Юбилей одноклассников

Телефон, лежавший у меня на столе, издал сигнал о приходе СМС. Я стал читать: «Уважаемый Роман Петрович, приглашаем вам на юбилейную встречу выпускников средней школы номер два города Зареченска, которая состоится в третью субботу сентября месяца этого года в школе номер два города Зареченска». Справки по телефону и номер телефона. Подпись: орг. ком.
Я посмотрел на календарь, да, юбилейная дата, 20-летие окончания школы. Как время бежит! 20 лет!
Я откинулся на спинку кресла. 20 лет назад я закончил школу с золотой медалью и поступил в Ленинградский политехнический институт. В тот же год родители поменяли место жительства, переехав на родину отца, и у меня в Зареченске не осталось ни родственников, ни закадычного друга, ни подруги, к кому я мог бы приехать. 20 лет прошло, и я ни разу не был на родине, в городе моего детства и юности.
Хотя, надо признаться, неоднократно приходили письма с приглашением на встречу выпускников, в последнее время – по электронке. Да я ни разу не собрался съездить за 20 лет. Или некогда было, или просто забывал.
Я не знаю, каким сейчас стал город Зареченск, да и историю города не знаю. Хотя там был краеведческий музей, но историей города толком никто не занимался. Говорили, будто бы, когда Иван Васильевич Грозный осаждал Казань, часть татар под покровом ночи до штурма вышли из Казани и отправились на юго-восток. Несколько телег в обозе были нагружены золотой и серебряной посудой, драгоценными украшениями и коврами.
Рассказывали также, что когда казанцы узнали, что царь готовится напасть на Казань, то часть скота, овец, лошадей тоже отогнали на юго-восток. Дескать, когда Казань была взята, один из освобожденных русских пленных, который был в рабстве у татар, поведал казаку о том, что татары увезли часть золота и драгоценностей за несколько дней до штурма, и сообщил примерный маршрут, по которому они ушли куда-то за реку, носившую название Извилистая.
Казак доложил об этом Ивану Васильевичу. Тот приказал ему вместе со своей сотней отправляться в погоню за татарами. И вот они достигли того места, где сейчас город Зареченск. Порубали охрану татарскую, захватили обоз. Казак стоял на берегу реки Извилистой, очень ему понравилось это место. Правый берег высокий. Причем река, в самом деле, извивалась непонятно как: то строго на юг текла, потом вдруг, как наткнувшись на что-то, круто поворачивала на запад, затем – опять пошла на юг, потом – резко на восток, как будто обходя какое-то препятствие. Слева за горизонт уходили леса, а прямо простирались озера среди лугов, покрытых зеленью.
Казак отобрал у татар богатство и оставил на месте часть своих людей, а сам с этим богатством вернулся к Казани, где Иван Васильевич еще пировал и чинил суды. Казак передал царю богатство отобранное и рассказал, какое замечательное место там, откуда он прискакал, и что хорошо бы там построить станицу казацкую. Иван Васильевич якобы выдал грамоту атаману по прозвищу Речный на вечное владение землей по берегам реки Извилистой и на пользование и недрами, и лесом, и всем, что на земле, под землей, и в воде, и в озерах. И к тому же разрешил устроить поселение, для чего снарядил мастера и кузнецов в придачу с металлом, а также плотников и двух немецких лекарей.
Вот так атаман Речный поселился там, где сейчас стоит город Зареченск. Сначала там был хутор атамана Речного. Так началась история города Зареченска.
Ну, это все слухи, документально не подтвержденные. Я помнил их из детских рассказов.
Наш дом находился между рекой и старицей. Река там делала петлю, и якобы однажды во время мощного разлива и половодья она не стала обтекать препятствие, а пробила себе слева новое русло. И эта петля превратилась в старицу. А когда стали строить завод тяжмаш, эту старицу стали использовать как резервный водоем для тепловой станции, откуда тёплую воду сливали в эту старицу.
В этой старице, во-первых, вода быстрее и раньше нагревалась весной, чем в реке, да к тому же из заводских охладителей поступала тёплая вода, так что эта старица зимой никогда не замерзала. А чтобы она не зарастала водорослями, туда пустили рыбу, толстолобика, белого амура, карпа, а остальная рыба сама пришла из реки.
И поскольку вода тёплая и даже зимой не замерзала, то рыба здесь очень быстро росла, и мы, пацаны, даже своими примитивными удочками ловили большую рыбу. Попадались карпы до двух, а то и трех, килограммов. Они обрывали нам лески, крючки. Когда мы подросли и заимели надёжные лески, крючки, то специально ставили удочки на карпа, на сазана, на белого амура.
