Васька

 Васька
Часть I
      Мне было тогда девять лет. Жил у нас кот – Васька. Кот был обыкновенный чёрно-белого окраса. Мордочка белая, а на голове, как будто чёрная шапочка одета. На розовом носу – приметное чёрненькое пятнышко, лапки белые, как в носочках. Мама моя к котам относилась очень строго: кот не должен   ходить в комнату и лежать на диване, лазать на стол и гадить в квартире. Когда взрослые были дома, Васька беспрекословно выполнял все правила, но, когда я оставалась дома одна, правило - не ходить в комнату, неизменно нарушалось. Самым любимым занятием Васьки было лежать на письменном столе, когда я делала уроки. Он ложился под настольную лампу, устраивался поудобнее и начинал свою мурчательную песенку. Его чёрная спинка нагревалась от лампы и переливалась шёлковым блеском, глаза жмурились, и весь его вид выражал бесконечное блаженство. Блаженство длилось ровно до тех пор, пока я не решала очередную трудную задачу. Все задачи по математике были для меня всегда трудными, математические способности отсутствовали напрочь. Но решить задачу – было делом принципа. Теряя терпение, почти отчаявшись, я упорно снова и снова читала условие, внедряясь в суть, вгрызаясь в литры, метры и ящики.  Какова же была моя радость, когда я находила решение! Я вскакивала из-за стола, подхватывала кота и с криками – «Ура! Я её решила!» подбрасывала бедное, ничего не подозревающее животное в воздух. Как только я опускала кота на пол, тот опрометью бросался вон из комнаты, забирался на верхнюю полку для шапок в прихожей и сидел там до тех пор, пока не пройдёт моя эйфория. Какое-то время я ещё орала дурным голосом и выписывала кренделя по квартире, благо соседей у нас не было, комната была угловая, что давало мне возможность насладиться своим триумфом в полной мере. Всё это время кот смотрел на меня с укоризной, выражение его морды говорило примерно следующее: «Чтобы я!.. Ещё!.. Да - никогда!». Но Васька неизменно прощал мне мои выходки, и вновь мы в паре мирно делали уроки.

   Вечерами вся семья садилась перед телевизором. Включать телевизор можно было только папе, он один обладал таким правом. Это был ритуал: папа брал программу, там уже была подчёркнута авторучкой передача, достойная внимания, как он считал, концерт или фильм. Мы рассаживались, мама приносила чай, вазочку с конфетами или вареньем, и начинался семейный вечер у телевизора. Васька скромно присаживался на пороге комнаты, не переступая границы, и вместе со всеми участвовал в просмотре. Когда он замечал, что бдительность мамы ослабевала, он тихонько подходил к папе и аккуратно клал лапку ему на колено, прося разрешения посидеть на коленях. Он делал это так осторожно, ненавязчиво и скромно, что умилял даже маму, а нас с папой - и подавно. Далее звучала резолюция мамы: «Да, залезай, уж.» Дважды кота просить не приходилось. Он быстро заскакивал на колени к папе, на секунду замирал в полусогнутом положении в неподвижной позе, как-бы, опасаясь, что его сразу сгонят, затем, постепенно распрямлялся и сидел так ещё несколько секунд. Удостоверившись, что позиции его крепки, кот пускался в позиционные импровизации. На протяжении всей программы, на сколько позволяла площадь коленей, как он только не лежал: и на спине, и на животе, и вдоль, и поперёк. Заканчивалось эта смена поз обычно тем, что он сваливался на пол и вскакивал с видом: «простите, перебор», и всё начиналось сначала: просил, замирал, расслаблялся, падал, «простите».

   Кухонный стол у нас стоял у окна. Когда я садилась есть, Васька устраивался на подоконнике, как раз, рядом с моим плечом. Я всегда плохо ела, но, когда мама готовила тушёного в молоке с луком морского окуня, аппетит возвращался. Кусочки белой, слоящейся рыбки на блюдечке непреодолимо влекли Ваську. Он подвигался ближе к моему плечу, взгляд его приклеивался к рыбе, и, как только я подносила ко рту нанизанный на вилку кусочек, клал мне на плечо лапку, мол, я тут, не забудь про меня. Мама подобное попрошайничество мягко скажем, не одобряла. В тот момент, когда она поворачивалась к плите, что-то помешать в кастрюле или на сковороде, я быстро отдавала лакомый кусочек коту. Он также быстро проглатывал его и отворачивался к окну, выражая полное равнодушие к тому, что я там ем.  Мама подкладывала мне новые кусочки, радуясь, что дочка наконец-то хорошо ест. Закончив трапезу, сытые и довольные, мы с котом с бесконечной благодарностью маме покидали кухню.

