Беспокойный покойник

Пролог

Николай Васильевич возвращался из аптеки, когда защемило левое подреберье. Он с трудом вошел в парадную, посмотрел на лестницу, но понял, что сил, чтобы подняться на четвертый этаж, не осталось. С трудом дождавшись лифта, пожилой человек добрался до своей двери, дрожащими руками достал ключ, повернул его и открыл дверь. Воздуха не хватало. На кухне стоял заготовленный стакан с водой, в кармане пальто лежала спасительная таблетка. В квартире были открыты окна, и дышать стало немного полегче.
Николай Васильевич закрыл дверь, не тратя времени на запирание замка, снял пальто и уже повернулся, чтобы его повесить, но голова закружилась, ноги стали ватными, прихожая стала расплываться, и он мягко осел на пол. Некогда крепкие мышцы мастера спорта по теннису обмякли, и пожилой человек упал, зажав в руке блистер с таблетками в последнем судорожном сжатии мышц. Потолок закружился перед слабеющим взором, раскрылся ярким светлым пятном, и Николай Васильевич, снова сильный и молодой, спокойный и даже торжественный, потянулся к свету. Последняя мысль, которая промелькнула в затухающем сознании, была: «Хорошо, что с утра побрился». Потом он умер.
Николай Васильевич лежал в своей квартире несколько месяцев и не видел, как дверь в квартиру открылась, и незримая тень проскользнула вовнутрь. Она старательно обошла покойника, подошла к старому советскую мебельному гарнитуру. Подойдя к гарнитуру, пришелец отразился в лакированных дверцах и оказался невзрачным человеком неопределённого возраста в темной матерчатой куртке и вязаной шапке, надетой по самые брови. Он уверенно открыл ящик комода и достал оттуда папку с документами. Спрятав внутрь куртки паспорт и документы на квартиру, неизвестный так же легко и бесшумно скользнул к входной двери, пошелестел по лестнице и, никем не замеченный, вышел во двор панельной многоэтажки на окраине Санкт-Петербурга. Достав из недр одежды мобильный телефон, незнакомец набрал по памяти номер и прошелестел в трубку: «Есть тема, надо перетереть». Потом он скользнул к стене дома и растворился в сумраке осеннего питерского вечера.

