Герой Востока

«Повесть о Гэндзи»
М.: КоЛибри, Азбука- Атикус, 2024, 320 с.
На поисковый запрос о писательницах Средневековья Википедия предлагает 18 имен. Больше половина из них – монахини, есть и коронованные особы или дворянки. Оно и понятно – тогда и позже образованием на Западе занимались, прежде всего, монастыри. Что интереснее, мало, кто помнит тексты этих писательниц. Придут на память, может быть, имена Кристины Пизанской, да, пожалуй, Маргариты Наваррской. То в Европе. А вот в маленькой островной Японии средневековых писательниц насчитывается 11 человек. Тоже, конечно, благородных кровей. И в их арсенале, например, есть «Повесть о Гэндзи» Мурасаки Сикибу.
Это первый роман мировой литературы, энциклопедия японской жизни. Японцы также называют его романом – моногатари – то есть, по версии Википедии, японской классической повестью, романом в традиционной японской прозе, расширенным повествованием, сравнимым с эпопеей, собранием японских новелл, содержащих в тексте элементы поэзии.
Написан он в средние века, во времена Хэйан (794-1185), в эпоху мира и спокойствия, если верить переводу. Японские писательницы скрывались под прозвищами, и Мурасаки Сикибу – тоже не настоящее имя, а псевдоним, причем возник он спустя какое-то время после появления рукописи. Поэтому вопрос, кто написал «Повесть о Гэндзи» возник сразу же. Насколько реальна автор - придворная дама императрицы Сеси под таким прозвищем, ведь о ней очень мало, что достоверно известно. «Дневник Мурасаки Сикибу» и «Собрание песен Мурасаки Сикибу» - это почти все подтверждения, что она жила и писала при японском дворе.
Роман представляет собой почти 1500 страниц текста. Принц Гэндзи – сын японского императора и его любимой наложницы. Через него мы узнаем об отношениях в японском высшем свете. Книга подразделяется на три части: Гэндзи от рождения и зрелости – основная часть, 33 главы, Гэндзи в старости и до смерти – 8 глав и рассказ о наследниках Гэндзи – 13 глав, всего 54 главы.
Переводчик - японист Татьяна Соколова-Делюскина получила за перевод и адаптацию на русском языке Специальную премию Японского фонда в 1993 году, и орден Восходящего солнца с золотыми лучами и розеткой в 2008 году. Помимо самого перевода, она подготовила объемные пояснительные статьи и комментарии. Многие традиции Востока не понятны для людей, воспитанных западной культурой. Тем более, что долгое время островная Япония развивалась изолированно от материка, будто в парнике, взяв за основу конфуцианство и много чего еще из Китая. Но и Китай был долгое время закрыт для иностранцев.
Одна из таких японских традиций, не имеющих аналогов в западном обществе, например, это гейши. Западный человек, пытаясь найти понятное сравнение, считает их, в лучшем случае, элитными эскортницами. Но это совершенно не отражает сути такого культурного явления. По сию пору иностранцам в Японии очень редко, в виде особого благоволения, удается приобщиться к такому виду досуга.
Данное издание «Повести Гэндзи» очень стильно сделано. Текст романа предваряют пояснения востоковедов, чтобы изучить хотя бы поверхностно чужой культурный контекст, воссоздать детали, необходимые для восприятия менталитета восточного человека. Для того, чтобы просто открыть и прочитать переведенную книгу, нужно внимательно воссоздать атмосферу Японии VIII-XII веков.
Дальше следует пересказ романа с объемными фрагментами, разными по размеру и фону иллюстрациями и подробными пояснениями. Структура книги повторяет первоисточник, при этом каждая из 54 глав содержит несколько крупных цитат, встроенных в пересказ. Глава открывается картинкой-аватаркой, названием, а заканчивается иллюстрацией Хироаки Мияяма с пояснениями к ней. Потому что название главы не перекликается с картинкой в финале.
Угадвается желание приобщить к японской культуре, показать особенности отношений не только через текст, но и через визуальный ряд. Книгу интересно просто рассматривать. Каждой из 54 гравюр выбран размер – от узкой вертикальной полоски до полного разворота. Особое внимание привлекает фон – здесь тоже разнообразие цвета и фактуры, это и языки пламени в ночи, и элементы тела, и море, и много, чего еще. Сам рисунок – это и цветок или листья, части дерева или кустарника.
