Заметки о ядерной войне

   Судя по некоторым высказываниям с Прозы, некоторые  люди не очень хорошо понимают о чем идет речь, когда говорят об обмене ядерными ударами. Здесь я хочу изложить чисто технарский взгляд на вещи, в целом  лишенный всяческих моральных оценок. Все  нижеизложенное  находится  в открытом доступе,  по нему имеется полное согласие людей, которые интересовались вопросом и имеют физико-техническое образование на уровне хотя бы  училища прапорщиков. Это факты   такого же уровня достоверности, как то, что от Москвы в Питер можно доехать примерно за 8 часоов на обычном поезде  и примерно за 4 на скоростном. 



     –  Современные водородные заряды обладают колоссальной разрушительной силой.

    То, что во Вторую  Мировую англичане   называли “блокбастер” – уничтожитель квартала – крупнейшая из самолетных бомб, несла  1-2 тонны химической взрывчатки, обычно  ТНТ, или тринитротолуола.  Такая бомба, в соответствии с ее названием, могла снести в городе   несколько зданий.

         Сброшенные на японские города  атомные заряды  из урана и плутония  были эквивалентны по мощности  10-20 килотоннам ТНТ, то есть 10-20 ТЫСЯЧАМ тонн обычных взрывчатых веществ, то есть десятку тысяч обычных бомб, сброшенных  одновременно.   Два  города средних размеров  были снесены  атомными бомбами напрочь. Кроме непосредственных  разрушений, ядерные взрывы  создают  повышенный уровень радиации с кратковременными (лучевая болезнь) и долговременными (рак и генетические изменения в потомстве ) последствиями для человеческого организма. Если на город упало несколько  атомных  бомб, о том, чтобы жить в этом месте,  лучше забыть лет на десять минимум. Дальше - на свой страх и риск, если повышение в два раза вероятности умереть  от рака  не особенно  пугает.

          Со времен Хиросимы наука не стояла на месте. Для урановой/плутониевой бомбы мощность  ограничена, но используя  ее   в качестве капсюля  можно поджечь реакцию слияния  легких ядер  в дейтериде лития, LiD, или “Лидочке”. Женская сила  Лидочки  равна  уже не десяткам тысяч тонн обычной взрывчатки, но миллионам, и даже десяткам миллионов тонн (мегатонн). Легендарная “Кузькина мать”, испытанная при Хрущеве  на Новой Земле продемонстрировала  50 МЕГАтонн, то есть ДВЕ ТЫСЯЧИ ПЯТЬСОТ   Нагасак в одном флаконе.

     “Кузькина мать” – устройство очень громоздкое, для того, чтобы ее доставить  пришлось подпиливать бомболюк  бомбардировщика, но стокилотонная бомба – пяток  Нагасак –  имеет размеры стандартного гроба  и вес “Запорожца”. Товарищи ученые  справедливо считают, что вместо того, чтобы грузить  на ракету мегатонную бомбу и плавить песок в кратере, лучше раскидать десяток стокилотонных боеприпасов на территории побольше,  без особой картинности   укладывая  все, что  стоит,  и дезинфицируя на месте   все, что   шевелится.

   Типичная большая  ракета, таким образом, несет достаточно тепла и света для того, чтобы можно было забыть о месте проживания для жителей города размера Москвы. За десять секунд после прилета  Манхэттен становится необитаемым островом, и на полвека  превращается в заповедник мутантных тараканов.

       И у России,  и у США число подобных   заек  исчисляется тысячами, мощностей с избыком хватит на то, чтобы вернуть потенциального протвника в каменный век.

– Атомную бомбу практически  невозможно перехватить.

