Из дневника. Махти

Я не готова говорить  о смерти, которая обрушилась  в один час, в одно  ранее утро на два дома в селенье Хасанья.
Сильна боль, она уводит не только  от слов нужных.
Смерть  слепа. Слепая, а очень часто  видит и выхватывает  торопливо она необходимое земле, настоящее, редкое.
Сомневаюсь в верности утешения  о отмеренном времени, назначенном часе.
Махти Джуртубаев и  Назир Будаев родились в изгнании и уже это переставляло длину  отмеренного.
Многое другое, привнесённое, прилипчивое, кровососущее, тоже.
Сейчас о Махти.
Давным давно я написала о нем заметку и назвала—Знать веление небес.
Рано он почувствовал это веление и подчинил ему  свою жизнь. Сумел.
«Древние верования балкарцев и карачаевцев» – первая его монография и она же первое в нашей науке  глубокое исследование карачаево-балкарской мифологии, этнического мировоззрения— сферы сложнейшей и пожалуй, главнейшей в этнологии.
По новизне и сложности темы, по уровню научной аргументации и актуальности этой работой можно было блистательно защитить и докторскую диссертацию. Он не стал вообще заниматься вопросами «остепенения».
Написал заявление и ушёл из ИГИ. Нужна была свобода, весьма  удаленная   от этого заведения.
Здесь  ещё характер, здесь выбор осознанный и своей задачи и своего задания. А были они огромны, неподъёмно огромны, а он сумел их поднять.
Свидетельствуют об этом его книги.

Отрывки из давнего, дальнего

Махти Джуртубаев интересен ещё и тем, что является человеком, творящим лик своего поколения. И прекрасен этот портрет.

…В подаренных ему годах – вопрошание и открывание, узнавание и сомнения, вкус мгновенного и вечного.
Он умеет отклонять все внешнее.
Интерес  только к сущностному.
Имеет талант ученого, писателя и талант  быть в любой ситуации человеком.
Имеет Родину.
Философ А.Лосев, признавшись, что этому понятию нет определения, обозначил одно из возможных, а на мой взгляд, самое точное.
Оно так пронзительно, верно звучит: "Или есть что-нибудь над нами родное", великое, светлое, общее для всех, насущно и неизбывно наше, т.е. Родина или жизнь наша бессмысленна".
Я знаю, что приближенное именно к такому значению присутствует в душе Джуртубаева,-Родина.
Обладание этим светом, помимо его органичного религиозного мирочувствования, одаривает его поддерживающей, редкой внутренней гармонией, отраженной в творчестве, стиле жизни. И они расширяют его возможности, придают силу.
Прежде всего он фольклорист. Изучает, исследует, разгадывает "архив народа", наиболее подлинный и ничем не заменяемый архив, скрывающий в себе духовную историю нации.
Его монографии, работы по исследованию происхождения нартского эпоса и книга текстов !'Нарты" - уникальный источник, указывающий на истоки.
В гуманитарных науках, думается, узкая специализация, как правило, сводится к примитивным фактологическим констатациям.
Пространство духовных исканий Джуртубаева разнообразно.
Это и история культуры, и  философия истории, этническая тайна и тайна слова, веры. И при многообразии интересов, в их реализации отсутствует дилетантизм.
Он образован. Многогранно, широко. Жадность к познанию, интерес ко всем сферам мировой культуре, пересекающие с его научными и творческими интересами, неутолима.
Всю жизнь учился, умел учиться.
Благороден. Невозмутим.И даже есть величественность в облике, которая исчезает от улыбки щедрой, лёгкой, ироничной.
Как иначе, когда погружён в вечность, в лучшее, что живет в ней.
Утонченное чувство юмора — помогает и оно.
Многие годы он собирает, систематизирует 'Тау адет" - этический кодекс балкарского народа. Труд великий, многотрудный и радостный. Проницательный этнограф,  он выкладывает из драгоценных своих находок, камушек за камушком  дворец единственный, цельный, прекрасный. И реален он, и на века.
Работа «Душа Балкарии» - созидалась этнопсихологом, поставившим перед собой дерзкую, многотрудную и, где-то метафизическую задачу - раскрыть сущностную особенность, уникальность народной души.
И  его своеобразный труд  также является первым опытом в области важной и сложной.и спасает его от претенциозности, оракулового тона умная и светлая ирония, свойственная Джуртубаеву и крайне необходимая вообще в этнологии. Ибо без неё наука эта, в лучшем случае либо погружается в  холод "железобетонных смыслов», либо в унизительную оглушённость от самовоспевания, самообмана.
Махти всегда отталкивается в жизни и научном творчестве от сильного нравственного чувства, чувства истины,  интуиции, огромной внутренней культуры.
Статья "Путями предков" обнаруживает в нем историка, работа о Кязиме Мечиеве, Ибрагиме Жангуланове, блестящего литературоведа. А поскольку он пишет только о том, что любит, во что верит и что хорошо знает, естественно, излагает это предметной, ясной, энергичной стилистикой.
…

Махти Джуртубаев, погружаясь в прошлые века, шаг за шагом проходя пути предков творил для будущего, в котором будет жить, что должно утешить его родных, друзей. Если это возможно.
Выражаю им  глубокое соболезнование
Аллах жарыкъ этсин ол дуниясын.