Постарайся запомнить!

Автор: Фрэнк Герберт.
***
Наука о языке — область, которой слишком пренебрегают в научной фантастике, — блестяще используется в этой книге  мощная история. На фоне смертельной опасности, исходящей от галактического захватчика, человек (в данном случае женщина) возвращается за пределы Вавилона, чтобы напомнить человечеству о местах в душе, где слов недостаточно.
***
Каждый разум на земле, способный понять эту проблему, был сосредоточен на
космический корабль и ультиматум, выдвинутый его пассажирами. «Говори или умри!» — кричали заголовки газет.
 Уровень самоубийств вырос и продолжал расти. Религиозные культы процветали. Книга автора научной фантастики «Что для вас значит смертоносный
межгалактический космический корабль!» побила все предыдущие рекорды по
продажам. И это продолжалось безумные семь месяцев.
Корабль _вынырнул_ из-за свинцово-серого неба над Орегоном. По форме он напоминал ужасно увеличенного инфузорию-туфельку с краями, которые колыхались, как мифологический ковёр-самолёт. На борту находились пять зеленокожих, похожих на лягушек людей
мы доставили ультиматум, по одному экземпляру, напечатанному на бархатистой бумаге, каждому крупному правительству, и каждый экземпляр был безупречно составлен на соответствующем языке: "_Вам предлагается собрать самых талантливых специалистов по общению с людьми. Мы собираемся предложить вам проблему. Мы откроем для вас пять одинаковых комнат на нашем корабле. В каждой комнате будет находиться один из нас._"_Ваша задача: общаться с нами._
«Если вы преуспеете, вас ждёт великое вознаграждение._
"Если вы потерпите неудачу, это приведёт к уничтожению всей разумной жизни на
вашей планете._
"_ Мы объявляем об этой угрозе с глубочайшим сожалением. Мы настоятельно призываем вас осмотреть атолл Эниветок для небольшой демонстрации нашей мощи. Ваши искусственные спутники были удалены с небес._
"_ Вы должны прервать это ограниченное общение!_"
Эниветок был расчищен как стол на глубине тысячи футов
... никаких следов взрыва! Все российские и американские
искусственные спутники были выведены из строя.
 * * * * *
Весь день влажный ветер дул в ущелье Колумбия с океана.
Он пронёсся над щелочными равнинами Восточного Орегона, неся с собой ложное
предчувствие дождя. Колючие кустарники пустыни гнулись под порывами ветра,
укрывая стаи перепелов и вислоухих зайцев. Кучи перекати-поля
путались в заборах, а воздух был наполнен сухими частицами песка,
которые проникали повсюду, во всё и на всё, вездесущий фильтруемый вирус.

На равнине к югу от артиллерийского склада Хермистона странная громада
космического корабля застряла в песчаных карманах и воронках.
Он был похож на чудовищный овал из серого брезента, натянутого на вертикальные стойки.
Несколько палаток и армейских сборных домиков в пустыне образовывали неровный полукруг вокруг северного края. Они выглядели как карликовые пристройки к самой гигантской цирковой палатке, которую когда-либо видела Земля. По словам армейских инженеров, длина корабля составляла шесть тысяч двести восемнадцать футов, а ширина — тысячу пятьдесят четыре фута.

Примерно в пяти милях к востоку от этого места пыльная буря окутала
однообразные строения военного городка, в котором проживало около тридцати
тысяч человек из всех крупных стран: лингвисты, антропологи,
психологи, врачи всех мастей и специальностей, наблюдатели и те, кто следит за наблюдателями, шпионы, агенты разведки и контрразведки.
В течение семи месяцев угроза со стороны Эниветока, а также угроза со стороны неизвестного сдерживали их.

К вечеру этого дня ветер стих. Намытый песок начал
стекать с корабля и принимать новые формы, струясь на весь мир, как
метафорические «пески времени», которые здесь, несомненно,иссякали.
Миссис Франсин Миллар, клинический психолог из Индо-Европейского
Команда «Германский корень» спешила по голому участку утоптанного песка у входа в космический корабль. Она наклонила голову, защищаясь от того, что осталось от бури. Под левой рукой она несла портфель, зажатый, как футбольный мяч. В другой руке она держала свернутый номер «Орегон джорнал» за этот день. В главной статье говорилось, что истребители ВВС  сбили небольшой частный самолет, пытавшийся проникнуть в закрытую зону. Трое неизвестных мужчин убиты. Самолёт был украден.
 Мысли о крушении самолёта заставили её слишком остро осознать обстоятельства, в которых
ее собственное недавнее вдовство. Доктор Роберт Миллар погиб в катастрофе
трансатлантического пассажирского самолета за десять дней до прибытия
космического корабля. Она выпустила газету из рук. Оно затрепетало
на ветру.
Франсин отвернула голову от внезапного порыва пескоструйной обработки
ветер. У нее была жилистая стройная фигура ростом около пяти футов шести дюймов, все еще подтянутая и спортивная в сорок один год. Её каштановые волосы, растрепанные ветром,всё ещё сохраняли юношеский вид. Тяжёлые веки прикрывали её голубые глаза.Веки слегка опущены, придавая ей вечно сонный вид, даже когда она была бодра и внимательна — обстоятельство, которое она считала полезным в своей профессии.
Она подошла к навесу для совещаний и выпрямилась.Порог был покрыт слоем песка. Она открыла дверь,перешагнула через песок и обнаружила, что внутри его ещё больше, он скрипит под ногами. Он был на столах, на стульях, кучами в углах — на всех поверхностях.

 * * * * *

Хиконодзё Охаси, партнёр Франсин по японско-корейской
и китайско-тибетской командам, уже сидел на своём месте по другую сторону
за столом. Японский психолог, держа в руке тонкую заострённую кисточку, как ручку, делал пометки идеографической скорописью.
Франсин закрыла дверь.Охаси, не поднимая глаз, сказал: «Мы рано».
Он был подтянутым, аккуратным невысоким мужчиной: плоское лицо, гладкие щёки и ровный изгиб подбородка, отстранённые тёмные глаза за неизбежными толстыми линзами востоковеда.Франсин бросила портфель на стол и выдвинула стул
напротив Охаси. Прежде чем сесть, она вытерла пыль платком. Вечная грязь, однообразный пейзаж, Собственное разочарование — всё это в совокупности удерживало её на грани гнева. Она
узнала это чувство и его источник и подавила кривую улыбку.

"Нет, Хико," — сказала она. "Я думаю, мы опоздали. Уже позже, чем мы думали."

"Гораздо позже, если так можно выразиться," — сказал Охаси. Его акцент с пристонским
акцентом звучал низко, модулированно, как музыкальный инструмент под
управлением мастера.

"Теперь мы будем банальны," — сказала она. Она тут же пожалела о резкости своего тона и вынудила себя улыбнуться.

"Они не дали нам срока," — сказал Охаси. "В любом случае, это хорошо." Он
провел кистью по чернильному камню.
"Что-то витает в воздухе", - сказала она. "Я это чувствую".
"В воздухе очень много песка", - сказал он.
"Ты знаешь, что я имею в виду", - сказала она.
"Из-за ветра мы все на взводе", - сказал он. "Похоже на дождь. «Перемена погоды». Он сделал ещё одну пометку, отложил кисть и начал раскладывать бумаги для конференции. Внезапно он поднял голову. Он улыбнулся Франсин. Улыбка сделала его похожим на ребёнка, и она вдруг вспомнила серьёзного маленького мальчика по имени Хико Охаси.
"Прошло семь месяцев," — сказала она. «Само собой разумеется, что они не будут ждать вечно».
"Обычный период беременности на два месяца дольше", - сказал он.
Она нахмурилась, проигнорировав колкость. "Но сегодня мы не стали ближе, чем были в начале!"Охаши наклонился вперед. Его глаза, казалось, распухли за толстыми линзами. "Вы часто удивляетесь их настойчивости в том, что _ мы_ общаемся с _ ними_? Я имею в виду, а не наоборот?"
"Конечно, хочу. Как и все остальные".
Он откинулся на спинку стула. "Что ты думаешь о подходе исламской команды?"
"Ты знаешь, что я думаю, Хико. Это пустая трата времени, чтобы сравнить все
Речь бесконечный мир звуков отрывки из Корана". Она пожала плечами.
"Но все мы на самом деле знать они могли быть ближе к решению, чем никого.."..
Дверь за ее спиной с шумом распахнулась. В тот же миг комната наполнилась грохотом великолепного баса Теодора Закхайма, психолога из
Урало-Алтайской команды.
"Ха-хааааааа!" - взревел он. "Теперь мы все здесь!"
Легкие шаги за спиной Закхайма подсказали Франсин, что его сопровождает
Эмиль Горе из команды «Индоевропейские латинские корни».
Закхайм плюхнулся на стул рядом с Франсин. Он опасно заскрипел под его тяжестью._Как большой неуклюжий медведь!_ — подумала она.
"Ты всегда такой шумный?" — спросила она.Горе захлопнул за ними дверь.
"Естественно!" — прогремел Закхейм. "Я шумный! Это моя натура, моя маленькая
пушинка!"Горе прошел за Франсин, направляясь к главе стола, но она не сводила глаз с Закхейма. Он был крупным мужчиной, крупным, но не толстым, как борец. Его широкое лицо и раскосые
бледно-голубые глаза несли оттенками монгольского происхождения. Ржавые волосы образовали растрепанные кисти над головой.
Закхайм взял свой портфель, швырнул его на стол, положил
ладони на темную кожу. Это были плоские ладони с толстыми
пальцы, бледные пряди волос, доходившие почти до ногтей.

 * * * * *

 Она оторвала взгляд от рук Закхейма и посмотрела на противоположный конец стола, где сидел Горе. Француз был высоким, с длинной шеей и совершенно лысым. Карие глаза за бифокальными очками в стальной оправе придавали ему суровый вид, как у комичной птицы. На нём был один из его обычных
похоронных чёрных костюмов, все пуговицы были застегнуты. Из рукавов торчали
узловатые запястья. Его руки с длинными пальцами и толстыми суставами
постоянно двигались.

— Если позволите, Зак, — сказал Горе, — я с вами не согласен.
Это наша старая группа, и мы собирались попытаться заинтересовать других тем, чем мы здесь занимаемся.

Охаси обратился к Франсин: «Вам удалось пригласить кого-нибудь на наши
конференции?»

«Вы же видите, что я одна», — сказала она. «Сегодня я получил пять категорических отказов».

«Кто?» — спросил Закхейм.

«Американские индейцы-эскимосы, гиперборейцы, дравиды, малайско-полинезийцы и кавказцы».

«Торговцы!» — рявкнул Закхейм. «Я, конечно, могу прикрыть нас
хамитско-семитскими языками, но...» Он покачал головой.

Горе повернулся к Охаси. «А остальные?»

Охаси сказал: «Я должен сообщить о вежливом безразличии мунда и мон-кмеров, суданцев-гвинейцев и банту».

«Это большие пробелы в нашем обмене информацией», — сказал Горе. «Что они открывают?»

«Не больше, чем мы!» — отрезал Закхейм. — Не сомневаюсь!

 — А как же языки, которые даже не представлены в командах здесь, на
международном сайте? — спросила Франсин. — Я имею в виду готтентотов-бушменов,
айнов, басков и австралийцев-папуасов?

 Закхейм накрыл её левую руку своей правой. — Я всегда рядом, моя
голубка.

"Мы строим еще одну Вавилонскую башню!" - рявкнула она. Она отдернула свою
руку.

"Снова отвергнута", - пожаловался Закхайм.