Вход в дело

Я вернулся из суда в прекрасном расположении духа. Выпитые в «Тамтаме» 50 грамм коньяка грели душу, приятно перекатываясь внутри. До назначенной встречи оставалось еще полчаса, и я твердой рукой налил себе и Зарине опять по 50 победных грамм отличного напитка, потом еще по 50 грамм и уже собирался разлить по третьей, когда в дверь офиса постучали. Посетители добрались до нас на 20 минут раньше запланированного. Отработанным жестом фужеры, лимон и коньяк отправились в стол. На пороге стояла дама, встревоженно наблюдавшая за манипуляциями с фужерами и бутылкой. Рядом с ней стоял мужчина, который завистливо сглотнул, проследив за траекторией коньяка. 
Я пригласил ее, а также ее мужа, за стол. Когда они рассказали мне свою историю, хмель выветрился из головы. 
Дядя моей собеседницы вел замкнутый образ жизни. Похоронив много лет назад свою супругу, он собирался оставить завещание на НН ; свою племянницу (так мы будем называть мою доверительницу). С родственниками из других городов он почти никогда не общался лично: только по телефону и открытками по праздникам. Иногда дядя созванивался с племянницей, но перестал выходить с ней на связь после прошедшего в этом году Рождества, с которым они обязательно поздравляли друг друга (традиционный созвон был на Новый год, Рождество и День победы). Праздник 8 марта дядя не признавал и никогда не поздравлял с ним ни свою покойную жену, ни НН и никого из немногочисленных знакомых. Учитывая замкнутый характер дяди, НН не очень беспокоилась. Но телефон упорно не отвечал и в майские праздники.
При первой возможности НН приехала из Москвы в Санкт-Петербург. В дядину квартиру попасть не удалось ; она была опечатана, ; своих ключей от его квартиры у нее не было, да и как можно срывать полицейскую печать?
Соседи рассказали, что дядю нашли неделю назад в прихожей. Точнее сказать, нашли мумию дяди ; лежал он явно давно. 
Председатель ТСЖ и соседка, которые присутствовали при вскрытии квартиры, сильно сконфуженные появлением НН, отдали документы, найденные при осмотре помещения. Передали все, кроме паспорта и документов на квартиру. Якобы этих документов там не было. Когда моя собеседница позвонила участковому, чтобы вскрыть квартиру, он пригласил ее в опорный пункт и показал ей плохую копию документа ; свидетельства о праве собственности на квартиру, из которого следовало, что дядя еще в 2013 году (то есть за год до описываемых событий) подписал договор на свое единственное жилье с гражданином Украины, проживающим в Луганской области. В апреле сделка по дарению была зарегистрирована в Росреестре.
События, которые я описываю, происходили в конце 2014 года. В Киеве отгремел Майдан, и восторженная толпа сметала остатки коррупционного режима Януковича. По Украине гуляла революция, и только Крым и Донбасс не поддались общему безумию и выбрали свой путь. Крым торжественно приплыл в родную гавань, а Донбасс из цветущего промышленного края превратился в территорию без права и закона. Украина стягивала войска, пытаясь силой вернуть Луганск и Донецк в свои прежние границы, города огрызались, и скоро там заварилась страшная кровавая карусель. Мутные воды Донбасса той поры надежно прятали от взоров правоохранителей тех, кто не стремился к личному общению с сотрудниками правопорядка как в России, так и на Украине.
Кто и как пересекал границу между Россией и Новороссией объективно сказать не мог никто. Очевидно, что кандидатура нового собственника была выбрана с учетом места его постоянной регистрации.

Предпринятые меры

НН женщина очень энергичная и привыкла решать вопросы здесь и сейчас. Она поняла, что неожиданно вляпалась в какую-то очень нехорошую историю. Через третьи руки найдя телефон питерского юриста, она поехала разбираться в ситуации. Этим питерским юристом случайно оказался я.
Подобные ситуации в крупных городах не редкость. Скорее всего дело было так. Квартира, из которой давно никто не выходил, привлекла внимание злоумышленников или кто-то «навел» их на одинокого старика Николая Васильевича. Они «пробили по своим каналам», предположили, что родственников нет. Очевидно, что кто-то проник туда, перешагнув через труп в прихожей, завладел документами ; и правонарушители оформили квартиру на человека, недосягаемого для нашей правоохранительной системы.  Когда все было готово, появилась полиция и оформила труп. Все чисто, и копать никто не будет. Кому интересен одинокий старик? Государство никогда не узнает о выморочном имуществе, а его родственники скорее всего сидят с ним на одном облаке и даже не смотрят на нашу грешную землю. 
Если бы НН появилась на пару месяцев позже, то скорее всего она бы нашла в квартире новых собственников, добросовестных приобретателей, которые купили ее по цене ниже рыночной, и пребывали бы в заблуждении, что им очень повезло.
Мы это понимали, но это догадки, а догадки мало интересуют суды и полицию. Там с нас потребуют доказательств очевидных вещей. Очевидно, что сам покойный не смог бы подать документы на регистрацию сделки, но это очевидно для нас, скромных обывателей, а государственным структурам требуются доказательства.
Действовать надо было быстро – успеть наложить арест на квартиру до того, как таинственный парень из Луганска продаст или подарит квартиру «добросовестному приобретателю». 
Следующей задачей было доказать, что дядя НН был к моменту регистрации права уже настолько мертв, что не мог появиться в Росреестре и самостоятельно сдать документы или выдать кому-то доверенность на это действие.
Вводных было мало: все, что мы имели на старте, – это Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела (смерть Николая Васильевича была признана не криминальной) и плохую копию свидетельства о праве собственности.

