Хлеб наш насущный

Хлеб наш насущный
Детство. Утро. Запах свежего хлеба.
С вечера видел, как бабушка месит и закладывает в кадку тесто. Конечно же – интересовался: «А что это будет?»
- А будет – Хлеб! – отвечала бабушка.
И я чувствовал в ее голосе и гордость, и ответственность, и значимость этого действа – приготовления хлеба.
Испекся хлеб. Бабушка аккуратно большой деревянной лопатой достает каравай из печи. После того, как хлеб доставался из печи, булки раскладывали на столе и накрывали красивыми расшитыми узорами рушниками.
Мне, конечно, хотелось побыстрее попробовать этот пахнущий волшебством продукт и я, пробираясь потихоньку вдоль стены, подходил к столу и просунув руку под рушник, отщипывал, еще горячий хрустящий кусочек свежего хлеба, который потом, обжигая губы, таял во рту.
Это – воспоминания такого уже далекого детства… Счастливой поры познания нового, времени ярких ощущений и открытий.
А потом был город с его «кирпичиками» и «батонами», тоже пахнувшие свежим хлебом и тоже с невероятно вкусными свежеотломанными кусками… Сейчас я понимаю, что при всей однообразности продукта – они эти хлеба были разные.
В современном мире мы избалованы обилием различных хлебобулочных изделий на любой вкус и размер. Можно выбрать пекарню, где хлеб пекут лучше, а в другой – лучше получаются пирожки.
И вот опять воспоминания, но уже более позднего периода. Я – молодой солдат, служу в Южной группе советских войск, что расположена в Венгрии. Город Сольнок. Контрольно-пропускной пункт (КПП) нашего зенитно-ракетного полка, нахожусь на дежурстве. Мимо проходи группа венгерских военнослужащих с оружием, средствами индивидуальной защиты…
- Сербус, кома! – кричат венгры!
- Сербус! – отвечаем мы с дежурным хором.
«Привет, друг!» - значит по-венгерски.
- В караул идут, - говори сержант – дежурный по КПП.
- Интересно! - говорю, - А у нас в караул ОЗК (общевойсковой защитный комплект) не берут.
- А вот смотри! - сержант указывает на одного из венгерских солдат, - Видишь, что под мышкой несёт? Хлеб!
У венгра под мышкой, завернут в чистую полотняную ткань, круглый предмет.
- Продукты что ли с собой несут?
- Не знаю, - говорит сержант, - Не скажу на счет остальных продуктов, а вот хлеб они всегда с собой несут.
Уже по весне, послали нас – советских солдат в венгерский колхоз имения Владимира Ильича Ленина помощь оказывать. Колхоз занимался выращиванием рыбы. В Венгрии не используют в пищу вяленную, соленую рыбу. Только – живую. «Мёртвая рыба» - говорят на вялено-солёную. А из живой делают «халасли» - сильно перчёную паприкой рыбную уху.   
В общем, почистили мы для колхоза пруды, и нас пригласили на обед. Угостили этим самым «халасле», после чего рот горел так, будто туда перца горсть насыпали. И на столе лежали куски пшеничного хлеба. Очень вкусный был хлеб! Наша братия смела со стола хлеб в считанные мгновения. Хозяйка растерялась… Куда-то сбегала еще принесла и нарезала каравай… Он был смете с той же скоростью… Старший наш прапорщик сказал: «Всё, бойцы! Хлеб закончился! Нужно было рассчитывать количество продукта…»
По дороге в часть мы стали расспрашивать прапорщика от чего у мадьяр хлеб такой вкусный! 
Тут нам «венгерский старожил» и поведал о том, что хлеб здесь пекут только из отборной пшеницы. А как испекут первый каравай из нового урожая, кладут на широкую скамью, покрывают полотенцем и зовут самую дородную женщину села, чтобы она испробовала хлеб на качество. Садится она за хлеб, сидит несколько минут и после того, как встанет, через какое-то время сжатый под ее весом каравай, должен подняться и занять прежнее положение.
