19. НУЗ Нефть, уран, золото роман криминальные Хро

   2, Глава Первая половина октября.
 
1.               

Пятеро создателей и основных акционеров ФВФП «Фонда взаимной финансовой помощи», как они называли свое детище, через пять  лет  спокойной  работы  учредили еще один фонд -  «Гонконгский фонд международных инвестиций». По сути, ФВФП бы первым шагом, стартовой ступенькой перед выходом на международную арену. Название родилось само по себе, ведь нужно же как-то называть в разговорах между собой большой мешок с деньгами. Филимонов, страстный любитель шедевров Ильфа и Петрова, предложил называть "конторой рогов и копыт», но учредители побоялись, что почти любой гражданин бывшего СССР, услышав это название, сразу безошибочно определит и её задачи, и ее суть. Поэтому решили ограничиться аббревиатурой ФВФП. Структура новой организации, как и название, сложилась сама собой, так как была остро востребована в кругах лиц второго эшелона власти, не стремившихся в первый. Люди, в основном, состоявшиеся, занимавшие немалые посты, обладали значительными возможностями. Все имели доступ к бюджетным средствам, были солидарны с высшим эшелоном власти и поддерживали линию президента, с незначительными оговорками, типа, мы за, пока  власти не мешают  лично   нам обогащаться. Большинство из них связывало свою судьбу с сегодняшней Россией. Они не были безграмотными глупцами, фанатиками  нашистами или ура-патриотами. Все имели за рубежом запасные аэродромы. Их родственники постоянно отдыхали, лечились, ездили за покупками за границу. Раньше, лет двадцать назад, они учили детей преимущественно в англоговорящих странах, но многим пришлось после средней школы вернуть детей назад. Возникла проблема передачи власти детям и внукам. Они все хорошо понимали плюсы и минусы властных структур России. ФВФП создали для вывода из страны личных денежных средств. Он переродился в «Гонконгский инвестиционный фонд».   Внутренняя  политика  в России экономическая внутренняя  политика  быстро  менялась.  Всех раздражали  постоянные  разговоры  о национализации  приватизированной  собственности. Встал   вопрос  о хранении   денег  за  пределами  России.                Пока шли изменения, накопилось множество проблем и противоречий. Прежде всего, количество акционеров с решающим правом голоса увеличилось до шести человек. Появились минометарии. Созданный фонд не просто накапливал деньги.  Отмывал и легалезовывал    выведенные    за  границу, средства  из бюджета.  Собрался  зарабатывать   деньги. Фонд сместился из Европы где работа застопорилась и сместилась в Азию и Китай.  Новым акционерам не нравилось, то, что без них кто-то делает  деньги   на  их  капиталах. Это  была  жесткая ревность.                Для разрешения возникших  внутренних  проблем лидер группы Марковцев вызвал в Москву генерального директора фонда в Гонконге Вишневецкого, ставшего нарушителем спокойствия. Надо было разрешить противоречия, в клочья разрывавшие монолит группы.
    Основателями группы были Павел Андреевич Филимонов, бессменный заместитель министра финансов России, и Александр Иванович Марковцев, депутат Государственной думы уже четырех созывов, бывший генерал МВД, председатель комитета Государственной думы по безопасности. Группа сложилась восемь лет назад. Идея создать такой фонд витала в воздухе и появилась в ходе мозгового штурма, переросшего в дружескую попойку на даче в Переделкино, у их общей приятельницы, соседки по дому и одноклассницы. Майя Сергеевна Ветлицкая, заместитель председателя Центрального Банка, на момент создания ФВФП была одним из консультантов в Администрации Президента. Ветлицкая, в девичестве Каменская, активно консультировала приятелей по вопросам банковского контроля и наиболее безопасных и популярных в мире способов тайного движения денежных сумм в особо крупном размере. Ближе к окончанию отдыха на даче, когда был выпит ящик «Мадам Клико», а запасы настоящего шотландского виски заканчивались, их группа сложилась организационно. Всех троих связывала дружба с детства. Оба мальчика жили в высотке на Котельниковской Набережной, были ровесниками, ходили в один детский сад, одну школу на Таганке и в один класс.