Бюрократическая тягомотина

Первый этап прошел гладко: в разумные сроки мы получили определение суда о принятии обеспечительных мер на квартиру и сдали его в Росреестр. Параллельно с иском мы подали заявление о мошенничестве в ОБЭП. В обмен на заявление нам дали талон-уведомление. Время на опрос потенциальной потерпевшей очень уполномоченный полицейский тратить не стал.
Дальше пошла обычная судебная тягомотина и полицейская волокита. Бесконечно долго нам назначали предварительные заседания, из суда в Росреестр с нашей оказией направлялись запросы. В дежурной части нам сообщили, что наше заявление передано в ОБЭП, но кто конкретно там занимается, узнать было решительно невозможно. 


Экстравагантная судья

Мы неспешно докатились до основного заседания.
Я хорошо помню тот день. Кабинет судьи был завален папками с делами ; передавать их в канцелярию явно никто не торопился. Между делами сновали помощники и посетители. Как они понимали, в какой стопке лежат какие документы, я не знаю.
Заседание началось как обычно. Сюрпризом стало то, что Росреестр наконец-то разродился документами, и я смог увидеть, как совершаются сделки после смерти. 
Из полученных документов следовало, что дядя моей доверительницы не только подарил свою квартиру парню из Луганска в 2013 году, лично подписав договор простой письменной формы, но и сам сдал документы на регистрацию в 2014, аккурат после того, как он предположительно умер.
Я в красках описал судье состояние дяди, которого нашли в квартире через месяц после совершившейся сделки, но судья в тот день, кажется, была явно не в духе.
«Вы хотите сказать, что сотрудники Росреестра совершили преступление? Что они не проверили паспорт у того, кто сдавал документы на регистрацию?» ; задала судья риторический вопрос. ; «А почему за дядей ваша доверительница не смотрела? И вообще, где она? А квартиру хотим!»
 На меня посыпался шквал необоснованных обвинений. Я только успевал хлопать глазами, удивляясь фантазии и говорливости судьи. Наконец, она иссякла и спросила, какие у меня есть ходатайства. У меня ; было.
Мое ходатайство о проведении экспертизы судья отклонила и без паузы выгнала меня в коридор выносить решение.
Двадцать минут я покрывался холодным потом, просчитывая варианты ее действий и цепенея от мрачных предчувствий: мысленно уже составил текст апелляционной жалобы, жалобы в Квалифколегию судей города, Президиум Верховного суда и все другие органы, которые могли помочь в моей ситуации.
Когда я уже начал составлять текст жалобы в Генеральную прокуратуру и Страсбургский суд, меня позвали в зал. 
Судья оказалась в крайне благодушном настроении и возобновила производство по делу. Ее благодушие распространилось настолько, что она лично подготовила и выдала мне на руки запрос в ГСУ о материалах проверки и еще один в Росреестр, с требованием предоставить оригиналы регистрационного дела. Мне оставалось только хлопать глазами и удивляться переменам. Потом я решил, что не буду тратить время на раскрытие этой тайны, и прямо из суда поехал по адресам, указанным в запросах.

