Лимончик

В этот день, скрытый за мглой сырого тумана, Лизе было очень грустно. Начались летние каникулы, и все её школьные друзья разъехались, кто куда: Катя уехала с родителями в горы, пообещав рассказать подруге, какие они высокие и снежные; Борис отправился в спортивный лагерь, утешая Лизу тем, что станет за каникулы сильнее и выносливее, чтобы не давать девочек в обиду; Тоню родители повезли к морю — девочка часто болела, и эта поездка должна была укрепить её здоровье. Тоня пообещала, что привезёт Лизе красивые камни и ракушки для поделок — они всегда будут хранить шум и запах моря в своей глубине.

Лиза смотрела в окно и тяжело вздыхала. Ей не хотелось читать книги с яркими картинками, что подарили ей к окончанию учебного года; цветные карандаши, мелки и бумага казались скучными и такими же серыми, как и день за окном; игрушки уныло выглядывали из своих коробок, надеясь, что хозяйка всё же развеселится и возьмётся с ними за игру.

Туман сменился мелким дождичком, водяной пылью кропившим по окнам.

— Лиза! Идём завтракать! — в дверном проёме показалась мама, вытирающая руки полотенцем. — Солнышко, идём кушать, — повторила она ласково.

Лиза спрыгнула с подоконника и поправила своё жёлтое платье в оборку.

— А что сегодня будет на завтрак? — поинтересовалась девочка, вымыв руки.

Мама улыбнулась и таинственно приложила палец к губам.

— Это большая, большая тайна!

— Ну ма- а-а -ам! — засмеялась девочка.

— Да, это очень большой секрет, — продолжала мама, — и тебе нужно ответить на один вопрос, чтобы его узнать.

Девочка так удивилась, что даже привстала со своего места:

— Какой вопрос?

— Жёлтым солнышком согрет,

Кожурою он одет.

Кислый жёлтый витамин

Яркий кто сей господин?

Лиза задумалась. Мама всегда по утрам играла с ней в такую игру, в которой давала ей загадки. Это стало традицией с самого детства, и никакая погода за окном не могла этого изменить.

— Ну же, доченька, сегодня всё очень просто, — подбодрила Алла Игоревна Лизу.

— Думаю, это лимон, — предположила девочку и вопросительно посмотрела на маму, ожидая подтверждения своей догадки.

— Да, конечно! Умница! — Алла Игоревна внимательно посмотрела на дочку. — А как думаешь, что можно приготовить с лимоном?

Лиза растерялась и замолкла. На такой вопрос она не знала ответа.

— Ну ладно, я же обещала сказать, если справишься с загадкой, — решила не томить дочь мама, — сегодня твой любимый лимонный пирог!

— Ух ты! Сегодня праздник? — лицо девочки наконец — то просияло радостной улыбкой.

Мама поставила на стол ещё горячий пирог и принялась нарезать его ровными дольками.

— Сегодня первый день каникул, ещё бы! — весело произнесла Алла Игоревна, протягивая дочери на блюдце пирог и наливая чай.

Некоторое время мама и дочь молчали, уплетая ароматный пирог с чаем. Дождик за окном, за это время усилившийся и монотонно барабанивший в стекло, прекратился, и тучи начали рассеиваться.

— Смотри, Лиза, солнышко выглядывает, — заметила Алла Игоревна, указывая на окно.

— А радуга будет? — девочка с любопытством потянулась в сторону окна.

— Возможно, — мама улыбнулась, наблюдая за повеселевшей дочерью и, решив, что сейчас подходящий момент, позвала её: — Лиза, — девочка повернулась на её голос, — Лиза, у меня есть для тебя одна новость.

Лиза удивлённо округлила глаза и вскинула по-детски пушистые и светлые бровки. Она замерла и стала прислушиваться, чем-то напоминая застигнутого врасплох крольчонка.

— Бабушка пригласила тебя на целое лето, солнышко. И мы с папой решили, что это очень хорошая идея. — Алла Игоревна рассказывала не торопясь, говоря с Лизой как со взрослой. — В городе летом очень жарко, пыльно и душно. Друзья твои сейчас всё равно в разъездах. А у бабушки просторно, свежо, одним словом — природа. — Мама помолчала, наблюдая за реакцией дочери. — Ты рада, Лиза?

Девочка закрыла распахнутые до этого удивлённо губки, зажмурилась и энергично закивала.

— Тогда скорее иди собирайся, потому что мы поедем после обеда, — Алла Игоревна принялась убирать со стола, в то время как Лиза резво вскочила и помчалась в свою комнату, уже залитую лучами свежего солнца, умытого утренним дождиком.

— А можно я возьму свои мелки и книги? — уже из комнаты прокричала девочка. Её голос звучал запыханно: шутка ли впервые самостоятельно собирать чемодан? Столько всего нужно обязательно взять с собой!

— Да, Лиза, конечно, — ответила мама с кухни, стараясь говорить громче, чем журчала вода: Алла Игоревна домывала посуду.

В комнате царил солнечный свет и маленький вихрь в жёлтом платьице: Лиза в спешке собирала всё, что только попадалось ей на глаза. Ведь не может быть такого, чтобы ей не пригодился разноцветный дракончик из пластилина!