   Таких и подобных групп постоянно возникало немало и в Москве, и других регионах страны. У них схожие задачи и методы работы. Они моментально возникали и так же быстро исчезали. Чаще всего после того, как один из отцов основателей такой группы приходил к выводу, что акционеров в их коллективе слишком много, и начинал его сокращать, отправляя бывших друзей на ближайший элитный участок городского кладбища. Выживший, сорвав банк, растворялся в бескрайних просторах оффшорных  тропических островов и сладко жил, пока его не находили те, кого он обворовал. Поразительная живучесть их группы объяснялась личными качествами, биографией ее членов и глубокими связями с Россией, исчезать из которой никто не планировал ни сейчас, ни в обозримом будущем. Им всем было очень хорошо и комфортно дома. Каждый из них, уехав из страны, терял намного больше, чем мог приобрести. В случае жесткого конфликта с вертикалью власти все, конечно, были готовы спастись бегством, но только в самых крайних обстоятельствах.
      Первым и самым ярким из учредителей фонда был Паша Филимонов, имел один недостаток или достоинство не был лидером. Оставался прекрасным исполнителем. Никогда не рвался на первые роли.
 Дед Паши, Павел Ефимович Филимонов, известный заслуженный большевик из Ленинской гвардии, был соратником Чичерина, ответственным чиновником наркомата иностранных дел. Войну, с 35 года по 47, провел в нейтральной Мексике, служил в посольстве в качестве военного атташе. Благодаря тому, что ни дед, ни его семья, в конце 30-х в СССР не находились, они чудом проскочили чистки и массовые репрессии. В Мексике в 36 году родился их сын Андрей, отец Паши. В 47 году семья вернулась в СССР. Дед был многократно награжден правительством, особенно в 1940 году, в год гибели Льва Троцкого. Далее, до конца своих дней в 1967 году, работал на Смоленской площади. Отец, Андрей Павлович Филимонов, после окончания в 53 году ускоренного курса в школе МГБ в составе последнего Бериевского призыва, попал на работу на Смоленскую площадь. Сначала в службу дипломатических курьеров, а позже, после окончания юридического факультета МГУ, переехал в юридическое управление МИДа, в сектор Латинской Америки, так как родился в Мексике и жил там до 11 лет. Испанским языком владел с пеленок, говорил на нем лучше, чем по-русски. Там отец Паши сделал очень хорошую карьеру. Когда сдавали и заселяли высотку на Котельниковской набережной, решение дать квартиру семье заслуженного дипломата, соратника Ильича, помощника и друга Чичерина, ученика отца народов И.В. Сталина, и, наконец, ближайшего сотрудника товарища Молотова Павлу Ефимовичу Филимонову, ни у кого не вызвало возражений.
     Дальнейшая жизнь отпрыска семьи была заранее распланирована. После школы учеба в МГИМО и ответственная работа или во Внешторге СССР, или МИДе. С работой на дипломатическом поприще не получилось из-за начавшегося развала СССР и гонок на лафетах покойных генеральных секретарей, когда сложившийся за десятилетия застоя заведенный порядок перемещения по вертикали  чиновного люда полностью развалился, все планы в срочном порядке пришлось менять. Пашу пристроили на работу в Госплан СССР. Он стал ведущим специалистом в секторе по координации работы плановиков и Госснаба СССР. Быстро стал начальником отдела.  Потом последовал полный крах СССР и Госплан затрещал по всем швам, но снабженцы оставались на плаву еще лет пятнадцать. Оказался нужен в правительстве Силаева на третьих ролях.  Павел  познакомился с Явлинским и Гайдаром. Попал в команду вице-премьера Явлинского и задержался в правительстве. В начале 90-х годов прибился к команде младореформаторов  в правительстве  Ельцина.  Сначала стал референтом министра финансов Б. Федорова, потом его помощником. Сгинули в небытие младореформаторы. Паша заматерел и перестал быть молодым человеком, главным куда пошлют. Превратился, работая в условиях жесточайшего политического и экономического кризиса, в очень ценного управленца с уникальным опытом. Так как он не был в первых рядах, и, соответственно, не мелькал на телеэкранах, то задержался надолго. В период революций, когда плавная передача власти не происходит, специалисты типа Паши Филимонова оказываются очень востребованными. Кроме демагогов, прорвавшихся во власть, были необходимы те, кто мог каждый день просто работать и решать проблемы. Запасной аэродром у семейства Филимоновых располагался  в Мексике, на побережье Калифорнийского залива. Доля в акциях их фонда составляла 20%.