Охаши сказал: "_пойдите, давайте спустимся вниз и там смешаем их
язык, чтобы они не могли понимать речь друг друга._" Он
улыбнулся. "Бытие одиннадцать-семь".

Франсин нахмурилась. «И нам не хватает примерно двадцати процентов из
двух тысяч восьмисот языков Земли!»

 «У нас есть все значимые языки», — сказал Закхейм.

 «Откуда _вы_ знаете, что является значимым?» — спросила она.

 «Пожалуйста!» — Горэ поднял руку. «Мы здесь для того, чтобы обмениваться информацией, а не
препираться!»

"Прости", - сказала Франсин. "Просто сегодня я чувствую себя такой безнадежной".

"Ну, и чему мы сегодня научились?" - спросил Гор.

"У нас ничего нового", - сказал Закхайм.

Горе откашлялся. "Для меня это вдвойне". Он посмотрел на Охаши.

Японец пожал плечами. «Мы не добились никакой реакции от Галактики,
Кобай».

«Антропоморфная чепуха», — пробормотал Закхейм.


«Ты хочешь сказать, что назвал его Кобай?» — спросил Охаши. «Вовсе нет, Зак. Это
самый частый звук, который он издаёт, и имя помогает его идентифицировать.
Нам не нужно продолжать называть его «Галактическим» или «тем
существом в космическом корабле».

Горэ повернулся к Франсин. "Это было все равно что разговаривать с зеленой статуей", - сказала она
.

"А как же лекционный период?" - спросил Горэ.

"Кто знает?" спросила она. "Он стоит там, как профессор кривоногих в
что черный купальник. Те звуки, извергнутой из него, как будто они никогда не
стоп. Он извивается на нас. Это волны. Оно покачивается. Его лицо искажается, если это можно
назвать лицом. Мы, конечно, всё записали и сняли на видео, но
это было похоже на обычную мешанину!

 «В жестах что-то есть, — сказал Охаси. — Если бы у нас было больше
компетентных пасимологов».

"Сколько раз ты видел одну и ту же общую жест повторили с
же звук?" требовали Закхейм.

"Вы внимательно изучили наши фильмы", - сказал Охаси. "Недостаточно раз, чтобы
дать нам прочную основу для сравнения. Но я не отчаиваюсь..."

"Это был риторический вопрос", - сказал Закхайм.

"Нам действительно нужно больше многоязычных специалистов", - сказал Гор. "Сейчас мы больше всего
скорбим о потере таких великих лингвистов, как муж миссис Миллар".

 * * * * *

Франсин закрыла глаза, сделала короткий, болезненный вдох. - Боб... - Она
Она покачала головой. _Нет. Это в прошлом. Он ушёл. Слезам конец._

"Я имел удовольствие встретиться с ним в Париже незадолго до ...
конца," продолжил Горе. "Он читал лекцию о развитии схожих звуковых схем в итальянском и японском языках."

Франсин кивнула. Внезапно она почувствовала себя опустошённой.

Охаши наклонился вперед. "Я представляю, как это... довольно болезненно для доктора
Миллар", - сказал он.

"Я очень сожалею", - сказал Горэ. "Простите меня".

"Кто-то собирался проверить и посмотреть, если есть какие-либо электронные
подслушивающих устройств в этой комнате", - сказал Охаси.

"Мой племянник работает в нашем отделе звукозаписи", - сказал Гор. "Он уверяет меня, что
здесь нет скрытых микрофонов".

Брови Закхайма нахмурились. Он возился с застежкой на своем портфеле.
"Это очень опасно", - проворчал он. "О, Зак, ты всегда так говоришь!" - воскликнула Франсин. - "Это очень опасно". - "Это очень опасно". - проворчал он.

"О, Зак, ты всегда так говоришь!" - воскликнула Франсин. — Давайте перестанем играть в
«ножки»!

 — Мне не нравится мысль о том, что меня могут обвинить в измене, — пробормотала Закхейм.

 — Мы все знаем, что наши боссы ищут выгоду, — сказала она.  — Я устала от этих словесных поединков, в которых каждый пытается что-то получить от другого, ничего не отдавая взамен!

"Если ваш доктор Лангсмит или генерал Шпейдель узнают, чем вы здесь занимались
вам тоже придется нелегко", - сказал Закхайм.

"Я предлагаю начать с самого начала и все пересмотреть",
сказала Франсин. "На этот раз открыто".

"Почему?" потребовал Закхайм.

"Потому что я удовлетворена тем, что ответ находится прямо перед нами"
где-то", - сказала она.

"В ультиматуме, без сомнения", - сказал Гор. "Как ты думаешь, в чем
_реальный_ смысл их заявления о том, что человеческие языки "_ограниченны_"
общение? Возможно, они обладают телепатией?"

"Я так не думаю", - сказал Охаши.

— Это практически исключено, — сказала Франсин. — Наши рейнские люди говорят, что
нет никакого экстрасенсорного восприятия. Нет. Я рассчитываю на кое-что другое: сам факт того, что они
задали этот вопрос, указывает на то, что мы _можем_ ответить на него с помощью наших нынешних способностей.

 — _Если_ они честны, — сказал Закхайм.

«Мне ничего не остаётся, кроме как предположить, что они честны, — сказала она.
"Они превращают нас в лингвистических детективов не просто так.

"Не просто так для _них_, — сказал Горе.

"Обратите внимание на формулировку их ультиматума, — сказал Охаси.  "Они _предъявляют_
проблему.  Они _открывают_ нам свои комнаты. Они _доступны_ для нас.
Они _сожалеют_ о своей угрозе. Даже демонстрация силы, которая, по общему признанию, внушает благоговение,
отличается ненасилием. Никакого взрыва. Они предлагают вознаграждение за успех, и это...

 — Вознаграждение! — фыркнул Закхейм. — Мы ведём свинью на заклание,
обещая ей еду!

— Я предполагаю, что они демонстрируют ненасильственное поведение, — сказал Охаси.
"Либо так, либо они ловко устроились, чтобы выглядеть
_ненасильственно_."

Франсин повернулась и выглянула из окна хижины на громаду
космического корабля. Низкое солнце отбрасывало на песок длинные тени от
корабля.

Закхейм тоже выглянул в окно. «Почему они выбрали это место?
 Если уж нужна была пустыня, почему не Гоби? Это даже не хорошая
пустыня! Это жалкая пустыня!»

 «Наверное, это самая простая посадочная траектория для посадки рядом с крупным городом, — сказал
Горе. — Возможно, они выбрали пустыню, чтобы не уничтожать плодородные
земли».

— Лягушки! — рявкнул Закхейм. — Я не доверяю этим лягушкам с их проблемами коммуникации!

 * * * * *

 Франсин повернулась к столу и достала из портфеля карандаш и блокнот. Она быстро набросала приблизительный план Галактики.
и написал рядом с ним «лягушка?».

Охаси спросил: «Ты рисуешь своего Галактического?»

«Мы называем его «Уру» по той же причине, по которой ты называешь своего «Кобай», — сказала она. «Он бесконечно издаёт звук «Уру».

Она задумчиво уставилась на свой набросок, вызывая в памяти образ
Галактики. Приземистая, ростом около пяти футов и десяти дюймов, с
короткими изогнутыми ногами пловца. Под чёрным трико перекатывались
мышцы. Руки были сочленены, как у человека, но двигались более
грациозно. Кожа была бледной
зеленый, шея толстая и короткая. Широкий рот был почти безгубым,
нос напоминал просто тупой рог. Глаза были большими и широко расставленными, с
подрагивающими веками. Никаких волос, но высокий венчающий голову гребень посередине
лоб зачесан назад через всю голову.

"Однажды я знал гавайского пловца на длинные дистанции, который выглядел очень похоже на эти
Галактики, - сказал Охаши. Он облизнул губы языком. — Знаете,
сегодня на нашей встрече с Кобаем был буддийский монах с Явы.

— Я не вижу связи между пловцом на длинные дистанции и монахом, —
сказал Горе.

— Вы сказали нам, что сегодня ничего не поняли, — сказал Закхейм.

"Монах не пытался вступать в беседу", - сказал Охаси. "Он отказался, потому что это
было бы формой земного подвига, немыслимой для буддиста. Он
просто пришел и наблюдал".

Франсин наклонилась вперед. "Да?" Она почувствовала странное волнение в том, как
Охаши заставлял себя вести себя небрежно.

"Реакция монаха была любопытной", - сказал Охаши. «Он отказывался говорить
несколько часов после этого. Потом он сказал, что эти галакты, должно быть,
очень святые люди».

«Святые!» — в голосе Закхайма прозвучала горькая ирония.

"Мы подходим к этому неправильно, — сказала Франсин. Она чувствовала себя обманутой.
пригнувшись, заговорил с сознательным усилием. - Наш доступ к этим галактам
ограничен пространством, которое они открыли для нас внутри своего корабля.

"Что находится в остальной части корабля?" - спросил Закхайм.

"Возможно, награды", - предположил Гор.

"Или оружие, чтобы уничтожить нас!" - рявкнул Закхайм.

"Схема сеансов тоже неправильная", - сказала Франсин.

Охаши кивнул. "Двенадцати часов в день недостаточно", - сказал он. "Мы должны
держать их под постоянным наблюдением".

"Я не это имел в виду", - сказала Франсин. "Они, вероятно, нуждаются в отдыхе как
мы делаем. Нет. Я имел в виду абсолютный контроль наши лидеры команды-творческий
такие люди, как Лэнгсмит, контролируют то, как мы проводим время в этих комнатах.
Например, что произойдет, если мы попытаемся разрушить силовую стену
или что там еще удерживает нас от реального прикосновения к этим
существам? Что произойдет, если мы привезем собак, чтобы проверить, как
животные_ отреагируют на них? Она полезла в свой портфель, достала
маленький плоский магнитофон и настроила его на воспроизведение. "Послушай
это".

 * * * * *

Раздался резкий звук: «Пау'тимонш'уе'клопрепре 'саута'
уруса'а'а ...» и долгая пауза, за которой последовало: «ту'кимоо 'урулиг
'лурулил 'оог 'шукетоэ ..." пауза "сум 'а 'сума 'а 'уру 'т 'шоап!'"

Франсин остановила воспроизведение.

"Ты записала это сегодня?" — спросил Охаси.

"Да. Он использовал ту странную доску с движущимися картинками —
странными цветами и ещё более странными животными.

«Мы их видели», — пробормотал Закхейм.

«И эти резкие движения его рук», — сказала Франсин. «Покачивающееся тело, волнообразные движения, гримасы на лице». — Она покачала головой. «Это почти как странный танец».

«К чему ты клонишь?» — спросил Охаси.

 «Я подумал, что было бы, если бы у нас был ведущий
Хореограф сочиняет танец под эти звуки, и если мы поставим его
для...

"Ф-ф-ф!" — фыркнула Закхейм.

"Хорошо," — сказала Франсин. "Но мы должны использовать какой-то
случайный шаблон стимуляции для этих Галактик. Почему бы нам не пригласить
певца из ночного клуба? Или зазывалу из цирка? Или фокусника? Или..."

— Мы попробовали использовать полноценного шизоида, — сказал Горе.

Закхейм хмыкнул.  — И вы получили именно то, чего заслуживает такая тактика: ваш
шизоид сидел и час играл со своими пальцами!

 — Меня интригует идея использовать артистов из мира развлечений, —
сказал Охаши. "Возможно, кто-нибудь из _No_ танцоров". Он кивнул. "Я никогда об этом не думал".
"Но искусство, в конце концов, это форма общения". - Он кивнул. "Я никогда об этом не думал".

"Как и кваканье лягушки в болоте", - сказал Закхайм.

"Вы когда-нибудь слышали о Парадоксальной лягушке?" - спросила Франсин.

