Манатитланцы

Автор: Р. Элтон Смайл.В ПАМЯТЬ РОДИТЕЛЕЙ, СЕСТЕР, и МИССИС...
Опубликовано: Буэнос-Айрес:Calla Der;cho, Imprenta De Razon, 1877 год.
***
Предисловие автора.
В нижеследующем отчёте об исследованиях тевтонского корпуса
Берлинского общества Р. Х. Б., отправленного для классификации
паразитических организмов, характерных для тропической флоры, я
ограничусь исключительно дневниковыми записями до кульминации
открытий корпуса, а затем перейду к диктовке из Манатиллана, прямой или через посредство диктовки мыслей.
Подтверждённые открытия, несомненно, заставят «общественное мнение»
поверить в них до конца; но поскольку способность человеческого
инстинкта к восприятию чудесного безгранична в своей суеверной
доверчивости, оно, возможно, с некоторым смущением от новизны
добродетели, воспримет приведённый практический опыт как достойный
обсуждения. Тем не менее мы уверены, что есть разумное меньшинство,
которое с радостью примет практические предложения. Факты, связанные — хотя в настоящее время более странные, чем инстинктивные вымыслы, Проецируемые на неразумное правление желудка, они окажутся для тех, кто расположен к ним с любовью, легко совместимыми со здоровым пищеварением и во всех отношениях достойными всеобщего принятия нашей расой. Принимая на себя привилегию повествовательного изложения событий, я буду лишь упоминать о главных приключениях научного корпуса на пути к их конечной цели. Но по ходу дела я постараюсь сделать характерные особенности членов достаточно заметными для ясного изложения их национальные черты, чтобы читатель мог осознать препятствия, в той или иной степени препятствующие их усвоению, на примере Геракла.
 Люкенхёк в своём пророческом предсказании говорит: «Человек в своём высокомерии и гордыне считает, что он принадлежит к расе, отдельной и отличной от низших видов животного мира. Приписывая себе божественные атрибуты, он провозгласил себя вершителем собственной судьбы. Тем не менее, несмотря на всю его демонстрацию превосходства, в его внешности и
физическое строение, которое отчётливо указывает на его родство с
видами обезьян, среди которых существует такое же разнообразие форм и
расовых особенностей, как и среди представителей рода, к которому он
принадлежит. С развитием микроскопических технологий будущие
поколения узнают, что чудеса Творения выходят за рамки
современного понимания и что чётко очерченная органическая человеческая
природа может быть раскрыта на пределе атомной делимости».
***
ГЛАВА I.


 В январе 187-го года М. Холлидорф был назначен руководителем исследовательской экспедиции Общества Р. Х. Б. к верховьям Парагвая и его притокам с целью изучения повадок и классификации различных видов животных, обитающих на деревьях и растениях, произрастающих в этих регионах. Королевское общество предоставило ему способных помощников и самый полный набор инструментов, когда-либо созданных для ботанических и других исследований в
области естественных наук. Среди инструментов недавнего изобретения
был один из солнечных отражающих микроскопов Люценвица, специально разработанный
для полевых исследований. Это была высочайшая концентрация
мощности, которую когда—либо пытался использовать этот художник, - интенсивность увеличения
способность показывать лицевые искажения самых
мельчайших животных. Добавленные целевой платформы был одним из
Высший сорт Phlegmonhau из отзывчивый тимпанах, с отражением
ушную раковину для увеличения артикуляции звука. Корпус прибыл в
Монтевидео в первый день апреля, и ему повезло найти
небольшой торговый пароход нейтральной расцветки, готовый к быстрой отправке
для бартерного рейса вверх по Парагваю и его притокам, без
указанный порт конечного назначения.

Капитан был единственным владельцем и оказался человеком редкого интеллекта,
который развился благодаря путешествиям и учебе. К его любви к приключениям
добавилась сильная любительская предрасположенность к занятиям естествознанием
история. Эти условия привели к быстрому заключению соглашения,
предусматривающего аренду парохода с возможностью внесения изменений
соответствовал требованиям корпуса.

 * * * * *

 15 апреля члены корпуса, инструменты, походная утварь и
сборы были благополучно погружены на борт небольшого парохода «Тортуга» —
название, подразумевающее медленное продвижение, что, к нашему
удовлетворению, соответствовало его скорости. В одиннадцать утра, попрощавшись с нашими новыми друзьями, мы снялись с якоря под их пожелания «Счастливого пути» и, лавируя между судами на рейде, направились вверх по широкому Ла-Платскому заливу
устье реки. Остаток дня мы потратили на подготовку приборов для наблюдений за рекой, слушая при этом хвалебные речи капитана о «достойных» качествах его маленького пропеллера, архитектором и строителем которого он был. Вечером он рассказывал нам истории из своей жизни в Калифорнии и Ост-Индии. Его приключения
в Калифорнии время от времени иллюстрировались добродушным человеком,
которого представили как падре Саймона. Как мы впоследствии узнали,
это имя он получил за ревностную поддержку католических догм.
теоретически. Поскольку падре в конце концов поступил на службу в наш корпус, мы
опишем некоторые из его особенностей. По телосложению он был среднего
роста, с округлыми формами, явно склонными к добродушному ожирению;
его лицо было смуглым, а волосы, отливавшие рыжиной, придавали ему
тёплый оттенок, когда он улыбался. В первом поколении, происходящем от ирландских
предков, он сохранил полное впечатление непоследовательности в
практическом применении своих привычек в качестве верного показателя добродетели
унаследованный от матери. Бесхитростный в мыслях, когда он был свободен от
искушений, он обладал готовностью оправдывать свои привычки к
излишествам мольбой о спасительной благодати, поданной под печатью
исповеди. Опираясь на этот намек, в прогнозе развития событий, мы продолжим
в отношении событий, происходящих во время речного путешествия.

Утром 21-го мая, после того как мы в полной мере испытали на себе все досадные задержки, связанные с провинциальным _poco
pocoism_ чиновников из охраны и таможни, пароход прибыл
речной пост Санта-Анна на реке Пилькомайо, в двух милях выше её
устья. В Санта-Анне они встретили известного американского натуралиста
Диего Доу, который ждал возможности получить достаточную помощь, чтобы
попытаться исследовать Пилькомайо вплоть до предполагаемого поселения
Тенедос, которое, по слухам, располагалось на слиянии рек, текущих на
восток через долины Андского отрога, достигающего центральной части Ла-Платы.

Крайне жестокий нрав кочевых племён, живших на берегах
этих рек, препятствовал всем предыдущим попыткам обосноваться там
фактории, но нашлось мало желающих подвергнуться риску
предложенному мистером Доу. Даже неукротимые иезуиты потерпели неудачу во всех своих попытках
примирить индейцев в степени, достаточной для
основания миссий до их порабощения.