     Паша был высоким, широкоплечим человеком, с прекрасной шевелюрой и модной  бородкой, и, хотя оставался холостяком до сорока лет, любил абсолютно всех женщин. У любой находил прелести и скрытые достоинства. Его холостяцкая беззаботна жизнь окончилась для всех внезапно. На какой-то выставке, куда его позвали в качестве свадебного генерала, открывавшего выставку от лица правительства, он встретил художницу современной портретной живописи. Кучерявая, натурально светло рыжая миниатюрная женщина покорила сердце Павла. Через год родила ему дочку, такую же рыжую, как и мать. Павел отличался веселым нравом, очень любил игру на гитаре у костра. Постоянно посещал слеты и съезды туристов-дикарей. В Юности  при  СССР был  завсегдатаем сходок  в Крыму и на Кавказе, на бухте Шамора в сентябре в Приморье и на Селигере. Гонял на американском коллекционном мотоцикле. Его жена, как выяснилось, тоже была страстной любительницей туристической романтики и поездок на мотоциклах. Во всяком случае ора в этом уверяла мужа. В быту Паша отличался веселым нравом. Собрал уникальную коллекцию записей советской сатиры, начиная с Аркадия Райкина, до Жванецкого и Задорного. Тысячи записей, многие с авторскими надписями, автографами на пакетах и коробках. Специалисты и коллекционеры оценивали коллекцию очень высоко. В сотни тысяч долларов.
  Лидером людей, создавших ФВФП, был Александр Иванович Марковцев. Он всегда выделялся среди сверстников энергией, предприимчивостью и лидерскими качествами. С младых ногтей любил драться. Так как был рослым, 190 сантиметров, физически очень развитым, часто из стычек выходил победителем. При этом инициатором конфликтом он почти никогда не был. Чаще всего он сражался ради девчонок. Женщины его очень ценили и любили. Отличался влюбчивостью, постоянно влюблялся в одноклассниц. Его избранницей стала дочь друга отца. В 19 лет Саша и сам стал отцом мальчика, и после рождения наследника женился на избраннице. Но всю жизнь хранил пристрастие к постоянным интрижкам на стороне. Как говорится, был еще тем ходоком. Но жену любил и даже не помышлял расстаться с ней. Заменить её на молоденькую,  секретаршу,  или популярную  артистку.
     Родители и дед Саши – заслуженные чекисты, видели своего отпрыска в будущем только на Петровке или Лубянке, как минимум, в генеральских лампасах. Александр надежды родителей не обманул, пошел по их стопам. Несмотря на разницу выбранных в жизни дорог, Саша и Паша остались друзьями. Дедушка Саши дослужился до генерал- полковника НКВД, где числился за управлением Судоплатова. В 53 был направлен в Венгрию, помогать новой рабоче-крестьянской власти в создании народной милиции, поэтому удачно и безболезненно проскочил смену лидера в стране и посадку в тюрьму его непосредственного начальника. Правда, через три года, в 56-м, судьба чуть было не догнала его, когда вспыхнул мятеж в Венгрии. Танковый отряд венгерской милиции, которым он командовал и сформировал, восстал против народной власти в числе первых и дрался с советской армией очень успешно и эффективно, до последнего снаряда. Подчиненные арестовали своего командира, и от немедленного расстрела его спасло только то, что мятежники решили устроить публичный суд и, после победы и изгнания оккупантов из Венгрии, повесить на площади. Используя громадный жизненный и профессиональный опыт, Дедушка Саши  сбежал с полковой гауптвахты, где его содержали, ликвидировав командира танкового отряда, начальников штаба и разведки мятежного полка, что очень затруднило деятельность ударной силы мятежников. После бегства присоединился к частям Советской армии и продолжал уничтожать контрреволюцию. Через год, в 1957-м, вернулся в Москву, где его наградили вторым орденом Красной Звезды и выделили квартиру в высотке на Котляровской набережной.
