10 минут

Амфитеатр кишел людскими телами. Негде было отдохнуть взгляду от возбуждённого моря глаз, от небрежно вскидываемых в разговоре рук. Огромное пространство густело вдали, будто испарявшийся человеческий пот, смешавшись во звериной жаждой крови, не находил себе выхода из замкнутого пространства и обращался в мглу.

Сидений не хватало даже богатейшим жителям Города, коих было менее трети от всех собравшихся. Эти сидели, томно раскинувшись на креслах, лениво обмахивались веерами, едва ли спасавшими от спёртого, жаркого воздуха.

По дугам их рядов бегало с десяток девочек лет одиннадцати, сверкая новенькими коротенькими нарядами и натренированными улыбками. Они смущённо и радостно потупляли глаза, поднося сидящим бокалы с ледяным напитком – великая честь!

Специально отобранные из Сорта А для этого события! Гордость разносилась и росла в них с каждым оборотом крови в их маленьких, ещё нескладных детских тельцах. Как же будут завидовать им остальные, тем более, низших сортов!..

Девочки склонялись над красными мокрыми лицами, усеянными крупными солёными каплями. Те поворачивались к ним, разевая иссохшие рты, словно птенцы, требующие пищи у прилетевшей матери. И точно также поторапливали гнусавыми голосами, замолкая лишь тогда, когда напиток оказывался у них, холодя пальцы. Взрослый, давясь нетерпеливой слюной, хватал запотевший бокал, жадно захлёбываясь живительной прохладой. Ёмкость почти мгновенно опустошалась и с грохотом обрушивалась на поднос в руках ждущей девочки, а на её голову – укор:

- А похолоднее не нашлось? Почему так долго?

Девочки лишь тупили взор, как их учили, и смиренно улыбались, ожидая конца тирады, чтобы отойти за очередным бокалом.

Амфитеатр гудел. Он уже словно и сам стал живым многоруким существом, в нетерпении что-то бормочущим. Сетос переводил взгляд от потолка лишь затем, чтобы отыскать хоть одну из нерасторопных девчонок – должен же хоть кто-то принести ему чёртов напиток! Духота одолевала его, а людской гул угнетал и надоедал. Ожидание затянулось. А приди он позже, и к рядам заветных кресел было бы не пробиться.

Арена всё ещё пустовала. Лишь пятна давно высохшей и побуревшей крови лежали выцветшими брызгами по её площади: никто не удосуживался их убирать. Да и зачем? Нужно ведь зрителям рассматривать хоть что-то в предвкушении главного события, упиваясь воспоминаниями о прошлых.

Вверх по рядам медленно шёл высокий человек, внимательно всматривающийся в сидящих и явно кого-то отыскивающий среди них. Никто не заметил его появления, как впрочем, и появления любого другого здесь. Однако Сетос заинтересованно скосился, наблюдая за идущим – хоть какое-то развлечение. Человек вдруг остановился, резко направляясь в сторону Сетоса, отчего тот затрепетал. Неужели?..

- Ты ли тот, что именуется Уайксс? – голова говорившего в упор смотрела на Сетоса, пытаясь прочитать ответ в его лице прежде, чем тот будет произнесён..

- Уайксс – мой имя, - раздался справа грубоватый голос. Мужчина сидел, опершись ладонями в расставленные колени, и весь его вид дышал вызовом. – Что тебе нужно?
- Имя твоё назначено в списке важных. Тебя желают видеть у Главного Сортировщика, дабы почтить твою значимость. Иди за мной. – Высокий человек, даже не назвавшись, повернулся в проходе, намереваясь уйти. Он не утруждал себя вопросом, последует ли за ним Уайксс, просто уходя так же стремительно, как и пришёл.

- Почему же вдруг решили отметить только его заслуги? – взорвался вдруг Сетос. О, он не раз слышал, как приглашают из зала представителей з раз слышал, как приглашают из зала для выражения благодарности и почтения, и уже давно питал скрытую надежду оказаться в рядах приглашённых. Он не пропускал ни одного события, аккуратно посещая каждое, и втайне завидовал тем, о ком проносились слухи. – Я считаю, что тоже достоин быть приглашённым, так почему не меня?
Высокий человек остановился, словно бы раздумывая, стоит ли ему вообще обращать внимания на этот выпад. Наконец, он стал вполоборота:

- Время знает все ответы. Лишь оно решает, когда и чему наступить. И Главный Сортировщик. Назови имя своё.

- Имя мне Сетос, и я бы желал, чтобы время уже нашло ответ и для меня, - вскинул тот голову. – А твоё имя?

- Всему своё время, - ухмыльнулся незнакомец. – Моё имя имеет иное значение, нежели твоё, но удивительно близко к нему. – Загадочная улыбка не сходила с его бледных губ.

- Не говори загадками, а назовись! – свирепел Сетос. Не привык он, чтобы так с ним говорили!

- Всему своё время, - повторил высокий человек и двинулся дальше, преследуемый фигурой Уайксса, порядком уставшего ждать конца диалога с каким-то выскочкой.

- Успеем ли мы вернуться к зрелищу? – лишь поинтересовался он у незнакомца. – Не хотелось бы пропустить такое событие.

- О, не волнуйтесь, обязательно успеете! – вновь улыбнулся вопрошаемый, не сбавляя хода.

