Не женитесь, поэты!

            Дуэль Пушкина с Дантесом и роль в ней красавицы жены – Натальи Николаевны – до сих пор остаётся одной из главных в русской литературе.
            У советского барда Александра Городецкого есть песня с характерным названием –«Не женитесь, поэты». Написанная в 1963 году, она стала символическим выводом из пушкинской трагедии.

            Зимний вечер над Святыми над Горами
            Зимний вечер, пасмурный и мглистый
            И грустит портрет в тяжёлой раме
            И зевают сонные туристы
            Ткёт метель серебряные нити
            В белый пух надгробия одеты
            Не женитесь, не женитесь, не женитесь
            Не женитесь, поэты!

             По сути дела, вся книга Вересаева «Пушкин в жизни» есть сборник свидетельств современников русского гения о той эпохе. И надо признать, что писатель проделал огромный труд, и что недаром получил пушкинскую премию, хотя и за другое исследование.
             Свою лепту в осознание роли Натальи Николаевны в дуэли внесла и великолепная Марина Цветаева, написавшая роман «Мой Пушкин»
             Давайте окунёмся в роскошество её языка:

            «В красной комнате был тайный шкаф.
            Но до тайного шкафа было другое, была картина в спальне матери – «Дуэль».
Снег, черные прутья деревец, двое чёрных людей проводят третьего, под мышки, к саням – а еще один, другой, спиной отходит. Уводимый – Пушкин, отходящий – Дантес. Дантес вызвал Пушкина на дуэль, то есть заманил его на снег и там, между черных безлистных деревец, убил.
             Первое, что я узнала о Пушкине, это – что его убили. Потом я узнала, что Пушкин – поэт, а Дантес – француз. Дантес возненавидел Пушкина, потому что сам не мог писать стихи, и вызвал его на дуэль, то есть заманил на снег и там убил его из пистолета в живот. Так я с трёх лет твердо узнала, что у поэта есть живот, и, – вспоминаю всех поэтов, с которыми когда-либо встречалась, – об этом животе поэта, который так часто не-сыт и в который Пушкин был убит, пеклась не меньше, чем о его душе. С пушкинской дуэли во мне началась сестра. Больше скажу – в слове живот для меня что-то священное, – даже простое «болит живот» меня заливает волной содрогающегося сочувствия, исключающего всякий юмор. Нас этим выстрелом всех в живот ранили.

