Старые дела. Гл. 16

Глава 16
Андрей Свидомский очнулся от сна и сразу не мог сообразить, где он находится. Рядом с ним на заднем сидении автомобиля спал, закинув голову назад Борис. По доносившемуся с улицы сильному шуму самолётных двигателей стало понятно, что находятся они рядом с аэропортом. Водителя в автомобиле не было. Андрей вышел  из машины и размял затёкшие ноги. На водительском месте он увидел конверт с билетами на рейс до Москвы. В багажнике лежали их дорожные сумки.
– Борис, – крикнул он, пытаясь разбудить друга, – Борька, просыпайся.
Андрей пытался растормошить друга.
– Смотри, смотри, у нас билеты до Москвы, – говорил он ничего не понимающему Кучумову.
– Где мы, где мы? – протирая глаза, постоянно повторял Борис.
– Где? Читай. Краснодар – Москва. Паспорта, деньги в наших сумках.
– Слушай, что это с нами было, Андрюха? – наконец, до Кучумова дошла суть происходящего.
– Потом будем соображать, что к чему, а теперь пошли, приведём себя в порядок, наш вылет через два часа.
***

После оперативного совещания, уставший от ночной поездки Глобин не знал, как ему поступить.
– Ну, Аркаша. Подземелий нарыл, а нюх совсем потерял. Не дай Бог, это его салфетка. Эта Марта ещё та ищейка, сразу догадается, что был ещё один участник событий.
Подумав над разными вариантами исправления положения дел, он решил дождаться окончания экспертизы и попробовать договориться с экспертом.
– Хотя… Ладно, будет день и будет пицца, как теперь молодёжь говорит.
Марта, ранним утром спустилась в столовую думая, что она первая пробудилась от сна. Вчера был шумный хлопотный день. Провожали Ваню. У него закончилась стажировка и командировка. Ему необходимо было вернуться в Петербург.
Внизу за чашкой горячего кофе уже сидел Коршунов.
– Александр Григорьевич, вы чего так рано встали? – спросила его Марта.
– В нашем возрасте  Марточка, ночь удлиняется бессонницей, это день становится  короче, пролетает молниеносно.
– Какие ваши годы? Наговариваете на себя.
– Какое там. Да, а воздух здесь дышишь, и дышать хочется.
– Так причаливайте к этому берегу. Антонина как хорошо за вами ухаживает, – Марта улыбнулась, увидев смущение на лице мужчины.
– Ты, думаешь? А, что? Может и правда, выйти на пенсию и помочь хорошему человеку. Что я там один? Да и на даче ничего так и не вырастил. С такой работой, только огородом и заниматься. Да что там вырастить можно? У нас, то дождь, то снег. А здесь благодать!
– Вот, вот, и я вам о том же. И Антонина хороша. Таких женщин нельзя терять.
– Ты думаешь? А что? Попробовать? Марточка, Кузьмич, же хитрец. Он перед отъездом сюда взял у меня заявление на отпуск. Чувствуется рука его жёнушки. Нинель  ещё та, провидица.
– Правильно. Вы же давно хотели догулять не отгулянные отпуска. Делайте предложение Антонине. А мы все будем радоваться за вас.
– Сейчас дело закроем и тогда сразу соберусь с мыслями, потренируюсь и сделаю предложение.
– Долго придётся тренироваться.
– Так, так. Я чувствовал подвох от тебя. Что ещё?
– Смею предположить, дорогой Александр Григорьевич, что в деле у нас присутствует ещё один фигурант.
– Ты же на совещании так всё по полочкам разложила. Что даст эта экспертиза?
– Имя настоящего убийцы Плотникова. И потом, кто-то же освободил женщин из подземелья? Почему оказался открытым дом Анны и куда делись Свидомский с Кучумовым.
–  Их мог отпустить Николай. Или этот водитель. Но я так думаю, что ты уже и предположения некоторые имеешь?
– Имею. Но пока не скажу. Мне надо с Анной переговорить. Пусть она немного успокоится, придёт в себя. Всё равно, ещё пару дней к экспертам не подойти. Не будем спешить.
Тихое утро закончилось с возвращением Антонины с рынка. Началось шумное и суетливое приготовление завтрака с рассказами хозяйки, что почём на рынке и выкладывании ею последних городских новостей.