— Это одна из ваших странных шуток? — спросил Закхейм.

"Конечно, нет. Парадоксальная лягушка — вполне реальное существо. Она живёт
на острове Тринидад. Это очень маленькая лягушка, но у неё есть
противопоставленный большой палец на пятипалой руке, и она..."

— Прямо как наши гости, — сказал Закхейм.

"Да. И он использует свои руки точно так же, как и мы - чтобы хвататься за предметы, подбирать
пищу, набивать рот, чтобы ...."

"Делать бомбы?" - спросил Закхайм.

Франсин пожала плечами и отвернулась. Она почувствовала себя задетой.

"Мой народ считает, что эти галакты разыгрывают тщательно продуманный обман",
сказал Закхайм. «Мы думаем, что они тянут время, пока тайно изучают нас, готовясь к вторжению!»

Горе сказал: «И что?» Его узкие плечи поднялись в галльском пожатии, которое
сказало так же ясно, как и слова: «_Даже если это правда, что мы можем сделать?_»

Франсин повернулась к Охаси. «Какая теория сейчас самая популярная?»
ваша команда?" Ее голос звучал горько, но она была не в состоянии смягчить
тон.

"Мы исходим из предположения, что в этом языке
односложный корень, как в китайском", - сказал Охаши.

"Но как же гармония гласных?" - запротестовал Горэ. "Конечно, это должно означать, что
все гармоничные гласные в одних и тех же словах".

Охаши поправил очки. — Кто знает? — спросил он.
"Конечно, гласные заднего ряда и гласные переднего ряда часто встречаются вместе,
но... — Он пожал плечами и покачал головой.

"Что происходит с группой, которая работает над историческим
аналогия? - спросил Горэ. - Ты собирался выяснить, Охаши.

"Они работают на предположении, что все примитивные звуки
согласных с нефиксированным гласные ... ноги-тумбы для танцев, вы
знаю. Их нынешнее предположение состоит в том, что галакты - миссионеры, а их
язык - язык религии.

"Какие результаты?" - спросил Закхайм.

"Никаких".

Закхейм кивнул. «Чего и следовало ожидать». Он взглянул на Франсин. «Прошу
прощения у миссис доктор Миллар?»

 Она подняла взгляд, оторвавшись от размышлений о галактическом языке и танцах. «Я? Боже мой, зачем?»

"Я был сегодня вспыльчив", - сказал Закхайм. Он взглянул на
свои наручные часы. "Мне очень жаль. Я беспокоился о другой встрече".
встреча.

Он тяжело поднялся со стула, взял свой портфель. - И это...
мне пора уходить. Ты прощаешь меня?

- Конечно, Зак.

Его широкое лицо расплылось в улыбке. «Хорошо!»

 Горе поднялся на ноги. «Я пройдусь с тобой немного, Зак».

 * * * * *

 Франсин и Охаси посидели немного после ухода остальных.

"Что хорошего в этих встречах?" — спросила она.

"Кто знает, как сложатся важные части этой головоломки
вместе?" - спросил Охаши. "Суть в том, что мы делаем что-то
другое".

Она вздохнула. "Думаю, да".

Охаши снял очки, и это внезапно сделало его похожим на человека
беззащитного. "Ты знал, что Зак записывал нашу встречу?" он
спросил. Он вернул очки на место.

Франсин уставилась на него. «Откуда ты знаешь?»

 Охаси постучал по своему портфелю. «У меня здесь есть устройство, которое показывает такие вещи».

 Она подавила вспышку гнева. «Ну, это действительно важно, Хико?»

"Возможно, и нет". Охаши сделал глубокий, ровный вдох. "Я не сказал тебе еще кое-что о буддийском монахе".
"О.

Что ты опустил?" - Спросил я. "Я не сказал тебе еще кое-что о буддийском монахе". "О.".

"Он предсказывает, что мы потерпим неудачу, что человеческая раса будет уничтожена.
Он очень стар и очень циничен для монаха. Он считает, что это хорошо
то, что все человеческие стремления в конечном итоге должны закончиться ".

Гнев и внезапная решимость вспыхнули в ней. "Мне все равно! Мне все равно
что думают другие! Я знаю это...." Она позволила своему голосу затихнуть
и поднесла руки к глазам.

"Ты была сегодня очень рассеянной", - сказал Охаши. "Говорили о
ваш покойный муж беспокоит вас?

- Я знаю. I'm...." Она сглотнула и прошептала: "Прошлой ночью мне приснился Боб
. Мы танцевали, и он пытался сказать мне что-то
об этой проблеме, только я его не слышу. Каждый раз, когда он начал
говорят музыка стала громче, и утопил его".

В комнате воцарилась тишина.

Вскоре Охаши сказал: "Подсознание использует странные способы
иногда подсказывать нам правильные ответы. Возможно, нам следует исследовать
эту идею с танцами".

"О, Хико! Ты не мог бы мне помочь?"

"Я сочту за честь помочь вам", - сказал он.

 * * * * *

В полумраке проекционного зала было тихо. Франсин
откинулась на спинку стула и посмотрела на осветительную стойку, за которой работал Охаси. Он ушёл за фильмами о восточных ритуальных танцах, которые только что прибыли из Лос-
Анджелеса самолётом. Его пальто всё ещё висело на спинке стула, а трубка тлела в пепельнице на рабочем столе.
Вокруг их двух стульев были разбросаны остатки результатов четырехдневных
почти непрерывных исследований: блокноты, коробки с пленкой, коробки с фотографиями,
справочники.

Она подумала о Хико Охаси: странный человек. Ему было пятьдесят, но он не выглядел старше тридцати. У него были взрослые дети. Его жена умерла от
холеры восемь лет назад. Франсин задумалась о том, каково это —
выйти замуж за японца, и поймала себя на мысли, что он не был
настоящим японцем с его образованием в Принстоне и западными манерами. Затем
она поняла, что такое отношение было своего рода белым снобизмом.

Дверь в углу комнаты тихо открылась. Охаси пришел,
закрыл дверь. "Ты спишь?" прошептал он.

Она повернула голову, не отрывая его от спинка. "Да".

"Я надеялся, что ты ненадолго уснешь", - сказал он. "Ты выглядела такой
уставшей, когда я уходил".

Франсин взглянула на свои наручные часы. "Сейчас только половина четвертого. Как проходит
день?

"Жарко и ветрено".

Охаси был занят тем, что вставлял пленку в проектор в задней части
зала. Вскоре он подошел к своему креслу, волоча за собой пульт дистанционного управления
кабель для подключения проектора.

"Готовы?" спросил он.

Франсин потянулась к тусклой монтажной лампе рядом со своим креслом и включила
ее, сфокусировав узкий луч на блокноте у себя на коленях. "Да. Продолжайте".
"Продолжайте".

"Я чувствую, что мы добиваемся реального прогресса", - сказал Охаши. "Это неясно
и все же, но точки идентификации ....

"Они захватывающие", - сказала она. "Давайте посмотрим, что может предложить этот".

Охаши нажал кнопку на кабеле. Одетая в тяжелое одеяние арабская девушка
появилась на экране, ударяя в бубен. Ее волосы выглядели жесткими,
черными и маслянистыми. Закопченные линии подводки оттеняли каждый глаз. Её коричневое платье слегка колыхалось, когда она позвякивала бубенцами, а затем ударяла по ним.

 Из динамика рядом с экраном доносился культурный голос комментатора: «Это юная девушка из Джебель-Тобейка. Она собирается станцевать несколько очень древних танцев, которые рассказывают историю о битве. Камера
спрятан в грузовике, и она не знает, что этот танец-оздоровительная
сфотографировали".

Тростниковая флейта зарегистрирован в бубен, и пять треков, струнный инструмент
пришел за ней. Девушка медленно повернулась на одной ноге, другую подняла,
согнув колено.

Франсин наблюдала в напряженном молчании. Танцующая девушка издавала короткие стаккато
подпрыгивала, тамбурин дергался перед ней.

«Это напоминает некоторые материалы из скандинавских саг», — сказал
Охаси. «Битва на мечах. Обратите внимание на удары и парирование».

Она кивнула. «Да». Танец продолжался, затем: «Подожди! Пересними тот
последний фрагмент.»

Охаси подчинился.

 * * * * *

Это началось с символического путешествия верхом на верблюде: покачивания, волнообразных движений. Танцующая девушка выражала тоску по своему воину. «Как красноречивы движения её рук вдоль бёдер», — подумала Франсин. С чувством внезапного потрясения она вспомнила, что почти такой же жест она видела в одном из фильмов о Галактике. «Вот он!» — воскликнула она.

"Руки на бедрах", - сказал Охаси. "Я как раз собирался остановить
катушка". Он выключил фильм, перерыл тетрадей вокруг него
пока не нашел правильную ссылку.

"Я думаю, это был один из фильмов Зака", - сказала Франсин.

"Да. Вот он". Охаши достал кассету, посмотрел на сцену.
документы. Он поставил банку с пленкой на большую стопку позади себя,
снова запустил фильм с восточными танцами.

Три часа и десять минут спустя они положили пленку обратно в банку.

— Сколько новых сравнений ты вставила? — спросил Охаси.

 — Пять, — ответила она.  — Итого сто шесть! — Франсин
пролистала свои записи.  — Там было движение рук по бёдрам.  Я называю это чувственным наслаждением.

Охаси закурил трубку и заговорил сквозь облако дыма. «Остальные: как вы их обозначили?»

 «Ну, я только что сделал пометку о движениях одной из Галактик, а затем
комментарии комментатора из этого танцевального фильма. Резкое движение
руки связано с концом первого сна Собейи: «Теперь я просыпаюсь!»»
Волнообразные движения тела связаны с раскачиванием финиковых пальм на ветру в пустыне.
 Топанье ногами связано с тем, что Торак спешивается со своего коня.
 Поднятие рук ладонями вверх связано с тем, что Али предлагает свою душу Богу в молитве перед битвой.

"Хочешь посмотреть этот последний фильм с корабля?" - спросил Охаши. Он
взглянул на свои наручные часы. "Или сначала перекусим?"

Она рассеянно махнула рукой. - Фильм. Я не голодна. Фильм.
Она подняла глаза. "Я продолжаю чувствовать, что есть что-то, что я должна
вспомнить ... что-то...." Она покачала головой.

"Подумай об этом несколько минут", - сказал Охаши. "Я собираюсь разослать"
эти другие фильмы будут вырезаны и смонтированы в соответствии с нашими выборками. И
Пока я этим занимаюсь, я распоряжусь, чтобы прислали несколько сэндвичей.

Франсин потерла лоб. "Все в порядке".

Охаши собрал стопку банок с пленкой и вышел из комнаты. Выходя, он выбил
свою трубку о табличку "Не курить" рядом с дверью.

- Согласные, - прошептала Франсин. - Древние алфавиты почти
состояли исключительно из согласных. Гласные появились позже. Они были
смягчителями, колебателями. Она прикусила нижнюю губу. «Язык
ограничивает способы, которыми вы можете думать». Она потёрла лоб. «О, если бы я только умела так же хорошо говорить на языках, как Боб!»

 Она постучала пальцами по подлокотнику кресла. «Это как-то связано с тем, что мы уделяем внимание _вещам_ , а не людям и тому, что они делают».
— Да. Все индоевропейские языки в этом отношении одинаковы. Если бы только..."

 — Разговариваете сами с собой? — раздался мужской голос, напугавший ее, потому что она не слышала, как открылась дверь.

 Франсин резко выпрямилась и повернулась к двери. Доктор Ирвинг Лэнгсмит,
глава американского отделения команды «Германские корни», стоял в дверях, закрывая ее.