               О Гончаровой не упоминалось вовсе, и я о ней узнала только взрослой. Жизнь спустя горячо приветствую такое умолчание матери. Мещанская трагедия обретала величие мифа. Да, по существу, третьего в этой дуэли не было. Было двое: любой и один. То есть вечные действующие лица пушкинской лирики: поэт – и чернь. Чернь, на этот раз в мундире кавалергарда, убила – поэта. А Гончарова, как и Николай I, – всегда найдется.
              – Нет, нет, нет, ты только представь себе! – говорила мать, совершенно не представляя себе этого ты. – Смертельно раненный, в снегу, а не отказался от выстрела! Прицелился, попал и еще сам себе сказал: браво! – тоном такого восхищения, каким ей, христианке, естественно бы: «Смертельно раненный, в крови, а простил врагу!» Отшвырнул пистолет, протянул руку, – этим, со всеми нами, явно возвращая Пушкина в его родную Африку мести и страсти и не подозревая, какой урок – если не мести, так страсти – на всю жизнь дает четырехлетней, еле грамотной мне».
               Став зрелым мастером, Марина Ивановна всё же задумается о роли жены поэта в драме по-настоящему национальной по своему масштабу и её оценка будет страстной и сугубо негативной: виновна. Хотя сама она не была образцом супруги и матери.
Сегодня филологи понимают, что в некоторых моментах Цветаева «перегибала палку», тем не менее за эту честность Марина заплатила собственной жизнью.
               Вот её оценочные рассуждения, изложенные в работе О. В. Лапшиной, к.ф.н из Саратова:
:
               «Марина Цветаева творит свой миф о поэте и его Музе, которую видит «куклой», «орудием судьбы». В стихотворении «Счастие или грусть...», написанном в 1916 г., Гончарова изображается холодной, равнодушной к поэту красавицей, «теребящей» его сердце. О красоте Гончаровой писали многие современники Пушкина. Например, в дневнике Д.Ф. Фикельмон «1832. 21 ноября. Самой красивой вчера была, однако ж, Пушкина, которую мы прозвали поэтической, как из-за ее мужа, так и из-за ее небесной и несравненной красоты. Это – образ, перед которым можно оставаться часами, как перед совершеннейшим созданием творца».  (5, т. 2, с. 457).
              В своем стихотворении Цветаева дает образ роковой, пустой, внешней красоты, размышляет о виновности Гончаровой: «Счастие или грусть», «Сон или смертный грех» (6, т. 1, с. 325). Цветаевский портрет Гончаровой полон убийственной иронии, пристрастности. В 1920 г. в стихотворении «Пунш и полночь» Цветаева выводит Наталью Гончарову в образе Психеи, которая является лишь иллюзией, воображением поэта. Психеей Наталью Гончарову прозвали современники. Из писем О.С. Павлищевой: «Моя невестка – женщина наиболее здесь модная. Она вращается в самом высшем свете, и говорят вообще, что она – первая красавица; ее прозвали «Психеей"…  Заставать её по вечерам и думать нечего; её забрасывают приглашениями то на бал, то на раут. Там от нее все в восторге…»  (7, т. 2, с. 122, 128]) 
               Вновь к образу жены Пушкина Цветаева обратится в 1929 г. в эссе о талантливой художнице-современнице Наталье Сергеевне Гончаровой, внучатой племяннице Наталии Николаевны Гончаровой. Материалы из книги Вересаева приводятся Цветаевой в очерке для подтверждения и создания собственного мифа. Цветаева вписывает отношения Пушкин – Гончарова в собственную модель онтологического противостояния: «поэт –  мир», «поэт –  чернь», «поэта убили». В этом убийстве поэта Цветаева не видит личной вины Гончаровой, потому что она не любила Пушкина, потому что она лишь «повод» к его гибели, орудие Рока, «дабы сбылись писания» (8, т. 4, с. 87).
                Более того, Цветаева считает, что Пушкин вступал в этот брак «зрячим», то есть брал Гончарову в придачу с Дантесом, таким образом, смерть поэта Цветаева воспринимает как его творчество.
                В противовес расхожим мнениям о «не-парности» Пушкина и Гончаровой Цветаева называя женитьбу Пушкина такой же гениальной, как его творчество, видит в его браке «пару врозь», «языческую пару», «без Бога, только с судьбой»: Пушкин «в своём (гении) то же, что Гончарова в своей (красоте)» (9, т.  4, с.  84;85).  Любовь Пушкина к Гончаровой, по мнению А. Смит, уходит корнями в греческую мифологию и миф Книда о любви к статуе (Пигмалион – (10, с. 25;73).
               О том, что чувство Натали к Дантесу было глубоким, глубже чем того требовало чувство к мужу, которого она устала любить из-за постоянных его интрижек, в книге В. Вересаева есть свидетельство: на балу у княгини Бутеро Наталья Николаевна спросила Дантеса о его намерении уехать из Петербурга:
                –Уехать – думаете ли вы об этом – я этому не верю -- вы этого не намеревались сделать...
                Выражение, с которым произнесены эти слова, не оставляло сомнения насчет правильности наблюдений, сделанных мною ранее, – они безумно влюблены друг в друга!
                Опытной фрейлине императрицы Марии Карловне Мердер, писательнице, оставившей нам это свидетельство, хорошо знавшей, нравы высшего света, куда Пушкин опрометчиво отправлял свою жену, были хорошо известны. Тем более, что самому поэту личность Дантеса давно была известна, поскольку он собственноручно записал в дневнике 26 января 1834 года, что обратил на него презрительное внимание.
                У духовного преемника Пушкина Лермонтова в «Герое нашего времени» есть глава «Фаталист», от древнеримского слова «fatum – слово богов, прорицание». Есть ли и впрямь некая предрешённость в судьбах обоих –трудно сказать. Но какой-то фатум всё же есть. Женщины сыграли роковую роль для обоих.
                Интересную версию высказал Семён Гейченко, который в апреле 1945 года был назначен директором Государственного Пушкинского музея-заповедника в селе Михайловском. Приехав на территорию, где ему пришлось сперва жить в землянке, он по сути создал музей заново и проработал в этой должности 45 лет: он уверен, что единственной любовью Пушкина была императрица Елизавета Алексеевна.
               Несчастная жена любителя французских актрис была не только самой красивой императрицей, но и талантливой женщиной.  Дипломат и мемуарист граф Фёдор Головкин отзывался о Елизавете Алексеевне с большой теплотой: «…Она образованна и продолжает учиться с удивительной лёгкостью. Она лучше всех других русских женщин знает язык, религию, историю и обычаи России. В обществе она проявляет грацию, умеренность, умение выражаться…»
                Вторила ему и обычно резкая и саркастичная княгиня Дашкова:
                «Меня привлекли к ней ум, образование, скромность, приветливость и такт, соединённый с редкой для такой молодой женщины осторожностью. Она уже правильно говорила по-русски, без малейшего иностранного акцента».
                Гейченко уверен, что именно такая женщина могла завоевать сердце великого поэта. – сочетавшая красоту с образованностью.
                Пушкин её увидел ещё, когда учился в лицее, когда был совсем юным. Она и стала той самой прекрасной дамой, которой он посвятил многие свои произведения. Мать не любила сына, и когда жена Александра первого обращалась к лицеистам со словами чтобы они не забывали писать своим матерям, так Пушкин тут же убегал. Елизавета вскоре выяснила причину такого поведения подростка.