 «Вне контекста с романом изображения остаются практически закрытыми для зрительского восприятия. Необходимо знание литературной канвы, из которой выбиралась та или другая изобразительная трактовка», - пишет в пояснения к изданию специалист по японскому искусству Галина Шишкина. Она же вносит необходимые пояснения: «В Японии ко времени Хэйан сложились собственные национальные религиозные и эстетические обряды, в которых цветы играли важную роль, но еще раньше они вошли в японскую поэзию, где нередко соотносились с женскими образами».
«Повесть о Гэндзи»  - это новеллы о японском обществе. Чтобы понять его устои, разницу с более привычной западной моделью, читаем статьи Татьяны Соколовой-Делюскиной, предваряющие роман:
«Иметь дочерей считалось счастьем, ведь ее можно было пристроить наложницей к государю, и, если повезет, она могла стать даже матерью наследного принца, что делало положение семейства еще более прочным». То есть, это вполне законно и морально оправданно.
Для того, чтобы шансы занять высокое положение в обществе стали реальными, ребенок должен получить соответствующее воспитание.
«Если мужчине, для того, чтоб занять в обществе достойное положение, необходимо было уметь писать по-китайски и знать китайскую литературу, для женщины это не только не было обязательно, но даже считалось не совсем приличным. Девушка должна была прекрасно играть на японской цитре кото, рисовать, красиво писать, знать наизусть лучшие образцы японской поэзии, уметь складывать стихи. Последнее умение было едва ли не самым важным, ведь мужчина, практически лишенный возможности видеть женщину, судил о ней прежде всего по искусству слагать стихи, по красоте почерка».
Многое в японском обществе заимствовали у Китая – например, государственное устройство и образование.
«Вся система образования базировалась на конфуцианской философии. Юноши из аристократических семейств должны были наизусть учить основные произведения конфуцианских классиков и сочинения китайских историков, а для участия в дворцовых церемониях и празднествах – прекрасно знать китайскую поэзию и уметь слагать стихи на китайском языке. Также ценились каллиграфия, музыка и живопись, приветствовалось и владение японской стихотворной формой вака, но оно было необходимо скорее в частной жизни.
Умение слагать китайские стихи и искусно записывать их, играть на нескольких инструментах, расписать ширму или веер в китайском или японском стиле – все это необходимые условия для продвижения по служебной лестнице».
В средние века в Европе образованием занимались церковные школы или монастыри, в основном для подготовки духовенства. Преподавали богословие и, если заведение было «продвинутое», семь свободных искусств: Такую программу первым предложил Северин Боэций. Он объединил науки математических закономерностей в цикл «квадриум», или четвертый путь – арифметика, геометрия, астрономия и музыка. Потом добавил туда цикл «тривиум», или третий путь – грамматика, риторика и диалектика. Только с XII века появляются городские и цеховые школы. Однако большая часть незнатного населения вообще не учится. 
О японской системе образования расскажет Татьяна Соколова-Делюскина:
«Палата Дайгакурё – основное учебное заведение для детей знати – подчинялась Церемониальному ведомству Сикибусё и имела четыре отделения: китайская классика, история и словесность, юриспруденция и математика. Некоторые влиятельные семейства организовывали свои школы и обучали детей дома, приглашая учителей из Палаты наук».
Шел процесс формирования национальной японской культуры, он закончился к Х веку. Японская аристократия решила, что хватит впитывать чужую культуру и начала упражняться в стихосложении. В это время упрощаются иероглифы, развивается скоропись. Путешествуют единицы, это занимает изрядно времени и денег, но люди общаются, многие переписываются. Основная тема – любовь.
«Повесть о Гэндзи» - это повесть не только о незаконнорожденном принце, она об отношениях мужчины и женщины разных статусов. Здесь и жены, и любовницы, и наложницы, императорские и не только. Конечно, речь идет про людей, занятых при японском дворе. Именно оттуда и транслировалось отношение нации к разным важным понятиям, например, к браку. Татьяна Соколова-Делюскина поясняет:
 «В эпоху Хэйан было распространено многобрачие, мужчина мог посещать дома разных женщин, одни из которых считались его женами, другие – тайными возлюбленными.
У императора обычно бывало несколько наложниц, которые выбирались из девушек, принадлежащих к самым благородным и влиятельным семействам».
