Джуджу

Автор: Мюррей Лейнстер.15 октября 1919 года.
***
ГЛАВА I.Африканская ночь.

Из дома колдуна вышел знахарь, размалеванный цветным -и земля и яркий пепел. Барабаны возобновили свой неистовый, оглушительный грохот. Факелоносцы прыгали активнее и кричали возбуждённее. Барабаны гремели весь день, и их гипнотический эффект достиг кульминации в своего рода экстазе, в котором чернокожие кричали и прыгали, прыгали и кричали, не понимая, почему и что они кричат.
С большой торжественностью знахарь вывел вперёд молодую туземную девушку,
лицо которой было разрисовано знаками, приносящими удачу. Она была на последней стадии паники. Если она и не убежала, то лишь потому, что верила в худшую участь ждали свой рейс, чем если бы она представила, что было в магазине для теперь неё. Двое мужчин шагнули вперед и бросил ожерелья магии импорт о ней шея. Двое других мужчин, которые иногда действовали как помощники главный врач ведьма вцепилась руками девушки. Крики масса негров
сами собой складываются в своего рода колонны.
Впереди шли барабаны, те невероятные местные барабаны, выдолбленные
из цельного бревна и привезённые из ещё не изведанных глубин
самого тёмного внутреннего мира, далеко за озером Чад. За ними шли
факелоносцы, выкрикивая ритмичное песнопение и выплясывая в почти невероятных позах, проходили мимо. Следом шёл знахарь, важный и таинственный. За ним шли другие факелоносцы, истерически крича в окружающую темноту. Затем шли двое помощников, волоча за собой юную девушку, почти парализованную ужасом. И всё население деревни следовало за ними, неся горящие факелы и крича, крича, крича в вечно изумлённый африканский лес.
Высокие, влажные стволы деревьев таинственно возвышались над тропинкой
Громкоголосые аборигены с их стучащими, грохочущими, бухающими барабанами
глухо звучали в начале процессии. Огни уходили в лес, вглубь неизведанного и непостижимого буша. Крики становились всё тише, но барабаны продолжали монотонно бухать в пульсирующей тишине африканской ночи. Бум, бум, бум,
бум! Ритм не менялся, хотя звук приглушался расстоянием,
которое ему нужно было преодолеть, прежде чем дойти до нас.

Я взглянул на Эвана Грэма, который сидел и курил. Мы были на
веранда дома на его плантации, в четырёх неделях пути от города Тикао, в провинции Тикао, Португальская Западная Африка. С веранды мы могли видеть через расчищенный путь деревню, расположенную в полумиле от нас, и вся сцена процессии джуджу разворачивалась перед нашими глазами, как спектакль.

Это меня озадачило. Я знала, что Эван не предпринял ни малейшей попытки обратить в христианство своих
рабов - а деревенские жители, несомненно, были его рабами - и все же белые люди делают это не часто позволяют колдунам процветать в своих рабских кварталах. И девушка, которую увели... Я понятия не имел, что с ней может случиться. Вуду до сих пор высовывает свою голову в странных формах в странных местах. Вполне возможно, что той ночью в далекой глуши будет проведена какая-то адская церемония кустарника.

Что бы ни должно было произойти, это было спланировано задолго до этого, потому что я прибыл примерно за четыре часа до этого из поездки за пределы Голодной Страны, и в это время били барабаны. Я с любопытством посмотрела на Эвана, чтобы узнать, что он думает об открытой практике джиу-джитсу его рабами на глазах у их хозяина. Его выражение лица было непроницаемым. Я знала, что лучше не задавать вопросов, но не могла не задаться вопросом, что всё это значит. Эван был в лучшем случае странным человеком, но позволять своим аборигенам заниматься чёрной магией — как, очевидно, было в данном случае — прямо у него под носом было ещё более странным, чем всё, что он делал до этого.
Я знаю, что он не был застигнут врасплох. В тот день я услышал барабаны задолго до того, как вошёл в деревню. Они стучали с ритмичным однообразием, столь характерным для африканцев, когда они встревожены и хотят, чтобы их успокоили, или когда они спокойны и хотят развлечься. В любом случае сойдёт.

 Мои «мальчики», более или менее вяло бредущие
обычные сорок пять фунтов на спине, услышали барабанную дробь
и заинтересовались еще больше. Однако мой фургон не закрылся. Он
был растянут на расстояние от мили до полутора миль.
старая невольничья тропа, ведущая в Венгелу, и те, кто был сзади,
ускорились точно в той же степени, что и те, кто был впереди.

Согласно инструкции, всего пара остановлена, а еще пол
версту от деревни и ждали остальных из нас, чтобы прийти.
В течение трёх месяцев я жил в глубине материка, а иногда даже
Из Голодной Страны, где трава горькая на вкус, а весь мир сходит с ума от соли. В течение трёх месяцев я переезжал быстро и постоянно.
 Покинув страну — я искренне надеюсь, что навсегда, — не будет лишним
признаться, что мои постоянные переезды были вызваны не столько требованиями
бизнеса, сколько желанием оказаться в другом месте, когда приедут бельгийские
чиновники. Бельгийское Конго находится к северу от провинции Тикао,
и я бродил по его окраинам, покупая слоновую кость и каучук у
туземцев по ту сторону границы. Колониальное правительство не поощряет
независимые торговцы, и мне было бы неприятно, если бы
меня поймали. В Тикао, конечно, меня не трогали. Небольшой
гонорар губернатору провинции сделал его моим другом, и моя
совесть меня не мучила. Я платил в десять раз больше, чем обычно
платили туземцы, и не взимал с деревень никаких штрафов или пошлин.
Если вы хоть что-то знаете о Конго, то будете относиться ко мне так же, как я относился к себе, — как к более или менее доброму самаритянину.

 Однако после трёх месяцев такого образа жизни и двух-трёх раз, когда я был на волосок от смерти или плена, я был рад вернуться к
цивилизация, даже такая цивилизация, как в доме Эвана Грэма. Вдали от
Тикао Эвана Грэма избегали бы из-за того, кем он был.
В Тикао к этому относятся спокойно. Англосаксов-белых людей
там не так много — два консула, полдюжины миссионеров и около
трёх человек вроде меня, которые рискуют отправиться вглубь острова. Остальная часть населения — либо португальцы, либо чернокожие, преимущественно чернокожие, с примесью метисов и полукровок.

Эван был грубияном и подонком, но он был...
Он был белым человеком, говорил по-английски так, как говорят дома, и у него был бильярдный стол и цивилизованные напитки всего в четырёх неделях пути от города Тикао. Я всегда останавливался у него на ночь по пути из внутренних районов. Я знал, что он подкупил губернатора, чтобы тот не обращал внимания на закон, согласно которому ни один белый человек не должен селиться дальше чем в сорока километрах от форта, потому что он хотел иметь полную свободу действий со своими туземцами. Я также знал, что у него не было никаких прав на землю,которую он возделывал, или на услуги местных жителей, которых он заставлял работать на него
поля. Он приехал туда с четырьмя или пятью темно-коричневыми людьми
полукровки, которые являются надзирателями за половиной рока в Тикао,
напугали или вынудили жителей трех деревень подписать
глупые маленькие контракты, которые обязывают их работать на белого человека в течение стольких лет за смешную зарплату, а теперь у них была плантация, которая была чрезвычайно прибыльной.
Я никогда не понимал, как он заставлял черных так хорошо служить ему.
Казалось, он напугал их чуть ли не до смерти. На большинстве плантаций
есть помещения для рабов — официально чернокожие называются «контрахидос».
наёмные работники, но на самом деле они рабы — на большинстве плантаций
рабы живут в бараках, окружённых забором из колючей проволоки, а ночью
за забором на них нападают дикие собаки, но Грэм позволял своим
туземцам жить в деревнях, которые они занимали до его приезда, и,
по-видимому, не принимал никаких мер предосторожности против их побегов.

 Эта открытая практика «джаджу» у него на глазах и, очевидно, с его
согласия была частью его извращённости. Мои собственные сыновья, казалось, всегда были рады уехать из этого района
плантация. Я слышал, как они переговаривались, и, кажется, они
упоминали о доме-призраке на какой-то тайной поляне недалеко от деревни. Я
подумал, что, возможно, с помощью каких-то обрядов в этом храме он
держит своих туземцев в узде, но с призраками опасно связываться
белому человеку.
 В любом случае, это не моё дело. Я сидел на его крыльце,
держа в руке один из его бокалов, и курил одну из его сигарет, специально
привезённых из Лондона, и мне полагалось не проявлять любопытства, если
он сам не заговорит. Он посмотрел на меня и вопросительно улыбнулся.
"Интересно, что, по мнению этих бедняг, они получают от всего этого джуджу"
болтовня, - сказал он задумчиво.
"Я не знаю", - признался я. "Мои собственные мальчики постоянно этим занимаются, конечно.
конечно. Неподалёку от Венгелы есть знахарь, который разбогатеет, когда мой караван доберётся туда, за его услуги по возвращению моих носильщиков без того, чтобы они попали в нежные руки наших соседей.
Мои носильщики были свободными людьми, которых я нанял и которым платил. Было бы дешевле применить систему _serva;al_ и купить контрактных рабов для перевозки, но свободные люди лучше подходили для моих целей. Во-первых,
вещь, они дали Конго туземцы больше уверенности во мне, и
иначе, они ехали быстрее, когда есть опасность преследования. Рабыня
просто сменила бы хозяина, если бы меня поймали, но этим людям
было что терять.
"Рано или поздно я собираюсь прекратить это джуджу", - лениво сказал Грэм.
«Мой брат Артур приехал и охотится на гориллу в
Конго — вероятно, там же, где были вы, — и он попросил меня
найти настоящего знахаря, чтобы он взял у него интервью. Когда он закончит,
я, пожалуй, прекращу это. Странный старый знахарь».
Он хлопнул в ладоши, и один из слуг вышел с сифоном и бутылкой джина. Мужчина дрожал, стоя рядом со стулом своего хозяина. Грэм бросил ему пару слов на местном диалекте, и колени мужчины задрожали. Он поспешно убежал в дом и вернулся, дрожа ещё сильнее, с лаймами.
«Никогда не мог как следует обучить чернокожих, — проворчал Грэм, разрезая лайм пополам и выжимая сок в свой стакан. — А вот японский слуга — это идеально». Он налил джин, и в стакане забурлила газировка. Он поднёс его к губам и осушил. — В Японию? — спросил я. — Я там никогда не был.
 — А я был, — угрюмо сказал Грэм. — Побывал везде. В Англии, Америке,
Японии, Индии. Все это гнилые места.
 — Не более гнилые, чем это, — с отвращением сказал я. «Я три недели болел лихорадкой в Конго, и всё это время за мной следил агент Бельгийской компании Конго. Я до сих пор не оправился от этого. Когда я снова смогу вернуться в страну белых людей…»
Я остановился. Грэм закуривал сигарету, и я заметил, что пламя дрожит, когда он держит спичку. Есть мужчины, которые остаются холодными
и трезвыми до определённого момента, а потом выпитое берёт над ними верх
обо всех сразу. Грэм был таким человеком. Когда он заговорил снова, его
слова были невнятными и вялыми.- Страна белого человека, - неуверенно повторил он, а затем сделал усилие над собой.
Стараясь говорить внятно. - Когда-нибудь я вернусь. У меня милый старый дом, семья, слуги, широкая лужайка - все. Но не мой. Младший сын. Приходилось
выигрывать в карты и на скачках. Артур получил всё, чёрт бы его побрал. Ему всегда везло, нищему. Получил все семейные владения, все доходы, а я ничего не получил.
  Потом мне понравилась девушка. Троюродная сестра. Артур получил её или собирался получить. Помолвлен.
  Чёрт, повезло нищему. Ему всегда везло, парню. Спокойный и надёжный. Чёрт.
— Дурачок, я думаю. Сказал ему об этом. Назвал его ... ..., и он выгнал меня. Всё из-за того, что я попал в неприятности и подписал что-то от его имени, чтобы выбраться.
 — Полегче, Грэм, — предупредил я. — Я не хочу ничего слышать, ты же знаешь.
 — Лучше бы тебе не знать, — внезапно сказал он ясным голосом. Он обратил на меня свой звериный взгляд. «Если кто-нибудь попытается сунуть нос в мои дела, он далеко не уйдёт».

 Я выпустил облако дыма через перила веранды и ничего не сказал. В лунную ночь до нас отчётливо доносился стук барабанов. Они били равномерно, монотонно, гипнотически. В ритмичном,
пульсирующем грохоте было что-то странно угрожающее. Крики ночных птиц и насекомых, а иногда и
звуки животных казались естественными и нормальными, но бормотание этих
барабанов с тем неописуемым глухим звуком, которым они обладают, казалось,
предвещало странное событие.

"Джуджу, - резко сказал Грэхем, - это ключ к африканскому мышлению. Мне наплевать на аборигенов.
Мне наплевать на них. Меня волнует только то, что я могу получить в этой стране, но я говорю, что магия — это ключ к африканскому разуму.
Я молча покурил. «Я бы не стал с этим связываться», — сказал я.
заметил. «Рано или поздно это означает, что в вашем утреннем кофе будет молотый стекло. Перед моим отъездом из Тикао Да Кунья нашёл его в своём. Он застрелил своего поварёнка, а потом обнаружил, что это был совсем другой мальчик». «Я бы забил его до смерти чибокой,» — злобно сказал Грэм.

  «Именно это и сделал Да Кунья», — мягко сообщил я ему. «Но губернатор заставил его покинуть Тикао на шесть месяцев. Он в Мозамбике».
 «Мои мальчики никогда не осмелятся попытаться меня отравить, — заявил Грэм. Он наклонился ко мне с пьяной уверенностью. — Они считают, что если бы они это сделали…» "Процессия снова тронулась", - сказал я, прерывая его. "Я слышу
крики". Это было так. Барабаны по-прежнему били монотонно и ритмично, но за их глубоким басовым бормотанием слышался слабый, высокий, непрерывный звук. Процессия, казалось, возвращалась в деревню.
- Я иду спать, - резко объявил Грэхем. — Ты тоже иди спать. Не
сиди здесь и не кури. Иди спать.
Он встал и подождал, пока я войду в дом. Озадаченный и немного раздражённый, я вошёл внутрь. Я слышал, как Грэм тяжело и неуверенно шагал по дому.
прошла в тыл и услышала, как он разговаривает с несколькими слугами.
Контраст между его хриплым, резким тоном и испуганными голосами его слуг был полным. Было совершенно очевидно, что они смертельно боялись его.
Шум процессии становился все громче и громче. Что-то в нем было такое
на мгновение озадачило меня, но потом я понял, что оно направлялось не
прямо в деревню. Оно приближалось к дому. Я на мгновение нахмурился и проверил, на месте ли мой автоматический пистолет и в рабочем ли он состоянии.
 Процессия была совсем близко.  Я выглянул в окно и увидел
Мерцающие огоньки факелов в кустах. Барабаны теперь гремели, но это был не военный барабанный бой. Это был чисто церемониальный бой. Крики были пронзительными и непрерывными.
. Голова процессии вышла из кустов и двинулась через поляну к дому. Она развернулась и направилась к задней части дома, а длинная вереница пританцовывающих людей с факелами последовала за ней.В поле зрения появился знахарь, и девушка. Её паника достигла своего апогея. Я никогда не видел такого всепоглощающего страха, как на её лице.
Лицо той девушки, освещённое мерцающим светом факелов. Процессия двигалась до тех пор, пока не скрылась за задним углом дома, затем повернула и, очевидно, снова повернула.
 Я видел, как она возвращалась в деревню. Меня поразил один важный факт. Туземная девушка исчезла. Очевидно, она осталась где-то позади дома. Кричащая масса чернокожего человечества скакала и визжала, спускаясь по расчищенному пути в деревню и собираясь перед домом колдуна.

Затем, кажется, начался какой-то танец или церемония. 
Что это было, я не знаю,не знаю. Я очень устал и вскоре заснул. Но барабаны
непрерывно били всю ночь. Они проникали в мои сны и нарушали мой покой. Не прошло и часа, как я проснулся
и обнаружил, что сижу, напряжённо выпрямившись.
 Не было слышно ни звука, но у меня было такое чувство, будто меня разбудил
крик где-то в доме.


 Глава II.ИСКАТЕЛЬ МЕСТИ.

 Консул серьёзно слушал, пока я рассказывал ему об этом. Он попросил меня
предоставить всю возможную информацию о Грэме. Мы стояли на крыльце
Перед нами раскинулся весь город Тикао, включая консульство.
Море беспокойно билось о низкие утёсы, на которых был построен город, и сердито накатывало на полуостров, на котором расположен форт.

"Я проснулся посреди ночи, — заключил я, — мне показалось, что где-то в доме раздался крик, но больше не было слышно ни звука. Я
снова не мог уснуть, а утром заметил, что девушка, которая, казалось, была в центре внимания во время процессии, стала служанкой в доме. Ещё одна служанка
Исчезла. Новая служанка выглядела жалко напуганной, постоянно
впадая в панику, хотя остальные слуги, по совести говоря, тоже
выглядели напуганными. Это всё, что я знаю.
Консул задумчиво подергал себя за ус.
"Теперь понятно, почему..." — начал он и остановился. — Почтовое судно в последний раз доставило сюда двух англичанок, миссис Бреймор и мисс
Далфорт. Обе очаровательные женщины. Сегодня они навещают жену губернатора. Они пришли ко мне и попросили помочь им добраться до плантации Грэма. Они сказали мне, что он двоюродный брат мисс  Далфорт.

Я кивнул, нахмурившись. «Он сказал, что, возможно, приедет его двоюродный брат — троюродный брат. Его брат где-то в Конго охотится на горилл и собирается вернуться оттуда и остановиться у него. Мисс Далфорт, вероятно, троюродная сестра и помолвлена с братом, который охотится».

 «Хм». Консул, казалось, испытал некоторое облегчение. «Понятно». Но с какой стати
двум женщинам хотеть туда подняться? Ты думаешь, они будут в безопасности?

"Я не знаю", - с сомнением сказал я. - Поблизости нет форта, и
местные жители напуганы до смерти. Они могут сбежать, но Грэхем, похоже,
их тщательно в руке. Если дамы после достижения плантации,
они бы, вероятно, достаточно безопасно, и брат Грэма может привести их
на побережье снова. Плантация хотя странное место. Я
думаю, в воздухе витает дух джуджу. Я бы отговорил их от поездки, если бы мог.
"Я пытался", - сказал консул.

"Я пытался". «Я рассказал им, что за люди эти португальские торговцы, и сказал, что просто не позволю им идти туда в одиночку или с одним из этих парней в качестве сопровождения. Я ничего не знал о Грэме. Они искали сопровождающего, и один из миссионеров упомянул вас».

