Лев Толстой как иностранный агент

Кстати, о классиках. Хороший писатель Лев Николаич. Ничего не могу сказать. Глыба, каких поискать. Брови домиком, насупленный весь, серьезный, борода лопатой. «Преступление и наказание» сочинил, читали, пожалуй? Достоевский? А какая, собственно, разница? Талант, как говорится, не пропьёшь. Не в фамилиях дело.
Вот, взять, к примеру Безухова. Без уха… И это главный герой? Без уха… Умора. Я понимаю, шутка такая. Но мог бы Лев Николаевич и другого какого героя нам представить. Наташа… из Ростова. Зачем — из Ростова? Это город такой, чтобы вы знали, с репутацией нехорошей в прошлом. Автор сам-то понял, что с географией в лужу сел? Почему не из Питера, Наташа Питерская, а? А «наташами», кстати, русских шпионок отродясь звали. А там ещё и Пьер… Пьеро. Чисто цирк «Шапито», Мальвины не хватает с Карабасом… Карабас, должно быть, Кутузов, даром, что с одним глазом расхаживает по палатке и в кресле просиживает всё время. С одним глазом ему не то, что полки водить — грибы в лесу собирать бесполезно. Нельсон тоже с одним глазом был, так тот всё больше по морям, по волнам, нынче здесь — завтра там.
И почему «Война и мир» книжка называется? Можно же было — и «Мировая война», и «Война миров», и «Третья мировая». Современнее, по крайней мере, свежее, духоподъёмнее.
А война? Где вы такую видели? Пушки палят куда попало. Генералы — те скопились в одну кучу на пригорке, возле палатки с бесплатным шведским столом, чтобы, значит, быть на виду у артиллерии вражеской. Указание или приказ отдать — проблема: надо добровольного самоубийцу-шахида найти и послать. Послать можно, только поймают ведь, как пить дать, поймают и подвесят за одно место, даром что французы.
Без телефонов… На всю армию — одна позорная труба!.. У кого она — тот и главный. Смех один… Кавалерия как бы в засаде выжидает. Чего? Второго пришествия Христа? Лошади, естественно, ржут и ржат, навозом от них несёт — за версту. Это, скажите мне, засада? Лев Николаич, дорогой, вы в жизни своей сидели хоть в одной засаде? Вот не был Лев Николаич, при всём моём к нему глубоком уважении, на войне, не хлебал солдатских щей с кашей из одного котелка, в окопах вшей не кормил. Да и не верится, что марш-бросок с полной выкладкой совершал. Хотя, что кровищи много в романе описал, — это правильно, это спасибо, уважил, но настоящего пороху не нюхал.
А эта Анна… как её… Каретникова? Дамочка из высшего общества, в кринолине вся, укладывается на проезжую часть железной дороги. Вы вообще такое можете себе представить? — в кринолине и на путях… В соболях, в приталенной шубке, в каракулях? Я — нет. Больше некуда лечь, как под поезд? Вот вы бы, к примеру, легли осенью на шпалу? Раскрепощенная вовсе женщина… Мокро, грязно, холодно, то-сё, дёгтем воняет. И главное — наобум, не зная расписания прибытия поездов? Ну совсем без головы! Жить надоело — есть масса других способов: газ, застрелиться, с обрыва кинуться вниз. Ах, Вревский, ах, неразделённая любовь, вишь ли… А о детках малых подумала? Кто их после школы встречать будет? Бутерброды утром готовить с Villaggio, Пушкин? Villaggio — это хлеб такой итальянский, из рекламы, до того вкусный, что мамаша откусывает пол батона от той краюхи, что даёт ребёнку в школу. Мамочка, называется.
Воровский, между нами, шляхтич мелкий, повеса каких мало, к тому же польского происхождения, не из наших, точно. На заграничное потянуло Анну, когда кругом импортозамещение. И поделом, поплатилась за это.
Но зачем ЛьвунашемуНиколаичу самоубийство? — вот в чем вопрос. Чисто Джек-Потрошитель. А с виду порядочный, христианин, церковь по великим праздникам навещает. Я так думаю: разве не гуманнее бы топором по голове засандалить в домашней обстановке, как в одноимённом «Идиоте» — разом и покончить? Нет человека — нет проблемы. Вот в этом мы с автором сильно расходимся. Сразу видно, плотницкому ремеслу он не обучен, а садится романы писать.
И это наши классики… «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Волга впадает в Каспийское море, без них не знали.
Или вот: «Всё смешалось в доме Облонских. Жена узнала, что муж был в связи с бывшею в их доме француженкою-гувернанткой, и объявила мужу, что не может жить с ним в одном доме». Что это как не попытка внедрить в сознание россиян чуждые нам западные семейные ценности? Чисто иностранный агент, прошу любить и жаловать. Здесь бы уже и точку на романе поставить, а не рассусоливать на триста страниц. Сюжетец-то на 1200 печатных знаков тянет всего. Не стыдно, Лев Николаич, дорогой?