Встречи

                "В полутьме и полусвете, в которых мы живем,
                бывают мгновения просветления. Бывают мо-
                менты, когда Бог вдруг с какой-то неотразимой
                силой проявляет свое присутствие".
                Антоний Митрополит Сурожский

До школьного возраста я воспитывалась в деревне у бабушки с дедушкой. Бабушка моя родилась в 1886 году, в многодетной семье псаломщика Свято-Духовской церкви г. Устюжны. В молодости со своими
сестрами она пела в церковном хоре. Ей, дочери псаломщика и сестре трех братьев священнослужителей жизнь Церкви была родной и близкой.
Наступил страшный 37-й год. Один за другим ушли из жизни ее три брата, расстреляли о. Михаила Дмитриева, мужа одной из бабушкиных сестер, расстреляли её двоюродного брата псаломщика Александра Селиванова, один за другим после тюремных заключений умерли три её родных брата. В 1938 году была закрыта и разрушена Ёгольская церковь Тихвинской Божией Матери, где 30 лет служил священником ее брат о.Василий и прихожанкой которой она была. После смерти братьев, после гонений на их детей - ее племянников,бабушка замкнулась в себе. Все попытки разговорить ее на тему о Боге заканчивались словами: "Не надо говорить ни "да" ни "нет", мы ничего не знаем". Господи, прими ее молчание и сделай его своим.
В этой, другой жизни бабушка боялась навредить мне, своей внучке. Работая учительницей и будучи оторванной от церковной жизни, она, в душе, была всегда с Богом. Каждый вечер бабушка подходила к моей кроватке, осеняла крестом и говорила: "Спаси Господи и сохрани". И, не по ее ли потаенным молитвам, в тонком сне в нашем деревенском доме явился мне Иисус Христос и сказал простые и вечные слова: "Верь в меня, девочка".
В разрушенной церкви, от которой к моим сознательным годам остался один остов, удивительным образом, сохранилось изображение Спаса Нерукотворного в притворе над входными дверями.
Ни у кого из разрушителей и даже у Времени не поднялась рука бросить в Него камень.
Я, маленькая девочка, с абсолютным отсутствием знания Закона Божия, но с глубоко спрятанными в сердце Святыми Словами "Верь в меня,девочка" часто забегала в полуразрушенный притвор. Мне очень нужно было знать, что Христос там, что он всегда простит и благословит.

***

Школьные студенческие годы пролетели под знаком пионерской,комсомольской активности. Затем последовало поступление на работу, потом замужество. А спустя восемь месяцев 11 мая 1972 года умер от трудного рождения мой сынок, младенец Алексей. Муж в это время служил в армии.
Восемь месяцев были мы с сыночком вдвоем и, вот, не уберегла.
Когда закончились роды, малютку положили на стол так, что я могла хорошо видеть его. Почему-то весь медперсонал вышел и не появлялся минут пять.
Господь дал мне возможность разглядеть моего сыночка, его маленькое беспомощное тельце, длинные черные волосики на головке. Я любовалась на моего мальчика и не знала, что смотрю на него здесь, на Земле в первый и последний раз.
Вечером следующего дня меня вызвали в приемную и сказали, что ребенок очень страдал и умер. Мое тело молча повернулось и направилось в палату; где находилась в это время душа, я не знаю. Помню, что соседки по палате со страхом смотрели на меня. Так я потеряла сына.
Что делает мать, потерявшая сына? Она ищет. Ищет повсюду: на улицах, в детдомах, в глазах встречных мальчиков и юношей.
Когда мои поиски привели меня к границе отчаяния, в мои сны стал приходить молодой человек. Мы гуляли, беседовали, я чувствовала себя и легко,и защищённо. Просыпаясь, я гадала: "Кто же это?" И вдруг поняла, что это мой сын. В очередной раз, когда он появился во сне, я сказала: "Я сейчас
проснусь, если ты мой сын, приди ко мне еще раз". Я проснулась, некоторое время лежала, потом уснула и мой мальчик явился мне снова. "Тебе,наверное трудно приходить оттуда?" - спросила я. "Да разве тебя надолго оставишь?" - ответил он.
Но душа не успокаивалась. В отчаянии, за сотни километров поехала я на могилу к сыну. Стоял ноябрь. По небу ползли низкие свинцовые тучи. Я шла по грязной дороге,обливаясь слезами, и просила моего сыночка помочь мне. До могилы оставалось еще метров пятьдесят, когда на небе прямо над
кладбищем раскрылся небольшой треугольник ярко-голубого цвета. Свет небесный словно омыл мою истерзанную душу. К могиле сына я подошла обновленная, просветленная и со слезами радости припала ко кресту. Слава тебе Господи! Благодарю вас Силы Небесные!
С тех пор нет такой тяжести на моей душе и не приходит в мои сны мой сынок. Он с Богом и молитвой своей и любовью помогает нам, живущим на Земле. Я пою моему сыну свою колыбельную:
"Ты не узнаешь ни горя, ни муки.
Доли не встретишь лихой.
С Матерью Божией
В дивных селениях
Ты мой сыночек, родной".
Я твердо верю в Божий Промысел. На долю моего сына выпали бы войны. Я не смогла бы удержать
его, заслонить его сердце сердцами других мальчиков. Кто знает, что пришлось бы ему испытать.
Благодарю Бога за все.
    Благодарю всех, помогающих мне на пути к тебе, Господи. В начале 80-х я работала директором школы в г.Боровичи. В школе выделялась группа мальчиков, претендующих на лидерство и подражающих всем модным течениям. Они обратились ко мне с просьбой помочь создать поп-группу. Я поддержала их инициативу. Это нас сблизило.
Однажды я оказалась на окраине, где находилась единственная в городе действующая церковь. C осторожностью И любопытством постороннего человека я вошла в храм. Шла служба. Справа от алтаря стояли мои мальчики. Они стояли вполоборота ко мне, современно одетые и причесанные. Но какие у них были лица: ни тени притворства, ни искусственной наигранности, так присущей подросткам, серьезные и сосредоточенные. Стояли люди, созданные по образу и подобию Божию.
Я ушла незамеченной. Мои "стильные" мальчики жили некоторое время в Истине, а потом возвращались в мир притворства, запрятав истину где-то в глубине души. Господи, с кем я? Куда иду? Чему учу? Что мне делать?