"Как респектабельный человек?" Я спросил с улыбкой.

Консул кивнул, отвечая на мою улыбку. "Они твердо решили, что
вы должны сопроводить их на плантацию Грэхема. Я не думаю, что ты
отказать", - добавил он, когда я отрицательно покачал головой. "Мисс Dalforth произвело на меня впечатление
как молодая женщина, привыкшая к тому, что ее путь. Она увидела губернатора
и улыбнулась ему, и он согласился, что вы будете лучшим кандидатом. На самом деле, он сказал, что сам вас спросит.

 «Я не уеду в течение месяца, — сказал я ему. — По крайней мере, на это время мне хватит сельской местности, а моим носильщикам нужен отдых».

— Поживём — увидим, — с сожалением сказал консул. — Держу пари, она отправит вас в путь через неделю.

В этом он был почти прав. Меня представили им двоим, и
мисс Далфорт — это всё, что он сказал. Однако мне пришлось дать отдых своим носильщикам, и мы отправились в путь только через две недели.

 Наличие женщин в моей компании было помехой. Они ехали в повозке, запряжённой волами, и почти у каждого ручья им приходилось снимать колёса и привязывать к повозке брезент, чтобы превратить её в подобие плота, на котором они переправлялись через реку. Если бы мисс Далфорт — или Алисия,
как я слышал, миссис Бреймор называла её. Если бы Алисия не была такой очаровательной и не стремилась причинить как можно меньше хлопот, я бы проклинал их почти всё время. Но я переносил задержки с невозмутимостью.

 В первый день, когда мы поднялись по тропе к Венгеле, они были в восторге. Я показал им уличный фонарь, у которого заканчивалась большая дорога для рабов, и они с сомнением посмотрели на него. Когда я показал им
миссию падре Сильвестра с тремя деревнями освобождённых рабов,
они немного побледнели и притихли.

Падре пытался убедить их не ехать дальше, но, по счастливой случайности,
по дороге в Тикао к нам подошёл гонец с посланием от Грэма.
Его брат прибыл из внутренних районов. Это укрепило их
решимость. Мы продолжили путь.

  Пока мы шли по тропе, я не мог с ними разговаривать, так как был занят
наблюдением за своим караваном. Однако ночью мы беседовали. Было приятно снова услышать, как образованные белые женщины говорят о чём-то, кроме работорговли, — единственной темы, которую они поднимают, когда находят слушателя, которому можно доверять и который не передаст их взгляды остальным.
губернатор.

Туземцев похищают или захватывают в плен далеко в глубине материка, привозят
на побережье и открыто продают. Затем их опрашивают и, после того как они
ставят подпись на клочке печатной бумаги, считается, что они заключили
контракт на четыре года службы белому человеку за один мильрейш — около
доллара — в месяц.

Называть это работорговлей — значит сильно оскорбить португальцев, но
назвать это системой _serva;al_ — недостаточно. Они — _serva;aes_,
или _contrahidos_, что в теории означает наёмных работников, но на
практике они — рабы. Они больше никогда не увидят свои родные деревни.
Тропа рабов, ведущая вглубь страны, усеяна кандалами, в которые их заковывали, и по всему пути встречаются жуткие останки тех, кто не смог вынести тяготы пути.

Я рассказал им об этом. Я рассказал им о том, как падре Сильвестр
пожертвовал своей душой, чтобы не дать своим землякам снова
стать _серваками_, как негры восстали на плантации Да Веги и разграбили
её, и обо всём, что я знал об этой отвратительной системе. Я не собирался
делать из себя героя, и моя совесть до сих пор болит, когда я об этом думаю
Кое к чему я совершенно привыкла, но я позволяла себе выражать свои чувства по поводу португальского правительства.

Алисия слушала, и однажды вечером, когда я объяснила им, что значит для чернокожего быть отправленным на остров Сан-Фелипе или
Гоме, она очень серьёзно протянула мне руку.

— «Я думаю, это очень смело с вашей стороны, — сказала она, — оставаться здесь и делать всё, что в ваших силах, чтобы помочь бедным чернокожим».

Я уставился на неё, борясь с желанием рассмеяться. «Моя дорогая юная леди, — сказал я ей, — я практически преступник, который торгует с коренными жителями Конго и
Я стараюсь как можно больше избегать бельгийских чиновников. Здесь, в Тикао, ко мне относятся терпимо, потому что я подкупаю португальцев. Я не герой. Для бельгийцев я практически то же самое, что И. Д. Б. в Трансваале. И вы знаете, кем считается незаконный покупатель бриллиантов.

 — Я в это не верю, — твёрдо сказала она. «Я думаю, ты остаёшься здесь, чтобы помогать
бедным туземцам».

Она была так прекрасна в своей искренности, приписывая мне благороднейшие
мотивы, что я не мог над ней смеяться. Её благословенное непонимание
заставило меня сдержаться и не пнуть Мбоку, моего официального оруженосца и лейтенанта,
когда он потерял затвор моей лучшей винтовки и выбросил оружие, чтобы
скрыть свой проступок. Мне пришлось дважды пнуть его на следующий день
за то, что он воспользовался моей снисходительностью и украл половину моего
джема.

 Она была очаровательной девочкой. Миссис Бреймор страдала во время
путешествия и стоически молчала, чтобы скрыть свои эмоции, но Алисия
была постоянно оживлённой и стремилась к новым интересным вещам.

Вскоре она стала вести себя со мной по-дружески, и мне
не раз приходилось напоминать себе, что она помолвлена с Грэмом.
брат, и что мне не стоит влюбляться в неё. Однако её помолвка была странной. Она говорила о своём женихе довольно просто, но без особой нежности. На самом деле она призналась, что думает о нём скорее как о брате, чем как о ком-то ещё. Все трое, Грэм, его брат и Алисия, выросли вместе и были очень похожи на братьев и сестру.

Я строго сказал себе, что, как бы она ни относилась к своему жениху,
она была с ним помолвлена, и мне лучше забыть о том, что она была восхитительна
на вид и удивительно хорошей собеседницей. Я не смог этого сделать.
однако и последняя неделя поездки была для меня нелегкой. Я должен был быть
дружелюбным и не более.

В каком-то смысле я был очень рад, когда мы увидели, что к нам приближаются двое в защитных шлемах цвета хаки
, хотя мысль о разлуке с
Алисией меня сильно угнетала. Я послал вперед гонца, и Грэм с братом встретились с нами.
мы проехали примерно четыре мили вниз по тропе. Я был приятно удивлен, увидев
Брата Грэма. За несколько лет до этого он был на небольшом английском морском курорте, где я проводил лето, и мы очень подружились. Он по-братски поцеловал Алисию и пожал мне руку.

"Я употребляю бромид", - сказал он насмешливо. "Мир тесен".
"Артур Грэхем!"

"Артур Грэхем!" Я воскликнул. - Я знал тебя в Кловелли шесть лет назад.

- Ты права, - весело сказал он. - Как ты сейчас? Тогда ты
слегка флиртовал с пышногрудой девонской девушкой."

"И вот мы встретились в самой темной Африке", - сказал я, улыбаясь. "Давайте двигаться дальше".

Мы пошли снова вперед, Алисия, в телеге, запряженной волами, весело розничной торговли к
двух братьев наших приключениях на поездку. Я был несколько удивлен
, заметив, что оба они были хорошо вооружены, и это меня немного обеспокоило.
немного. Похоже, с местными жителями были проблемы. У каждого из
двух братьев была тяжёлая многозарядная винтовка, а за поясом —
автоматический пистолет, и Артур выглядел явно уставшим, хотя я
видел, что он пытался скрыть это от Алисии.

 Моё подозрение подтвердилось, когда я заметил, что, хотя он и старался не показывать этого Алисии, он внимательно смотрел вперёд. Он, казалось, особенно забеспокоился, когда мы проходили мимо дерева, и крепче
сжал винтовку. Даже когда мы отошли от него, он
нервно оглядывался.

Мы объехали деревню и добрались до дома другим путём.
Алисия весело болтала со всеми нами, сидя в повозке.
Эван Грэм, казалось, чувствовал себя вполне непринуждённо и с искренним интересом
вступал в разговор, но Артур, который, как её жених, должен был быть рад её видеть, нервничал и был чем-то озабочен.  Его винтовка всегда была наготове, и он был готов вскинуть её к плечу, а его взгляд беспокойно скользил по сторонам с каким-то страхом. Я подошла к нему вплотную.

"Артур," — сказала я тихо, чтобы Алисия не услышала. "Ты
нервничаешь. Туземцы?"

"Они ведут себя странно, но это хуже, чем это", - сказал он тем же
низким тоном, взглянув на Алисию, чтобы убедиться, что ее внимание сосредоточено на чем-то другом.
"Я бы отдал все, что у меня есть, чтобы Алисия была где-нибудь в другом месте. Я скажу
тебе позже. Просто смотри в оба и, если что-нибудь увидишь, стреляй
быстро ".

Эван, казалось, ничуть не волновался. Он неторопливо прогуливался,
используя винтовку как трость, и непринуждённо беседовал с Алисией. У него были
очень хорошие манеры, а голос был мягким, совсем не похожим на хриплый рык,
которым он разговаривал со слугами. Присмотревшись к нему, я
Я заметил явные признаки того, что в последнее время он сильно пил.
 Однако сегодня он казался вполне трезвым. Контраст между его беспечным поведением и встревоженным видом Артура был поразительным. По пути к дому мы встретили одного или двух туземцев, и они тут же спрятались в кустах. Артур не обратил на них внимания. В чём бы ни была проблема, он боялся не чернокожих, хотя и говорил, что они ведут себя странно.

Он отвел меня в сторону, как только мы добрались до дома. Я велел Мбоке
собрать и пересчитать груз, а носильщиков отправил в их комнаты
приготовят для них. Эван был в доме, размещал Алисию и миссис Бреймор в их комнатах и показывал им слуг, которые будут их обслуживать. Артур подошёл ко мне, обеспокоенно нахмурившись.

  «Послушай, Мюррей», — нервно сказал он мне. «Я бы попросил вас завтра отвезти Алисию обратно на побережье, если бы осмелился, но сейчас она здесь, и для неё было бы так же опасно возвращаться».

«В чём дело?» — спросил я. «Дело не в туземцах. В чём же дело?»

Он с тревогой огляделся. «Я застрелил самку гориллы в Конго»,
он отрывисто сказал: "и ее приятель сбежал. С тех пор он следовал за моим караваном всегда.
С тех пор, вплоть до двухнедельной давности. Тогда я попал в него удачным выстрелом, но он
сбежал. Ты знаешь, что они попытаются убить убийцу своей пары.

"Я знаю", - ответил я. "Однажды один из них преследовал меня три недели,
пока я не наткнулся на куст и не убил его".

— Я застрелил эту самку, — быстро сказал Артур. — Я выстрелил ей в бедро, и она закричала, призывая своего самца. Она не могла убежать. Он с треском проломился сквозь деревья, и я выстрелил в него. Я подумал, что он исчез, и подошёл к самке. Я прикончил её, а потом самец набросился на меня. Я
Я выстрелил ему в руку, и он убежал. Всю ночь он стонал и
кричал вокруг моего лагеря. Мои парни были сильно напуганы. На следующее утро
он спрыгнул с дерева прямо в лагерь, ударил двух моих носильщиков
головами друг о друга и размозжил им черепа. Я выбежал с ружьём, и он исчез. Три дня спустя он спрыгнул прямо с
дерева почти над моей головой и направился ко мне. Один из моих парней чистил копьё прямо на пути гориллы. Он попытался прогнать зверя, но тот остановился ровно настолько, чтобы свернуть ему шею, и к тому времени
У меня был пистолет. Горилла снова исчезла. С тех пор она не давала мне покоя. Если кто-то из моих ребят отлучался из лагеря, он не возвращался. Зверь убил шестерых моих лучших носильщиков и моего оруженосца. И я так и не смог как следует выстрелить в него! Две недели назад я выстрелил в него и нашёл кровь там, где он был, но самого зверя не было.
С тех пор меня оставили в покое.

«Возможно, животное сбилось со следа или умерло, — задумчиво
прокомментировал я, — но я не виню тебя за то, что ты хочешь быть осторожным».

«Мысль о том, что эта огромная обезьяна, возможно, прячется снаружи, возможно, собирается
спускайся в любой момент, пока Алисия здесь, - в отчаянии сказал Артур.
- этого достаточно, чтобы свести мужчину с ума. Ты знаешь, что иногда они похищают местных жителей.
женщин. Мы должны защитить Алисию. Если он убьет меня, он
не важно. Эван не поверите, что это вокруг. Он идёт вооружённый, чтобы
развлечь меня, но зверь где-то рядом.

Я почувствовал, как бледнею. Чудовищная обезьяна, бродившая по округе со злым умыслом, и Алисия, бессознательно смеявшаяся в доме, — этого было достаточно, чтобы я почувствовал отвращение. Я невольно сжал кулаки.
я хватаюсь за винтовку. В этот момент на крыльцо вышла Алисия и
поманила нас к себе.

"Мы не будем упоминать об этом - пока", - сказал Артур, когда мы поднимались.

Я кивнул. Алисия все восторги по поводу удобства Эван
удалось вложить в свой дом так далеко на сушу, и, когда мы сели
ужин, светлое серебро и белые скатерти все же дали эффект
цивилизация. Однако, когда мы увидели чёрные лица слуг, которые
прислуживали нам, и их изуродованные татуировками и кольцами в носу
лица, иллюзия сразу же исчезла.

В ту ночь я долго не мог уснуть. На следующее утро я должен был отправиться вглубь страны, и, скорее всего, я больше никогда не увижу Алисию. Когда я наконец заснул, мне было не по себе, а когда я проснулся, в доме стояла странная тишина. Меня разбудил голос Эвана Грэма. Он звал меня вставать. Его непринуждённость и отсутствие беспокойства исчезли. Артур через плечо, выглядел еще более
настораживают, чем раньше.

- Вставай, - сказал Эван кратко. "Слуги сбежали во время
ночь. Ваших ребят тоже нет. Там идут дела с джуджу. И
быков, которые тянули повозку Алисии, забили дубинками в стойлах.

Слуги бежали из дома. В радиусе ста пятидесяти миль не было ни одного белого человека. Вокруг нас были туземцы, которые, возможно, боялись Эвана Грэма, но определённо ненавидели его, и где-то в лесу, как мы полагали, скрывался чудовищный обезьяночеловек, выжидая возможности отомстить убийце своей подруги.




ГЛАВА III.

 Сортировка Эвана.


 Сначала мы осмотрели дом и были удивлены. Туземную девушку,
которую я видел два месяца назад, когда процессия колдунов вела её в дом
прежде чем присел в углу. Она была слишком напугана, чтобы давать какие
связно слуги уходят.

Они просто ушли, - сказала она. Никто ничего не сказал ей, и
она было оставила позади. Волы лежали в своих стойлах, их головы
били с удара тяжелым железным прутом, который лежал согнутый на земле
рядом с ними. Даже мои собственные мальчики исчезли. Это поразило меня больше всего, потому что я хорошо к ним относился и думал, что могу рассчитывать на такую же преданность, как и любой белый человек от среднестатистического туземца.

Дезертирство Мбоки действительно беспокоило меня. Я хорошо верил в него и
в некотором смысле искренне любил его. Однако он ушел вместе с остальными.
Грузы носильщиков лежали огромной кучей. Маленькие и драгоценные.
вокруг них лежали вещи моих мальчиков. Это, пожалуй, было самой странной.
часть всего дела. Тайно уходя посреди
ночи, слуги не остановились, чтобы украсть или даже забрать с собой
то, что принадлежало им самим. Они, очевидно, встали и в ужасе убежали.

Мы вернулись в дом из комнат для прислуги, полные
тревожные догадки. Джуджу, очевидно, был в курсе всего, что происходило, и кто знает, что может прийти в голову доктору-колдуну. Проходя через задние комнаты, Эван остановился, чтобы приказать одинокой местной девушке приготовить нам еду. Мы пошли дальше и обнаружили, что Алисия и миссис Бреймор проснулись и с любопытством наблюдают за нами. Услышав нас, они были на крыльце, и Алисия вошла внутрь, чтобы улыбнуться всем нам и задать вопросы.

— Где все слуги, Эван? — спросила она. — Сегодня утром у нас не было ни капли
воды. А что случилось с нашей деревней? На
По пути сюда мы видели много деревень, но ни одна из них не была похожа на вашу.

Мы посмотрели вниз, на убогие хижины деревни. Нигде не было
признаков жизни. Ни один из бесчисленных костров, которые обычно
горят в местных деревнях, не горел, и единственная улица была
совершенно пустынна.

 «Мы посмотрим на неё», — мрачно сказал Артур. "Мне это не нравится"
бизнес. Мюррей, ты пойдешь?

Я взял винтовку и двинулся вперед. Когда мы шли через
поляну перед домом, Артур повернулся ко мне.

- И не забывай об этой большой обезьяне. Он, наверное, ждет
«Есть шанс, что он свалится с дерева прямо на нас».

Это была приятная перспектива. Если бы мы пошли по расчищенному пути к деревне, то стали бы идеальной мишенью для лучников или метателей копий из зарослей по обеим сторонам. Если бы мы пошли через заросли, то с большой вероятностью наткнулись бы на гориллу. А горилла тоже научилась хитрить и не подставлялась бы под выстрел, если бы могла этого избежать. Он будет терпеливо ждать, пока не представится
возможность наброситься на нас и размозжить наши головы, не дав нам
времени поднять оружие, или пока не доберётся до волосатого
протяни руку и схвати нас.----

Я видел железные прутья, согнутые и скрученные руками этих больших обезьян.
Внезапная мысль пришла мне в голову. Железный прут в конюшне, которым
волы были забиты до смерти!

Мы сделали наш путь осторожно вниз к центру, расчищенное место,
поиск кустах по обеим сторонам глазами, но поразившими
равнодушный воздуха в случае скрытые наблюдатели увидели нас. Мы пришли в деревню
и зашли внутрь. Она была совершенно пуста. Ни одного мужчины, женщины или
ребёнка не было внутри. Их имущество осталось нетронутым, за исключением
Все их пожитки исчезли, но кастрюли, резные табуретки, шкуры,
украшения, мелкие фетиши, детские игрушки — всё лежало так, как
было оставлено их владельцами в последний раз. Лишь несколько местных
собак бродили вокруг безмолвных хижин. Не было ни единого признака,
который указывал бы на причину таинственного исхода туземцев.

- Я здесь совсем недавно, - сухо сказал Артур, - но я усвоил, что
когда туземцы совершают необъяснимые поступки, в основе всего лежит джуджу.
Что вы на это скажете?

