Три бойца

   

   
                ТРИ БОЙЦА

   «Самара», «Чиж» и «Мамонт» всегда вместе.  При штурмах  опорников вэсэушников  и зачистках зданий они плечом к плечу. Парни не только прикрывают друг друга, а и оберегают.  Воюют  они в составе штурмовой роты второй год. Ни на одном из них не одной царапины. Везучими себя не называют, чтобы не сглазить фронтовую удачу. Вот только «Мамонт» часто крестится и что-то бормочет. Ну, понятно что, молится он.
   И во время затишья они тоже вместе. Спят рядом, едят, как говорится, из одного котелка, еще и песни поют. Особенно душевно у них получается вот эта песня: «Дымилась роща под горою, А вместе с ней горел закат. Нас оставалось только трое Из восемнадцати ребят. Как много их, друзей хороших Лежать осталось в темноте... У незнакомого поселка, На безымянной высоте…»
   «Чиж» зачастую подтрунивает над «Мамонтом». Весельчак этот «Чиж» и этакий задорный. Призывался он из Пышмы. Это почти пригород столицы Урала Свердловска. Рост у него, примерно, сто семьдесят пять сантиметров, плечи покатые и крепкие, руки жилистые, наверное, потому что до войны на конвейере в горячем цеху работал.
   - Конвейер подгоняет заготовку за заготовкой, - рассказывал парням «Чиж». – Берёшь её щипцами, а она раскаленная, аж, красная, приподнимаешь и молотом отбиваешь отросток, его ещё литником называют. А тут уже следующая заготовка подкатила. И так, с небольшими перерывами, всю смену.
   - Федя, - это «Чиж» к «Мамонту» обращается. – А у тебя девчонка-то есть? Расскажи, как ты за ней ухаживал.
   - Да, иди ты, - отмахивается от него «Мамонт».
   - Федя, - не унимается «Чиж», - она такая же здоровенная, как ты?
   «Мамонт» вроде, как обиделся на «Чижа», отвернулся от него и сопит. Это не надолго, он уважает «Чижа» и любит, как брата родного. «Мамонт», Федор Тепляков и вправду здоровенный. Вымахал под два метра, а про такие плечищи, как у него в народе говорят, мол, в два аршина, и кулак у него с голову годовалого ребенка.
   Федя, - «Чиж»  опять  донимает «Мамонта», -  а в вашей сибирской деревне все такие огромные, как ты? Или ты единственный там такой экземпляр?
  - Да, отстань ты, - сердится «Мамонт» на Серегу Серебрякова с позывным «Чиж». – Вот прилип-то, как банный лист.
  - Ты не уточнил, Федя, к какому месту банный лист прилип…
   «Самара», Николай Витюк рассказывает о «Чиже и «Мамонте», о сплоченной боевой группе в настоящем времени. А это всё было в прошлом.
   Я слушал его и вдруг, в какой-то момент мне показалась эта история знакомой. Ну, конечно! Повесть Льва Славина «Мои земляки»! Искреннее и правдивое повествование о дружбе Аркадия Дзюбина, неунывающего, лихого парня из Одессы, и Саши Свинцова - «Саши с Уралмаша». На основе этой повести  в 1943 году в разгар Великой Отечественной войны был создан режиссером Леонидом Луковым художественный фильм «Два бойца».
   Марк Бернес, Борис Андреев, Вера Шершнева, Янина Жеймо – замечательные советский актеры и потрясающие песни «Темная ночь», « Шаланды полные кефали»  сделали этот фильм выдающимся и бессмертным. Такие фильмы держат в сердце память.
   - Наша группа участвовала в форсировании Кураховского водохранилища, - рассказывает Коля Витюк с позывным «Самара». - Из новой Ильинки мы выдвигались. И на элеватор группа тоже зашла с нашей ротой. А потом начались пятиэтажки. Почти в каждом доме вермахт укропы соорудили опорники. Расчеты у них сформированы по пять-семь отмороженных на голову нациков. Пулеметчик и стрелки огнем из натовского оружия наших бойцов поливают неистово. У них много боеприпасов.
   Убегать они начали из опорников, когда до них, видимо, дошла информация, что русские взяли почти все населенные пункты вокруг Курахово, и кольцо сжимается. И то, не все бежали, среди них есть такие «ку-ку», которые насмерть бьются.