Амфитеатр волновался и потел. Он дрожал от возбуждения и нетерпения, подогревался ожиданием и предвкушением, кипел слухами.

Внезапно на арене появилось какое-то движение, привлекшее всеобщее внимание. Воцарилась гробовая тишина. Даже девочки, бегавшие с подносами в первых рядах, куда-то исчезли, словно тут же растворились в воздухе.

- Мы рады приветствовать на Вазанистрионе месяца! Сегодня вас ждёт особенное зрелище! – вытянутая фигура в балахоне, маске и капюшоне обращалась к толпе удивительно громко и чётко, каких качеств нельзя было в ней заподозрить до её речи. – Судите сами: тот, кто предстанет пред вами, осмелился осудить в своих рассуждениях политику нашего правителя!

Оратор, раскинул руки, обращаясь к аудитории, замер, выдерживая паузу и прислушиваясь к пробегающимся среди толпы шёпотком, полным омерзения и возмущения. Убедившись, что на его слова получена необходимая реакция, говорящий резко изменил своё положение, указывая на темнеющий проход на арене:

- Поприветствуйте героя сегодняшнего увеселения!

Амфитеатр злобно загудел, обращая тысячи глаз в указанную сторону, готовый взглядами растерзать входящего. Вводимый под руки спотыкался, кожей ощущая осуждающие свирепые взгляды. Он слышал, как со всех сторон доносились до него выкрикиваемые проклятия и пожелания мучений. Слышал, но не видел. По традиции Вазанистриона глаза его были уже выдавлены, а язык отрезан, голову его обхватывала железная маска, ещё не успевшая остыть от углей, в которых её накаляли. Едва ведущие отпустили его руки, как осуждённый грохнулся оземь, взрывая коленами бурый песок. Голова его судорожно тряслась, а руки молитвенно сложились, прося пощады. Но это только привело в восторг собравшихся на зрелище. Новая волна презрительных выкриков оглушала несчастного, лишая его последних сил.

- Вижу, вы уже настроены! – продолжал вещать балахон, активно жестикулируя. – Но я должен обрадовать вас ещё больше: сегодня всеми вами излюбленный ослепитель Сет самолично вызвался провести наш Вазанистрион!

Амфитеатр взорвался восторженными возгласами, со всех сторон раздалась барабанная дробь тысяч ног. Одобрительные вибрации не хотели смолкать, а балахон не спешил их останавливать. Но вот на арене появилась новая высокая фигура в красном одеянии и маске, испещрённой символами глаз. Поднятая её рука разом заставила замолкнуть воодушевлённое собрание. Каждый жаждал начала, всё его существо трепетало в нетерпении увидеть свежий алый на песке арены, столь же яркий, как одеяние Сета.

Что-то шевельнулось неприятное в мыслях Сетоса, когда вывели на арену осуждённого. Что-то было неладное в знакомой массивной фигуре. И что-то не то было с столь знакомым именем ослепителя, столь спокойно ожидавшего начала кровавого торжества. Но как только человек в балахоне дал знак и исчез, знаменуя этим начало зрелища, странное ощущение испарилось, и Сетос слился в одно со всем амфитеатром, вонзившим взгляды в сердце арены.

Ослепитель не торопился. Он упивался каждым своим движением, смаковал чувство власти и восторг зрителей. Он вонзал в тело несчастного раскалённые железные стержни и пускал по его телу ядовитых насекомых, истязавших того смертельной щекоткой, а затем укусом. Он ласково гладил плечи осуждённого после каждого удара зазубренной плети, выдиравшей куски его плоти. Он говорил ему подбадривающие слова, обращая внимание на его значимость в сегодняшнем событии, на том, что сегодня всё внимание принадлежит ему, а затем дробил кости тяжёлым молотом. Он успокаивал и жалел, перед тем, как разорвать тело несчастного специальным механизмом, чтобы потом скормить его львам, томившимся возле арены в голодном нетерпении. И эти львы были милосерднее гудения амфитеатра, ведь они всего лишь хотели есть.

Поклон под землетрясение от топота ног. Спокойный и размеренный, как и все его действия. И такое же неторопливое исчезновение. Вот оно, событие десяти минут. Десять минут позора и мучений одного ради славы другого и восторга тысяч других.

***

Спустя месяц настал день нового зрелища. И вновь гудел амфитеатр, и вновь сновали девочки меж рядов, подгоняемые жаждущей знатью. И вновь Сетос в ожидании восседал на своём кресле, предвкушая событие и тайно лелея надежду.

Меж рядов промелькнула высокая фигура, и он затрепетал, уже не упуская её из вида.

- Ты ли тот, что именуется Сетос? – вопрошала фигура, всматриваясь в его черты.

Волнение охватило его, и горло сжалось от восторга. Ответом незнакомцу послужил утвердительный кивок.

- Имя твоё назначено в списке важных. Тебя желают видеть у Главного Сортировщика, дабы почтить твою значимость. Иди за мной.

- Успеем ли мы вернуться к началу зрелища?
- О, не волнуйтесь, вы обязательно успеете!

***

Мы рады приветствовать на Вазанистрионе месяца! Сегодня вас ждёт особенное зрелище! – надрывался балахончик – Судите сами: тот, кто предстанет пред вами, осмелился сомневаться в оценке способностей нашим правителем! В его справедливости и внимательности! Приветствуйте героя нашего дня!..