                Императрица и потом выручила поэта, когда за политические стихи ему грозила ссылка в Сибирь. Пушкинисты говорят, что да, похлопотала об этом именно Елизавета Алексеевна, несчастная жена Александра I.  Вместо тюрьмы или холодной Сибири, поэт наслаждался свободой, южным солнцем и, конечно же, вниманием прекрасных дам. А дам этих вокруг него всегда было множество.
                За всю жизнь у Александра Сергеевича было огромное количество романов. Свою невинность он потерял в 14 лет с крепостной актрисой театра Варфоломея Толстого, Натальей. Этот роман длился два года.
               О страстности поэта говорит так называемый «донжуанский список» Пушкина, который он записал в альбом одной из сестёр Ушаковых. В нём 37 имён, среди которых есть и имя Екатерины Ушаковой, красавица надеялась, что её чувства к Александру Сергеевичу взаимно. Но ждала она от него предложения напрасно: просто их дом находился по дороге к дому Гончаровых.
                Встреча Пушкина и Натальи Гончаровой произошла на балу в 1828 году. В ту пору юной красавице было всего шестнадцать лет. Это не остановило поэта, и он приехал просить руки Натальи у ее родителей. Строгая мать будущей невесты отказала: рановато девице выскакивать замуж, да и приданого за Наташенькой не было никакого. Но Александр не успокаивался, и через год родители сдались. Была помолвка, а в холодный февральский день 1931 года пара обвенчалась. Для церемонии был выбран храм Boзнeceния Господнего y Никитских ворот.
                Тайные знаки преследовали молодых. Из рук взволнованного Пушкина выпало кольцо, а когда он его поднял, то потухла свеча. Несмотря на это, муж и жена были счастливы в браке, особенно в первые годы семейной жизни. Наталье Николаевне на время пришлось отказаться от балов: беременной много не натанцуешь.
                В 1832 году появилась дочка, которую назвали Машенькой в честь бабушки Ганнибал, в 1833 году родился Александр – эта беременность далась Наталье тяжело.  Потом появились ещё двое детей: Григорий в 1835 году и Haтaша в 1836-ом. По сути дела, жена Пушкина, первая красавица столицы, превратилась в «рожальную машину».
                Поэт не прочь был согрешить и на стороне. Всем известна его эпиграмма на графа Воронцова, датируемая 1824 годом.:
                Полу-милорд, полу-купец,
                Полу-мудрец, полу-невежда,
                Полу-подлец, но есть надежда,
                Что будет полным наконец.
                В период южной ссылки Пушкина доме губернатора Новороссийского края и Бессарабии разыгрался целый любовный квартет: графиня Елизавета Воронцова и два Александра – Раевский и Пушкин. В конечном счёте граф Воронцов добился удаления Пушкина из Одессы, и место ссылки было заменено на село Михайловское.
                Встретились они в Одессе в 1823 году, когда поэт посетил бал, где познакомился c невероятной Елизаветой Bopoнцoвoй. Женщина была красивой, неглупой, но у нее имелся муж, который в припадке ревности обрушил на Пушкина свой гнев.
                По словам сестры поэта, Ольги, брат влюбился без ума. И получал от Лизоньки письма, уже будучи дома. В одном письме женщина призналась, что беременна от Пушкина. Послание было сожжено.
                Пушкин из Одессы приехал в Михайловское 9 (21) августа 1824 года. Это было его третье посещение псковского имения. Перед этим полицией в Москве было вскрыто одно из его писем, где он писал об увлечении «атеистическими учениями». Это послужило причиной отставки поэта 8 (20) июля 1824 года от службы с указанием проживать в имении матери в Михайловском.
                Из Михайловского Пушкин писал жене, что умирает от скуки. Видимо, потому он и закрутил роман с крепостной Ольгой Калашниковой. Она и родила барину младенца мужского пола, который вскоре скончался.
                А там и управляющий имением Михаил Калашников увёз дочь в Болдино, поэт откупился от Ольги деньгами и дал матери вольную. Её отец так вольную не получил.
                А теперь пора разобраться с человеком, который убил гения. Как ни странно, но Пушкин, который верил гадалкам, сам ввёл Дантеса в круг не только друзей, но и семьи. И речь не только о женитьбе будущего убийцы на сестре Натали Екатерине, но и о том, что сношенька приняла активное участие ещё и как сводня.
                Итак, слово однокашнику по лицею Константину Данзасу, который был секундантом Пушкина:
                "Александр Сергеевич познакомился с Дантесом в 1834 году, обедая с Пушкиным у Дюме, где за общим столом обедал и Дантес, сидя рядом с Пушкиным. По словам Данзаса, Дантес, при довольно большом росте и приятной наружности, был человек не глупый, и, хотя весьма скудно образованный, но имевший какую-то врожденную способность нравиться всем с первого взгляда.
                Вот такой «милашка» и нарвался однажды на взбешённого Пушкина, и тот вызвал нахала на дуэль. Пушкин, кстати, был отличным стрелком и часто вызывал тех. кто его чем-то обидел, на сатисфакцию. На тот раз дело закончилось примирением. Чему немало поспособствовал граф Сологуб, которого Пушкин тоже вызывал на дуэль.
              Князь Александр Трубецкой рассказывал:
             «Дантес часто посещал Пушкина. Он ухаживал за Наташей, как и за всеми красавицами (а она была красавица), но вовсе не особенно «приударял», как мы тогда выражались, за нею. Частые записочки, приносимые Лизой (горничной Пушкиной), ничего не значили: в наше время это было в обычае. Пушкин хорошо знал, что Дантес не приударяет за его женой, он вовсе не ревновал, но, как он сам выражался, ему Дантес был противен своею манерою, несколько нахальною, своим языком, менее воздержным, чем следовало с дамами, как полагал Пушкин. Надо признаться, при всем уважении к высокому таланту Пушкина, это был характер невыносимый. Он все как будто боялся, что его мало уважают, недостаточно почета оказывают; мы, конечно, боготворили его музу, а он считал, что мы мало перед ним преклоняемся. Манера Дантеса просто оскорбляла его, и он не раз высказывал желание отделаться от его посещений. Nathalie не противоречила ему в этом. Быть может, даже соглашалась с мужем, но, как набитая дура, не умела прекратить свои невинные свидания с Дантесом. Быть может, ей льстило, что блестящий кавалергард всегда у ее ног. Когда она начинала говорить Дантесу о неудовольствии мужа, Дантес, как повеса, хотел слышать в этом как бы поощрение к своему ухаживанию. Если б Nathalie не была так непроходимо глупа, если бы Дантес не был так избалован, все кончилось бы ничем, так как в то время, по крайней мере, ничего собственно и не было, -- рукопожатие, обнимания, поцелуи, но не больше, а это в наше время были вещи обыденные. (Кн. А. В. ТРУБЕЦКОЙ. Об отношениях Пушкина к Дантесу. П. Е. Щеголев. Дуэль).
             Александр Васильевич явно лукавил, как лукавил когда-то в доме Воронцова.
            И потому права была Анна Ахматова, когда написала гениальные строки:
            Когда б вы знали
            Из какого сора
            Растут стихи, не ведая стыда!

