Алиса, включи музыку

       Как из ящика Пандоры, выскочили воспоминания. Подхватили, закружили, унесли далеко-далеко. «Жизнь в розовом свете». Чарующие звуки кларнета. Едва проснувшись, мы ставим эту пластинку и слушаем, слушаем. Попутно приводим себя в порядок, завтракаем, делаем домашние дела. Подпеваем. Пританцовываем. Потом садимся к пианино и музицируем – все любимые вальсы, танго, романсы. Многие из них я выучила с маминых рук, еще не зная нот. Приходит подруга, она живет этажом выше. Теперь мы втроем – мама, Оля, я – поем многоголосие. Оля еще и отлично играет на слух. Я читаю с листа. Насытившись и насладившись, при этом еще и ублажив соседей, как оказалось, - разбегаемся каждая по своим делам. Заряд положительных эмоций на целый день. Жизнь в розовом свете.
    
          - Алиса, включи музыку.
          - Включаю.

        Эдди Кэлверт, трубач. «Ностальгия». «Одиночество». Только что открывшаяся школа искусств. Директору – 35. Нам, коллегам, выпускницам музыкального училища – по 19. Владислав Витальевич смеется: «Девчонки думают, что я старый». Мы хихикаем, мы действительно думаем, что он безнадежно стар. Как и его друзья – баянисты. У них секстет. Они дают концерты. Мы все должны заполнять путевки общества «Знание», ездить с концертами по области. Такая вот общественная работа.   
 
        «Метель» Свиридова со скрипачкой Галиной Игоревной. Галка яркая, эпатажная, стрижка «под ноль». Мама всегда говорила: «Галочка, ты не волнуйся. Половину пьесы все будут только смотреть на твои ноги». А Владислав Витальевич как-то признался: «Все говорят – Галя Комлева, Галя, а мне вот больше нравятся такие, как Вероника Николаевна». Это он про меня.

        Мы обсуждали программы концертов, репетировали. Он провожал меня до дома и всегда говорил: «Только не рассказывайте вашей мамочке». Смешно. Светлый, интеллигентный человек. Мусор выносил в костюме, не мог во двор выйти в трениках. Он рано умер, не вынес диссонанса с действительностью. Эдди Кэлверт, труба. «Одиночество». «Ностальгия».
 
          - Алиса, ты умница.
          - От таких слов даже я смущаюсь.
          - Алиса, включи музыку.
          - Включаю.

        Давно забытые мелодии. «Голубка», «Крылья мельниц», «Говорите тише». Оркестр Поля Мориа. Будто флакон французских духов вдруг разлился, заполнив тончайшим ароматом всю комнату. Как мог ты угадать то, что я сама о себе не знаю? Улетаю далеко, далеко. Высоко… Я вернусь, вернусь. Но нужно ли? И как мне теперь себя вести с тобой? – Будь собой.

          - Алиса, что сделать, чтобы тебя любили?
          -…Простите. Мои алгоритмы сегодня барахлят.
          - Алиса, включи музыку.
          - Включаю.

        О, эти «Шербурские зонтики». Этот замок Шамбор. И утренние круассаны. И в первый же день услышанная «Во поле береза стояла», тема Шестой симфонии Чайковского. Это в самом центре Парижа. В соборе Марии Магдалены. Я вспоминал вас. Всегда, когда слышу упоминание о Франции, о Париже, о Макроне, наконец, – я сразу вспоминаю вас. Знаете, я ведь люблю вас. Жаль только, что вы так и не согласились примерить платья в витрине того магазина.
           - Алиса, стоп. Хватит, Алиса. Много. Много. Ты молодец, Алиса.
           - Ой, как мне приятно.
           - Алиса. Включи музыку. Включи мою юность, Алиса.