    После школы Саша  внук  и  сын героев   чекистов   отправился в ряды СА.  В  их семье уклонение от воинской службы было немыслимо. Служил рядом с домом в Реутове 3 (спецназ). После службы в дивизии имени Дзержинского поступил  во  Всесоюзный юридический заочный институт в Москве. Служил в МУРе. Имел звание старшего прапорщика. После окончания института попал в штаб МВД под крыло отца, который при Щелокове стал большой шишкой в милиции. В 79 году написал заявление и был включен добровольцем в ограниченный  контингент советских войск в Афганистане. Вошел в Афганистан в звании майора. В Кабуле по семейной традиции занимался созданием подразделений Царандой. Принимал активное участие в боевых действия. Под пули специально не лез, но за чужими спинами не прятался, берег бойцов, как советских, так и афганцев. Бездумным храбрецом не слыл, но и в трусах не ходил. Покидал Афганистан в звании генерала внутренних войск МВД. Будучи заслуженным боевым генералом и афганцем, стал представлять интерес для разных популистов, крутившихся вокруг власти. После развала СССР присоединился к партии власти. Название этой партии и лидер менялись, а Марковцев в ней оставался. Всегда колебался вместе с партиями и властями. Заседая в Думе, Александр Иванович изнывал от тоски. Было скучно и противно принимать участие в глупых интригах коллег, направленных против страны. От того, что Яблоко Явлинского с Хакамадой сменили девочки Путина - Яровая, с Мизулиной и Поклонской в придачу, фактически ничего не изменилось. Фактура у них была достойная, а вот с содержанием были проблемы. Его деятельная энергичная натура требовала действий. Любые попытки работать с полной отдачей и расшевелить коллег уходили в песок. Логику президента и правительства, глядя на их работу с близкой дистанции изнутри системы, он совершенно не мог понять. Невольно в голову лезли мысли о всемирном сионистском заговоре, вселенском правительстве и прочей чепухе. После разгона Болотной, который он одобрял от всей души, в его жизни произошли большие перемены. Появился смысл жизни. Именно тогда, когда власть зашаталась, он с друзьями детства Майей и Павлом   сдали  ФВФП, «Фонд взаимной финансовой помощи», он ожил. Денег на более чем достойную жизнь ему хватало. Разумеется, денег много не бывает, и отказываться, когда они сами идут в руки, он не собирался. Его доля в общем капитале превысила 18%. Так получилось, что он не завел запасного аэродрома на случай экстренной посадки. За границей знакомств не имел, разве что связи в свергнутом правительстве Афганистана и все. Но заводить запасной аэродром в горах Афганистана смысла не видел. Любимая жена и дети капали на мозги все больше. Так что проблема стояла перед ним достаточно остро. Он уже подумывал, а не привлечь ли на помощь дальневосточников, но никак не мог принять окончательное решение.
   Третьим  равным  среди равных  среди  учредителей   фондов  была  Ветлицкая
Майя Сергеевна, в девичестве Каменская, родилась и выросла на Таганке в Москве. Семья ждала увеличения - рождения Майи. За месяц до этого Каменские переехала в новое жильё - получили просторную, со всеми удобствами квартиру в знаменитой высотке на Котельниковской набережной. Квартира находилась на пятнадцатом этаже, в левой башне с видом на набережную Москвы-реки. В этом доме жили только партийные функционеры, военные, ученые и деятели культуры. Квартиру дали отцу Майи Сергею Каменскому, ближайшему помощнику Анастаса Микояна, дружившего с его сыновьями. Каменский постоянно бывал за границей - в Германии, Австрии, Швейцарии. Иногда выезжал в командировки с женой Софией Моисеевной. Семья ежегодно отдыхала на море в Гаграх, до конца восьмидесятых в одном и том же пансионате, принадлежавшем Внешторгу СССР.
Отец был старше жены на много лет. В их доме бывали известные в стране люди. Кроме шефа отца особенно близок к их семье был Владимир Сергеевич Геращенко, первый заместитель правления Госбанка СССР, и его сын Виктор Геращенко. Так как она выросла в семье Советской элиты, тесно связанной с заграничными командировками, не знала отказа в своих детских желаниях. Маленькая Майя Каменская имела возможность посещать школу искусств, где училась музыке и балету. С детства изучала английский язык, а при общении с отцом, свободно владевшим немецким, выучила и его. Круг общения и атмосфера в доме определили весь ее жизненный путь. Она с детства отличалась свободолюбивым, независимым характером. С девочками почти не дружила, предпочитая мальчишек, которыми успешно командовала. Что такое зависть, Майя узнала только лет в пятнадцать, когда окружающие стали оценивать друг друга по личным достоинствам. Когда она поняла, что не самая красивая, и никогда ей не станет, то превратила себя в очень сексапильную привлекательную женщину с копной слегка волнистых каштановых волос, стройной фигурой и великолепными ногами.