Магнит желания мистера Доу был притянут туда слухами о
существовании города-крепости, населенного белой расой необычайной красоты. Он
счёл отчёт достаточно достоверным, чтобы рискнуть жизнью ради его
открытия и избавления от постоянной
Он подвергся осаде со стороны диких племён, которая длилась
бесконечно. Главным авторитетом, побудившим его к захвату, был его
аурауканский слуга, который во время своих странствий и продвижения на
север служил в индейской мародёрской экспедиции, вторгшейся в долину
города с целью угона скота у жителей, которые в засушливые сезоны
были вынуждены защищать его, когда он пасся за стенами. Поскольку ожидалось нападение индейцев,
стада хорошо охранялись пастухами, которые были в безопасности
защищённые доспехами, так что, за исключением лица, остальные части тела были неуязвимы для отравленных стрел. Кроме того, они были вооружены луком, который в их умелых руках посылал стрелу точно в цель, далеко за пределы досягаемости оружия их диких врагов, так что в открытой долине они были в безопасности. Кроме того, их тактика включала в себя столько мер предосторожности, что индейцев почти всегда отвлекали и сбивали с толку. Эти уловки
заставили дикарей стать более осторожными и не нападать без
с преимуществом в численности. Отряд, с которым
Аабрава, слуга мистера Доу, вступил в бой, получил серьёзное
поражение, которое не позволило им повторить попытку, несмотря на то, что
на следующий день у них была такая возможность. Планы защиты,
разработанные горожанами, были настолько хорошо продуманы, что они
редко теряли людей или скот и, не проявляя агрессии, часто наказывали
своих врагов, которые испытывали здоровый страх перед превосходством,
проявленным в смертоносной форме. Неспособные справиться со своими белыми противниками
в открытом поле они с постоянной настороженностью, свойственной дикарям, не упускали ни одной возможности досадить им, надеясь, что когда-нибудь им удастся застать их врасплох. Причиной этой непримиримой ненависти была наследственность, уходящая, как узнал Аабрава, далеко в прошлое, когда предки горожан злоупотребляли своим превосходством, порабощая своих индийских благодетелей. Индейцы, застав врасплох своих угнетателей,
победили их, и остатки белых нашли убежище в нынешнем
городе, который с тех пор находился под постоянным наблюдением. Поскольку город был
С соседней возвышенности открывался вид на улицы, но мало что происходило на них,
неизвестное осаждавшим, которые быстро замечали ослабление бдительности.
Всякий раз, когда это происходило из-за эпидемии или по другой причине,
отправлялись гонцы за помощью к далёким племенам.

Любопытство и любовь к захватывающим приключениям побудили членов корпуса
выступить в поддержку задуманного мистером Доу предприятия, и благодаря их настойчивым просьбам мистер Холлидорф согласился отказаться от строгого
толкования своего поручения, обозначив конкретную область
воспользовавшись своим правом действовать по своему усмотрению в пользу предложенного плана снятия осады с осаждённого города. Капитан Гринвуд без колебаний предложил помощь своего парохода и, будучи одним из тех своеобразных людей, которые привыкли брать время за рога, немедленно приступил к мерам предосторожности, чтобы защитить своё судно от коварных уловок, к которым прибегают дикари. Команданте Санта-Анны, хорошо знакомый с
методами нападения, которые привели к поражению различных экспедиций
Направленные против чакасов, они оказались очень полезными для принятия
мер предосторожности. Главный страх вызывали отравленные стрелы
дикарей, которые наносили неизлечимые раны, добавляя к смерти ужасы
длительного разложения. Опасения, связанные с этим источником,
были развеяны уверенностью, которую внушал энергичный капитан, чей
опыт борьбы с превосходящей хитростью североамериканских индейцев
подготовил его к борьбе с низменными инстинктами их южных сородичей.

 * * * * *

Утром 23 мая нос «Тортуги» был направлен против быстрого среднего течения бухты Пилькомайо, которая в то время была полноводна из-за обильных осадков в сезон дождей в высокогорных районах и у истоков её притоков. Ночь застала нас в бескрайнем водном просторе, и мы сбились с пути в поисках внутреннего устья, что было затруднено из-за слияния притоков у его парагвайского устья. Команданте, предвидя трудности, с которыми
они, вероятно, столкнутся, подробно описал маршрут, но
Несмотря на то, что мы строго следовали расчётам, основанным на скорости парохода,
дважды мы проходили это расстояние, не обнаружив описанных
ориентиров. Неопределённость усугублялась тем, что вода
мелела, ясно показывая, что мы удалились от русла реки. В полночь, когда мы стояли на якоре, разразился ураган, предвестником которого была гроза. Вода бурлила от его силы, и наше маленькое судно кренилось и подпрыгивало, вежливо подчиняясь порывам ветра, которые лишали нас уверенности в его самостоятельности. Падре Саймон заявил, что молния
у него застучали зубы, и ослепительные вспышки заставили его помолиться,
но гром так напугал и смутил его, что он не мог ни о чём думать и в качестве крайней меры был вынужден выпить. Это средство
наконец-то сделало его невосприимчивым к лучшим усилиям Юпитера Тонанса, но, проснувшись утром, он пожаловался, что всё ещё слышит раскаты грома в своей голове.

Утром 24-го числа солнце взошло яркое и чистое на безоблачном
небе, компенсируя своим великолепием неудобства ночи; его
отраженный свет, падая на воды, обнаружил далеко на юге
Широкая рябь указывала на искомый фарватер. Вскоре мы вошли в реку и
пошли на юго-запад, пока не достигли берегов, обозначенных частично
погруженными в воду деревьями, растущими на берегах.
 В Санта-Анне мы
заправили судно топливом, достаточным для четырехдневного перехода, и
смогли продолжить путь на полном ходу, не беспокоясь о скудных
запасах.

25 мая, на рассвете, после хорошей ночной пробежки, мы обнаружили мыс
над поверхностью воды возвышались обожжённые огнём деревья, из которых капитан, не колеблясь, решил пополнить свой скудеющий запас топлива. Работа по заготовке дров из этого источника была отнюдь не приятной, но моряки с добродушной улыбкой превращали «добродетель необходимости» в весёлое занятие с песнями и шутками, а «пассажиры», одетые соответствующим образом, с энтузиазмом помогали с погрузкой, так что к восьми часам мы снова были в пути. За исключением этого лесистого утёса, вокруг не было ничего, кроме неба, воды и листвы
С тех пор, как мы покинули Санта-Анну, перед нашими глазами предстало однообразное
совокупление, и мы были вполне довольны ассоциациями, связанными с каютой.

 28-го числа на рассвете наши уши порадовались крику «Земля
приближается!» Выбежав на палубу в ожидании приветствия с хорошо
обозримых берегов, мы были разочарованы, так как контрастные элементы
предыдущего дня всё ещё преобладали. Видя, что мы немного раздражены из-за того, что нам показалось неуместной шуткой, человек за штурвалом, старый речной лоцман, указал на илистый берег, закрывавший нам вид на излучину реки, и в то же время направил нас
обратите внимание на водоворот, который отбрасывает его далеко к линии деревьев на
противоположном берегу. По этим признакам он заверил нас, что через полчаса
мы услышим пение птиц, которое поднимет нам настроение.
Когда мы обогнули грязную отмель, нас встретили крики попугаев,
а другие птицы в ярком оперении перелетали через реку
поодиночке и стаями, образуя, по-видимому, приветственную линию
разделения между прибрежным течением и спокойными водами
ниже по течению. Это радостное зрелище подняло нам настроение.
Настроение песни, которая, к сожалению, была слишком близка к крикливому
разногласию попугаев, чтобы вызывать что-то, кроме весёлого расположения
духа, выраженного в юмористических сравнениях, благоприятствующих
наступлению благоприятных предзнаменований.

Мистер Уэлсон, видный чиновник Панамской железнодорожной компании,
воспользовался свободой, которую предоставляли пароходные линии, курсировавшие между
морскими городами восточного побережья Южной Америки, чтобы провести три
месяца в оздоровительном отпуске, и по прибытии в Монтевидео
капитан Гринвуд убедил его продолжить путешествие вверх по реке.

