Парадоксы добра и зла

Сава остался наедине с собой в голой камере, где стояли только две железные кровати с тонкими продавленными матрацами и железный стол между ними. В углу ржавый унитаз. С потолка свисала лампочка, излучающая блеклый синеватый свет. Он глубоко задумался, светло-серые глаза, всегда с любовью взирающие на окружающий мир, потухли. Ему было над чем подумать.

Еще вчера он был священником с прекрасным образованием, любимцем прихожан со всего большого подмосковного села. Патриархия пророчили карьерный рост, приглашали возглавить большой приход в Москве. Но вместо Москвы он, в свои тридцать пять лет, самый расцвет, оказался в тюрьме. Где он свернул с верной дороги? Всегда неравнодушный к чужим бедам, он старался помочь обращающимся к нему людям, чем мог. Возможно, это не безразличие к жестокой несправедливости погубило его. Но как такое возможно?

Из глубоких безрадостных размышлений его вывел скрежет открывающейся железной двери. В камеру ввели второго заключенного – будущего сокамерника. Удивительное дело – при появлении нового заключенного пустая камера словно ожила, наполнившись теплым светом. Сава внимательным взглядом окинул своего соседа на долгие два года. Это был крупный и слегка неуклюжий молодой мужчина лет тридцати с густыми патлатыми темными волосами и смеющимися небольшими, но очень выразительными черными глазами. На пристальный взгляд Савы он ответил кривой скептической улыбкой. Его прямая спина и скрытое презрение к тюремщику выдавало в нем человека смелого и дерзкого.

Худощавый тюремщик подпихнул его в камеру, пнув в широкую спину и указал на вторую железную кровать. «Это твое место. Стол и параша общие. Кормежка три раза в день. Одна из них в общем зале. Прогулки раз в два дня. Если будете хорошо себя вести, то позволим вам работать в общем зале. За работу будете получать баллы, которые сможете обменивать на дополнительную еду, сигареты и прочие местные привилегии».

Сухо проинформировав обоих заключенных, тюремщик удалился, со скрежетом закрыв за собой железную дверь с решетками на маленьком окошечке.
Оставшись наедине с Савой, сокамерник представился, размашисто усевшись на свою кровать:

- Максим, - он протянул широкую теплую ладонь для пожатия и улыбнулся. Его широкая улыбка согрела даже холодный свет от болтающейся на потолке лампочки. 
- Сава, - ответил священник.
- Что-то выдает в тебе человека покорного, отличника и умника. Неуместен ты в этой суровой камере.
- Да, я тоже себя чувствую тут не в своей тарелке, - спокойно согласился Сава.
- Тогда рассказывай, как тебя занесло сюда? Какой демон попутал? Вид у тебя благородный, внушительный. Лицо священника. Что же не так пошло в твоей жизни? – допытывался Максим.
- Оступился я где-то, урок мне преподнёс Бог. Вот пытаюсь понять его. А как ты догадался, что я священник?
- Я людей насквозь вижу. Тебя по глазам прочел, полным мудрости и умиротворения, несмотря на душевное смятение.

Максим располагал к откровенному разговору. Да потом, что скрывать от своего соседа по камере. И Сава поведал ему свою историю.

***
Сава служил в небольшом храме под Ярославлем.  Работа эта была по призванию, потому что все мужчины в его роду были священниками. Он еще ребенком много времени проводил в церкви, где служил его отец, любимый и уважаемый сельскими прихожанами. Отец Савы был очень добросердечным, отзывчивым на чужую беду. Всем старался помочь, кто обращался. Инициировал строительство при церкви дома для детей сирот. Сава еще ребенком жалел этих сирот, лишенных родителей. Много играл с ними, развлекал, приносил из дома вкусные печенья и пироги, приготовленные заботливыми руками мамы.  Рос вместе с ними, играя во дворе, потому что их дом и дом для сирот соседствовали.  Потом Сава поступил в московский институт на философский факультет, а эти бездомные дети были выпущены в жизнь и сами учились выживать. Мир столь жесток, что дом сирот никогда не пустовал. Туда прибывали все новые дети, оставленные родителями при жизни или полные сироты.

Работали в этом доме неравнодушные нянечки, воспитывающие и ухаживающие за малышами. Со сложной мужской работой помогал церковный служка по имени Иван.
Закончив обучение в институте с отличием, Сава вернулся домой и отправился служить в церковь, чтобы помогать стареющему и слабеющему отцу. После нескольких лет службы, Саву хотели повысить в сане и пригласили служить в московскую церковь. Блестящее знание нескольких иностранных языков позволило бы Саве встречать служителей христианских церквей из других стран и проповедовать за пределами страны родной. Острый ум, прекрасное образование и благородное воспитание – все это делало Саву востребованным в своей профессии и обещало ему блестящую карьеру.