А тут, вычитал я у Георгия Маркова в его романе «Грядущему веку» рассказ о том, как проверяли на Руси качество пшеницы. Привожу полностью цитату из этого произведения:
«…А дед мой у хлебных купцов, которые пшеницей торговали, главным пекарем состоял. Доводилось, нет ли, слышать вам, как прежде добротность пшеницы познавали? – спросил Пташкин, и полное розовое лицо его озарилось хитрой улыбочкой.
- Признаюсь, не слышал. Расскажите, пожалуйста, Серафим Еремеич, - попросил Соболев, радуясь про себя, что Пташкин действительно оказался затейливым собеседником и с такими знаниями, которые в книжках не вычитаешь.
- Бывало так, уважаемый Антон Васильевич: закупит приезжий купец из Москвы или из Питера партию зерна у наших сибирских купцов и зовет моего деда пробу произвести. Начерпает дед прямо из закрома три-четыре пудовки пшеницы, размелет на мельнице и предоставит купцу муку на обозрение, а те велят: «Ну-ка, Серафим Еремеич (деда-то звали точь-в-точь, как меня), выпекай каравай, поглядим, что за пшеницу бог дал». Ну, пекарь свое дело знает. Заведет квашню в полубочье, вытрынется тесто, раскатает его дед на большом столе, посадит каравай на лопату и в печь, прямо на горячий под, в вольный дух. Прикроет заслонкой чело, а сам то и дело в щелку поглядывает: как там каравай чует себя, вздувается ли, попыхивает ли, зарумянивается ли? Как только каравай поспеет, дед его снова на лопату, и из печи вон. А тут уже две табуретки поставлены, а на них столешница, со стола снятая лежит. Вокруг купцы, управляющие, приказчики собрались. Смотрят во все глаза, ждут. А вот и каравай, как месяц в полнолуние, круглый коричневый, корочкой покрылся, пышет хлебным духом на весь дом. Едва каравай окажется на столешнице, мужики осенят себя крестным знамением, пошепчут «Отче наш», накроют широким полотенцем, чтоб не покарал господь за прегрешение…. Безбожно на хлеб-батюшку садиться. А как иначе-то тайну распознаешь… Ну, перекрестятся и велят самому толстому детине сесть на каравай. А детина уж тут как тут. Его еще заранее заприметили. Были и из купцов и из приказчиков, а то и со стороны зазывали. За полбутылки-то другому чо не посидеть  на хлебном тепле? Сядет такой мужчина на каравай, посидит две –три минуты и подымается, как только хлебопёк знак подаст. Сбросят тут с каравая полотенце и смотрят все, глаз не спуская. А каравай, если из доброй пшеницы испечен, силу свою начинает выказывать. В лепешку сжал его детина, а глядь он снова округляется, вздувается, как живой. А вот уже и края выровнял и макушку поднял. Коли так, значит доброе зерно выращено, значит будет у хлеба и вкус и припёк.
- Любопытно! Не знал я, Серафим Еремеич, о таком способе определения качества зерна, - признался Соболев.»
Вот так! Значит способы проверки качества зерна и хлеба одинаковые, по форме только в гендерном плане отличаются.
А вот интересно, как сейчас качество хлеба проверяется?
Закончить рассказ хочу небольшой зарисовкой времен моей «венгерской» службы. Когда я поступил в военное училище, командир полка подполковник Скачков, распорядился направить меня в офицерскую столовую - помощником поваров, чтобы не болтался в казарме до отбытия к новому месту службы.
Чего греха таить, иногда в гости к командиру приходили венгерские военные различного ранга и званий. Бывал даже генерал – начальник Сольнокского летного училища имени Георга Килиани. На заключительный этап встречи, которая проходила в офицерской столовой я готовил сувениры: булка черного ржаного хлеба и селедка… Говорят венграм очень нравятся эти продукты под русскую водку… Кстати, водка – тоже входила в этот набор!