"Не видел тебя пару дней", - сказал он. "Мы получили твою записку
, что тебе нездоровится". Он оглядел комнату, затем посмотрел на
беспорядок на полу рядом со стульями.

Франсин покраснела.

 * * * * *

Доктор Лангсмит подошел к креслу, которое занимал Охаши, сел. Он
был седовласым коротышкой с изрезанным морщинами лицом, мелкими
чертами - фигура гнома с жестким взглядом. У него была репутация
организатора и политика, в котором больше напора, чем гениальности. Он вытащил из кармана
короткую трубку, раскурил ее.

"Вероятно, мне следовало обсудить это через свои каналы", - сказала она. "Но
Я представлял, как всё погрязнет в бюрократии, особенно с
Хико... Я имею в виду, с другой командой, представленной в этом проекте.

— Всё в порядке, — сказал Лэнгсмит. — Мы знали, что вы задумали.
— Пару часов. Теперь мы хотим знать, что вы обнаружили. Доктор
Охаси выглядел довольно взволнованным, когда уходил отсюда.

Её глаза заблестели. — Думаю, мы на верном пути, — сказала она. — Мы
сравнили движения галактиков с известными символами из примитивных
танцев.

Доктор Лэнгсмит усмехнулся. "Это очень интересно, моя дорогая, но, конечно,
ты..."

"Нет, правда!" - сказала она. "Мы нашли сто шесть точек
сравнения, почти точное дублирование движений!"

"Танцы? Ты пытаешься сказать мне, что..."

"Я знаю, это звучит странно, - сказала она, - но мы..."

«Даже если вы _нашли_ точные точки сравнения, это ничего не значит, — сказал Лэнгсмит. — Это _инопланетяне_ ... из другого мира.
 Вы не имеете права предполагать, что их развитие языка будет происходить по той же схеме, что и у нас».

 «Но они гуманоиды!» — сказала она. "Вы не верите, что язык
возник как бессознательное формирование органов речи для имитации
бодрых жестов?"

"Это весьма вероятно", - сказал Лэнгсмит.

"Мы можем сделать довольно много довольно безопасных предположений о них", - сказала она
. "Во-первых, у них, по-видимому, довольно высокий уровень
цивилизации уметь строить--"

"Давайте не будем труда очевиден", - прервал Langsmith, немного
с нетерпением.

Франсин изучал начальник команды мгновение, сказал: "Вы когда-нибудь слышали, как
Маршал Фош планировал свои военные кампании?

Лангсмит попыхтел трубкой, вынул ее изо рта. - Э-э...
вы предполагаете, что военные...

«Он записал элементы своей задачи на листе бумаги», — сказала
Франсин. «В верхней части листа был наименьший общий знаменатель.
Там он написал: «Задача — победить немцев». Довольно просто. Довольно просто».
очевидно. Но, как ни странно, командиры, слишком увлекшиеся сложными манёврами, часто упускали из виду _победу над врагом_.

"Вы хотите сказать, что галакты — враги?"

Она возмущённо покачала головой. "Я этого не хочу! Я хочу сказать, что
язык — это в первую очередь инстинктивный социальный рефлекс. Наименьший общий знаменатель социальной проблемы — это человек. Один-единственный человек. И вот мы все вовлечены в то, чтобы превратить это в
математические уравнения и чёткую частоту слов, в первую очередь устную!"

"Но вы исследовали визуальное..."

"Да! Но только в том смысле, что это изменяет звуки". Она наклонилась к Лангсмиту.
"Доктор Лэнгсмит, я полагаю, что этот язык _flexional_ language
со сгибательными окончаниями и изменениями корней, полностью содержащимися в
телодвижениях!"

"Хмммммммм". Langsmith изучал, как дым спиралями ceilingward от его
трубы. "Замечательная идея!"

«Мы можем предположить, что это высокостандартизированный язык, —
сказала Франсин. — Основываясь на их высоком уровне
цивилизации. Обычно эти два фактора идут рука об руку».

Лэнгсмит кивнула.

"Тогда жесты и звуки, скорее всего, ритуальные, — сказала она.

"Ммммм-хмммм".

"Тогда... можно нам попросить помощи, чтобы воплотить эту идею так, как она того
заслуживает?" спросила она.

"Я рассмотрю это на следующем собрании руководящего состава", - сказал Лэнгсмит. Он поднялся
на ноги. "Не надейся. Это должно быть отправлено
в электронные вычислительные машины. Вероятно, это было перепроверено и отклонено в связи с какой-то другой проблемой.

Она с тревогой посмотрела на него. «Но... доктор Лэнгсмит... компьютер не лучше того, что в него загружено. Я уверена, что мы вступаем в область, где нам придётся выработать совершенно новый подход к языку».

— Не волнуйся, — сказал Лэнгсмит. Он нахмурился. — Нет... не волнуйся об этом.

 — Тогда мы продолжим то, что делаем? — спросила она. — Я имею в виду, у нас есть на это разрешение?

 — Да, да... конечно. — Лэнгсмит вытер рот тыльной стороной ладони. - Генерал Шпайдель созвал завтра специальное совещание
утром. Я хотел бы, чтобы вы присутствовали. Я пришлю кого-нибудь за вами
. - Он махнул рукой на носилки вокруг Франсин. - А теперь продолжай.
В том, как он сунул трубку в рот, была трогательная пустота.
и вышел из комнаты. Франсин уставилась на закрытую дверь.

Она почувствовала, что дрожит, и поняла, что смертельно напугана.
_ Почему?_ спросила она себя. _ Что я почувствовала, что заставило меня испугаться?_

 * * * * *

Вскоре вошел Охаши с бумажным пакетом в руках.

"Видел, как Лангсмит выходил", - сказал он. "Что ему было нужно?"

"Он хотел знать, что мы делаем".

Охаши остановился рядом со своим креслом. "Ты сказал ему?"

"Да. Я попросила о помощи". Она покачала головой. "Он не стал бы связывать себя обязательствами"
.

"Я принес бутерброды с ветчиной", - сказал Охаши.

Франсин резко вздернула подбородок. — Поражён! — сказала она. — Вот именно! Он
выглядел совершенно подавленным!

— Что?

 — Я пыталась понять, почему Лэнгсмит вёл себя так странно. Он просто излучал поражение.

 Охаси протянул ей сэндвич. — Приготовься к шоку, — сказал он. — Я столкнулся с Цу Онгом, офицером связи нашей делегации... в
столовой. — Японец поднял пакет с бутербродами над своим стулом и
с удивительной точностью опустил его на сиденье. —
Русские настаивают на совместном нападении на галактический корабль,
чтобы силой вырвать у них секрет.

Франсин закрыла лицо руками. — Дураки! — прошептала она. — О,
дураки!" Резко, рыдания сотрясали ее. Она обнаружила, что плачет
же неудержимое неловкости, владевшее ей, когда она узнала
о смерти мужа.

Охаши молча ждала.

Слезы утихли. К ней вернулось самообладание. Она сглотнула и сказала: "Мне жаль".

"Не извиняйся". Он положил руку ей на плечо. — Может, закончим на сегодня?

Она накрыла его руку своей и покачала головой. — Нет. Давай посмотрим последние фильмы с корабля.

— Как пожелаешь. — Охаси отстранился и вставил в проектор новую плёнку.

 Вскоре на экране появилась сине-серая ниша, заполненная
бледный свет: одна из "классных" комнат космического корабля. Приземистая,
зеленокожая фигура стояла в центре комнаты. У
Галактическая был постамент-ноги настольная проекция, что все пять раньше
иллюстрируйте свои "лекции". Совет отображена сцена из широкого синий
озеро, камыши вдоль берега помешивая, чтобы ветерок.

"Галактик" покачнулся. Его лицо пошло рябью по воде. Он сказал:
 «Ахон'ату'укла'шогинай'эструру». Зелёные руки двигались вверх и
вниз, волнообразно. Перепончатые ладони, повёрнутые друг к другу и почти
соприкасающиеся, начали двигаться от запястий: вверх, вниз, вверх, вниз, вверх,
вниз....

На проекционной панели сцена переключилась на подводный вид.:
мириады плавающих фигур приближаются, приближаются - большеглазые рыбообразные существа
с длинными ребристыми хвостами.

"Пять дадут тебе десять", - сказал Охаши. "Это молодые представители этой
Галактической расы. Обратите внимание на гребень".

"Головастики", - сказала Франсин.

Плавающие фигуры проносились сквозь оранжевые тени и падали в
холодную зелень, затем всплывали, чтобы плескаться на поверхности, и снова
падали в прохладную зелень. Это было хореографическое раскачивание, взмывание, погружение,
покачивание — прекрасное в своей синхронной симметрии.

«Чируру-уклиа-а-агудав-иа», — сказал Галактик. Его тело колыхалось, как у плывущих существ. Зелёные руки коснулись его бёдер, скользнули вверх, пока локти не оказались на уровне плеч.

 «Девушка в восточном танце», — сказала Франсин.

 Теперь руки поднялись ладонями вверх в жесте, который странным образом напоминал
отдавание. Галактик сказал: «Плюаинумуири!» — одним-единственным звуком,
который обрушился на них, как взрыв.

"Это похоже на искажённую версию ритуальных танцев, которые мы
наблюдали," — сказал Охаси.

"У меня есть догадка," — сказала Франсин. "Женская интуиция. Повторяющийся
гласные: они могут быть наречным ударением, как в нашем слове _очень_.
Там, где написано _а-а-а_, обратите внимание на более интенсивные жесты.

Она просмотрела ещё один отрывок, кивая в такт жестам. «Хико,
может ли это быть сконструированным языком? Искусственным?»

«Мне пришла в голову такая мысль», — сказал Охаси.

 * * * * *

Внезапно свет проектора потускнел, действие замедлилось. Все огни
погасли. Они услышали глухой, раскатистый рев вдалеке, стаккато
грохот выстрелов. По коридору за дверью комнаты раздался топот ног.

Франсин сидела в ошеломленном молчании.

Охаси сказал: «Оставайтесь здесь, пожалуйста. Я осмотрюсь и посмотрю, что
тут...»

Дверь с грохотом распахнулась, и луч фонарика ворвался в комнату,
на мгновение ослепив их.

"Здесь всё в порядке?" — прогремел мужской голос.

Они разглядели белый шлем полицейского, виднеющийся за лучом света.

"Да," — сказал Охаси. «Что происходит?»

«Кто-то взорвал опору главной линии электропередачи в Макнари.
Дам.ru была предпринята попытка прорвать нашу блокаду безопасности на
юге. Скоро все вернется в норму. Свет погас.
погас.

"Кто?" - спросила Франсин.

"Какие-то сумасшедшие гражданские", - сказал полицейский. "Мы включим аварийное питание
через минуту. Просто оставайтесь в этой комнате, пока мы не дадим отбой". Он
вышел, закрыв за собой дверь.

Они услышали грохот пулеметной очереди. Еще один взрыв потряс
здание. Послышались крики.

"Мы являемся свидетелями конца света", - сказал Охаши.

"Наш мир рухнул, когда этот космический корабль приземлился здесь", - сказала она.

Внезапно зажегся свет: сначала тускло, потом ярче.
Проектор возобновил свое жужжание. Охаши выключил его.

Кто-то прошел по коридору снаружи, постучал в дверь, сказал:
"Все чисто". Шаги затихли в коридоре, и они услышали
еще один стук, более слабое "Все чисто".

"Гражданские", - сказала она. — Как вы думаете, почему они так отчаянно хотели это сделать?

 — Они — симптом общей болезни, — сказал Охаси. — Один из способов устранить угрозу — уничтожить её, даже если при этом вы уничтожите себя. Эти гражданские — лишь незначительный симптом.