***

А потом последовал переезд в Москву. Москва открыла мне двери всех храмов. Посещать храм, присутствовать на службах стало для меня радостью. Но я не могла подойти к исповеди и к причастию. Сознание своего недостоинства мешало мне обратиться к духовному сану, бывшему, как мне
казалось, на недосягаемой высоте по отношению к моей суетной жизни.
Совершенно неожиданно мне предложили вести часы английского на I курсе Тихоновского Богословского института Собеседование с зав. кафедрой было назначено на 15.00. Я пришла раньше. В состоянии душевного смятения я стояла  в коридоре среди проходящих мимо будущих иереев. После получасового ожидания я хотела уйти и вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. В конце коридора стоял молодой человек и смотрел в мою сторону. Лицо юноши поражало сходством с иконописным ликом Христа. Взгляд его не останавливался, а как бы проходил сквозь меня. Словно просвеченная этим взглядом я поняла, что если я откажусь от возможности быть в этой среде, то только не по своей воле.
     Прошло полгода моего трудного, но счастливого сопричастия к жизни оцерковленных людей. Приблизилась зимняя сессия и последнее итоговое занятие, которому я придавала большое значение. На урок почти никто не пришел. Зная мой номер телефона, мальчики звонили моей коллеге и
просили разрешения не присутствовать на моём последнем уроке. Вавилонская башня обожествления будущих батюшек, выстроенная мною, рухнула.
Опустошенная и отчаявшаяся, пришла я домой и открыла Евангелие. И я снова оказалось лицом к лицу с Божественной милостью, когда все вокруг превращается, если не в радость, то в примирение. В Евангелии я прочла: "Он не пошел к людям, потому что знал, какие они".
Я не стала любить своих учащихся меньше, но я перестала творить кумиров и в основу положила другое изречение: "Друг друга тяготы носите и тако исполните закон Христов".