Будучи шотландцем по происхождению, он в высшей степени обладал присущим его народу пристрастием к сухому, язвительному юмору и, занимая должность торгового агента, развил в себе искусство извлекать удовольствие из причуд мигрирующего человечества во время его переселения через перешеек. Научные причуды особенно пришлись ему по душе, и для его развлечения едва ли можно было найти более подходящее сочетание материалов, чем то, что он обнаружил на борту «Тортуги». Падре Саймон был его любимым персонажем, вызывающим
в нём бурю эмоций. Его наивность покоряла.
По простоте душевной он вскоре заинтересовался целью его путешествия по реке, намереваясь оказать ему помощь. К его большому удивлению, падре сообщил ему, что не ожидал ничего другого от посещения Энтре-Риоса, кроме возможности «нанести удар». Развлекаясь его просторечием и непринуждённой беспечностью, которая, казалось, не знала разочарований, он с радостью обнаружил, что его всё больше увлекают полемические споры, чему способствовал доктор Баахар,
натуралист из корпуса. Когда пароход прибыл в Энтре-Риос, порт назначения, мысли падре были поглощены
догматическим спором о материальном тождестве души с телом после
воскрешения, так что он не обратил внимания на частое повторение
названия города. Зная о его полной отстранённости от всех мыслей
и тревог, связанных с деловыми обязанностями, необходимыми для материального обеспечения, мистер Уэлсон сговорился с доктором, чтобы тот спорил с ним до отплытия парохода, а затем
мы уверены, что никакой существенной пользы не может быть от нарушения планов,
настолько незначительного, чтобы уступить место химерическим аргументам. В качестве
характерной иллюстрации особенностей спорщиков мы приведём их
разговор на отвлечённые темы.

_Падре._ «Ради моей совести, человек! С таким же успехом вы могли бы сразу объявить нас животными и утверждать, что после воскрешения мы примем облик животных, на чьи повадки мы больше всего похожи в жизни! Несомненно, ваше натуралистическое образование сошло с ума вместе с вашими ортодоксальными католическими идеями,
ибо, клянусь своей душой, они равнозначны переселению душ, и если бы вы исповедались, то ни один священнослужитель в христианском мире не отпустил бы вам грехи. Послушайте! сам этот факт, если бы он был признан, противоречил бы всему, что мы считаем священным. Почему, человек, это сделало бы абсурдной нашу веру в мощи святых и их одеяния, исцеляющие больных и увечных, ведь свиные костные мослы и собачья шерсть вряд ли могли бы убедить в христианской доктрине божественного пресуществления?

_Доктор Б._ «Поскольку мы утверждаем, что разум был дарован нам в качестве дара,
В действительности мы отличаемся от низших созданий тем, что обладание
чем-либо предполагает наличие замысла в отношении его использования. Теперь, если
вы посвятите свою долю этого человеческого дара демонстрации
того, что я собираюсь вам показать, причинно-следственных связей, вы не
упустите из виду различия, на которых основана наша вера. Человечество
всеядно, в своих разновидностях родов и видов, обладает всеми
привычками низших классов животного мира в их отдельном
представлении! Но в дополнение к этому сходству в сообществе
Инстинктивно человек обладает свободой воли, присущей его разуму, которая позволяет ему извлекать пользу из опыта, определяя свой путь, чтобы избежать последствий, которые наступают в результате нарушения законов природы. Эта свобода предполагает ответственность, которая направлена на Творческую Причину. На этом врождённом чувстве ответственности, подкреплённом раскаянием в проступках и радостью, которую приносит следование указаниям, исходящим от нашего превосходства, человек основал свои религиозные представления о пороке и добродетели. В
В соответствии с этим естественным разделением мужчина вызвался представлять порок, а женщина, не подверженная его влиянию, естественным образом взяла на себя роль добродетели, чтобы правдиво отстаивать своё призвание как матери нашего рода. Теперь, как вам хорошо известно, невозможно примирить порок и добродетель, даже при инстинктивном объединении полов. Следовательно, как вы должны признать, будет постоянная борьба за превосходство. Человек как более сильный из двух, в своей
эгоистичной решительности и моральной силе, превосходящей физическую, является
полон уловок, чтобы обмануть женщину и лишить её священного доверия, насколько это в его силах».

_Падре._ «Да, всё это может быть правдой, но вы говорите совсем не так, как обычно, и я не понимаю, какое отношение ваши слова имеют к религии».

_Доктор Б._ «Ну, эта связь напрашивается сама собой; добродетель и порок в
сексуальном плане, в стремлении к превосходству, естественно, противопоставляют друг другу свои привлекательности и соблазны. К счастью, гармоничная красота женщины, с любовью и нежностью, производит впечатление на грубых
Эгоизм мужчины предпочитал домашнее счастье изящным
усовершенствованиям, а его пол в большинстве случаев сдерживал его
страсти и инстинктивные желания. Чтобы преодолеть это негласное
правило, мужчина придумал ряд соблазнов, чтобы подчинить её своей
власти. Они были направлены на её тщеславие и зависть,
разжигаемые ревнивыми доводами о том, что мужчина превосходит её
красотой. Это
привело к искусственному украшательству, которое отдало средства искушения в
руки человека. Затем, в качестве призыва к поощрению добродетели, религиозные
откровения были дарованы под покровом тайны, чтобы
с помощью страха управлять суеверной простотой».

_Падре._ «Возможно, я не совсем вас понимаю, потому что едва ли могу
объяснить свои собственные мысли, поскольку они, кажется, так смешаны с новыми
впечатлениями; но если я понимаю то, что вы выражаете словами, я отвечу
от своего имени, что явленный путь спасения — это умеренное использование
всех благословений жизни».

_Мистер Уэлсон._ (С улыбкой.) «С разрешения доктора, вы, возможно, оцените
иллюстрацию, которая пришла мне в голову? Женщина от природы
Бескорыстная любовь, не замутнённая искушениями тщеславия и завистливой
любознательностью, с кротостью сдерживает самые жестокие
человеческие желания, смягчая грубость, вызванную чрезмерной
поблажкой. Феодосий, император, покровительствующий христианству, открыл путь для вторжений северных варваров, покровиствуя нетерпимости, которую он насаждал вместо более примитивных и мягких языческих обрядов, ослабляя их введением женоподобных излишеств, которые сближали полами и приводили к вырождению».

_Падре._ «Я никогда не был большим любителем книг, но мне кажется, что если
Мужчина, как говорит доктор Баахар, олицетворяет порок, а женщина — добродетель. Ваши знания, полученные в колледже,
прямо направлены на культивирование порока, поскольку вы
показываете людям варварские поступки древних, заимствованные
из их собственного языка, что даёт учёному руководящую силу,
основанную на понимании пороков, практиковавшихся в прошлые века. Итак, как видите, для женщины и для мира в целом гораздо лучше, что она лишена возможности изучать классические науки, поскольку, по вашим собственным признаниям, её любопытство и завистливое тщеславие в наши дни настолько сильны, что она
скорее сыграю роль Клеопатры, чем Зенобии. По мере того, как
мир развивается, я думаю, что чем меньше мы знаем о прошлом, тем лучше
это будет для нашего спасения».

_Мистер У._ «Но вы забываете церковную историю, падре, из которой вы черпаете
свои знания об отцах церкви?»

_Падре._ «Ну, это отличается от мирского, потому что учит нас
пути спасения через спасительную благодать».

_Мистер У._ «Да, благодаря милосердию инквизиции».

_Мистер Доу._ «Как слушатель, я должен признать, что каждый из вас своими
доводами, как ни странно, сбил с толку самих себя».

Приведённые выше реплики послужат иллюстрацией того, что
привлекло внимание падре на второй день после того, как он
прошёл мимо порта назначения. Затем, спросив у капитана,
какое расстояние ещё «осталось», и получив предполагаемое количество
миль, он вернулся к своим обычным делам, не подозревая, что оно
было рассчитано от кормы, а не от носа. Когда ему сообщили в порту Росас, что несколько дней назад они прошли мимо города Три-Риверс, он воскликнул: «Боже милостивый, так вот где
Я хотел остановиться; ради моей совести, что мне делать?» Капитан, к которому он обратился, ответил вопросом: «Что вы собирались делать в Энтре-Риос, падре?»

_Падре._ «Что-то вроде брокерского бизнеса, недвижимость или сахар, что-то из этого».

