15. Свидания в марте

        Пётр Алексеевич коснулся пальцами ножки бокала с вином, густой красный цвет заиграл на поверхности блёстками. Аромат пробудил желание сделать глоток. Пётр Алексеевич оставался неподвижным; в этот день 8 марта он сидел один в своём печальном доме. Николай Ильич звал его в гости, говорил, что и Анна Викторовна будет рада, предлагал посидеть втроём, понимая как нелегко его другу.
Первая мысль, она казалась естественной, это – принять приглашение. Но что-то остановило его; он вдруг понял, что хочет в этот день побыть один, поразмышлять, взвесить свои противоречивые доводы, найти верное решение. Он сделал маленький глоток вина, приятное тепло растеклось во рту, не ставя бокал, он отпил до половины. Вдруг из памяти всплыли воспоминание о его студенческих годах, о вечеринках, о свиданиях с его будущей женой, о пробуждении чувств. Вторая половина учёбы пришлась на годы войны. Он был мобилизован на тыловые работы, его любимую направили на освоение санитарного дела. Учёба не прерывалась, видеться они могли очень редко, но это ещё больше их сблизило, между ними укрепилось глубокое понимание, что они нужны друг другу. И после окончания учёбы, ещё во время войны они заключили брак.

        Пётр Алексеевич допил бокал. Проносились воспоминания дальнейших лет: преодоление послевоенных трудностей, радости, встречи с друзьями, мечты о научных достижениях, рождение сына, семейные поездки на отдых. Давящая боль возникла в области груди, как будто болела и хотела выть душа. Он наполнил бокал и выпил сразу половину. Всё, что вспоминалось, находилось в безвозвратном прошлом. А что же в настоящем? Что в будущем? Только работа и иногда отвлекающие от грусти встречи с друзьями? «Нет!» - сказал он сам себе вслух и допил вино. Он почувствовал импульс энергии, озарением пронзило его желание сделать шаг, пусть это будет авантюра, но это будет жизнь! Он принял решение пригласить Нину на свидание. Как это сделать - будет видно, случай найдётся; он ощущал уверенность, что это решение – правильное.

       Девятое марта. Приглушённый, как будто осторожный гул голосов слышался в коридорах и аудиториях. Настроение повышенной внимательности к девушкам, к женщинам, предупредительность со стороны мужской части Института, как эхо после праздника висело и звучало, - и среди студентов, и в кабинетах среди преподавателей. Лёгкая расслабленность, чуть ленивое состояние царили в первой половине дня; преподаватели с великодушной снисходительностью относились к ошибкам студентов, особенно студенток. На перерывах друзья и приятели приветствовали друг друга, иногда спрашивая: «Ну, как? Всё нормально?» Преподаватели тоже учтиво кивали друг другу, с почтением улыбались коллегам-женщинам.
        Нина шла по коридору, одной рукой несла портфель, другой -  задумчиво теребила волосы. Пётр Алексеевич, с папкой в руке, раскланялся с проходящей мимо Алевтиной Андреевной, из вежливости сказал: «С прошедшим вас праздником». Та растянула губы в улыбке и раскрыла широко глаза, желая показать, как рада этому вниманию: «Спасибо, Пётр Алексеевич», - и она как бы невзначай коснулась воротника своей блузы, пуговица расстегнулась и обнажила чуть ниже ложбинку на её груди. Пётр Алексеевич уже не смотрел в сторону Алевтины Андреевны, он направился по своим делам и увидел Нину.
- Здравствуйте, Перманцева! – сказал он специально громче, заметив, что Нина странно задумчива.
        Она встрепенулась, подняла глаза, они заблестели радостью, и тут же румянец смущения окрасил её лицо.
- Здравствуйте, Пётр Алексеевич, - ответила Нина и остановилась.
- Что-то вы как не после праздника, дело, конечно, не моё… Но решусь спросить, всё ли в порядке, или неприятность произошла? 
Нина снова затеребила локон волос, спускавшийся ниже шеи.
- В общем, всё в порядке, - ответила она затухающим голосом и продолжала стоять.
Пётр Алексеевич задумался, он искал варианты, как продолжить беседу, как её пригласить?
- Знаете что, Перманцева, я всё-таки, невольно что-то знаю о вас, возможно, могу чем-то помочь, что-то посоветовать. Сейчас у меня лекция. Прошу вас, не смущайтесь, если будет нужно – я вас жду у себя на кафедре после 16 часов. Захотите, я вас выслушаю, не стесняйтесь.
- Ага, - только и ответила Нина. Глаза её наполнились радостью.

