Парад

1. Часть первая - справедливая.
Страшное зло возродилось там, где сложно было предположить, совсем
рядом, среди тех, кого считали братьями. Гидра подняла свои вновь
отросшие головы и скалила страшные пасти на Родину. Об этом сложно было
бы узнать, но спасибо родным средствам массовой информации, уж они-то
не забывали напоминать о нависшей угрозе и всей неприглядности когда-то
родных, а теперь искренне ненавидимых соседей. СМИ вообще эта тема
очень заботила и, как следствие, стало заботить всех.
Хотя даже при активной поддержке журналистов Антон не замечал,
чтобы простой народ так уж сильно волновал пожар злых идей, которые
зарождались в другой стране и всю пагубность и необратимость последствий,
которых они не могли ни почувствовать, ни понять. Так что по телевизору
твердили, что за границей всё плохо, а у нас всё хорошо, просто акцент этой
идеи сместился к соседям, от которых такой подлости не ждали. Антон
никогда не интересовался политикой, намного больше его волновала
зарплата на заводе, которой хватало, но хватало на всё меньшее количество
качественных продуктов, а некачественные ему не нравились: он много их
съел сам, а маленьким детям своим и жене, которую любил, желал
совершенно другого. И вроде в цифрах оплата нелёгкого труда даже
увеличивалась, но вот купить можно было всё меньше. Магия экономики
совершенно не радовала всех, кто о ней задумывался. Хорошо, что подумать
было о чём: например, об опустившихся соседях, которые, если верить
распространяемой информации, стали творить совсем непотребные вещи. Их
точно надо было остановить. А кто это мог сделать? Где в этом мире
настоящая справедливость? Только самая лучшая и благородная страна
могла взяться за такое! - так Антон подумал позже, вдохновившись
просмотренными выпусками новостей. Сперва он очень удивлялся началу
конфликта на самой границе его родной земли и тому, как начался этот
конфликт: с жестоких утренних авиаударов асов его страны. Приём этот был
свойственен той напасти, с которой они собирались сражаться. Но видимо,
чтобы победить страшного врага, надо действовать так же как он или даже
хуже.
Первой мыслью после начала боевых действий было недоверие: может
это ошибка или всё закончится достаточно быстро, ведь у мудрых
руководителей должен быть план, как избежать больших жертв, но чем
дальше, тем сводки с фронта становились привычнее, обыденнее. Тогда уже
появилась злость на тех, кто всё это начал...На негодных соседей! В которых
верил и которые наточили такой большой нож для удара в спину! Человек ко
всему быстро привыкает и Антон привык к тому, что где-то проходила акция
возмездия. Плюс близкие его уверяли, что всё так и должно быть, мудрые
ребята в пиджаках с экранов говорили то же - про величие страны нашей и
коварство всех остальных. Легко поверить в то, во что хочется верить. Тем
более, что всё чаще стали появляться и наглядные примеры бесчеловечности
врага: то у одних знаковых, то у других стали приходить похоронки на
родственников, а в город стали прибывать беженцы из затронутых смертью
регионов. Дошло до того, что и Серёга- близкий друг Антона не вернулся
зоны конфликта. Считался без вести пропавшим, но мало кто ещё питал
надежды. Это и стало последней каплей, по крайней мере, так думал Антон,
ведь не из-за денег же он отправился в чужие края! За деньги воевать плохо,
так по телевизору никто не говорил. Хотя цены становились всё больше, а
зарплаты всё менее конкурентоспособными, особенно, если сравнивать с
доходами военных.
Были проводы, и слёзы, и заверения, что за правое дело должен
сражаться каждый. Страх тоже был, но после того, как завертелись
армейские будни было уже не до него. Война растеряла большую часть своей
романтики, даже если такая когда-то и была: откуда прилетает смерть в
большинстве случаев было даже и не видно. Много славных людей
встретилось на фронтовом пути. Много за кого придётся выпивать стоя и
задумчиво смотреть в пустоту. И редко у кого возникал вопрос: почему
приходится воевать за свою землю, сжигая чужую? Врага не жалко,
особенно, если он осмеливается огрызаться в ответ. А то, что это враг — это
очевидно. И всем становилось только очевиднее, чем больше ресурсов и
людей было потеряно в этом конфликте. Такие жертвы просто не могли быть
не оправданными, психика человека этому противилась, а ответственные
лица не могли такого допустить. Этот конфликт был подобен зыбучим
пескам: вступив в него начинаешь увязать всё глубже и все резкие действия
этому только способствовали. Кто-то это понимал, но большинство старалось
не думать в негативном русле, негатива и так хватало.
-Антон!
-Чего разорался?
-Подай патрон! - товарищ умом не блистал. Зато патриотизмом так и
светился. Люто ненавидел всё ненаше, особенно то, что не мог сам купить.
— Вот они- сволочи! - не унимался он, даже над уже погибшими врагами.