Инициативница

К следующему заседанию я был во всеоружии. У меня была справка от председателя ТСЖ о том, что Николай Васильевич не платил за квартиру с декабря (идея НН), оригиналы банковских квитанций с его подписью, его письма к НН и поздравительные открытки, подписанные его рукой. У меня было заготовленное ходатайство о назначении почерковедческой экспертизы.
На заседание из Москвы приехала сама НН, обеспокоенная непонятной активностью, которая началась вокруг нашего дела.
 Женщина сообщила мне, что за пару дней до заседания ей позвонила председатель ТСЖ и сообщила, что две дамы средних лет и крупных размеров расспрашивали о споре за квартиру и уверяли, что НН дело в суде проиграет.
Дамы не были знакомы ни НН, ни председателю, но излучали уверенность в неблагоприятном для моей доверительницы решении суда, которое будет вынесено на ближайшем заседании. Это странное обстоятельство вносило дополнительную нервозность в обстановку.
 Мы приехали минут за десять до начала заседания и стояли у дверей зала, негромко переговариваясь.  Я ожидал, что ответчик или его представители не появятся в суде в тот день, поэтому мы спокойно обсуждали, кто и что будет говорить на процессе. 
 За пять минут до начала заседания дама средних лет с необъятной задницей подошла к нам и, уточнив время, на которое назначено наше дело, предложила НН отойти и поговорить. «У меня есть юрист, и я буду разговаривать только в его присутствии», ; заявила моя доверительница. Я вмешался и взял разговор в свои руки.
Дама упорно отказывалась представляться и твердила о том, что мы сегодня проиграем дело, а она пришла, чтобы помочь НН дело выиграть. По ее словам, не зная о том, что племянница Николая Васильевича сегодня будет на заседании, она «обеспечила перенос заседания, чтобы вступить в дело в качестве представителя НН и выиграть дело». Как именно это было сделано, рассказать наша объемная «помощница» не успела ; нас позвали в зал.
Вместе с нами вошел молодой человек с мутными глазами – адвокат ответчика. Объемная дама осталась снаружи.
Когда судья увидела НН и меня, она искренне удивилась и сообщила, что получила телеграмму, в которой истец сообщала, что отстраняет своего представителя (меня) и просит заседание отложить, чтобы предоставить возможность заключить договор с другим представителем (видимо, дамой с объемной задницей).
Мы ошарашено переглянулись. «Все чудесатее и чудесатее», ; задумчиво сказала судья и начала процесс.
Адвокат ответчика (того самого парня из Луганска) стал рассказывать историю о том, что Николай Васильевич познакомился с ответчиком в 2013 году, что тот помогал дяде деньгами и по хозяйству, и что пожилой человек лично сдавал документы на государственную регистрацию сделки. На большинство уточняющих вопросов адвокат отговаривался незнанием деталей. После заслушивания этого пустопорожнего вранья, судья удовлетворила наше ходатайство о проведении почерковедческой экспертизы и приостановила дело.
Когда мы вышли из зала заседаний, я готов был разорвать пышнозадую «помощницу». Она же самонадеянно ждала нас у входа в суд. Чтобы расставить все точки над i с этой дамой, мы зашли вместе в кафе.
Я накинулся на нее сразу: «Вы понимаете, что это не этично и просто опасно?! Судья запросто могла меня отстранить, а дело рассмотреть по существу, вынести, мотивировав тем, что у НН было время найти представителя! Раз вы такая умная, должны понимать особенность ЭТОЙ судьи?» Много чего еще хотелось сказать. Большая часть моих высказываний носила непечатный характер, и я с трудом удерживал их внутри себя.
Поясню. Судьи не любят затянутых дел. Закон предписывает им рассмотреть дело за два месяца, потом им приходится идти на всякие уловки, чтобы не объяснять начальству, почему дело длится так долго. Процессуальные манипуляции по затягиванию процесса известны всем. Это неожиданная болезнь стороны по делу или его представителя, командировка, участие в другом процессе или следственных действиях адвоката, вступление в дело третьих лиц, которым на фиг ничего не надо, кроме как потянуть процесс, направление нелепых запросов и наконец – смена представителя. Сторона по делу имеет право пользоваться профессиональной юридической помощью и, если у стороны нет представителя, суд должен предоставить ей возможность найти того, кто защитит ее права. Однако эта уловка часто используется, чтобы получить еще одно-два заседания по делу. Озверевшие от этих ухищрений (кому нравится, что их дурачат?) судьи отказывают в отложении дела, по основаниям поиска нового юриста для стороны, мотивируя тем, что у стороны на это развлечение время было предостаточно, и рассматривают дело по существу. В нашем процессе это было чревато тем, что дело могли рассмотреть без назначения почерковедческой экспертизы, что означало бы автоматический отказ в иске, проигрыш дела. С учетом психической нестабильность нашей судьи, развитие событий могло быть любым.
Пышная тетя слегка улыбнулась: «Я хотела помочь!», ; почти искренне сказала она.
Дальше началась очень плохая продажа услуг пышнотелой мадам.
Якобы она состоит в команде тех, кто борется с квартирными мошенниками и помогает попавшим в беду.
Якобы у нее есть некая важная информация, которая поможет выиграть дело, и что только дама может «спасти ситуацию».
Якобы в ее силах договориться с текущими «владельцами» квартиры, чтобы НН выкупила ее у них обратно за небольшое вознаграждение.
По шпионским романам мы знаем, что ни одна спецслужба мира не любит «инициативников». Слишком просто под личиной доброжелателя заслать своего «казачка» в стан врага и получить прямой доступ к закрытой от оппонентов информации или качественно сливать «дезу». 
Так рассудила и НН. Пользоваться помощью навязчивой дамы, которая столь топорно пытается влезть в дело, показалось ей неблагоразумно. 
Нам оставалось дождаться результатов экспертизы. 