Но попасть в Москву в тот период жизни ему было не суждено.
Сава присматривал за домом сирот. И часто встречал там Ивана. То он чинил мебель, то протекающие краны. В общем -  делал всю посильную работу. Кроме того, он принимал активное участие в воспитании детей, делясь с ними своими скромными религиозными познаниями. Читал и толковал им библию. Казалось бы – светлый человек, раз детям помогает, сопереживает их горю. Добрый человек, раз в церкви работает. Но это очень поверхностное суждение. Служка этот оказался самым настоящим злодеем.

Дети как-то жаловались Саве, что не нравятся им игры, придуманные и навязанные Иваном. Но толком объяснить ничего не могли. Говорили, что трогал их неприятно, показывал что-то непонятное, но пугающее. Сава чувствовал в этом Иване недоброе, ненастоящее. Не от сердца шла его служба в церкви. Но не мог понять, что именно в нем не так. Пока не застал Ивана на месте преступления. Тот соблазнял маленького сироту – мальчика пяти лет.

Все внутри Савы, обычно очень спокойного и выдержанного, вспыхнуло, кровь ударила к голове. Бросился он на защиту ребенка. А Иван давай браниться да обзывать Саву грязными словами, в ребенка вцепился и не отпускает. Тогда толкнул Сава служку со всей своей богатырской силы, тот и упал, ударившись головой о каменный угол ступеньки. Упал и тут же дух испустил.

Судили Саву по всей строгости мирского суда и уголовного кодекса. Прихожане были на суде и просили заменить настоящий срок на условный. Все понимали, что это жестокая случайность. Но судья была другого мнения. Она была атеистом и испытывала личную неприязнь ко всем служителям церкви. Более того, верила всем наговорам на священников, которые якобы все впали в разврат. Потому считала, что Сава сам не чист на руку и явно имел свои виды на маленьких мальчиков, иначе зачем вообще при церкви строить сиротский дом. Никаких доказательств порочности Савы у нее не было, зато было полно предрассудков и свое особое видение этого мира… Потому приговор был суров: два года в колонии за совершение непреднамеренного убийства. Сава принял это наказание безропотно, потому что самым страшным наказанием для него было осознание того, что лишил он божье создание (хоть и гадкое) жизни.

***

Максим внимательно выслушал историю Савы. Погрустнел, задумался.

- Вот так вышло, что я случайно убил человека, защищая ребенка, - заключил Сава, выдавая то, что тревожит его больше всего. 
- Как ни странно это сейчас прозвучит, но это был благородный поступок настоящего мужчины. Заступиться за беззащитное невинное дитя. 
- Но не мне же судить, как человека наказывать.
- Ты не наказывал, ты – защищал! И не ты человека убил, а случай. Он мог и не удариться головой о камень. А раз ударился, значит Бог его наказал, а ты лишь немного помог, послужив инструментом наказания.
- Хотелось бы мне тоже так думать. Но пока я к этому не пришел, - Саву поразили мудрые слова Максима, и он с благодарностью посмотрел на своего нового друга.
- Иди к этому быстрее, - подмигнул Максим. – Моя история куда прозаичнее. Я обыграл в карты инспектора налоговой. Вот этот гад и засадил меня за неуплату налогов в особо крупном размере на два года. Не поленился покопаться в моей истории, банковских счетах. А я и правда был сказочно богат. Ездил по миру и обыгрывал всех в казино. Нажил миллионы в зарубежной валюте. Держал на оффшорных счетах. Но времена настали суровые, счета заморские начали закрывать. Я как-то неосторожно спасал свои накопления. Засветился богатствами, вот этот инспектор меня и заловил. В итоге богатство потерял, приобрел взамен судимость. 

- Как же ты пришел к делу такому недоброму – карточный шулер? Не похож ты на злостного нарушителя общественного правопорядка. Я ведь тоже людей хорошо чувствую и разгадываю.
- Да как-то неровная вывела меня. Рос я в детском доме, родители погибли в авиакатастрофе, когда мне было три года. Бабушек и дедушек на тот момент уже не было, поздним был я ребенком. Отдали меня в дом малютки, а оттуда перекочевал в детский дом. Туда к нам захаживал фокусник один, поражал нас своей ловкостью, чудеса всякие демонстрировал с исчезающими кроликами и шарфиками. А что он с картами творил! Только и успевай за руками следить. Мне очень захотелось научиться этому мастерству. У меня даже талант определенный обнаружился. Фокусник этот многому меня научил. А с годами, повзрослев и выйдя во взрослую жизнь из детского дома, я решил превратить свое единственное умение (фокусы) в деньги. Так и попал за карточный стол.