_Капитан._ — Но, падре, вы не говорите по-испански, и это может
обернуться крахом ваших надежд, потому что в этих странах
сделка никогда не заключается без долгих переговоров. Ясное
понимание языка абсолютно необходимо, потому что
Жители речных городов очень склонны «улетать» от невыгодной сделки,
когда понимают, что их поймали и держат за горло, так что единственный
безопасный способ удержать их — подрезать им крылья и заманить в чёрно-белую ловушку. Но я могу отправить вас обратно бесплатно, когда мы встретим следующий
пароход, идущий вниз по течению; тогда вы получите совет и помощь от
мистера Уэлсона, который прекрасно понимает привычки и обычаи
народа».

_Падре._ — Что ж, я, право, не знаю, что и делать?

_Капитан._ — Не хотите ли поработать на борту? Думаю, там есть
место, которое вам подойдёт! Кроме того, это даст вам возможность
убедить доктора Баахара в его ошибках; в то же время вы сможете
совершенствовать свой испанский».

 Несмотря на насмешливые взгляды и слова капитана, падре
с благодарностью принял предложенную должность второго помощника, выразив
надежду, что сможет выполнять свои обязанности должным образом.
Капитан Гринвуд, хотя и был несколько суховат в речах и строг в обращении, обладал
сильным чувством юмора, когда стрелы иронии не были направлены против него. Его бескорыстная
Склонность к праздности, вызванная добротой падре, подсказала ему эту мысль; тем не менее он действительно хотел, чтобы кто-то взял на себя мелкие дела, которые освободили бы его от ответственности, не слишком приятной для него. Обязанности, возложенные на него капитаном, были следующими: «Вы должны быть первым, кто встает утром, и последним, кто ложится спать вечером. Во время дежурства следите за тем, чтобы все, что касается работы, было сделано хорошо, и никогда не вмешивайтесь, если требуется помощь. И наконец, никогда не сообщайте мне о необходимых изменениях до тех пор,
пока они не будут внесены».

_Падре._ «Но, капитан, если я никогда не буду говорить, как я смогу исправиться и
стать таким, каким вы хотите меня видеть?»

_Капитан._ «С помощью вашего морального влияния и ваших рук, когда вы
увидите, что нужно что-то сделать!»

 Это решило вопрос о новом призвании падре, и его сразу же представили команде,
которая встретила его с явным одобрением. По ночам, когда он становился добродушным в исповедях
и догматичным в спорах, он был источником юмора и доброжелательности
среди пассажиров на квартердеке. Его
Американское происхождение смягчило вспыльчивый нрав, доставшийся в наследство
коренному ирландцу, и под влиянием виски он предавался причудливым спорам, характерным для его янки-происхождения, не испытывая дурного настроения.

 С этим описанием настроения, чуждого членам экипажа, мы теперь
возобновим рассказ о событиях, происходивших во время ежедневного
рейса парохода по реке.

_28 мая._ — Берега реки теперь чётко обозначены, но вода
по-прежнему скрывает подлесок, окаймляющий её нижние участки.
сезон засухи; более зрелые растения уже заселены мелкими видами птиц, которые
находят убежище в густых зарослях, нависающих над водой. Наши натуралисты теперь жадно
осматривают окрестности в поисках новых видов пернатых.

_29 мая._ — Сегодня утром мы достигли песчаной косы, образованной слиянием двух
рек, на которой отступающие воды оставили нагромождение брёвен, хорошо
подходящее для использования парохода, так как оно было выброшено
из течения из-за затора во время прилива. Водовороты и обратное течение
Пилкомайо были сильнее
Течение унесло плот и остановило его высоко над устьем
малого ручья, оставив часть, удерживаемую корнями, которые
уходили в глубокую воду; рядом с плотом, в малом ручье,
стоял на якоре пароход. Вскоре топоры пожарных и моряков
застучали, впервые пробудив в лесу эхо от их ударов. Наиболее активные члены корпуса вызвались помочь в скорейшем пополнении запасов, получая в качестве компенсации бодрящую новизну занятий. В то время как они активно занимались подготовкой
Раздались радостные возгласы, и в этот момент их оглушил свист парохода, сопровождаемый полётом стрел из засады в лесу над плотом. К счастью, расстояние и страх, вызванный неземным визгом свистка, сделали их выстрелы безвредными. Это позволило лесорубам вскарабкаться на пароход, прежде чем дикари опомнились. Когда они поняли, что крик не причинил вреда, индейцы выскочили из укрытия, чтобы
заберите топоры, которые мужчины бросили в панике, но их снова на мгновение напугал грохот гонга, за который схватился Антонио, управляющий, чтобы усилить свист. Дикари колебались лишь мгновение, видя, что, как и в первый раз, уловка управляющего не причинила вреда, а затем с вызывающим криком бросились вперёд, чтобы забрать желанную добычу. Но вторая диверсия позволила
сосредоточиться и использовать более эффективное оружие
чем пустой звук. Одну из двух гаубиц, которые были взяты в качестве
груза для отправки в Санта-Анну, команданте одолжил капитану Гринвуду на время
путешествия; ее погрузили в качестве меры предосторожности в тот день
предыдущий и вверенный заботам Джека и Билла, двух моряков, которые
отправились в речное путешествие “поразвлечься”. С мыслями, приученными
по долгу службы они первыми добрались до палубы парохода
и, прежде чем дикари оправились от секундного колебания,
прицелились из ружей и ответили на их крик картечью, с
В результате пятеро из них растянулись на брёвнах, убитые наповал, а остальные быстро отступили, оставляя за собой кровавый след, указывающий на опасные раны. Отступающие дикари, в свою очередь, бросили дубинки, копья, трубки и стрелы, так что опасность их возвращения была невелика. Но предчувствие заставило капитана выставить охрану на перешейке в сопровождении двух собак, принадлежавших мистеру Доу. Собаки
идущие по кровавому следу вскоре дали понять, что они обнаружили
раненые дикари. Осторожно продвигаясь в заросли за частоколом, они
обнаружили рядом друг с другом пожилого дикаря и юношу лет семнадцати-восемнадцати, оба тяжелораненые. Падре, не задумываясь, но из добрых побуждений, попытался приподнять голову старого
индейца, чтобы ему было не так неудобно, пока остальные перевязывали его раны. В ту же секунду, как рука падре оказалась в пределах досягаемости дикаря, он вцепился зубами в руку выше локтя и с упорством, на которое был способен, использовал все свои силы.
чтобы прокусить рукав его сюртука. Его намерение было очевидно по
зеленоватой слюне, которая сочилась из уголков его рта, выдавая
характерные признаки ужасного яда. Билл, который был рядом,
спас падре от опасности отравления, прежде чем зубы дикаря
прокусили ткань, вонзив гарпун с такой силой, что не позаботился
о его сохранности. Мальчик был более сговорчивым,
позволяя своим похитителям обращаться с ним так, как им вздумается. Двое других дикарей
их настигли, когда они перебегали от куста к кусту. Окруженные,
они по-прежнему вели себя вызывающе, угрожая всем, кто приближался,
наконечниками копий, прикрепленными к коротким древкам; в конце концов
их выбили у них из рук, но они по-прежнему отвергали мирные
предложения, оказывая ожесточенное сопротивление зубами и когтями. Старый торговец,
который часто сталкивался с их свирепостью во время своих путешествий,
специально предостерегал нас от близкого знакомства с ними.
Обнаружив, что все наши попытки примирения тщетны , раненые дикари были
их оставили на произвол судьбы. По совету падре молодого индейца
и его дикого товарища взяли на борт, намереваясь испытать на них
действие доброго обращения, но чтобы убедить последнего принять
гостеприимство корабля, потребовалось лассо в умелых руках гуачо. Помимо сравнительной покорности мальчика,
его непохожесть на отца чертами лица и телосложением ясно
свидетельствовала о том, что он подчинялся воле своего товарища
не из-за родительской любви. Приковывая их к лебёдке,
их охраняли собаки, которые предпочитали лежать по обе стороны от бушприта в тени швертов. После того как они были закреплены, все члены экипажа, за исключением механика, стюарда и коков, вернулись к работе на плоту. Поскольку падре
настаивал на том, что бросать тела мёртвых дикарей в воду, чтобы они стали добычей аллигаторов, было варварством, а несколько минут труда позволили бы вырыть для них приличную могилу в песке, ему было позволено провести обряд погребения.
Поскольку лопата в его руках не была его любимым инструментом в более
спокойные периоды его жизни, когда он пребывал под благотворным влиянием
умеренной жары, палящее утреннее солнце в сочетании со стимулятором, который
он принял, чтобы успокоить нервы, вызвало у него обильное потоотделение,
которое никак не ускорило ход его благочестивого предприятия. Песок, ставший зыбким из-за недавнего дождя,
постоянно осыпался, так что, помимо раздражения, он рисковал
стать жертвой своего плотницкого великодушия. Пытаясь
пытаясь выбраться из осыпающегося песка и тщетно взывая о помощи к смеющимся свидетелям его несчастья, он обратил внимание на россыпь жёлтых самородков, которые он не заметил, когда его выбросило из песка. Его молчание и любопытное исследование руками и глазами побудили его спросить: «Что это, падре?» Лаконичный ответ: «Золото!» — спас его от гибели.
На помощь пришли все, включая часовых, стоявших на брёвнах наверху, а инженер,
стюард и кок в жадной спешке покинули свои посты. Когда правда
Убедившись в правдивости его слов, они с трудом вытащили его из могилы, а затем, не заботясь о том, что их могут застать врасплох дикари и что стрелы могут быть отравлены, без возражений со стороны падре опустили тело в реку и с жадностью принялись за работу, откапывая драгоценный металл. В полдень, когда стало жарко, они всё ещё трудились, не обращая внимания на опасность, исходящую от солнечных лучей и миазмов, поднимавшихся от слияния рек.
Тишина, чередующаяся с дикими взрывами веселья, вызвала у пленника
дикари, прикованные к лебёдке парохода, с изумлением взирали на происходящее.