Неожиданные результаты экспертизы

Эксперт сделал по делу все, что мог. Он изучил банковские договоры Николая Васильевича, изучил его письма и открытки. Сложность для исследования состояла в том, что подпись была очень простая – буквально две буквы. Да и возраст не позволял уже расписываться твердо и размашисто. Поэтому на банковских договорах и платежках нетвердой рукой было написано «НВ». Такая же подпись стояла на договоре дарения и в заявлении на регистрацию этого договора.
Эксперт выделил общие и различные признаки, быстроту, уверенность подписи, нашел различия и сделал вывод, что скорее всего договор подписывал иной человек. На экспертном языке это называется «вероятностный вывод».
Суд оценивает такие выводы в совокупности с другими доказательствами, и я был почти уверен, что у нас будет все хорошо. Однако адвокат ответчика меня удивил. Он разразился пространной речью об обстоятельствах дела, о личном и давнем знакомстве дяди НН и парня из Луганска, об их теплых и дружеских отношениях. В одном из писем дядя писал, что к нему заходил Валерий и занес свитер. Адвокат уверял, что этим Валерием и является ответчик. НН искренне веселилась, слушая эту околесицу, а я краснел от стыда за коллегу. Периодически моя доверительница наклонялась ко мне и спрашивала: «А вы так убедительно врать умеете?» Я только хмыкал. Основным доводом оппонента был вероятностный вывод эксперта ; тут он проявил хорошие познания в почерковедении. Ничего нового этот деятель не сказал, ему явно надо было отработать полученный гонорар и показать заказчикам, что он сделал все, что мог. Что ж – у каждого своя работа.
 Суд принял решение в нашу пользу. Оставалось дождаться решения суда и зарегистрировать права на квартиру, обратившись к нотариусу.
Через несколько часов небольшой коллектив нашей юридической фирмы отмечал в офисе успешное окончание этого муторного и неспокойного дела.
Когда я разлил по третьей, в дверь постучали. На пороге оказалась снова НН, и вид был у нее не совсем радостный, а даже обескураженный: 
; В «Пбербанке» сказали, что дядя после смерти вывел деньги со своих счетов и закрыл их, а раз он это сделал сам, то возвращать деньги они не будут. 
Я достал еще один бокал для коньяка, налил порцию для НН, и мы не чокаясь выпили за ее дядю. Самого активного из всех знакомых мне покойников.

Вместо эпилога

В этом деле для меня осталось несколько загадок: кто именно провернул аферу с дядиной квартирой, насколько к ней причастна председатель ТСЖ и почему судья вела себя так странно в первом заседании по делу. Я был уверен, эти тайны так и останутся нераскрытыми. Подпольный мир нашего Города хранит свои секреты не хуже, чем судейские комнаты.