Вопрос 4. Продолжение. Положение старообрядчества

Русская православная старообрядческая церковь.  -
Сразу после Октябрьской революции 1917 года в ходе массовой ликвидации домовых церквей закрылись домовые старообрядческие храмы (преимущественно в купеческих домах). В 1918 году были упразднены почти все старообрядческие монастыри, Богословско-учительский институт в Москве и все старообрядческие периодические издания. Во время гражданской войны случались расправы красноармейцев и чекистов со старообрядческими священнослужителями. Впрочем, в 1920-е годы с разрешения властей достраивались некоторые старообрядческие храмы, начатые до революции.
В 1923 году архиепископ Мелетий (Картушин) и епископ Геронтий (Лакомкин) выпустили «Архипастырское послание» с призывом к пастве быть лояльными новой власти. В середине 1920-х годов белокриницкому согласию по разрешению ОГПУ удалось провести несколько соборов (в 1925, 1926, 1927), на которых рассматривались вопросы устроения церковной жизни в новых социальных условиях. Возобновилось издание (в частных издательствах) «Старообрядческих церковных календарей». Епископ Геронтий организовал в Петрограде братство св. священномученика Аввакума с пастырско-богословскими курсами при нём. К концу 1920-х годов старообрядческая Церковь Белокриницкой иерархии включала в себя 24 епархии, которыми управляли 18 епископов, несколько монастырей, существовавших после 1918 года под видом «трудовых артелей», и сотни священнослужителей.
Политика правительства по отношению к старообрядцам резко изменилась в конце 1920-х годов, когда в ходе проводившейся в СССР коллективизации сельского хозяйства была развёрнута кампания по «ликвидации кулачества как класса». Старообрядческое крестьянское хозяйство в большинстве было зажиточным, и это дало основание Н. К. Крупской сказать, что «борьба с кулачеством есть одновременно борьба со старообрядчеством», внутри которого наиболее крупным и организованным было белокриницкое согласие. В результате массовых репрессий против старообрядцев в 1930-х годах были закрыты все монастыри; многие области, прежде считавшиеся старообрядческими, лишились всех действующих храмов, было арестовано подавляющее большинство священнослужителей. При закрытии храмов и монастырей производилась тотальная конфискация икон, утвари, колоколов, облачений, книг, было уничтожено немало библиотек и архивов. Часть старообрядцев эмигрировала, преимущественно в Румынию и Китай.
В ходе репрессий епископат был практически полностью уничтожен. Большинство архиереев было расстреляно, некоторые томились в тюрьмах и лишь двое (нижегородский епископ Иннокентий (Усов) и иркутский епископ Иосиф (Антипин)) сумели скрыться за границей.
1938 году на свободе остался один архиерей — епископ Калужско-Смоленский Савва (Ананьев). Белокриницкая иерархия на территории СССР оказалась под угрозой полного исчезновения. Стараясь избежать этого и ожидая каждый день ареста и казни, в 1939 году епископ Савва единолично рукоположил епископа Паисия (Петрова) своим преемником на Калужско-Смоленскую епархию, однако Паисий вскоре скончался. Ареста не последовало, и в 1941 году епископ Савва по ходатайству рогожских старообрядцев возвёл вернувшегося из заключения епископа Самарского Иринарха (Парфёнова) в достоинство архиепископа.
Архиепи;скоп Меле;тий (в миру Миха;ил Полика;рпович Карту;шин; ок. 1859, хутор Попки, Усть-Медведицкий округ, Область Войска Донского — 4 июня 1934, Москва) — епископ Древлеправославной Церкви Христовой (Белокриницкой иерархии), в 1915—1934 годы — её предстоятель с титулом архиепископ Московский и всея Руси.
В 1924 году с другими представителями Белокриницкой иерархии принимал участие в работе совместной комиссии по взаимоотношениям с Русской Древлеправославной Церковью. Но, несмотря на все приложенные усилия, конструктивного диалога не получилось.
