Письмо 18. 1821 г. , 24 марта, Н. И. Гнедичу и А

Письмо 18
Николаю Ивановичу Гнедичу
24 марта 1821 г.
из Кишинева в Петербург.
(В конверт вложено Письмо 17 барону Дельвигу).


***

В стране, где Юлией венчанный
И хитрым Августом изгнанный
Овидий мрачны дни влачил,
Где элегическую лиру
Глухому своему кумиру
Он малодушно посвятил,
Далече северной столицы
Забыл я вечный ваш туман,
И вольный глас моей цевницы
Тревожит сонных молдаван.
Все тот же я — как был и прежде;
С поклоном не хожу к невежде,
С Орловым спорю, мало пью,
Октавию — в слепой надежде —
Молебнов лести не пою.
И дружбе легкие посланья
Пишу без строгого старанья.

Ты, коему судьба дала
И смелый ум и дух высокой,
И важным песням обрекла,
Отраде жизни одинокой;
О ты, который воскресил
Ахилла призрак величавый,
Гомера музу нам явил
И смелую певицу славы
От звонких уз освободил, —
Твой глас достиг уединенья,
Где я сокрылся от гоненья
Ханжи и гордого глупца,
И вновь он оживил певца,
Как сладкий голос вдохновенья.

Избранник Феба! твой привет,
Твои хвалы мне драгоценны;
Для муз и дружбы жив поэт.
Его враги ему презренны —
Он музу битвой площадной
Не унижает пред народом;
И поучительной лозой
Зоила хлещет — мимоходом.
1821 г.

Вдохновительное письмо ваше, почтенный Николай Иванович, нашло меня в пустынях Молдавии: оно обрадовало и тронуло меня до глубины сердца. Благодарю за воспоминание, за дружбы, за хвалу, за упреки, за формат этого письма — всё показывает участие, которое принимает живая душа ваша во всем, что касается до меня.

Платье, сшитое, по заказу вашему, на «Руслана и Людмилу», прекрасно; и вот уже четыре дни как печатные стихи, виньета и переплет детски утешают меня.
Чувствительно благодарю почтенного АО; эти черты сладкое для меня доказательство его любезной благосклонности.

— Не скоро увижу я вас; здешние обстоятельства пахнут долгой, долгою разлукой! молю Феба и Казанскую Богоматерь, чтоб возвратился я к вам с молодостью, воспоминаньями и еще новой поэмой: — та, которую недавно кончил, окрещена «Кавказским пленником». Вы ожидали многого, как видно из письма вашего, — найдете малое, очень малое.

С вершин заоблачных бесснежного Бешту видел я только в отдаленье ледяные главы Казбека и Эльбруса. Сцена моей поэмы должна бы находиться на берегах шумного Терека, на границах Грузии, в глухих ущельях Кавказа — я поставил моего героя в однообразных равнинах, где сам прожил два месяца — где возвышаются в дальнем расстоянии друг от друга четыре горы, отрасль последняя Кавказа;— во всей поэме не более 700 стихов — в скором времени пришлю вам ее — дабы сотворили вы с нею, что только будет угодно.

Кланяюсь всем знакомым, которые еще меня не забыли, — обнимаю друзей. С нетерпеньем ожидаю девятого тома «Русской истории». Что делает Николай Михайлович? здоровы ли он, жена и дети? Это почтенное семейство ужасно недостает моему сердцу.— Дельвигу пишу в вашем письме. Vale (Прощайте).

Письмо Дельвигу (в том же конверте)

Друг Дельвиг, мой парнасский брат,
Твоей я прозой был утешен,
Но признаюсь, барон, я грешен:
Стихам я больше был бы рад.
Ты знаешь сам: в минувши годы
Я на брегу парнасских вод
Любил марать поэмы, оды,
И даже зрел меня народ
На кукольном театре моды.

Бывало, что ни напишу,
Все для иных не Русью пахнет;
Об чем цензуру ни прошу,
Ото всего Тимковский ахнет.
Теперь едва, едва дышу!
От воздержанья муза чахнет,
И редко, редко с ней грешу.
К неверной славе я хладею;
И по привычке лишь одной
Лениво волочусь за нею,
Как муж за гордою женой.
Я позабыл ее обеты,
Одна свобода мой кумир,
Но все люблю, мои поэты,
Счастливый голос ваших лир.
Так точно, позабыв сегодня
Проказы младости своей,
Глядит с улыбкой ваша сводня
На шашни молодых «бл*дей».