        Алевтина Андреевна застыла на месте, как приросла к полу, сверлила глазами спину Нины и кидала злобные взгляды на Петра Алексеевича, вниманием которого полностью владела Нина. Алевтина с нервной гримасой на лице застегнула свою верхнюю пуговку и, тукая каблуками, поспешила удалиться.

        Позже, в этот же день Нину отыскал Антон. Очередная лекции закончились, и Нина собирала свой портфель.  Он стал спрашивать её, что произошло, он сдерживал себя, чтоб не сорваться, он нервничал. Нина уже как будто находилась в другом пространстве, она слышала Антона, она сочувствовала ему, зная, что он искренен, она не хотела ему делать больно.
- Антон, сейчас лучше, чтобы мы расстались. Я понимаю тебя. Извини, что подала надежды. Если не сможешь остаться просто друзьями, то может быть лучше вообще не общаться, - она говорила спокойно, некая внутренняя сила поддерживала её, придавала уверенность, - Да, Антон, все эти друзья, так называемые… понимаю, как всё это глупо звучит, и понимаю, что тебе это меньше всего нужно. Прости. Лучше всего – вообще всё прекратить. – Взгляд Нины излучал уверенную спокойную правду.
Антон хотел что-то сказать, сделал вдох, но слова потеряли силу и смысл, когда он увидел глаза Нины. Он выдохнул, развернулся, чтобы уйти, через пару шагов повернул голову к Нине:
– Прощай, – сказал он твёрдо. Нина даже встрепенулась внутри от его состояния, такой ровной уверенности она раньше не чувствовала от Антона. Вслед ему она смотрела с уважением.

        Закончилась последняя лекция, оживлённый шум, вздохи облегчения звучали в аудитории. Наталья, которая сидела рядом с Ниной, повернулась к ней с улыбкой:
- Ну, что, какие планы? Мы с Лёшкой собираемся по бульвару прогуляться. Хочешь с нами? Лёша в курсе. Он - за. Я с ним говорила.
Нина задумалась. Наталья с интересом вгляделась в неё. Нина сидела как оцепеневшая, даже не повернулась к Наталье, руки её с напряжёнными пальцами лежали на парте. Но не мрачными были раздумья Нины, какой-то свет наполнял её изнутри.
- Спасибо, Наташ, - наконец расслабилась Нина и повернулась к подруге, - Нет, у меня сейчас другие дела. Надо ещё кое-что сделать.
- М-м? Расскажешь?
- Другие дела, Натуся, извини, - озорная улыбка осветила лицо Нины.
- Ну, ты наша загадочная! Ладно, успешных других дел. Пока. Не жду, не смущаю, ухожу, - И Наталья улыбнулась с хитроватой укоризной.   

-  Можно? – спросила Нина, постучав и открыв дверь кабинета кафедры.
- Да, заходите, Нина, - Пётр Алексеевич был немного смущён. Он машинально оглянулся, как будто ещё раз хотел убедиться, что коллег рядом нет, - Присаживайтесь, - он встал и поставил для Нины стул перед своим столом.
Нина садилась медленно, как будто в нерешительности, губы чуть сжала, стараясь улыбаться сдержанно. Пётр Алексеевич откинулся на спинку стула, постучал пальцами по столу.
- Что ж, - начал было он.
Нина широко открыла глаза, застыла вся во внимании, румянец украсил её.
- Да, - продолжил Пётр Алексеевич. Он сильней забарабанил пальцами по столу. Нина посмотрела на его руку. Пётр Алексеевич остановился, собрался с духом:
- Так… Вот что. Нина, извините, предлагаю поговорить в другом месте. Извините, что предлагаю перейти в неофициальное место. Сюда могут прийти коллеги. Понимаете?
Нина кивнула головой как послушная ученица.
- Предлагаю посидеть в кафе, там и поговорим. Согласны?
- Да, - тихо произнесла Нина.
- Только вот что. Приходится соблюдать конспирацию. Люди бывают разные.
Азарт мелькнул в глазах девушки.
- Предлагаю так. Собирайтесь, одевайтесь, выходите на улицу и пройдите, пожалуйста, по нашей улице направо до первого поворота. Заверните и ждите. Я подъеду за вами. Договорились?
- Ага, - кивнула Нина.   