"Я согласен с тобой. Хотел бы я все же увидеть какие-нибудь знаки. Я умею читать
какая-то колдовская болтовня. Но никаких следов. Ни амулетов, ни _примет_
чего-либо. Мы вернёмся в дом и обсудим это с Эваном.

Мы медленно направились обратно к дому. Я шла впереди,
размышляя над странностями ситуации и пытаясь найти в ней смысл,
когда Артур резко остановился. Его голос донёсся до меня
чуть громче шёпота.

— Мюррей, — резко сказал он, — этот понго преследует нас.

Я прислушался, но ничего не услышал. Вряд ли можно было ожидать, что уши белого человека
смогут уловить гориллу, которая старается вести себя тихо. Артур
однако, казалось, он что-то услышал. Он тихо поднял винтовку. Я
проследил направление, в котором он указывал, но ничего не увидел.
Он выстрелил. Ветка слегка покачивалась в том месте, где ее задела пуля, но
кроме этого не было никаких признаков.

- Я ничего не видел, - заметил я.

Артур покачал головой. "Возможно, это нервы", - тихо сказал он. «Этот
проклятый зверь преследовал меня, но, кажется, я его видел».

Мы медленно пошли к дому. Перед самым крыльцом
Артур с жалостью посмотрел на меня.

"Я слышал, как он шёл за нами всю дорогу, — сказал он мне. Он вспотел.
у него на лбу. «Оно _там_ и _ждёт_ возможности отомстить мне. И зверь научился хитрить! Мы должны присматривать за Алисией».

Я кивнула. Эван ждал нас.

"Что-нибудь нашли?" — крикнул он. "В кого вы стреляли?"

"В гориллу," — тихо ответил Артур. — Это здесь, и это
решено. Нам лучше предупредить Алисию и миссис Бреймор.

Эван выглядел сомневающимся. — Мюррей это видел?

Я покачал головой.

Эван задумчиво нахмурился. — Артур, старина, может, это просто нервы.
Женщинам и так хватает поводов для беспокойства из-за того, как ведут себя аборигены
играем, во всяком случае. Мы, конечно, будем начеку. Я собираюсь
все же поохотиться на этих туземцев.

"Они ваши аборигены, - сказал я, - но я сомневаюсь, что это мудрый шаг"
. Если это просто местная глупость, они вернутся. Если нет,
они могут быть довольно... ну, безрассудными.

"Они мои туземцы", - сердито сказал Эван. "Я не собираюсь им потакать.
Я вселю в них страх, которого им хватит на десять лет. Если я что-нибудь понимаю в джуджу...
- Что? - спросил я.

- Что? Я спросил.

— После этого они никогда не посмеют дышать без разрешения, — мрачно сказал Эван.

Он, казалось, был в холодной ярости. Вспоминая страх, в котором
его рабы, казалось, все время, я подумал, что он мог бы
в магазине для них. Я открыл рот, чтобы возразить против его попыток
искать своих аборигенов, но остановился. Тот дом джуджу, на который намекали мои мальчики
, спрятанный на какой-то скрытой поляне недалеко от деревни, мог хранить
секрет, с помощью которого он контролировал их. В любом случае, он знал своих собственных
туземцев лучше всех.

Мы вошли в дом и сели завтракать. Должно быть, мы представляли собой странное зрелище, сидя за этим безупречно чистым столом в нашей одежде
растрепанные и наспех одетые, наши винтовки были прислонены к стульям.
Ни я, ни Артур не могли съесть больше, чем немного, но у Эвана
аппетит, казалось, не уменьшился. Местная девушка прислуживала нам, затаившись.
паника в ее глазах никогда не скрывалась. Она казалась близкой к истине.
Когда она смотрела на Эвана.

Больше всего я беспокоилась о своих собственных мальчиках. Было определенно странно, что
они бросили меня, особенно Мбока. Он был со мной весь
год, и я по-настоящему ему доверяла. Однако он ушёл вместе с
остальными, и сама тайна его исчезновения, казалось, добавляла
отчасти из-за зловещей тишины, которая нас окружала.

 Однако, когда я подумал об этом, мне показалось не менее странным, что надсмотрщики Эвана
исчезли.  Из-за своего положения они должны были вызывать ненависть у
других чистокровных аборигенов, и было крайне необычно, что они ушли вместе с ними.

Затем я вспомнил историю, которую когда-то слышал, о мистическом культе вуду,
который тайно распространялся по всей Западной Африке. История
гласила, что была предпринята попытка объединить всех местных жителей
в этом культе вуду, а затем по сигналу они должны были
Все восстанут. Индийский мятеж повторится. Каждый белый человек на
Западном побережье будет атакован ближайшими чернокожими, и господство
белой расы останется в прошлом, по крайней мере в Африке.

 Я похолодел при мысли, что попытка, которую я считал
неудавшейся много лет назад, могла всё это время тайно и коварно
набирать сторонников, и что все чернокожие между нами и побережьем
могли восстать и только и ждали, когда наберутся смелости, чтобы напасть на нас. Мы были единственными белыми в радиусе ста пятидесяти миль, и если бы этот странный
Поведение туземцев означало, что мы, скорее всего, обречены. У меня было нехорошее предчувствие, что может быть и другое
мнение, чтоВторой мятеж был в самом разгаре.

 Словно в подтверждение моих мыслей, в этот самый момент вдалеке, в буше, застучали барабаны. К югу от нас они начали свой монотонный, ритмичный грохот. Бум, бум, бум, бум! Без пауз, без пропусков, без малейших изменений в гипнотическом бормотании. Мы перестали есть и уставились друг на друга. Барабаны продолжали глухо стучать где-то далеко-далеко. Эван разозлился из-за наглости своих
рабов. Я посмотрел на Алисию и мысленно поклялся, что мой последний патрон
будет припасён для неё. Артур слушал с отстранённым видом и
Затем он продолжил завтракать.

 Первые барабаны били, наверное, минут пятнадцать, когда на северо-востоке застучали другие барабаны. Эван прищурился. Он подошёл к окну и выглянул наружу. Проходя мимо девушки-туземки, он задел её, и она испуганно отпрянула. Пока он смотрел на поляну, застучали третьи барабаны — на этот раз на северо-западе. Нас окружили.

Эван подошёл к столу с мрачным выражением лица. «Чёртовы
дуракасты!» — яростно сказал он. «Они не осмелились прийти ко мне! Я пойду к ним
и положу этому конец!»

— Эван! — испуганно воскликнула Алисия. — Ты останешься здесь с нами!

 — Сейчас не время для осторожности, — мрачно сказал Эван. — Если мы оставим их в покое, они будут вести переговоры, пока не наберутся смелости напасть на нас. Я войду в их совет, и мы посмотрим, что произойдёт.

"Я пойду", - сказал Артур, быстро оценив психологию шага, который Эван
предложил сделать. "Я лучше пойду".

"Это было бы самоубийством!" Алисия снова воскликнула. "Один белый человек среди всех
этих негров. Они могли убить тебя в одно мгновение".

"Именно поэтому они побоятся," я вмешался. "В
Сам факт того, что белый человек осмелился войти в их лагерь и приказывать им, напугал бы их. Ни один негр не осмелился бы на такое, и они не поняли бы, как это мог сделать белый человек. Вполне возможно, что их можно было бы запугать. Конечно, мы должны что-то предпринять. Думаю, мне лучше уйти. Мои мальчики в этой толпе, и, кажется, они меня любят. Я возьму с собой кое-кого из них с самого начала.

Эван покачал головой. «Твои парни в этой компании, — коротко сказал он, —
но сам факт того, что они тебя любят, заставит их убить тебя».
Это гораздо быстрее. Вы знаете туземцев. Теперь _мои_ туземцы ненавидят меня, как
чуму, и ни один из них не убьёт меня, если осмелится. Они будут бояться, когда я к ним приду. Я пойду, и
я пойду один. Кроме того, я знаю местный диалект. Вы — нет. Вы услышите, как
через полчаса смолкнут барабаны.

Он взял винтовку и вышел за дверь. Алисия смотрела ему вслед.
ее лицо было совершенно бледным.

"Он идет на верную смерть!" - прошептала она. "Останови его, о, пожалуйста!"
"Останови его!"

"Мы все в такой же опасности, как и он, дорогая", - сказал Артур
нежно. «Он воспользуется единственным шансом, который может помочь нам выбраться из этой передряги без боя. Он пойдёт в самую гущу этой толпы туземцев и одним своим видом заставит их сделать то, что он скажет. Если мы пойдём все втроём, нас схватят на месте».

 Губы Алисии задрожали, и Артур попытался её успокоить. Я подошёл к двери и посмотрел вслед Эвану. Это было нелогично, но, поскольку всем нам, скорее всего, грозила смерть и, несомненно, осада, я ощутил укол ревности, когда увидел, как Артур обнял Алисию за плечи, чтобы утешить её. Миссис Бреймор побледнела, но мужественно пыталась
чтобы быть непринуждённой и весёлой. Она подошла и встала рядом со мной, пока я выглядывал из
двери.

"Честно говоря, — тихо спросила она, — каковы наши шансы?"

"Я не знаю, — мрачно ответил я. — Мы даже не знаем, что задумали туземцы. Эти барабаны звучат не очень хорошо. Они могут означать что угодно, а могут ничего не значить.

Миссис Бреймор испытующе посмотрела на меня. Любой бы заметил, что она напугана, но она изо всех сил старалась этого не показывать.

"А если они что-то значат?"

"В ста пятидесяти милях отсюда есть португальский форт," ответил я.
мрачно. «Они могут послать солдат, чтобы снять осаду с нас, если услышат об этом. Я предполагаю, что нас будут осаждать. Всё выглядит именно так. Эван, должно быть, обращался со своими рабами хуже, чем обычно. Обычно они просто убегают. Они нечасто пытаются что-то подобное предпринять. Мне не нравится звук этих барабанов. Это означает организованность и цель. Всё, что я могу сказать, — это то, что я надеюсь, что Эвану удастся договориться с местными жителями.

Миссис Бреймор побледнела ещё сильнее, но улыбнулась так храбро, как только могла.


— Что ж, — тихо сказала она, — я достаточно хорошо знаю Алисию, чтобы пообещать вам
что мы будем как можно меньшей помехой. Если вы решите предпринять что-то радикальное, например, попытаться сбежать через кусты, мы сделаем всё возможное, чтобы не отставать. И я думаю, что мы оба довольно метко стреляем.

 — Я надеюсь, что в этом не будет необходимости, — сказал я с большим уважением в голосе, чем раньше. «Мы постараемся продержаться здесь. Я думаю, что мои мальчики верны, по крайней мере, до сих пор они были верны, и даже если нас осадят, кто-нибудь из них, вероятно, доставит сообщение в форт».

Видит Бог, я почти не надеялся на это, но я не хотел, чтобы миссис
Бреймор, не стоит беспокоиться больше, чем нужно. Она, казалось, поняла, что я
говорю скорее из-за своих надежд, чем из-за убеждений, потому что пожала
плечами.

"На самом деле нет необходимости смягчать для меня ситуацию, — сказала она, — Алисия и
я не будем…"

Она остановилась и перевела дыхание. Раздался выстрел в кустах
с той стороны, куда исчез Эван. Секундный интервал, и
еще один выстрел. Затем раздался ужасный крик и маниакальный визг.

- Горилла, - рявкнул я и начал спускаться по ступенькам, держа винтовку наготове.
полный взвод.

Мы услышали второй взрыв тех же звериных звуков и треск в кустах. Я поднял винтовку. Сквозь кусты смутно виднелась фигура. Я выстрелил из мести. _Эван_ споткнулся и упал на поляне,
прямо на выходе из джунглей!




ГЛАВА IV.

ПЕРВАЯ ЖЕРТВА.


Через секунду он снова вскочил и отчаянно побежал ко мне. Кровь стекала по его щекам из пяти глубоких царапин.

"Панголин," — выдохнул он. "Чуть не прикончил меня. Набросился на меня, но я сделал
два выстрела. Потом он схватил меня, но я вырвался. Поскользнулся как раз в тот момент, когда ты
выстрелил. Чертовски повезло."

Я стоял неподвижно, глядя на угрожающие джунгли, но оттуда не доносилось ни звука,
кроме монотонного ритмичного стука барабанов с трёх сторон,
где жрецы-джуджу доводили своих последователей до исступления ненавистью
к белым людям. Эван медленно поднялся в дом, изнурённый и потрясённый тем, что едва избежал смерти.

  Мы немедленно созвали совет. Барабаны со всех сторон означали, что назревает зло. Это было очевидно. Для белого человека попытка остановить шаманов была бы крайне опасной, но это был наш единственный шанс. С другой стороны, для одного из нас пройти через джунгли
воспользоваться этим отчаянным шансом означало ускользнуть от бдительной
обезумевшей от ненависти гориллы, чья хитрость возрастала с каждой минутой.

 «Я не знаю, как он добрался до меня, — сказал Эван, всё ещё дрожа от неожиданности. — Я услышал рычание, и он был уже в десяти шагах от меня. В испуге я нажал на спусковой крючок, не целясь, и он бросился на меня. Я уже почти приставил винтовку к плечу, когда он
добрался до меня. Одна из его огромных волосатых лап схватила дуло, когда я выстрелил
во второй раз, а другая потянулась к моему горлу. Когда винтовка
пошел, он пошел назад и разразился в его крики. Он должен иметь
сжег и повредил лапу. Я повернулся и побежал, но успел сделать это со мной
в то же время."

Его шерсть была наполовину разорвана, а глубокие царапины на щеке
показывали, где когти только что задели его лицо.

— «Я не против встретиться с туземцами, — признался Эван в заключение, — но, честно говоря, я не хочу снова идти через эти джунгли, пока там бродит этот зверь».

Сквозь открытые окна до нас доносилась вечная угроза барабанов. Артур начал расхаживать взад-вперёд по комнате, ругаясь.
он тихо дышал. Алисия закусила губу и нервно постукивала ногой по полу
. Миссис Бреймор осторожно начала сворачивать свой
носовой платок. Внезапно, я заметил, что он падает в клочья
под ее пальцами. Борьба, как и любой из нас, наши нервы были изрядно
носить.

Напряжение становилось все хуже в течение дня. Там было две или три собаки, и было любопытно наблюдать, как они недоумевают из-за нашей
отстранённости. Они держались подальше от Эвана, но их явно смущало отсутствие слуг, которые обычно
Мы позаботились о них, и они смотрели на нас с недоумением. Они не могли добиться внимания от единственной оставшейся с ними местной девушки. Она впала в паническое молчание, прислуживая нам, когда это было необходимо, но большую часть времени проводя в комнате, которую ей выделили. Мы приказали ей покинуть комнаты для прислуги и оставаться в доме.

 Всё утро ритмично били барабаны. Во время обеда они
продолжали своё гипнотическое бормотание. И весь день они
продолжали, продолжали, пока нам не показалось, что мы вот-вот
сломаемся под их постоянным,
похожий на пульсацию, зловещий грохот. Далеко в кустах, где мы никогда не могли до них добраться.
мы знали, что проходят советы по джиу-джитсу. Странно окрашенные и
татуированные знахари кружились в своих мистических танцев и воспаленных
головах негров против нас.

Мужчины били в барабаны и кричали, и вопили, закрыв глаза
и отдаваясь экстазу ритма, пока они
не стали почти не осознавать слов, которые они повторяли. Медленно, но верно чернокожие набирались смелости, чтобы поднять руки на своих хозяев. Если дать время, барабан и ритмичную фразу, туземец может
Он убедит себя в чём угодно, просто колотя в барабан и снова и снова выкрикивая фразу, содержащую идею. Он будет наслаждаться ритмом, он будет гипнотизировать себя монотонностью ударов барабана. Он впадет в экстаз, просто выкрикивая снова и снова одну и ту же фразу.

 Ужин в тот вечер был повторением завтрака и обеда. Мы сели за стол, держа винтовки наготове, наши движения были резкими и неуверенными от напряжения, вызванного ожиданием неизвестно чего. Собаки лежали на полу, тревожно наблюдая за нами. Единственный слуга ждал
на нас, ее лицо тупая апатия, хотя мелькает паника подсветкой
ее глаза время от времени. И всегда мы слышали далекие барабаны лупят
в кустах. Я поймал себя на том, что сижу с вилкой, полной еды, зависшей в воздухе.
Прислушиваясь к их угрюмо-угрожающему рокотанию.

Артур, Эван и я разделили ночь на дежурства. Я выбрал
первый и напряженно ждал до часу дня. Я не слышал ничего, кроме приглушённого стука барабанов на северо-востоке, северо-западе и юге. Луна ярко светила, и поляна вокруг дома казалась озером.
расплавленное серебро. Я слышал стрекотание насекомых —
громкоголосых африканских насекомых — и крики ночных птиц. Больше я ничего не слышал.
Ночь была тихой и спокойной, если не считать непрекращающейся
пульсации барабанов повсюду.

 Эван сменил меня. Он вышел на крыльцо и закурил сигарету.

 «Этот барабанный бой становится монотонным». Он зевнул. — Я бы хотел, чтобы они пришли и покончили с этим.

 — Если они придут, — заметил я, — нам конец.

 — Не обязательно. Если мы продержимся неделю и убьём их достаточно, они устанут и уйдут.

"Это нам не очень помогло бы. Я с трудом представляю, как мы могли бы пройти сто
пятьдесят миль по бушу с двумя женщинами и без носильщиков".

"В любом случае, мы могли бы попытаться. Некоторые из нас справились бы. Ты ничего не слышал
?

"Нет", - ответил я. "Только барабаны".

Я пошел в дом и лег спать. Когда я отдалась ритму барабанов, меня быстро погрузило в глубокий сон. Я знала, что означал этот звук: обнажённые дикари кричали и танцевали, впадая в неистовство ненависти к нам, но если позволить этому случиться, это очень успокаивает.

В какой-то момент я наполовину очнулся ото сна. Какой-то звук в доме
разбудил меня, но мгновение спустя я услышала шаги Эвана на веранде
и узнала звук подошв его ботинок по полу. Он был
напевая песенку себе. Я успокоился и снова заснул.

Я слышал, что когда Артур слишком рада, Эван. Их голоса, явно приехавшие в
мне как они обменялись приветствиями.

— Ничего нового? — нервно спросил Артур.

 — Нет. Послушай, Артур, туземцам чертовски долго приходится
доходить до сути. Я их довольно основательно обработал
напуганы. Возможно, они устроят большой праздник на несколько дней, будут кричать и танцевать до изнеможения, а потом успокоятся. Я знаю, что такое случается. Наши первобытные предки устраивали такие же празднества и таким же образом избавлялись от избытка эмоций. Если этот фестиваль продлится ещё два дня, я думаю, он сойдёт на нет и закончится попойкой с пальмовым вином. Тогда они вернутся и будут хорошими!

