Легенда о Старом Спенсе

В суровые времена, на стыке веков, когда XIX столетие уступало место XX, на безбрежные просторы острова Великого Медведя, словно призраки морских ветров, прибыла семья Спенсов. Джон Спенс, мужественный торговец, потомок рода, что веками бороздил воды Гудзонова залива, был вожаком этой дерзкой экспедиции. Рядом с ним шла прекрасная Герда, из рода британских дворян, чей род укоренился на атлантических берегах Канады, женщина с глазами цвета штормового моря. Их сын, маленький Саймон, трехлетний наследник могучего рода Спенсов, спал в колыбели, неслышно качаемой волнами судьбы.
Джон, видя в туманной дымке бескрайних просторов острова сокровища невиданной красоты, направил свой взор на богатые долины и изрезанную береговую линию. Остров Великого Медведя, тайна, скрытая за волнами и туманами, привлекал его, как сирена – отважного мореплавателя. Он предвидел богатство рыболовных угодий и пастбищ для оленей, а щедрые долины сулили урожай даже самым привередливым растениям. За ним последовали десятки верных людей, смелых пионеров, готовых бросить вызов непокорной земле. Часть из них, как отважные воины, ушла в глубь острова, возведя там крепкую цитадель – город Милтон, несокрушимую твердыню среди первозданной природы.
Сам же Спенс со своей семьей обрел убежище в долине, скрытой за могучим хребтом от Милтона. Лето здесь радовало глаз и душу буйством красок и щедростью плодородной земли. Но с приходом осени, когда первые снежинки падали на землю, озеро у Милтона разливалось, покрывая долину своим холодным объятием, превращая ее в непроходимое болото. Но эта водная пелена, словно мистическое благословение, сохраняла плодородие почвы, и мудрый Спенс сумел использовать эту тайну природы себе на благо. Остальные же люди Спенса создали на берегу защищенной бухты, за другим горным хребтом, маленький, но важный порт – ворота в мир для нового царства Спенсов.
Весна, еще не совсем растопившая ледяные оковы острова, приветствовала семью Спенсов. На высоком берегу, над коварными топями, встали дома – крепкие, словно скалы, защищая своих обитателей от капризов природы. Лето щедро одарило их богатым урожаем, а в недрах гор, словно драгоценные камни, заблестели залежи угля, обещая процветание и тепло долгими зимними вечерами.
Но зимнее безмолвие нарушило появление страшного чудовища. В заснеженных топях показался гигантский медведь-шатун, величественный и грозный, словно сам дух острова. Угроза нависла над домом Спенса, над жизнью его людей. Джон, мужественный вождь, решил вступить в схватку с этим зверем, чтобы спасти своих и утолить голодающий народ.
Но пули отказались подчиняться его воле. Свинцовые дротики бессильно отскакивали от могучей шкуры медведя, словно капли росы с листьев лопуха. В ту же ночь темная тень болезни накрыла Герду. Лихорадка сжигала ее тело, бредовые сны мучали ее разум. Ни лекарства доктора, ни молитвы священника не могли излечить ее.
Тогда Спенс, отчаявшись, обратился к шаманам, хранителям древних тайных знаний острова. Мудрые старейшины, с лицами, изборожденными морщинами времени, провозгласили свой суровый приговор: злые духи этих земель, обиженные Спенсом, вселились в Герду. Они заговорили о медведе, о его духе, о непокоренном звере, чей гнев обрушился на семью Спенса. Только умилостивив или убив медведя, только тогда дух может покинуть больную жену. Судьба Герды была в руках мужественного Спенса, зависела от его способности покорить силы природы и духовного мира.
Ночь опустилась на остров, несвятая, полная зловещих предзнаменований. Утром солнце увидело страшную картину: растерзанное тело одного из наемников лежало в липких объятиях топей. Смерть пришла из темноты, оставив след ужаса на сердцах людей.
Джон Спенс, с лицом, закаленным несчастьями, собрал отряд из самых храбрых охотников. Они ушли в лабиринты болот и лесов, идя по следу ужасного медведя, словно следопыты судьбы. Дни пролетали в бесконечной гонке за призраком, за тенистым зверем. Наконец, они загнали его в ловушку, окружили могучее чудовище, засыпав его свинцом.
Но пули отскакивали, как дождь от скалы, бессильные перед его непроницаемой броней. Когда медведь набросился на окруживших его людей, охотники рассыпались в бегстве, как листья перед бурей. Только Спенс остался стоять, ружье заклинило, и он был беспомощен. Зверь прошел мимо, лениво фыркнув, и исчез в тумане, словно призрак ночной темноты.
Герда угасала, смерть уже дышала ей в спину. Врачи покивали головами, предназначая ей место в земле. Спенс снова побежал к шаманам. Пророчество было суровым: только серебряное копьё, огненная стрела богов, могло поразить непроницаемую броню медведя.
С горящими глазами Спенс набросился на заготовку серебра. В пламени кузни родилось оружие отчаяния – длинное копье, с широким, как крыло орла, наконечником, украшенное крестовиной. Копье, выкованное не для охоты, а для войны со сверхъестественными силами.
Дни сменяли друг друга, но Спенс не возвращался. Тишина топей хранила свою тайну. На пятый день надежда сменилась отчаянием, и люди вышли на поиски. В глубине болот, в объятиях смертельного тумана, они нашли его – израненного, изувеченного, едва живого. Тело было разорвано, как будто когти зверя распарывали его плоть. Рядом лежало сломанное серебряное копье – осколок его надежды.
С истерзанными губами он прошептал: «Копье украло душу медведя… Теперь моя душа свободна…». И замолчал навсегда, умирая на руках своих людей. В тот же день, в тот же час, когда врачи предсказывали смерть Герды, чудо произошло. Лихорадка отступила, жар спал, и женщина начала поправляться. Но цену этого чуда оплатил Джон Спенс, отдав свою жизнь. Его похоронили рядом с фермой, на земле, которую он так любил.
Судьба медведя осталась тайной, загадкой, покрытой туманом времени. Убит ли он, ранен ли – никто не знал. Его тела не нашли, но и живым его больше никогда не видели. Прошли годы, остров зажил новой жизнью, природа затянула свои раны. Но легенда о Спенсе жила, переходя из уст в уста. А обломки серебряного копья, символ страшной жертвы, через много лет стали частью новой истории – истории богатого землевладельца, приобретшего ферму семьи Спенсов, вместе с ее тайной…