Весь день, пока не стемнело и не стало невозможно разглядеть золотые зёрна, продолжались безумные поиски, а когда они собрались на палубе парохода, то вспомнили об опасностях, которым подвергались. Хотя они и решили в будущем быть более осторожными, собирая свою золотую сокровищницу, её осязаемое присутствие развеяло страх; тем не менее в качестве разумной предосторожности пароход был спущен на воду, чтобы избежать неожиданностей.




 Глава II.


На рассвете 29-го числа все были наготове, стремясь возобновить
работу по сбору золота, но, по просьбе капитана, пароход сначала
заправили полным запасом дров. Это было сделано быстро, что
свидетельствовало о искреннем желании возобновить вчерашнюю работу на
песках. Капитан и падре объяснили,
как лучше всего экономно расходовать мелкие частицы, и распорядились,
чтобы стюард и повар принесли свои инструменты. На второй день, хотя и не было
дичи,
Волнение, вызванное предыдущими событиями, сопутствующими впечатлениям от первого
открытия, могло бы стать беспрецедентной по разнообразию сценарных возможностей
для художника, но, к сожалению, мы были слишком увлечены, чтобы обратить внимание на
редкие преимущества абсурдных комичных проявлений эгоизма. По правде говоря, все были охвачены духом стяжательства, но мало кто задумывался о нелепых группировках сражающихся сторон или о дикой природе вокруг, которая так ярко контрастировала с претенциозной цивилизацией рабочих.

Утром 3 июня коса осталась позади парохода,
лишившись своего поверхностного золота, и, к всеобщему удивлению,
когда она скрылась из виду, все вздохнули с облегчением, и
дискомфорт, который она причиняла, начал исчезать с восстановлением
порядка. Но ещё большее удивление ожидало их впереди, когда они устранили все барьеры, возведённые гордостью, порождённой происхождением и положением, и стали равными в своём призвании. Необычайная живость и любезность
Когда Джек и Билл, подойдя к корме со шляпами в руках, объяснили, что судно поставлено на ровный киль, все почувствовали облегчение. Поклонившись всем, Билл, суфлёр, подтолкнул Джека, выступавшего в роли докладчика, чтобы тот начал, что тот и попытался сделать, но из-за замешательства не мог подобрать подходящую фразу, пока капитан не спросил: «Ну, что там, приятель?»

_Джек._ «ВыМы с Биллом поплыли вверх по реке, чтобы размять затекшие от солёной воды и жёсткой снасти суставы. Ну,
после того, как мы размялись с помощью патоки испанского шкипера, мы взяли отгул по-французски и залегли на дно, пока вы не показались на горизонте. Теперь,
когда мы вошли с вами в порт, нам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к хорошей погоде, которую вы создали для всех. Ожидая, что нас застанет врасплох
резкий шквал, мы внимательно следили за тем, что происходит с подветренной стороны, потому что, видите ли, на этой реке, где бродят каннибалы и нет судов,
шанс укрыться на берегу для спускающегося по реке судна. Конечно, вскоре мы поняли, что сильно ошиблись в своих расчётах, поэтому, когда мы сориентировались, то начали с удовольствием проводить время в кустах и зарослях, так как там не было ни колючих веток, ни грубых слов. А потом появилось это золото, и когда вы сказали: «Ребята, вот ваш шанс, участвуйте, каждый сам за себя, без зависти», мы были застигнуты врасплох попутным ветром. Когда мы поднялись на борт, чтобы опорожнить наши шляпы, мы начали ориентироваться, и Билл сказал мне после наблюдения:
«Мы погрузили и подписали документы, и это золото уже в пути, так что
вы видите, что неправильно перегружать груз на полном ходу».

«Всё было предельно ясно, и мы сказали: «Ни за что!» Так что, как видите, после того, как
буря утихла, мы задали вопрос остальным, и они сразу же согласились. Так что, как видите, мы пришли к выводу, что мы имеем право только на призовые деньги, если учесть опасность, которой мы подвергаемся из-за дикарей».

Эта постройка, возведённая моряками, которые
поседели и обеднели на «службе», была такой величественной
искренность честного предложения отказаться от щедрости капитана
заставила его попросить время на раздумье. В знак покорности процессия,
возглавляемая двумя честными матросами, отошла к «переднему» люку,
на который они поставили свои туго набитые шляпы в ожидании решения
капитана. Немедленно было проведено совещание с членами экипажа,
чтобы решить, как обеспечить справедливое распределение золота в
сложившейся ситуации. После того как было выдвинуто и отвергнуто множество предложений,
падре выдвинул одно, которое оказалось наиболее приемлемым.
Он предложил, чтобы пассажиры и офицеры довольствовались своими собственными сборами, так как они были пропорционально меньше, чем у команды, но чтобы их сборы были разделены поровну, чтобы избежать зависти. Когда об этой справедливой мере стало известно матросам, Джек по совету Билла возразил, что самые важные люди, по их мнению, — это судно и капитан. Поскольку это предложение было одобрено всеми, оно было принято. Затем Антонио, стюард, сказал, что люди на носу, с
привыкнув к работе, собрал гораздо больше, чем те, кто был на корме, и предложил «объединить» всё для равного распределения,
после того как одна пятая будет вычтена в пользу судна и капитана.
 Это было сделано, несмотря на протест капитана, который считал, что все
должны делиться поровну. После того, как раздел был завершён, они сердечно пожали друг другу руки, что положило начало дружеским отношениям, лишённым эгоистичной зависти, что, как предзнаменование, предвещало счастливый исход их авантюрного путешествия. После того, как стороны этого счастливого соглашения
Джек и Билл, которым было поручено «подремонтировать» лебёдку, нактоуз и другие дополнительные устройства на корме, обычно обслуживаемые во время вахты внизу, чтобы сэкономить время, приступили к своим обязанностям во время дневной сиесты. Пока они
размышляли в тишине, пока палуба не опустела от случайных
слушателей, затем они стали быстро перебрасывать табак из
одного угла рта в другой, и необычный поток зелёной слизи из
уголков их ртов свидетельствовал о превосходстве мысли. Наконец, когда они «предположили»,
Побережье было свободно, Джек выразительно потянул себя за пояс, затем, высморкавшись с громким звуком, проворчал: «Будь я проклят, Билл, если этот капитан-пресноводная черепаха не обнаружил утечку солёной воды в моих глазах!» Билл, не ответив, лишь подавленно шмыгнув носом, счёл необходимым откашляться и высморкаться через леерные сетки. С трудом справившись с эмоциями, он попятился назад и робко
воскликнул, всхлипывая: «Не надо, Джек».