— Значит, русские — это большой симптом, — сказала она.

 — Сейчас каждое крупное правительство — это большой симптом, — сказал он.

 — Я... думаю, я вернусь в свою комнату, — сказала она.  — Давайте продолжим завтра утром.  В восемь часов, хорошо?

 — Вполне приемлемо, — сказал Охаси. "Если наступит завтра".

"Не становись таким же и ты", - сказала она и сделала прерывистый вздох.
"Я отказываюсь сдаваться". "Я отказываюсь сдаваться".

Охаси поклонился. Он вдруг стал очень Восточная. "Есть примитивная
говоря айнов," он сказал: "библиотеки мира заканчивается каждый вечер ... и
начинается заново каждое утро._"

 * * * * *

Это было помещение, вырытое глубоко под складом боеприпасов,
первоначально предназначенное для хранения атомных бомб. Стены были свинцовыми. Это было
продолговатое помещение: примерно тридцать на пятнадцать футов, с очень низким потолком.
Два стола на козлах были поставлены встык в центре комнаты
, образуя единую длинную поверхность. Серия зеленым абажуром освещает
подвешенный над этим столом дали место странное сходство с
игровой зал. Эффект усиливался тем, что мужчины, сидевшие за столом на пружинящих стульях,
смотрели друг другу в глаза.
Там было несколько человек в военной форме: ВВС, армия, морская пехота, а также
гражданские с суровыми лицами в дорогих костюмах.

 Доктор Лэнгсмит сидел в центре одного из
столов, прямо напротив единственной двери в комнате.  Его гномьи черты
лица были сосредоточенно нахмурены.  Он ритмично попыхивал
короткой трубкой, как колдун, создающий дым оракула.

Гражданин, сидевший за столом напротив Лэнгсмита, обратился к генералу с двумя звёздами на погонах,
сидевшему рядом с руководителем группы: «Генерал Шпейдель, я всё ещё считаю, что это слишком деликатное дело, чтобы рисковать женщиной».

Шпейдель хмыкнул. Он был худым мужчиной с высоким узким лицом:
аристократическим лицом, излучавшим твёрдые убеждения и упрямую гордость.
 В нём чувствовалась пружинящая сталь, натянутая и вибрирующая в унисон с аккордом,
который доминировал в комнате.

 «Наш выбор ограничен», — сказал Лэнгсмит. «Очень немногие из нашего персонала постоянно
забирались на корабль на тележках и постоянно
занимали позиции рядом с этим силовым барьером или чем-то в этом роде».

Шпейдель взглянул на наручные часы. «Что их задерживает?»

«Возможно, она уже ушла завтракать», — сказал Лэнгсмит.

"Будет лучше, если мы доставим ее сюда голодной и нервничающей", - сказал штатский.

"Вы уверены, что справитесь с ней, Смитти?" - спросил Шпейдель.

Langsmith вынул трубку изо рта, заглянул в ствол, как
хотя ответ можно было встретить там. "У нас с ней довольно хорошо
проанализированы", - сказал он. - Ты же знаешь, она недавно овдовела. Должно быть, у него до сих пор
довольно сильно развито желание умереть.

Группа офицеров в дальнем конце стола перешёптывалась. Шпейдель постукивал пальцами по подлокотнику своего
кресла.

Вскоре дверь открылась. Вошла Франсин. Снаружи протянулась рука.
выйдя, закрыл за ней дверь.

- А, вот и вы, доктор Миллар, - сказал Лангсмит. Он поднялся на ноги.
За столом послышалось шарканье, когда остальные встали.
Лангсмит указал на пустой стул по диагонали напротив себя. - Садитесь,
пожалуйста.

Франсин вышла на свет. Она чувствовала себя напуганной, знала, что это заметно, и осознание этого наполняло её горечью, смешанной с гневным негодованием. Поездка на лифте с поверхности была событием, которое она никогда не хотела бы повторить. Ей казалось, что это было много раз
дольше, чем на самом деле, — словно спуск в дантовское «Адское пламя».

 Она кивнула Лэнгсмиту, украдкой взглянула на остальных и села на указанный стул. Ей стало легче, когда она сняла тяжесть с дрожащих коленей, и она на мгновение расслабилась, но тут же снова напряглась, когда остальные заняли свои места. Она положила руки на стол, но тут же убрала их и крепко сжала на коленях.

 * * * * *

"Почему меня привезли сюда как пленницу?" — потребовала она.

Лэнгсмит выглядел искренне удивленным. "Но я же сказал тебе вчера вечером, что
пришлю за тобой кого-нибудь."

Шпейдель легко рассмеялась. "Некоторые из наших мальчиков безопасности немного
с мрачными лицами", - сказал он. "Надеюсь, они вас не пугают".

Она глубоко вздохнула, начала расслабляться. "Это из-за просьбы
, которую я сделала прошлой ночью?" спросила она. "Я имею в виду помощь в этом новом направлении
исследований?"

"В некотором смысле", - сказал Лэнгсмит. "Но сначала я хотел бы, чтобы ты ответила мне на один
вопрос." Он поджал губы. "Э-э-э... Я никогда раньше не спрашивал никого из
моих людей просто о смелых предположениях, но я собираюсь нарушить это правило
с тобой. Каково твое предположение относительно того, почему эти галакты здесь?"

- Догадываешься?

- Тогда логичное предположение, - сказал он.

Она опустила взгляд на свои руки. «Мы все, конечно, строили догадки. Возможно, это учёные, которые исследуют нас по своим причинам».

 «Чёрт возьми!» — рявкнул гражданский рядом с ней. Затем: «Простите, мэм. Но
это та отговорка, которую мы используем, чтобы успокоить общественность».

"И мы не очень хорошо их усмиряем", - сказал Лангсмит. "Та
группа, которая напала на нас прошлой ночью, называла себя "Сынами Истины"!
У них были термитные бомбы, и они собирались атаковать космический корабль.

- Как глупо, - прошептала она. - Как жалко.

"Продолжайте строить свои догадки, доктор Миллар", - сказал Шпейдель.

Она взглянула на генерала, снова посмотрела на свои руки. "Есть идея
военных - что они хотят использовать Землю в качестве стратегической базы в какой-то разновидности
космической войны".

"Возможно", - сказал Шпайдель.

"Возможно, они ищут больше жизненного пространства для себе подобных", - сказала она
.

"В таком случае, что происходит с коренным населением?" - спросил Лэнгсмит.

«Боюсь, их либо уничтожат, либо поработят. Но
галактианцы могут быть своего рода торговцами, заинтересованными в наших
видах искусства, наших животных для своих зоопарков, нашей археологии, наших специях,
наш...." Она замолчала, пожала плечами. "Откуда мы знаем, что они могут быть
делать на стороне ... тайно?"

"Точно!" - говорит Шпейдель. Он искоса взглянул на Лэнгсмит. - Она говорит так.
Довольно уравновешенно, Смитти.

- Но я ничему из этого не верю, - сказала она.

— Во что вы верите? — спросил Шпейдель.

 — Я верю, что они именно те, за кого себя выдают, — представители могущественной галактической культуры, которая неизмеримо превосходит нашу.

 — Да, могущественные! — Это был офицер морской пехоты в дальнем конце стола.  — То, как они зачистили Эниветок и уничтожили наши спутники
«Небеса!»

 «Как вы думаете, есть ли вероятность, что они скрывают свои истинные
мотивы?» — спросил Лэнгсмит.

 «Вероятность, конечно, есть».

 «Вы когда-нибудь видели, как действует мошенник?» — спросил Лэнгсмит.

 «Не думаю. Но вы же не всерьёз предполагаете, что эти...» — она покачала головой. — Невозможно.

— Жертва редко догадывается, пока не становится слишком поздно, — сказал Лэнгсмит.

Она выглядела озадаченной.  — Жертва?

— Человек, которого мошенники выбирают в качестве жертвы. — Лэнгсмит
снова раскурил трубку и погасил спичку, встряхнув ее.  — Доктор Миллар,
— Нам нужно сообщить вам очень неприятную новость.

Она выпрямилась, почувствовав, как по её венам пробежал ледяной холод от
стоящей в комнате тишины.

"Смерть вашего мужа не была несчастным случаем, — сказал Лэнгсмит.

Она ахнула и смертельно побледнела.

"За шесть месяцев до приземления этого космического корабля произошло
около двадцати восьми загадочных смертей, — сказал Лэнгсмит. «На самом деле, даже больше, потому что погибли и невинные свидетели. В этих происшествиях было любопытное сходство: в каждом случае погибал выдающийся специалист в области языка, криптоанализа, семантики...

"Люди, которые могли бы решить эту проблему, умерли еще до того, как проблема
была даже представлена", - сказал Шпайдель. "Вам не кажется, что это любопытное
совпадение".

Она не могла говорить.

"В одном случае выжил один человек", - сказал Лэнгсмит. "Британский реактивный самолет
транспорт потерпел крушение у берегов Цейлона, в результате чего погиб доктор Рамфит У. Единственный выживший,
второй пилот, сказал, что с неба ударил яркий луч света
и срезал левое крыло. Затем он разрезал кабину пополам!

 * * * * *

Франсин прижала руку к горлу. Осторожные движения рук Лэнгсмита
внезапно очаровали её.

- Двадцать восемь авиакатастроф? - Прошептала она.

- Нет. Две были автокатастрофами. Лэнгсмит выпустила облако дыма перед
его лицом.

У нее перехватило горло. Она сглотнула и спросила: "Но как вы можете быть уверены в
этом?"

"Да, это косвенная улика", - сказал Шпайдель. Он говорил с
четкостью, поджав губы. «Но это ещё не всё. В течение последних четырёх месяцев
вся астрономическая деятельность нашей страны была сосредоточена на ближних
небесных телах, включая Луну. Наше внимание было привлечено к свидетельствам
активности вблизи лунного кратера Теофилус. Нам удалось различить
посадочные ракеты более чем пятисот космических кораблей!

"Что вы об этом думаете?" спросил Лэнгсмит. Он кивнул из-за своего
дымовика.

Она могла только смотреть на него, её губы побледнели.

"Эти _лягушки_ собрали на Луне флот для вторжения!" рявкнул
Шпейдель. "Это очевидно!"

«Они лгут мне!» — подумала она. «Зачем это тщательно продуманное притворство?
 Она покачала головой, и в её памяти невольно всплыли слова её мужа:
«Язык цепляется за нас невидимыми пальцами.
 Он приучает нас думать так, как думают другие. С помощью языка мы
«Мы навязываем друг другу свой взгляд на вещи».

Шпейдель наклонился вперёд. «У нас более сотни атомных боеголовок, нацеленных на эту лунную базу! Одна из этих боеголовок сделает своё дело, если долетит!» — он ударил кулаком по столу. «Но сначала мы должны захватить этот корабль!»

«Зачем они мне всё это рассказывают?» — спросила она себя. Она сделала рваный вдох и спросила: «Вы уверены, что вы правы?»

 «Конечно, мы уверены!» — Шпейдель откинулся назад и понизил голос. «Зачем
иначе им настаивать на том, чтобы мы выучили их язык? Первое, что
«Завоеватель навязывает свой язык новым рабам!»

«Нет... нет, подожди, — сказала она. — Это относится только к недавней истории.
 Ты путаешь язык с патриотизмом из-за нашей собственной имперской истории. Боб всегда говорил, что такие заблуждения серьёзно мешают серьёзному изучению истории».

«Мы знаем, о чём говорим, доктор Миллар», — сказал Спайдел.

 «Вы с подозрением относитесь к языку, потому что наш империализм шёл рука об руку с нашим языком», — сказала она.

