Жан Клод Ван Дамм не пьёт Агдам

Дембельнувшись из рядов Советской армии в конце ноября 1990 года, я целых три месяца безуспешно пытался забыть о дисциплине, воинском долге, и беззаветной любви к Родине. Но меня не прельщали, ни выпивка, ни женщины. Поэтому устав от тщетной праздности бытия, я решил трудоустроиться по своей рабочей специальности - помощник мастера, на завод химического волокна (ЗХВ). Был в своё время в городе Кемерово такой завод. Но в начале двухтысячных его благополучно «похерили» местные предприниматели.  И теперь на его месте собираются строить новый жилищный комплекс. Над центральной проходной (единственной уцелевшей постройкой), вместо заводского лейбла, красуется вывеска: «УЮТНЫЙ КВАРТАЛ». Но и её, мне думается, снесут ещё раньше, чем я допишу этот рассказ. Однако вернёмся к моему трудоустройству. Как ни странно, но в марте 1991 года с помощниками- мастеров, на предприятии был «полный боекомплект», поэтому меня взяли лишь транспортировщиком в цех перемотки и сортировки шёлка (ПСЦ). В мои обязанности входило перекатывание подвесных контейнеров со штырями, в просторечии именуемые «ёлочками», которые забивались плотно-намотанными катушками с капроновой нитью (паковками), от перемоточной машины, через весовую, в цех сортировки - упаковки, и таким же «макаром» порожняком в обратную сторону. Работёнка была «непыльная». Коллектив преимущественно женский. Да, и в столовой кормили неплохо, даже по ночам. Спецодежда транспортировщикам была не положена, поэтому я ходил в «афганке» и тельняшке, в память об армии. Однажды на смене, «зацепился языками» с двумя симпатичными перемотчицами, у которых обычно забирал паковки, одними из первых. Шатенку в белой косынке звали Олей, а рыженькую, в красной, Таней. И как-то между делом, уже не помню кто из них, попросил закурить. Как ни странно, но в то время, не смотря на армейский опыт, я был ещё пай-мальчиком, то есть, не пил, не курил. Я просто отшутился, что-то типа того, что: - «курить – детям вредить!» На что мне прилетел злобный ответ: - «Не будет сигарет – не будет общения!» Я забыл сказать, что как раз в начале девяностых на полках продуктовых магазинов было, что называется, «шаром покати». Все более-менее значимые продукты отпускались по карточкам. В эту категорию входили также алкоголь и табак. У нас в семье никто не пил, и не курил, но при отоварке карточек, приходилось выкупать и этот неликвид. И поэтому у нас на антресолях пылились пачки сигарет марки «Токат» и чемоданы портвейнов типа «Агдам - «Далляр», плюс шампанское, как-бы на всякий «пожарный». А, вдруг, кто-нибудь из друзей или родственников заглянет на «огонёк»? Но шли месяцы и годы, а семейные кубышки, так и оставались не распечатанными. Пока я, в один прекрасный день, не проговорился про них нашим цеховым любительницам покурить нахаляву. Чтобы поддерживать общение я начал таскать по пачке в неделю из своих некуренных... Но двум намакияженным и наманикюренным женщинам этого явно было недостаточно. Они дымили как – «паровозы» и верещали как «чайки». Однажды в курилке, Таня как бы в шутку, заявила: - Щас бы шампанского и в «джакузи»! Можно даже с мужчиной. А, то уже осточертело, каждый день одно и тоже, бабы, нитки, сигареты. А мне может праздника для души хочется. Я бы, наверно утопилась бы в бассейне с портвейном!
Оля прыснула со смеху и чуть не выронила из губ, обведённых перламутровой помадой, сигарету.
 - А наш Алексей спасёт тебя, бросив надувного резинового мужика, как в «Спасателях Малибу».
- Дура ты Оля! Какие резиновые мужики? Ты когда в последний раз в видеосалон-то ходила? И искоса поглядывая на меня.
- Надеюсь Алексей не обиделся на твои шуточки?
- Не ссорьтесь, девчонки! - Пытаясь перевести разговор в другое русло, крикнул я. Будет вам и винище и кинище! Приходите ко мне в гости на выходные, не пожалеете!