"Сейчас меня больше всего беспокоит горилла," — мрачно сказал Артур.
"Туземцы — люди, и можно предугадать их действия, но есть ещё
никто не знает, на что способно животное, особенно понго.

Эван рассмеялся. "Я только что начал", - сказал он. "Я услышал странный
звук в комнате Бихеты". Бихета была местной девушкой. "Она издала странный
бульканье. Я не знал, в чем дело, поэтому подошел и заглянул в дверь.
Она лежала неподвижно, очевидно, крепко спала. Должно быть, ей приснился кошмар, но на мгновение мне стало не по себе.

Артур, кажется, взял в руки винтовку.

"Что ж, я пойду в дом, чтобы немного вздремнуть, — сказал Эван, зевая. — Не унывай, Артур. Есть чертовски большая вероятность, что туземцы
Они просто будут кричать до хрипоты и мирно вернутся к работе. Пока барабаны остаются на расстоянии, с нами всё в порядке. Но разбудите нас всех, если они остановятся.

Он вошёл в дом и направился в свою комнату. Я снова задремала.
 Когда я проснулась, было уже светло. Эван просунул голову в мою дверь и весело улыбался.

— Вставай, — приказал он. — Завтрак будет готов через минуту-другую.

Я скатился с кровати и услышал, как он прошёл в заднюю часть дома. Он
пробормотал что-то на местном диалекте, но ответа не последовало. Он
Он снова заговорил, резко. Ответа по-прежнему не было. Я услышал, как он распахнул дверь. Затем он громко воскликнул:

"Артур! Мюррей! Идите сюда!"

Мы быстро вошли в комнату, где он был. Это была комната,
отведённая для местной девушки. Эван стоял над её кроватью, мрачно глядя на лежащую там фигуру.

На бледном лице девушки застыло выражение самого ужасного страха. Было
потрясающе, что такой всепоглощающий ужас мог отразиться на человеческом лице. Глаза были широко раскрыты и смотрели в одну точку,
рот был приоткрыт в беззвучном крике полного отчаяния.
от страха. Руки были сжаты так, что ногти впились в кожу ладоней, а голова была странно наклонена. Девушка была мертва.

Эван приподнял её за плечи, и голова откинулась назад.

"Перелом шеи," — лаконично сказал он. "Горилла!"

"Боже правый!" — в отчаянии воскликнул Артур, бледный как полотно. "Что дальше?
Как он сюда попал? Алисия! Он выбежал из комнаты и хрипло позвал
.

Голос Алисии ответил мгновенно. "В чем дело?"

"Местная девушка мертва, ночью ее убила горилла.
Ты в безопасности?"

Алисия появилась лично и доказала это. Она была бледна, но спокойна.

"Где? Что----?"

Остальное я потерял ее вопрос. Эван и сам искал
значит гориллы входа и выхода. В ставнях было flimsily
нетронутыми. Дверь была заперта, но Эван вспомнил, что у него
найдя его закрытым, и закрыл его снова после вглядываясь в номер
ночью.

Возможно ли, что это чудовищное животное обладало хитростью, чтобы
аккуратно отпереть дверь перед тем, как войти, а затем дьявольской
предусмотрительностью, чтобы снова запереть её, уходя? Это казалось невозможным, но
какое ещё могло быть объяснение?

"Он был в доме", - мрачно сказал Эван. "Где он сейчас?"

Я вышел и взял одну из собак. Мы принесли его в комнату, и
он понюхал мертвое тело. Затем мы повели его по дому. Однажды нам
показалось, что он чем-то взволнован. Он принюхивался к двери комнаты
, которая использовалась как кладовая.

Держа винтовки наготове, мы распахнули дверь. Изнутри не доносилось ни звука. Собака, ощетинившись, медленно вошла в комнату.
  Мы осторожно последовали за ней. Повсюду были разбросаны ящики и тюки, но
не было и следа животного, убившего туземную девушку.
Собака зарычала и зашагала на негнущихся ногах, но вскоре растерялась и
озадаченно обнюхала всё вокруг. Она ничего не нашла.

Мы тщательно осмотрели комнату, хотя у нас душа ушла в пятки.
Трое мужчин и горилла в маленькой кладовой — это было бы неприятно для
мужчин, даже если бы они были вооружены. Мы не нашли ни ниши, в которой
мог бы спрятаться зверь, ни каких-либо следов его присутствия. Через какое-то время собака сдалась и легла на пол, высунув язык.

 «Как ты думаешь, это мог быть чёрный пёс, который её убил?» — спросил Артур
внезапно. «Туземец знал бы о задвижке. Один из них мог пробраться в дом и убить девочку в наказание за то, что она осталась, когда все ушли».

 «Если это так, — мрачно заметил я, — то лучше нам не прикасаться ни к какой еде, до которой он мог добраться». Эти яды вуду смертельны
и вы можете положиться на то, что он был готов их использовать.

"Вряд ли", - сказал Эван.

"Это, должно быть, был местный житель", - с тревогой настаивал Артур. "Ни у одного животного
не хватило бы хитрости подкрасться и тихо убить бедную девушку,
а потом снова выползти. Должно быть, это был один из чернокожих.

 — Горилла, — сказал Эван, качая головой.

 Артур вдруг поднял взгляд.

 — Я понял! Мы сфотографируем глаза девочки. Я увидел мутное пятно на сетчатке. У меня в багаже есть камера для съёмки насекомых, и я могу
с уверенностью сказать, что именно напугало её в последний момент жизни.

На лице девушки был написан ужас.
Что бы ни убило её, она увидела это перед смертью — увидела и поняла, что это смертельно и ужасно.

"Попробуй", - настаивал я. "Иначе мы не можем быть уверены. Если это был туземец, наша
еда наверняка отравлена".

Артур пошел в свою комнату и вскоре появился со странным фотоаппаратом.
Это была длинная коробка, и, очевидно, объектив был с большим фокусным расстоянием
. Артуру потребовалось много времени, чтобы настроить его должным образом. Он предложил воспользоваться тем фактом, что глаз мёртвого человека сохраняет в течение от двадцати четырёх до сорока восьми часов впечатление от того, что он видел в последний раз при жизни. Многие люди думают, что светящееся изображение на внешней поверхности глаза сохраняет эту картину, и удивляются этому. Как
на самом деле изображение сохраняется на сетчатке, внутри
глазного яблока. Крайне сложно фотографировать сетчатку без
рассекает глаз, но это может быть сделано, как Артур продолжил доказывать.

Я вышел на улицу и поискал по дому за возможные следы.
После предварительного поиска, я получил Эван, чтобы помочь мне. Мы не смогли найти
единый знак обращения следы, ведущие в сторону или далеко от дома. Выпала сильная роса, и верхний слой земли был тёмным и влажным.
Следы неизбежно были бы заметны. Когда мы закончили
Мы переглянулись. Что бы или кто бы ни убил туземную девушку, он, должно быть, всё ещё в доме. Не было абсолютно никаких признаков того, что он ушёл.

 Мы вошли внутрь. Зверь или человек, _что-то_ было в доме, двигалось
тихо и незаметно, несмотря на то, что мы наблюдали. Оно вошло в комнату, где спала туземная девушка, и разбудило её. Она видела его, и это было существо, которое она сочла ужасным. Её искажённое ужасом лицо было тому доказательством. Он был достаточно хитер, чтобы запереть дверь
комнаты после убийства. Это означало, что он был местным. С другой стороны,
он сломал девушке шею, подвиг, который потребует невероятного
прочность. Что говорит чудовищного животного. Мы слышали, как Артур шаркает ногами
в своей импровизированной темной комнате и звякает посуда, в которой
он смешивал свои растворы.

Как это существо - человек или зверь - попало в дом? Как ему удалось
бесшумно пробраться по комнатам в полночь, когда один из нас не спал
и был на страже? Может быть, один из слуг остался, спрятавшись в каком-нибудь тайном месте, пока остальные ушли, и теперь бродит по ночам, в то время как остальные далеко в лесу кричат, воют и барабанят
и танцевал, и постепенно созрел для того, чтобы напасть на нас?

Артур вышел из своей тёмной комнаты со стеклянной пластиной в руке. Его лицо было бледным.

"Посмотри на это," — тихо сказал он. "Если ты подержишь её так, чтобы свет падал на неё по диагонали, ты увидишь её в правильном свете и оттенках, а не в перевёрнутом виде."

Тарелка была ещё влажной, он только что достал её из фиксатора. Мы посмотрели. Мы увидели, как туда-сюда беспорядочно бегают, словно ветви дерева, маленькие тёмные линии. Это были кровеносные сосуды, питающие глаз. Однако мы не обратили на них внимания.
Зрелище, от которого мы с Эваном ахнули, было странным.
Мы увидели среди всех этих маленьких кровеносных сосудов

 искажённую и отвратительную, угрожающую и ужасную причину смерти туземной девушки и её ужаса. Мы увидели голову гориллы с ужасными, обесцвеченными клыками, торчащими из почерневших губ в гримасе невыразимой жестокости.




 ГЛАВА V.

КАК ПО МАГИИ.


"И он в доме," — мрачно заметил Эван. "Взрослый зверь
весит триста фунтов, и он оставил бы много следов, когда
он шёл. Отсюда не ведёт ни одной тропинки. Мы с Мюрреем
посмотрели."

Артур побледнел и уставился на нас. Я и сам чувствовал себя довольно
неуютно. Мысль о том, что такое существо находится в том же доме,
что Алисия может в любой момент подвергнуться его безумной ярости,
если оно решит выйти из своего укрытия, была ужасна.

 Две дамы находились в большой гостиной. Я вошёл и остался с ними, держа винтовку в руке, пока Артур и Эван снова осматривали
дом. С ними были собаки, и они заходили в каждую комнату и в каждый
угол, готовые в любой момент столкнуться с тем, что, возможно,
самый страшный из всех диких зверей в ближнем бою.

 Взрослая горилла легко может одолеть шестерых или восьмерых человек, а
в замкнутом пространстве огнестрельное оружие будет почти бесполезно. Я слышал, как собаки
бегали по всему дому, жадно принюхиваясь везде, куда их заводили, но ничего не находили. Они снова, казалось, были взволнованы у двери кладовой и снова прекратили поиски, войдя внутрь.

 Артур вернулся ко мне и Алисии с разочарованием на лице.

«Его здесь нет, — устало сказал он, — и он здесь. Он был здесь, и его здесь не было. Я не знаю, где он!»

Эван тяжело опустился на стул, хотя было заметно, что он держит в руках свою
винтовку. Через окно со всех сторон доносился угрожающий грохот
барабанов.

"Я думаю," сказала Алисия, с ужасной попыткой улыбнуться, "Я думаю, что
приступ истерики принес бы облегчение".

Она выглядела так, как будто это было искренне. Все мы выглядели совершенно взвинченными.
Когда вокруг тебя бьют вражеские барабаны и ты понимаешь, что
сто пятьдесят миль джунглей лежат между тобой и ближайшей помощью,
это само по себе плохо. Когда к этому добавляется осознание
когда в одном доме с тобой прячется зверь, почти человеческий по своей
хитрости и дьявольской ненависти, с лицом дьявола и
силой семи человек, истерика кажется простительной. Она не уступила,
однако, хотя мы все чувствовали себя на грани истерики от напряжения.

Тот день был одним из самых ужасных в моей жизни. Дело было не в том,
что случилось что-то, что сделало это ужасным. Напряжение возникло из-за того, что
ничего не произошло. Если бы зверь прятался в доме,
он бы себя выдал, но мы не слышали ни скрипа половиц, ни шороха занавесок
ударяю по окну, не оборачиваясь, готовый встретить что угодно лицом к лицу
и мстительно выстрелить в отвратительную мохнатую фигуру.

Кустарник за домом, казалось, приобрел угрожающий вид.
Дом был построен на небольшом возвышении, и мы осмотрели его на многие мили вокруг.
верхушки деревьев, кое-где прорезанные просветами, что означало наличие
полян. Верхушки деревьев плясали от жары.
Солнце палило с неистовой силой. Порывы горячего влажного ветра обдували
нас и обжигали, но мы не обращали на это внимания. И всегда, с самого начала,
Таинственный, неизвестный и непостижимый буш окружал нас со всех сторон, барабаны били,
били и били без устали и зловеще.

 Когда один из нас вернулся за едой для остальных, он
держал в руке автомат наготове, а двое других были готовы в любой момент
услышать выстрел или рычание, которые означали бы возвращение гориллы.  Мы были в двойной осаде: со стороны туземцев и со стороны гориллы. Из-за страха перед туземцами в буше
мы не выходили из дома. Из-за страха перед гориллой в доме
мы не выходили из одной комнаты.

К вечеру мы незаметно расслабились. Никто не мог сохранять такое же напряжение, как днём. С наступлением ночи мы наскоро перекусили и затащили две койки в одну из комнат, примыкающих к большой передней, в которой мы провели весь день. Мы тщательно осмотрели комнату, и Алисия с миссис Бреймор легли спать.

 Никто из нас не подумал снять одежду. Мы втроём приготовились к ночному бдению. Один из нас должен был бодрствовать, а двое других — спать, сколько смогут.

Проходили долгие часы. Мы были уверены, что когда-нибудь ночью зверь
появится. Я настороженно сидел у окна, собака лежала у моих ног
прислушиваясь к ночным звукам снаружи и непрекращающемуся барабанному бою
это означало, что советы джуджу обсуждали, были ли черные
достаточно возбужден, чтобы попытаться атаковать.

Артур и Эван откинулся в своих креслах и попытался задремать, но есть
был небольшой отдых для любого из нас. Мы не могли думать ни о чём, кроме животного,
которое, как мы были уверены, попытается напасть на нас ночью.

 В час ночи Эван занял моё место у окна с собакой у своих ног.
Ножки. Я сидел в одной из тем легче кресла и попытался расслабиться, но это
было невозможно. Я вдруг почувствовала непреодолимое тепло и
влажность. Я купался в поту.

"Мне нужно выпить", - резко сказал я. "Мне это нужно".

Артур устало поднял глаза.

"Нам всем нужно выпить", - сказал он. — Это в задней части дома, не так ли?

Мы неуверенно переглянулись.

"Я пойду, — тихо сказал Артур.

Я вмешался. — Мы пойдём оба. Здесь, при свете, Эван сможет стрелять, если понадобится. Мы возьмём фонарик.

Было любопытно, что ни один из нас не захотел пройти через три комнаты
и в коридоре дома, в котором мы провели несколько дней. Это животное сильно действовало нам на нервы.

 Медленно и осторожно мы пробирались по тёмным комнатам, освещая путь фонариком. Не знаю, как Артур, но у меня перехватило дыхание, и я искренне пожалел, что попросил выпить. Но я бы не отступил.

 Мы осторожно и медленно вышли в заднюю часть дома. Я как раз потянулся за сифоном с сельтерской водой, когда мы услышали, как собака
заскулила от боли, а Эван закричал. Мы в ужасе бросились к выходу,
мы были в ужасе и проклинали себя за то, что нас не было рядом в такой критический момент. Когда мы ворвались в комнату, Эван выбежал на веранду, а Алисия как раз выходила из комнаты, в которую они с миссис Бреймор удалились. В руке у Алисии был пистолет, и, хотя её лицо было полно страха, она, очевидно, была готова ко всему.

Артур и сам быстро к плечу Эвана и нашли, как он пялился
о тьме, его винтовка половина подняла.

"Что это?" Артур быстро потребовал.

Дыхание Эвана шел задыхается. "Я слышал, как вы двое двигались", - сказал он
резко, как будто его нервы были на пределе. «Я
услышал шум с твоей стороны. Я повернулся, чтобы посмотреть на дверь, и
заметил движение у окна рядом со мной. Я отпрянул, и собака
заскулила. Длинная волосатая рука просунулась в окно и схватила его.
Его вытащили через окно прежде, чем я успел поднять винтовку, и рука
исчезла. Это горилла!»

Мы прислушались, но в доме было тихо. Снаружи донёсся слабый стон, и я посветил вниз. Собака, сброшенная с крыльца, слабо пошевелилась и застыла. У неё была сломана шея. Там, на
На затенённой веранде, под безжалостным светом яркой африканской луны,
освещавшей жаркую, влажную, раскалённую землю, мы втроём нервно ругались,
стоя с винтовками, направленными во все стороны, надеясь,
даже молясь, чтобы эта чудовищная обезьяна набросилась на нас.

"Он, должно быть, куда-то ушёл!" — в отчаянии сказал Артур. "Куда
ушёл этот зверь?"

"В дом, нет," — решительно сказал Эван. «Под домом, наверное. На
крыше, наверное. Посмотрим».

У меня подкашивались ноги, когда я спускалась по лестнице на землю. Дом был
поднят над землёй на сваях, и я могла заглянуть под него.
Луна ярко светила, и я увидел силуэты колонн на фоне яркого света с другой стороны. Сделав полдюжины шагов, я убедился, что животного там нет. Оно бы виднелось как тёмный силуэт. Я попытался заглянуть наверх, поверх крыши, но не смог. Крыша была немного наклонена, и я не видел её середины. Кроме того, дом стоял на возвышении, и я не мог отойти назад и хорошо рассмотреть крышу. Я крикнул двум другим, стоявшим на крыльце:

 «Его нет под домом, но я не вижу крыши. Он должен быть там».

Стволы деревьев в лесу вокруг нас странно отозвались на мои слова.
 Я видел размытые белые пятна там, где лица двух братьев показывали их местоположение.  Один из них странно пошевелился, и через мгновение я увидел, что Эван взбирается по столбу перед ним.  Он ухватился за край крыши и подтянулся.  Через секунду он снова спрыгнул.  Он говорил с Артуром достаточно тихо, но я слышал его голос.

— Он там, сидит на корточках на коньке крыши. Господи! Какой же он монстр!

 — Мы должны вывести женщин из дома, — резко сказал Артур. — Он может
сорвать крышу и забраться внутрь. Алисия!

Она услышала и быстро вышла, а миссис Бреймор последовала за ней. Мы
развели небольшой костёр, чтобы отпугнуть от них насекомых, и усадили их на
стулья, а сами стали патрулировать окрестности дома. Барабаны по-прежнему
били со всех сторон, но теперь они отошли на второй план. Мы
подсознательно рассчитывали, что они останутся потенциальной угрозой
только до тех пор, пока не остановятся или не приблизятся. Луна
сделала весь мир ярким и сияющим. Мы могли видеть ясно и отчётливо. Ничто размером с кролика не могло
пробежать по этому участку пастбища незамеченным.

Алисия и миссис Бреймор наблюдали за опушкой джунглей, пока мы занимали позиции так, чтобы даже кошка не смогла выбраться из дома незамеченной. Я опирался на винтовку рядом с двумя дамами, не сводя глаз с края крыши, пытаясь разглядеть зверя, который сидел там на корточках. Когда я подумал об этом, мне показалось глупым, что мы раньше не заподозрили это место как укрытие. Да, это было на виду у неба, но зверь, достаточно хитрый, чтобы прокрасться в дом в полночь, как это сделал он, мог обладать достаточным умом, чтобы понять, что
это было идеальное укрытие для него.