 Спайдел посмотрел на Лэнгсмита.  «Поговори с ней».
сделай, ты же знаешь, что мы бы уже нашли это, - сказал Лангсмит. "Ты знаешь
это!"

Она заговорила с внезапным гневом: "Я этого не знаю! На самом деле, я чувствую, что мы
на пороге разгадки их языка с помощью этого нового подхода, над которым мы
работали ".

"О, да ладно!" - сказал Шпайдель. "Вы хотите сказать, что после того, как наши лучшие
криптографы работали над этой штукой семь месяцев, вы
полностью с ними не согласны?"

"Нет, нет, пусть она скажет свое слово", - сказал Лангсмит.

"Мы подключились к новому источнику информации в решении этой проблемы",
сказала она. "Первобытные танцы".

"Танцы?" Шпайдель выглядел шокированным.

— Да. Я думаю, что жесты галактиков могут быть их прилагательными и
наречиями — всем эмоциональным содержанием их языка.

 — Эмоции! — огрызнулся Шпейдель. — Эмоции — это не язык!

 Она подавила вспышку гнева и сказала: «Мы имеем дело с чем-то,
что полностью выходит за рамки нашего предыдущего опыта. Мы должны
отбросить старые идеи». Мы знаем, что привычки, связанные с родным языком, определяют
речевые реакции человека. По сути, язык можно определить как систему
привычек, которые вы проявляете, когда говорите.

 * * * * *

 Шпейдель постукивал пальцами по столу, уставившись на дверь позади
Франсин.

 Она проигнорировала его нервозность и сказала: «Галактианцы используют почти весь спектр взрывных и гортанных согласных с широким выбором гласных: фрикативных, взрывных, звонких и глухих. И мы отмечаем явное отсутствие обычных мешающих привычек, которые вы наблюдаете в обычной речи».

 «Это не обычная речь!» — выпалил Шпейдель. "Это бессмыслица"
звуки! Он покачал головой. "Эмоции!"

"Хорошо, - сказала она. "Эмоции! Мы почти уверены, что язык
начинается с эмоций - чистых эмоциональных действий. Ребенок отодвигает от себя
тарелку с ненужной едой."

"Ты зря тратишь наше время!" - рявкнул Шпайдель.

"Я не просила приходить сюда", - сказала она.

"Пожалуйста". Лангсмит положил руку на плечо Шпайделя. "Пусть доктор Миллар скажет"
.

"Эмоции", - пробормотал Шпейдель.

«Все разговорные языки на Земле отошли от эмоций», — сказала
Франсин.

"Можете ли вы выразить эмоцию на бумаге?" — спросил Шпейдель.

"Вот оно, — сказала она. — Вот что разрывает мне сердце! Вы слепы! Вы говорите, что
язык должен быть записан. Это часть волшебства! Ваш разум
связан академическими традициями в маленькие узелки! Язык, в общем, это
в первую очередь оральный! Однако такие люди, как вы, хотят превратить это в ритуал.
шум!

"Я пришел сюда не для того, чтобы спорить на пустом месте!" - огрызнулся Шпайдель.

- Пожалуйста, позвольте мне разобраться с этим, - попросил Лэнгсмит. Он сделал успокаивающий
жест в сторону Франсин. - Пожалуйста, продолжайте.

Она глубоко вздохнула. — Прости, что сорвалась, — сказала она. Она улыбнулась. — Я
думаю, мы позволили эмоциям взять над собой верх.

Спейдел нахмурилась.

"Я говорила о том, что язык отдаляется от эмоций, — сказала она.
"Возьмём, к примеру, японский. Вместо «спасибо» они говорят:
«Катадзикэнэи» — «я оскорблён». Или говорят «Кино доку», что означает «я не понимаю».
«Это отвратительное чувство!» Она вскинула руки. «Это ритуальное
исключение проявления эмоций. Наши индоевропейские языки — особенно
англосаксонские — развиваются в том же направлении. Мы, кажется, считаем, что
эмоции — это не совсем хорошо, что...»

«Это ни о чём тебе не говорит!» — рявкнул Шпейдель.

 Она подавила гнев, который грозил захлестнуть её. «Если вы
можете читать по эмоциональным признакам, — сказала она, — они показывают,
говорит ли человек правду. Вот и всё, генерал. Они просто говорят вам,
находите ли вы истину. Любой хороший психолог знает это, генерал.
Фрейд сказал: «Если вы пытаетесь скрыть свои чувства, каждая ваша пора источает
предательство». Вы, кажется, думаете, что верно обратное».

«Эмоции! Танцы!» — Шпейдель отодвинул свой стул. «Смитти, я уже
наслушался этого по горло».

«Ещё минутку», — сказал Лэнгсмит. — Итак, доктор Миллар, я хотел, чтобы вы
высказали своё мнение, потому что мы уже рассматривали эти моменты. Давно.
 Вас интересуют жесты. Вы говорите, что это танец эмоций.
 Другие эксперты с таким же упорством утверждают, что эти жесты — ритуальный
бой! Воистину, Фрейд! Они источают предательство. Этот рубящий жест, который они
удар правой рукой, — он рубанул воздух в воздухе, — идентичен удару в каратэ или дзюдо, которым ломают человеку шею!

Франсин покачала головой и прижала руку к горлу. На мгновение она
почувствовала неуверенность.

Лэнгсмит сказал: «Этот выпад, который они делают одной рукой: это движение меча, вонзающегося в противника! Они источают предательство
во всех смыслах!

Она перевела взгляд с Лэнгсмита на Спайделя и обратно на Лэнгсмита. Мужчина справа от неё
прокашлялся.

Лэнгсмит сказал: «Я только что привёл вам два примера. У нас их сотни
Более того. Все наши анализы дали один и тот же результат:
предательство! Схема стара как мир: предложи награду; притворяйся
другом; отвлеки внимание невинного агнца пустой рукой, а в другой
держи топор!"

 * * * * *

Могу ли я ошибаться? — задумалась она. _Неужели эти
Галактики нас обманули?_ Её губы задрожали. Она попыталась взять себя в руки и прошептала:
«Зачем ты мне это рассказываешь?»

«Разве ты не хочешь отомстить тем, кто убил твоего мужа?» — спросил Шпейдель.

— Я не знаю, что они его убили! — Она сморгнула слезы. — Вы
пытаетесь меня запутать! — И ей вспомнилось любимое выражение мужа:
«Конференция — это группа людей, которые усложняют то, что один человек может сделать легко». Комната вдруг показалась ей слишком тесной и душной.

"Почему меня втянули в эту конференцию?" требовательно спросила она. "Почему?"

"Мы надеялись, что вы поможете нам захватить этот космический корабль", - сказал
Лангсмит.

"Я? Помочь вам в..."

"Кто-то должен пронести бомбу через силовые экраны у двери...
те, что не дают песку и грязи попасть на корабль. Нам нужно, чтобы внутри была бомба.

"Но почему я?"

"Они привыкли видеть, как ты везёшь главный магнитофон на этой тележке,"
сказал Лэнгсмит. "Мы думали о том, чтобы положить туда бомбу..."

"Нет!"

"Это зашло слишком далеко," сказал Шпейдель. Он сделал глубокий вдох и
начал подниматься.

"Подождите," — сказал Лэнгсмит.

"Очевидно, она не испытывает чувства патриотической ответственности," — сказал
Спейдел. "Мы тратим время впустую."

Лэнгсмит сказал: "Галактики привыкли видеть её с этой тележкой.
Если мы сейчас изменим её, они могут заподозрить неладное."

— Тогда мы разработаем другой план, — сказал Шпейдель. — Насколько я понимаю, мы можем исключить любую возможность дальнейшего сотрудничества с ней.

 — Вы как маленькие мальчики, играющие в игру, — сказала Франсин. — Это не только американская проблема. Это человеческая проблема, которая затрагивает все страны мира.

"Этот корабль находится на территории Соединенных Штатов", - сказал Шпейдель.

"Который, оказывается, находится на единственной планете, контролируемой человеком
биологический вид", - сказала она. "Мы должны делиться всем с
другими командами, объединять информацию и идеи, чтобы получить доступ к каждому крупице
знаний ".

«Мы все хотели бы быть идеалистами, — сказал Шпейдель. — Но идеализму нет места там, где речь идёт о нашем выживании. У этих _лягушек_ есть полноценные космические путешествия, по-видимому, между звёздами, а не только спутники и ракеты на Луну. Если мы заберём их корабль, то сможем добиться мира на своих условиях».

 «Национальное выживание», — сказала она. — Но на карту поставлено наше выживание как вида!

Шпейдель повернулся к Лэнгсмиту. — Это одна из твоих самых впечатляющих неудач, Смитти. Нам придётся взять её под пристальное наблюдение.

Лэнгсмит яростно затянулся трубкой. Облако бледно-голубого дыма
заслонила его голову. "Мне стыдно за вас, доктор Миллар", - сказал он.

Она вскочила на ноги, наконец-то дав волю своему гневу. "Ты
должно быть, считаешь меня никудышным психологом!" - огрызнулась она. "Ты лжешь мне
с тех пор, как я переступила порог этого дома!" Она бросила горький взгляд на Шпайделя.
- Твои жесты выдали тебя с головой! Не-коммуникативные эмоциональные жесты,
Генерал!"

"О чем это она?" требовали Шпейдель.

"Вы, говорит разные вещи своим ртом, чем ты говорил со своими
органами", - пояснила она. "Это означает, что ты лгал мне - скрывал
что-то важное, о чем ты не хотел, чтобы я знал".

— Она сумасшедшая! — рявкнул Шпейдель.

 — На Цейлоне не было выживших после авиакатастрофы, — сказала она.
 — Возможно, даже не было той авиакатастрофы, которую вы описали.

 Шпейдель внезапно застыл и произнёс сквозь тонкие губы:
— Была утечка информации? Боже мой!

"Посмотрите на доктора Лэнгсмит!" - сказала она. "Прячется за трубой! И
вы, генерал: двигайте ртом не чаще, чем это абсолютно необходимо для того, чтобы
говорить - пытаетесь скрыть свои настоящие чувства! Сочащееся предательством!

"Уведите ее отсюда!" - рявкнул Шпайдель.

"У вас сплошная логика и никакой интуиции!" - крикнула она. "Никакого понимания
Чувства и искусство! Что ж, генерал, возвращайтесь к своим компьютерам, но помните:
вы не можете создать машину, которая мыслит как человек! Вы не можете
вложить эмоции в электронный компьютер и получить что-то, кроме
чисел! Логика — вам, генерал!

 — Я сказал, уберите её отсюда! — закричал Шпейдель. Он привстал
со стула, повернулся к Лэнгсмиту, который сидел в бледном молчании. "И я хочу провести
тщательное расследование! Я хочу знать, где произошла утечка информации, которая
посвятила ее в наши планы ".

"Будь осторожен!" - рявкнул Лэнгсмит.

Шпайдель сделал два глубоких вдоха и откинулся на спинку стула.

«Они безумны», — подумала Франсин. «Безумны и загнаны в угол.
 С такой раздробленностью они могут впасть в кататонию или
начать буйствовать._ Она чувствовала себя слабой и напуганной.

 Остальные за столом тоже встали. Двое гражданских подошли к
Франсин. «Запереть ее, генерал?» — спросил один из них.

 Шпейдель колебался.

Лэнгсмит заговорил первым: «Нет. Просто держи её под очень пристальным наблюдением. Если мы её запрём, это вызовет вопросы, на которые мы не хотим отвечать».

Шпейдель сердито посмотрел на Франсин. «Если ты нас выдашь, я тебя пристрелю!» Он жестом велел вывести её из комнаты.

