Буржуйка

Буржуйка, зараза этакая, прогорает достаточно быстро. Поэтому, как не раскочегаривай с вечера этот железный короб, к утру в палатке всё равно будет стоять несносный дубарь. В среднем, полтора-два часа жара от последней охапки дров, которая закинута перед сном, а затем ночной холод начинает быстро завоёвывать пространство. И это при условии, что жильцы не упустили момент и труба своевременно прочищена, иначе пиши пропало!

Около пяти утра. Мы, укутавшись в спальники спим, но игра идёт. До первого проигравшего. Проигравший – тот, кто не выдержит натиска холода, поворочается  в спальнике, затянет замки до предела, сменит десяток поз в попытках сохранить остатки тепла, но всё равно замерзнет и первым встанет, чтобы растопить печь. Те, чьи койки расположены ближе к печке, имеют больше шансов на успех, но за это они платят свою цену вечером, покрываясь липкой испариной перед сном.

Вряд ли городской обыватель поймет, как приятно сквозь сон слышать шуршащий замок спальника на соседней койке, затем печальные вздохи, тихую ругань и шаги проигравшего, и как кульминацию - металлический скрип дверцы этого ненасытного древесного крематория. Что будет дальше уже предрешено: минутная возня при укладке дров ( если таковые имеются в запасе с вечера… а если же нет, остается только сочувствовать), щелчок пьезоподжига горелки, зажигалки, чирканье спичек, (звуки  могут быть индивидуальны, но все чертовски приятны) и вуаля, в помещении появляется новая жизнь. Первые минуты температура в палатке не повышается, но от ожидания уже становится теплее. А эти звуки: треск смолы, гул нагнетаемого через поддувало воздуха, стон расширяющегося печного металла – симфония полевой жизни! Постепенно воздух как будто становится мягче, теплые невидимые ладони начинают поглаживать торчащее из спальника лицо – жизнь явно налаживается.

Можно лишь посочувствовать тем героическим стоикам, в  чьей палатке не будет проигравшего. Пробуждение в этот утренний заморозок явно добавит пару капель ненависти в их жизнь.