     После окончания десятилетки на Таганке, Майя поступила в Московский финансовый институт. В двадцать лет она взбунтовалась, попыталась изменить жизнь, прописанную и уготованную ей средой обитания и родственниками. У неё случился  бурный роман с соседским мальчишкой Славиком, студентом МГУ, будущим геологом, жившим на одной с ней площадке, в квартире напротив. Все шло к ЗАГСу. Молодые собрались подавать заявление и неожиданно рассорились вдрызг.  Какая кошка пробежала между ними, так никто из родни и не узнал.
     Через полгода Майя утешилась, вышла замуж за комсомольского вожака института, в котором училась, Егора Владимировича Ветлицкого. Но и с ним семейная жизнь не сложилась. Они тихо без скандала развелись. Через год, на пятом курсе, когда Майя проходила практику в банке, познакомилась с мужчиной, как ей казалось, её мечты, начальником департамента, и влюбилась в него. 1979 году окончила с красным дипломом Московский финансовый институт, повторно вышла замуж и родила дочку. Осталась на фамилии первого мужа - Ветлицкая. Вместе с мужем уехала в Сингапур. Работала в департаменте кредитно-денежной политики Сингапурского отделения Московского народного банка, которым руководил её супруг. С ним она познакомилась на преддипломной практике. Маленькая дочка осталась у её бабушки в Москве, в высотке на Котельниковской Набережной. Через три года жизни в Сингапуре, молодая семья вернулась в СССР. Майя тут же получила приглашение работать у приятеля юности и друга семьи Виктора Владимировича Геращенко, обогнавшего в карьере отца, ставшего председателем Банка России. В 1995 году, в связи с отставкой Геращенко, ушла с работы и она. После Центрального банка всплыла в администрации Президента в качестве советника. Перешла по наследству от первого президента ко второму. Когда Путин совершил первую рокировку с Медведевым, она однажды утром неожиданно для себя узнала, что более не работает в Администрации, а перешла на работу в Центральный  Банк в качестве заместителя председателя. Со вторым мужем, Андреем Андреевичем Юрченко. она рассталась, но разводиться не спешила, а муж не просил, хотя завел другую семью и двух сыновей. У них остались добрые отношения. Она помогла мужу перебраться  в Нью-Йорк, в Америку, работать в ООН, в офис официального представительства России. Такое положение вещей обоих устраивало. Их дочка, когда ей исполнился двадцать один год, переехала на ПМЖ к отцу. Сначала на учебу, потом приспособилась и обжилась там. Часто летала к матери, дедушкам с бабушками, но возвращалась к отцу и его новой семье. Прекрасно ладила с мачехой, которая была не намного старше её, и единокровными братьями. Когда начались вторая рокировка Медведев-Путин, произошла историческая встреча на даче трех друзей детства с ящиком виски и шампанским, итогом  которой было создание фонда взаимной помощи. Через восемь лет она стала основным акционером их фонда, её доля превысила 28% общего капитала. Она делала деньги на откатах частных коммерческих банков, которым требовалось получить из бюджета средства на покрытие кассового разрыва.