Всё лето мы проводили то на реке, то на старице. Конечно, начиналось наше лето с купания в тёплой воде старицы, а потом в жаркое лето мы большую часть времени на реке проводили.
Была ещё одна достопримечательность в этом городе. В старину, когда поселение, основанное атаманом на левом берегу, разрослось, казаки на кругу решили построить церковь, и священнослужители определили место на правом высоком берегу. Встал вопрос, а как будут туда приходить прихожане, и было решено построить навесной мост. Зимой-то хорошо и по льду, летом переправлялись через реку на лодках, на пароме, а вот в межсезонье это была проблема. И был построен навесной мост, и поселение стало разрастаться на двух берегах реки, соединенных мостом навесным. Он и в наше время юношеское существовал.
Рассказывали такую историю. Когда венчались и свадьбу играли, то свадебный поезд переправлялся к церкви через реку на пароме, а часть людей – по мосту. На левом берегу одно время жила одна девушка голосистая. Говорили, что когда она запевала песню, то весь городок прекращал дела, чтобы послушать её. Отец её попал в кабалу к одному из богатеев, у которого он брал деньги в заём. И случился неурожай. Этот богатей, которому уже было под пятьдесят, овдовел и потребовал, чтобы отец этой девушки выдал дочь за него замуж.
Ей было всего семнадцать годков, но у нее уже был любимый жених, красивый, сильный, здоровый парень, кузнец. Богатей поставил условие отцу девушки: или плати, или пришлю сватов, а не заплатишь, всё отберу, и корову, и коня, и дом. Некуда было деваться бедняку. Просватал дочь. Свадьбу назначили на третий день после Петрова поста. Богач поселил свою невесту в отдельном доме и поставил охрану. Молодой кузнец, как ни пытался, не смог проникнуть в терем, но ему удалось с няней передать записку, чтобы девушка, когда повезут её венчаться, была в открытой карете.
На третий день после Петрова поста всё было готово к венчанию, и вот свадебный поезд направился к церкви. Невеста в подвенечном платье ехала в открытой коляске, с дружками. Подъехали к парому. В это время появился кузнец, и невеста выпрыгнула из коляски на руки кузнецу, он подбежал к навесному мосту, пробежал один пролёт моста, поставил невесту на ноги, схватил своей мощной рукой мостовой настил за собой и сбросил в воду, снова подхватил невесту на руки и перебежал на другой берег, пока никто в собравшемся народе не успел опомниться.
Сброшенный настил уплыл по реке, по мосту не пойдёшь. Погоня пыталась пуститься на пароме за беглецами, но заклинило руль, и не смогли отчалить. Оставалось на лодках перебраться на тот берег. Во время переполоха кузнец с девушкой на руках добежал до церкви, упал перед священником на колени. А тот подслеповатый был. Все у него было готово к венчанию. Короче, как гласит предание, священник их обвенчал, а когда жених и вся свадебная процессия перебралась через реку и прибежала к церкви, молодая чета уже на коне умчалась прочь.
И с тех пор пошел там такой обычай, чтобы жених нес невесту на руках по этому подвесному мосту к месту венчания, и это практиковалось даже в советское время. Правда, церковь в советское время снесли, и жених нес невесту на руках в ЗАГС через реку по навесному мосту. А если комплекция невесты не позволяла жениху пронести ее на руках через весь мост, то они регистрировались в другом городе или посёлке. А те, которые хотели жениться именно здесь, они даже тренировались перед церемонией.
В день окончания школы мы с моей подружкой почти всю ночь гуляли, и я её на руках пронёс по мосту от начала до конца, и мы договорились, что на последнем курсе института я приеду перед выпуском сюда, в Зареченск, и пронесу её по мосту на руках в ЗАГС, и мы поженимся.
Я агитировал её поехать со мной в Ленинград, потому что я чётко решил поступать в Ленинградский политехнический институт, но она отказалась и подала документы после окончания школы в местный педагогический институт. И вот родители вместе с моей подружкой Ириной после окончания школы проводили меня в Ленинград. Я был отличник, золотой медалист и, естественно, поступил в политический институт.
Мы переписывались с ней. Почти через день письма приходили. Во время зимней сессии я написал, что на каникулы не приеду, собираюсь в поход на лыжах по Кольскому полуострову. А она просила приехать, писала, что очень скучает, хотела бы видеть меня. Я ответил, что уже решил идти в поход по Кольскому полуострову на лыжах. От нее пришло письмо, в котором она писала, смотри, не пожалей. Я не придал этому значения.
Когда вернулся в общежитие, думал, что меня ждет несколько писем, а там было всего одно без обратного адреса, в котором она извещала, что она просила меня приехать, а я не приехал, и она вышла замуж за офицера и уезжает с ним к месту его службы.