               Единожды взлетев, баллистическая ракета выходит в верхние слои атмосферы,  где сопротивление воздуха крайне мало. Дальше она по инерции, как брошенный из пращи камень, пролетает за полчасика расстояние, которое ей необходимо  преодолеть, входит в атмосферу снова  и  обычно  не промахивается по  эпицентру.  Теоретически,  где-то на полдороге ее можно встретить с букетом асфоделей, но практические шансы на перехват примерно такие же, как сбить один артиллерийский снаряд другим. У России есть технология вилять хвостом  на подлете, так называемый “гиперзвук”, что коренным образом уменьшает шансы на перехват, весьма  небольшие при любом раскладе. Но если у Штатов такой технологии еще нет, это вовсе  не значит, что их боеголовки не долетят до целей на территории России. Выражаясь фигурально, если Штаты собьют один процент присланного  из России с любовью, то  Россия собьет десять процентов подарка  США. Остальное пройдет до эпицентра. Последствия – см. выше.

–   А если профилактически?

       Далеко не все ракеты располагаются в шахтах. Часть изделий колесят российские просторы на тягачах.  На каком нибудь мирном  таежном полустанке с пары вагонов  обычного на вид пассажирского  поезда может не спеша сползти крыша. Через пару минут гидравилка поднимет над кедрами и лиственницами  характерный силуэт ракеты. Еще через пару минут изделие взлетит,  беря курс на город  Сан Франциско...

         Попытка “превентивного удара” просто при величине территории России, не говоря уже о  подвижных установках, и установленном  на подлодках,  вызовет срочный  отлет  всего, что летает, в направлении Северной Америки. С учетом того, что соображать при подобном раскладе надо шустро, копошиться   никто не будет. Люди, количество которых исчисляется даже не десятками, но штуками, должны ввести в соответсвующую  систему соответствующие коды,  и провернуть на пультах  ключи, после чего массированный ответ,  возвращающий оппонента во времена птеродактилей, произойдет с надежностью перезарядки автомата Калашникова.  Неважно, прилетит  потом что-то  по давшим команду, или нет.

– На что это все похоже?

   Пользуясь бытовыми аналогиями, два соседа сидят по подвалам на бочках с бензином. У каждого есть кнопка, чтобы взорвать бочку соседа через полчаса после нажатия. Предотвратить взрыв  нельзя. После того,  как кнопка нажата, отменить взрыв  невозможно.    И у каждого есть автоматическое устройство, которое подорвет бочку у соседа, если станет ясно, что сосед  свою кнопку уже нажал.  Нажатие кнопки скрыть не удастся.   

   Это положение вещей носит по-английски милое название “MAD”, что расшифровывается как “гарнтированное взаимное уничтожение”, но напрямую читается как “псих”, что с точки зрения нормального обывателя характеризует состояние рассудка тех граждан, которые подобную систему заказали и установили.

    По сути ее несрабатывание держится на десятке гомо сапиенсов. Что будет, если до электроники  доберется чокнутый   хакер? Если произойдет технический сбой, и что-то вылетит случайно?

         
      Железо, разумеется, проектировали умные люди технари, и риск того, что оно  ни с того ни с сего  врубит  берсерка само  по себе, в общем-то минимален.   Однако, гуманитарии, которые устроили  подобную хрень, и которые держат ключи у себя,  вполне способны, как это показывает история,  пустить систему  в ход.

     Власть –  это наркотик. Агриппина, мать Нерона, сказала убийцам, которые прислал ей по политическим соображениям сынок: “Пусть я умру, лишь бы он правил. ” Гитлер перед смертью отравил собаку – единственное живое существо, к которому был действительно привязан, а чета Геббельсов, перед тем, как закусить цианидом,   отправила на тот свет  своих шестерых детей.  Если бы эти господа и граждане, из которых можно делать стальные гвозди,  имели перед смертью  возможность взять с собой на тот свет миллиард китайцев – стали бы они это делать? Пуркуа бы и не па? – как выражается  один мой знакомый. Вместе будет веселей…

      При имеющейся системе возможно не один, но десяток личностей  с крайне сомнительными моральными устоями, сговорившись между собой,  подобную вещь устроить  технически вполне способны.

    С точки зрения технаря, единственно разумным решением в данной ситуации является договориться с соседом и демонтировать весь  дурдом, пока что-нибудь действительно не взорвалось. А противоречия разрешать какими-нибудь не столь радикальными методами.

        Технари, однако, обычно во власть не идут –  у них есть более интересные занятия.