       Через год после того, как их группа заработала первые деньги и спокойно вывела их из страны, друзья привлекли к деятельности ФВФП первого заместителя министра строительства и ЖКХ Антона Семеновича Равочкина. Воровство в его заведовании достигло таких высот и объемов, что он стал ведущим спонсором пополнения общей казны. Но ему, чтобы удержаться в своей должности, требовались очень высокие покровители. Вот он и решил, что лучше добровольно делиться с вышестоящими товарищами, чем очень много воровать в одиночку, и закончить свой жизненный путь в тюрьме. Он был человеком, близким к президенту Ельцину. При первом президенте ему не требовались покровители и союзники. Они были знакомы по совместной работе на Урале. Так как в политику он не лез, власть не критиковал, спокойно пережил все перемены, случившиеся в миллениум. Остался наплаву на очередной срок президентства Путина. Постепенно он стал ведущим спонсором пополнения общей казны. Его доля в общем капитале приближалась к 21%. Строитель принадлежал к сторонникам президентской вертикали власти и оставался уже при трех президентах неприкасаемым. Человек крупный, скорее, грузный, чем толстый, совершено лысый. Когда на него смотришь, вслед за совершено круглой, лысой, как биллиардный шар головой, в глаза бросались его руки. Они были крупными и сильными, привыкшими много постоянно работать, несмотря на высокое общественное положение. Терпеть не мог занятия спортом с детства, полагая их глупостью и бессмысленной тратой сил. Считал, что мужик должен держать себя в хорошей форме с помощью тяжелой физической работы, и на практике это реализовывал. До 57 лет это хорошо срабатывало, но на пороге пенсионного возраста появились проблемы со здоровьем. Как в юности наколоть поленницу дров или разгрузить машину он уже не мог. Сердце, сосуды, кровяное давление и печенка у любителя жирной жареной свинины стали о себе напоминать. В итоге, появилось ожирение, проблемы со здоровьем увеличились. Кроме чревоугодия он отличался хамством, от которого страдали все окружающие его люди, близкие и сотрудники, смежники и случайно встретившееся на его жизненном пути. Без долгих размышлений мог послать в матерной форме «по старой и по новой трассе» любого, кто ухитрялся его разозлить. В категорию раздражающих его людей мог попасть любой. Надо отдать должное Антону Семеновичу, если после приступа раздражения он понимал, что оскорбленный им человек ни в чем не виноват, или сам он был не прав, искренне извинялся, иногда даже публично, поэтому окружающие многое ему прощали. Он пользовался популярностью и прослыл  демократом в хорошем понимании этого слова у сегодняшнего руководителя страны. Еще больше позиции первого заместителя министра укрепляло то, что он любой ценой выполнял поставленные перед ним производственные задачи. Его многократно проверяли, но ни разу не поймали на хищении бюджетных средств им лично. В его заведовании воровали много и абсолютно все, но без политического подтекста. Так как все задачи производственного характера были успешно выполнены, Равочкин лично на воровстве не попался, а всех ворующих по мелочи посадить невозможно, для заместителя министра все оканчивалось легким испугом. Руководство силовиков прекрасно помнило, чем закончилось «хлопковое дело» в Узбекистане при Горбачеве, когда сделали очень успешную попытку пересадить всех воров в республике. Посадили очень многих, наверное, большинство. Но где теперь тот Узбекистан? Товарищи Гдлян и Иванов внесли свой вклад в размежевание правящих элит СССР. Повторять ошибки Михаила Сергеевича никто не хотел. Без крайне нужды строителей не трогали, а команды не поступало.
У Равочкина за четверть века сложилась своя оригинальная система получения денег от подчиненных. Он брал только наличными.  Только от двух десятков своих личных друзей, поэтому и не удалось его поймать. Больше всего он любил взять крупный инфраструктурный проекты. Добиться внесения в него различных удорожаний, завысить смету раза в два, затем передать его своим друзьям.   Из  которых   отожмут  и распилят половину выделенных средств. Треть вложат в дело.  и отчитаются об огромной экономии  в  20%. Он с нежностью вспоминал Олимпиаду в  Сочи, саммит во Владивостоке, чемпионат мира по футболу. А вот о реновации в столице он даже слышать не хотел, не говоря о том, чтобы иметь с ней дело. Чтобы драться с мэром Москвы и его шайкой из-за денег надо быть, как минимум, премьер министром страны, да и то результат не бесспорен. 
      Пятым акционером с долей капитала более 10% был бизнесмен Курбатов, генеральный директор и владелец страховой компании «ОАО Росинстрах».  Он отвечал за вывод денег из России за рубеж. Его схема была эксклюзивной и формально не нарушала ни одного закона России. Его страховая компания специализировалась на перестраховке зарубежных компаний. Он переводил деньги за границу по якобы имевшим место страховым случаям.