«Прощай, адрес тебе не сообщаю. Ты променял на какой-то поход меня. А офицер пронес меня по мосту от начала до конца в загс. Нас расписали без очереди, поскольку офицер служит на границе, и я уезжаю с ним, прощай».
Вот так я потерял свою первую любовь.
В тот же год мои родители сменили место жительства, уехали на родину отца, и больше у меня никого не осталось в Зареченске, не осталось и друга закадычного, чтобы можно было приехать в город моего детства и юности. За 20 лет я там ни разу не был и решил ехать на 20-летие окончания школы.
Набрал номер телефона, указанный в пригласительной эсэмэске. Ответил приятный женский голос. Я назвал себя и сказал, что хотелось бы подробнее узнать о мероприятии. В трубке раздалось:
– Ромочка! Я тебя помню, хотя ты, может быть, меня и не помнишь. Меня звать Кристина Казакова. Я училась в параллельном «В» классе. Тебя-то все, конечно, помнят. Ты же был у нас комсомольский вожак, причем круглый отличник. И сейчас твоя фотография у нас на Доске почета в школе висит среди всех золотых медалистов. А ты ни разу в течение 20-ти лет не навестил школу. Хотя каждый год тебе высылали приглашение. Что тебя интересует насчет юбилея? С большинством выпускников были согласованы дата и место встречи. Это третья суббота сентября месяца этого года в городе Зареченске.
Я спросил:
– Как будет выглядеть программа?
– Программа такая. В 10 часов в актовый зал школы придут учителя. А выпускники классов «А», «Б» и «В» должны собраться в тех классных комнатах, где они учились последний год. Без цветов, без подарков, без сувениров. Организационный комитет заранее приготовит цветы. Одинаковые букеты от каждого класса. И будет между выпускниками распределено, кто из них какому учителю будет преподносить букет цветов, чтобы не получилось так, что одного учителя засыплют цветами, а другому не достанется ни одного цветочка. В 10 часов или на 5 минут позже выпускники класса «А» заходят в актовый зал и вручают цветы учителям, как распределено между ними. Через 5 минут заходят выпускники класса «Б» и преподносят букеты по своему списку. Затем наступает очередь нашего класса «В». И начинается официальная часть. Выступает директор, завуч. От выпускников выступит сначала глава оргкомитета, после чего будет типа свободного микрофона, и выскажется каждый, кто пожелает. Далее – неформальное общение учеников с учителями. Затем – экскурсия по школе, по кабинетам. И до 17 часов все свободны. Кто-то из прибывших из других городов пожелает пройтись по Зареченску. А в 17 часов общий сбор в кафе «Ласточка». Перед входом будут стоять две коробки. Одна для учителей, другая для выпускников. Входящий берет из коробки записку, где указан номер столика и место. В результате каждый учитель может оказаться в окружении выпускников разных классов за своим столиком. Далее – банкет. На банкет можно приходить и с цветами, и с сувенирами, и с подарками. На столах будет алкоголь и закуска. Будем петь песни, общаться и веселиться. А следующий день празднования называется продолжением на дому. Каждый класс договаривается в кафе, где встречается завтра. Или у кого-то из местных на дому, если позволяет жилплощадь, или же в кафе. Вот таким образом примерно пройдет эта встреча одноклассников. Скажу тебе, что я хочу, чтобы ты приехал. И не я одна. Кое-кто еще имеет интерес в том, чтобы ты был на этой встрече. Она просила меня, если ты будешь звонить, передать тебе, что она очень-очень желает тебя видеть. Так что приезжай, мы тебя ждем.
Я сказал, что о решении позвоню, и положил трубку.
Да, решено, я поеду. В тот же день вечером за ужином я показал жене СМС с приглашением и сказал:
– Бери отгулы в своей конторе или отпуск за свой счет на 10 суток, и махнем с тобой в мой город Зареченск.
Я посмотрел на жену, у нее брови сдвинулись, на лбу появились складки, нижнюю губку прикусила. За 10 лет супружеской жизни я прекрасно изучил ее мимику. Сдвинутые брови ничего хорошего не предвещали. Мое как бы игривое настроение сразу же поумерилось. У меня срабатывала защитная реакция, когда она хмурила брови и закусывала губку, возникало желание замолчать и как можно быстрее удалиться с ее глаз.
Я сосредоточился над тарелкой, поглощая ужин. Жена, выдержав паузу, проговорила:
– Я не поеду с тобой в город Зареченск.
В голосе звучали нотки, угрожающие сорваться на грубость. Поэтому я поспешил закончить ужин. Не разжевывая, проглотил кусок, стал пить компот. Жена продолжила:
– Я своим присутствием испорчу тебе романтическую встречу с твоей первой школьной любовью.
