноклассников, в спешке натягивающих брюки в раздевалке после ежеутренней игры в баскетбол (из-за своего роста валандался на скамейке запасных, и великодушный физрук ставил мне хорошие оценки, понимая, что ввиду хилой комплекции подняться по канату или перепрыгнуть через перекладину, не разбив себе лоб, Гай Ланжерон не сумеет), принял предложение красавчика Фридольфа (обесцвеченные и тонированные в бежевый волосы, тоннели в ушах, звенящие на узких запястьях браслеты) пойти к нему после занятий и попробовать сделать то, что творят мальчики с безупречными телами, снимающиеся в adult movies. Расположившись на предварительно застеленной белой простыней софе, мы начали исследовать жалами ротовые полости друг друга, изредка вздрагивая от неожиданных прикосновений, мой партнер, приобняв меня за плечи, взмахивал длиннющими ресницами, наблюдая за моей реакцией, щекотал кончиком языка нижнюю губу, распаляя жажду расплавиться, слиться с ним в единую восковую фигуру, расплавленную костром страсти; обхватив одной рукой затылок парня, другой поглаживая его пресс, предвкушая, как он, обмазав свою «анаконду» вазелином, станет медленно проникать в меня, щекоча подбородок струйками напряженного дыхания, когда подло хлопнула входная дверь, возвещая о том, что взявшая отгул домработница уладила требующие ее присутствия дела и решила-таки под вечер быстренько сварганить свой фирменный пирог с рисом и яйцами на ужин. Алерамо, бухнув на колени подушку, скрывающую стояк, схватив пульт, ткнул в первую попавшуюся кнопку, сосредоточенно уставившись на диктора, оглашающего приблизительные результаты президентской гонки, как будто ему действительно было интересно, кто наберет больше голосов - чокнутый республиканец, заявляющий, что эмигранты, бегущие из Эвропы, портят криминальную статистику или дряхлый как вымершие миллионы веков назад трицератопсы демократ, тщательно скрывающий проблемы с памятью и упрямо выдвигающим свою кандидатуру на второй срок невзирая на протесты партии, утомившейся парировать нападки прессы, обзывающей главу величайшей державы плейстоценской мумией, а я, одернув рубашку так, чтобы ее полы надежно прикрывали бугорок, вежливо поздоровавшись со снующей туда-сюда у барной стойки женщиной, шуршащей пакетами, вышел из квартиры, убежденный, что Дольф последует за мной, и мы еще немного пообжимаемся на лестничной площадке, но так и не дождавшись, удрученно свесив голову, спустился вниз, жалея, что не настоял на аренде номера в придорожном отельчике, кое-как сделал уроки, постоянно возвращаясь мыслями к вероломно прерванным kisses, а на следующей неделе узнал, что этот мерзавец, давший обещание преподать мне уроки любви, переспал с Ариэлем, чья сестра неоднократно подбивала ко мне клинья, и обуреваемый противоречивыми эмоциями, я, узнавший от Фридольфа, сколько восторгов доставил ему безотказный Оксилия, рассказал Вие о грехопадении ее брата, спровоцировав драку в коридоре между ней и Ари, послал к черту загоревшегося идеей сообразить тройничок Алерамо и, ощущая легкую поступь депрессии, зароненную комплексами, напитавшимися сомнениями, взращенными мозгом, вполне логично объяснившим то, с какой легкостью ветреный подонок заменил меня на более симпатичного спермососа, что миниатюрный, сероглазый юноша с непропорциональными чертами лица, плохо развитой мускулатурой и по-женски округлыми ягодицами годится лишь в качестве игрушки для извращуг, ценящих не совершивших переход гермафродитов, злоупотребляющих гормонами, чтобы обзавестись вторичными половыми признаками, запершись в ванной, рыдал и мастурбировал, пробовал растянуть спину для аутофелляции, листал перед сном фотографии родителей, understanding, что мне не повезло унаследовать стать Ланжерона-старшего, и потому обречен либо погибать в сотканном из золы и пепла одиночестве, довольствуясь компанией услужливых хастлеров, за деньги готовых плести всякий бред, услаждающий уши клиента, либо принять постриг, уйти в монастырь и всю оставшуюся life, проводя в молитве, винить Вигго за то, что он, как истинный джентельмен, женился в молодости на, мягко выражаясь, обычной, ничем не примечательную женщине (хотелось бы мне хотя бы чуть-чуть походить на мою великолепную мачеху с буйными каштановыми кудрями, раскосыми зелеными очами и острыми скулами). Порою жажда утолить низменные желания достигала критической отметки, и я, отринув гордость, планировал приползти к высокомерному Дольфу, умоляя делать со мной все, что заблагорассудится, сочинял письма к Ариэлю, упрашивая его уговорить бойфренда провести со мной один часок, продал несколько маминых украшений, пообещав себе, что если не сумею подцепить в клубе папика, то просто вызову на дом проститута, совру отцу, что это мой репетитор (а каком-то смысле это правда, - только изучать мы будем не историю и литературу, а физиологию), закрою наконец гештальт и успокоюсь, but известие, оброненное курящей тонкую ментоловую сигарету Джульеттой о том, что ее сын от предыдущего брака, до недавнего времени проживавший а Аодалии с отцом-энтомологом, первым супругом миссис Кальдерон, подхватившим от своих драгоценных сколопендр в прошлом месяце редкую инфекцию, приведшую к глухоте и утрате способностей не то что заботиться о юноше, но и передвигаться самостоятельно, вернется в Рио-де-Феврейро за несколько суток до Рождества, нарушило весь уклад de ma vie, скомкало все замыслы, потому что, зайдя в Хейсбук на страницу мачехи, я сподобился отыскать среди множества друзей и подписчиков бывшей манекенщицы, вдохновлявшей дизайнеров в конце прошлого века, Янниса Кальдерона и, кликнув на фотографию профиля, влюбился в него заочно и, дав волю фантазии, не мог даже помыслить о том, что он станет и добрым чародеем, исполнившим заветнейшую из моих мечт, и злобным гением, расколовшим мое сердце на тысячи кусочков, обособившихся от материнского органа, обзаведшихся собственной волей и наделивших мою переменчивую натуру качествами характера, сродниться с которыми было еще труднее, чем приспособиться к влажному воздуху, нескончаемым ливням и пахнущему йодом и солью ветру, дующему со стороны Пангейского океана.