Женское страдание, начиная с периода юности и красоты, через все
стадии развития, до упадка под влиянием возраста и уродства, когда
злобная хандра, порождённая эгоистичным разочарованием, делает его
отвратительным, я ощущала в разных вариациях, но никогда не испытывала
подобных удушающих чувств нежной симпатии, вызванных проявлениями
благодарности, которые сковывали меня во время этой короткой сцены,
настолько правдивой в своём выражении. Вероятно,
за время своей долгой службы они никогда не сталкивались с подобным случаем,
чуждыми им самим, за возрождение чувств, столь близких к
взаимной привязанности; ибо было очевидно, что золото само по себе
занимало второстепенное место в их мыслях. Более того, в
последующем подробном рассказе о своём морском опыте они
заявили, что стакан грога был единственной наградой, которую, по их
словам, капитан когда-либо давал своим матросам за дополнительную
работу. Представители тропических стран, из которых состояла большая часть экипажа, были более открытыми и эмоциональными в своих высказываниях
благодарность; но, как и английские моряки, они свидетельствовали, что самоотречение капитана Гринвуда было единственным исключением в их опыте, когда капитан судна не требовал от них полной отдачи плодов их труда.

 С 3 июня, когда началась эпоха Тортуги, капитан Гринвуд стал божеством, которому поклонялась его команда. Они ежедневно приносили ему в жертву свой труд в знак благосклонности, что сделало официальное призвание падре синекурой.

Солнце 4 июня застало палубы «Тортуги» аккуратно вычищенными и вымытыми
в ожидании его лучей; двое дикарей, участвовавших в
чистой увертюре, старший из которых с благодарностью обнажил зубы,
получив свой довольно обильный душ; но младший смотрел на него с
таким явным желанием вызвать жалость, что Антонио вызвался
оказать ему парикмахерские услуги в качестве вводного курса в
цивилизованные привычки.
Этот поступок завоевал первую любовь молодого дикаря, но в то же время добавил ещё один пункт
к особой ненависти старого, который возненавидел Антонио за его цивилизованное варварство. Улучшение
Молодой дикарь был так поражён использованием мыла, песка и ножниц,
а также благодарным выражением его лица, что Антонио решил увенчать
свой утренний миссионерский труд и удовлетворение своего неофита
шляпой.




 Глава III.


Пока происходили события, описанные в предыдущей главе,
которые положили начало новой эре, закованным в кандалы дикарям пришлось бы
нелегко, если бы не всегда заботливый падре Саймон, который
помог им, достав с помощью своих ловушек их спасение.
Он утверждал, что это было причиной их несчастий. Рука
предупреждала его, чтобы он был осторожен в общении со старым дикарем, но он
не мог удержаться от жалостливого восклицания «Как жаль», когда увидел, что тот привязан к кольцам троса, служившего ему постелью.
Осторожно положив принесённую еду в пределах досягаемости, он ушёл, намереваясь
попросить о помощи, чтобы облегчить их тяжёлое положение, но вопрос о справедливом разделе сокровищ
отвлек его мысли. Но после омовения, совершённого
Утром, когда Антонио улучшил положение молодого дикаря, его
преступление пришло ему на ум под вдохновляющим воздействием
довольно обильного возлияния в память о прошлом, которое
сделало искренность его раскаяния незначительной. Под
впечатлением от принесённой в жертву жертвы он поспешил
искупить свою забывчивую бесчеловечность. Не замечая
изменений, уже сделанных для удобства дикаря, он попытался
положить дубинку между его спиной и тросом. Обнажив руку, негодяй снова схватил ее злобным движением.
энергия, которая свидетельствовала о его решимости получить компенсацию за утренние
обиды. Из-за боли, причиняемой зубами дикаря, падре вновь
испугался смертельного яда, что заставило его в отчаянии звать на помощь,
напугав всех на борту.
 И снова Английский Джек первым добрался до
борющейся жертвы неуместной жалости. С проворством моряка он просунул нож в ножнах
между задними зубами каннибала с деликатностью, присущей
матросам, когда им приходится отражать абордажные атаки; работая лезвием, как рычагом
Движения туда-сюда, направленные краем к уху, постепенно увеличивали
объём ротовой полости, что привело к ослаблению мышечного напряжения и, как следствие, к освобождению руки падре. Он не мог освободиться до тех пор, пока зубы дикаря не прокусили его льняную куртку и рукав рубашки, оставив под кожей рваные раны, достаточные для проникновения вируса. Общее смятение значительно усилилось, когда из глаз истекающего кровью дикаря
полыхнул торжествующий блеск. Доктор Баахар только что
прописал виски, которое нужно было пить большими глотками, чтобы
подействовало, как он с облегчением сказал, когда молодой дикарь
привлек к себе внимание пантомимическими жестами, одновременно
вытащив изо рта маленький мешочек размером и формой с желудь.
По его довольной физиономии и хмурому выражению лица старого
дикаря было ясно, что в мешочке было противоядие. Аабрав, уловив знакомые слова, вскоре смог
добавить свою уверенность в том, что мальчик способен противостоять
последствия отравления с помощью надёжного противоядия. Падре со страхом
нерешительно подставил руку мальчику, а старый дикарь
наблюдал за процедурой с видом, который сулил беду спасителю и
спасённому, если они случайно окажутся в пределах его досягаемости. Падре, впечатлённый добрым намерением мальчика, обратился к старому негодяю с такими словами: «Ты, неблагодарный ядовитый старый змей, клянусь своей совестью, тебя следовало бы заставить ползать на брюхе всю оставшуюся жизнь с погремушкой, привязанной к твоему… ну, если у тебя её нет
хвост, ты всё равно мерзкая рептилия, и я не верю, что все чистилища мира могут тебя изменить! Клянусь своей душой, это позор и
наглость с твоей стороны — притворяться человеком, у которого есть душа, которую можно спасти!
Здесь падре, заметив улыбки, вызванные искренностью его обращения к объекту, столь же неспособному оценить, как и он сам, язык, на котором было составлено это анафематствующее предложение, извиняющимся тоном обратился к своим слушателям: «Вы знаете, что то, что я сказал, истинно, как и то, что есть день спасения, когда человек может избавиться от греха».

— Разве вы не полагаете, — спросил мистер Уэлсон, — что у судьи, не обладающего достаточными знаниями, нет права выносить обвинительный приговор, который вы вынесли в качестве наказания этому дикарю?

— По делам их узнаете их, — ответил падре, печально глядя на свою руку.