Вот и собраны вещи. Алла Игоревна долго звонко смеялась, когда увидела всё "необходимое", сваленное Лизой в одну гору на кровати. Маме пришлось отсеять ненужное, после чего она выбрала дочери одежду. Девочка ещё долго дула губки, не желая оставлять многие вещи дома, но потом всё же согласилась с такой необходимостью: тащить чемодан со всеми вещами было тяжело.

Улицу забрызгали неугомонные солнечные зайчики: они скакали везде, где только можно было представить. Стены домов переливались, словно стены волшебной пещеры, полной сияющих самоцветов; волновался изумруд листвы, зеленя оперение поющих в ветвях птиц. Утренний дождь наполнил воздух свежей прохладой, нежным шёлком гладившей кожу при ходьбе.

— Лиза, ты не боишься ехать одна? — вдруг спросила Алла Игоревна.

— Разве ты со мной не поедешь? — девочка вскинула на ходу голову и удивлённо посмотрела на маму.

— Ты уже большая, Лиза, и, я думаю, что ты справишься сама. Здесь тебя провожу я, а бабушка встретит тебя. Хорошо?

Девочка задумчиво кивнула, не смотря на маму.

— Ехать тебе почти три часа, — продолжала Алла Игоревна напутствовать дочку, — в рюкзачок я тебе положила водичку и пару яблочек, чтобы не проголодалась. И остатки пирога найдёшь там же, солнышко, бабушку угостишь. Ах, да, — спохватилась женщина и, повернувшись к Лизе, присела на корточки и взяла мягко девочку за плечи, — пожалуйста, запомни, что бабушкина деревня называется Карначи. Тебе нужно будет выйти именно там, хорошо? – мама внимательно смотрела в глаза дочери, пока та не кивнула. – Вот и замечательно. Будь умницей, Лиза.

Мама и дочь вновь бодро двинулись в путь. Солнце ласково гладило их спины широкими тёплыми ладонями. Какой прекрасный погожий денёк!

Лизе было радостно и немного страшно: первый раз мама отпускала её в путешествие одну. Девочка волновалась, но тут же храбрилась и сжимала кулачком лямку рюкзачка – она поедет одна, совсем как большая! Лиза предвкушала, чем займётся у бабушки, и, размечтавшись, начала радостно подпрыгивать на каждом шагу, останавливала себя – она же большая! – но тут же забывала и снова принималась скакать, такая же яркая в своём платьице, как солнечные зайчики, что провожали их всю дорогу, проскакивая то по стенам домов, то по дороге, а то и вовсе устраивая гонки в стёклах проезжавших машин.

Закружилась за окном автобуса весёлая карусель листвы. Волновались линии проводов и пробелами пролетали чёрточки фонарных столбов. Лиза с волнением следила за каждым явлением пути: вот лес внезапно сменился тканью в белый горошек – автобус проезжал мимо засеянных полей. В их сочных, набирающих силу, побегах то тут, то там мелькали россыпью ромашки. Вот снова лес, и из его тени вынырнула семья косуль, пугливо встряхнула ушами и вновь ушла в глубины своей лесной заводи. Полосатая змея остановила махину автобуса, недовольно рычащего мотором в ожидании: то шлагбаум запретил переезд через железнодорожное полотно – мимо промчался длиннющий поезд, потряхивая землю и разгоняя волны горячего летнего воздуха кругом себя.

Автобус фыркал и подпрыгивал на неровностях и ямах дороги. «Скоро выходить», — подумала Лиза и проверила, всё ли из вещей на месте.

Зашипела створка дверцы и автобус выпустил девочку на улицу, дышащую вечерней прохладой. Солнце заливало небольшую деревню розовым золотом, усиливая контрасты и углубляя синеву теней. Агафья Васильевна стояла практически на краю тротуарчика остановки, слеповато вглядываясь в вышедших из автобуса людей. Ветер легонько прикасался к белоснежным кудрям женщины, словно проверял, такие же ли они мягкие и пушистые, как это казалось по их виду.

Наконец, старушка увидела девочку и широко замахала ей рукой. Лиза радостно заверещала и помчалась навстречу Агафье Васильевне. Рюкзачок подскакивал на её спинке, а колёсики чемодана старательно считали каждый камешек и выщербину на пути. Девочка кинулась в объятия бабушки, едва не сбив ту с ног.
Женщина тепло рассмеялась, растирая морщинистыми ладошками спину девочки.

— Ну здравствуй, здравствуй, дорогая! Как же ты выросла, Лизонька! Совсем уже большая! – разворковалась бабушка, сжав наливные яблочки щёк девочки и вглядываясь в её сияющие радостью глазки.

— Здравствуй, бабуль! А я видела лесных козочек, представляешь? – протараторила девочка на выдохе, ещё не успев отдышаться до конца. – У них такие хорошенькие маленькие хвостики!

— У тебя вострый глазок, внученька, — на лице женщины засияла улыбка, — пойдём-ка, милая, да по дороге расскажешь, как ты доехала.

Агафья Васильевна взяла ручку чемоданчика одной рукой, другой же поймала ладошку девочки, и, не торопясь, они пошли вверх по улице.