В 1932 году фигурировал как «соучастник» в деле арестованного епископа Иринарха (Парфенова). Скончался 4 июня 1934 года от атеросклероза в возрасте 74 лет.
Епи;скоп Вике;нтий (в миру Василий Семёнович Никитин; 28 мая 1892, село Замолодино, Костромской уезд, Костромская губерния — 12 или 13 апреля 1938, Москва) — епископ Древлеправославной Церкви Христовой (старообрядцев, приемлющих белокриницкую иерархию), епископ Кавказский, местоблюститель архиепископского престола (1935—1938).
В январе 1926 году его жена скончалась от саркомы, оставив двоих детей. Горе отца Василия было безмерно, он сильно похудел, осунулся, почернел лицом. Часто ходил на могилу жены и плакал. В сентябре 1928 года состоялся последний перед многолетним перерывом Освященный собор. На этом Соборе Василию было предложено принять архиерейский сан. Он отказывался, но соборяне, в числе которых был и его отец, уговорили его. Было решено, что он возглавит Кавказскую епархию вместо скончавшегося епископа Феодосия (Монокова). Смиренно соглашаясь, отец Василий со слезами умолял: «Только не оставьте моих детей!».
13 апреля 1932 года был арестован и обвинен в «создании и руководстве Северо-Кавказским филиалом Всесоюзной контрреволюционной организации старообрядцев». Он якобы «подготавливал вооруженное восстание против советской власти, для чего члены организации хранили огнестрельное оружие и боеприпасы, вел шпионскую деятельность в пользу Румынии, воспитывал молодежь в антисоветском духе, агитировал против колхозов, распространял и хранил антисоветскую литературу, а также портрет бывшего царя Николая II. Распространял слухи о скорой интервенции японцев. Агитировал молодежь против вступления в комсомол и Красную армию». Осуждён на десять лет лишения свободы. Наказание отбывал в Свирских исправительных лагерях.
В сентябре 1933 года досрочно освобождён из-за болезни ног, полученной ещё на службе в армии. С осени 1934 года проживал в Москве, имея столичную прописку. Служил не только в Покровском соборе на Рогожском кладбище, но и во всех уцелевших старообрядческих храмах. Поскольку в 1934 году скончался архиепископ Московский и всея Руси Мелетий (Картушин), а созывать Освященный Собор для выборов нового предстоятеля по условиям того времени было невозможно, между епископами началась переписка с целью избрания местоблюстителя.
В феврале 1935 года после длительной переписки утверждён местоблюстителем Московского архиепископского престола.  Секретарь Московской Архиепископии Галина Мариничева в своих воспоминаниях писала: «Условия жизни ему достались тяжелейшие, негде было и главу приклонить. Тем не менее он принимал участие в богослужениях в уцелевших московских храмах на Рогожском кладбище, на Тверской, на Апухтинке и в самый острый период антирелигиозных гонений находил мужество после богослужений говорить проповеди, которые были струёй свежего воздуха в удушающей атмосфере распространявшегося безверия… Его речь была продуманной, немногословной, серьёзной и доступной для понимания каждого слушающего. Авторитетом среди верующих он пользовался огромным, народ его почитал и любил».
В газете «Известия» от 30 января 1938 года была опубликована клеветническая статья некоего А. Юрина «Архиепископ всея Руси». В статье епископ Викентий обвинялся во всех мыслимых и немыслимых грехах: он бывший белогвардейский офицер, церковный карьерист, погубивший жену ради архиерейского сана, румынский шпион, горький пьяница, дебошир и пр.
5 марта 1938 года, епископ Викентий был арестован и доставлен во внутреннюю тюрьму НКВД на Лубянской площади в Москве. Через несколько дней его перевели в Бутырскую тюрьму, затем в Лефортовскую. Здесь после очередного допроса в ночь с 12 на 13 апреля он скончался от кровоизлияния в мозг. Тело было увезено в крематорий Донского кладбища, прах захоронен в общей могиле.