 * * * * *

Когда Франсин вышла из здания штаб-квартиры, в голове у нее все еще кружилось
. "Черт возьми!" - подумала она. "Все ложь!"_

Она почувствовала, как песок заскрипел у нее под ногами. Пыль заволокла помещение
вестибюля между ее позицией на ступеньках и космическим кораблем в сотне
ярдов от них. Утреннее солнце уже выжгло ночную прохладу
пустыни. По серой поверхности корабля плясали огненные черти.

Франсин не обращала внимания на агента службы безопасности, топтавшегося в нескольких шагах позади нее,
и взглянула на наручные часы: девять двадцать. _Хико будет гадать, что случилось
"это случилось со мной", - подумала она. _ Мы должны были начать к
восьми._ Безнадежность охватила ее разум. Космический корабль, нависший над
концом зала ожидания, казался злокачественной опухолью - зловещей тварью
присевшей, готовой охватить и задушить ее.

_ Мог ли этот дурак генерал быть прав?_ Эта мысль пришла ей в голову
непрошеная. Она покачала головой. _ Нет! Он лгал! Но почему он хотел, чтобы я... — запоздалое осознание прервало мысль. — Они хотели, чтобы я пронёс маленькую бомбу на корабль, но ни слова не было о том, что я должен сбежать! Мне пришлось бы остаться с тележкой и бомбой, чтобы успокоить
подозрения. Боже мой! Эти твари ожидали, что я совершу самоубийство ради них! Они хотели, чтобы я обвинила галактиков в смерти Боба! Они пытались внушить мне ложь, пока я не согласилась с их планом. Умереть за идеал достаточно трудно, но отдать свою жизнь за ложь..._

 Гнев охватил её. Она остановилась на ступеньках и стояла, дрожа. Новое чувство беспомощности сменило гнев. Слезы застилали ей глаза. _Что может сделать одна-единственная женщина против таких безжалостных интриганов?_

 Сквозь слёзы она заметила движение в зале: мужчина в штатском
одежда, переходящая справа налево. Ее разум зафиксировал это движение лишь частично: _человек останавливается, указывает_. Она внезапно встрепенулась, слезы высохли, она проследила за вытянутой правой рукой гражданского и услышала его крик: «Эй! Посмотрите на это!»

 Тонкая игла самолета прочертила стремительную линию в водянистом небе пустыни. Она накренилась и устремилась к космическому кораблю. Позади него с рёвом пролетел
истребитель ВВС — треугольные крылья вибрировали, солнце отражалось от полированного
металла. Трассирующие снаряды летели в сторону дирижабля.

_Кто-то атакует космический корабль! — подумала она. — Это русская межконтинентальная баллистическая ракета!_

Но стрелка резко, невероятно резко остановилась над космическим кораблём. Позади
него заглох двигатель истребителя, и остался только жуткий
свист воздуха, проходящего сквозь его крылья.

Стрелка плавно опустилась в складку космического корабля.

_Это один из них — Галактик,_ — поняла она. _Почему он летит сюда сейчас? Они подозревают нападение? Это что, какая-то подмога?_

 Лишившись мощности, самолёт накренился, взмыл ввысь, подняв столб пыли, и
приземлился на брюхо на солончаке. Завыли сирены, и к нему
помчались машины скорой помощи.

От этих беспорядочных звуков Франсин внезапно почувствовала тошноту. Она
сделала глубокий вдох и спустилась в вестибюль, двигаясь без
осознанной решимости, в смятении мыслей. Скрипящий песок под её ногами
был похож на наждачную бумагу, раздражающую нервы. Она остро
ощущала едкий, жгучий запах и с внезапной тревогой поняла, что её охранник
всё ещё ждёт её на ступенях административного здания.

Она смутно слышала голоса, доносившиеся из дверных проёмов по обеим сторонам вестибюля, — люди выходили посмотреть на космический корабль и
Она шла по равнине, где вокруг самолёта толпились красные грузовики.

 В правый ботинок ей попал камешек.  Она заметила это, но не остановилась, чтобы вытащить раздражитель.  В голове у неё крутилась мысль.  На мгновение её отвлекла пчела, жужжащая у неё на пути.  Совершенно глупо она подумала, что это насекомое слишком заурядное для этого момента. От ментального опьянения у неё закружилась голова. Она чувствовала одновременно восторг и ужас.
_Опасность! Да, ужасная опасность, — подумала она. — Уничтожение всего человечества. Но что-то_

 * * * * *

Зал сотряс взрыв, она, спотыкаясь, упала на руки
и колени. Песок обжег ладони. Тупой инстинкт заставил ее
подняться на ноги. Еще один взрыв - дальше справа, позади
зданий. Горький дым окутал вестибюль. Внезапно люди
, пошатываясь, вышли из-за зданий справа, пробираясь по
песку к космическому кораблю.

Гражданские! Возможно, но они двигались целенаправленно, как солдаты.


 Для Франсин это было похоже на сон. Мужчины несли оружие. Она
Она остановилась, увидела отблеск солнечного света на металле, услышала характерный хруст песка под ногами бегущих людей. Сквозь туманную пелену она
узнала одного из бегущих: Закхайма. Он нёс на плечах большой чёрный ящик. Его рыжие волосы выделялись в группе, как мишень.

  _Русские! — подумала она. — Они начали наступление! Если наши люди присоединятся к ним сейчас, это будет конец!_

Где-то справа от неё застрекотал пулемёт. Клубы пыли
пронеслись по вестибюлю, застилая бегущих людей. Мужчины падали,
но другие всё ещё бежали к космическому кораблю. Взрыв поднял
лидеры заставили их растянуться. Снова застучал пулемет. Темные
фигуры лежали на песке, как брошенные костяшки домино. Но все же несколько человек продолжали
свою безумную атаку.

Полицейские в американской форме выбежали из-за здания справа.
Справа. У лидеров были автоматы.

"Мы останавливаем атаку", - подумала Франсин. Но она знала, что смена тактики не означала отказ Шпайделя и остальных от насилия. Это был всего лишь ход, чтобы не дать русским взять инициативу в свои руки.
 Она сжала кулаки, не обращая внимания на то, что стоит на виду — одинокая
фигура в центре зала. Ее чувства зарегистрированы жуткий
ощущение нереальности происходящего.

Пулеметы возобновили свою болтовню, а потом ... резкая тишина. Но теперь
последний из русских пал. Преследующие полицейские пошатнулись. Несколько
остановились, хватаясь за оружие.

Потрясение Франсин уступило место холодной ярости. Она двинулась вперед, медленно в
во-первых, а затем прошагать. Слева кто-то крикнул: «Эй! Леди!
 Пригнись!» Она не обратила внимания на голос.

 Впереди на песке лежала жалкая, скрюченная фигура Закхейма. Вокруг его груди расплывалось красное пятно.

Кто-то выбежал из-за зданий слева от неё и помахал ей, чтобы она
вернулась. _Хико!_ Но она продолжала целеустремлённо идти, не в силах
остановиться. Она видела рыжеволосую фигуру на песке, как будто смотрела
в туннель.

 Часть её сознания отметила, что Хико споткнулся, замедляя
бег, чтобы перехватить её. Он был похож на человека, плывущего по
воде.

«Дорогой Хико, — подумала она. — Я должна добраться до Зака. Бедный глупый Зак.
 Вот что было не так с ним на днях на конференции. Он знал об этой атаке и боялся._

Что-то сгустилось вокруг ее ступней, растеклось вверх по лодыжкам,
быстро перелилось на колени. Она не видела ничего необычного, но это было так,
как будто она погрузилась в лужу патоки. Каждый шаг, взял
страшными усилиями. Мелассы бассейн поднялась выше бедер, талии.

_So вот почему Нико и депутата двигаются так slowly_, подумала она.
_ Это защитное оружие с корабля. Должно быть, так._

 Распростертая фигура Закхейма теперь была всего в трех шагах от нее. Она
пробиралась сквозь застывший воздух, задыхаясь от напряжения.
Её мышцы болели от напряжения. Она опустилась на колени рядом с Закхаймом. Не обращая внимания на кровь, которая заливала её юбку, она взяла его за протянутую руку и нащупала пульс. Ничего. Теперь она узнала отметины на его куртке. Это были пулевые отверстия. Пулемётная очередь попала ему в грудь. Он был мёртв. Она подумала о большом болтливом рыжеволосом мужчине, который всего несколько минут назад был полон жизни. _Бедный глупый Зак._ Она осторожно опустила его руку, смахнула слезы с глаз. В ней закипала ужасная ярость.

 Она почувствовала, что Охаси рядом, пытается подойти к ней, услышала, как он ахнул: «Зак умер?»

Слезы сами собой потекли из ее глаз. Она кивнула. "Да, это он". И она
подумала: _ Я плачу не из-за Зака. Я плачу из-за себя ... из-за всех
нас ... такая глупая, такая решительная, такая слепая...._

"ЛЮДИ ЗЕМЛИ!" В голос ревел от корабля, пересекая все
думал, успокаивать эмоции в ожидании страха. "МЫ НАДЕЯЛИСЬ, ЧТО ТЫ
«МОГ БЫ НАУЧИТЬСЯ ОБЩЕНИЮ!» — взревел голос. «ТЫ ПОТЕРПЕЛ НЕУДАЧУ!»

Напряжённая тишина.

 * * * * *

 Мысли, которые боролись за признание, начали всплывать на
поверхность сознания Франсин. Она почувствовала, что попала в ловушку.
из-за ментального землетрясения ее душа оказалась в кризисе, таком же остром, как тот, что был при родах.
Сокрушительные слова прорвали последний барьер в ее сознании.
"ОБЩАЙСЯ!" - прошептала я. "ОБЩАЙСЯ!" Наконец она поняла значение ультиматума
.

Но было ли слишком поздно?

"Нет!" - закричала она. Она вскочила на ноги, погрозив кораблю кулаком.
«Вот тот, кто не потерпел неудачу! Я знаю, что ты имел в виду!» Она потрясла кулаками в сторону корабля. «Полюбуйся моей ненавистью!»

 Преодолевая почти ощутимое сопротивление воздуха, она направилась к безмолвному кораблю и вытянула левую руку в сторону мёртвых фигур
на песке вокруг неё. «Ты убила этих несчастных глупцов! Чего ты от них
ожидала? Ты сделала это! Ты загнала их в угол!»

Двери космического корабля открылись. Из них вышли пять фигур с зелёной кожей. Они остановились, уставившись на неё, и опустили плечи.
 Одновременно Франсин почувствовала, как сгустившийся воздух ослабил свою хватку. Она шагнула вперёд, и по её щекам потекли слёзы.

"Ты заставил их бояться!" — закричала она. "Что ещё они могли сделать?
Те, кто боится, не могут думать."

Её охватили рыдания. Она почувствовала, как напряглись её мышцы.
В ней вспыхнуло ужасное желание — схватить эти зелёные фигурки,
потрясти их, причинить им боль. «Надеюсь, вы гордитесь тем, что сделали».

 «ТИХО!» — прогремел голос с корабля.

  «Не буду!» — закричала она. Она покачала головой, чувствуя, как безумие
подавляет её самообладание. — О, я знаю, что ты был прав насчёт общения... но ты тоже был неправ. Тебе не нужно было прибегать к насилию.

 Голос с корабля зазвучал мягче, что было ещё более убедительным: «Пожалуйста?» В этом слове чувствовалась мольба.

Франсин замолчала. Она чувствовала, что только что очнулась от многолетнего оцепенения, но эта ясность мыслей и действий была хрупкой вещью, которую она могла потерять в мгновение ока.