      Приближался Новый год. Мама купила целую палку докторской колбасы и положила её на кухонный стол, а сама пошла в комнату переодеться. Папа пошёл за дровами, а я делала уроки. Вдруг раздался грохот падающих дров и возглас папы: «Кот сдох!». Мы кинулись на кухню. Кот лежал на полу, не подавая признаков жизни. Рядом валялась изрядно объеденная палка колбасы.
 - Обожрался, - констатировал папа и рассказал, что произошло. Когда он вернулся с дровами на кухню, перед глазами его предстало зрелище продуктового вандализма. Колбаса валялась на полу, распоясавшийся кот, оседлав несчастную сверху, урча и кося глазами, жрал её за обе щеки. Папа выронил дрова. От грохота кот отпрыгнул от колбасы и стремительно влетел под стол, откуда и был извлечён за хвост уже недвижимым. Расстояние от пола до днища стола было очень узким, поместиться в такой щели толстому коту было невозможно!
- С испугу не туда заскочишь, - проговорила мама. Я заплакала, мама растерянно опустилась на стул. Папа наклонился над котом, потряс его, поднял лапу, лапа глухо стукнула об пол – кот не шевелился. 
- Жалко Ваську, так глупо сдохнуть. Пойду за тряпкой, надо его завернуть, - проговорил папа и вышел. Всхлипывания мои грозили перейти в рыдания, мама обняла меня, и тут..., один глаз у кота открылся. Я замолчала. Кот открыл второй глаз, продолжая лежать в той же позе с откинутым хвостом. Вошёл папа с куском белой тряпки, оторванным от старой простыни. Он подошёл к коту и накрыл его сверху. Как только папа начал заворачивать остывающую тушку кота, кот взмыл вверх, как привидение, про скользил лапами по жирному полу, с размаху влетел головой в косяк двери, на секунду остолбенев, и вылетел из кухни с тряпкой на голове. Мы растерянно смотрели друг на друга.
- Прохвост! – сказала мама, поднимая с пола колбасу, соображая, можно ли что-то спасти из оставшегося для новогоднего стола. Я побежала за котом, а папа сидел на полу и усмехался:
- Ну, надо же…, кот сдох…кхе-кхе. Прохиндей, кхе-кхе.


Часть II
     А потом, Васька пропал. Я искала его везде, но кот, как сквозь землю провалился. Мы подозревали, что его завёз сосед, но «не пойман – не вор». А случилось вот что. В общем коридоре, куда выходили двери всех квартир в нашем бараке, у соседа, дяди Володи, стоял ящик с землёй, в котором жили черви, он был заядлый рыбак. Раньше у котов не было домашних туалетов, все бегали по нужде на улицу: и коты, и люди. Вот наш Василий и облюбовал этот ящик. Чтобы не морозить на улице хвост, он решил сходить в ящик с червями. Незаконное посягательство на червей было обнаружено, когда в воздухе запахло кошачьим духом. Сосед сразу определил виновника: кот в нашем подъезде был один. Дядя Володя пригрозил, что если мы не уберём мерзкое животное, то он его сам приберёт. И вот, кот пропал. Поиски не дали ничего.