             И в какой-то мере прав Александр Городецкий: «Не женитесь, поэты!» – потому что Цветаева верно подметила: Пушкин – гений, а Натали красавица, и потому тоже по-своему гениальна как личность.  Пушкин, не жалевший себя в труде литературном, это не мог не знать. Слишком много красавиц окружали его, а ведь он сам благодарил Господа, что тот послал ему эту мадонну, которую он не смог сберечь.
              А дальше все помнят: скандал случился, когда Геккерн, бывший с Дантесом в гомосексуальной связи, прислал Пушкину письмо о причислении поэта к ордену рогоносцев.
              И поэт, бывший и впрямь «невольником чести» поехал на последнюю в жизни дуэль. Пророчество сбылось: поэта убил блондин, как и нагадала ему гадалка.
              Сегодня многие пытаются обелить Натали от обвинений в неверности и гибели гения.
              Недавно мне попалась статья писательницы Аглаи Алексеевой в Исторической газете за август 1998 года под заголовком «Лермонтов не мог понять - что Пушкин нашел в этой "холодной" Натали Гончаровой. Последняя встреча с ней все объяснила».
              Затем эта же версия писательницы появилась в издательстве «Вече». В двух словах о чём речь:
              Известно, что Лермонтов написал знаменитое стихотворение «Смерть Поэта», которое публика приняла, как вызов на дуэль тем, кто был, по его мнению, виновен в гибели Пушкина.
               Их встреча произошла накануне отъезда Лермонтова на Кавказ в
салоне Карамзиных.
                Михаил Юрьевич никак не мог понять
– что Пушкин в ней нашел! Холодная, почти безжизненная красота. То ли предчувствие, что другого шанса не будет, то ли острое желание получить ответ на свой вопрос - Лермонтов решает подойти. Разговорились о стихах, о романе «Герой нашего времени».
                И вдруг Пушкина заговорила:

               «И скучно и грустно,
                И некому руку подать
                В минуту душевной невзгоды.
                Желанья!... что пользы
                Напрасно и вечно желать...
                А годы проходят, все лучшие годы…»

                Лермонтов ответил:

               «Любить... но кого же?.. на время - не стоит труда,
                А вечно любить невозможно.
                В себя ли заглянешь? - там прошлого нет и следа:
                И радость, и муки, и всё там ничтожно...
                Что страсти? - ведь рано иль поздно их сладкий недуг
                Исчезнет при слове рассудка;
                И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг -
                Такая пустая и глупая шутка...»
Расставаясь Лермонтов сказал Натали:
               «Я видел в вас только холодную, неприступную красавицу, готов был гордиться, что не подчиняюсь общему здешнему культу, и только накануне отъезда надо было мне разглядеть под этой оболочкой женщину, постигнуть ее обаяние искренности!»
               На что та, якобы, впоследствии сказала дочери от второго брака:
               «Случалось в жизни, что люди поддавались мне, но я знала, что это из-за красоты. Этот раз была победа сердца, и.. он недурное мнение обо мне унес с собой в могилу».
              Вот так и создаются литературные мифы.
             
              Дорогой читатель! Пора сделать главный вывод из всей этой истории: любовь создают двое - мужчина и женщина. Мужество и красота. К сожалению, житейские бури часто губят это великое чувство – любовь. И потому главная задача двух любящих сердец – сберечь любовь вопреки всем этим штормам и бурям!


21 ноября 2024 г.