        Подъехал тёмно-синий «Москвич», Пётр Алексеевич открыл переднюю дверь, приглашая Нину присесть.
- Можно на заднее?
- Пожалуйста.
        Нина устроилась и сползла чуть-чуть вниз. Она вдруг поняла некоторую странность своего положения. Одно дело – помечтать, а тут события стали разворачиваться в реальной жизни, и вокруг – реальные знакомые люди. Она понимала, что конспирация необходима, и даже немного испугалась, не увидел ли кто, как она садится в машину? Нина сняла свою шапочку и повязала на голову шарф как будто это платок. Пётр Алексеевич с пониманием улыбнулся.
- Мы поедем в одно кафе, подальше отсюда. В районе метро Щербаковская. Минут пятнадцать пути.
- Угу, - ответила Нина.
        Она приподнялась и уселась удобней, только когда проехали знакомые кварталы. Напряжение от неловкости отпускало её; спокойствие и даже защищённость ощутила девушка, сидя за спиной Петра Алексеевича. Вдруг мелькнула мысль: как ей не хватало мужской заботы, зрелого спокойного внимания, понимания. Отец её почти все вечера был занят то репетициями, то спектаклями, приходил, когда Нина уже спала. А в нерабочие дни он долго отсыпался. И частенько проводил свободное время в компании своих коллег из театральной среды, как он говорил, - и обсудить много что надо и расслабиться после напряжённых репетиций и удачных спектаклей. Да, они втроём ездили в отпуск, но это были как отдельные фрагменты жизни, какие-то как будто сказочные. Отец любил свою дочь, когда выдавалось время поговорить, он спрашивал её об учёбе, об интересах, вникал, давал советы. Но очень короткими были эти моменты и редкими. Не дополучила Нина желаемого отцовского внимания.