Интересно кто теперь и что скажет над ним? И скажет ли вообще, ведь его
тело так и не нашли. А как звали того товарища? - Антон даже и не мог
припомнить, хотя сильно старался. Очень многих он не помнил, а ещё
больше потерял. Кровопролитное время, ожесточало сердце. Лучше не
привязываться. Все тут были в мясорубке, где фарш сильно сдабривают
приправой из денег и красивых призывов. А ему что? Ему очень хотелось
дойти до конца: такие жертвы не могут быть напрасными, они должны быть
ради великой цели. Если сам не поймёшь ради какой, умные люди
подскажут. С мамой только созваниваться страшно: она совсем сдаёт, сильно
переживает за него и за то, что привычный мир под угрозой. Старикам очень
важен привычный мир. А значит - только вперёд! Или назад, или в землю на
пару неделек, если приказ, или навсегда, если не повезло. Победу встретил в
промёрзшей землянке, максимально буднично: кто-то что-то подписал, кто-
то с кем-то договорился, кто-то получит Нобелевскую премию мира. Правда,
видя её плоды дома и вспоминая то, через что пришлось пройти, так легко
было спиться, что Антон так и сделал. Победа! Для кого-то это хорошо, для
кого-то плохо, а те, кто отдал ради неё больше всех, её уже не застанут. И
всё-таки она наша и враг раздавлен и мама увидит сына, сквозь слёзы, но
увидит! Она отдала за эту победу не меньше тех, кто воевал, а получила
только новые болезни и переживания. Поставят памятник матери
фронтовика? Нет и премию мира не дадут. Хотя эта победа её больше, чем
чья бы то ни было. Матери, сыновья, те кто верил, работал, страдал, но не
сдавался победили! Они победили!
2. Часть вторая - тоже справедливая.
Никогда от большого и не слишком адекватного соседа своей страны
Богдан ничего хорошего не ждал. Тем более, что об этом давно и настойчиво
твердили все вокруг. Объективных оснований тоже хватало: начиная от
заявлений недалёких, но заносчивых политиков соседа, заканчивая
притязаниями на территории, о легитимности которых те же политики
заявляли не так давно. Переобуваться власть имущие любят, но некоторые
вообще не знают меры. Своим политикам Богдан тоже не доверял, но они как
рубашка- своя ближе к телу. Своих Богдан ругал, даже злился на них, но не
ненавидел. Они были ему понятны привычны, а главное- указывали врага.
Вот кого действительно стоило ненавидеть, так это соседа- предателя. Много
лет угнетал тот его великий народ. Конечно, сам Богдан не застал тех времён,
но по телевизору ему очень ярко и живо обрисовали, что все проблемы и
нынешние в том числе- все они из- за соседа, который никак не даёт
развернуться его великой и славной родине! Чем она велика и славна?
Своими полями, молодцами, да и вообще всем! Хоть языком! Где ещё такой
найдёшь? Нигде. Кто-то может сказать, что излишне завышенное
самомнение и чувство собственной уникальности- признаки недалёкого,
нескромного и заносчивого человека. Однако, зачем слушать злые языки,
особенно когда их число быстро уменьшалось, ведь уникальная толпа
становилась всё больше и злее, а лозунги её всё агрессивнее. А что нужно
небольшому народу, который считает себя уникальным, чтобы заявить о
себе? Непременно большой враг, на которого можно громко тявкать, тем
самым чётко и недвусмысленно заявляя о своей уникальности и большом уме
всему миру, а главное себе. В уникальность очень важно верить. Вообще в
каждую сомнительную идею очень важно верить и громко об этом кричать,
иначе она может не выдержать любой конструктивной критики.
Богдан, как личность уникальная, не забывал поступать точно так же, как
все уникальные: так как им велели поступать заводилы на площади. Всё-таки
быть уникумом в стае таких же спокойнее. Он очень испугался, когда настал
страшный день. Тот самый поганый сосед, которого так приятно было
безнаказанно поливать грязью издалека, перешёл границу. К проверке на
прочность идеалы были не готовы, хорошо, что на этот случай, как и тогда на
площадях, нашлись люди, которые готовы и знают, что делать. Они
затолкали Богдана и ещё человек пятнадцать подобных ему в небольшой
автобус и отправили на защиту всего хорошего от всего плохого. Дальше всё
смешалось во что-то непонятное. Было и хорошее: неплохая зарплата,
поддержка тех, кто остался в тылу, ощущение, что он делает большое, правое
дело. И плохое: страх, что вскоре, конкретно для него всё может закончиться
самым печальным образом, страшные слухи про плен и неприглядные
ролики, на которых запечатлено, то, что в нём, якобы, делают с людьми. А
самое непонятное было то, что им запрещали применять самое новейшее
оружие наиболее эффективным способом. Как-будто кто-то проводил
огромные и страшные гладиаторские бои: были свои ограничения, свои
правила, чтобы не пострадала не только жизнь, но и имущество тех, кого не
нужно. На жизнь же Богдана и его сослуживцев эти ограничения не
распространялись. То насколько жестоким и кровавым образом погибнут они
было всё равно.
-Видел новые кадры с беспилотников? Подсаживайся, заценишь. Мне
знакомый оператор новую подборку скинул, там вообще мясо!
