Часть 3. Его проклятие

Это была странная птица: тело её состояло из большой деревянной бочки, полусгнившей, скреплённой стальными обручами. Обручи сильно проржавели, местами до дыр, и длинные гвозди, едва державшие серые выцветшие доски, были загнуты буквой «V» для большей прочности всей конструкции.
Клюв – ржавые ножницы, но не обычные, портновские, а с утолщёнными лезвиями. Совсем как в кузнице его отца.
Винт заменял птице единственный глаз, который вращался, как только клюв начинал со скрипом открываться.
Изо дня в день птица безуспешно пыталась взлететь: деревянное тяжёлое тело мешало ей. Она даже пыталась дотянуться клювом до досок, видимо, чтобы избавиться от них. Но не получалось.
Изо всех сил она размахивала кое-как приделанными наспех крыльями из алюминиевых ложек. Но от их движения лишь колыхался хохолок из обрывка старого кружева.
Затем пару раз подпрыгивала на коротких ножках – жестяных пластинках, для устрашения клацая ржавым клювом.
Попытка за попыткой, и наконец взлетала-таки на несколько сантиметров, поднимая облако сухой пыли.
А потом вдруг исчезала.
Лишь голубое безоблачное небо и залатанная крыша старого сарая, от которого тянется тонкий металлический трос, исчезающий в неизвестности.
Секундой позже странный шум очень высоко, и птица внезапно возникала, летя с огромной скоростью сверху вниз. Доски теперь отсутствовали. Лишь обручи, как каркас, сквозь который свистел ветер.
 Целится острым клювом прямо в глаза. Как и куча острых гнутых гвоздей.
Крик…
Вздрогнув, он просыпался, со страхом открывал глаза, считая, что ослеп.  Долго моргал и дрожащей рукой вытирал пот со лба.
Она изводила его каждую ночь.
Больше двадцати лет.