Год 1993 -й, август

Скорее подсознательно, начиная с августа 91-го, у многих сложилось по отношению к этому месяцу чувство тревожного ожидания. Нет-нет, ничего такого особенного не случилось в этот раз, хотя ситуация в стране всё время шла где-то по грани, и в районе присутствовало ощущение возможной грозы благодаря стараниям нашей пятой колонны. Но обо всём по порядку.
Ещё в июле, опять же по моей инициативе, прошла проверка в хозяйствах района. Её целью было выяснить состояние ветеринарной службы и, увы, опасения подтвердились: во многих хозяйствах в последние годы крайне важное направление работы пустили на самотёк, а нарушения ветеринарного режима в некоторых случаях были весьма серьёзными. И снова в районную газету пошло в печать распоряжение, в котором, в числе прочего, заместителю по сельскому хозяйству было объявлено строгое предупреждение.
 И как-то само собою на этом фоне выплыло на поверхность то, что зрело с декабря прошлого года. Формально заместителю по сельскому хозяйству поставить в вину было особенно нечего – мои распоряжения он выполнял, но инициативы не проявлял, дескать, как всё идёт, пусть так и идёт, а там куда кривая вывезет. И конечно я был отлично осведомлён о том, что чаще, чем в мой кабинет, он наведывается этажом выше к Андрееву. Формально и это не поставишь в вину – тот председатель районного Совета, а что шло в разрез чему: мои указания тем, или наоборот, — это уже как кому больше нравится. Не знаю, на что мой зам рассчитывал, но, когда спустя месяц после проверки он попросил освободить его от столь хлопотной должности, отговаривать и уговаривать я не стал и тут же подписал распоряжение, исходя, в том числе, из принципа, что «всё, что ни делается, – к лучшему».
Должность была вакантной всего один день. Я предложил занять её главному инженеру управления сельского хозяйства Полтаракову, зная Анатолия Петровича, как толкового инженера, добросовестного работника, уважаемого и вдобавок к тому глубоко порядочного человека. По счастью, он согласился. Конечно, чудес не случилось и положение дел в хозяйствах района не переменилось волшебным образом, но теперь мы работали, как единомышленники, а регулярные вечерние посиделки в моём кабинете для обсуждения наиболее сложных вопросов стали доброй традицией.
В один из таких вечеров поводом для долгого разговора оказалась подготовка к собранию на льнозаводе. Лён из века в век был основной денежной культурой, оставаясь при этом, пожалуй, самой трудоёмкой. И даже средства механизации последних лет не исключили полностью ручного труда. Льнозавод в Пыталове, построенный ещё тоже в давние времена, был стареньким, но при этом живым, с хорошим коллективом, а главное – необычным, с цехом мочки льнотресты, что позволяло ему с полной загрузкой работать в течение всего года. Благо удавались годы урожайные и тогда лён, свезённый сюда из соседних районов области, складировали в виде тресты. Эти почти египетские пирамиды занимали большую часть территории завода.
Новость, с которой и начался наш разговор, выглядела крайне неутешительной, если не сказать тревожной: государство только что озвучило закупочную цену на лён, и она даже не покрывала расходы. Годом ранее, в ходе спешной кампании по приватизации, льнозавод и молочный завод, тоже старенький, весь изъеденный кислотой, превратились в акционерные общества, где в качестве участников выступали хозяйства района, чьи доли рассчитывались пропорциональны объему сдаваемой ими продукции, а также управление сельского хозяйства. Объявленная цена на лён служила на руку тем, кто не прочь был поживиться одноразово, а потом хоть трава не расти. Нашу задачу по сохранению завода несколько усложняло и то, что его нынешний директор был человеком здесь новым, приезжим, и в сохранении предприятия не шибко заинтересованным. Да и трудно вести разговор, когда за спиною нет поддержки государства. Позиция правительства в этом вопросе сильно смахивала на некомпетентность, если не сказать больше, ведь лён – сырьё, по сути своей, стратегическое.
Взвесив все за и против, мы приняли только то решение, которое считали единственно верным: пока лён хоть в каком-то количестве, но выращивается, пока на территории стоит хоть одна не переработанная скирда тресты, пусть даже используя имеющиеся у нас какие-то рычаги давления, но завод будет работать.
Собрание вышло долгим, бурным, не всегда, наверное, политкорректным в отношении верхов, но коллектив нашу позицию в итоге большинством голосов поддержал.