От шума, суеты и Тониных рассказов, Марта с Анной потихоньку убежали к морю. Охладив тела в ещё прохладных водах, они легли на лежаки, отдав себя тёплым лучам солнца.
– Как спалось? – спросила Марта Анну.
– Я у Никитичны выспалась на год вперёд. Когда её тело можно будет забрать из морга? Её даже похоронить некому.
– Почему же некому. Мы и похороним. Всё сделаем, как положено.
– Марта, так кто же Николая убил? Кто нам дверь  открыл?
– Кто-то открыл. Думаю тот, кому была известна история твоей жизни. Кто мог предположить, где ты можешь находиться. И если это не Николай выпустил пленников в твоём доме, убил Травкина и вам сделал выход свободным, то тогда где-то бродит ещё один фигурант. Может, ты предполагаешь, кто это может быть?
– У меня нет таких знакомых. Может это дело рук всё-таки Николая?
– Не думаю. Аня, на месте убийства Плотникова была найдена влажная салфетка. Я думаю, что она принадлежит человеку, который и убил Николая. Я понимаю, что этот негодяй заслуживает кары. Но всё же вспомнишь, кто ещё мог хорошо знать Плотникова? Понимаешь, если на ней найдут отпечатки, придётся принять все соответствующие меры.
– Какие меры?
– Розыск. Я вынуждена буду подать его в розыск.
– Тот, кто знал Травкина и Плотникова пропал много лет назад.
– Аркадий Соловьёв? – Марта заметила, как вздрогнули плечи Анны. Она повернулась к Марте.
– Марта, зачем его впутывать в это дело. Это я виновата. Я всё это затеяла. Да и живёт он в Израиле.
– Живёт он в Израиле, но работаете вы вместе. Вениамин Новак, это же он?
– Господи, что я наделала? Почему теперь из-за меня должны страдать невинные люди? Понимаешь Марта, я с самого дня трагедии настраивала себя на то, что найду своих истязателей. Я придумывала им различные казни. Пока не познакомилась по-настоящему с Андреем. Не с тем мальчиком, в которого я была влюблена девчонкой, а с нынешним взрослым мужчиной, умеющим доверять, любить, быть откровенным.  А Аркадий постоянно не только просил, а умолял меня одуматься. Он догадывался, что я не смогу справедливо разобраться и найти настоящих убийц. А если проколюсь, то не я, а они доведут своё дело до конца. На самом деле, я должна была исчезнуть, как исчезла Людмила. Дочь несчастной Аллы Никитичны была единственной любовью Аркадия. И хорошо, что она умерла, не узнав всей правды. Она столько лет жила в одном доме с убийцей дочери, ухаживала за ним, как за сыном, – призадумавшись, Анна, вдруг вспомнила, – Марта, а ведь там, в чулане, она догадалась, что это Николай участник событий со мной и виновник пропажи дочери.
– С чего ты так решила?
– Мы с ней накануне долго разговаривали, и я вспомнила на предплечье одного из них наколку. Череп…
– Пронзённый кинжалом? – договорила Марта, – ты сказала нам ещё там, что вспомнила о тату и сказала, об этом Никитичне. А потом, я видела такую наколку.
– Да? А где, у кого?
– В первые дни приезда, здесь на пляже, я видела мужчину с такой наколкой. Скорее всего, это был Николай. Потом нашли Травкина, Тулева, у них у всех была именно такая тату. Интересно, почему они не избавились от неё?
– Память о незабываемых днях. Да и свидетелей, кто её видел, нет. Марта прошу тебя, помоги Аркадию. Он не вынесет ареста.
– Аня скажу тебе прямо, ничего не могу обещать. Дождёмся экспертизы по салфетке. Раз Аркадий имел срок, так и отпечатки пальцев его есть в картотеке. Совет дать могу, – Анна с интересом и тревогой в глазах смотрела на Марту, – наверняка у вас есть дела в Израиле? Посоветуй своему другу выехать из России на время. А там видно будет.
– Хорошо, сегодня из своего дома позвоню.
– Тебя больше ничего не страшит, и ты собираешься вернуться в свой дом?