Вечерело. Всё скорее гасли последние солнечные лучи, ещё подбрасываемые усталым светилом, всё сильнее густели синие чернила теней, заполоняя собой все углубления и ниши. Ещё немного, и темнота разольётся кругом, перелившись через край этих впадин. Бабушка и внучка как раз подошли к дому, когда ночь полностью вступила в свои права.

— Васильна, ну где ты ходишь, уже хоть глаз коли! – послышался смешливый старческий голос с крылечка. – Промёрзла поди, туман вон пополз. Сейчас чайку согрею. – Продолжал всё тот же голос, размеренно перемещаясь вглубь хаты.

Чаю обязательно согрей, Стёпушка, да наливай полнее, у нас гостья! – с хитрецой в голосе отозвалась Агафья Васильевна. Лиза едва-едва держалась, давясь хихиканьем, чтобы устроить дедушке сюрприз: старик не знал, что сегодня приедет внучка.
— Ась? Что ты говоришь, Ганя? – взъерошенная голова высунулась из окна, вырисовываясь силуэтом на его освещённом фоне.

Старушка засмеялась и прошла в комнату, гремя чемоданом Лизы по деревянным ступеням.

— Что-что, старый, внучку говорю встречай!

Девочка, словно по сигналу, завизжала и бросилась обнимать старика.

— Лизонька наша приехала! Здравствуй, здравствуй внучка! Как дела молодые? Подросла как, вытянулась!

Старики и девочка уселись за стол. Лиза выудила упакованный мамой лимонный пирог и разложила по тарелочкам, которые достал для этого дедушка. Агафья Васильевна разлила из заварника ароматный травяной чай. Потекла неспешная беседа, чашки пустели и вновь наполнялись, от пирога не осталось и крошки. И когда пирог был доеден, а чай распит, все трое двинулись в постели, отдыхать перед новым днём.

Утро зазолотило занавески на окнах и неторопливо кружащиеся в воздухе пылинки: они искорками плыли, медленно опускаясь на тот или иной предмет, словно бы желая рассмотреть его поближе.

Лиза открыла глаза и потянулась. Солнечный свет разбудил её вместе с хорошим настроением и предвкушением хорошего дня. Девочка соскочила с мягкой постели и закружилась по комнате, с удовольствием подставляя лицо тёплым лучам утра.

Завтракали бабушка и внучка вдвоём: Степан Иванович вставал с восходом солнца и принимался справляться по хозяйству.

— Лиза, в деревне есть ребята, может, познакомилась бы? Вместе вам будет веселее, — предложила Агафья Васильевна девочке. Та лишь закивала, потому что только что запихнула в рот слишком большой кусок бутерброда и не могла ответить.

— Милая, только помоги мне, а потом иди гулять, хорошо? – попросила бабушка. – Полей, пожалуйста, цветы в вазонах и горшочках. Только лейку не бери, она большая для тебя. Я тебе дам ведёрочко, ты им черпай и поливай цветочки.

— Хорошо, бабуль! – с готовностью отозвалась девочка на просьбу бабушки.

Женщина и девочка выбрались на улицу, жмурясь от яркого солнечного света. Агафья Васильевна надела девочке красивую соломенную шляпку:

— Это тебе от нас с дедушкой, Лиза. Не снимай, чтобы не напекло головку, хорошо? – напутствовала бабушка, аккуратным бантиком завязывая яркие ленты шляпы.

— Спасибо, бабулечка! – девочка звонко чмокнула морщинистую щёку, обняв старушку за шею.

Сама Агафья Васильевна повязала лёгкую белую косыночку, заведя её углы за шею и затянув не слишком тугим узлом. Она принялась рыхлить гряду с морковью, в то время как внучка забегала с небольшим ведёрком от бочек с водой к вазонам с цветами. При этом она не забывала расспрашивать бабушку, звонко позвав ту и указав ручкой на очередное растение, что же это за цветок.

За час вся работа была завершена, и Лиза, помахав женщине уже из-за забора, помчалась вдоль по улице, уже совершенно забыв, что вчера пыталась себя держать как взрослая. Солнце плескалось в листве, разбрасываясь зайчиками. Неугомонные дрозды трещали, обсуждая, где и что поспело, когда можно будет устроить весёлый налёт так, чтобы их не застали на месте опустошения.

Девочка спустилась в самый низ улицы и в раздумии зашагала медленнее: она решала, куда пойти дальше. Где-то поблизости слышался звонкий ребячий смех и возня, которые и привлекли внимание Лизы. Она двинулась в сторону звуков веселья, которые постепенно нарастали: девочка шла в верном направлении. Поворот за угол старой сараюшки – и перед Лизой возникла кучка мальчишек, сгрудившихся возле чего-то, всецело поглотившего их внимание, а потому появление новенькой, несмотря на её яркий наряд, никто не заметил.