        В кафе нашёлся столик, расположенный в нише, чуть удалённый от остальных мест в зале.
- Располагайтесь, Нина, не стесняйтесь, выбирайте, что поесть хотите. Угощаю я, естественно, - произнёс Пётр Алексеевич, сам осваиваясь в своей новой роли.
- Спасибо, - как-то кротко произнесла девушка.
- О спиртном речь не идёт. Выбирайте из напитков, что любите: лимонады, компоты здесь вкусные есть.
        После того, как они заказали выбранные блюда возникла пауза. Пётр Алексеевич, то поднимал взгляд на Нину, то отводил. Он сам преодолевал смущение, шаг из привычной колеи был сделан. Когда он видел лицо Нины, то новое трепетное чувство охватывало его, он хотел любоваться ей, но чтобы не смущать девушку, старался взять состояние старшего наставника. Он думал, с чего начать разговор – стоит ли сразу переходить к расспросами о том, почему она была в странном состоянии после праздника? Решил, что лучше начать с нейтральной темы, а там – как пойдёт.
- А рисуете вы, Нина, хорошо. Есть у вас свой стиль. И чувства от каждого рисунка исходят. Хорошо вы передаёте переживания.
Нина от приятного удивления захлопала ресницами.
    - Я вспоминал потом, - продолжил Пётр Алексеевич, - вспоминал ваши рисунки, что вы принесли мне тогда. Умеете вы выразить замысел.
        Нина с интересом, но не без удивления посмотрела на Петра Алексеевича, как будто она открывала в нём что-то новое для себя.
- Вы так странно посмотрели на меня. Как будто не ожидали услышать такое от математика. Так?
- Да, - произнесла Нина.
- Вы думали, что математики разбираются только в математике и других точных и сухих науках?
        Нина смутилась, улыбнулась. Ей стало неудобно, что она воспринимала до сих пор Петра Алексеевича как сторонника точности, пусть внимательного и порядочного мужчину, но не ожидала увидеть в нём и ценителя искусства. 
- Вижу ваше смущение, Нина. Ничего страшного. Расширяйте ваши представления о людях. Интересы человека далеко не всегда ограничиваются рамками его профессии.
Нина улыбнулась, откинула руками со лба волосы и прижала ладони к щекам, оперевшись локтями о стол. 
- А вы где-то учились рисованию? – спросил Пётр Алексеевич.
- Только в художественной школе, обычной.
- Что ж не пошли в этом направлении дальше?
- Я хотела стать декоратором в театре. Помните, рассказывала. Отец отговорил. Настойчиво отговорил. – Нина закатила глаза вверх, вспоминая и вновь переживая свои грустные чувства.
        Пётр Алексеевич задумался – стоит ли критиковать настойчивое давление отца девушки, которое повлияло на её судьбу? Он же так мало  знает её семье.
- Знаете, Нина, - с воодушевлением сказал профессор, - вы же вольны! Задумайтесь об этом. И эта профессия, и наша с вами математика, - это не помеха, это только расширение ваших представлений о жизни, это хороший новый опыт, развитие ваших способностей и к точному и к абстрактному мышлению.
        Нина заинтересованно с доверием смотрела на профессора.
- Вы, если захотите, сможете вернуться к рисованию. Так что не грустите. Может быть вам необходим этот опыт. Судьба это штука, часто ведущая скрытную игру с человеком.
- Интересно, - Нина с уважением посмотрела на Петра Алексеевича, - а как это – скрытная игра?
- Ну, это когда сейчас не понятно, зачем вам нужны эти науки, этот опыт, эти знания. И, кажется, что это никогда не пригодится - только зря потраченное время. А потом, к примеру, в новой деятельности, это будет служить вам опорой, даст вам больше свободы в творчестве, поможет раскрыть уникальность вашего таланта.
Пётр Алексеевич отметил блеск интереса в глазах Нины, он продолжил:
- Например, многие музыканты занимались и точными науками. Танеев – математикой, Бородин – химией. Чего уж говорить о Леонардо да Винчи…

        Разговор о исторических личностях, о поворотах судьбы увлёк их обоих. Пётр Алексеевич с удовольствием вспоминал и делился своими знаниями. Нина слушала, ей нравилось, и как рассказывал Пётр Алексеевич, и сама тема оказалась для неё важна. Она чувствовала себя в этой необычной ситуации более уверенно, вопросы задавала смелей, даже иногда спорила. Тема о том, почему Нина грустила после праздника так и не возникла, она отошла на второй план, стала не важна.
Прошло больше двух часов. Нина посмотрела на время. Смущение и состояние некоторого неудобства почти исчезли, но и оказаться навязчивой было бы неприлично. Пётр Алексеевич понял что увлёкся, мог бы говорить и дольше, - Нина понравилась ему и как собеседница, а находиться рядом с ней, чувствовать волны её эмоций, это уносило его в радостные состояния юношеской влюблённости.
- Да, я понимаю, вам нужно идти. Очень приятно было с вами пообщаться.
Нина улыбнулась.
- Да, мне интересно было, многое интересно. Спасибо.
Пётр Алексеевич задумался. Он решил, что предлагать девушке подвезти её на машине домой в данной ситуации будет с его стороны пока неуместно. Он всё же спросил:
- Вам от метро недалеко до дома?
- Да, совсем близко, пять минут пешком. Да и сейчас не поздно. Я спокойно доеду, - и Нина сдержанно улыбнулась и слегка кивнула в знак того, что понимает ситуацию.

Продолжение http://proza.ru/2024/11/26/31