Я поперхнулся компотом, закашлялся и подумал, что надо срочно удалиться, чтобы на грубость не нарваться. Поднялся и ушел в свой кабинет.
В кабинете сел и решил, что я-то точно поеду. Включил компьютер. Посмотрел, как мне проще добраться в Зареченск. Выяснил, что ходит из Санкт-Петербурга поезд, который в Зареченске останавливается на две минуты ежедневно в 21.30 по московскому времени. Учитывая часовой поезд, это будет 22.30 по местному времени.
Если назначено быть в 10 утра в субботу, то надо приехать хотя бы на сутки раньше и даже еще раньше, лучше в четверг. Попрошу Кристину, чтобы заказала мне гостиницу на четверг. Набрал номер, поскольку Кристина сказала, что ей можно звонить в любое время. Она сразу ответила. Я сообщил:
– Приеду поездом в четверг в 21.30 по московскому времени. Прошу забронировать гостиницу. Буду один.
Кристина ответила:
– Хорошо. Как только забронирую, сообщу. Это будет завтра, а может быть, даже послезавтра.
– Буду ждать сообщения.
Через день пришла эсэмэска, в которой Кристина извещала меня: «Забронировала номер в гостинице «Южной». Жду. И не только я».
Я стал готовиться к поездке. Надо было подобрать какие-то подарки, сувениры. Купил чайные чашки с блюдцами и кофейные тоже с блюдцами.
Оставалось три дня до отъезда. Вдруг на столе у меня в спальне появилась стопка глаженных моих рубашек, сложенное белье, тренировочный костюм и тапки новые в пакете. Я спросил жену:
– Что это?
– Это тебе в дорогу.
– Зачем столько рубашек? Еду на два дня.
– А ты что, в рубашке с губной помадой так и будешь все два дня красоваться?..
И вот в четверг в 21.30 по московскому времени я вышел из вагона номер семь на перроне города Зареченска. Каково было мое удивление – ни встречающих, ни провожающих. Совершенно пустынный перрон. Один я только вышел. Впереди поезда увидел только железнодорожного служащего в форме и в красной фуражке.
Взглянул на вокзал. Вот с этого вокзала 20 лет назад я уезжал. Провожали меня родители. И подружка провожала. И знакомые. Еще одноклассники. Некоторые одноклассники уезжали этим же поездом. Даже в одном вагоне. Все ехали в Москву, только я один в Питер. Подружка моя была там же вместе с другими провожающими.
И вот через 20 лет я стою на том же, но совершенно пустом перроне. Подошел к вокзалу. И здесь никого нет. Даже в буфете. А когда уезжал, там была толпа, очередь. Пиво из бочки насосом качали и отпускали. Буфетчика звали дядя Вася. А сейчас в буфете и во всем здании вокзала ни одной живой души.
Я вышел на привокзальную площадь. И она совершенно пустая. Только у знака такси стояла одна машина, по-моему, семерка. Рядом курил мужчина. Я подошел, спросил:
– Свободен?
Он ответил:
– А чего бы я тут стоял.
– У меня багаж.
Я подал ему чемодан. Он взял его, прикидывая на вес. Открыл багажник, поставил. Открыл заднюю дверцу:
– Сидай.
Я сел, и он сел. Он достал телефон, позвонил, сообщил, что клиента взял. Потом обратился ко мне:
– Куда тебе трэба?
– В гостиницу «Южную».
– У, куда тебя занесло!
Что-то там в телефон сказал и через какое-то время показывает мне маршрут на экране:
– Нам трэба ехать отсель досель. А вот сумма, что тебе трэба заплатить мне наличными.
Я спросил:
– А что, гостиница «Южная» в другом городе находится?
– Як в другом?
– Здесь у вас, в Зареченске, такси такое, что я в Санкт-Петербурге от Васильевского острова до Гатчины и обратно за эту сумму проеду на такси.
– Так у вас столица, а у нас периферия. И у нас искусственный интеллект задает маршрут. Я тебе уже показал, что поедем отсель и вот так, вот так, вот так, вот так. Видишь, сколько ехать. А искусственный интеллект все сосчитал, и сколько бензина потрачу, и за аренду машины, и страховку. Плюс еще туристический и гостевой сбор.
– Какой еще туристический сбор?
– С любого, кто на вокзале садится в такси, берется туристический сбор в городскую казну, чтобы, понимаешь, дороги ремонтировать и дома ремонтировать. Так что тут усе сосчитано. Давай плати, и поедем. Или не плати – и выходи.
Я подумал, жалко все-таки, но заплатил наличными. Таксист сказал:
– Теперь можно ехать. Я тебя быстро довезу и сэкономлю твое время. У нас обоюдно выгодная будет сделка.