1821 марта 24.
Кишинев.
Пушкин.
_________
Иллюстрация:
Портрет Николая Ивановича Гнедича работы Ореста Кипренского, 1826—1828 гг.
__________
Примечания:

- письмо Гнедича, с которым был прислан альманах утрачено до нас;

- Страна ссылки Овидия - северная Фракия, завоёванная Римом, переименованная в провинцию Мёзия, куда в село Томы был сослан поэт Овидий. (Сейчас - Констанца, в Румынии).
Страна ссылки Пушкина - это восточная Молдавия, а после присоединения к России - Бессарабия, но не Овидиополь (по левую сторону Дуная), с чем Пушкин не соглашался, оспоривая Свиньина.
Страна ссылки Баратынского - Финляндия.
Поскольку не само место, а его предназначение общее, то и страна - у Пушкинв это место ссылки, где все ссыльные поэты у Пушкина - это Овидии (автор).

- Думаю, что для памяти Александра Сергеевича следовало определить положительно, что он, по прибытии в Кишинев, хотя и не очень твердо был ознакомлен с историческою и современною географией, но знал положительно, что Овидий не мог быть сослан Августом на левый берег Дуная, страну, в которой в первый раз появились римские орлы только при Траяне в 105 году по Р.Х.; следовательно, 91 год после смерти Августа.
Не раз случалось мне быть свидетелем разговора об этом предмете Пушкина с В.Ф.Раевским и К.А.Охотниковым, разговора, к которому приставал иногда и я. Пушкин одинаково, как и мы все, смеялся над П.П.Свиньиным, вообразившим Аккерман местом ссылки Овидия и, вопреки географической истории, выводившим, что даже название одного близлежащего от Аккермана озерка сохранило название Овидиева озера*, и на этом основании давал волю своему воображению до самых безрассудных границ. Название лежащей против Аккермана (через лиман, 9 верст) крепостцы Овидиополя служило также поводом к заключению, что Овидий был изгнан в Аккерман, но в таком случае почему же он не назван Овидиополем? Конечно, в то время, когда выстроен был Овидиополь, то правый берег Днестра нам еще не принадлежал, но в 1806 г. ничто уже не препятствовало назвать Аккерман по принадлежности Овидиополем. Словом, я очень хорошо помню, что Раевский и Пушкин, при чтении записок Свиньина, были неистощимы на остроты. Ничто меня не убедит, чтобы Пушкин колебался минуту в убеждении, что Овидий не мог быть сослан в Аккерман; и Александр Сергеевич не мог, наконец, произвольно, голословно отвергать историю, определяющую место ссылки Овидия — в Томи, лежавшем на правом берегу южного рукава Дуная, при устье оного в Черное море, и где поэт, после почти девятилетнего пребывания своего и уже при Тиверии, не освободившем его, окончил и жизнь (Иван Петрович Липранди).

- В послании к Гнедичу изгнанник Пушкин опять превосходит изгнанника Овидия (тень его) - он не только не льёт слёзы печали, не только не малодушествует перед современным ему Цезарем (не пишет панегирики, в чём П. пеняет Овидию), но и имеет благодарность друзьям за помощь (автор).

- Римский поэт Публий Овидий Назон был пожизненно изгнан императором Октавианом Августом из Рима в 8 г.н.э. и вынужден был до конца жизни чахнуть в  Мёзии, в деревне Томы, на берегу Дуная. В своем стихотворении Пушкин связывает ссылку Овидия в 8 г.н.э. с его причастностью к ссылке внучки императора Августа Юлии в том же году ("В стране, где Юлией венчанный..."). Юлия была обвинена в прелюбодеянии с Децимом Юнием Силаном. Супружеская неверность не считалась в Риме ужасным преступлением и максимум, что могло грозить Юлии — это развод. Но, учитывая поведение матери, Юлии Старшей, и состояние Августа в связи с этим, Юлия была сослана на архипелаг Тремити, находящийся в Адриатическом море, к северу от мыса Гаргано. В том же году у неё родился сын, но Август приказал умертвить его. В добровольную ссылку к ней приехал её любовник Силан. После смерти Августа Тиберий (муж и дядя - сводный брат матери) позволил ему возвратиться в Рим.
До этого - во 2 г.н.э. Октавиан Август прислал разводное письмо своей дочке - Юлии Старшей - от имени Тиберия (мужа и сводного брата), в котором ей вменяли разврат и предательстве, а также покушение на отцеубийство. За одно только последнее преступление её ждала жестокая казнь — по римским законам отцеубийцу зашивали в мешок с собакой, змеёй и петухом и сбрасывали в Тибр. Юла Антония заставили покончить с собой. Семпроний Гракх был сослан, как и ещё несколько любовников Юлии Старшей. Юлия С. высылалась на маленький остров Пандатария (менее 1,75 км;), куда запрещено было ступать любому человеку, не имеющему личного разрешения Августа. Вместе с ней в ссылку разрешили поехать её матери, Скрибонии, которая сама изъявила такое желание.