-Сейчас чайка намучу. - не отказывался Богдан. Он и сам не заметил, как
привык к таким развлечениям, к которым привыкать не следовало. Просмотр
роликов с самыми неприглядными сторонами боевых действий позволял
пощекотать нервы и порадоваться чужим несчастьям в относительной
безопасности. Хорошо, что он ещё жив, а вот парнишка со свежих кадров
нет, вряд ли даже тело соберут. Ему повезло, везло уже долго, с каждым
новым днём он всё больше надеялся увидеть конец конфликта, надеялся на
помощь других стран, которую давно обещали сильные друзья из-за
границы.
-Осталось совсем чуть-чуть! Слышал наши достигли договорённости по
ключевым вопросам. У этих косолапых и так всё хуже и хуже, а как нам
дадут реальную подмогу, мы нескоро остановимся. - мечтал его сослуживец.
Надёжный, бородатый парень. В отличии от Богдана записавшийся в первые
дни добровольцем в вооружённые силы.
-Да, хотелось бы посмотреть руины их городов. А ещё больше показать их
миру. Столько крови пролили, пора и заплатить по этим долгам.
Насчёт крови Богдан был прав: и его друга, и его самого вскоре не
стало. Помощь, которую так ждали, не подошла и подойти не могла.
Несмотря на то, что попал на фронт вопреки своей воли, сражался Богдан до
последнего, ради идеалов в которые верил. Усилиями таких как он был
остановлен страшный враг, рассчитывавший на легкую поживу. Многими
жертвами удалось достичь того, что своей агрессией враг не добился ничего,
кроме всеобщего порицания и больших экономических дыр. Враг не прошёл!
А это победа. Пусть победу многие, грезившие о ней, встретили не на этом
свете, это была их заслуга и их победа. Они победили!
3. Часть третья - не только справедливая, но и прагматичная.
Две страны сошлись в жарком противостоянии. Можно было бы сказать:
две идеологии. Но идеологий там не было даже и рядом. Скорее уж тогда две
пропаганды, не слишком качественные, не слишком умные- то, что было
нужно для местных аудиторий. Ни в одном из этих диких государств Ляо Ки
не был, ни в одну из этих культур не вникал. Зачем? Он знал о них
достаточно, чтобы понимать, что они схожи до такой степени, что не будучи
их носителем одну от другой не отличить, что они ему не нравятся, не близки
и вообще лучше потратить время на что-то более полезное, чем изучение
упадочных стран и режимов. Зато он хорошо изучил эти территории, как
рынки сбыта. Пускай недалёкие люди развязывают и побеждают в своих
горячих конфликтах. Он тоже был на войне и на его экономических фронтах
решалось ничуть не меньше.
Ляо был очень доволен: прибыли росли, обгоняя даже смелые прогнозы.
Причём он никого не убивал, никого не обманывал. Он всем помогал. Его
знакомые из соседнего комитета находили причины для гордости за
собственную расу, общину, территорию и причины для ненависти к другим
расам, территориям, объединениям- им было без разницы каких демонов
подкармливать. Они тоже помогали: ведь гордыня и ненависть всегда
имелись в людях, помогать в их преумножении не было сложной задачей.
Если люди хотят вцепиться друг другу в глотки, а они хотят, просто не
всегда знают об этом, то зачем им мешать? Надо успевать на этом
зарабатывать. Он успевал и его коллеги тоже- а это главное. Возможно,
конфликта можно было избежать? Нет, когда он выгоден столь многим.
Какое самое страшное оружие? Биологическое? Химическое? Ядерное?
Любое можно купить за деньги. А ещё за них можно купить лояльность,
нужные решения, внушить и развеять внушения целым народам. Век
торговцев настал! Не священников, не воинов, не учёных, а торговцев. И Ляо
знает, что закончится он нескоро, точно не при нём и не при его детях. Один
из которых- Бингвен зашёл в комнату и спросил:
-Папа, ты сегодня опять работаешь допоздна?
-Да, ты же знаешь, империалисты теперь без нас никуда, сами они ничего
кроме громких заявлений производить так и не научились.
-Мы наживаемся и на них и на их врагах всё больше и больше, неужели они
не понимают всю абсурдность ситуации и то, в какое тяжёлое, зависимое
положение себя ставят?- хотя сын был мал, но уже вполне здраво рассуждал
на взрослые темы.
-Может и понимают, но теперь у них нет выбора. А до этого не хватало
рассудительности, для того чтобы тратить свою энергию и другие ресурсы на
собственное усиление, а не на ненависть и бессмысленные притязания.
Бои бушевали где-то далеко и не было ничего более выгодного, чем
торговать с обеими сторонами. Частью заработанных средств можно было
продолжать смазывать колёса конфликта, пусть не затихает: раз людям так
нравится ненавидеть и уничтожать, то им нужно помогать. И тогда они
помогут тебе заработать. Этот замкнутый круг очень нравился Ляо. Он
смотрел на экономические графики и поглаживал сына по голове. Тот
спросил его:
-Пап, а кто победит в этом театре военных действий: западные славяне или
восточные?
-Мы, сынок! Мы уже победили.