18 До Завода и Вокруг

Михалыч возвращался домой в город с хутора через деревню на железнодорожную станцию. Пасмурный день ноября стремительно затухал, мысли уже медленно ехали в электричке и дома готовили воскресный ужин, который станет обедом понедельника, хотя до поезда оставалось ещё около часа ожидания. Внезапно Михалыча окрикнули хриплым, прокуренным, но ещё молодым басом. Михалычу потребовалось ещё минут пять, чтобы (мыслями) вернуться обратно на станцию и понять кто и чего от него хочет.  На противоположном перроне стоял помятого вида детина и оживлённо махал Михалычу рукой. Убедившись, что Михалыч его заметил, детина бойко спрыгнул на рельсы и в три - четыре скачка уже вскарабкивался к Михалычу на платформу. Детиной оказался прокрастинирующий айтишник Ванёк, купивший в прошлом году дом в деревне за свою месячную зарплату, да так и оставшийся здесь жить. Видом он больше походил на тракториста или скотника с фермы: засаленный ватник, старая советская шапочка петушком, из-за пазухи бутылка водки, обмазанные говном и грязью белые кроссовки Nike.
- Здорова, Михалыч! – заулыбался Ванёк во всё лицо, - Рад что свиделись! Я к тебе заходил на хутор, а ты, видать, в лес умотал.
- Здорово, так и было! Зачем искал, чего хотел?  –  удивлённо спросил Михалыч.
- Ну эта, как же!? Купил я! Похвастаться хотел!  - ещё больше заулыбался Ванёк.
-   Чего купил-то!?
- Ну о чём разговаривали, то и купил! Доску Уиджи! Сам же мне рекомендовал! Пошли покажу! У тебя до электрички ещё пятьдесят минут, успеешь вернуться!
У Михалыча ёкнуло.
- Я!? Рекомендовал!? Ты чего-то путаешь, Ванёк! Я тебе просто рассказывал, что есть такая приблуда. Ну пошли, покажешь.
Михалыч хмуро закурил. На душе ему стало как-то не уютно и тяжело. Пока шли до дома, Ванёк что-то весело рассказывал, а Михалыч что-то невразумительное отвечал. Доска Уиджи штука небезопасная и очень вредная, очень быстро и незаметно для обладателя  может утащит к праотцам и поминай как звали. И то, что косвенно будет виноват он, Михалычу сильно не нравилось.
В доме запах перегара и табачного дыма был настолько плотным, что можно было запросто на него повесить куртку и она бы не упала. Приходилось физически продавливать себе дорогу в глубь помещения.
- Загребай на кухню, ботинки не снимай, - весело и явно уже пьяно басовил Ванёк. – Вот смотри! Ну класс же!?
Доска Уиджи лежала на отдельном маленьком круглом столе среди множества рюмок и пустых бутылок из-под водки, по виду  была из дуба или ясеня, и явно была сделана на заказ. Выглядела она дорого-богато и хотелось к ней прикоснуться, но Михалыч вовремя успел одёрнуть руку.
- Шикарная, спору нет! – Грустно восхитился Михалыч,  - и чего ты с ней делаешь?
- Момент! Сейчас покажу, - засуетился Ванёк, поставив из-за пазухи бутылку на стол, и отправился к холодильнику. – У меня всё просто, захотел поговорить – поговорил, только рюмку сперва мёртвым налей да сам с ними и выпей.
Из холодильника он достал батон хлеба, палку колбасы и банку солёных огурцов. Всё это было положено на доску Уиджи, и Ванёк начал строгать три бутерброда. Затем налил три рюмки водки и  предложил подойти Михалычу.
- Всё просто, Михалыч! Выпили, вздрогнули, во сне поговорили! Спасибо тебе большое! Давно такую доску хотел купить. В детстве с дедом не случилось нормально пообщаться! Вот навёрстываю!
«А может и хорошо, что так!?» - думал Михалыч, возвращаясь на станцию.