Август и его жена Ливия стремились любой ценой смыть пятно с императорской семьи. "Для этого представлялась одна удобная возможность: сделать вид, что дело идет не о конкретном случае, а о всеобщем нравственном упадке, все более открыто губящем римское общество, наперекор заботам Августа.

По-Пушкину, Юлия надела венок на голову Овидия: Юлия от чтения Овидиевых "Любовных элегий" и знаменитой "Науки любви" перешла к прелюбодеянию. И её венок Овидию - не венок, а мученический венец. Какой-то неизвестный "проступок", который совершил Овидий стал для римлян и поэтов вообще тайной на две тысячи лет. Пушкину за дерзкие стихи и поведение светили Соловки, но возраст, заступничество царицы и друзей разрушают параллель. Общее то, что оба они - поэты и место изгнания почти одно и то же.

- малодушно посвятил - В Томах Овидий пишет "Письма с Понта" и "Скорбные элегии", восхваляя его справедливость и моля императора Августа о помиловании, взывает к друзьям, оставшимся в Риме, молить за него императора. Просит свою жену заступиться за него перед Ливией, описывая последнюю следующими словами:
Жен­щи­ну, выше всех жен, на кото­рой судь­ба пока­за­ла
Зря­чей себя и сня­ла лож­ный упрек в сле­по­те,
Ту, кото­рой свет­лей, исклю­чая Цеза­ря толь­ко,
Нет нико­го на зем­ле с края до края ее.
Ливия при Августе и, после его смерти, при сыне-императоре Тиберии (с 14 г.н.э.) властвовала безраздельно. В довершение всего она воздвигла в Риме статую Августа, посвящённую Юлиям, на которой своё имя написала выше имени Тиберия. В провинциях её уже при жизни почитали в качестве богини. Именно она запретила Тиберию помиловать Овидия.
В 29 году, в возрасте неполных 87 лет, она умерла. Тиберий не поехал на похороны, послав распоряжаться погребальными церемониями Калигулу, который произнёс надгробную речь. Её завещание он объявил недействительным, а сенату запретил воздавать ей какие бы то ни было почести. Овидий к тому времени уже был тенью (умер в 18 г.н.э.).

-  на гетском языке Овидий сочинил панегирик Августу, о чём извещает в одном из своих понтийских писем, не теряя надежды на облегчение своей участи. Пушкин с горечью упрекает своего кумира, которому подражал в жизни и в поэзии, очень высоко ценя: сначала писал его элегическим слогом, затем перешёл на эпиграммный слог ямба.

- генерал М.Ф.Орлов (был адъютантом сперва при Барклае-де-Толли, а потом при Кутузове), женился на Екатерине Раевской (14-15 мая 1821 г.), горячо возлюбленной Пушкиным летом 1820 г. в Гурзуфе. Не был повешен за антицаризм, не был сослан в Сибирь в 1825 г., а просидев полгода в Петропавловской крепости, был сослан в своё имение, благодаря хлопотам брата, близкого царю. К нему, в имение, уехала и его жена. Пушкин же был вызволен в это время (сентябрь 1826 г.) из ссылки.

- хитрый Август и Октавий - иносказательно царь Александр l и неизвестное лицо, сославшие Пушкина,

- Н.И.Гнедич перевёл "Илиаду" Гомэра,  Пушкин в 1821 г. иронично восхвалял Гнедича, а в 1830 г. - остро критиковал,

- АО — монограмма А.Н.Оленина на всех его рисунках, в том числе на фронтисписе к первому изданию «Руслана и Людмилы» (1820).

- «девятого тома...» — Истории государства Российского» Н. М. Карамзина.

Источник: http://pushkin-lit.ru/pushkin/pisma/018.htm