Ребята напоминали разноцветное племя дикарей: кто-то был в одних шортах, кто-то был в старых цветастых футболках, которые матери благоразумно дали им надеть – чтобы потом не жалеть превращённой в лохмотья одежды. На многих вещи именно так и выглядели, только подчёркивая сходство с диким племенем, случайно забредшим в обычную деревню. Волосы ещё не успели отрасти, и пока сохраняли некий вид приличия, хоть и были нечёсаны и полны пыли и соломы у тех, кого не заставили надеть кепки и панамы. Но пройдёт месяц, потеряются кепки у тех немногих, у кого они есть, и их шевелюры примут вид раскосмаченный и выгоревший. Патлатые головы будут подставляться солнечным лучам словно листья растений. У большинства мальчишек уже красовались алые полосы свежих царапин и ссадин, несмотря на то, что каникулы только начались. А сколько ещё впереди таких боевых наград, ведь впереди – целое лето! Так и манят к себе кусты малины, вражьим зелёным оком косит из оврагов колючая крапива, а дощатые заборы – это целое раздолье для доказательства своей ловкости и удали!

Девочка осторожно подошла к захваченным неким зрелищем мальчуганам, вновь оставшись незамеченной. Она осторожно протиснулась вперёд, чтобы наконец-то разглядеть, что же так занимало компанию.

— Ну ты и мазила, Славка! – расхохотался рыжий мальчишка с голубыми глазами и показал другому язык. – Кто ж так бросает! Смотри, как надо!

Рыжий наклонился, подобрал с земли некрупный камешек, долго примеривался к чему-то возле самой стены скособоченного сарая, и с силой швырнул свой снаряд. Раздался глухой звук, словно камень попал во что-то мягкое, и сразу же за этим звуком – протяжный писк, полный боли и мольбы.

— О, Валерка крутой, всегда попадает! Учись, Славик! – загудели остальные, одобрительно кивая.

— А то! – хвастливо задрал голову Валера и обвёл взглядом мальчишек. – Это же моя была идея! Индейцы всегда охотятся, а без дичи неинтересно.

— Гадкий… гадкий мальчишка! – вскричала Лиза, едва сдерживая слёзы. Ошарашенная компания повернулась на голос девочки, которая успела подбежать к стене сарая и увидеть, в кого кидали камни мальчишки, пока те отвернулись воздать почести метателю.

— Ты ещё кто такая? – фыркнул, подбоченясь, рыжий. – Не видал тут тебя что-то. И вообще, мы с девчонками не водимся. Что тебе тут надо? – распаляясь принялся он наступать на Лизу, которая склонилась над чем-то, лежащим в примятом бурьяне сарая.

— Девочки хотя бы не стали обижать слабого! – дрожащим голосом ответила она.

Лиза поднялась с колен, не обращая внимания на то, что ткань платья позеленела от травы. Её ладошки были сложены лодочкой, бережно держа уже подросшего цыплёнка. Кое-где на жёлтом нежном пушке были тёмные пятнышки, и среди них алели кровавые потёки.
— Мы – индейцы, а индейцы должны добывать себе пищу охотой, находить добычу! – пропищал самый младший из ребят, тут же, однако, юркнув за спины остальных.

— Тебе какое дело, плакса? – глаза Валерки злобно сощурились на девочку.

Та прижала дрожащего птенца к груди и сердито сверкнула ясными глазами из-под бровей.

— Такое, что никакие вы не индейцы. Они охотятся ради пропитания, а вы так веселитесь. Это неправильно. Посмотрите, он весь в крови и дрожит. Ему больно.

— Ну и что? Это цыплёнок моей бабки, что хочу, то и делаю, — продолжал гнуть своё рыжий, сложа руки на груди крестом.

— Так нельзя, — Лиза закачала головой, — он живой. И ему больно…

Мальчишка фыркнул и закатил глаза. Наглая девчонка надоела ему своей проповедью.

— Мы тебя сюда не звали. Уходи, пока сама не получила, — он вновь угрожающе двинулся на девочку.

Лиза отступила к самой стене, прижимая цыплёнка к себе. В отличие от него, её сейчас защитить было некому, кроме неё самой.

— Валера, — нерешительно обратилась она, припоминая, как называли остальные в разговоре рыжего, — так ведь тебя зовут? Послушай, Валера, а что, если ты был бы этим цыплёнком? Иди сюда и встань возле стены, и пусть твои друзья будут кидать камни в тебя. Скажи, каково тебе будет?

Мальчишки заволновались, представив описанную девочкой картину. Валерка был заводилой и хулиганом, который не гнушался повеселиться, обидев даже кого-то из друзей. Рыжий суетливо оглянулся, прикрывая испуг злобой

— А вы что задвигались? Что, на слова девчонки клюнули? Думаете, трус я? Не стану? А я стану! Назло стану! – мальчишка с презрением сплюнул под ноги девочки и, оттиснув её плечом, вытянулся возле стены. – Что замерли? Ну, кидайте!

Валерка, высокий и крепкий, как молодой дубок, выпрямился, задиристо заложив руки в карманы, всем своим видом желая показать, что ничего не боится. «Дикари» недоумённо перешёптывались, не решаясь следовать его приглашению. Наконец, один из них, смущённо перетаптываясь и опустив глаза, вышел вперёд. Он был сутуловат и худощав, светлые волосы волнами опрокидывались на затылок. Слегка заикаясь, он начал:

— Валер, послушай, а она, п-п-пожалуй права. Птаха мелкая, а ей тоже б-б-больно. И в тебя камнем п-п-попади – тоже будет несладко. Д-д-давай прекратим? – закончив, он ещё больше согнулся и резко покраснел, словно сказал что-то дурное.