Епи;скоп Са;вва (в миру Семён Иванович Ананьев; 1870-е — 16 июня 1945, Калуга) — епископ Древлеправославной Церкви Христовой (Белокриницкий иерархии), епископ Калужско-Смоленский. Местоблюститель. (1938—1941).
На Освященном Соборе 1922 года кандидатом во епископы избран. Провести его хиротонию предполагалось в том случае, если от архиерейского сана откажется боровский священник Карп Тетеркин. Этот отказ последовал. Рукоположен 24 июля (6 августа) 1922 года в Калуге на овдовевшую после смерти епископа Павла (Силаева) ;алужско-Смоленскую кафедру епископом Александром (Богатенковым) и епископом Геронтием (Лакомкиным). С этого дня и до самой смерти жил в этом городе.
В 1930-х годах почти все старообрядческие приходы и храмы епархии были закрыты, священники репрессированы, многие расстреляны. Последние полтора десятка лет своей жизни тяжело болел, что в значительной мере спасло его от ареста. Так, священник Мефодий Костоправкин из деревни Таракановки Калужской области в 1937 году показывал на допросе в НКВД, что уже два года не получал от епископа Саввы никаких указаний «в связи с его болезнью — психическое расстройство». Из-за болезни было сложно предъявить епископу Савве обвинения в организации контрреволюционной деятельности. Богослужение проводил на дому. К 1938 году остался единственным архиереем белокриницкой иерархии в СССР, который был на свободе. Белокриницкая иерархия на территории СССР оказалась под угрозой полного исчезновения. Стараясь избежать этого и ожидая каждый день ареста и казни, в 1939 году епископ Савва единолично рукополагает епископа Паисия (Петрова) своим преемником на Калужско-Смоленскую епархию. Впрочем, епископ Савва пережил своего ставленника, скончавшегося зимой 1942—1943 года.
Древлеправославная поморская церковь.
В XIX и XX веках в поморское согласие перешёл ряд больших федосеевских общин Петрограда, Псковской, Новгородской областей, Поволжья, Прибалтики. Таким образом, в советское время поморцы стали самым многочисленным беспоповским согласием. Съезд христиан-поморцев в 1923 году разработал положение о церкви поморцев, предусматривавшее учреждение высшего Духовного совета и поместных (краевых, областных) духовных советов.
К концу 1930-х годов легальная церковная жизнь ДПЦ прекратилась: многие наставники были расстреляны, либо находились в заключении или на нелегальном положении. С тех пор «по нужде» стал широко распространен институт «наставниц» — женщин, руководящих общинами за отсутствием наставников-мужчин.
После присоединения Прибалтики к СССР, местный поморский христианский центр (Высший старообрядческий совет), созданный в Вильно ещё в 1925 году, не стал закрываться, что послужило началом легализации беспоповского старообрядчества в СССР.
Терентий Акимович Худошин (1858, Самодуровка, Саратовская губерния — ноябрь 1927, Ахмат, Саратовская губерния) — выдающийся деятель Древлеправославной Поморской Церкви, начётчик. В широких кругах староверия его по праву называли «Поморским Златоустом». Руководитель Древлеправославной Поморской Церкви (1912—1927).
Последние годы своей жизни Терентий Акимович вместе с семьёй жил в селе Ахмат Новоузенского уезда Самарской губернии. На соборе 1925 г. в Саратове он присутствовал уже как представитель общины с. Ахмат. В 1923 г. по инициативе Т. А. Худошина в Москве были созваны члены Совета Соборов, Духовного Суда и был организован Высший Духовный Совет Старообрядческой Поморской Церкви.
Ершов, Павел Васильевич (1927—1930)
Власть яро желала подавить Русскую Православную Церковь как контрреволюционный и буржуазный элемент. В связи с этим представители меньших по численности конфессий на первых порах рассматривались советской властью как орудие борьбы против главного «врага». Старообрядцы, по мнению правительства, обладая исторической судьбой антагониста Русской Православной Церкви, могли противостоять ей и внести разлад во внутреннюю церковную деятельность, связанную, в первую очередь, с патриархом Тихоном.