Эта реплика вывела падре из себя, и он
немедленно предложил избавить старого дикаря от его яда. Джек и Билл вызвались
выполнить эту задачу.
 Приготовив скользящую петлю, они накинули её на его руки и связали их.
на его сторону, а затем с помощью ножа и гарпуна
открыл ему рот для осмотра, но не без напряжённых усилий со
стороны испытуемого, который пытался отомстить. Под его языком
они обнаружили два мешочка, или пузыря, речной камбалы, прикреплённых к
коренным зубам, которые под давлением языка могли выбрасывать
своё содержимое в раны, нанесённые заострёнными зубами, похожими на
клыки, что подтверждало предположение падре о его рептильных
инстинктах. Сверху, прикреплённые к зубам с обеих сторон, находились
мешочки
содержащее противоядие, которое нужно было прижать щеками. Избавившись от этих ядовитых приспособлений, насадка парового шланга сыграла роль очистителя, впрыснув в его рот большое количество воды, несмотря на опубликованные ограничения гуманного Общества по предотвращению жестокого обращения с животными.

 * * * * *

В течение двух дней, последовавших за происшествием с падре,
были замечены группы дикарей, следивших за продвижением парохода и
при возможности общавшихся с ним с помощью знаков.
пленный вождь. Поскольку он ни в малейшей степени не поддавался
доброму обращению, а его присутствие на борту не было ни безопасным, ни приятным, ни эстетичным, было проведено совещание о том, как лучше с ним поступить. Поскольку не было найдено ни одного приемлемого способа
его немедленной передачи на берег с пользой для его соплеменников, мистер Уэлсон попросил разрешения оставить его на борту в качестве объекта для инстинктивных экспериментов. Дикий вождь, по неосторожности
рвение двух моряков, воспитанных на борту корабля
«Воин» — получил незаслуженное ранение, они потеряли расположение капитана, что заставило их «пересмотреть» свои мысли в пользу восстановления. Билл мудро заметил, что «что сделано, то сделано, но теперь мы видим, что для спокойной воды нам нужно плыть по течению и при попутном ветре, поэтому мы должны постараться сделать так, чтобы старой акуле было как можно комфортнее».
Это мнение, встретившее горячее одобрение его супруги, они сразу же
«приступили» к исправлению последствий своей жестокости, не осознавая в полной мере
степень своей вины. И всё же
Это было смутное предостережение, которое «вырисовывалось» из юношеских впечатлений и напоминало им об источнике молчаливого упрёка капитана. Пока они занимались своими подношениями, мальчик-индеец, или «щенок», как они его называли, наблюдал и, очевидно, заметил, что на настроение моряков повлияло что-то доброе. Его благодарный взгляд
привлек внимание моряков, и Джек воскликнул: «Послушай, Билл, юнга подаёт сигналы бедствия.
Чёрт возьми, мы слишком сурово обошлись со старым зверем. Может, мы сможем взять юнгу
на буксире; давайте оденем его, он, кажется, доволен своим головным убором».

 Билл «присмотрелся» к мальчику и убедился, что никакого предательства не замышлялось, что всё было честно и открыто, поэтому они решили нарядить его по-корабельному во время своей вахты внизу. Когда их намерение было раскрыто, последовал общий пересмотр экипировки, так что инициаторы были вынуждены принять пожертвования, превышающие их потребности. Аабрав, пока происходила метаморфоза, обнаружил, что он был приёмным сыном старого дикаря,
и что его имя в его собственном племени было Ваанта. На все испытания, которым его подвергали в процессе одевания, Ваанта реагировал с явным удовлетворением; и когда он был полностью одет к удовлетворению своих импровизированных стражников, Антонио и матросы отвели его на корму, чтобы капитан мог осмотреть и одобрить его. Приятное выражение его радостно-озадаченного лица завоевало всеобщее расположение, и ему даровали свободу. Когда капитан спросил его, не хочет ли он
наняться на работу, он выразил желание помочь Антонио, который
с позволения капитана любезно принял его в качестве ученика на кулинарном
отделе. Когда его должным образом назначили посудомойщиком, гнев старого
капитана разгорелся с новой силой, и его глаза буквально сверкали от
ярости, когда он понял, что его планы будут раскрыты. Продуманные
попытки моряков вернуть расположение капитана постепенно увенчались
успехом, и когда он был полностью восстановлен в должности, то
проявил заботу о сохранении своего положения.

Мистер Доу во время своих натуралистических путешествий научился остро
чувствовать опасность по предвестникам, которые
Благодаря своим природным способностям он превосходил в проницательности опытных охотников из североамериканских лесов, так что с Аабраву и двумя хорошо обученными собаками он чувствовал себя неуязвимым. В доказательство своего превосходства он объяснял членам отряда, почему птицы летают вдоль берегов реки и над далёкими лесами, и неизменно оказывался прав. Он мог бы наблюдать за полетом водоплавающих птиц, потревоженных аллигаторами или по другим
причинам, за птицами, потревоженными змеями или обезьянами, или за врагами, которых он ненавидел.
безошибочно определял вид, вторгшийся в его владения, с расстояния,
предельного для человеческого глаза. В начале дня стая попугаев
поднялась над дальним мысом и снова опустилась на то же место; это
часто повторялось с той же стремительностью, что и при подъёме, и
неравномерность подъёма и спуска указывала на какую-то мстительную
причину. В качестве пояснения мистер Доу сказал: «Обойдя мыс, вы увидите поселение бразильских обезьян, отличающихся от тех, что вы уже видели, а также плантацию сахарного тростника. Местные жители считают, что это
Обезьяны селятся там, где выбранное ими место особым образом приспособлено для их роста, и в непосредственной близости от рощи деревьев, подходящих для их древесного образа жизни. Попугаи также очень любят эти сочные плоды, известные как обезьяний банан, и собираются в стаи, чтобы охотиться на них, в результате чего многие из них погибают, потому что они не могут сравниться в скорости полёта с проворными четвероногими защитниками прав собственности, которые приобрели значительный опыт в использовании
метательное оружие. Когда мы доберёмся до плантации, вы увидите, что они
защищают «плоды своего труда», если только необычный вид парохода не встревожит обе стороны».