— Да, Валер, девчонка дело говорит, как и Андрей. Если уж мы индейцы, можем что-то другое придумать, а то прибьём птичку ещё. Да и от бабки тебе точно влетит за это, — темноволосый мальчик с огромными глазами, окаймлёнными пушистыми ресницами, подошёл к заалевшемуся Андрею и, подбодряя, похлопал того легонько по плечу, переводя взгляд то на взбешённого протестом товарища, то на затихшую в тревоге девочку.

— Трусы вы, вот и всё, — бросил Валерка, махнув рукой. Ему надоела вся эта ситуация. – Пусть её. Слышь, как там тебя? – рыжий защёлкал пальцами, вытянув руку в направлении к девочке.

— Меня Лиза зовут. – Тихо, но уверенно проговорила та.

— Так вот, Ли-за-а-а, — насмешливо протянул мальчишка, — чтоб я тебя больше не видел. В следующий раз так просто не отделаешься.

Лиза отвернулась от говорящего, кивнула остальным мальчикам, благодаря за поддержку, и зашагала прочь.

— Эй, ты, а цыплёнка куда потащила? – заорал ей вслед Валерка.

— Я его вылечу. И так ты точно его не сможешь обижать. – Бросила девочка и ускорила шаг, порой превращая его бег.

— Я тебя…

— Оставь, — коротко остановил Валеру темноволосый, схватив того за локоть. – Она всё равно не отдаст тебе его.

— А бабушке я что скажу? Что у меня его какая-то Лиза забрала? Лёха, о чём ты думаешь вообще? – рыжий дёрнулся и скинул с себя руку товарища.

— Скажи, что подарил девочке городской. Или придумаешь что-то, ты же мастер на выдумки, — Лёшка улыбнулся тому, что удачно поддел друга. – Либо расскажешь правду.

Валерка злобно рыкнул что-то неопределённое и, словно куда-то опаздывал, зашагал прочь. Постепенно разошлись и остальные ребята, обсуждая произошедшее, и пытаясь понять, откуда взялась такая смелая девочка, которая вышла против самого Валеры.

Тем временем запыхавшаяся Лиза прибежала к бабушке, и, едва сдерживая слёзы, стала просить ей помочь с цыплёнком. Агафья Васильевна всплеснула руками и повела девочку в дом, чтобы обработать раны птенца и птенцу лежанку.

Лиза не желала отходить от цыплёнка, и потому бабушке пришлось поставить корзинку с мягкой подстилкой возле её постели. Девочка, следуя советам Агафьи Васильевны, сама обработала ранки птички, пугаясь каждый раз, когда тот жалобно пищал.

— Лиза, откуда ты его принесла? Что произошло с бедняжкой? – осторожно, наконец, поинтересовалась бабушка, когда они закончили.

Девочка грустно наклонила голову, посмотрела на птенца, жёлтым шариком угнездившегося в импровизированном гнезде. Она не хотела ябедничать на мальчиков.

— Возле одного сарая старого. Он в бурьяне лежал и тихонько пищал, — сказала она, не договаривая лишь того, как птенец получил такие повреждения.

— Это не та ли сарайка, что к дороге покосилась? – уточнила старушка, заметив неуверенность девочки.

— Да, он самый, бабуль, — подтвердила Лиза и осторожно присела возле корзины. Она легонько провела кончиками пальцев по пушистой головке цыплёнка. – Бабушка, какой он мягкий!.. и жёлтый-жёлтый, прямо как солнышко. Или… Лимончик! – она вдруг радостно выпрямилась и захлопала в ладошки. Птенец на секунду встрепенулся, тряхнул головой и снова затянул глаза мутно-голубыми плёночками.

— У цыпляток всегда пушок нежный и мягкий, Лиза, — пояснила бабушка, — потом, когда он подрастёт, начнётся линька, и пух сменится пёрышками, как у взрослой птицы. А ты чего так обрадовалась-то, милая?

— Я придумала ему имя. Теперь его зовут Лимончик, — объяснила девочка и вдруг кинулась в объятия старушки. Та несколько удивилась внезапному порыву, но прижала внучку к себе.

— Хорошее имя, внучка. Ни у кого такого нет, а у него – будет. Только надо его ещё покормить. И водичку принести обязательно, дорогая.

— А чем кормить его? – Лиза подняла голову и вопросительно посмотрела на бабушку.

— Он уже довольно большой, так что можешь ему дать зёрен и порезать зелени, например, одуванчики или крапиву. Пойдём, я дам тебе мисочки с ножницами и зерна.

Так подошёл к концу и этот день, завершившись очередной беседой за чаем.

Перед сном Лиза вновь села перед дремлющим цыплёнком и погладила его по крохотной голове.

— Не бойся, Лимончик, я тебя не дам больше обидеть.

— Спасибо, добрая девочка, — вдруг раздался чей-то тонкий тихий голосок.

От неожиданности Лиза чуть не подпрыгнула.