Со второго раза машина завелась. Он лихо завернул в какой-то темный переулок. Выскочил на какую-то освещенную улицу и потом свернул в какую-то подворотню между домами. И примерно через три или пять минут мы подъехали к отдельно настоящему зданию.
– Усё, – говорит, – приехали.
– Как приехали? Мы не больше пяти минут назад стартовали.
– Так я ж тебе сказал, что мы с тобой заключили обоюдно выгодную сделку.
– Какую еще сделку?
– Ты сэкономил время. Я не поехал по маршруту, который проложил искусственный интеллект. Ты тем путем слушал бы его болтовню о нашем городе, о всех местных достопримечательностях. А так ты сэкономил время. А я сэкономил бензин. Так что выходь, бери свой сундук, и вот тебе гостиница!
Он указал рукой на слабо освещенное помещение с вывеской: «Гостиница «Южная». Я ему сказал:
– Жулик ты, Василий.
– Да то ж не я. То же искусственный интеллект считает. А я что? Мое дело: да – нет. Как солдат.
Я взял чемодан. Зашел в холл гостиницы. Большой, свободный холл. Диван. У дивана столик. Два кресла. За стойкой администратор во что-то уткнулся, то ли читает, то ли пишет. Я подошел. Жду, когда он обратит на меня внимание. Но тот как будто меня не замечал. Я не выдержал. Говорю:
– Скажите, пожалуйста…
– Что тебе треба?
– Тут должен быть забронирован номер на сегодня.
– Ну и что?
– Надо бы мне в номер поселиться.
– Так ты вначале заплати.
– За что заплатить?
– За что? За бронь.
– Хорошо. Я заселюсь и заплачу.
– Слышишь, ты вначале заплати за бронь, а потом будем говорить, поселишься ты или нет.
– А почему так? Номер забронирован или нет?
– Да, забронирован. Но его надо оплатить.
– Хорошо, оплачу. Сколько с меня?
Что-то у него там щелкнуло. Он показал чек. Спрашиваю:
– Это что?
– Бронь тебе за двое суток.
– Как за двое суток?
– Я тебе подготовил номер заранее, чтобы ты заселился сегодня. Два дня он у меня пустовал. А за два этих дня мне кто будет платить деньги? Так что, друг, два дня номер пустовал – за два дня и плати. Не хочешь? Иди в другом месте ищи ночлежку. У меня искусственный интеллект выдал чек. Плати. Не хочешь – как хочешь. У нас такой порядок. Или да, или нет. Других вариантов быть не может. Никакой торговли. Не устраивает – иди в ночлежку.
Делать нечего. Я заплатил.
– Давай ключ.
– Какой давай ключ? Теперь плати за проживание. Сколько ты будешь здесь?
– Ну, два дня.
– Это какие два дня? Что, завтра уезжаешь?
– Нет, не завтра.
– А когда?
Я стал считать. Пятница, суббота, воскресенье.
– Наверное, скорее всего, в понедельник. Значит, пятница, суббота, воскресенье. Три дня. Я буду три дня.
– А сегодня какой день?
– Четверг.
– Так ты что, в четверг на улице будешь ночевать?
– Как это на улице? Сейчас я возьму ключ и пойду в свой номер.
– Так считай тогда по-умному. Четверг, пятница, суббота, воскресенье и еще понедельник. Это пять дней.
– Как пять?
– Так пять. Сегодня что, четверг? Считай: четверг, пятница, суббота, воскресенье, понедельник.
– В понедельник я с утра уезжаю.
– А утро – это что? Это понедельник с воскресенья. В общем, за пять дней плати.
– Ладно. Сколько с меня?
У него опять там что-то щелкнуло, и он мне дает чек.
– Вот, пожалуйста.
Я смотрю на чек:
– Слушай, да в вашей гостинице в два раза дороже, чем в Санкт-Петербурге в «Астории».
– Я не знаю, что там в ваших столицах, а у нас считает искусственный интеллект. Он все подсчитал. И страховку, и сборы всякие-разные, и электроэнергию, и воду, и на развитие гостиницы. Так что плати, а не хочешь – ищи другую гостиницу.
Вижу, что тут такой же вымогатель, как и таксист. Спрашиваю:
– Карточкой можно?
– Нет, только наличными.
Хорошо, что захватил наличные деньги. Заплатил. Он мне выдал чек со словами:
– Чеки береги, а то инспекция может проверить, будешь потом оправдываться, что не зайцем живешь.
– Ну, все, можно ключ?
– Подожди с ключом. А сбор за страховку?
– Какую страховку?