"Мы сделали то, что должны были сделать," — сказал голос. "Видишь там наших пятерых представителей?"

Франсин сосредоточилась на ссутулившихся галактах. Они выглядели
поникшими, излучающими печаль. Разинутый зев корабля в нескольких шагах позади был похож на пасть, готовую поглотить их.

 «Эти пятеро — одни из восьмисот выживших представителей расы, которая когда-то насчитывала шесть миллиардов человек», — сказал голос.

Франсин почувствовала, как Охаси подошёл к ней, бросила на него косой взгляд, а затем снова повернулась к Галактике. Позади неё она услышала тихое бормотание множества голосов. Медленно начавшаяся реакция на её эмоциональный всплеск заставила её покачнуться. В горле у неё застрял ком.

 Голос с корабля продолжал: «Эта некогда великая раса не осознавала важность безошибочного общения. Они вошли в космос в таком ужасном состоянии — ненавидя, страшась, сражаясь. Прежде чем мы смогли их усмирить, на их стороне и на нашей стороне было ужасное кровопролитие.

 Раздался шорох, когда пять фигур с зелёной кожей зашаркали ногами.
вперед. Они дрожали, и Франсин увидела блестящие капли
влаги под их гребнями. Их глаза моргали. Она почувствовала окружавшую их ауру
печали, и новые слезы навернулись на ее глаза.

"Восемьсот выживших - чтобы искупить ошибки своей расы
и заслужить право на дальнейшее выживание - разработали новый язык",
сказал голос с корабля. "Возможно, это окончательный язык.
Они стали мастерами всех языков, чтобы служить нашими переводчиками.
Последовала долгая пауза, затем: «Подумайте очень внимательно,
миссис Миллар. Вы знаете, почему они наши переводчики?»

В затаили дыхание тишина повисла над ними. Франсин проглотил мимо
толстые стеснения в горле. Это был момент, который мог означать
конец человеческой расы или мог открыть для них новые двери - и она знала
это.

"Потому что они не могут лгать", - прохрипела она.

"Значит, вы действительно научились", - сказал голос. "Моей первоначальной целью
когда я только что спустился сюда, было руководить стерилизацией вашей планеты.
" Мы думали, что ваша военная подготовка была последним
доказательством вашего поражения. Теперь мы видим, что это было лишь
отчаянным поступком меньшинства. Мы действовали поспешно. Приносим свои извинения.

 * * * * *

Зеленокожие галактики двинулись вперед, остановившись в двух шагах от
Франсин. Их гребни опустились, плечи поникли.

"Убейте нас", - прохрипел один. Его взгляд обратился к мертвецам на песке
вокруг них.

Франсин сделала глубокий, прерывистый вдох, вытерла влажные глаза. И снова
ее охватило бездонное чувство тщетности. «Неужели так должно было
произойти?» — прошептала она.

Голос с корабля ответил: «Лучше так, чем бесплодная
планета — полное уничтожение вашей расы. Не вините наших
переводчики. Если раса может научиться общаться, она может быть спасена. Ваша раса может быть спасена. Сначала мы должны были убедиться, что у вас есть потенциал.
 Несомненно, новые способы будут болезненными. Многие всё равно будут пытаться бороться с нами, но вы ещё не полностью вырвались в космос, где было бы сложнее контролировать ваш курс.

"Почему вы не могли просто выбрать кого-то из нас, протестировать нескольких из нас?— спросила она. — Почему ты оказываешь такое ужасное давление на весь мир?

 — А что, если мы выбрали не тех? — спросил голос. — Как мы могли
Можем ли мы быть уверены, что с такой странной расой, как ваша, мы получили достоверное
представление о вашем наивысшем потенциале? Нет. У всех вас должна была быть возможность узнать о нашей проблеме. Нужно было убедиться, что ваш народ выбрал лучших представителей.

Франсин подумала о тех, кто вёл команды, не обладая воображением и следуя правилам. Она чувствовала, что истерика вот-вот вырвется наружу.

_Так близко. Так чертовски близко!_

Охаси тихо спросил рядом с ней: «Франсин?»

Это был успокаивающий голос, который подавил истерику. Она кивнула. Чувство облегчения боролось в ней за право быть признанным, но не смогло
проникли во все нервные каналы. Она почувствовала, как у нее подергиваются руки.

Охаши сказал: "Они говорят с тобой по-английски. Что из их
языка, который мы должны были разгадать?"

"Мы пришли к неправильному выводу, Хико", - сказала она. "Нас попросили
связаться. Мы должны были помнить свой родной язык —
язык, который мы знали в детстве, и который мы постепенно утратили из-за
возвышения разума.

«Ахххх», — вздохнула Охаси.

Вся злость покинула её, и она заговорила с грустью. «Мы возвели
силу разума, силу манипулирования словами, выше всего остального
способности. Письменное слово стало нашим богом. Мы забыли, что до слов
были действия — что всегда существовали вещи, выходящие за рамки слов. Мы
забыли, что устное слово предшествовало письменному. Мы забыли, что
письменные формы наших букв произошли от идеографических рисунков — что
за каждой буквой стоит образ, похожий на древнего призрака. Образ
олицетворяет естественные движения тела или других живых существ.

 «Танцы», — прошептал Охаси.

"Да, танцы", - сказала она. "Первобытные танцы не забыли. И
«Тело не забыло — не совсем». Она подняла руки и посмотрела на
них. «Я — это моё собственное прошлое. Всё, что когда-либо случалось с каждым из моих
предков, хранится во мне». Она повернулась и посмотрела на Охаси.

 Он нахмурился. «Память останавливается в начале твоего...».

 «А тело помнит дальше», — сказала она. «Это другой вид памяти: закодированный в наложении выученных реакций, как то, что мы называем языком. Нам нужно вернуться в детство, потому что все дети примитивны. Каждая клетка ребёнка знает язык
эмоциональные движения — хватательные рефлексы, вопли и корчи,
чувственные изгибы, нежные заверения.

«А вы говорите, что эти люди не умеют лгать», — пробормотала Охаси.

Франсин почувствовала прилив счастья. Оно всё ещё было омрачено
смертью вокруг неё и болью, которая, как она знала, ещё ждала её народ,
но сияние становилось всё ярче. — «Тело», — сказала она и покачала головой, увидев озадаченное выражение на лице Охаси. «Разум...».
 Она замолчала, понимая, что Охаси ещё не полностью перешла на новый способ общения, что она всё ещё в основном
вероятно, она была единственной представительницей своей расы, которая вообще знала о видении на этом высоком уровне бытия.

 * * * * *

Охаси покачал головой, и солнечный свет заиграл на его очках. «Я пытаюсь понять», — сказал он.

"Я знаю, что ты пытаешься, — сказала она. Хико, во всех наших земных языках есть
склонность к безумию, потому что они отделяют понятие интеллекта
от понятия тела. Это слишком упрощённо, но пока сойдёт. Так
возникает фрагментация, понимаешь? Шизофрения. Эти люди
сейчас... — она указала на молчаливых галактов. — ...у них
воссоединенные тело и интеллект в их общении. Гештальтная вещь
которая требует участия всего существа. Они не могут лгать, потому что
это означало бы лгать самим себе, а это полностью подавило бы
речь. Она покачала головой. "Речь - это не то слово, но это
единственное слово, которое у нас сейчас есть".

"Парадокс", - сказал Охаши.

Она кивнула. «Я, которое есть ты, не может лгать самому себе. Когда тело и разум говорят одно и то же... это и есть истина. Когда слова и безмолвие сходятся... это и есть истина. Понимаешь?»

Охаси застыл перед ней, его глаза блестели за густыми ресницами.
линзы. Он открыл рот, закрыл его, затем склонил голову. В этот момент он был настоящим восточным человеком, и Франсин почувствовала, что может
посмотреть сквозь него на всех его предков, увидеть и понять каждую
культуру и каждого человека, которые создали эту пирамиду в одном человеке: Хико Охаси.

"Я вижу это," пробормотал он. "Они показали пример. Не слова, которые нужно
расшифровывать. Только пример для подражания, чтобы пробудить наши воспоминания и вызвать их
к жизни. Какие великие учителя! Какие великие мастера бытия!

Один из Галактиков подошёл ближе и указал на пространство позади
Франсин. Его движения и намерения были ей ясны, интерпретированы
через ее новое понимание.

Широкие губы Галактика зашевелились. "Вас записывают", - сказал он.
"Это был бы подходящий момент, чтобы начать обучение вашего народа"
поскольку у всего нового должна быть точка рождения.

Она кивнула, собравшись с духом, прежде чем повернуться. Даже с болью
birth_, подумала она. Это был момент, который должен был вызвать лавину перемен. Не зная точно, как она запустит эту цепную реакцию, она не сомневалась, что сделает это. Медленно,
она повернулась, посмотрела видео камер, телевизионных объективов, конус
микрофоны все направлено на нее. Люди были прижаты к
невидимой стене, которая очертила дугу вокруг входа на корабль и этого
зачарованного круга, где она стояла. "Часть защиты корабля", - подумала она
. _ Силовое поле, чтобы остановить незваных гостей._

Из-за стены людей донеслось приглушенное бормотание.

Франсин шагнула к ним, увидела, как настраиваются объективы и микрофоны.
 Она сосредоточилась на сердитых лицах за силовым полем, на лицах, полных
страха, и на лицах, полных лишь ужасного благоговения.  На переднем плане
В центре поля лежало тело Закхейма, одна рука была вытянута и почти указывала на неё. Она молча посвятила этот момент ему.

 * * * * *

"Послушай меня очень внимательно, — сказала она. — Но что ещё важнее, загляни за мои слова туда, куда не могут проникнуть слова." Она почувствовала, как её тело начало покалывать от внезапного прилива энергии. На мгновение она приподнялась на цыпочки. «Если вы увидите истину в моём послании, если
вы прозреете и увидите то место, которое я вам показываю, то вы войдёте в более высокий уровень существования: более счастливый, более грустный. Всё обретёт смысл.
больше глубины. Ты почувствуешь больше всего, что есть в этой вселенной.
Вселенная, которую мы можем почувствовать ".

Ее новообретенные знания были как внутренняя опора, бездонный колодец
силы.

"Все вдовы у окна во всех одиноких домах Земли - это я", - сказала она
. И она наклонилась вперед. Внезапно оказалось, что там, на песке, не доктор Франсин Миллар,
психолог. С помощью мимесиса она изобразила
женщину в домашнем халате, которая опирается на подоконник и
безнадёжно смотрит в пустое будущее.

"И вся счастливая невинность ищет боли."

И снова она задвигалась: годы отступали перед ней. И теперь она уловила тонкий ритм слов и движений, от которого опытные актёры
плакали от зависти, когда смотрели фильмы.

"Природа, создающая природу, — это я, — нараспев произнесла она, покачиваясь всем телом.

"Красные розы распускаются

"И форель бьёт хвостом по воде

"И луна роняет звёзды

«На океанском прибое —

"Всё это — я!

"Быстрое стремительное движение — это я!

"То, что ты думаешь, что я — это не я!

"Сны говорят твоим чувствам все мои имена:

"Не резко громкие или внезапно пренебрежительные, саркастичные, озабоченные или
укоризненные —

"Но бормочущие.

«Ты променял двенадцатичасовой день на двенадцатичасовую ночь,

"Чтобы осторожно поэкспериментировать с вечностью!

"Тогда ты осознаешь мучительную нерешительность,

"Которая готовит звезду к желанию...

"Когда ты увидишь мой истинный образ —

"Я — мерцающая свеча.

"Тогда ты почувствуешь одинокое общение звёзд.

"Помни! Помните! Помните!"


 КОНЕЦ