     Прошёл год. Однажды мы с классом и классным руководителем Ниной Дмитриевной поехали на экскурсию на макаронный завод. Завод находился на Ниве-3. Это был отдалённый район, примерно в получасе езды от вокзала. Мы пришли на завод, и при входе в ворота у проходной я вдруг, увидела кота чёрно-белого окраса, вернее чёрно-грязного. Увидев толпу детей, кот отошёл подальше к проходной и сел, наблюдая за нами. Нас проводили прямо в цех, где вместо макарон мы увидели, как производят лимонад. Никто так и не понял, почему на макаронном заводе производят лимонад, а впрочем, нам было всё равно. Все сразу оживились, увидев такое количество лимонада. На огромном конвейере стояли бутылки. Они двигались по ленте к автомату, который заливал в бутылки всеми любимый напиток. Другой автомат закрывал бутылки пробками. Все наши ребята с интересом наблюдали за процессом очень внимательно. Я же никак не могла сосредоточиться, мысли всё время возвращались к чёрно-белому коту у ворот. Предложение мастера - попить лимонада, вызвало ажиотаж среди ребят. Пить можно было сколько влезет, но только в цеху. Выносить бутылки из цеха – было нельзя. Ребята стали брать бутылки и пробовать разный лимонад, а я тихонько вышла и пошла к воротам, где видела кота. Кот сидел на своём месте, вид у него был неважный. Шёл мокрый снег, шубка его намокла и казалась ещё грязней. Я подошла и стала рассматривать его, встав подальше, чтобы не спугнуть. Драное ухо, чёрная шапочка, носочки, а самое главное приметное пятнышко на розовом носу. Сердце моё учащённо забилось.
- Васька! Васька! – осторожно позвала я кота. Он посмотрел на меня. Взгляд его из равнодушного постепенно становился осознанным и тревожным, кот напрягся.
 - Васька! Васенька, это же я, мой любимый! Иди ко мне! – громче заговорила я. Слёзы потекли по щекам.
 - Васька, миленький, это же я! – плача и всё ещё, боясь спугнуть, приговаривала я, присев на корточки. Кот пристально стал вглядываться в меня и вдруг, побежал прямо ко мне. Подойдя, он стал тереться головой о мои ноги. Я взяла его на руки, и ласково приговаривая, стала гладить мокрую шёрстку. И тут из сторожки вышел человек.
- Чей это кот? Кто его хозяин? Давно ли он у вас? – засыпала я вопросами сторожа.
- Ничей, пришёл, примерно, год назад, живёт при заводе, все его кормят, - спокойно отвечал он.
— Это мой кот! Вот и шапочка, и носочки, и пятнышко, и меня узнал! Это Васька! – плача запричитала я.
 - Так, чего ревёшь? Васька, так - Васька, забирай своего кота, не реви - радуйся! – приговаривал сторож, - свято место пусто не бывает, к нам ещё кто-нибудь прибьётся.
В это время ребята толпой вывалились из цеха, возбуждённо переговариваясь и обмениваясь впечатлениями о вкусе лимонада. Никто не заметил моего отсутствия, кроме Лены, моей подружки. Увидев меня с грязным котом на руках, она подбежала ко мне.
- Ты куда пропала? Я тебя искала по всему цеху, Нина Дмитриевна тоже, сейчас тебе влетит, вон она идёт.
 Нина Дмитриевна строго посмотрела на меня, но увидев моё мокрое лицо, немного мягче спросила:
- Лариса, ты почему ушла, не предупредив меня? Что это за кот, брось его, он, наверное, заразный?
— Это – мой кот Васька, он пропал. Я нашла его и повезу домой, - тихо, сказала я.
- Как же ты его повезёшь такого грязного и мокрого кота в автобусе, да ещё и так долго ехать?
- Я повезу его всё равно, - твёрдо ответила я. Ребята посмотрели на меня с сочувствием.
 - Ну, Зуева, ты даёшь! Кота в такую даль переть! – не удержался Колька Ефремов.
- Ну, попробуй. Раз это твой кот, борись за него, - вздохнув, заключила Нина Дмитриевна. Все пошли к остановке. Автобус ждали долго. Начался сильный ветер, мокрый снег повалил хлопьями. Я расстегнула пальто и засунула кота за пазуху, кот притих. Наконец, подошёл автобус, полный народу. Кое-как все протиснулись внутрь, крепко прижатые друг к другу.
- Оплачиваем проезд! – зычно зазвучал голос кондуктора, пробирающегося к нам с Леной. Руки мои были заняты, оплачивать не было возможности, сердце учащённо забилось. Боясь, что кондуктор заметит кота, я развернулась к ней спиной.
- Я оплачу, - сказала Лена. Я благодарно посмотрела на неё. Кота кондукторша не заметила, я выдохнула, пока всё идёт нормально. Дальше надо было пробраться куда-то, где можно было сесть, кот был тяжёлый, руки мои стали уставать, но свободных мест не было. Я стала протискиваться вперёд, и тут, мой Васька от постоянного сдавливания стал вылезать из-за пазухи. Кое-как я запихала его обратно, но кот напрягся и стал более настойчиво лезть наружу. Автобус проехал уже первую половину пути, и я молилась, чтобы он прибавил скорость, сил становилось всё меньше. Больше всего я боялась остановок: один сильный рывок – и кот выскачет из автобуса! Медленно я пробиралась к передней площадке, с каждым рывком кот прилагал больше усилий, а мои руки слабели. Осталась ещё одна остановка! Скорее! Скорее! Торопила я автобус. Кот вылез уже наполовину и истошно заорал. Пассажиры забеспокоились, послышались возмущённые возгласы. Одни - кричали: «Кто разрешил с котом? С котами – нельзя! Кот бешеный! Высадите кота!».  Другие – «Отстаньте от ребёнка! Если - везёт, значит - надо! Бедный ребёнок! Бедный кот! Держи, крепче!»
Вцепившись в Васькин загривок, он уже вылез полностью, я отбивалась, как могла. Кондуктор ломилась ко мне с задней площадки, распихивая по сторонам пассажиров, как ледокол «Ленин», разбивает лёд. Запыхавшаяся и красная, как свёкла, она грузно нависла надо мной, но… тут автобус остановился, и я вывалилась на остановку, слыша вслед грозный голос кондуктора. Прижимая к себе омертвевшими, окоченевшими, исцарапанными руками орущего и вырывающегося кота, я побежала дальше, до дома надо было ещё добраться, а сил, удерживать его уже не было. Ветер мешал идти, снег слепил глаза, в висках стучало.
- Ещё капельку, Васенька, миленький, скоро будем дома, потерпи! – сквозь слёзы кричала я. Кот уже просто обезумел, рвался, царапался и дико орал.

