Жена

Первый день октября обрушился на город ливнем. Таким же был этот день в прошлом году, когда Михаил Михалыч хоронил жену. Первое октября был днём его рождения. За год он привык к тишине вечеров, одинокому сну, стал спокойнее, практически потерял алкогольную жажду, и приобрел жажду к жизни тихой, не обремененной, казавшимися ранее, «свершениями», заботами, мыслями. Почти каждый летний рабочий, и каждый его выходной дни завершались рыбалкой на Волге, протекавшей всего лишь в километре от дома. В храм он стал чаще ходить да свечи за упокой ставить, да дома молиться каждый день за упокой души её, потому что сказал батюшка на отпевании: Молитесь чаще, чтобы им там легче было.
   И сегодня в дождливый октябрьский день, первый день его отпуска, он, отоспавшись, готовил рыбный суп и котлеты. Варил картошку для пюре, и ждал к обеду своего приятеля в гости. Сходил в магазин прикупил бутылочку хорошего коньяка, несколько бутылочек минеральной водички, хлеба, и торт.
Три дня назад, на годовщину, он побывал на кладбище у жены. Приехал, посидел, помолчал, не зная что и сказать, да и не имея желания; все же всплакнул, прожили-то без малого двадцать пять лет, честь надо отдать, положил букетик живых цветов, после зашел в храм, поставил свечку, прочел молитву. Всё это он проделал в полном одиночестве, родителей её уже не было в живых, дочка жила в Северной столице, изредка навещая отца, а круг их совместного с женой общения за прошедший год сузился до нулей. Осталось пара верных друзей, с кем дружил ещё с детства, да и с ними встречался редко.
   Вернувшись домой, он собрал все оставшиеся вещи жены, то немногое, что некому было отдать, придаваясь воспоминаниям, их, не заладившейся с первого дня после свадьбы, семейной жизни. Первый год был годом войны. Она бранилась по любому поводу, лезла в драки, уходила жить к родителям, но на следующий день всегда возвращалась, и после долгих увещеваний, виноватя его, заставляла просить прощения, он просил, и все начиналось заново. Думал он не раз о разводе, но так и не решился, все себя винил, (всё же и на слова нежные он скуп, и цветы подарит толко на праздник, и зарабатывает мало - даже меньше чем она, и характером слаб…) да и куда идти, ведь все ж так живут, к тому же дочка маленькая,.. так и жили. Он поначалу стремился ей противостоять, но с кулаками никогда не лез, а оставив все надежды что-либо изменить, просто молча выслушивал, бывало ночи напролет, зная, что проорётся она, потом может промолчит дня два, да и нормально всё опять будет. Характер её был тяжелым, нервным, завистливым, и жадным до мщения. Если кто ей, не дай бог, перешел дорогу, так она к мужу и пристанет: иди, мол, избей его или её,.. без разбора возрастов, телосложений, и весовых значений. Однажды заставляла спалить гараж соседу, выбить зимой окна на втором этаже какой-то девяностолетней старушке, а о просьбах проткнуть колеса, завязать узлом велосипедные рули, обрезать электрические провода и заколотить гвоздями входные двери и говорить нечего, потому как их было просто не счесть. И за столами сидя, в любых компаниях, никогда не упускала случая поругать его, и назвала всяко и дураком и бестолочью бесхребетной, и тираном, и страшным человеком, попрекала деньгами и невниманием к ней. И ведь поддакивали ей и теща, и жены, своих понося, и его заодно! И на смертном одре, уже в горячке от внезапно поразившей её пневмонии, выговаривала ему, сидевшему день и ночь у её постели:
«Вот, дождался всё-таки, помру я и заживешь как мечтал! Это ты меня в гроб сгоняешь своей ненавистью!..» И так неприятно ему было всё это слушать, он уговаривал: «Ну куда ты?! ну что ты?! болеешь ведь! побереги себя, пожалей! не нервничай! Выздоровеешь тогда и ругайся!» Куда там?! Все без толку. Ушел, только чтобы она успокоилась. И винил потом себя долго, как любой нормальный человек - не сберег мол…
   Собрав все вещи, и сложив их в пакеты, вынес и выбросил в мусорный бак, после чего и отправился в магазин.
     Вернувшись из магазина Михал Михалыч выпил горячего чаю с хлебом и маслом, и прилег на часок поспать. Разбудил его звонок в дверь. Приехал друг. С самого малолетства было у него два друга: Николай, который сейчас приехал, да Иван, который был моряком, и в это время находился в рейсе.
  Поели ухи, котлеток рыбных, выпили бутылочку, да пошли прогуляться.