Другой источник: Разгон Учредительного Собрания сделал невозможным мирное восстановление порядка. Красный террор развернулся уже в 1918 году. Враждебно относясь к христианству, большевики кроме того видели в старообрядцах могучую, спаянную и финансово оснащённую силу. Советская пропаганда изображала старообрядческую предпринимательскую элиту, как сборище эксплуататоров и мироедов. Все большевистские газеты обошёл приписываемый Рябушинскому призыв задушить Россию «костлявой рукой голода».
В том же 1918 году незадолго до указанной программной статьи журнал «Голос Церкви» опубликовал «пастырское послание» главы Старообрядческой Церкви Белокриницкого согласия архиепископа Мелетия. В Русской революции архиепископ Мелетий видел разгул диких страстей и низменных инстинктов: «сам сатана ополчился на Христианство всеми силам своего ада». Архиепископ призывал Православных христиан ополчиться против врагов Божьих не вещественным, а духовным оружием.
Широкая антибольшевистская пропаганда шла через старообрядческие журнал «Голос Церкви» и через типографию Рябушинского.
В 1918 году в Кинешме на земском старообрядческом съезде был создан «Комитет освобождения Родины» – «контрреволюционная организация», по терминологии В. Миловидова, стремившаяся к объединению с участниками ярославского восстания. «Комитет освобождения родины» в подполье просуществовал до 1926 года. В период Гражданской войны богатые старообрядцы-промышленники, особенно группа Рябушинского, оказывали всемерную поддержку белогвардейским армиям Деникина, Врангеля и Колчака, в рядах которых сражалось немало старообрядцев. В войсках Деникина был даже армейский старообрядческий священник (о. Иаков Никулин), окормлявший старообрядцев-казаков. П.П. Рябушинский эмигрировал в Париж и стал одним из создателей контрреволюционного «Союза Русских промышленников» (эмигрировавшие представители российской деловой элиты). Союз развернул активную борьбу против советской власти.
Антибольшевистская деятельность старообрядчества особенно ярко проявилась на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке, то есть там, где было много староверов-переселенцев. Большинство из них были рачительными, крепкими хозяевами, «кулаками».  Старообрядческое население с психологией крепкого хозяина и явилось естественной оппозицией новой власти. «Таким образом, – заключает И. Поздеева, – старообрядческое крестьянское хозяйство перед революцией 1917 года на 90% было крепким, средним или достаточно зажиточным хозяйством и, таким образом, по всем своим характеристикам значительно превышало «среднестатистическое хозяйство» остального сельскохозяйственного населения Империи... именно этот слой был устойчивой опорой, на базе которой мог успешно продолжаться начатый Февралём 1917 года новый этап Русской истории, и который так последовательно был уничтожен в 20–30-х годах XX века».
В 1918 году в Барнауле прошёл съезд старообрядцев Белокриницкой Церкви, положивший начало созданию единого фронта сибирского старообрядчества против большевистской диктатуры. Позднее был создан Центральный исполнительный комитет всех согласий старообрядчества для общего руководства в борьбе с революцией. Основной целью старообрядчества объявлялась борьба за возрождение «великой неделимой и независимой России». Старообрядцы Урала, Сибири и Дальнего Востока оказывали всяческую поддержку Белому движению. Между правительством Колчака и епископами Белокриницкой Церкви на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке был установлен тесный союз для борьбы с советской властью. Правительство Колчака уравняло старообрядчество в правах с Православной Церковью. Старообрядческое духовенство было взято, как и Православное, на содержание Правительства.