Так что отношение к любви и браку очень сильно отличалось, во всяком случае, официальное. Потому, что как многие помнят, в Европе брак по любви считался странной фантазией, а верность в браке не входила в число бесспорных добродетелей. То есть да, христианство это утверждало, боролось с человеческими грехами, но реальная жизнь редко этому соответствовала, грехи никуда не девались. Один только институт королевских фавориток чего стоит.
«Жениться по любви не может ни один король» поется в песенке на стихи Леонида Дербенева. Короли влюблялись, бывало, и уже в браке, как, например, французский Филипп IV Красивый. Но это, скорее, исключение, нежели правило.
По сути, каждая из 54 новелл «Повести о Гэндзи» - это история отношений Гэндзи или кого-то из его наследников, прежде всего, с понравившимися женщинами - женами, любовницами или наложницами. Гравюры к каждой главе призваны передать саму суть, тонкий настрой отношений. Поэтому так важно понять контекст до погружения в красоту японской классической литературы. Обратимся к фрагментам:
 «…словно невзначай перешел он в западные покои. Столь редкий гость, да еще красоты невиданной в мире. Разумеется, женщина быстро забыла свои горести. С обычной нежностью беседовал он с ней, и разве можно было заподозрить его в неискренности?
Все женщины, с которыми встречался он вот так, от случая к случаю, были особами незаурядными, каждая обладала своими достоинствами… Возможно, поэтому Гэндзи в течение долгих лет неизменно оказывал им расположение, и они отвечали ему нежной привязанностью…»
Получился некоторый итог отношений принца Гэндзи за его жизнь. Можно сказать, что так он общался с женщинами в здравии и болезни, когда есть проблемы и когда все хорошо. И такое отношение типично для японской аристократии.
«…принц, воодушевленный благосклонным тоном писем девушки, тайно пробрался в ее покои…
Девушка, не знавшая ни о чем, уже укладывалась спать, когда дама сообщила ей о приходе принца. Она бы не вышла, когда появился Гэндзи со словами:
«Вы не должны вести себя как дитя неразумное. С человеком столь высокого звания не годится общаться через посредника. Наверное, вам не хочется, чтобы он слышал ваш голос, но вы можете хотя бы подойти поближе».
Это не очень понятно для нас. Но дело в том, что существовал довольно сложный этикет общения мужчины и женщины. Начиналось знакомство с переписки, девушку долго нельзя было увидеть. Общались через посредников, потому что даже услышать голос – это практически прыжок в сближение. Пояснения от  Татьяны Соколовой-Делюскиной:
«На первых порах воображение мужчины воспламенялось изящной скорописью письма, утонченными стихами, намекающими на самые высокие чувства, а при более близком знакомстве – тихими звуками струн, случайно донесшимися до слуха откуда-то из внутренних покоев, или – как предел возможного – вдруг мелькнувшими сквозь занавеси или щели в ширме волнами черных волос или краешком платья.
В японских повестях эпохи Хэйан часто употребляется слово каймами (буквальный перевод: «взгляд сквозь щели изгороди», «подглядывание»). С этого »подглядывания», как правило, начинается сближение мужчины и женщины».
Помимо всего прочего, «Повесть о Гэндзи» - это веха для японского литературного языка. Как следует из приведенных пояснений, до определенного времени было достаточно китайской литературы. С поэзией было проще, процесс формирования начался раньше, уже использовались приемы японского языка. Применив эти приемы в прозе, Мурасаки подтолкнула процесс перевода японского устного языка в литературный. Роман очень поэтичен.
Долгое время роман считался исключительно женским чтением. Его значение переоценили только во второй половине XVIII века, когда японский ученый Мотоори Норинага сформулировал его суть как «стремление проникнуть в смысл «моно-но аварэ» - скрытого очарования вещей». На сегодняшний день «Повести о Гэндзи» – один из романов Всемирной библиотеки по версии Норвежского книжного клуба, собравшего наиболее значимые произведения мировой литературы.
Настоящее издание классического японского романа - это погружение в японскую прозу не только через слова, но и пробуждение дословесного – чувств и эмоций. Это тонкая настройка человека – не исследователя Востока на знакомство с совершенно отличающимися понятиями, с героем иного воспитания, образования и культурного контекста. И здесь очень важно читать не с наскока, а с проникновением в неспешный и красивый мир «скрытого очарования вещей», традиций и людей с их отношениями.

https://ros-kolokol.ru/retsenzii/geroi-vostoka.html