И ради прикола, назвал им точный адрес своей квартиры. Обе сразу же заговорщески приумолкли и уставились на меня «оленье-влюблёнными» глазами. Но уже через два дня, я дико сожалел о своём шутливом приглашении.
В тот день, я как обычно, читал фантастику лёжа на диване. Если не изменяет память роман Гарри Гаррисона – «Крыса из нержавеющей стали». Родители были на работе. Младший брат Вовка смотрел телевизор в зале. Вдруг звонок в дверь. Я нехотя заложил календариком недочитанную главу, вышел в «карман», и стал смотреть в дверной глазок. Мало-ли мошенников шляется по подъездам. И вот те на! Мне махали ладошками с той стороны две симпатичные молодые особы, в которых я узнал не смотря на их пёстрые наряды, моих временно позабытых коллег по цеху. Видимо они почувствовали, как лисы, что в глазок на них кто-то пялится и стали кричать: - Алексей, открывай, это мы! Таня и Оля! Мы с непустыми руками! Мы тортик вафельный принесли!
Поняв, что вечно прятаться за закрытой дверью - глупо, я вздохнул, и нехотя впустил девушек. Разбитные красотки скинули свои болоньевые курточки (Танина розовая, а Олина бежевая) и заскочили ко мне в комнату, сразу-же облюбовав ещё не до конца доломанный ГДР-овский диван. Увидев мой катушечный магнитофон «Илеть» с усилителем и колонками, они обе, как по команде выдохнули:
- Wow! Какой мафон классный! А у тебя есть «Твой день»?
- Есть!
- А группа «Анонс»?
- Есть!
- А, «Сектор Газа»?
- Есть!
- А…
- Девчонки, перебил я неуёмно-любопытствующих, у меня как в Греции, всё есть! Давайте-ка я вам группу «Каир» поставлю? Вы по-любому этого ещё не слышали. Новьё, только-только появилась на рынках звукозаписи.
- Давай, включай! Ответила Оля. Мы за этим, собственно, и пришли чтобы попить вина и побалдеть под хороший музон.
Я нажал на ВКЛ и из динамиков понеслось:

«Белые волки сожгли родную хату,                Вышли все индейцы на военную тропу.                Белые перья, красные солдаты -                Тридцать три героя и батька Виниту.

Девушки завизжали от восторга. И начали танцевать, как на дискотеке, слегка подпрыгивая, и махая руками в такт музыке. Но после трёх ударных композиций, выдохлись и попросили налить вина. И я, не долго-думая, принёс табурет с кухни к и достал из перепрятанного с антресолей в надверный шкафчик, заветный чемоданчик. Когда открылась крышка, гостьи невольно ахнули, от обилия халявной выпивки. И в это время к нам подошёл мой младший…. Вовка, и задал, как мне показалось, презабавный вопрос: - А что вы тут делаете? А?
- Понимаешь, Вова, ко мне гости пришли. Не чаем- же их поить
- А мне нальёте? Тогда я маме с папой не скажу, что ты шарился в их комнате.
- Ладно, ладно! Накапаем мальцу сто грамм, а девчонки?
- Это что, твой брат? А, сколько ему? – спросила Таня.
- Семнадцать.
- Малолетка! – вырвалось у Оли.
- Оля, я не поняла, ты что, чужого винища пожалела?
-  Да я так просто. Давайте уже наливать! Портвешка на всех хватит!