– Да. Ты знаешь, я, словно освободилась от тяжёлой ноши. И страх весь прошёл. Решила, что нельзя жить прошлым. Конечно, что случилось со мной, это страшно. Это тяжело. Но могло бы быть по-другому. Если бы не Семён с его любовью и заботой. Если бы не Аркадий с его советами, опекой, верностью памяти своему другу. Но это всё моя прошлая жизнь. Но теперь я убеждена, что тогда мне подарили жизнь не для того, чтобы я отдала её чувству мести. Я хирург. Говорят, я хороший хирург. И знаешь, что я придумала?
– Аня, ты молодчина!
– Я не буду продавать этот дом. Я его перестрою и сделаю филиалом нашей клиники. А специфика моей основной работы будет исправление патологий, несчастных случаев и таких, как когда-то я, попавших в беду людей.
– Теперь я за тебя спокойна. А ты не хочешь узнать, куда делся Андрей и Борис?
– Конечно, хочу.
– Нам доложили, что эти товарищи вчера утром вылетели из Краснодара в Москву. Когда будешь звонить Аркадию, спроси его об этом.
– Ты всё-таки думаешь, что это он?
– Я почти уверена в этом. Пошли, а то нас сейчас разыскивать будут.
***
Аркадий не поехал в Израиль. После всего произошедшего ему очень хотелось оказаться в семейном кругу, среди родных и близких людей. Но семьи у него не сложилось, родителей он давно похоронил. И лишь опека над родителями Анны давало выход его сыновьим чувствам. Звонок от Анны прозвучал, когда он сидел на открытой террасе с родителями Анны и любовался прекрасным морским пейзажем Средиземноморского побережья.
Разговор получился долгим и подробным. Опечаленный кончиной Аллы Никитичны и тем, что захоронение останков Людмилы, произойдёт без него, Аркадий рассказал Анне о злоключениях Андрея и посоветовал ей позвонить ему в Москву.
– Позвоню, но будет ли продолжения нашим отношениям, пока не знаю. Скорее всего, Анна Двигубская исчезнет, как и появилась. А Марианна Коржевич всерьёз займётся хирургической практикой.
***

Марта подошла к окну и посмотрела на усадьбу Марианны. Окна её дома освободились от тяжёлых штор, не пропускающих солнечного света. Дверь дома открыта нараспашку, как впрочем, и калитка.
– Отлично, когда душа освобождается от тяжёлой ноши.
Марта вздрогнула от прозвучавшего сигнала на мобильном телефоне.
– Марта, доброе утро, ты не забыла, что у нас сегодня законный выходной?
– Я в отпуске. У меня каждый день выходной, – улыбаясь, ответила она Егору.
– Я слышал, что вы с дочкой уже на чемоданах?
– Да, через два дня летим назад.
– Мы вас без прощальной ухи не отпустим. Ближе к вечеру мы заедем за всеми вами.
– Не откажусь, да и Ася будет рада. Егор, ты не в курсе готова ли уже экспертиза по салфетке?
– Еще, в каком курсе! Такой нагоняй от эксперта получил.
– А что так? – удивилась Марта.
– Ему пришлось отразить в заключении всю химическую составляющую этой импортной влажной салфетки. А у эксперта работы завались.
– И чем дело закончилось?  Егор не томи.
– Да ни чем. Сама ты могла догадаться, какие отпечатки на такой поверхности?
– Понятно, концы в воду?
– Ну, что-то так. Ладно, Марта всё, дело закрыто, подшито, и переходит в разряд старых дел. Давай о сегодняшнем.
– Каком сегодняшнем? Что случилось?
– Вот, вот. У тебя мозги, прости, закручены под работу. Поэтому, прошу тебя, до нашего приезда никуда не выходи, криминальных сводок в наших газетах не читай, а то нам так и не удастся накормить тебя нашей фирменной прощальной ухой. Обещаешь?
– Даже не переживай. Я домой хочу. Мне действительно уже пора на работу.
– Мама, мама, – со двора послышался голос Аси, – смотри Анна, какую прелесть нам принесла.
Марта вышла во двор. На столе в увитой виноградом беседке стояла корзина полная виноградных гроздьев и свежего инжира.
– Это вам подарок от Никитичны. Она любила возиться в саду. Вот какой урожай… – на глазах Анны показались слёзы.
– А у меня для тебя тоже подарок, – Марта отвела Анну в сторону, – салфетка оказалась не пригодна для идентификации отпечатков пальцев. Можешь передать Аркадию, что он может спать спокойно.