— Кто здесь? – шёпотом спросила она, оглядываясь. — Неужели это ты, Лимончик? – внезапно осенило её.

— Да, Лиза, это я, — раздался всё тот же голосок, уже отчётливо слышимый из корзины.

— Разве ты можешь говорить? – удивилась девочка. – Нам в школе рассказывали, что животные не умеют говорить.

— Обычные животные – не умеют, ты всё правильно говоришь. Но ведь я – необычный. Таких как я отправляет сюда Большая Синяя Птица, чтобы мы помогли кому-то стать добрее и лучше. Ты сегодня уже познакомилась с Валерой – именно ему нужно помочь.

— Да, его я уже знаю, — задумчиво протянула Лиза, усаживаясь на колени перед корзиной с взбодрившимся цыплёнком. – Ой! – спохватилась она. – Как ты себя чувствуешь, Лимончик? Тебе больно?

— Мои раны почти не болят, благодаря тебе и твоей бабушке.

Цыплёнок вдруг подскочил на ножки, взъерошился и стал увеличиваться в размерах. Его крылья и хвост вытянулись и стали более крепкими, а пушинки превратились в длинные серебристо-белые перья, похожие на волнистые нити. Девочка только ахнула, следя за превращением птенца, который стал почти в два раза больше её.

— Лиза, сейчас я тебе кое-что покажу, но прежде пообещай, что всё, что ты увидишь – останется нашей тайной. Никто не должен знать, где ты сегодня была и что видела. – Серьёзно сказал Лимончик, разминая выросшие кожистые лапки.

Девочка закивала головой, с восхищением рассматривая вымахавшего и изменившегося в миг птенца. Тот же одобрительно склонил голову и приглашающе опустился вниз, подогнув лапки под себя. Лиза заколебалась, боясь причинить Лимончику боль.

— Не бойся, ты не сможешь меня поранить, — словно поймал тот её мысль. – Я поменял форму, и те царапины, что были, затянулись и больше не причиняют мне боли. – Цыплёнок наблюдал за спасительницей весёлым золотистым глазом.

Девочка ещё чуточку помедлила, но всё же решилась. Она осторожно опустилась на тёплую мягкую спину птенца и прижалась к его шее.

— Держись крепче! – пискнул тот и в три прыжка оказался у окна, оказавшегося распахнутым настежь.

А за окном переливалась звёздная река, бесконечная и великая в своём ночном ложе. Она текла, без конца и края, брызгами рассыпаясь то на одном, то на другом конце неба.

Лимончик сильно присел, отталкиваясь лапками, пружиной взвился в прохладный воздух и, уже оказавшись за окном, сильно взмахнул крыльями, мгновенно взлетев выше конька хаты.

— Куда же мы летим? – спросила Лиза, вжимаясь в тёплые перья птахи и пряча в них лицо от сильного ветра.

— Помнишь, я рассказывал тебе о Большой Синей Птице? Она – наша мама. Я хочу поблагодарить тебя за твоё доброе сердце, Лиза, за твою смелость. Ты не побоялась пойти против тех, кто был во много раз сильнее тебя, чтобы помочь слабому. Но я пока ещё не могу сделать для тебя чего-то по-настоящему важного – я всего лишь птенец. А вот моя мама может.

— Так мы летим к ней в гости?

— Да, к ней в гости, в мой родной дом. Сегодня как раз та ночь, когда мы можем это сделать – звёздная река как никогда близка и чиста, а значит, путь на остров Синих птиц будет несложно отыскать. Смотри, видишь, вон там сияет особенно синяя точка? – Лимончик кивнул куда-то вправо, указывая на небо.

— Ты говоришь про ту большую звёздочку? – отыскала взглядом девочка то, на что указал ей друг.

— Да, про неё. Только это не звезда, Лиза, это – мой дом. Сейчас мы пролетим туманный лабиринт, и ты сама всё увидишь. Только держись крепко, будет трясти: там очень много поворотов.

И правда, впереди уже виднелась матово-прозрачная масса, кажущаяся слишком тяжёлой, чтобы вот так запросто висеть в воздухе. Цыплёнок нырнул прямо в неё и на секунду завис в воздухе, чего-то ожидая. Масса пришла в движение и стала густеть, становясь всё плотнее, а через несколько секунд обратилась коридором с несколькими поворотами. Птенец ринулся во второй направо, и, уже не останавливаясь, без конца принялся сворачивать то направо, то налево.

От количества этих виражей шла кругом голова. Плотное тело тумана пульсировало при каждом повороте ненавязчивым радужным блеском, как после дождя. Наконец, последний поворот и – Лимончик вылетел из туманного лабиринта, широко махая крыльями. Перед ними раскинулась огромная долина, залитая серебряным светом луны. Её холмистую поверхность пересекало множество рек и ручьёв. Они сияли, словно жидкий металл, ветвились и переплетались, не в силах расстаться ни с землёй, ни друг с другом.

Лимончик снизился, чтобы дать девочке получше рассматривать свой родной остров. Внизу завиднелись странные, светящиеся зеленоватым, сферы. Целое огромное поле полностью состояло из них.