– А такую страховку. Вот в прошлом месяце здесь такой же, как и ты, правда, с Москвы, приехал, интеллигентный такой, взял номер, а ночью как начал мебель крошить, все зеркала побил, кровать сломал, стулья сломал. Пришлось вызывать омон, еле шокером успокоили. Спрашивают: чего буянил? Якобы его клоп за интимное место укусил. Вот он пытался этого клопа уничтожить. И только убыток нанес, и зеркала побил, и кровать поломал, и стулья. И говорит, как будто это не он, а он клопа хотел уничтожить, нанести клопу существенный вред. Так что, по решению администрации, теперь надо заплатить страховой сбор.
– Это за что именно сбор?
– Ну, на тот случай, если будешь крушить, ломать мебель.
– И сколько?
Оказалось, тоже приличная сумма. Я уже был на пределе срыва нервного. Да черт с вами, думаю, сейчас позвоню этой Кристине, скажу, что это она мне за гостинцу заказала? Двадцать лет не приезжал сюда, еще бы пятьдесят надо было не приезжать, отдал уже практически все деньги. Набрал номер, но на том конце провода раздалось: «Телефон абонента выключен или вне зоны действия сети». Делать нечего, заплатил еще и страховку.
– Клавка, подь сюда! – крикнул администратор.
Пришла женщина, заторможенная такая, в юбке намного выше колен, в кофточке.
– Чего? – спрашивает.
– Проводь клиента.
Она посмотрела на меня, взяла ключ.
– Куда его?
– В 105-й.
Она пошла впереди меня, подошли к номеру, она открыла дверь.
– Проходите. Я вам расскажу правила поведения в нашей гостинице. Наша гостиница еще совершенно новая. Приобретена бизнесменом Вадимом Петровичем Криворуковым. Вот, правда, она еще не до конца обустроена, но я вам объясню, что здесь будет. Вот тут, видите, будет шкаф для верхней одежды. Его уже где-то заказали. А пока тут, видите, торчат такие красивые саморезы нержавеющие, так что верхнюю одежду можно повесить прямо на эти саморезы. Саморез намного удобней гвоздя, не надо стучать, вкрутили его, и все, и он более надежно держит, чем гвоздь. Гвоздь может разболтаться, и одежда упадет, а саморез лучше служит. Так что вы можете использовать эти саморезы как вешалку. А вот слева ванно-душевая комната. Правда, у нас сейчас здесь только раковина, но запроектирована и душевая кабина. Вы сможете посмотреть в проспекте, что представляет собой эта душевая кабина. Она комбинированная. Может и как ванна использоваться. И чего только в этой кабине нет, и радиоприемник там имеется, и гидромассаж, и душ Шарко, и тропический душ. Вот представьте, вы приходите, и горничная вам включает тропический душ, вы заходите под этот тропический душ, и теплые струйки воды обтекают ваше тело. И наполняется ванна, шампунь пенится. И вы, постояв под тропическим душем, потом опускаетесь в ванну, как в облако…
– Ну, хватит, – говорю. – До свидания. Мне пора спать.
– Я вам еще не все объяснила. Слушайте дальше. Может быть, когда приедете в следующем году, у нас уже будет эта душевая, и вы почувствуете всю ее прелесть. Смотрите дальше – это спальня. Вам, наверное, рассказывал администратор, что у нас на прошлой неделе тут один буянил, все переломал. И теперь администрация решила, что покуда не наведут порядок с проверкой всех приезжающих, будем братьна прокат в воинской части солдатские кровати.
Там и в самом деле стояла солдатская железная кровать, покрытая солдатским одеялом.
– Поэтому сейчас вот такие удобства, – продолжала она.
Но я уже не мог слушать. Вырвал у нее из рук ключ и сказал:
– Все, вы свободны, уходите.
– Фу, какой! И поговорить с ним нельзя. А еще из культурной столицы приезжают тут, носы крутят-вертят. Все им не так. А им лучшую гостиницу предоставляют в городе, – и пошла.
Я закрыл дверь. Достал спортивный костюм. Переоделся. Пиджак, рубашку, брюки повесил на торчащие из стены нержавеющие саморезы. Лег на кровать в спортивном костюме поверх солдатского одеяла. Думаю, вот так вот, приехал на праздник, на юбилей, двадцать лет не был. И пятьдесят лет так лучше было бы не приезжать.
Раздался стук в дверь.
– Кто там?
– Дежурная.
– Чего надо?
– Телеграмма вам.
– Какая телеграмма?
– Из Питера.
Я поднялся, открыл дверь. Вместо горничной вломился омоновец.
– Стоять! К стене! Руки на стену!
Спрашиваю:
– В чем дело?
– Сам знаешь, в чем. Молчать! Руки на стену!
Я выполнил приказание. Он мне еще по ноге своим кованым ботинком заехал.