- Как ты думаешь, есть ли какая-нибудь реальная опасность со стороны туземцев? Алисия
нерешительно спросила.

"Когда туземцы совершают необъяснимые поступки, это обычно джуджу", - сказал я.
мрачно. "А там, где есть джуджу, обычно есть опасность. Однако есть одна
вещь, которую можно сказать. Пока туземец шумит, он редко представляет опасность. Как заметил Эван, они могут просто измотать себя криками и танцами. Однако я не думаю, что было бы разумно на это рассчитывать.

"Не разумнее ли было бы просто попытаться выбраться отсюда?
тайно пробраться через джунгли к ближайшему форту?

"Это было бы невозможно", - откровенно признался я ей. "Ты не знаешь Африки".
подлесок. Если повезет, мы сможем проходить по четыре-пять миль в день. И в
любой момент из двадцати четырех местные жители могут напасть на наш след. Нам пришлось бы
прокладывать новую тропу или использовать местные. Если мы проложим новый след, за нами будут
следовать и, возможно, подстрелят, не говоря уже о том, что наш друг-зверь
будет кружить над нашими головами, выжидая момент, когда кто-нибудь из нас
ослабит бдительность.

Алисия вздрогнула. «Но стали бы вы трое пытаться это сделать, если бы нас здесь не было?»
— настаивала она.

— Думаю, мы бы ввязались в один из этих дурацких советов, — мстительно заметил я. — Я знаю, что с радостью присоединился бы к такой компании. Мы бы, наверное, появились так внезапно, как только могли, и начали бы стрелять. Мы могли бы напугать их, и в любом случае демонстрация храбрости была бы нашей лучшей игрой. Конечно, если бы они набросились на нас, нам бы не повезло.

— Вы имеете в виду...

 — Их было бы четыре или пять сотен, а мы могли бы взять по десять
или, может быть, по пятнадцать на каждого. Они бы нас одолели, если бы попытались, но
психология, вероятно, помогла бы нам победить. Тот факт, что мы были
Если бы мы охотились на них, а не они на нас, это бы их напугало.

 — А сейчас ты не можешь этого сделать?

 Я покачал головой. — Не с нашим другом-гориллой. И мы бы не стали подвергать вас двоих опасности в случае нашей неудачи. Вам бы ничего не осталось, кроме ваших пистолетов.

 Алисия снова замолчала. Я видел, как она нахмурилась, отчаянно пытаясь
придумать какой-нибудь план, с помощью которого мы могли бы
справиться с невероятными обстоятельствами, в которых оказались. Над
головой безмятежно плыла по небу полная луна, проливая свои лучи
беспристрастно взирая на нас, на косматую, свирепую обезьяну, сидящую на корточках, как какое-то демоническое существо, на коньке крыши, и на
кричащих, скачущих чернокожих у больших костров, которые они развели бы для своих церемоний.

 Позади нас шла бурная, скрытная жизнь в буше — все
кормления, питья, спаривания и убийства, все комедии и трагедии джунглей. Жизнь шла своим чередом, безразличная
к нашим мелким страхам и фантазиям. Джунгли занимались своими делами,
не обращая внимания на наше напряжённое состояние, пока мы сидели в лунном свете и
Мы ждали восхода солнца, чтобы убить злобную обезьяну, и
кричали, самогипнотизируя чернокожих, которые танцевали вокруг своих
костров, доводя себя до исступления ненавистью к белому человеку.

Наконец луна опустилась к западу, и звёзды, которые
с лёгким удивлением мигали, наблюдая за нашим бдением, побледнели
при первых признаках рассвета.  Небо стало серым, затем белым. Высокая бледная завеса скрывала тёмно-синюю арку ночи и медленно
превращалась в золотисто-жёлтую, когда взошло солнце.

 Туман поднимался с верхушек деревьев, когда первые лучи
Утро разлилось по земле. Мы осознали, что нам было холодно,
а теперь стало тепло. Мы с нетерпением ждали, когда увидим
крышу дома и сможем застрелить из наших ружей зверя, который там
прятался.

 Едва рассвело, как Эван осторожно взобрался на крышу
служебного помещения за домом. Мы оставили нескольких собак запертыми в
доме на ночь. Мы знали, что если бы зверь спустился в это место, они бы закричали, по крайней мере, прежде чем все были бы убиты. Они не издавали ни звука, но теперь один или двое из них
Они вышли на веранду, дружелюбно виляя хвостами.

Эван взобрался на крышу дома для прислуги, и Артур передал ему винтовку. Эван выпрямился и поднял оружие. Затем он остановился.
С земли мы видели, как он растерянно смотрит на крышу дома.
С того места, где он стоял, он мог хорошо её видеть. Его лицо выражало одновременно изумление и тревогу.

Зверь не покидал дом, иначе мы бы его увидели. Он не
переходил через поляну. Он не заходил в дом, потому что собаки
не подняли тревогу. Он не сбежал из своего логова каким-либо заметным образом
Он сидел верхом на коньковом брусе, но Эван сказал нам, и мы сразу же убедились, что его больше нет на крыше. Он не убежал в джунгли. Он не спрятался в доме; но чудовищная обезьяна исчезла!




Глава VI.

Форма, которая ползла.


Мы снова обыскали дом сверху донизу. Снова мы загнали собак в каждый уголок. Они снова с беспокойством принюхались в
кладовой, но через минуту или около того прекратили поиски. Во время
нашего обыска большей части дома собакам, казалось, было больше
скучно, чем
что-то ещё. Прежде чем попытаться войти в дом, мы привели их к убитой собаке, и они осторожно понюхали её шею, а затем отошли с тихим рычанием. Если бы горилла была в доме, они бы наверняка учуяли её и предупредили нас. Единственный раз, когда они проявили хоть какой-то интерес, не говоря уже о возбуждении, это когда они принюхивались к двери кладовой. Оказавшись внутри, они бесцельно бродили вокруг.

Мы обсуждали наш следующий шаг. Гориллы просто не могло быть в доме.
 С его свирепостью он наверняка напал бы на кого-нибудь из нас.
во время наших поисков. Наконец Артур нашёл знак, который убедил нас в его отсутствии, но ни в коей мере не прояснил, как он сбежал. Что-то заставило его обойти дом по периметру. Он выпрямился и закричал:

"Смотрите сюда!"

Мы подбежали к нему и посмотрели туда, куда он указывал. Там, на земле, как раз
под нависающей веткой первого из деревьев джунглей, были
отпечатки странно похожих на ладони пальцев ног.

"Вот здесь он ухватился за нижнюю ветку", - взволнованно сказал Эван.
"Видишь?" - Спросил я. "Видишь?"

Прямо над нами от ствола дерева отходила толстая ветка.
 Очевидно, горилла спрыгнула с неё. Как она пробежала по залитой лунным светом лужайке прямо у нас на глазах, оставалось загадкой. Однако, вспоминая, я понял, что один или два раза луна ненадолго скрывалась за облаками. Мог ли он воспользоваться одним из таких моментов темноты? Это казалось невозможным, но другого объяснения не было.

Немного успокоившись, мы снова вошли в дом. Однако один из нас остался на
веранде и наблюдал, чтобы убедиться, что зверь не попытается
не смея бела дня бросаться на наш опорный пункт. Мы планировали привязать несколько
собаки в ту ночь к сваям, которые подняли дом
землю.

Эван был на крыльце. Внезапно он заглянул в окно.

- Я собираюсь заглянуть в комнаты для прислуги, - отрывисто сказал он.
«Мне только что пришло в голову, что зверь мог спрятаться там и оттуда броситься в джунгли. Это сократило бы расстояние, которое ему пришлось бы преодолеть».

Он отошёл. Я вернулся и попытался помочь Алисии приготовить еду для всех нас. Мы ничего не ели со вчерашнего вечера и все были
Я был голоден как волк. Артур сидел в большой гостиной, опустив голову на руки и положив винтовку на подлокотник кресла. Я прислонил свою винтовку к стене и начал открывать консервы, а  Алисия надела фартук и с видом заправской хозяйки зажгла спиртовку и нагрела воду для чая. Миссис Бреймор с серьёзным видом пробовала консервированное масло и кривила губы. Это дрянь,
пока не привыкнешь к ней.

 Работая, я с благодарностью смотрел на Алисию, и в глубине души у меня зародилась
маленькая искорка надежды. Мне вдруг пришло в голову, что она
никогда не проявляла той сильной привязанности к Артуру, которую можно ожидать от женщины
проявлять к мужчине, за которого она собирается замуж. Она казалась достаточно привязанной к
нему, но она, казалось, почти так же любила Эвана. Я вспомнил, что мне говорили.
мне сказали, что они трое росли вместе в детстве.
так что они были немногим меньше, чем брат и сестра.

Таково было отношение Алисии. Она относилась к Артуру как к старшему брату
, которого безмерно любила, но не как к любовнику. Было странно, что при ритмичном стуке барабанов днём и ночью в
Вокруг нас был густой кустарник, и, оказавшись в непосредственной опасности от чудовищной гориллы, я
должен был остановиться и подумать о романтике и о том, как
Алисия могла бы проявить свою привязанность.

Она повернулась и улыбнулась мне.

«Ты похож на меч, — озорно сказала она, — на меч, превращённый в консервный нож».

Миссис Бреймор тоже улыбнулась.  Полагаю, я выглядел довольно странно. На поясе у меня висел тяжелый патронташ, и в него были небрежно засунуты два
тускло-металлических автомата. Я не брился три дня. Каждое мгновение было слишком напряженным, чтобы думать.
о таких незначительных вещах, как бритьё.

"Что ж," дружелюбно заметил я, "поскольку наши друзья в
кустах, похоже, собираются сделать то, что предложил Эван, и кричать до
изнеможения, не беспокоя нас, а я скоро вернусь к мирным занятиям,
это не имеет значения. Меч нужен лишь в крайнем случае, но консервный
нож связывает нас с цивилизацией."

— Это было бы странно, — сказала Алисия, — если бы кто-то приносил почту по утрам или пользовался телефоном.

 — В Тикао почту доставляют раз в две недели, — сказал я, — но из Англии обычно приходит раз в четыре недели, а то и в шесть.

Миссис Braymore включился в разговор. "Я хотел бы получить
приглашение к чаю", - сказала она мечтательно. "Я хотел бы пойти куда-нибудь
к чаю и люди говорят заинтересованно поэзии, и приближающегося
брак чья-то дочь, и что священник сказал о
возможность ремонта приходского дома".

Мы все рассмеялись над этой идеей. Я поставил на стол одну из банок с тушёным мясом
и потянулся за другой.

«Для себя…» — начал я и замолчал, напрягая каждую мышцу.

На веранде за домом я услышал какой-то звук, скрип.
доска заскрипела, когда на неё осторожно положили тяжёлый предмет. В этом звуке было что-то бесконечно скрытное. Я прислушался и больше ничего не услышал, но меня охватило чувство опасности. Звук доносился из передней части дома. Я достал из-за пояса пистолет и молча передал его Алисии. Она ничего не слышала, но выражение моего лица предупредило её, и она быстро взяла пистолет. Миссис Бреймор взяла второй. Я взял винтовку,
прислонённую к стене, и на цыпочках прошёл через дом к выходу. Я снова услышал почти невероятный тихий звук с крыльца.
Дверь в переднюю комнату была открыта. Я бесшумно проскользнул на
порог.

Артур услышал. Он всё ещё сидел в кресле, но был настороже и готов. Его взгляд был устремлён на окно в пятнадцати футах от него, и он медленно и осторожно поднимал винтовку. Солнце светило снаружи и падало на занавески, висевшие внутри. Эван подготовил свой дом к ожидаемым гостям, и все окна были занавешены.

На мгновение воцарилась захватывающая дух тишина. Артур, по-прежнему сидевший на месте, чтобы не выдать
своим нарастающим беспокойством того, кто или что бы ни находилось снаружи,
Он вскинул винтовку к плечу. Я проскользнул в комнату и встал рядом с ним, держа наготове свою винтовку. Наши взгляды были прикованы к окну.
 Затем косые лучи солнца отбросили тень на занавеску. Существо ещё не было у окна, но его тень двигалась перед ним из-за положения восходящего солнца. Мы отчётливо увидели на тонкой ткани силуэт головы гориллы! Его маленькие уши были прижаты, челюсть выдвинута вперёд в пугающей
свирепости антропоидного племени, и мы увидели, как он смотрит направо
ушел с подозрительной хитростью. Я затаил дыхание, ожидая момента
когда мы сможем выстрелить.

Голова резко повернулась, и мне показалось, что я увидел, как затрепетали ноздри.
Затем, внезапно, он исчез, и собака разразилась неистовым лаем и
истерическим визгом на веранде. Еще мгновение, и собака завизжала
в ужасе. Раздался удар о стену дома, и
визг перешел в стон.

Мы с Артуром бросились к двери и теперь бежали по веранде,
с бешено колотящимися сердцами. Одна из собак корчилась в агонии на
на полу. Его с чудовищной силой швырнуло на дом, и теперь он лежал со сломанными рёбрами и позвоночником, умирая. Горилла исчезла.

Эван появился с винтовкой наготове, тяжело дыша. «Что случилось?» — спросил он. «Снова зверь?»

Артур истерически выругался. «Проклятый зверь здесь!» — закричал он. «Это
_здесь_! Оно где-то прячется!»

К тому времени мы все были совершенно безрассудны. Мы погнались за огромной обезьяной с
безрассудством, от которого у любого из нас кровь застыла бы в жилах. Мы обыскали каждый уголок дома. Мы обошли его кругом.
Мы обыскали каждый уголок. Мы забрались на крышу и
искали там, безрассудно не обращая внимания на опасность, которой мы могли
подвергнуться, если бы нашли животное.

"Я думаю, оно пряталось в комнатах для прислуги," мрачно сказал Эван.
"Я видел следы его пребывания там. Должно быть, оно испугалось, когда я
исследовал это место, и, вероятно, ускользнуло в сторону дома, чтобы
спрятаться от меня. Хотя я не понимаю, почему он не направился в лес.

Никто из нас ничего не понял, но мы продолжили поиски, как и раньше. Мы не нашли
абсолютно ничего. Наконец мы остановились и уставились друг на друга.

"В другой момент мы бы убили его", - в отчаянии сказал Артур,
"но собака увидела это и взвизгнула. Затем она убежала".

"Могла ли она скрыться в лесу до того, как мы вышли на улицу?"

"Только Бог знает", - сказал Артур устало. "Я начинаю верить
аборигены заколдовала, чтобы убить нас всех".

"Сколько собак у нас осталось?" - внезапно спросил Эван.

Там было четыре или пять животных Эвана и одна или две деревенские собаки.
деревенские собаки начали бродить вокруг дома в надежде на еду. Есть
ни одного не осталось для них в заброшенной деревне.

"Мы должны остановить собак", - сказал Эван. «Мы закрепим одну на веранде спереди, а другую — сзади дома. Мы положим две на землю внизу, привязав их к столбам, а остальные разложим по комнатам. Тогда зверю придётся убить их, прежде чем он доберётся до нас, и у нас будет время подготовиться».

Мы начали мастерить ошейники для местных собак, а остальных
расселили, как предложил Эван. Когда мы закончили, то поняли, что
горилле никак не выбраться из своего укрытия — если она прячется в доме — незамеченной.
мгновенно обнаружена собака. Конечно, он мог не доехать до дома
с куста без обнаружения и сигнализации уделяется.

С собакой в каждой комнате, собаками на веранде и другими собаками под зданием
мы должны были чувствовать себя в безопасности, но не чувствовали. Там был
что-то странное в окне внешние виды и исчезновениям
чудовищные обезьяны, которые покинули нас, даже подавлен, когда мы взяли каждый
возможные меры предосторожности для обеспечения его мгновенного обнаружения, если он сделан
очередная попытка связаться с нами.

Упорство зверя было ужасающим. Подумать только, какая это была колоссальная
Антропоид с хитростью самого дьявола, силой семи человек и всей той злобной ненавистью, которая овладела этим существом, — мысль о том, что такое животное бродит вокруг в поисках возможности отомстить кому-то из нас, была ужасна. И оно не остановилось бы на ком-то одном, если бы в пределах его досягаемости оказалось больше людей. В приступе ярости гориллы сходят с ума от жажды крови. Она будет рвать и терзать, давить и полностью уничтожать.

Мы давно уже были бледны и нервничали от напряжения. Теперь же мы ходили
с чем-то вроде истерии на грани. Там
Мы ничего не могли сделать! Нам оставалось только ждать, когда зверь появится снова,
зная, что, когда он это сделает, его появление будет осторожным и коварным, его
терпение будет безграничным, его сила — колоссальной, а ненависть — дьявольской. Любой из нас или все мы в любой момент могли ожидать, что нас схватит волосатая рука невероятной силы, что мы увидим звериное лицо этого демонического животного,
гримасничающего в злобной ухмылке. И перед нами предстала картина
того, с чем мы столкнулись бы в таком случае. Снимок, сделанный
с сетчатки глаза местной девушки, был предостережением. Маленькие злые глазки, сверкающие
свирепый, плоский, ужасный нос над ужасным ртом, растянутым в безумной ярости, и обесцвеченные клыки, торчащие из-под почерневших губ.

Любое действие было бы облегчением.  Мы провели утро, отчаянно пытаясь подавить истерику и понимая, что в любой момент кто-то из нас может не выдержать напряжения.

Наступил полдень.  Мы ели машинально.  Эван держался лучше, чем кто-либо из нас. Алисия была тихой и неподвижной. Только по её глазам было видно,
какое напряжение она испытывала. Мы все были взвинчены до предела.
Довольно странно, что, поглощенные угрозой гориллы, мы
почти забыли о барабанах, которые раздавались со всех сторон от нас из
буша. Именно миссис Бреймор привлекла наше внимание к ним.

"Интересно, что случилось с барабанами?" устало сказала она. "Я
замечала их последние десять минут".

Мы слушали. Монотонный ритм все еще продолжался, прокатываясь по
горячему полуденному воздуху приглушенными волнами звука. Барабаны казались громче,
чем были раньше.

"Они бьются быстрее", - озадаченно заметил Эван. "Они
продвигались медленно. Теперь они довольно быстрые ".

Однако только один из барабанов ускорил свой ритм. Остальные
монотонно стучали. Около четырех часов пополудни - учитывая
время, необходимое бегуну, чтобы добраться от первой деревни
до другой - вторая деревня забилась сильнее, и вскоре после этого
темный, третий участник трилогии. Наши собаки беспокойно метались
по двору, нервничая из-за того, что были привязаны. Мы все всё больше тревожились,
но эта новая опасность, как ни странно, успокаивала нас.