— Смотри: здесь появляются на свет птенцы ещё одной птицы – Большой Зелёной. Они охраняют всё живое и помогают ему расти. Видела, как по весне зарастают раны выжженых полей свежей зеленью? Это их работа. Ночами зеленчики рыхлят почву, лечат обожжённые корни растений и садят новые взамен тех, что погибли, помогают обитателям этих полей восстановить домики и вылечить ожоги. Они помогают потерявшимся детёнышам найти мать, а зимой – отыскать пропитание тем, кто не впал в спячку.

— Вот так птички… — удивилась девочка, рассматривая огромные макушки яиц. – Лимончик, кажется, там сейчас вылупляется птенец!

— И правда, — подтвердил тот и, подлетев поближе, завис в воздухе. – Давай посмотрим-ка, что будет дальше.

Огромное яйцо то ходило ходуном, будто кто-то раскачивал его из стороны в сторону, то вдруг сотрясалось мелкой дрожью. Вдруг поверхность его покрылась сетью глубоких трещин, скорлупка снова закачалась, и, наконец, её кусочки разлетелись словно лепестки цветущей вишни, на которую внезапно налетел порыв ветра. Скорлупки опали наземь, образовав круг, в центре которого поднял голову птенец. Как и у Лимончика, у него были серебристо-белые перья, хоть и не такие длинные.

К новорождённому со всех сторон устремились зелёные светящиеся точки, и, окружив его, завертелись в хороводе.

— Что это такое, Лимончик? – Лиза пыталась разглядеть, что за этими огнями, но это ей не удавалось.

— Это приветы Большой Зелёной Птицы, — пояснил тот, склонив набок голову, — они всегда приходят к только что вылупившемуся птенцу и поют приветственную песню. Но она не так проста, как тебе может показаться, — тут же заметил он девочке, увидев, что та закивала его объяснению. – В этой песне передаются птенцу знания о мире и его устройстве, о том, кто он такой и в чём его предназначение. Когда они допоют, птенец будет знать, что ему делать. Попроще, чем людям, не правда ли? — засмеялся он.

Тем временем огни, названные Лимончиком приветами, замедлили свой хоровод и по одному словно растворились в теле птенца.

— Теперь он всё знает? – заворожённо прошептала Лиза.

— Знает то, что должен, — поправил Лимончик. – А остальное будет узнавать по мере необходимости. Самое драгоценное знание – то, что добыто самостоятельно.

Птенец, принявший все приветы своей матери, встрепенулся и огляделся. Он увидел наших друзей и кивнул им, приветствуя. Лиза и Лимончик ответили тем же, и тот, взмахнув крыльями, взмыл в воздух.

— Когда он выполнит своё главное задание, его оперение приобретёт зелёный цвет, точно такой же, как у Большой Зелёной Птицы.

— А когда твои пёрышки изменят цвет? – с любопытством спросила девочка.

— Когда я закончу своё задание, — задумчиво протянул птенец. – Когда Валерка станет добрым.

— А что потом? После того, станет добрым?

— Этого я не знаю. Мама знает, это уж точно. Но пока рано думать так далеко, пока Валера всё ещё обижает всех слабых.

Друзья продолжили путь. Впереди показалось очередное поле сфер, но на этот раз Лиза знала, что здесь рождаются птенцы Большой Синей Птицы: их скорлупки светились нежно-голубым.

— Здесь родился ты, — скорее утвердила она, нежели спросила. – Значит, мы скоро попадём к твоей маме?

— Да, осталось совсем немного, — согласился с ней Лимончик. – Видишь, прямо за полем – холм? Большие птицы живут на них. Так они видят всё происходящее. И там они питаются звёздными семенами. Когда проходит звездопад, они съедают все опавшие звёзды, чтобы потом создать из них новую душу. Моя душа тоже из такой звезды. И как и звёзды, мы должны нести свет и добро.

— Вот это да, — поразилась девочка и, задумавшись, замолкла.

Через несколько минут, заполненных тишиной ночи и звёздным светом, они приблизились к вершине холма, заросшего синими длинными травами. Среди них, на высоких стеблях, колыхались голубые соцветия, чьи будто напоминали огромный жемчуг.

— Что это за цветы, Лимончик? Можно я возьму один? Я подарю его бабушке, ведь она так любит цветы!

— Эти цветы всегда растут рядом с тем местом, где живёт мама. Лучше спросим у неё, потому что просто так брать отсюда ничего нельзя. И, может быть, они не смогут расти вдали от неё, — предположил птенец и, в последний раз взмахнув крыльями, опустился на землю почти на самой вершине.

— Здравствуйте, дети мои, — раздался нежный глубокий голос, и лёгкий порыв ветра донёс лёгкий цветочный аромат с той стороны, откуда послышалось приветствие.

Лиза и Лимончик в один голос поприветствовали Большую Синюю Птицу.

— Знаю я, для чего ты привёл эту девочку, дитя моё, — продолжала огромная птица, чья фигура закрывала собой небо. Глаза её сияли, словно полные луны, отливая серебряной чистотой. – Подойди ко мне, Лиза, — ласково обратилась она к девочке, повернув аккуратную круглую голову, увенчанную звездой.