– Вот так стоять! Заходи.
Зашел мужчина с кейсом. Сел на стул. За ним появился мужчина с видеокамерой, осмотрелся, отошел в угол и сказал:
– Я готов.
Омоновец говорит:
– Понятые, заходите.
Зашли пожилые мужчина и женщина и две горничные, более прилично одетые, чем Клавкой. Тот, который с камерой, скомандовал:
– Понятые, чуть правей встаньте. Вот так. Готово. Включаю камеру.
Омоновец говорит:
– Запускай.
Зашел еще один в милицейской форме с собакой. Спустил собаку с поводка, что-то ей приказал. Та подбежала ко мне, обнюхала меня. Потом – понятых. Побегала, побегала по комнате. Подбежала к батарее. Села и тявкнула. Человек в форме подошел к батарее, встал на колени, говорит:
– Да вот оно туточки.
Достал из кармана медицинскую перчатку, надел на руку. Из-за батареи вытащил пакет с белым порошком, похожим на сахар килограммовый. Потом достал второй пакет, наполненный маленькими пакетами, очевидно, расфасованными. Тот, который с кейсом, стал искать на этих пакетах отпечатки пальцев, обрабатывая их кисточками. Взял маленький пакетик, надорвал. Достал пробирку, что-то капнул и огласил какое-то мудреное название наркотика.
Омоновец потребовал у меня документы. Тот, который с собакой, велел горничным распотрошить мой чемодан. Они вытряхнули на кровать сувениры, рубашки, белье. Документы и портмоне положили на стол перед этим. Он стал писать, обратился ко мне:
– Назови четко фамилию, имя, отчество, дату рождения, место рождения и регистрацию.
– Зачем называть, когда паспорт перед тобой, – говорю и тут же чувствую толчок в ребра. Это омоновец с дубинкой толкнул:
– Отвечай, как спрашивают!
Пришлось выполнять.
Тот, который с кейсом, составил протокол, вписал туда имена понятых, а также имя кинолога и даже имя собаки. Дал мне расписаться. Я отказался, сказав, что это не мое и я понятия не имею, в чем тут дело. Тот сказал, что моя подпись необязательна. Зафиксировал: «От подписи отказался». Затем дал расписать понятым и кинологу. Я сказал:
– И Рексу дай расписаться, – за что получил еще раз по ребрам дубинкой.
Понятых отпустили. Омоновец приказал горничным собрать мой чемодан. Портмоне с наличными деньгами и карточками, водительское удостоверение, паспорт и телефон сложил в пакет. Составил опись в двух экземплярах, дал мне расписаться. Один положил в пакет, другой оставил себе.
Затем сняли отпечатки с моих пальцев, и омоновец мне, как он выразился, браслетики надел.
Меня вывели на улицу, посадили в машину без окон. Повезли. Возили-возили, не знаю сколько. Машина остановилась, дверь открылась.
– Выходи.
Завели в участок. За стойкой милиционер. Тот, что с кейсом, передал ему мои вещи. Тот посмотрел опись, где подпись была моя. Расписался сам. Велел сержанту:
– Обыщи.
Тот обыскал меня, сказал, что пояса и шнурков нет. Я был в тренировочном костюме.
– В обезьянник его.
Сержант открыл обезьянник, омоновец снял «браслеты». И я оказался за решеткой. Попросил дежурного разрешения позвонить.
– Не положено.
Через какое-то время пришел еще один человек. Распорядился:
– В камеру его.
Сержант повел меня по коридору. Остановились перед железной дверью. Он открыл. Я зашел в камеру. Там была железная кровать с тюфяком на ней и табуретка.
– Отдыхай пока. Хорошего отдыха! – сказал конвойный и рассмеялся. Дверь захлопнулась.
Я сел на табуретку и стал думать, как я сюда попал. Непонятно. Как это могло случиться вообще. Подстава какая-то.
Минут через 20 слышу:
– Встать! На выход!
Я поднялся. Дверь открылась.
– Руки!
– Что руки?
– Руки назад! Не знаешь, что ли, куда?
Я выполнил приказ. Меня повели по коридору. У одной из дверей раздалась команда:
– К стене!
Конвойный открыл дверь и доложил:
– Задержанный такой-то доставлен.