       Мама мыла посуду и поглядывала в окно, поджидая дочь с экскурсии.
- Посмотри - ка, Саня! Кажется, это наша Лариса идёт, но что это с ней? Пальто нараспашку, шапка на боку, похоже, плачет, кого-то тащит!
Папа подошёл к окну.
- Да, по-моему, кота, этого нам ещё не доставало!
Вскоре распахнулась входная дверь. Я ввалилась в прихожую и тихо сползла спиной по стене, слёзы катились по щекам, но это уже были слёзы счастья. Почуяв свободу, кот выскочил из моих одеревеневших рук и затравленно стал оглядываться по сторонам.
- Что это за кот? Зачем ты его притащила? Почему ты плачешь? – стал задавать вопросы папа.
-  Что с тобой случилось? Почему ты в таком виде? – взволнованно заговорила мама, подскочив ко мне и стаскивая мокрое пальто.
 - Господи! Да, у тебя все руки в крови! – чуть не плача запричитала мама и побежала за аптечкой. 
— Это же Васька! Вы что не узнаёте? И шапочка, и лапки, и пятнышко! – возопила я, не обращая внимания на кровь. Мама быстро обработала мне руки перекисью и намазала царапины зелёнкой, приговаривая:
- Надо в больницу, кот, наверное, бешеный!
- Да, не бешеный он! – в отчаянии закричала я, — это наш Васька! Слышите вы меня? Посмотрите на него!
Родители недоверчиво уставились на кота. Тот уже успокоился, притих и смотрел на нашу возню, покорно ожидая, когда на него обратят внимание.
- Да, похож, но этого не может быть! Целый год прошёл! Васька! Васька! – позвал папа. Васька посмотрел на него, встал и подошёл к ногам, потёрся головой о штаны и замурчал. Папа замер. Он присел к коту, стал гладить его и приговаривать:
- Васька, неужели это ты? Ты нас не забыл? Тамара, это правда, наш кот Васька!
Мама тоже присела к коту и стала осматривать его.
- Кота срочно надо привести в порядок, а потом уже гладить, - сказала мама. Она налила из бака, стоящего на плите, горячей воды в большой таз, и вдвоём мы стали мыть кота. Васька сидел смирно, не орал, не вырывался, видно очень устал от бродячей жизни и решил потерпеть этот последний переход к домашней жизни, полной тепла и заботы.
 
    За окном разыгралась метель.  В печке потрескивали дрова. Сытый, чистый Васька, растянувшись во весь рост, крепко спал у печки. В эту ночь все крепко спали и улыбались во сне. Постепенно Васька вернулся к своим старым привычкам, что нас бесконечно радовало, только к ящику соседа он больше никогда не подходил. Какое это счастье – вновь обрести потерянного друга.