В 1919 году старообрядчеством проводилась активная работа среди молодёжи через специальные кружки, целью которых было спасение России. Эти кружки в Томске, Омске, Тюмени, Новониколаевске, Екатеринбурге и других городах вербовали молодёжь в армию Колчака. Старообрядцы Урала и Сибири стали инициаторами создания добровольческих крестоносных дружин. В глухой тайге старообрядческим диаконом Журавлёвым ещё до революции был основан скит Ново-Архангельский. В 1917 году Журавлёв стал епископом Уральской епархии Амфилохием, где им вскоре была выпущена брошюра антибольшевистской направленности. В 1921 году епископ Амфилохий переехал в свой скит (Томский округ). Вместе с ним туда прибыли Мельников, бывший представитель от старообрядческого духовенства в Сибирской областной думе, и Суворов, бывший редактор журнала «Сибирский старообрядец». Из Барнаула Суворов привёз в Томск типографское оборудование, которое на монастырских лошадях было отправлено в скит. Подпольная типография начала выпускать листовки с подписью «агитотдела сибирской боевой организации». Старообрядческий епископ Томско-Алтайской епархии Тихон снабжал скит бумагой и принимал участие в распространении листовок.
В последующие годы, – пишет А. Долотов, – старообрядчество, если, может быть, на время и отказалось от открытой контрреволюции, то во всяком случае, вредительство социалистическому строительству из-за угла, путем скрытой «работы» и повседневной агитации считало своей задачей». Старообрядческие скиты-монастыри в горах и глухой тайге становились укрытием для многих участников Белого движения. Таков был, например, беспоповский Верх-Ашпанакский скит на Алтае, где, во время Гражданской войны укрывалось, кроме белогвардейцев, большое количество хлеба и мануфактуры. Старообрядцы Приамурья и Приморья выступали против красных партизан, снабжали белогвардейцев продовольствием. В Забайкалье старообрядцы-казаки поддерживали атамана Семёнова, много староверов было в отрядах барона Унгера. Отряд Сапожникова в большинстве своём состоял из старообрядцев.   Старообрядчество содействовало победе Белого движения в Приморье и образованию там 26 Мая 1921 года Временного Приамурского Правительства. Старообрядческое духовенство активно поддержало и генерала Дидерикса в Приморье.
Поворотным моментом в государственно-конфессиональных отношениях стало Постановление ЦК РКБ(б) «О постановке антирелигиозной пропаганды и о нарушении пункта 13 программы» от 20 июля 1921 года. Ограничения налагались на членов партии: они не должны быть верующими и оправдывать религиозную деятельность. Агитотдел ЦК и Главполитпросвет отныне должны бороться с любым проявлением религиозности, причём ЦК подчёркивал равное негативное отношение ко всем религиозным группам:
После поражения Белого движения в Гражданской войне, когда стало очевидным, что новая власть стабильна, руководители основных старообрядческих течений в Декабре 1922 года призвали верующих к лояльности по отношению к советской власти. Если власть стабильна – значит от Бога, даже если и в наказание. А в 1923 г. старообрядческий архиепископ Московский и всея Руси Мелетий и епископ Петроградский и Тверской Геронтий выпустили «Архипастырское послание к христианам Древлеапостольской Старообрядческой Христовой Церкви», в котором говорилось: «Теперь, слава Богу, у нас в России утвердилась рабоче-крестьянская власть».
5 Октября 1921 г. Народный комиссариат земледелия принял Воззвание «К сектантам и старообрядцам, живущим в России и заграницей». В Воззвании Наркомзема проводилась аналогия между сектантами, старообрядцами и коммунистами в мировой истории. Старое государство якобы преследовало первых также, как оно преследовало большевиков, и теперь их, как естественных союзников и единомышленников поддерживает советская власть. Впервые за всё время существования России сектантам всех направлений и недавно ещё гонимым старообрядческим согласиям, ушедшим достаточно далеко от только что господствовавшей и их угнетавшей государственной Православной Церкви, предоставлена полная возможность широкого объединения на трудовой почве в сельском хозяйстве.