Я зашел в комнату. В комнате стол и два стула. На одном сидит мужчина лет 45. Жестом предложил мне сесть. Назвался следователем. Говорит:
– Приступим. Доказательства очевидные. Отпираться нет смысла. И время терять нет смысла. Значит, так. Я предлагаю два варианта. Первый вариант: вы идете в отказку, мол, это не вы, что это не ваше, что вы первый раз видите, и вообще с наркотиками никогда не имели дела, и сюда вы приехали по другим причинам, в командировку или еще зачем-то, к знакомым, к любовнице и прочее. Можете что угодно говорить, но по этому варианту вам светит 15 лет строгого режима в колонии. Второй вариант: вы начинаете сотрудничать со следствием. Называете питерских своих сообщников, а также местных. Это конфиденциально, естественно. В принципе, я всех знаю, но мне нужно подтверждение, чтобы подальше засадить их в колонию. А вам это будет стоить – от 4 до 5 лет. Выбирайте: 4 года или 15 лет.
– Ни то, ни другое мне не подходит, – отвечаю. – Я никакого участия не принимаю ни в каком криминале. Я приехал сюда на встречу с одноклассниками.
– Никакой встречи одноклассников нет. Я проверил. И вы вообще не числитесь выпускником нашей школы. Так что вам получше надо было придумать сказку. Вот лист бумаги. Пишите. Я через полчаса зайду.
Он ушел. А я остался. О чем писать, что писать? Естественно, я решил ничего не писать, питая надежду, что завтра кто-нибудь из одноклассников придет со мной поздороваться, и все встанет на свои места.
Через полчаса следователь вернулся:
– Ну что?.. Потом не говорите, что я вам не предлагал выбор. Все-таки четыре года за решеткой лучше, чем 15 лет. Дежурный! В камеру его!
Я опять оказался в камере. Лег на топчан. Попытался успокоиться. Вскоре должно выясниться, что произошла ошибка. Возможно, в разработке у них был другой человек, а случайно попался я под раздачу. С этими мыслями я заснул.
Разбудил меня дежурный грубым окриком. Вбросил в камеру мой чемодан:
– Переодевайся.
– Что такое?
– Суд через полтора часа.
Отвел меня в туалет. Я умылся. И в наручниках меня доставили в какой-то зал, заполненный людьми. Смотрю, и пожилые, и молодые лица. Меня завели в клетку, сняли наручники. Рядом с клеткой сидел мужчина, он повернулся ко мне со словами:
– Я ваш адвокат. Я в курсе дела. Буду вас защищать.
– От чего защищать?
– Дело очевидное. Все на камеру записано. Приехал для распространения наркотиков.
– Ты что плетешь?
В это время раздалось:
– Встать! Суд идет!
Судья в очках с усами объявил, как положено, о начале судебного заседания и предоставил слово прокурору. Прокурор доложил, что в результате оперативной разработки пойман наркокурьер, у которого изъято столько-то наркотиков в расфасовке. Все доказательства собраны и неопровержимы. Следствие запрашивает 15 лет строгого режима.
Когда мне дали слово, я, естественно, сказал, что это не мое, что я ничего знать не знаю и вообще приехал совсем по другим делам. На встречу одноклассников как выпускник местной школы.
Слово взял адвокат назначенный. Стал говорить:
– Мой подзащитный приехал для распространения наркотиков. От этой заразы в нашем городе недавно погибло несколько человек. Но оставим это на его совести. Будем считать, что он не хотел этого, хотя он не хотел и сотрудничать со следствием, не назвал своих сообщников. Я считаю, что 15 лет – это много. Достаточно будет и 14-ти.
Тут у меня вырвалось:
– Ты что такое несешь!
А он продолжает:
– Да, 14 лет и 8 месяцев ему достаточно будет за то, что он хотел устроить в нашем городке.
У меня было желание попытаться через решетку треснуть адвоката по голове.
Судья объявил, что суд удаляется для принятия решения.
Через некоторое время секретарь объявил:
– Встать! Суд идет!
Судья начал монотонным, противным голосом зачитывать статьи, по которым мне в совокупности, учитывая отказ сотрудничать со следствием, светило по просьбе прокурора 15 лет.
И вот был зачитан приговор:
– Учитывая то обстоятельство, что обвиняемый, по его словам, приехал на встречу одноклассников на 20-летний юбилей выпуска, причем за 20 лет он не единожды не появлялся на малой родине, непонятно по каким причинам, а все приглашения на встречу одноклассников ежегодно игнорировал, а также исходя из всего вышеизложенного, суд постановил признать виновным по всем названным статьям, – тут он сделал паузу и продолжил: – и назначить его тамадой на юбилейном банкете! Решение окончательное и обжалованию не подлежит! Конвой, освободить осужденного!
Судья снял очки, усы, оказавшиеся бутафорскими, и я узнаю своего одноклассника Генку.
Присутствовавшие в зале тоже начали снимать с себя бутафорию, и я узнаю одноклассников, а в открывшуюся дверь входят остальные одноклассники. Все смеются, видя мою растерянную физиономию. И говорят:
– Вот тебе за то, что ты, понимаешь, 20 лет игнорировал встречу с одноклассниками!