   Бойцы нашей роты использовали тактику «волчья охота», действовали мелкими группами, как наша, к примеру. «Чиж», «Мамонт» и я действовали почти самостоятельно. Перемещались затылок в затылок. Если у меня ствол вправо, то у «Чижа» влево, а «Мамонт» в это время за тылом присматривает. Нацики  могут затаиться, пропустить группу вперед, а потом открыть огонь в спину.
   Пулемет хлестнул слева. Мы с «Чижом» к стене здания прижались, из окна которого он палил.  Я пробежал чуток, окно с украми надо мной. Потом отступил от стены и метнул туда гранату. Наступила тишина. А «Мамонта» нет. «Прикрой», - сказал «Чижу» и пополз «Мамонта» искать. Нашел. Душа его была к тому времени уже на небе. Изрешетил его укроповский пулеметчик. Я его тело дотащил волоком до стены дома, где «Чиж» был. А когда стемнело, мы с «Чижом» положили «Мамонта» на плащ-палатку и перенесли на окраину Курахово. Там и похоронили. «Двухсотых» обычно куда-то увозят. А мы решили вот так, рядом с местом боя похоронить. И запомнить, где могилка.
   «Чиж» плакал. Да и я слез не скрывал. Друг, «Мамонт», Федор Тепляков  погиб. Была у него девушка в его сибирской деревни или нет, так без разницы.  Я название деревни запомнил и после войны туда поеду. Родители ведь там его, наверное, живут. Расскажу им и землякам, как Федор Тепляков с позывным «Мамонт» воевал с укрофашистами. Отважно воевал!
   «Чик» после похорон «Мамонта» замкнулся. Исчезли у него и веселость и задиристость. Не многословен он стал. Брать нациков в плен у нас как-то не получалось.
   Из одного здания укроп вел по нам огонь из автомата. Мы с «Чижом» били по нему из двух стволов. Наверное, он понял, что мы его вот-вот достанем. Бросил нацик автомат, встал и поднятыми руками. И вдруг от меня слева очередь. «Чиж» стрельнул укропа наповал. Я ему говорю: «Чиж», он вроде как руки поднял…» «Да, ты что! – ответил Серега, - А я не заметил…  Решил, что у него в руке граната».
   В свою маленькую боевую группу мы с «Чижом» больше никого не брали. Вдвоем вели охоту на нациков. Перемещались по Курахово плечом к плечу, или затылок в затылок. И били их, не щадя. За «Мамонта».
   В одном из зданий раз наткнулись на группу укрофашистов. Их было семеро. Я пересчитал потом их трупы. «Чиж» их первым заметил. «Самара»! – заорал он. – Укропы в проеме справа!»
   Он встал с одной стороны этого проема, образовавшегося от попадания снаряда, а я с другой. Стреляли по очереди. В результате, свинцом укров поливали беспрестанно. И вдруг «Чиж» пополз вниз по стенке. Я это видел, а подойти к нему не мог, добивал фашистов. Жалею сейчас об этом. Может быть, если сразу бы к нему подскочил и помощь оказал, он бы жив был. Хотя, вряд ли. Пуля в голову ему попала, чуть ниже каски…
   Ночью на себе его принес к могилке «Мамонта». Закопал его рядом с Федей Тепляковым. Потом выл в ночь, как одинокий волк. Я, и правда, стал одиноким волком. Лез  на рожон, порой, где надо и не надо. Очень уж мне за моих друзей отомстить хотелось. И получалось. Жалко вот, что пуля в руку прилетела…
   Мы с «Самарой» сидим в курилке военного госпиталя. На Николае куртка демисезонка, левую руку он просунул в рукав, а на правое плечо куртку просто накинул. Правая рука у него забинтованная и её поддерживает бандаж косынка. Из-под шапочки видны седые волосы. У него очень много седины. Это я заметил еще в палате. А Коле всего-то тридцать один. А еще я заметил, что он старается быть опрятным. «Самара» выбрит, и при мне расчесывал волосы…
   - Приспособился всё левой рукой делать, - говорил он мне еще в палате. – И бриться даже левой научился. Ну, ничего, заживет скоро рука. И я опять на войну. Постараюсь на Донецкое направление  попасть. Счета украм за «Чижа» и «Мамонта» не закрыл.
   У меня по этому поводу нет никаких сомнений. Он закроет счета фашистам, когда их всех уничтожат. Обязательно уничтожат, благодаря нашим героическим  офицерам и контрактникам армейской группировки, и штурмовику «Самаре».

   Александр Плотников, полковник в отставке.