Сава проникся симпатией к Максиму. А тот пожалел священника, который из-за человеческой гниды оказался за решеткой и достойно принял наказание. Так и завязалась их тюремная дружба.

Максим не перед кем не робел и умел найти язык с каждым: и с тюремщиком, и с заключенными. Он всюду заступался за Саву. Один задиристый заключённый по кличке «Слепой» с блеклыми глазами навыкате присматривался к Саве. Священник раздражал его своей интеллигентностью, смиренностью и явной неуместностью. В его мягкой снисходительной улыбке Слепой видел укор и жалость в свой адрес. Потому задумал во что бы то ни стало побить его.

Однажды во время общего обеда в столовой он подсел к Саве и пихнул его в руку, когда тот держал ложку с горячей похлебкой. Сава сделал вид, что посчитал это случайностью и молча отодвинулся. Это еще больше взбесило задиру и тот, наклонившись к уху священника, прошипел: «Слушай ты, умник, харе выпендриваться и паиньку тут из себя выделывать».  В ответ Сава молча смерил грубияна пристальным взглядом. Заключенный сначала было оробел, но потом вылупил свои блеклые зрачки, психанул и сбросил тарелку Савы с похлебкой со стола. Хорошо, что похлебка была едва теплой, иначе бы брызги ошпарили священника. Увидев это и рассвирепев, на помощь бросился Максим.

- А ну поднял тарелку, отжался, слизнул похлебку с пола и отдал свою порцию Саве ! – низким голосом прошипел в ярости Максим.
- А то шо? Гы-гы, - огрызнулся с гадкой пошлой ухмылкой Слепой. – Заступаешься за свою «невесту»?

Ничего не говоря в ответ, Максим замахнулся и огромной ручищей нанес сокрушительный удар в глаз заключенному. Тот грохнулся, зацепив стулья и перевернув несколько тарелок с похлебками. На шум подбежал тюремщик.

- Что здесь происходит? Кто виноват?
- Это пятый задирался к седьмому, - хором ответили другие заключенные, свидетели скандальной сцены, тыкая пальцами в Слепого. 
Камеры наблюдения эти показания подтвердили. Задиристого нарушителя тюремного порядка отправили в карцер. Конфликт был исчерпан.
- Вот видишь, выходит, что тюремные законы справедливее мирских, - сказал Максим, когда они с Савой вернулись в камеру. – Меня никто в карцер не отправил, хотя именно я дал ему в морду. Наказали истинного виновника конфликта. А вот ты, честный неравнодушный священник, сидишь в тюрьме из-за какого-то педофила…
- Да, получается, что так, - задумчиво ответил Сава. – Все в руках божьих. А люди везде разные. Гнилые люди не только в тюрьме, но и в судах, детских садах, больницах и даже храмах встречаются. И это самое страшное, когда темная личность прикрывается благими местами и делами.
- Не унывай! Когда мы вернемся на свободу, то наведем свои порядки!
Неугасаемый и немного детский оптимизм Максима на удивление вдохновлял Саву.

Их дружба крепла. И свой большой вклад в укрепление дружбы вносил именно Максим, который всюду заступался за Саву. А Сава относился к Максиму как к ребенку, который недополучил родительского тепла и внимания в детстве. Несмотря на то, что между ними была разница всего пять лет.  Он напоминал ему тех мальчишек из соседского дома малютки, с которыми Сава так много играл в детстве.

Сава просвещал своего младшего друга, привил любовь к книгам и прекрасной музыке. За хорошее поведение им обоим разрешали ходить в тюремную библиотеку, где в том числе можно было слушать разные музыкальные пластинки на старом пыльном патефоне. За два года они перечитали там все книги. Максим оказался весьма хватким парнем. Быстро усваивал новую информацию, запоминал, живо интересовался. Жадно пытался нагнать все упущенное в детстве и юности. Сава многое рассказывал ему про искусство разных стран, различия в менталитете разных народов, истоки языков.
- Вот я поражаюсь! Cтолько путешествовал, колеся по разным казино, скрываясь от правосудия, но почти ничего не знаю про страны, которые посещал. А ты нигде за пределами России не был, а столько знаешь, - изумлялся Максим.

- Чтобы узнать страну, не обязательно туда ехать. Достаточно изучить ее историю, культуру, национальные особенности. А для этого достаточно читать книги, изучать историю, быть знакомым с живописью, музыкой и архитектурой этих стран. А если еще и язык народа, населяющего эту страну, изучить, то понимание будет самым глубоким.

За плодотворную работу на тюремном производстве, Максиму и Саве выдали шахматы. Сава научил своего друга играть, и так они коротали вечера после отбоя. Кроме того, им разрешили три раза в неделю посещать спортивную площадку, которую обычно использовали служащие тюрьмы.