С целью создания религиозных земледельческих общин, артелей, коммун была создана специальная «Комиссия по заселению совхозов, свободных земель и бывших имений сектантами и старообрядцами». К началу 30-х годов были закрыты все старообрядческие монастыри, прекратили своё существование иконописные мастерские, благотворительные заведения. Почти полностью оказалась прекращена издательская деятельность (кроме выпуска церковного календаря). Ещё в годы Гражданской войны был ликвидирован Старообрядческий Духовный Институт и старообрядцы остались без своих учебных заведений. В первые годы советской власти школы в старообрядческих сёлах и деревнях зачастую пустовали. Старообрядцы не пускали детей в советскую школу и уж, конечно, не позволяли им вступать в пионеры и комсомол. Жители деревни Перединской на Средней Печоре в 1926 году заявили, что детей в школу не пустят, если там не будет преподаваться Закон Божий. Враждебно встречалось открытие клубов, изб-читален, кружков ликбеза и тому подобного.
В сёлах Знаменское и Трусово старообрядцы проводили свои собрания, где убеждали верующих в колхозы не вступать. В Усть-Илиме и Филлиповской население ломало колхозный инвентарь. Были случаи, когда возмущение крестьян доходило до физических расправ над «активистами».
В деревне Чупрово вначале удалось вовлечь в колхоз 12 хозяйств из 112, в Муфтюге – 9 из 100. По выражению тогдашнего идеолога, «потребовалось решительное вмешательство партийных и советских органов». На принудительные меры властей последовала волна самоубийств: снова были «гари», как в старину, и отравления.
Укрепляясь на местах, советская власть постепенно перешла в наступление на старообрядчество. В 1929–30 годах были закрыты единоверческие церкви в сёлах Усть-Цильма, Замежное, старообрядческая часовня в деревне Скитской. В 1933–34 годах власти закрыли все скрытнические молельни, а к началу 40-х годов ликвидировали скрытничество на Удоре, Летке и Печоре. По статистике 1973 года в Коми крае старообрядцев было не более 2,5 тысяч человек.
В одной из своих статей по атеистическому воспитанию Н.К. Крупская писала: «Борьба с кулачеством есть одновременно борьба со старообрядчеством».
Против атеистического воспитания детей старообрядчество протестовало делом, предпринимая попытки создавать тайные церковные школы, поскольку «в советских школах из детей делают коммунистов и безбожников».
В 1926 году производилась «Всесоюзная перепись населения», которая, со стороны старообрядцев, естественно, встретила «саботаж»: целыми сёлами уходили староверы в лес ...
В 1929–1930 годах под лозунгом «ликвидация кулачества как класса на базе сплошной коллективизации» была проведена насильственная коллективизация крестьян с уничтожением 6 миллионов наиболее крепких хозяйств (около 15 миллионов человек). Значительное число их принадлежало к старообрядцам. (Борьба с кулачеством – борьба со старообрядчеством, по свидетельству самих насильников).
Старообрядческие наставники учили: «Колхозы – антихристовы гнезда, ни один верный в них входить не может, ибо этим самым он будет способствовать дальнейшему разгулу и укреплению антихриста. Тот, кто вступает в колхозы, будет проклят, ибо он отдаёт свою душу антихристу». Большинство отказывались вступать в колхозы – или оставались единоличниками, или уезжали в города на заработки... И сегодня, к примеру, самая крупная в Москве старообрядческая община на Рогожской заставе состоит, в основном, из приезжих переселенцев и их потомков – тех, кто не захотел участвовать в рабском вымороченном труде советской деревни.
Особо необходимо отметить существование в СССР, начиная с 1920-х годов, тайной подпольной ветви старообрядчества – Истинно-православных христиан странствующих (ИПХС). Это течение получило определённое распространение в самых различных районах страны, что, судя по архивным документам, вызывало тревогу в ЦК КПСС даже в 1940–1960 годов.
