Об обретении русскости. Домонгольская Русь

Моя повесть "Черные рыбы. Удинский акафист" начинается с того, что герой, журналист, удин по происхождению, в 1990 годы изгнанный из родных мест азербайджанскими националистами, попадает в русское сакральное пространство на Ярославщину, в Брейтовский район. Он выходит на замёрзший берег реки Сить, и совершенно потрясенный слушает эту домонгольскую тишину...

Конечно, в этой повести я описала многие свои состояния. И в "Черные рыбы" вошли воспоминания о нашей поездке с путешественником, членом Русского географического общества Сергеем Новиковым на лед Рыбинского водохранилища, Русского моря. В феврале 2021 года мы присоединились к экспедиции исторических аквалангистов под началом Константина Богданова и Дмитрия Радченко, которые изучают дно Рыбинского моря, находят артефакты и создают музеи в зоне затопления. Благодаря им вы сегодня можете совершить посмотреть  карты-схемы сферических панорам виртуального тура по реке Молога.

 Вместе с Константином Богдановым, которому в 2014 года Президент РФ Владимир Путин вручил премию Русского географического общества «Человек года» (за то, что тот на Балтике вместе со своей командой нашёл затонувший в сентябре 1857 года "Лефорт", хотя исследователи искали подводные лодки Великой Отечественной), мы и жили несколько дней в Брейтове у Дмитрия Радченко. Дмитрий возглавляет межрегиональную поисковую организацию "Третий Рим". С нами тогда был журналист Николай Кудряшев и еще люди, имен которых называть нельзя, ибо все они представляют стратегический человеческий ресурс России.

У меня тогда открылись глаза не только на русских людей, но и на москвичей. С глаз просто спала пелена и я начала понимать, что Москва и Россия были разделены только в 1990 годы, чтобы  между нами развивался конфликт. На самом деле, большое число москвичей постоянно ездит по России, спасается дачами, на выходные уезжая подальше от пластмассового урбанизма. И этим летом я увидела, сколько машин едет из  Москвы до Переславля-Залесского по загруженной трассе М8 «Холмогоры» на Плещеево озеро или ярмарку возле храмов, на родину Александра Невского.

Тогда на Ярославщине я поняла, что домонгольская Русь таит какие-то особенные смыслы, и сакральность ее надо прежде почувствовать, чем осознать.
На Сити есть урочище, где с XIII века не растут деревья и не селятся люди. Здесь 4 марта 1238 года произошло  сражение между войском владимирского князя Юрия Всеволодовича и корпусом Бурундая. Враги потопили русскую землю в крови. И поражение наших войск сломило сопротивление князей Северо-Восточной Руси монгольскому нашествию.

После гибели великого князя Юрия великокняжеский престол занял его брат, князь переяславский Ярослав Всеволодович, под прямым контролем которого оказались Владимирское княжество и Переяславль-Залесское княжество. А войско Бурундая оказалось ослабленным после битвы («великую язву понесли, пало и их немалое множество») и это не позволило им еще и по бездорожью совершить поход на Новгород.
Кстати, о русском марте. Однажды я выслала несколько фотопейзажей с реки Городни из Чертанова, где жила в детстве и училась в начальной школе, профессору Виктории Аракеловой. На снимках был парк, кресты, оставшиеся на старых захоронениях и храм Покрова Пресвятой Богородицы на фоне сходящего с жирной, размокшей земли рыхлого снега, как линяющая шкура белого медведя.

Она сказала : "Этот русский пейзаж выматывает душу".

Эти простые слова поразили меня.

 В межсезонье в марте или ноябре душа, созерцая этот русский пейзаж с его смятением, действительно изматывается, томится по чему-то неизведанному и непостижимому.  И иногда в голову приходят странные мысли, глядя на раскисшую грязь, что вот в ней-то и застревали колесные повозки монголо-татар и опорки солдат наполеоновской и гитлеровской армий.