Он единственный из акционеров не был членом правительства и не состоял на государственной службе. Руслан Надирович Курбатов   родился   и вырос,  в  Казани.  Постоянно  жил в  столице,  где  превратился в крупного бизнесменом Российского  масштаба. Природа и родители наградили Руслана красивыми правильными чертами лица. С первого взгляда все принимали его за выходца с юга Украины, Крыма или Молдавии. Присмотревшись  внимательно, появлялись мысли, что в жилах его течет много восточных кровей. Мужчиной он был видным: высокого роста,185 сантиметра, с карими глазами, густой черной, слегка волнистой шевелюрой и хорошей фигурой без лишних жировых накоплений. Этому способствовало его увлечение теннисом. Он стал появляться на корте, как только этот вид спорта стал модным в Москве после воцарения Бориса Николаевиче Ельцина, и продолжал занятия пару раз в неделю даже тогда, когда о теннисе многие и думать забыли, и переключились на горные лыжи. С годами добавились еще два пристрастия: гонки под парусом и рыбалка на спиннинг в горных реках. Курбатов происходил из семьи крупного партийного чиновника. Очень грамотно говорил и писал почти без ошибок на русском, знал татарский и казахские языки, которые выучил дома в Казани от матери казашки и отца татарина. Свободно владел английским и испанским языками.
    Его  отец Николай Курбатов,  отличался фантастическим чутьем на опасность. В самый последний момент, публично об этом заявив, с очень жесткой и совершено справедливой критикой М.С.Горбачева вышел из КПСС.  Примкнул к победившей оппозиции, в лице межрегиональной  депутатской  группы, тем самым оказался в числе ближайших сторонников президента Ельцина. Потом случилась неприятная история с мятежом и ГКЧП. Он также выбрал нужную сторону победителей, оказавшись в команде президента Шаймиева, где числился человеком Ельцина и сторонником России, как единого государства. Он снова выиграл. Затем расстрел парламента и штурм Белого дома, танки на улицах. Опять вытянул нужную карту , опять подтвердил свою верность президенту. снова слава и почести с хлебной должностью главного приватизатора Поволжья. Ближе к миллениуму автоматически перешел в число людей премьер-министра России. Единственный простительный грешок числился за ним - смена имени. Николай Курбатов превратился в Наира Курбатова, а его сын, соответственно, из Руслана Николаевича Курбатова стал Русланом Наировичем Курбатовым. Правда, до кона жизни в 2010 году, старший Курбатов откликался на Колю и Николая Петровича.                В конце 90-х Николай Курбатов, участвуя и отвечая за проведение приватизации в Татарии, создал частную страховую компанию, записанную на старшего сына Руслана. 
      В 80-е годы Руслан, как отпрыск партийного функционера и депутата Верховного Совета СССР, поступил и окончил МГИМО. Пока учился, отец купил ему кооперативную квартиру в столице, и сын перебрался на постоянное жительство в Москву. После окончания престижного ВУЗа, Курбатов младший три года работал в Ингосстрахе, пока, СССР не развалился. Затем на два года поехал на стажировку в Калифорнию, США. Вернувшись в Россию, возглавил страховую компанию, созданную под него. В отличие от многих тридцатилетних сверстников в России, Руслан совершено точно понимал, что в Америке или Европе он никому и даром не нужен. Денег, славы или перспектив для выходцев из СССР у него нет. Будущее только дома в России или на родине матери в Казахстане, где у него есть родовые связи и корни. Никакое свободное владение английским и испанскими языками дорогу наверх, в США, ему не откроют.
     В 35 лет,  после смерти  отца, будучи состоявшимся человеком с прекрасным образованием, связями и большим  бизнесом со стабильным высоким доходом, Курбатов младший женился. Жену подобрала ему мать. Его мать, в отличие от отца татарина из семьи советских инженеров, была знатной казашкой из Старшего Жуза одного с Назарбаевым рода. Мать нашла красивую, с учетом его вкуса, выпускницу СПб университета экономики, моложе его на десть лет. Молодые посмотрели друг на друга, провели несколько публичных встреч, пришли к выводу, что их старики правы, и согласились вступить в брак. Была пышная свадьба, достойная людей их уровня. О страсти и любви до гроба речь не шла. Это был классический брак по расчету, который оказался очень удачным. Стороны добровольно и осознано взяли на себя определенные обязательства и ограничения, в рамках которых они могли действовать свободно, уважая партнера и исполняя свои роли. Молодая семья не имела ни бытовых, ни материальных трудностей, как и скрытых, терзающих дух и память незалеченных сердечных ран. Можно сказать, что их брак был счастливым. Через пятнадцать лет они имели двоих детей - мальчиков погодков, и подумывали завести девочку, пока годы, с учетом прогресса медицины, позволяли это сделать самостоятельно. Из трехкомнатной квартиры Руслана на Нижегородской улице, семья давно перебралась в скромный, но достойный двухэтажный особняк в Серебряном Бору.