И веселье потекло рекой. Я уже не помню, чем мы закусывали, это продирающее горло азербайджанского пойло. Но в нашем холодильнике, не смотря на страшенный дефицит, всегда водились колбаса и сыр. Приговорив таким образом две бутылки, нас не «накрыло», как это бывает после распития крепких напитков, а слегка развеселило, и потянуло на приключения. Мне вдруг захотелось сводить всю свою гоп-компанию в кино, на какой-нибудь крутой фильм. Но в то время в наших кинотеатрах дела с хорошими фильмами обстояли так-же хреново, как и с наличием в продовольственных магазинах, колбасы. Поэтому мы единогласно решили идти в «Спектр», самый респектабельный (по нашим меркам) видеосалон в городе. Ну и конечно-же девчонки прихватили с собой четыре бутылки вина и две шампанского. Младший брат, естественно, пошёл с нами, за компанию. И вот, наша весёлая и хмельная ватага, выскочила галдя из подъезда на разогретый солнечными лучами апрельский наст. Мы не сговариваясь разделились на пары. Я шёл под руку с Олей, а брату досталась Таня. Не припомню уже все наши диалоги. Но у всех на лицах цвели весенние улыбки и от обеих девушек исходили непередаваемые ароматы дешёвого парфюма и алкоголя. Девчонки щебетали без умолку, даже когда нас подхватила и увезла в центр какая-то шустрая, ревущая на поворотах, маршрутка. Выйдя на остановке «Главпочтамт» и перейдя дорогу, мы упёрлись лбами в застеклённую, красочно-оформленную киноафишу. Соотнеся время на своих «командирских» часах, со временем сеансов, выходило что мы попадаем тютельку в тютельку на боевик «Кровавый спорт» с Жан Клодом Ван Даммом в главной роли. Я дёрнул за металлическую, отполированную сотнями ладоней, ручку массивной деревянной двери, позволив проскочить мимо себя всей нашей гоп-компании. Внутри, всё оказалось до банальности просто, зал ожидания с деревянной конторской стойкой вместо кассы и собственно зал с пластиковыми стульями. В том месте, где в кинотеатрах обычно располагается экран, с намертво вкрученных в гипсокартон алюминиевых стоек, на зрителя взирали рябящий экран цветного телевизора и светодиоды работающего видеомагнитофона. Зрителей было не много, потому что была пятница, и время едва перескочило обеденное. Мы расселись точно также как и шли: я, Оля, Вова, Таня. Но как только выключили свет и забегали какие-то люди на экране, девчонки принялись пить портвейн прямо из горлА. И мало того, что пили сами, так ещё пустили бутылки по рукам всего зрительного зала со словами: - Пейте! Угощайтесь! У нас нынче праздник! Я хотел было их угомонить. Но как убедить двух пьяных женщин, что пить в общественном месте и вести себя так с незнакомыми людьми, не комильфо? Некоторые, особенно молодые девушки, отнекивались, но парни примерно моего возраста, понемногу отхлебнули. Мы с моим младшим братом, всё же решили смотреть кино, а не эту вакханалию. Но когда под потолком начал звенеть «салют» пробок от шампанского, всё внимание зрителей переключилось на раздающих халявную выпивку, девиц. Не знаю, сколько это было по времени, но машущий налево и направо ногами Жан Клод Ван Дамм перестал меня интересовать. Когда изрядно отпитая бутылка добралась до моих рук, я решил её допить, чтоб этим дурам меньше досталось. Увидев мои намерения, они вцепились мне в руку. Но мне всё же удалось сделать глоток тёплого терпкого на вкус, пойла. А потом их хватка резко ослабла, и я остался с практически пустой бутылкой в руке. Вдруг по телам девиц прошла змеиная судорога и они, переломившись пополам, усеяли весь линолеум перед входом рвотными массами. Пришлось срочно эвакуировать двух ослабших здоровьем гражданок и спасаться бегством самому, чтобы избежать позора. Схватив Олю под руку, я крикнул: - Вова, хватай Таню за руку! И быстро на выход! Кина больше не будет!
Дальнейшая их реакция меня немного обескуражила. Оказавшись на свежем воздухе, девицы немного пришли в чувство, разулыбались, как рыбы на песке, на которых плеснули стакан воды. Затем зашлись безудержным смехом и попросили закурить. Чем, закончился фильм, я узнал лишь через десяток лет, когда случайно его показали по одному из телевизионных каналов. А вот история с этими сумасбродными девицами закончилась тем, что мы с братом проводили их до остановки, и посадив на маршрутку помахали им ручкой. Возможно, именно после этого случая я и начал писать стихи. Водитель маршрутки, везущей нас с братом, домой, был очевидно фанатом «Наутилуса Помпилиуса», потому что из его колонок неслось:
 - «Ален Делон, Ален Делон не пьёт одеколон…»
Вовка, видно притомившись за день, закемарил, уронив голову мне на плечо. А в мою пьяную башку стали лезть совсем другие строчки:
- Жан Клод Ван Дамм не пьёт Агдам…
(А из меня мог бы получиться неплохой поэт), подумалось мне, и я рассмеялся, как придурок, на весь автобус.