– Спасибо, Марта. Не думаю, чтобы он мучился бессонницей по этому поводу, но я очень рада, что так получилось. Он сам мне вчера звонил из Испании от моих родителей. Одобрил мой план. Сказал, что поможет, чем сможет. В смысле технического обеспечения.
– Я рада за тебя. Сегодня мы все, включая тебя, приглашены на прощальную морскую уху. Отказ не принимается.
– А я и не собирала отказываться. Даже наоборот. Мне ваша компания очень нравится.
– О чём это вы тут шушукаетесь, – к ним подошла Антонина, – я вам хотела что рассказать! Вы знаете, что на рынке люди говорят?
– Тонечка, потом, всё потом, мы с Анной бежим на пляж! – нашлась Марта.
– И я с вами, – услышав мать, подбежала к ним Ася.
– Девчонки, подождите меня! Я тоже с вами, – услышали они измученный жарой и разговорами Антонины голос Александра Григорьевича.
– А я? – остановила его у калитки Антонина.
– Тонечка, вы готовьтесь к вечернему сабантую.
– А я хотела вам рассказать…
– Всё вечером и расскажите, хорошо. А я побегу, а то растаю на этой жаре, –
Коршунов чмокнул расстроенную хозяйку в щёку и побежал вслед за Асей.
– Хорошо, потерплю до вечера, – тихо сказала обескураженная Антонина.
***
Прощальный вечер удался на славу. Приехал даже Семён Миронович.
– Вот и подошёл к концу наш такой беспокойный отпуск, – сказала Марта, держа в руках стаканчик с домашним вином за импровизированным столом на берегу моря, – спасибо тебе Егор, за этот прекрасный вечер, за чудесную рыбку и за совместную работу.
– Отдохнула, называется, – пробурчал полковник, – всё хорошо, но концы надо подбить, чтобы у следствия на все вопросы имелись ответы. Егор ты понял?
– Да понял, я товарищ полковник. Что там подбивать? Вернулась потерпевшая, что стало неприятной неожиданностью для фигурантов старого дела. С испугу поубивали друг друга. Николай Травкина. Тулев Николая и потом сам себе нашёл могилу. Так что приговор они себе сами вынесли. Семён Миронович, вы же сами знаете, что у нас ни одно старое дело не будет лежать не раскрытым.
– Ох, и хитрецы! У вас тоже такие хитрости проходят?
– Что вы всё о работе и о работе? – подала голос Антонина, – вы лучше послушайте, что на рынке люди говорят…
– Смотрите, какая луна! – остановил её Егор. Он схватил за руку Марианну и побежал с ней в море.
К ним присоединился и Коршунов, потащив Антонину в тёплые тёмные волны. К Марте подошёл Глобин Илья Петрович.
– Уезжаете Марта? – спросил он её.
– Да, пора.
– А соседка ваша, как?
– Думаю, что с ней будет всё в порядке.
– Знаете, я помню это дело. Помню хирурга, который спас её.
– Потом он стал её мужем.
– Помню друга её мужа. Знаете, я всегда думал. В принципе, он был тёмной личностью.
– А друга Аркадием звали?
– Да. Но… Вы не подумайте, у меня с ним никогда не было никаких дел. Хотя и времена были тяжёлые тёмные. Тогда у нас с женой на руках умирал сын. Я не знаю, откуда он узнал об этом, но он сделал всё, что мог. И теперь мой сын живёт полноценной жизнью. А Аркадий никогда ни, словом ни делом не напомнил мне об этом. Вот как в одном человеке может уживаться и тёмное и светлое?
– Не может человек, который всю жизнь нёс беду, однажды взять и осчастливить. Значит, обходил он тёмное стороной. А для чего вы мне это рассказали?
– Сам не знаю. Просто хотел, чтобы вы знали об этом.
– Но вы же в курсе о результатах последней экспертизы?
– Да.
– Отлично. И я хочу, чтобы вы знали об этом.
– Мама, мама, море просто парное молоко. Пошли купаться! – Ася увлекла улыбающуюся Марту в спокойное, сияющее лунным серебром море.

Через день любимый город встретил Марту и Асю мелким нудным дождиком и серыми облаками.
– Опять дождь, – грустно сказала, ежась от обнявшей её сырости Ася.
– Это жизнь, дочка. После солнечного лета, всегда наступают осенние будни. Но встретим мы их, с новыми силами и улыбаясь!