Парашют

Стать лётчиком было моей детской мечтой. Я даже после школы с Голубовским вместе ездил на день открытых дверей в Академию гражданской авиации. Но там лётчиков не готовили, и, вообще, в Ленинграде лётных школ не оказалось. Надо было, если на лётчика, чуть ли не Липецк или Кировоград ехать, а не вертолётчика – аж под Кушку. Я тогда резонно подумал, что ехать куда-либо учиться из культурной столицы ну, в Оксфорд какой-нибудь можно, ну в Йель, на худой конец – в Москву, но в регионы – как-то не комильфо! Но где-то в глубине души мечта – она осталась.
В институте услышал от кого-то про прыжки с парашютом и прямо-таки загорелся. Но непонятно где и как - с информацией тогда вообще не очень было-то без интернета. Да и денег не было, всё как-то не складывалось - малодушничал, одним словом. А тут на 40-летие жена мне Эмпрану подарила, а там вариантов больше десятка было. Думала я массаж какой выберу, день SPA или ресторан. А я как парашют увидел, так больше ни о чём думать и не мог – вот он, думаю, час «Х» настал – себя проверить.  Жена чуть не в плачь, уже вдовой себя примеряет. Да ещё своими-же руками! Родственники в крик - все отговаривают, мать корвалол пьёт. Но я был непреклонен – редкое для меня качество.
Ехать был не ближний свет – аэродром Гостилицы, - километров 80, наверно. Андрей мне компанию составил. – Молодец, говорит, что футболку красную надел. – В смысле? – Ну, как плащ красный у спартанцев, чтобы крови врагу не было видно. – Умеешь ты поддержать!
Ветрено было, а потому нас долго мариновали – часов пять-шесть, наверно. Тренировали прыгать со стойки, парашют укладывать. Тот, кто укладывает другому, кстати, уголовную ответственность за это несёт. А потому все профи только сами себе укладывают. Тут доверие уровня боевого братства. В воздух поднимались пока только профессионалы. Мы же ждали, пока ветер не утихнет до каких-то «любительских» параметров. Я-то прыгал самостоятельно с общевойсковым парашютом с 800 м., а те, кто с инструктором - с 4 км. Девушка там одна с нами в кафе сидела уже после прыжка с инструктором – несколько часов в себя прийти не могла – подруга её отпаивала.
Там ещё незаметно шестёрка Жигули по полю ездила. Это я только через пару часов подметил: администратор в бинокль за приземляющимися смотрел: за тем, кто не встал, машина и выезжала.
Самолёты дребезжали как погремушки – все разболтанные, лет по 30-40 каждому. Там Ан-2 наши были и чешские Turbolet L 410 – я его сразу узнал, ибо его ГДР-овскую модель в школе клеил. Выставили нас и спрашивают, мол, кто сколько весит: тяжёлых-де вперёд, чтобы лёгких сверху не догнали. Дошла и до меня очередь – Сколько? – 100. – Первым пойдёшь! Загрузили нас в самолёт, взлетели. Инструктор говорит, мол, с вами-то не так интересно, самое весёлое – когда народ заднюю передачу включает, тогда силой выталкивать приходится: девчонки-то ладно – сам справлялся, а иногда и в помощь кого звать приходилось, если парень поздоровее! И смотрите: после прыжка – до трёх сосчитайте, только потом кольцо дёргайте, чтобы от самолёта и от товарищей отлететь подальше, а то был тут у нас случай… А потом проверяйте не спутались ли стропы, полностью ли парашют раскрылся. И только после этого выдёргиваете шнур срабатывания запасного парашюта. С тех, кто забудет, 300 рублей за перекладку! Он дверь открыл, а земля внизу такими маленькими правильными кусочками разлинована, а я у двери ближний – вот тут-то страх меня и накрыл. Скорость у самолёта небольшая была – километров 200. Шагнул я обречённо – и как стало меня кувыркать по-разному – какое там «до трёх»: если ненормативную лексику убрать, то с трудом до одного досчитал и кольцо дёрнул. Полёт сразу выправился, колбаса прекратилась. Я стропы проверил, парашют оглядел, шнур запасного выдернул. Вишу – красота: скорости вообще не чувствуется, прямо паришь. И так несколько минут. Потом, непосредственно перед приземлением, я всё-таки решил, что ноги надо бы вместе свести, как учили. И не зря: шарахнуло об землю так, что после ног следующим сразу кобчик был – скорость приземления порядка 9 м/с. Неожиданно, честно говоря, вертикальная скорость вообще не чувствуется. Сразу понял, что, если бы ступни вместе не свёл, то и за мной бы жигулёнок сейчас приехал: ноги сломать – нефиг делать.
К слову сказать, пара человек у нас всё-таки на двух парашютах приземлилась: один шнур запасного забыл выдернуть, а второй сразу после прыжка сознание потерял. На двух парашютах приземление помягче, конечно, но всё равно – не позавидуешь. А ведь могли и стропы парашютов перепутаться. Тогда бы не один толком и не открылся. Нам под это дело специально каждому по стропорезу выдали.
А перед тем, как возвращаться по полю, надо было свой парашют аккуратно собрать и в мешок упаковать – на что нашего обучения, собственно, часа полтора было потрачено. А я приземлился прямёхонько на взлётную полосу. И, вот, сижу я, как диверсант, – парашют прячу, а метрах в 100 от меня самолёт с включёнными двигателями ждёт, когда я ему взлётную полосу освобожу – непередаваемые ощущения! Основной страх меня уже после накрыл – ехал обратно немного пришибленный: а, если бы парашют не раскрылся, а, если бы стропы с запасным перепутались, а, если бы ноги в конце вместе не свёл, а, если бы ветром на винты самолёта того отнесло… Был у нас в самолёте ровесник мой, тот каждый год прыгал, чтобы себе доказать, что может ещё. Вместе с женой приезжал: он - военный, она – в платочке в горошек. А остальные все совсем молодёжь – лет 20 дай бог.
Через пару лет, мне брат на день рождения тоже сертификат подарил, но уже на полёт на малой авиации, за что был проклят моим ближним окружением, типа, раз уже чудом живой остался, а тут опять эта русская рулетка! Они даже сертификат этот изничтожить хотели. Но я-таки не дал и слетал потом – даже порулить удалось! Хотя это уже куда ближе было – на Горском аэродроме.