Мы долго ждали, и наконец обе женщины легли, чтобы попытаться
уснуть. В лунную ночь барабаны гремели и грохотали.
 Стоя на веранде с ружьём в руках, я внимательно прислушивался. Я с некоторым беспокойством заметил, что ночь грозит стать
пасмурной, но надеялся, что собаки предупредят о любой надвигающейся
опасности. Я простоял там целый час, глядя и прислушиваясь. Нельзя было не заметить новую ноту в звучании барабанов. Они означали решимость, возобновление деятельности. Сквозь их бормотание я едва различил высокий,
продолжительный вой. Криков туземцев раньше не было слышно
. Очевидно, они были в совершенном безумии. Это означало, что
атака была неизбежна.

Артур вышел на веранду рядом со мной. Он слушал, как я был
слушать.

"Они будут пытаться броситься на нас утром, я полагаю", - отметил он
мрачно. - Но вряд ли они попытаются это сделать до рассвета. Черным не нравится
ночное время.

Одна из собак, привязанных к куче под домом, тихо зарычала. Собака
на веранде послышалось рычание. Я быстро взглянула на него. Он поднялся
и стоял, напряжённо глядя в сторону куста. Он снова зарычал.

 В этот момент одна из маленьких тучек закрыла луну, и двор погрузился во тьму. Я тихо подошёл к собаке и почувствовал, как у неё на загривке встали дыбом волоски. Заметив, что она пристально смотрит в одну сторону, я напряг зрение, пытаясь пробиться сквозь темноту. Тучка немного рассеялась, и стали видны очертания предметов. Я
увидел фигуру, медленно и осторожно приближающуюся к дому, фигуру, которая
двигалась нерешительно и украдкой.

Артур тихо воскликнул: «Мюррей, это горилла!»

Фигура была сгорбленной и обезьяноподобной. Она неуклюже двигалась к нам.
Облако еще больше поредело, и мы могли ясно различать его местоположение
, хотя мы по-прежнему не могли видеть отчетливо.

- Для тела, - прошептал Артур.

Мы вместе подняли винтовки и тщательно прицелились. Сверкнула винтовка Артура
, а мгновением позже и моя. Мы услышали сдавленный, звериный рык,
и фигура пошатнулась и упала.




Глава VII.

СТРАННЫЙ СОЮЗНИК.


Эван выбежал из дома с ружьём в руках.

"Что случилось? Туземцы?"

"Кажется, мы поймали гориллу," — тихо сказал Артур.

Он полез в карман и достал фонарик. Трое
мы начали спускаться по ступенькам и подошел к упавшему рис осторожно.
Когда мы подошли ближе, мы могли слышать его стоны. Стоны, было любопытно
человека. Я взглянул на небо. Последний клочок облака как раз проплывал
перед ликом Луны, и когда я снова посмотрел вниз,
фигура была очерчена в безжалостном свете луны.

Эван вскрикнул. Стонущая фигура была не гориллы. Это был человек, чернокожий человек, в обезьяньей шкуре.
священник, на котором висели все амулеты и обереги, связанные с его призванием. Эван шагнул вперёд и задал несколько вопросов на местном диалекте. Я не понял ни слова, но голос Эвана был суровым и сердитым. Стонущий знахарь говорил слабо, его голос становился всё тише и тише, а слова прерывались стонами от боли. Наконец он захрипел, слабо кашлянул и затих.

Эван повернулся к нам с неистовой страстью в глазах.

"Эти проклятые туземцы собираются напасть на нас на рассвете! Колдун
пришёл, чтобы наложить на нас заклятие, чтобы у них всё получилось. О, когда я доберусь до этих чёрных тварей..."

Он разразился потоком ругательств. В нём проснулся рабовладелец, и новость о том, что его чернокожие собираются напасть на нас, вызвала у него гнев из-за их самонадеянности, а не страх, что они могут преуспеть. Он пнул мёртвое тело ногой.

"Они смеют мне угрожать!" — прохрипел он. "Я пристрелю по одному из каждых четырёх!" Я буду бить остальных, пока они не упадут. Я буду...

Моя прежняя неприязнь к этому человеку вернулась, я не мог сомневаться в его храбрости, но
я никогда особо не любил систему _serva;al_ и
Если бы их усилия не угрожали жизни нам четверым, я бы
пожелал туземцам всего наилучшего в их попытке освободиться.

"Нам лучше решить, как мы будем отбиваться от них, прежде чем мы решим, как мы будем их наказывать, — заметил я. — Нас трое.
Их по меньшей мере шестьсот.

Артур внезапно вздрогнул и резко обернулся.

"Алисия в доме, — резко сказал он, — и зверь может вернуться."

Он побежал к дому. Мы услышали его голос, когда он позвал Алисию, и её ответ. Мы с Эваном последовали за ним медленнее.
мы обсуждали способы защиты от грядущего нападения.

"Есть одна вещь, — задумчиво заметил я, — если в кустах на поляне полно туземцев, горилла либо будет держаться на безопасном расстоянии — что наиболее вероятно, — либо ей придётся продираться сквозь них, чтобы добраться до нас."

"Возможно, — мрачно сказал Эван, его голос всё ещё был полон гнева по отношению к чернокожим. — Мы позаботимся о нём, когда придёт время. Важно то, что нам придётся выдержать осаду. Если мы сможем остановить первую атаку, думаю, с нами всё будет в порядке.

 — С боеприпасами у нас всё в порядке? — спросил я.

Он кивнул. «Я мог бы снарядить небольшую армию из своего оружейного ящика, и у меня
хватит патронов на год».

Мы поднялись по ступенькам дома.

 Алисия встретила нас с бледным лицом. «Я умею стрелять, — храбро сказала она нам обоим, — и я не против
пострелять в этих людей».

— Ты будешь стрелять, — мрачно сказал Эван, — если они проникнут в
дом. В противном случае в этом нет необходимости. Ты знаешь достаточно, чтобы не дать себя взять
живьём.

 — Я знаю, — тихо сказала Алисия.

 В последний раз, когда я видел её, она разбирала
оружие Эвана, выбирая лёгкую винтовку для себя и
ещё один для миссис Бреймор. У неё уже был мелкокалиберный автоматический пистолет, спрятанный за пазухой.

 В течение часа или около того мы работали, перетаскивая тюки, которые Эван указал в кладовой, чтобы сформировать бруствер, за которым женщины были бы в безопасности от случайных выстрелов. Мы также оторвали часть пола, чтобы можно было стрелять вниз на случай, если кто-то из чернокожих спрячется от нашего оружия под домом. Решетки, прибитые к отверстиям, сразу
дали нам уверенность в том, что они не смогут забраться наверх, а мы
не упадем случайно. Мы принесли с собой еду и
воды, где они были бы под рукой.

Для ближнего боя мы полагались на многоразовые дробовики, заряженные
картечью. Трое из нас с этим оружием должны были остановить почти
любое количество черных. Они лежали рядом с нами. У нас были ружья и
в придачу пистолеты.

Барабаны теперь били как сумасшедшие. Пронзительный вой, который был
смешанной нотой всех этих неистовых воплей, отчетливо донесся до наших ушей.
Когда мы закончили приготовления, я вышел на улицу, чтобы послушать. Я
сразу понял, что барабаны были ближе, намного ближе. Собаки
были возбуждены и беспокойны.

— Нам лучше поднять собак с земли, — предложил я. — Их
только убьют.

Эван молча спустился и спустил их с поводков. Они рычали и
ощетинились, особенно те, что были ближе к задней части. Казалось, они
понимали, что им грозит опасность.

 Я посмотрел на часы. До рассвета оставалось два часа. Барабаны звучали всё громче и громче, а крики становились всё более отчётливыми и дерзкими.
 С трёх сторон на нас надвигались барабаны, и с трёх сторон
хоры пронзительных криков возвещали о ненависти чернокожих к своим хозяевам.  Эван переводил, когда ловил некоторые слова.

«Они говорят, что джуджу объявил, что мы должны быть убиты, — объявил он с
лёгкой улыбкой. — Нас зарежут, а нашу плоть будут варить, пока не вытопится жир, который
используют для разжигания костров.
 Нас съедят свиньи, а наши кости разбросят среди
жрецов джуджу в тысячах деревень, чтобы они восстали и убили всех белых
людей».

Барабаны подошли к самому краю поляны, и их
грохочущие звуки разносились по открытому пространству оглушительным
гулом. В лунном свете мы стали
осознав, что среди кустов движутся темные тела. Эван прицелился из
открытого окна и, сжав губы, выстрелил. Раздался насмешливый вопль.

"Говорят, наши пистолеты были заколдованы, так что мы не можем причинить им вред", - он
проинформировали нас через секунду. "Дайте мне ружье".

Нагрузка картечь давала лучшие результаты. Два или три крика боли
возвестили о приближении. Затем барабаны загрохотали громче. Эван
стрелял снова и снова. После третьего выстрела раздался яростный крик, когда
звучный голос огромного барабана затих и превратился в его тень.

«Я пытался достать барабан, — заметил он. — Их привезли из
глубины материка, и невозможно сказать, сколько за него заплатили».

 Два других барабана поспешно сменили позицию и возобновили
свою дьявольскую дробь. Ободренные яростью звука, один или два самых смелых духа осмелились
выйти на поляну, чтобы прокричать нам проклятия.

Винтовка Артура злобно щелкнула, и моя последовала ее примеру. Два смелых духа
перестали кричать.

Время от времени, когда мы видели возможность и цель, мы
При лунном свете мы мстительно стреляли в кусты, и несколько раз вслед за нашими выстрелами раздавались крики,
отличавшиеся по тембру от истерических воплей чернокожих. Раз или два у меня возникло то странное чувство уверенности, которое
возникает после некоторых выстрелов, когда ты уверен, что попал в цель, хотя
никаких криков, подтверждающих это, не было.

 Эван снова и снова стрелял из своего тяжелого дробовика, и почти за каждым
глухим выстрелом следовал крик. Расстояние составляло не более ста ярдов, и картечь легко преодолела его. Разлетаясь, она производила устрашающий эффект.

Наша цель, когда мы взяли инициативу в свои руки, состояла исключительно в том, чтобы ослабить
энтузиазм «чёрных». Если бы они могли подбадривать себя криками, то
бросились бы в атаку с огромной силой, но если бы мы начали наносить
ущерб до того, как они начали бы атаковать, то лишили бы их
решимости. Они бы больше не верили в силу своего колдовства, способного нас уничтожить, и у нас была бы доля того психологического превосходства, которым должен обладать белый человек, чтобы управлять туземцами, полное обладание которым
позволяет одному измученному лихорадкой белому мужчине запугивать и управлять десятью тысячами
чернокожих.

Эван обошёл дом, чтобы убедиться, что туземцы одинаково не хотят
наступать со всех сторон. Мы слышали, как он дважды выстрелил
там, и за каждым выстрелом следовали болезненные крики. Он вернулся к нам.

"Я прикрою тыл," — коротко сказал он. "Они повсюду в кустах. Я легко их задержу. Они пойдут в наступление с этой стороны, так что вы двое держитесь вместе.

В ответ Артур намеренно нажал на спусковой крючок. Раздался крик.


— На расстоянии ста ярдов, — прокомментировал он, поднимая взгляд, — можно хорошо прицелиться.
— Тренируйся при таком лунном свете.

 — Скоро рассвет, — сказал Эван и снова отошёл назад. Мы слышали, как он готовится к ожидаемой атаке.

  До сих пор от туземцев не было слышно ничего, кроме криков. Мы знали, что у них есть огнестрельное оружие, но боеприпасы в буше очень ценны. Предполагается, что у туземцев никогда не должно быть точного оружия, а если у них есть современные винтовки, они должны прятать их, чтобы португальцы их не забрали. Но время от времени какой-нибудь чернокожий мальчик сбегает с винтовкой и запасом патронов, и есть и другие источники снабжения.

Однако в холмистой местности винтовки и боеприпасы очень ценятся. Я знаю, что за пределами Голодной страны рабов продавали по три патрона на человека. На самом деле, мой мальчик Мбока, который теперь убежал в буш с остальными, обошёлся мне ровно в шесть .30-.30 патронов. Я нашёл его рабом у дородного вождя Кулога, который собирался продать его арабу-полукровке для экспорта в Судан.

Я удивлялся, почему слуги не вычистили оружейный шкаф,
когда убегали посреди ночи, но был рад, что мне повезло
им это не удалось. Полдюжины винтовок в руках черных
затруднили бы нам дело в ближнем бою. В
куст мы могли бы пренебрег ими, как родной обычай для заполнения
ствол пули и огонь от бедра. Ничего подобного точность
к ним невозможно, конечно.

Однако, когда небо начало бледнеть на востоке, они открылись. Не
меньше шести ружей начали стрелять по нам, от древнего охотничьего
ружья, бог знает какого древнего рода, до современной винтовки с
магазином для бездымного пороха. Снаряды и пули пробивали
тонкие стены.
в дом, или же вонзились с глухим стуком в один из столбов,
которые поддерживали крышу. Мы с Артуром начали концентрироваться на
этом оружии. Черно-порошок оружия показал свою позицию на каждом
пожар в настоящее время растет dawnlight, и мы уволили на почве мести, совершил на пуфы
дыма.

Небо было теперь постепенно светлеет. Звезды над нами бледнели и
слабо подмигивали в попытке затмить солнце. Сначала тусклая
серость стала почти белой. Восток из бледного сияния превратился в
насыщенный розовый, а затем в золотой. Золотой цвет, в свою очередь,
потускнел до жёлтого, а затем
первые лучи солнца коснулись верхушек самых высоких деревьев на
поляне. Барабанная дробь стала быстрой и яростной. Стрельба из
ружей в кустах на мгновение прекратилась, и раздались дикие крики. Мы
слышали, как Эван время от времени стрелял из-за дома. Теперь его выстрелы
звучали чаще.

 С ужасным криком из кустов вокруг дома выскочили чёрные
фигуры. Древние копья, шипастые и корявые боевые дубинки, остроконечные стрелы и изредка встречающиеся ржавые и давно забытые огнестрельные
орудия — вот чем была вооружена разношёрстная толпа, которая с криками бежала к нам.

Артур бросил винтовку и взял в руки висевший рядом дробовик с помповым механизмом.
Я встал у окна и открыл огонь по наступающей толпе. В такой массе невозможно было промахнуться, а картечь была смертоносной. Если бы у нас были обрезы, заряды разлетались бы дальше и наносили больше урона, но так нам оставалось только нажимать на спусковые крючки, чтобы увидеть, как одна или несколько фигур падают или крутятся на месте и падают. В их
состоянии безумия это не остановило чернокожих.

 Пистолет Эвана грохотал в задней части дома.  Артур заговорил с
оглушительный рёв. Мой собственный пёс сердито залаял. Барабаны в кустах
стучали в безумном ритме, превращая вселенную в место невыносимых
звуков. Крики, выстрелы, вопли и грохот барабанов
создавали шум, в котором я заряжал и разряжал своё оружие с
чувством любопытной отстранённости. Алисия и миссис Бреймор
находились за ширмой, которую мы для них соорудили. Я не могу говорить за миссис Бреймор, но
я бросил взгляд на Алисию и увидел, что она мрачно держит в руках лёгкое ружьё.


Чернокожие наступали. Потери, которые мы нанесли, остались незамеченными. Они
заполонили холм, на котором был построен дом. Мы понесли тяжелые потери
из-за них, но из-за огромной численности их потери казались
незначительными. Их вопли были оглушительными, как они заметались последние
двадцать ярдов. Я разрядил свой дробовик и стал использовать мои два автоматики.

Масса черной человечества текла вверх по ступеням, хотя разрыв в
трансляция расширились на мгновение, как Артур вылил последние снаряды из
ружье на них. Они взобрались на колонны, поддерживающие
веранду, и направились к окнам.

На таком расстоянии, всего в трёх метрах, мы не могли промахнуться. Веранда
Это был кошмар. Они не могли там жить. Мы с Артуром, с автоматами в руках,
прочесали всё вокруг. Позади я услышал выстрел и крик. В одном из проёмов в полу виднелся ствол
древнего мушкета, который только что упал. Алисия выстрелила в проём и, несомненно, спасла мне жизнь. Мушкет был направлен прямо мне в спину и оторвал бы мне голову.

Раздался грохот, и появился старинный мушкетон через
отверстие разбили в хлипкий боковой стены дома. Артур уволен
быстро. Затем я услышала крик Эвана в задней части дома. Прежде чем мы
когда он мог двигаться, раздался взрыв демонических, звериных воплей
ярости. Для того, кто однажды слышал этот звук, шум был безошибочным.
Горилла появилась в смертельной ярости и бросилась на черных
о чем свидетельствовала их паника. Через мгновение поляна была усеяна
бегущими туземцами. Они осмелились встретиться с нашим оружием, но горилла----

Винтовка Эвана молчала. На мгновение воцарилась почти невыносимая
тишина. Затем раздался торжествующий, ужасный крик зверя. Он
убил.




Глава VIII.

Без маски.


Тишина была смертельной. Там, где пять минут назад раздавались крики
о туземцах и реве барабанов, резких залпах наших
винтовок и реве местного огнестрельного оружия теперь не было слышно ни звука
.

Артур и я, потрясенный внезапностью перехода, ждал в
холодной настороженности. Распахнется ли дверь с задней стороны дома
и косматый зверь ворвется в комнату, сокрушая своими колоссальными лапами
все, что попадется ему под руку? Стали бы мы, четверо в одной комнате,
бесполезно палить в его бочкообразную грудь, а потом
оказаться в волосатых лапах огромной обезьяны, пока её
огромные обесцвеченные клыки вонзались в нашу плоть?

Тишину нарушил слабый звук, и мы вздрогнули, крепче сжимая винтовки. Напряжение было ужасным. Ещё один слабый звук, скрежет. Затем два или три слабых удара, за которыми последовал неуверенный, шатающийся шаг, а затем ещё один. Мы услышали голос Эвана, едва громче шёпота, бормочущего полные боли проклятия.

  Дверь медленно открылась, и он, прихрамывая, вошёл в комнату. Его одежда была порвана и залита кровью. Из глубокого пореза на тыльной стороне
ладони сочилась кровь. Он неуверенно посмотрел на нас, и на его лице
появилось облегчение.

"Хорошо," сказал он медленно. "Они ушли".

Алисия, впервые дал способ. Она разразилась рыданиями, от
что она боролась мужественно.

- Горилла! - Рявкнула я, боясь, что тоже уступлю.