***

Несколько лет назад отправилась я с группой паломников в Дивеево. Люди были разные. Кто ехал в качестве туриста, кого вела Святая Благодать, кто соблюдал формальности знающих оцерковлённых людей. Я не присоединилась ни к тем, ни к другим,ни к третьим. В первый же день "осмотрела все достопримечательности", приложилась к гробу Батюшки Серафима. И такое чувство неприкаянности охватило меня на второй день пребывания в Дивеево, что не дождавшись окончания Литургии, я пошла в
столовую и твердо решила после обеда уехать на маршрутном автобусе.
Придавленная чувством своей несостоятельности сидела я в столовой,но одинока не была. Почти на всех скамьях по 2-3 человека сидели паломники. Вдруг на противоположной стороне у входа в столовую
появилась послушница. Легко и быстро шла она мимо столов. Почему она выбрала меня, сидевшую в самом конце, моя спасительница, моя Любушка?
"А вы не поможете Батюшке Серафиму сухарики резать?" - обратилась она ко мне.
Так легко и просто угодниче Божий Серафиме пришел мне на помощь и отогнал полчища вражией силы, изгоняющих меня из этого святого места.
Три раза прошла я с Его благоволения по канавке Пресвятой Богородицы, искупалась в источнике. А зимой, заболев гриппом в тяжелой форме, я вспомнила о рубашке, в которой окуналась в источник Святого Серафима. Я не встала утром полностью исцеленной, но ночью почувствовала благодать и
облегчение, какое не даст даже самое чудодейственное лекарство.
С такой силой влечет меня Дивеево, но то ли малодушие мешает, то ли Батюшка Серафим пальчиком грозит: "Радость моя, не бегай, я и здесь с тобой".

***

Неисчисляемы милости Господни. С особым душевным волнением читала я и перечитывала записки Матушки Таисии, игуменьи Леушинского Монастыря и сподвижницы великого светильника Земли Русской Батюшки
Иоанна Кронштадского. Матушка Таисия была моей землячкой, уроженкой Боровичского уезда Новгородской губернии, и поэтому ее воспоминания так дороги для меня. Мне казалось, что я знаю о ее жизненном пути почти все, но Господь подарил мне еще одну встречу.
Посещая северные монастыри, я приехала в Ферапонтово. Милостью Божией паломникам открыли надвратную церковь и позволили пройти в келью Патриарха Никона. На столе в маленькой келье стояли чашки, лежали книги,и среди всех этих вещей я увидела аккуратно сложенную старенькую епитрахиль. "Чья это епитрахиль?" спросила я женщину,прислуживающую в храме.
- "Батюшки Иоанна Кронштадского" - ответила она. Старушка поведала, что в 1904 году переселилась в Ферапонтово Матушка Таисия. Батюшка Иоанн несколько раз навещал монастырь, вот епитрахиль и оставил. Могла ли я мечтать о счастье прикоснуться к такой святыне! Мне было подарено еще одно место на земле, где, прославляя Христа, незримо присутствуют Батюшка Иоанн Кронштадский и Матушка Таисия и где мне было позволено войти с ними в новое, радостное и преобразующее общение.

***

Как-то летом отдыхали мы с мужем в Крыму, и каждый вечер после ужина спускались к морю. В одну из таких прогулок на набережной мы встретили монахинь. Поравнявшись с нами, старшая монахиня остановилась и обратилась ко мне:
- "Какое у тебя лицо благолепное, тебе нужно в Иерусалиме побывать".
- "Что вы, матушка! У меня нет и никогда не будет денег для такой поездки".
 ответила я.
 - "Я тоже, как ты думала, а вот уже два раза побывала. Захочешь поедешь!"
С тем мы и расстались.
Через несколько лет у меня на руках была сумма денег, достаточная для турпоездки на Святую Землю. И хотя деньги откладывались на хозяйственные нужды, я вспомнила слова монахини: "Захочешь поедешь!"
Могла ли я не захотеть! Конечно, матушка говорила не об упрямом человеческом своеволии, а о дерзновении приблизиться к Богу, обратиться к Нему там, где Он сам ходил среди людей.
На Святой Земле, в Вифлееме, в церкви Рождества Христова мне было
дано ощутить присутствие младенца Христа и Пресвятой Богородицы. Было одно желание раствориться и остаться в этой всеобъемлющей Любви и Доверии.
   А в Храме Гроба Господня опустясь на колени и прислонясь лбом к холодному камню, хватило сил сказать одно-единственное: "Прости". Нет нам оправдания и поныне ежеминутно вбивающим гвозди в истекающее кровью тело Твое. И вновь маленькая пещера ответила мне Любовью страдающей и всепрощающей. Но остаться там было невозможно, не окончен мой крестный путь.
Сегодня я милостью Божией, прошедшая по всем местам земного пути Христа, адресую себе слова Господа, сказанные им жителям Капернаума, видевшим все все чудеса и отвергнувшим Его:
"И ты Капернаум, до неба вознесшийся, до ада низвергнешься!"
Прости меня, Господи, в который раз прости!
"Яко странница" хожу я из церкви в церковь, из одного храма в другой.Когда становится невмоготу, прошу батюшку допустить ко Причащению.