— Я знаю, что ты помогла моему сыну спастись от страшной гибели. Ты не устрашилась того, чьё сердце напоминает камень, который он кидал в беззащитное существо. Твоё же сердце полно доброты и любви, милая. Сохрани его таким. – Просьба Большой Синей Птицы отдавала лёгкой грустью. – Немногим дано такое, и ещё меньше способны его таким пронести дальше в жизни.

— Обещаю, я буду изо всех сил стараться, чтобы сохранить моё сердце таким! – взволнованно произнесла девочка.

— Спасибо, Лиза, — Большая Синяя Птица благосклонно прикрыла на секунду глаза и кивнула. – Я хочу отблагодарить тебя, дорогая, — продолжила она. – Скажи, чего бы ты хотела больше всего на свете?

Девочка задумалась. Это был трудный вопрос, и ответить на него сразу она не могла.

— Мама, пока Лиза думает, — решил выручить подругу Лимончик, — я бы хотел спросить у тебя кое о чём другом. Можно ли взять пару цветов с твоего холма для Агафьи Васильевны? Лиза хотела порадовать бабушку, но мы не знаем, можно ли брать эти цветы, и будут ли они расти вне твоего холма, мама.

— Дитя моё, никто ещё не просил меня об этом, но вы можете взять несколько растений, — разрешила птица. Она махнула крылом, и несколько растений появились прямо возле лапок Лимончика, сидящие в аккуратном глиняном горшке. – Только им нужно много воды и лунного света, иначе они потеряют своё свечение, — назидательно добавила мама-птица.

— Спасибо вам, Большая Синяя Птица! – поблагодарила Лиза.

— Это для твоей бабушки, Лиза, и твоя просьба лишь доказывает то, что ты заботишься об окружающих. Но что насчёт тебя? Чего бы хотела ты? Говори смело, не бойся.

— Я… — девочка помялась. – Я бы очень хотела уметь рисовать. Рисовать так, чтобы суметь передать красоту мира. Знаете, так, чтобы посмотрев на мои картины, люди становились мягче и добрее, делали меньше зла.

— Какое прекрасное желание, Лиза. Ты юна, разум и сердце твои чисты, и вместе с ними – твои помыслы. – Большая Синяя Птица подняла голову и издала мелодичную трель. – Пусть же так и будет, дорогая.

Вверх по холму заструились сотни синих огней, похожих на те, что видела Лиза с Лимончиком ранее. Они закружились в быстром хороводе вокруг девочки, слившись в единое синее кольцо. Со всех сторон послышалось многоголосое пение, словно тысячи птиц решили спеть одну и ту же песню, и с небольшим отставанием вступали в неё. Голова Лизы сильно закружилась, и она упала во что-то мягкое.

Когда девочка открыла глаза, в окно светило яркое солнце, возвещавшее о новом дне. Лиза изумлённо ойкнула и свесилась с постели. Корзина Лимончика была пуста.

— Бабушка! Бабушка! – девочка выбежала на кухню, где Агафья Васильевна уже заканчивала готовить завтрак.

— Что такое, Лиза? Тебе приснился плохой сон? – тревожно поинтересовалась старушка, снимая очки.

— Бабушка, а где же Лимончик?

— Спал рядом с тобой, неужели его нет в корзине? – удивилась Агафья Васильевна и сняла с плиты закипевший чайник.

— Нету, — растерянно произнесла внучка. – Может, он на улице? – предположила тут же она и побежала проверять догадку.

Но на крыльце девочка встала, как вкопанная. На верхней ступеньке стояли, тихонько качаясь на ветру, цветы с холма Большой Синей Птицы. Лиза осторожно подхватила горшок и понесла его в дом, едва не столкнувшись в коридоре с бабушкой, которая последовала следом за внучкой.

— Ой! Бабуль, а это для тебя! – протянула девочка цветы той.

— Какие прекрасные соцветия! – поразилась старушка, осторожно принимая горшок. – А откуда они, милая?

— Это — подарок, — загадочно улыбнулась внучка и убежала в комнату. Пришедшая за ней через десять минут Агафья Васильевна застала ей за рисунком, на котором был большой синий птенец на цветущей горе.
В это же мгновение на крыльце раздался негромкий стук, куда обе и поспешили. За дверью, потупив взгляд и заведя руки за спину, стоял Валерка.

- Доброе утро. Я того, извиниться пришёл, - рыжий немного помедлил, вспоминая что-то. – Лиза, прости меня. Пойдём с нами играть сегодня?

- Пообещай только, что больше не будешь обижать слабых, - тут же поставила условие девочка.

- Я обещаю, - стыдливо насупился мальчик. – А как… птенчик?

- Он вырос, теперь у него другие дела, - весело ответила Лиза, помахав рисунком, который всё это время держала в руке. – Держи, это тебе. Чтобы никогда не забывал о своём обещании.

- Спасибо, - удивлённо пробормотал Валерка, рассматривая рисунок. – Ты приходи, как сможешь, мы тебя будем ждать! – встрепенулся он и, помахав рукой, выбежал за калитку.

- Хо-ро-шо! – крикнула вслед Лиза, подумав, что теперь уж Лимончик точно знает, что делать дальше.