Эван покачал головой. «Чернокожие подкрались и заполнили комнаты слуг ночью. Полагаю, именно поэтому собаки вели себя беспокойно. Когда они бросились бежать, я не смог их остановить. Они были внутри, и я уже почти ушёл, когда из ниоткуда появилась горилла. Кажется, я закричал, а потом
Зверь бросился на чернокожих. Полагаю, он был так же напуган, как и они,
но он набросился на них, рыча от ярости, и они побежали. Он схватил одного из них. Бедняга сейчас там. Меня сбили с ног, и один из чернокожих уже собирался прикончить меня, когда появился этот зверь.

— Где он сейчас?

Эван снова покачал головой. "Я не знаю, куда это делось. Это предназначалось
для черных".

Алисия засунула носовой платок в рот и отчаянно попыталась
снова взять себя в руки.

- Мы пойдем и посмотрим, что там сзади, - мрачно сказал Артур. - Ты останешься
здесь, Эван.

Мы осторожно двинулись в тыл. Там лежал один из туземцев
со сломанной шеей, с выражением бесконечного ужаса на лице.
 Другие лежали в неестественных позах, зияющие раны от
дробовика, выпущенного с близкого расстояния, показывали, как отчаянно сражался Эван.
Гориллы нигде не было видно. Мы тщательно обыскали место, но
ничего не нашли.

 Мы вернулись к остальным, испытывая странную вялость. Мы так долго находились в состоянии сильного напряжения, что не могли
сосредоточиться. Я, например, чувствовал почти непреодолимое желание
спать.
К тому времени Алисия уже взяла себя в руки и пыталась перевязать руку
Эвана. Он равнодушно подчинялся, но после того, как она закончила, он посмотрел на руку и снял повязку, заменив многочисленные слои ткани простой полоской пластыря.

«Так я могу держать винтовку», — глухо сказал он.

Миссис Бреймор сварила кофе, и мы молча выпили его. Вскоре Артур
жестом велел женщинам выйти из комнаты и начал вытаскивать тела,
лежавшие на полу. Было бы абсурдно пытаться их похоронить. Он подтащил их к краю веранды и сбросил вниз.
от края до земли внизу. Он двигался рывками, почти как человек.
спящий.

"Не нужно этого делать", - внезапно сказал Эван немного погодя.

Артур остановился и вопросительно посмотрел на него.

- Нам придется отправиться к побережью, - безучастно объяснил Эван. - Мы
не можем здесь задерживаться. Теперь туземцы нас не побеспокоят. Бой
вырванная из них".

"А гориллу?"

"Придется рискнуть", - сказал Эван медленно. "Там нечего делать".

"Он догонит нас в течение первых десяти миль", - заметил я, говоря с трудом.
Из-за странной вялости, охватившей всех нас. "Ты
— Я знаю, как он выслеживал Артура.

На мгновение воцарилась тишина, затем Артур машинально вернулся к своей задаче. Алисия вошла в комнату и молча дала нам что-то поесть.
 Артур молча остановился и начал жевать, забыв о том ужасном деле, которым занимался минуту назад.

 — В любом случае, сегодня мы не можем начать, — сказал он через некоторое время. «Нам нужно
отдохнуть. Мы все в плохом состоянии, и нам ещё две недели идти, прежде чем мы
доберемся до дома другого белого человека».

Эван что-то ответил, но я не расслышал. Я уснул с набитым ртом.
в моих руках и несколько часов спал как убитый. Алисия разбудила меня в
полдень, чтобы снова поесть.

Весь этот день нами владело странное безразличие, результат
реакции на напряжение, в котором мы жили так много
дней. Я вздрогнул в три часа, услышав лай собак. Эван
медленно вошел в комнату.

"Я спустил собак с поводка", - сказал он, заметив выражение моего лица. — Они скулили.

 — Они понадобятся нам сегодня ночью, если зверь вернётся. Я с трудом поднялся и вернулся, чтобы облить голову водой. Это немного взбодрило меня.
маленький и, после чашки кофе, я присоединился к двум другим. Мы все были
томным и усталым, но полностью проснулся.

"Конечно, мы не можем оставаться здесь, - признавался Артур, - но у нас
не было бы и одного шанса из ста пробраться через джунгли
с этой преследующей нас обезьяной. Вы видели, как ему удается добраться до этого дома
."

— Я понял, — задумчиво сказал Эван, — что он был на опушке
кустарника, и когда барабаны начали приближаться с трёх сторон, он
выскочил и спрятался здесь, в доме или рядом с ним. Он уже
прятался здесь раньше.

— Возможно, — согласился Артур. — Но это не объясняет, как мы будем избегать его во время путешествия в сто пятьдесят миль без носильщиков.

Эван всплеснул руками. — Но что нам делать? — Он обратился ко мне. — Что ты думаешь, Мюррей?

«Если мы останемся здесь, — рассуждал я, — то либо он нас схватит, либо мы его.
 Если мы уйдём, он, скорее всего, схватит одного или нескольких из нас, а мы можем схватить его. Но мы не можем оставаться здесь. Единственное, что я могу придумать, — это попытаться поймать его сегодня ночью. С собаками, которые будут нас предупреждать, у нас будет больше шансов, чем раньше». Если он не придёт сегодня вечером, попробуйте завтра вечером.
Побудем здесь, пока не осмелимся, а потом, если придётся, отправимся в путь. Если бы мы могли напасть на караван, идущий из Голодной Страны, то...

Эван покачал головой. «Я не очень-то гостеприимен с португальскими торговцами, — заметил он. — Они крадут моих рабов и продают их в Тикао.
Они больше не сворачивают с главной дороги для рабов, ведущей к моим деревням.

Мы помолчали минуту или две.

"Есть ли поблизости другие баррикады?" — спросил
Артур. "Мы могли бы добраться до одной из них и дождаться каравана."

Время от времени на главной дороге для рабов, ведущей вглубь страны, можно было встретить
вы увидите большие загоны, сделанные из стволов деревьев и заполненные травой.
Это хижины. Изначально они строились как места для стоянки караванов,
которые поднимались и спускались из-за пределов Голодной страны. Конечно, они в плохом состоянии из-за насекомых и гнили, которые разъедают мёртвую древесину в таком климате, но носильщики чувствуют себя в них в безопасности после наступления ночи, а работорговцы считают их удобными, чтобы избежать возможных попыток побега со стороны «добровольцев», которых они сопровождают к побережью.

"Мы могли бы попробовать, — с сомнением сказал я. — Честно говоря, я думаю, что зверь
Там у нас будет столько же шансов, сколько и здесь. Если бы мы сразу наткнулись на караван, это помогло бы.

 «Почему эта проклятая тварь не уходит?» — Артур посмотрел на нас с
ужасом в глазах. «Я застрелил её самца за четыреста миль отсюда, в Конго. Она преследовала меня эти четыреста миль, пытаясь убить. Я ранил его один раз и попал в него за две недели до того, как Мюррей привёл сюда Алисию и миссис Бреймор. Я
думал, что тогда убил его. Он убежал через деревья, как будто был тяжело ранен. Я был уверен, что он мёртв.

Он начал нервно расхаживать взад и вперед по комнате.

"Я никогда раньше не встречал никого так далеко от Конго", - сказал я, пытаясь
подбодрить его. "Ты знаешь, что такое животные. Они будут зацикливаться на чем-то
на удивление долгое время, а затем бросят это дело, как выстрел. В любой день он может
почувствовать тоску по дому и снова отправиться на север ".

"Если бы он только захотел!— Артур взорвался. — Я начинаю чувствовать, что он меня
всё-таки достанет. Что-то подсказывает мне, что он меня достанет.

 — Ерунда, — сердечно сказал Эван. — Возьми себя в руки, старик.

— Если бы он убил меня, — угрюмо пробормотал Артур, — он бы успокоился. Я тот, кто ему нужен. Если бы он убил меня, то, возможно, ушёл бы и оставил остальных в покое.

 — Не будь ослом, Артур, — резко сказал я ему. — Зверь не различает белых людей. Он с такой же вероятностью попытается уничтожить всех нас, а я категорически против того, чтобы меня уничтожали.

Артур вышел на веранду и встал там, прислонившись к стене дома и угрюмо глядя в сторону кустов. Эван многозначительно посмотрел на меня.

"Нервничаю, — тихо сказал он. — Я чувствую то же самое, но стараюсь не
покажи это. Я пойду соберу собак. У меня такое чувство, что сегодня ночью что-то
должно произойти.

Я вышел на задний двор. Алисия увидела, что я прохожу мимо ее двери, и присоединилась ко мне,
оставив миссис Бреймор позади.

"Вы определились со своим курсом?" спросила она тихим голосом. - Ты знаешь,
мы оба готовы сделать все, что ты сочтешь разумным. Ты не должна сдерживаться из-за страха, что мы не сможем
выдержать трудности.

Я покачал головой. «Единственное, что мы можем сделать, — устало
сказал я, — это надеяться, что зверь появится сегодня ночью и мы
убьём его».

Алисия протянула руку и по-дружески положила её мне на плечо.

"Пожалуйста, не отчаивайся", - настойчиво сказала она. "Мы так много выстояли,
конечно, мы сможем вытерпеть еще немного".

Я попытался улыбнуться. "Мы выстоим. Вам, должно быть, намного тяжелее.
и миссис Бреймор.

- Не беспокойтесь о нас. Алисия решительно покачала головой. «Тебя беспокоит ожидание, когда придёт зверь. Мы привыкаем к ужасным зрелищам, но ты никогда не привыкнешь просто ждать.
 Почему, я могу смотреть на этих бедных аборигенов и даже не дрожать».

Я проследил за её взглядом. Я криво улыбнулся. «Это неприятно».
— Я хотел посмотреть на этого аборигена, — заметил я. — Он был одним из моих носильщиков. Я купил и освободил его, когда его собирались использовать в качестве пищи — племя в глубине материка. Все мои парни присоединились к чернокожим Эвана.

Алисия посмотрела на меня своими большими глазами. — Давай пойдём и поговорим с Артуром, —
внезапно сказала она. — Ему нужно подбодрить себя так же, как и тебе.

Веранда дома тянулась вдоль всего фасада. Артур, когда я его
увидела, стоял, прислонившись к стене перед входной дверью. Мы с Алисией
обошли дом снаружи.

"Я не поблагодарила тебя за то, что ты выстрелил в дыру в полу..." — Я
— начал я, затем быстро потянулся к пистолету на поясе.

Изнутри дома донеслось рычание! Не успел я сделать и шага, как услышал странный булькающий вздох и тошнотворный треск. Через секунду
я выбежал из-за угла дома, неистово размахивая пистолетом. Артур стоял, прислонившись к стене возле одного из окон. Теперь он безвольно рухнул на пол, а занавески позади него всё ещё колыхались там, где руки, сломавшие ему шею, резко отпрянули назад. Я выбежал за дверь, совершенно
Отчаянно и совершенно безрассудно. Тёмная фигура бежала по коридору,
ведущему в заднюю часть дома. Из комнаты, где оставили миссис Бреймор,
донёсся испуганный крик. Я побежал по коридору, разъярённый и
отчаявшийся, и услышал, как захлопнулась дверь — дверь кладовой! Я
бросился к ней, споткнулся и упал в комнату на четвереньки.

Эван Грэм был в комнате и пытался засунуть что-то пушистое в открытую коробку! Когда я растянулся на полу, он обернулся и увидел меня. С его губ сорвалось то же рычание, которое я слышал пять секунд назад, и он поднял свой автоматический пистолет и выстрелил!




Глава IX.

КРИК ГОРИЛЛЫ.


Я медленно приходил в себя, чувствуя слабость и головокружение. Я попытался пошевелиться и обнаружил, что не могу. Я открыл глаза. Несмотря на сгущающуюся темноту, я увидел, что сижу в кресле в большой комнате дома. Вторая попытка пошевелиться показала, что я крепко связан.

Алисия молча смотрела на меня с противоположного стула, а миссис Бреймор
сидела в углу с белым застывшим лицом и полными ужаса глазами.
Эван непринужденно стоял в дверях и с явным удовольствием
курил.

В одной из его рук был мохнатый предмет, который на несколько секунд привлёк моё рассеянное внимание. Это был предмет, похожий на мешок, но, казалось, с каркасом внутри. Я ещё не до конца пришла в себя, но увидела, что он был странным образом похож на животное. Это была маска, идеально и ужасающе изображающая гориллу.

 Эван повернулся и увидел, что я открыла глаза. "Ну, Мюррей, старина", - сказал он.
дружелюбно. "Ты поймал меня, не так ли?"

В горле у меня пересохло, а плечо ужасно болело. "Что
дьявол?" Я прохрипел слабо.

"Дайте ему воды, Алисия," сказал Эван весело. "Он хочет пить".

Алисия дала мне воды. "У него мой пистолет", - в отчаянии прошептала она, когда
склонилась надо мной.

Ко мне рывком вернулось полное сознание. Эван выстрелил в меня. Эван
зарычал на меня, когда стрелял. Эван ... почему Эван, должно быть, убил Артура! Он
одобрительно усмехнулся, увидев, как я выпрямилась в инстинктивной попытке
разорвать свои путы.

"А, чувствую себя лучше", - прокомментировал он. — Мне жаль, что ты меня застал. Я бы
хотел отвезти тебя обратно в Тикао и послушать, как ты рассказываешь о нашей работе на этой неделе. Ты всегда был мастером рассказывать истории,
Мюррей.

Он с наслаждением затянулся сигаретой и посмотрел на сгущающиеся за окном сумерки.

«Ты ценитель историй, Мюррей, так что, думаю, я расскажу тебе одну.
Я собираюсь связаться со своими соотечественниками, как только стемнеет, но у меня есть несколько свободных минут, и я могу немного развлечься». Боюсь, что позже мне придётся быть с вами
неприятным, знаете ли.

 — Я не знал.

Я никогда не считал, что терять голову — это преимущество при любых
обстоятельствах, поэтому я приготовился приложить усилия, чтобы сохранить свою. Эван небрежно махнул рукой.

— О, мне придётся прибегнуть к неприятной необходимости избавиться от вас и миссис Бреймор. Никто не сожалеет об этом больше, чем я, но такова необходимость. Видите ли, я был гориллой. — Он указал на маску гориллы. — И вам не стоит рассказывать эту историю.

 — Я могу в это поверить, — признал я. У меня кружилась голова, но я пыталась понять, что он говорит, в надежде найти в его словах что-то, что могло бы мне помочь.

 «Вы, конечно, понимаете, — весело сказал Эван, — что я не имею в виду, что я был тем зверем, чью самку Артур так неосмотрительно застрелил, или
та, что следовала за его караваном всю дорогу сюда из Конго. Это была совсем другая горилла. Я просто оказался тем, кто бродил здесь по дому. Артур застрелил другую за две недели до твоего приезда. Она убежала, но, должно быть, он смертельно ранил её. Иначе она бы появилась гораздо раньше. Признаюсь, поначалу я немного нервничал из-за этого животного, но вскоре понял, что оно, должно быть, мертво. Однако я позаботился о том, чтобы Артур не был так же убеждён.
Я уже составил более или менее чёткий план. Вы знаете о моих рабах?

"Нет", - сказал я довольно слабо. Я потерял много крови.

"Я довольно долго бродил по Западному побережью, прежде чем приехал сюда".
"Я был здесь". Эван остановился и пододвинул стул. Он уселся поудобнее.
"Я узнал секрет управления туземцами. Как вы знаете, этот
секрет - в страхе. Я знал, что если бы я мог заставить, скажем, целую деревню
по-настоящему бояться меня, они были бы практически моими
рабами. Обычные способы напугать их имели бы тот недостаток, что
не пугали бы их настолько сильно, чтобы они прибегли к магии, чтобы избавиться от меня. И
джуджу, применяемое против белого человека, означает яд. Очевидным решением
было напугать их с помощью того самого джуджу, которое они использовали бы против
меня.

"Яд?" Я спросил. У меня кружилась голова, но я старался не показывать этого.

"Нет". Эван небрежно затянулся сигаретой. "Яд был бы результатом мармелада.
"Джуджу". Я подошел к истоку фонтана. Коренные жители Конго смертельно боятся горилл, но, находясь недалеко от мест обитания горилл, они боятся их гораздо больше, чем там, где знакомство с ними успело породить если не презрение, то хотя бы некоторую степень привыкания.
здесь туземцев было бы ужасно боится их. Я сделал свой препараты
соответственно. Подкупив его превосходительство колониального губернатора и
имея эту маску и научился подражать в изрядной степени
совершенства крики зверей, я пришел сюда. Ты видел
мою маску?

Он протянул ее мне, чтобы я посмотрел, и даже зажег свет.
чтобы я мог рассмотреть ее поближе. Он поднял его перед моими
глазами и повернул. Это была удивительно совершенная работа,
возможно, больше, чем обычный череп одного из этих зверей. Для
Несмотря на их размеры, их черепа сравнительно невелики. Они были удивительно реалистичными. Отвратительно человечные и в то же время нечеловеческие уши
выделялись на фоне черепа. Челюсть выдавалась вперёд, как у настоящего обезьяны,
а запекшиеся чёрные губы были растянуты в гримасе почти невообразимой жестокости. Широкие плоские ноздри раздулись от ярости, а глазные отверстия маски глубоко ушли под низкий и выпуклый лоб. Если бы из этих теперь пустых глазниц злобно не сверкали маленькие блестящие глаза, я бы решил, что передо мной живое существо.

— Хорошая работа, не так ли? — спросил Эван. — Я пришёл сюда со своими четырьмя надсмотрщиками, забрёл в деревню и на глазах у жителей превратился в гориллу, одетую как человек, которая в один момент говорила человеческим голосом, приказывая им повиноваться, а в следующий — кричала на них голосом одной из чудовищных обезьян, которых они так боялись. Я построил себе эту хижину, потребовал дань в виде каучуковых деревьев
и продуктов, построил небольшой дом для шаманов на небольшой поляне и
через пару недель стал божеством, требующим поклонения.
поклонялись и приносили жертвы, требовали всевозможной дани и так далее.
Очень выгодно, уверяю вас.

"Вскоре они поверили, что я могу превращаться в гориллу по своему желанию, и стали меня очень уважать. Я позаботился о том, чтобы немного их напугать. В Японии несколько лет назад я выучил небольшой и очень простой приём джиу-джитсу, который требует совсем немного силы, чтобы сломать человеку шею. Несколько сломанных шей, несколько рычаний, пара-тройка криков ярости, и
они не только не подумали бы о том, чтобы пойти против моей воли, но и не
подумали бы о том, чтобы прыгнуть в адское пламя.

"Они напали на дом", - заметил я, пытаясь вывернуться за спиной.
одна из моих рук освободилась от крепко державших ее пут.