До революции:
Общее число староверов – 2.296.621 человек. Число зарегистрированных общин – 1.268. Число зарегистрированных священников и наставников – более 3.000 человек. Число старообрядческих храмов – 639, молитвенных домов – 3.161, скитов и обителей – 73.
Количество поповцев – 995.375 человек, в том числе приемлющих Белокриницкую иерархию – 787.983 человека, беспоповцев – 1.211.246 человек. Наиболее крупные образования в беспоповстве – поморы и федосеевцы. Кроме последних, в настоящее время сохранились лишь основные согласия: филлиповское, спасовское, странническое и часовенное. Более мелкие толки почти повсеместно исчезли (такие как аристовщина, адамантовы, аароновщина, лужковцы, лучкиновцы и другие).
У поморцев власти закрыли в Москве 3 храма (из 5) и все молитвенные дома (двадцать два). Закрыты были также единоверческие два монастыря (Никольский и Всех святых) с четырьмя действующими храмами и один приход. Из закрытых старообрядческих храмов особо известны были храмы на Апухтинке, Остоженке, Тверской, Генеральной, Новокузнецкой, в Гавриковом переулке, Каринкинская и др. Они строились на взносы богатых старообрядцев-промышленников и купцов: Рябушинских, Морозовых, Рахмановых, Солдатенковых, Кузнецовых.
После ареста епископа Викентия в 1938 году первосвятительская кафедра пустовала около трёх лет. Во всём старообрядчестве на свободе оставался единственный епископ Савва Калужский, больной и престарелый. Часть старообрядческой иерархии погибла в годы гражданской войны, некоторые вынуждены были эмигрировать. Ещё два епископа, хотя и были живы, находились в заключении – епископ Иринарх Самарский и епископ Геронтий Ленинградский. В 1940 г. епископ Иринарх был освобождён и в 1941 г. возведён епископом Саввой Калужским в сан архиепископа Московского и всея Руси.
Отношение старообрядцев к большевикам было далеко не однозначное: часть старообрядцев, чаще всего сибирских, смотрели на большевиков крайне негативно. Тем не менее Комиссия по передаче свободных земель и бывших помещичьих угодий старообрядцам и сектантским общинам создаётся, а земли раздаются. Часть старообрядческого духовенства в ответ на столь благосклонное отношение властей призывала верующих отвечать тем же. Количество старообрядческих общин растёт, духовная жизнь возрождается. Комиссия просуществует до 1924 года.
Таким образом, на фоне разворачивающегося советского строительства, многие тенденции которого в корне противоречили старообрядческой доктрине, в мировоззрении староверов происходило обострение эсхатологических переживаний. В связи с этим обостренно стали восприниматься тезисы о „божьем“ и „антихристовом“ пространствах. Как следствие в среде ортодоксально настроенных старообрядцев стали усиливаться тенденции к ограничению контактов с представителями власти, которые всё чаще стали восприниматься как носители „антихристова царства.
Кратко:
В 1917–1918 годах закрылись многие старообрядческие церкви и молитвенные дома, были упразднены почти все монастыри, закрыты периодические издания, учебные заведения.
После окончания Гражданской войны 1917–1922 годов советское правительство предприняло ряд шагов по привлечению старообрядцев. В 1921 году было издано воззвание к старообрядцам и сектантам, где утверждалось, что их теперь «никто, никогда... не будет преследовать».
В 20-е годы стало возможным некоторое возрождение старообрядческой церковной жизни. С разрешения властей старообрядцы разных согласий провели ряд соборов и соборных заседаний, на которых рассматривались вопросы устава и богослужения, устроения церковной жизни в новых исторических условиях. Возобновилось издание «Старообрядческих церковных календарей». В 1923 году состоялось учреждение трёхчинной иерархии в беглопоповском согласии.
В годы советских репрессий резко сократилась численность старообрядческих приходов.  К началу 30-х годов были закрыты все старообрядческие монастыри, прекратили своё существование иконописные мастерские, благотворительные заведения