***
Август вообще грозил стать месяцем увольнений и отставок.
Работа «Горводоканала» вызывала практически постоянные и справедливые жалобы населения, да и организаций тоже. Не устраивала она и администрацию района. Чаша терпения всё переполнялась и нужна была последняя капля. Как-то в субботу утром по дороге на работу я заехал на водозабор. Дверь нараспашку, обошёл все закутки – никого, ни единой живой души. А это не то, что плохо, или неправильно, это категорически запрещено, поскольку чревато самыми страшными последствиями, ибо так можно, походя, отравить сразу весь город.  Не знаю, прав я или нет, но в таких ситуациях слово «сентиментальность» мне просто не знакомо, и в понедельник в горводоканале распоряжался уже новый руководитель: толковый инженер, со временем изживший в себе слабость, которая сильно помешала в карьере в своё время. И опять же, как по волшебству все проблемы не исчезли, но их стало меньше, а это уже можно считать результатом.
Город маленький, да и район один из самых маленьких по площади в области, наверное, на всех сказывалось и то, что люди всё обо всех знают. Мой тесть многие годы дружил с семьей учителей, так вот там жила такая присказка выходного дня, когда муж говорил жене: «Ну, что, Зина, давай сходим к соседям, узнаем, как мы живём!».
Работники районной типографии как-то вообще не дружили с трудовой дисциплиной. Им, как тому танцору, всё что-то мешало. Вот и очередная инициированная администрацией проверка контрольно-ревизионного отдела выявила серьёзные нарушения по итогам которой директору объявили строгий выговор. Увы, но прошло совсем немного времени и раздался телефонный звонок всё на ту же злободневную пьяную тему. Благо я оказался на месте, то, отложив текущие дела, в типографии был уже через несколько минут, где, буквально не вязавшая лыка директор, не успела спрятаться где-нибудь в укромном углу за рулонами газетной бумаги. Выправлять ситуацию придётся уже другому человеку и у неё это получится.
На август пришлась и пора начала игры мускулами, когда дело шло о выбивании долгов хозяйствующими субъектами друг у друга, а ещё у бюджета. Нет слов, жить нужно всем, а кому-то выживать, но не за счёт же того, чтобы довести кого-то до банкротства. Тем более, что должниками организации становились не по злому умыслу, не по чьей-то прихоти, а элементарно потому, что им тоже кто-то не заплатил, будь то организации или население. Круг замыкался и, чтобы порвать его иногда требовалось сделать не лучше, а хуже. Первым попробовал силы районный узел связи, отключив, вероятно, чтобы проверить на вшивость и администрацию района, телефон дежурного диспетчера районных электрических сетей. Поскольку тяжёлый, но необходимый разговор с начальником узла связи принёс только кратковременный результат, последовал следующий шаг. Наверное, с чисто правовой точки зрения это слегка смахивало на авантюру, на некий волюнтаризм, но, как бы там ни было, а в районной газете появилось распоряжение, где, основываясь на необходимости функционирования системы гражданской обороны, определялся список из 24 телефонов аварийных и жизненно-важных для населения служб, по которым задолженность в течение одного месяца не могла служить основанием для отключения. Телефонов администрации района в этом списке не значилось, хотя в должниках порою ходили и мы.
***
За чередою текущих дел пришло приглашение на празднование 700-летия основания города Виляка. Это был ближайший к нам городок Балвского района, с которым мы восстанавливали прежние связи и пытались выстраивать новые, приграничные. Честно говоря, первоначально ехать не возникало особенного желания. Ехать для того, чтобы слушать откровенно националистические выдумки о якобы многовековой истории латвийского государства как-то не с руки. Тем более, что историю появления Мариенгауза, а именно так изначально называлась Виляка, я хорошо знал. Это один из созданных Ливонским рыцарским орденом форпостов в их крестовом походе против православия в целом и против Псковской вечевой республики в частности.
И как же хорошо, что я передумал и поехал, и никогда ни секунды о своём решении не пожалел, а более того, не раз и не два поблагодарил судьбу. С того момента, когда, при оглашении списка гостей, а наши соседи умели придавать помпезность подобного рода мероприятиям, прозвучало «Чрезвычайный и Полномочный посол Российской Федерации в Латвийской республике господин Ранних с супругой» все остальное происходящее в зале в этот вечер для меня перестало иметь значение. Во время фуршета я, выбрав подходящий момент, подошёл, представился, мы познакомились и смогли накоротке переговорить насколько позволяли ситуация и этикет. Александр Александрович, конечно, в целом знал лучше меня ситуацию вокруг Пыталовского района, но всем своим видом демонстрировал искреннее желание глубже вникнуть в местную проблематику, которую я попытался вкратце обрисовать. И мы уже расставались союзниками в этом важнейшем деле. В случае каких-то вопросов или затруднений я получил возможность звонить напрямую в посольство, а Ранних подтвердил, что в его планах и так уже намечена обязательная и совсем не протокольная поездка в наш район. Её результаты будут иметь для жителей района поистине неоценимое значение, но всему своё время.

***
Август – традиционно школьный месяц. Идёт подготовка к новому учебному году. Проанализировав ситуацию и, опираясь на мнение родителей, мы приняли решение перевести школы на самостоятельное питание учеников. Деньги, которые по нормативам выделялись на эти цели, были мизерными, часть из них съедала инфляция, которую сколько ни корми, она, как тот волк – всё в казну, а не в лес смотрит. А ещё из этих скудных средств часть денег оставляло себе райпо на так называемые накладные расходы. Хотя меню было до неприличия скудным и однообразным: булочка и чай. При переходе на самостоятельное питание школа с толковым директором уже могла хоть немного, но разнообразить меню, и при этом не только булочка получалась размером побольше, а чай – послаще. В ассортименте появились соки и даже раз в неделю горячее блюдо.
В эти же дни приблизилась развязка ещё одной кадровой истории. Перед августовским совещанием управление образования собрало директоров. Всякого рода общие места и сетования меня интересовали мало, зато о главном мне сообщили сами директора, как только вышли от начальника. Это уже было похоже на объявление войны, поскольку в том, что на строительстве Вышгородецкой школы не ведутся работы, обвинили меня, объяснив простой тем, что деньги, заложенные в бюджете на эти цели, расходованы мною на подготовку к зиме объектов ЖКХ.
На следующий день районная газета опубликовала моё заявление. Строительство и впрямь не велось, да только по другой причине. Подрядчик, выполнивший часть работ нулевого цикла, хотел, как и раньше, чтобы деньги были перечислены на счёт третьей, сторонней организации и даже пытались для этого разными способами давить на меня. Только бесполезно. А деньги в бюджете, как и в кошельке любого человека ничем внешне не отличаются – на купюрах не написано, какая из них предназначена для оплаты хлеба, а какая ножа, чтобы хлеб резать, и временное передвижение средств с одной статьи на другую явление повседневное. При этом я ещё готов был к компромиссу и не называл напрямую ни одной фамилии.