Незаметно пролетели два года заключения. За это время дружба Максима и Савы окрепла. Максим прочитал очень много книг, освоил игру в шахматы и совсем забыл про карты, потеряв к ним всякий интерес. Благодаря занятиям на спортивной площадке и скудной тюремной еде, Максим и Сава похудели и подкачались. Потому выходили они из двухлетнего заключения изменившимися, причем в лучшую сторону. Саву прекратили мучать угрызения совести. И если Максим освоил базовый французский благодаря своему другу, то Сава освоил феню, невольно…И подход к общению с асоциальными личностями.

Сава за эти два года обнаружил, что далеко не все обитатели колонии – это злодеи и гнилые люди. Многие из них оказались там по глупости, наивности, их подвели, предали или они в силу слабости характера свернули не на ту дорогу. Если бы в тюрьмах сидели все истинные злодеи, населяющие Землю, то мир был бы чище. Но, увы, многие злодеи обитают в самых неожиданных местах. И при жизни их порой никто не наказывает, а некоторые даже ими восхищаются, не вникая в суть того, что они делают.

Выпустили Саву и Максима на свободу в погожий весенний день.  Был конец апреля, природа пробуждалась, источая нежные ароматы новой жизни. Солнечный свет резал глаза заключенных, привыкших к искусственному холодному свету камеры и полумраку тюремного двора. Свежий воздух свободы наполнил их легкие. Вдохнув полной грудью, оба улыбнулись. Неожиданно в порыве признания Максим крепко обнял Саву.

- Я так к тебе привык, не готов вот так расстаться, - промямлил нелепо Максим.
- А мы и не будем расставаться. Мы же договорились изменить мир, - подмигнул ему Сава. – Так что у нас впереди еще много работы.
- Есть идея, с чего начнем менять мир?
- Есть! Но об этом чуть позже. Давай сначала выберемся из этой мрачной дыры, доедем до ближайшего города, вкусно поедим впервые за два года и все обсудим.
- Отличная идея! Перетрем все за обедом. Если что – деньжата у меня водятся. Не все я показал налоговой, есть пара заморских счетов, - подмигнул в ответ Максим.
 
***

Спустя три года после первого обеда двух друзей на свободе, в подмосковном поселке появился реабилитационный центр для людей, борющихся с разными зависимостями. В этом центре одновременно размещалось более пятидесяти человек, которые лечились от алкогольной, наркотической и других зависимостей (включая зависимости от азартных и компьютерных игр). Все эти зависимости - следствие слабости, вседозволенности и неумения отказать себе. И эти зависимости приводят людей к совершению страшных и социально опасных поступков, в том числе наказуемых уголовным кодексом. Максим, как никто другой, знал про зависимых от азартных игр. Именно на них он в свое время сколотил состояние, обманывая их и обирая до нитки. Теперь настало время расплачиваться с долгами.

Поэтому Максиму пришла идея построить этот центр. А Сава, который знал, до чего доводят людей слабости и пороки, поддержал в этом своего друга.
На территории реабилитационного центра была построена небольшая часовня. Сава вел там службу. И все обитатели центра с удовольствием посещали эти службы и очень просили построить полноценную церковь. Потому что вера помогала им в самые тяжелые моменты, когда воли и разума не хватало для борьбы со страшной всепоглощающей и убивающей жизнь зависимостью.

Сава многое понял за два года жизни в колонии и усвоил данный ему урок. Его призвание было спасать слабых. Он нашел свое истинное призвание и думать забыл о Москве. Сава научился прощать, помотать бороться с пороком, не осуждать. И отличать слабость, которая вредит прежде всего самому человеку от истинного зла, угнетающего всех вокруг.

Как результат размышлений в свет вышла книга Савы под названием «Парадоксы добра и зла». Начиналась эта книга следующими словами: «Я, верный Богу священнослужитель, попал в тюрьму из-за церковного служки, призванного помогать детям-сиротам. И не известно, протянул бы я эти два года заключения, если бы не помощь и поддержка карточного шулера, ставшего моим большим другом. Мирской судья признал меня виновным, не вникая в факты дела. А тюремный надзиратель оградил меня от задиристого заключенного, наказав последнего. Так в ком же больше добра и меньше зла: в церковном служке или карточном шулере? Где больше правды: в суде или в тюрьме?».

Не место красит человека, а человек место. И самое страшное, когда зло процветает в светлых местах, притаившись в душах врачей, учителей, воспитателей, священнослужителей и людей прочих профессий, призванных быть гуманными и помогать людям.  Слабый духом человек, оступившись, способен раскаяться и при жизни исправить свои ошибки. И некоторым из них помогали в реабилитационном центре Максима.

Но истинное зло всегда уверено в своей правоте…