"Они пострадают за это". Эван улыбался, но было что-то такое
в его тоне, от чего я почувствовала себя немного холодно. "Они пострадают за это.
Я велел своим жрецам-колдунам увести людей в лес и занять их советом колдунов, пока я не закончу свои дела с
вами. Они заставили ваших мальчиков пойти с ними. Они просто вышли из-под контроля, вот и всё. Колдун, которого вы с Артуром застрелили, собирался
скажите мне, что они вышли из-под контроля. Если бы я появился среди них в своей маске гориллы и зарычал на них, они бы стали как ягнята. Я просто не мог уйти от вас, не вызвав подозрений.

 «Но какова была цель всего этого?» — спросил я. Я не мог высвободить даже одну руку.

— Артур был моим старшим братом, — дружелюбно сказал Эван. — Следовательно, будучи
англичанином, он владел всеми деньгами в семье. Я не люблю Западную Африку.
 Если бы я избавился от Артура, то мог бы вернуться в Англию и жить с кем-то
Утешьте меня. Я думал пристрелить его и выдать это за несчастный случай, но
люди бы заговорили, понимаете. Когда он пришёл сюда со своей историей о том, что за ним
следовала горилла, я увидел возможности. Когда я услышал, что вы идёте сюда, я понял, что у меня будут свидетели. Моя идея состояла в том, чтобы убедить вас в присутствии гориллы, свернуть Артуру шею, как я сделал сегодня днём, и вернуться в Англию. Я скорее думал, что со временем смогу утешить Алисию.

Алисия вздрогнула. Эван ухмыльнулся ей.

"Я утешу тебя, Алисия, но позже. Мой народ вернётся,
Мюррей и ваша уважаемая компаньонка будут устранены, а вы и
я с трудом сбежим в Тикао, рассказывая о том, как едва не погибли во время восстания моих соотечественников и во время путешествия.

«Никогда!» — в отчаянии воскликнула Алисия.

«О да», — вежливо ответил Эван, но в его голосе звучала злая решимость. «Ты никогда особо не заботилась об Артуре, и я более чем уверен, что ты
влюблена в Мюррея. Ты сделаешь то, что я скажу, ради него».

В моём взгляде читался немой вопрос.

"Не для того, чтобы спасти твою жизнь, конечно, Мюррей," поспешил заверить меня Эван.
— Я действительно не могу позволить тебе рассказывать о том, что здесь произошло. Ей будет приятно убедиться, что ты покинешь этот мир, э-э-э, с комфортом.

Алисия в отчаянии посмотрела на меня.

Эван выглянул в окно. — Мне ещё рано уходить, — заметил он. «Им придётся спуститься и поклониться мне, когда я появлюсь в
этой маленькой поделке». Он указал на маску с головой гориллы в своей руке.
 «Тебе что-то непонятно?»

 «Я ничего не понимаю», — сказал я.

 «Я начну с самого начала, по-твоему. Давай посмотрим. Бихета.
Вы помните, что были здесь в ту ночь, когда её поселили в доме?
 Одна из моих служанок была дерзкой. Я отправил в деревню сообщение, что Бихету должны прислать сюда на место другой. Она была напугана, и церемония с амулетами, которую вы видели, была нужна для того, чтобы подбодрить её на время, которое она проведёт в близости от моей божественной персоны. Когда другие служанки ушли по моему приказу, она была слишком глупа, чтобы уйти вместе с ними. В любом случае, она постоянно боялась. Понимаете,
она видела, как я расправился с дерзким слугой. Джу-джитсу — это
полезный. Я покажу тебе, как сломать шею. Он начал подниматься, затем
откинулся на спинку стула. "Если подумать, мне нужно, чтобы ты убедил
Алисии, что ей лучше делать так, как я ей говорю. Ты уйдешь из этой жизни
завтра. Как я уже говорил, Бихета осталась, хотя должна была.
убралась вместе с остальными. Так, в середине ночи, в то время как на
стража, я вошел в ее комнату, носил маску. Я сделал какой-то шум, она проснулась,
увидел меня-и это был конец. Фотография сетчатки
ее глаза показали лицо эту маску. Довольно умная мысль, не вы
как думаешь?"

"Очень", - признался Я.

"Спасибо". Эван саркастически улыбнулся. "Ну, Артуру просто показалось, что он
услышал, как зверь преследует его среди деревьев. Он стрелял в никуда,
когда вы с ним спустились исследовать деревню. Моя собственная "встреча"
с животным, когда я отправился в джунгли один, была чисто
воображаемой. Я почесал себе лицо и забормотал, как горилла
я сам. Вот так..."

Он издавал череду невероятных звуков, настолько звериных и
свирепых, что я с трудом мог поверить, что их издаёт не животное. Из кустов снаружи доносилось странное эхо.

«Собаки были возбуждены в кладовой, — непринуждённо продолжил Эван, — потому что
они чувствовали запах меха маски, которую я хранил там в маленькой коробке.
 Когда я рассказывал эту дикую историю о волосатой руке, протянувшейся в окно
и вытащившей собаку, чтобы швырнуть её со сломанной шеей во двор, мне не нужно было говорить, что это сделал я.  И то, что я «увидел»
 гориллу на крыше, было выдумкой. Конечно, его там не было на рассвете. Я смеялся над вами, люди, всю ночь напролёт, пока мы патрулировали двор. Силуэт головы гориллы, который вы
то, что вы увидели на занавеске, было тенью вашего покорного слуги.
 Я решил, что игра зашла слишком далеко.  Присутствие гориллы было доказано.  Вы трое, мои нынешние слушатели,
подтвердили бы мою историю о том, что горилла убила Артура.  Я собирался свернуть ему шею.  В тот раз вы чуть не поймали меня, и мне пришлось убить собаку, чтобы сбежать.  Потом туземцы вышли из-под контроля. Я мог бы остановить их одним своим появлением, но вы бы меня не заметили. Я подождал, пока они не подошли к дому, а потом выбежал на улицу.
Я сорвал с них маску, зарычал и набросился на них, и они убежали. После этого я быстро спрятал маску и притворился перед вами, что меня сбили с ног. Это было очень просто. Когда туземцы успокоились на несколько дней, я просто осуществил свой план по избавлению от Артура. Мне жаль, что я должен буду убрать вас с дороги, но Артур мёртв, я его наследник, я собираюсь жениться на Алисии и стать сельским джентльменом в Англии, и я не могу позволить вам двоим болтать.

«Ты никогда не осмелишься увезти меня в Англию», — сказала Алисия, смертельно побледнев.

— Ты выйдешь за меня замуж, Алисия, — холодно сказал Эван. — Ты не сбежишь. Когда ты
«Увидев, как мои люди подготовятся к развлечению Мюррея и миссис Бреймор, ты поклянешься в чём угодно и выйдешь за меня замуж, когда мы приедем в Тикао. Ты подтвердишь мои рассказы о восстании рабов. Ты не знаешь, что могут сделать с Мюрреем, и это сделают до того, как он умрёт, если ты не сделаешь, как я говорю».

Алисия облизнула губы. Я увидел, как она слегка прикрыла глаза.

Эван рассмеялся. «Пришло время мне призвать своих сородичей. Это будет наша брачная ночь, Алисия. Один из местных знахарей женит нас, и церемония повторится, когда мы доберёмся до Тикао. Мюррей и
Миссис Braymore сохранится до завтра, чтобы ты отказываешься идти
через церемонию. Если вы стесняетесь, то я осмелюсь сказать, что я смогу
принять решение за вас. Жаль, что придется убить двух других,
хотя." Он побрел к двери. "Я позову моих туземцев. Вы будете
снова услышать горилла".

Он насмешливо приоткрыл губы, и из них вырвался странный крик, который
я уже слышал однажды. Это был вызов самца обезьяны на бой.
И — Боже мой! _Ему ответили!_

Позади него раздался рык. Он обернулся и ахнул. Там, на
на веранде, прыгнув к нему, он увидел не маскирующегося белого человека,
изображающего бога джунглей, а на самом деле колоссальную гориллу, скрежещущую зубами.
оскалив зубы в ярости и раскинув огромные волосатые руки.

Я помню крик Эвана, когда зверь схватил его, до конца
моя дн. Иногда, даже сейчас, я начинаю в полночь с Эхом
это у меня в ушах. На мгновение две фигуры вырисовались на фоне
угасающего неба. Затем свирепые клыки вонзились в горло Эвана, и зверь неуклюже прыгнул на землю, неся
Он поднял всё ещё сопротивляющееся тело на свои мускулистые руки.

Мы услышали стонсо двора доносились звуки, значение которых я
не хотел бы угадывать. А затем в наших ушах зазвенел ужасный,
невероятный, леденящий кровь крик гориллы, совершившей убийство.




ГЛАВА X.

У ПАДРЕ.


Мы как-то пережили эту ночь. Алисия, полумёртвая от ужаса,
с трудом сумела освободить меня, но я был так слаб от потери крови, что мы не осмелились ничего предпринять в ту ночь.

Утром огромная обезьяна исчезла.  Теперь я могу с уверенностью сказать, что, по моему мнению, это было то же самое животное, которое преследовало Артура и которое
Артур тяжело ранил примерно за две недели до нашего прибытия.

Три недели оно пряталось, пока заживала рана, а затем снова осторожно приблизилось к дому. Оно услышало первые звериные крики Эвана, и, вероятно, в ответ раздалось странное эхо, которое, как мне показалось, я услышал в кустах. Оно подкралось ближе, и когда Эван насмешливо издал боевой клич антропоидов-монстров, оно бросилось в атаку.

 Каким бы ограниченным ни был разум этих существ, они никогда бы не различили белых людей. Белый человек убил его самку. Он
убил белого человека. Утолив жажду крови, косматый зверь
Несомненно, она быстро пробиралась по верхушкам деревьев к своим охотничьим угодьям в Конго.

Это моё объяснение.  Я знаю, что никогда больше не видел никаких признаков огромной гориллы ни тогда, ни в какое-либо другое время.  Я рассказывал эту историю разным людям в разных ситуациях, и моё предположение всегда считалось верным.

Наше затруднительное положение не исчезло полностью после того, как гориллы, которая так неожиданно пришла нам на помощь, не стало. Мы
были ещё в ста пятидесяти милях от другого белого мужчины или женщины,
совершенно без носильщиков, и я был ужасно слаб из-за раны
Эван нанес удар. Наши шансы действительно казались незначительными почти до полудня
на следующий день.

Очень пристыженная и очень извиняющаяся черная фигура появилась из
куста на самой дальней от деревни стороне. За ним последовали
около сорока других столь же пристыженных и извиняющихся фигур. Я
признается Mboka, мой пистолет-носителем в счете и должны были бороться, чтобы
сдерживал порыв вскочить и крикнуть громко, чтобы Алисия, что мы были
Все права на последнее.

Вместо этого я безвольно сидел на веранде, пока Мбока не остановился
у меня во дворе. Я не обращал на него никакого внимания, но курил
равнодушно, как будто его присутствие или отсутствие было вопросом, который меня не касался.
Меня это не касалось. Он ждал и ерзал, шаркал босыми ногами
смущенно по земле, пока, наконец, я не опустила взгляд и не осмотрела
его безразлично. Я снова отвела взгляд. Вскоре, глядя вдаль сквозь
кустарник, как будто он был самым незначительным атомом во вселенной, я
заметил:

"Свинья!"

Мбока просиял. В Западной Африке принято, чтобы младший по званию,
подчиненный, говорил первым, но Мбоке было слишком стыдно. Он
стоял в замешательстве и пытался выглядеть виноватым, пока я объяснял ему
что он положил меня на некоторые неудобства, которые он должен был идти и никогда не
осмелитесь снова появиться передо мной. Я добавил, что я бы посмотрел, нет
другой трейдер когда-нибудь мечтали использовать его для любой цели.

Белому человеку не пристало признавать себя хоть в какой-то степени зависимым
от чернокожего. Я сказал ему, что ему больше никогда не нужно приходить ко мне, и продолжил
свой взгляд в кусты. Возможно, у него была какая-то идея попытаться поторговаться
со мной, но мое отношение заставило его отступить. Он нерешительно и смиренно рассказал мне то, что я и так прекрасно знал: что он и остальные были
вынужден был сопровождать аборигенов Эвана в буш.

 Один или два носильщика были охвачены пылом совета колдунов и присоединились к людям Эвана в их нападении на нас, но остальные бежали, чтобы найти у меня защиту. Они умоляли меня принять их обратно и заверяли меня в своей беззаветной преданности, если я снова возьму их на службу.

Я заставил их ждать целый час, а сам ушёл в дом и неторопливо позавтракал. Когда я снова вышел на улицу, то, казалось, забыл о них. Моё безразличие окончательно их покорило. Они были
униженные в своих мольбах о том, чтобы я забрал их обратно. Когда я, наконец,
согласился, это было с презрительным заявлением, что я собираюсь отвезти
их в Тикао и уволить со службы навсегда.

Они с радостью взвалили на себя груз, который привезли с собой
из Тикао, и с нетерпением ждали, когда я объявлю о своей готовности к старту
. Алисии и миссис Бреймор придется идти пешком, поскольку их повозка, запряженная волами
была бесполезна. Я начал путешествие пешком, но не мог идти в ногу. Я был слишком слаб.


На второй день меня пришлось нести в импровизированном гамаке, и
На третий или четвёртый день я почувствовал, что у меня сильный жар. Алисия
храбро ухаживала за мной, но я впал в полубессознательное лихорадочное состояние, в котором
от меня не было никакой пользы.

 Я должен отдать должное Мбоке: он оказался гораздо более преданным, чем я от него ожидал. Он держал носильщиков в ежовых рукавицах, и Алисия
позже рассказала мне, что каждый день они преодолевали как можно большее расстояние. Не имея ничего, кроме самых простых лекарств, — мой собственный чемоданчик с лекарствами случайно остался в заброшенном доме Эвана, — она боролась с лихорадкой, но когда мы приехали
В миссии падре Сильвестра я был в очень плохом состоянии. Однако падре вылечил меня, и через две недели я не только перестал бредить, но и смог немного двигаться. Я помню первый вечер, когда мне разрешили сесть.

 Падре, Алисия и миссис Бреймор праздновали моё выздоровление за ужином в тот вечер, и падре произнёс одну из своих изящных речей на эту тему. Я не принадлежу к вере падре, но мы с ним большие
друзья, и после ужина он объявил, что я могу сесть. С большой
церемонией они усадили меня в кресло и устроили вокруг меня целое представление. Затем
они помогли мне сесть в кресло на маленькой застеклённой веранде дома падре, откуда я могла любоваться прекрасной африканской ночью и видеть маленькую миссионерскую церковь, а чуть дальше — деревню, в которой живут новообращённые падре.

Миссис Бреймор вернулась в дом, чтобы обсудить с ним помощь, которую она предлагала оказать миссии. Она была епископальной прихожанкой, но видела,
какую работу проделал падре, и разница в вероисповедании уже давно
казалась ей несущественной. Главное было в том, что туземцам нужна была помощь.
 Мы с Алисией долго и бессвязно разговаривали на веранде.

«Что будет с плантацией Эвана?» — спросила она, с неохотой произнеся это название.

 «Туземцы уйдут, — задумчиво ответил я, — и появится традиция, согласно которой дом станет обителью бога-дьявола, который будет уничтожать всех, кто придёт». Караваны рабов, идущие по великому невольничьему пути, будут
делать подношения, чтобы задобрить злых духов в доме, и появится
колдовской дом, где знахарь разбогатеет и разжиреет на
поборах, которые он будет взимать. Сама усадьба будет стоять
необитаемой и заброшенной, во дворе вырастет высокая трава, и в конце концов
«Дом превратится в бесформенные руины».

«Там было ужасно», — с содроганием сказала Алисия. «И Эван — почти невероятно, что он сделал то, что сделал. Он всегда был белой вороной, но это…»

Я на мгновение замолчала. «Он собирался заставить тебя выйти за него замуж», —
сказала я. "Не думая о том, что ты можешь чувствовать к Артуру".

"Артур был мне как брат", - грустно сказала Алисия. "Я была очень, очень привязана к нему.
он. Мы были помолвлены, но почти договорились, что не заботимся друг о друге
настолько, чтобы жениться. Но я был очень привязан к нему. Я мог бы
Я бы не заботился о нём больше, если бы он действительно был моим братом.

 Огромная белая африканская луна серебрила всю землю своими
бледными лучами. Из деревни доносились негритянские голоса,
поющие на родном языке старую-престарую религиозную мелодию. Из
дома доносился шорох бумаг. Падре и миссис Бреймор обсуждали
детали небольшой больницы, которую она предлагала построить для миссии. Падре
— старик, и более сорока лет своей жизни он провёл
на своей маленькой миссионерской станции, пытаясь помочь местным жителям, несмотря на
Португальский и _serva;al_. Теперь, наконец, он должен был иметь достаточное
оборудование благодаря щедрости Миссис Braymore это.

Она возвращалась в свою любимую Англию, где она будет пить свой
пятичасовой чай, обсуждать соседские сплетни и слушать, как
викарий обсуждает возможность ремонта приходского дома. Я
знал, что она рада, что может снова окунуться в приятную колею
зажиточной английской сельской жизни. Алисия тоже уедет, и я ее больше не увижу
. Внезапно мне показалось невыносимым, что она покидает меня.

"Я скоро уезжаю из Тикао", - резко сказал я.

Алисия повернулась. В полумраке её лицо было серьёзным и милым.

"Почему? Я думала..."

"Это злая страна. Белые люди унижают, а чёрные ведут себя как звери. Я устала от этого места. Я вернусь в Штаты и посмотрю, чем там можно заняться."

— «Я рада, что ты уезжаешь из Тикао», — медленно произнесла она. «Мне бы не хотелось думать, что я больше никогда тебя не увижу. Мы стали очень хорошими друзьями».

Я подождал немного, а затем тихо сказал:

 «Когда Эван объяснял нам, почему он выстрелил в меня, он сказал, что
заставил бы тебя сделать то, что он сказал, угрожая моей смертью от пыток. Ты
помнишь?

Алисия молча кивнула.

"Он сказал, что верит, что я тебе немного небезразлична. Я очень надеялся, что он был прав. Я более или менее неудачник, но если для меня есть хоть какая-то надежда, я изо всех сил постараюсь измениться".

Я, затаив дыхание, ждал, что она ответит. Она посмотрела на
лунный свет, казалось, что по возрасту-долгое время. Наконец она снова повернулась до меня. На мгновение меня охватила паника, а потом я увидел, что она улыбается.

"Ну, Мюррей", - сказала она во вспышке озорства. "Я могу попросить тебя
Через какое-то время всё изменится, но пока, скажем, в ближайшие десять или
двадцать лет, я думаю, ты в полном порядке и такой, какой есть.

Я не думал, что я такой сильный, но когда я увидел, как она улыбается мне,
находясь так близко от меня, лихорадка оставила меня, и я протянул к ней руки. Алисия была очень внимательна ко мне. Она почти не сопротивлялась.

***********