   - Я думал мы на реку пойдем, удило новое опробуем, - сказал Николай обнимая друга за плечо.

-Так что же ты молчал?! пойдем, вернёмся за удочками!

-Да ладно, успеем ещё, давай прогуляемся. Как у тебя с женским полом? Не думаешь кого-нибудь найти?

-Познакомились с одной женщиной…

-Да ты что?! Правда? И кто она?

-Обычная, красивая, добрая, молодая.

-Да и ты ещё не старый. Сорок восемь разве это возраст?! А ей?

-Сорок три.

-А где познакомились?

-Не поверишь, на рыбалке.

-Рыбачка, значит?!

-Да!

-В разводе?

-Вдова.

-Ясно. А что же ты её не пригласил? И как её зовут?

-Пригласил. Вот сейчас мы прогуляемся, и она придет. А зовут её Надежда.

-Очень приятно. У вас роман?

-Нет, пока только дружба, рыбалка,.. да нет, что там, уже больше чем дружба. Да в общем, да, роман, наверное роман!..

-А у нее, муж, давно?

-Чуть больше года, в автокатастрофе погиб. Что-то там, -  слетел с дороги по дождю, в общем сам разбился. Ирония судьбы. С рыбалки ехал.

-Ясно. У Насти был?

-Был, годовщина была,.. но давай не будем об этом.

Прикупив пару бутылок вина, и бутылку коньяка друзья вернулись в квартиру.

Раздался звонок в дверь. Хозяин пошел открывать, и через минуту в комнату вошла стройная высока леди. Настоящая русская красавица. 

Через два часа гость покинул друга и его избранницу. Михаил и Надежда остались вдвоем. Пили вино, чай, разговаривали, улыбались, обнимались, целовались. Он одними глазами просил её остаться, она отвечая нежными взглядами, кротко соглашалась. Совершив все приготовления ко сну, они легли в одну постель. И только они легли, и совершилась тишина в дому, только дыхание их слышно было друг другу, как в прихожей послышался шорох. Кто-то вставил ключ в замок входной двери и проворно повернул ключ. Дверь, мерно заскрипев, открылась, послышались шаги, и в дверях спальной комнаты показался силуэт. Человек вошел в комнату и встал у кровами.

- Кто это? - спросила шепотом Надежда.

- Это моя жена, - негромко ответил Михаил.

- Ты же сказал,.. - дрожащим голосом заговорила Надежда, что,.. что она… умерла!

- Так и есть, - спокойно ответил вдовец.

Надежда часто задышала, и уже было вскрикнула, но тут заговорила нежданная гостья:

- Ну что, муженёк, дождался значит! Меня в гроб спровадил, и тут же завел себе новую?! Как милочка тебе на моем месте, мягко ли?.. Сами-то тоже в гробиках окажетесь!..

-Кто о чем, а грязный, как всегда, о бане!.. - проговорил вполголоса хозяин.

На покойнице было темное, смутно знакомое Михаилу, платье с юбкой в пол. Как ни старался, не смог припомнить в каком платье её хранили.

Надежда смотрела на темный силуэт не моргая, с широко раскрытым ртом. Ужас завладел ей, и она обеими руками обхватив руку Михаила, прижалась к нему.

-Что же ты молчишь, муженек?! Испугался что ли? Баба твоя вон вся трясётся!

-Миша, что же это! Миша!.. - шептала надежда трясущимися губами.

- Спокойно, - ответил ей Михаил, - всё в порядке! А ты, - обратился он к покойнице, - отправляйся туда, откуда пожаловала!

Силуэт, постояв молча и недвижимо несколько секунд, развернулся и покинул квартиру, закрыв за собой дверь.

Михаил обнял дрожащую девушку обеими руками, успокоил, и уже скоро они заснули в объятиях друг друга.

Разбудил Михаила скрип. Открыв глаза он увидел раскачивающуюся со скрипом из стороны в сторону дверь шкафа. Проснулась Надежда. Михаил встал и открыл форточку. В комнату ворвался холодный свежий воздух. Дверца шкафа, влекомая сквозняком, скрипя распахнулась, и на внутренней стороне, зацепленное вешалкой за верх этой самой дверцы, показалось черное женское платье.

-Ах!.. - выдохнула Надежда.

-Черт возьми, - сказал Михаил, снимая платье с дверцы, - как я мог про него забыть?!

-Так это оно?!. - прошептала Надежда.

-Вчера выносил остатки вещей, и это вот тоже приготовил, но по случайности позабыл, - сказал Михаил, убирая платья в шкаф, и закрывая дверцу. - Вставай, пойдем пить кофе!