          Они могли себе позволить   дом на Рублевке, но на семейном совете, включая старшее поколение, решили, что не стоит дразнить гусей, надо взять что-то скромное. Зато на Канарах купили великолепную виллу с гектаром земли и собственным пирсом, к которому была пришвартована океанская яхта. Канарские острова в качестве запасного аэродрома выбрали по двум причинам. Во-первых, потому что Руслан свободно владел испанским языком. Во-вторых, у него на островах имелась торговая компания. Пока Руслан два года учился в США, он её создал. Позднее, уже вернувшись в Россию, зарегистрировал в Испании со штаб-квартирой на Канарах дочернюю компанию своей же компании « Росинстрах». Поэтому при необходимости начинать там новую жизнь намного легче, чем в других странах. Руслан от занятия страховым бизнесом почти полностью отошел, передав управление компанией жене, которая с этим прекрасно справлялась, что еще больше укрепляло их брак. Сам сосредоточился на выводе денег из России и поиске тех, кому это услуга была нужна. Курбатова к работе в фонде привлек Равочкин.  С ним у Руслана сложились теплые отношения. Их сближало сходство характеров, приверженность семье, страсть к рыбной ловле на спиннинг. Так сложилось, что они доверяли друг другу в отличие от остальных акционеров фонда.
Первые шесть лет друзья, помогая, поддерживая друг друга в продвижении по служебной лестнице, обогащались лично. Совместный капитал, накопленный  и спрятанный в Гонконге, превысил два миллиарда долларов. Потратить деньги они не могли, как государственные служащие они были на виду и контролировались вертикалью власти. Вволю тратить свои богатства, можно только уйдя с  государственной  службы.  Но уйдя со службы, они теряли  возможность обогащаться дальше. А этот процесс все возрастающего добывания денег стал смыслом их жизни. Всех пятерых не устраивало сложившееся положение. Они не раз обсуждали ситуацию и давно пришли к выводу, что урывание жирных кусков от бюджета, их вывод из страны, сохранение в виде наличных   финансовых  средств  в  Гонконге.  Или любом,    другом оффшоре,  это тупик.  Из  него,   надо  постепенно  выходить.  Их всех сложившийся в стране режим ручного управления экономикой полностью устраивал, они были плоть от плоти порождением режима. Постоянно запускали руки в бюджет, откусывали от него, кто сколько мог. Благодаря их слепой верности, система закрывала глаза на эти мелкие шалости. Не поедать же саму себя. Главное, не попадаться на глаза общественности и шелкоперам. Главное правило долголетия  - не раздражать людей - пятерка свято соблюдала. Первая серьезная проблема появилась у них два года назад, когда мощная китайская внешнеторговая компания «Восток» смогла украсть у их подконтрольных компаний в России пять миллионов долларов. Потеря была неприятная, ломала привычную схему работы, но не смертельная для их сообщества. Акционеры склонялись к мысли плюнуть на потерю и не связываться с китайцами. Убытки можно возместить за счет подконтрольных им рыбаков, из-за разгильдяйства  и доверчивости которых китайцы смогли их обворовать. Но беда не ходит в одиночку, В процессе воровства рыбы на их след случайно натолкнулись сотрудники военной контрразведки Восточного военного округа России. Им тут же показалось мелким и несущественным то, что они получат от руководства в случае разоблачении группы Московских высокопоставленных коррупционеров. Офицеры решили провести приватизацию с помощью шантажа и положить в свои карманы все, что фонд взаимной помощи смог своровать из бюджета и вывести за границу. Было необходимо уничтожить возникшую проблему. Пускать ситуацию на самотек было нельзя. И учредители фонда, и рыбаки искали, как вернуть украденные у них деньги, как и избавиться от контрразведчиков.  Разрешая эту проблему, они связались с дальневосточниками Вишневецким и Бернштейном. И чем больше они общались, тем больше им требовалось. Чтобы отказаться от услуг Вишневецкого и Бернштейна, надо кого-то постороннего снова вводить в курс всех их тайн. Делать это они не хотели, но, самое главное, боялись. Таким образом попали в замкнутый круг, из которого они хотели вырваться, искали и не находили варианты.