Понять и простить

На окраине маленького городка жил Иван Сергеевич Панов – мужчина с поседевшими от времени волосами, но еще крепкий с сильными мужскими руками. Руки эти все умели – и топор держать, и кирпич класть, и косой махать. Даже корову умел доить Иван Сергеевич, если была такая необходимость, когда жена его Ольга то приболеет, то отлучится из дома по своим делам. Да что там говорить – Иван Сергеевич не чурался никакой работы и по дому, и по хозяйству.

Добрый был человек Иван Сергеевич, не конфликтный, не мелочный, не злопамятный. Всем помогал, кто нуждался в помощи. Единственной его слабостью было непримиримое чувство к соседу, Петру Михайловичу Белову.

Петр Михайлович был человеком, противоположным Ивану Сергеевичу – надменный, гордый и считал, что он достоин большего, нежели имел. Небольшой дом он унаследовал от отца, а вместе с домом и магазинчик, которым управлял с таким усердием, что вскоре превратился в одного из самых состоятельных людей в их тихом городишке. На людей смотрел свысока и даже казалось, что он насмехается над тем, на кого смотрит. Особенно ненавидел он своего соседа.

Искра вражды между ними вспыхнула еще много лет назад, когда оба были молодыми, здоровыми. Оба ухаживали за Ольгой. Но она предпочла Петру Ивана. С тех пор Петр возненавидел Ивана. Не мог простить ему своего поражения. Эта ненависть с годами разгоралась все сильнее и переросла в откровенную вражду. Петр Михайлович при каждом удобном случае старался унизить Ивана Сергеевича и доказать свое превосходство. А Иван сжимал зубы и не давал волю эмоциям.

Как-то раз Иван затеял строительство сарая на своем участке у дома. И тут столкнулся с тем, что местный комитет по благоустройству вызвал его в управление и потребовал писать объяснительную.

– Иван Сергеевич, вы не имеете права строить сарай без согласования нашего на то комитета, – заявил один из членов управления. – Поступил сигнал, что вы занимаетесь противоправным действием по отношению к соседям.

– То есть каким таким действием против закона я поступился? – спросил Иван Сергеевич, догадываясь, кто за этим доносом стоит.

А однажды Петр подстроил так, что вода из его колодца стала заливать грядки Ивана, которые он только подготовил к посадке овощей весной.

– Ваня, поговорил бы ты с Петром. Зачем он все это устраивает? – как-то сказала ему Ольга. – Не поговоришь, тогда я сама найду на него управу.

– Поговорю, Оля. Только толку будет мало от этого разговора. Он же назло все делает, ты что ли не видишь?

На том и заканчивались попытки урезонить вредного соседа.

Шло время. Лето сменялось осенью, за осенью приходила зима, потом наступала весна и потом снова – лето. День сменялся другим днем, а между соседями никак не наступал мир.

Но однажды случилось непредвиденное. Ольга внезапно заболела. Да так, что болезнь эта, словно черная туча, окутала их дом. Иван бросился искать лекарства, хороших врачей, чтобы помочь жене. Надеялся на чудо. Но чуда не случилось. Ольга недолго мучилась и на ноябрьские ее не стало.

Народу много собралось. Ольгу знали многие и все ее любили, уважали. Хорошая она была. Всем помогала, как и муж ее Иван.

Иван Сергеевич стоял неподвижно, глаза были сухие, но какие-то стеклянные. В сердце была пустота, гулкая и тёмная, как бездна. Люди подходили к нему и каждый говорил слова утешения, но он словно не слышал. Он стоял как изваяние. Перед глазами стояла его Ольга живая и веселая. От этого Ивану было еще горше. Легкий ветерок коснулся его щек и ему показалось, что это Ольга погладила его своими нежными теплыми руками. Он едва заметно улыбнулся. Но никто этого не видел.

Когда все разошлись, Иван остался один у холмика, под которым нашла теперь приют его Ольга,присел на холодную землю и закрыл лицо руками. Слёзы, что долго сдерживались, наконец, вырвались наружу.

– Как же я теперь без тебя, Олюшка? – прошептал он, словно ждал ответа.

Но вдруг он услышал шаги за спиной. Он обернулся. Перед ним стоял Петр Михайлович. Глаза его были опущены вниз, он теребил в руках шапку.

– А ты чего приперся? Уходи! – зло сказал Иван.

Пётр Михайлович посмотрел на недруга потухшими глазами, в которых стояла скорбь и отчаяние.

– Прими соболезнования, Ваня, – глухим голосом сказал Петр Михайлович. –Мне очень жаль.

Иван отпрянул, как от удара. Эти слова, такие простые, но из уст Петра они казались чем-то неестественным.

– Жаль?! Тебе жаль? – Иван едва не сорвался на крик. – Ты всю жизнь мне портил, ты ненавидел меня, а теперь, когда её больше нет, ты приходишь сюда с пустыми словами?

Пётр Михайлович не поднял глаз, и лишь тихо прошептал:

– Ольга была лучшим, что случилось в твоей жизни, Иван. И я это знал. Всегда знал. Я... завидовал тебе. Но... теперь, когда её нет, я вижу, как мелки были мои поступки.

Иван застыл. Эти такие необычные для Петра слова резанули Ивана прямо по сердцу. Ком застрял в горле, а на глаза снова навернулись слезы. Ему вдруг показалось, что все эти годы прошли впустую. Ненависть отошла на второй план, будто ее и не было вовсе. Он поднял глаза на Петра Михайловича.

– Я ведь не тебя ненавидел. Я ненавидел себя, потому что хотел быть как ты, а не получалось.

Иван молча слушал его. Слова Петра эхом отдавались в душе Ивана. Он почувствовал, что тоже вел себя неправильно, эгоистично.

– Нам обоим теперь тяжело, Пётр. Но, может, мы сможем как-то справиться с этим... вместе.

Петр посмотрел на него, а в глазах было столько раскаяния. Он протянул Ивану свою руку. И в этот момент ветер снова подул с такой силой, словно сама природа была за то, чтобы они помирились.

– Спасибо, Ольга, – сказал Петр, посмотрев на могилку. – Я знаю, что это ты пытаешься нас помирить.

– Помирила уже красавица наша, – тихо прошептал Иван. А в глазах его застыли слезы.

Петр поднял на него глаза, тоже полные слез, и кивнул.

В это мгновение в ноябрьский день в этом скорбном месте, две души, некогда ненавидящие друг друга, поняли наконец, что счастье оно и есть только тогда, когда на душе легкость от сознания нужности и надежности друг в друге.