 За мысом открылась хорошо защищённая бухта с холмом в форме полумесяца,
наклонённым к юго-западу и окружавшим полуамфитеатром рощу тамарисков с банановой плантацией на склоне холма. Поскольку попугаи разлетелись при приближении лодки,
а никаких признаков индейцев или обезьян не было, члены экспедиции
предложили отправиться на разведку, чтобы проверить слова мистера Доу.
проницательность в описании. Мистер Доу отказался присоединиться к исследовательской группе, сославшись на то, что однажды он посетил поселение на одном из притоков Амазонки, о котором у него остались яркие воспоминания, слишком свежие, чтобы их можно было воспроизвести. Мы не раз вспоминали его двусмысленные описания особенностей их внутренней экономики и оборонительных ресурсов. Приняв меры предосторожности, чтобы не застать врасплох следящих за нами дикарей, мы приземлились и направились в первую очередь к банановой плантации.
Внешний вид хорошо соответствовал народным традициям индейцев, так как
растения были разделены чётко обозначенными дорожками, а вокруг их стеблей не
было ни сорняков, ни травинок. Это, по крайней мере, свидетельствовало о
тщательной прополке, что само по себе является признаком возделывания земли.
Плато простиралось вдоль склона холма; когда-то это был
обрывистый берег реки, который был засыпан наносами и аллювиальными отложениями, попавшими в излучину, вперемешку с
почвой с возвышенностей. После завершения нашего исследования банановой плантации
Мы спустились в долину тамарисковой рощи, чтобы осмотреть жилища обезьян. Полагая, судя по всеобщей тишине, что жители
в панике разбежались при приближении парохода, мы восхищались
высоким уровнем архитектуры, проявленным в обустройстве их жилищ,
одновременно с удивлением задаваясь вопросом об их неестественном
исчезновении, несмотря на присущее этому виду любопытство в присутствии
человечество, когда гортанный рык эхом разнёсся из сотен глоток
в ответ на наш вопрос. В мгновение ока ветви над нашими головами ожили,
и те, кого мы исключили из нашего счёта, в ответной болтовне
предложили нам гостеприимство своего воздушного города, осыпая нас
кокосовыми орехами, камнями, дубинками и другими снарядами,
а также «с почтением» испражнениями, повергнув в прах троих из нас,
в то время как остальные были окутаны невыносимым запахом,
который сделал бы зловонные горшки Древней Греции достойными
того, чтобы их использовали в качестве мусорных баков.
Жесты, выражающие крайнее восхищение, предназначенные для торжественного приёма союзного человечества, сопровождались бормотанием, которое можно было сравнить только со взрывом китайских языков. Спастись было невозможно, потому что через мгновение после того, как они разрядили своё оружие, с каждой ветки над нами спрыгнула обезьяна, готовая напасть на нас. В этот опасный момент, когда наши жизни зависели от падения, нас спас пронзительный свист парового свистка. Некоторые из наших недавних нападавших,
парализованные ужасным криком, безвольно упали на землю;
другие набрасывались на нас и, цепляясь за нас, умоляюще улыбались, прося о защите. Но большинство в дикой панике перепрыгивали с ветки на ветку и исчезали за гребнем холма. Не дожидаясь, пока они одумаются или наберутся смелости, мы стряхнули с себя их липкие объятия и помогли раненым подняться на борт под прикрытием всё ещё звучащего свистка. Откровенно говоря, я должен признаться, что те, кто остался на борту, плохо отнеслись к нам из-за отсутствия сочувствия
к тому, что мы едва избежали неминуемой гибели. И всё же я скажу, что
Откровенно признаю, что у них были веские причины для лёгкого отвращения, которое они испытывали при нашем приближении; но когда старый дикарь добавил свою ухмылку к нашему позору, это было уже слишком для человеческой природы, и мы с благодарностью приняли предложенную инженером тёплую ванну в одежде, стоя на выступающей части трапа, которую он поливал из шланга. Даже Джек,
получивший глубокий порез,
был вынужден пройти очищение, прежде чем доктор Баахар смог его исцелить
несмотря на то, что его положение было столь же ненормальным. Но моряк, пребывая в духе своего непоколебимого добродушия, вызванного новизной ситуации, заявил, что знает того, кто сорвал с него фуражку, и что он ему отомстит. Хотя мы и не оценили
веселье наших бесцеремонных «друзей», мы были чрезвычайно благодарны за
то, что нам удалось спастись, потому что в минуты раздумий мы слишком
остро осознавали опасность, с которой столкнулись, чтобы смеяться над
собой.
расходы. Мы также не хотели, чтобы мистер Доу во второй раз продемонстрировал своё мастерство в розыгрышах. Билл, выражая свою благодарность за спасение друга, сказал: «Ты лежал там, Джек, с разбитой головой, а эти ребята были готовы наброситься на нас с кулаками и ножами. Что ж, я могу сказать тебе, что наши жизни не стоили и ломаного гроша, когда свисток заставил их резко повернуть». Но то, что для одного — пища, для другого — забава; шквал застал дикарей врасплох,
как внезапный порыв ветра, и они поджали хвосты и убежали.
и мы отправились на ремонт, очень радуясь, что они не стали нас преследовать».

Пока исследователи совершали омовение, на верхушках деревьев над их жилищами были замечены обезьяны-часовые, которые оставались там до тех пор, пока изгиб реки не скрыл их от глаз.

_8 июня._ — На обоих берегах реки в течение дня были замечены большие группы индейцев. Скорость течения реки значительно возросла, что указывает на
наклон в сторону более высокого плато. Открытые поляны, доходящие до реки, теперь встречаются часто
залегание. Левый, или восточный, берег менее очерчен, чем западный,
и имеет более сильные свидетельства аллювиальных отложений в своих древесных
зарослях.

 * * * * *

_ 10 июня._—Наш искупленный пленник мальчик начинает проявлять много приятных черт,
среди которых благодарность и верность - не последнее место. Его привязанность к
Антонио, который первым проявил к нему сострадательную доброту, выделяется на первый план.
очевидный и трогательный в простоте своих побуждений. Он хотел, чтобы
Аабрава попросил капитана позволить ему остаться на борту, пообещав
что он попытается заговорить и принести пользу, когда оправится от раны. Капитан с теплотой принял его заверения в преданности, и его глаза заблестели от радости. Мистер Уэлсон предположил, что его нужно окрестить, и предложил, чтобы падре Саймон провёл обряд крещения. Но падре возразил, что
он не был священником, а для мирянина взять на себя столь серьёзную
ответственность, как крещение, было, по его мнению, не чем иным, как
самоуверенным богохульством. М. Холлидорф привёл ему в пример Иоанна
Баптист, оказавшись в подобной ситуации, призывал его бесстрашно выполнять свой долг, поскольку акт обращения язычника в христианство был бы сочтен похвальным служением даже самыми фанатичными сектами. Падре по-прежнему настаивал: «Он не понимает нашего языка, а следовательно, не ощущает спасительной благодати, необходимой для посвящения в христианство через крещение». Мистер
Уэлсон сказал, что ему не нужно беспокоиться по этому поводу, потому что Ксавье, Риччи
и другие апостолы-миссионеры Церкви могут похвастаться тем, что каждый из них принял крещение
менее чем через месяц после прибытия в страну, не имея возможности общаться со своими новообращёнными с помощью переводчика. С большим уважением относясь к мнению мистера Уэлсона, он неохотно согласился провести церемонию. Антонио был крёстным отцом, и его окрестили «Тортугой Ваантой». Сцены такого рода были источником новой жизненной силы
для мистера Уэлсона, поскольку ему доставляло особое удовольствие
демонстрировать причуды трёх профессий, основанных на теоретической науке. На самом деле,
Даже стулья в его панамском кабинете были приспособлены для поразительных эффектов в поддержку его специализации. Его репутация была настолько известна, что путешественники предпочитали стоять поодаль в его присутствии. Ни один из его друзей не избежал этих экспериментальных сеансов. Чувствительность, достоинство и сдержанность были, по сути, особыми приглашениями для демонстрации его целительского мастерства, пусть и в самой незначительной степени. После полудня, когда он откладывал книги в сторону, у него было
обыкновение предаваться своим
Он с юмором относился к любительскому троллингу, и редко случалось, чтобы на его удочку не попадался европейский или американский голавль, плывущий к перешейку и готовый клюнуть на наживку.

 Как уже упоминалось, он намеревался вернуться из своего речного путешествия на бразильском пароходе, но разнообразие характеров членов научного корпуса, а также случайные дополнения заставили его отказаться от деловых обязательств ради удовлетворения своих склонностей к юмору. Неожиданно встретившись
со своим старым другом Доу в Санта-Анне, он с готовностью присоединился к экспедиции
приключение в Пилькомайо, из-за потенциальной новизны, которую оно
представляло для развития его юмористических исследований. В дополнение к
несовместимым причудам научного сообщества, сомнительные сообщения о
неоткрытом внутреннем городе послужили вторым стимулом. С этим более
подробным описанием мистера Уэлсона, который по воле случая и
склонности стал одним из самых важных помощников в определении и
согласовании достижимых целей экспедиции, мы продолжим наш рассказ.




 ГЛАВА IV.


Несмотря на подтверждённую уверенность в достаточной эффективности противоядия, которое Ваанта применила для нейтрализации ядовитой инъекции в руку падре, он всё равно продолжал пить виски с безрассудной беспечностью, которая порождает привычку к потаканию своим желаниям и самобичеванию. В подтверждение выдвинутого
утверждения о том, что искусственная стимуляция породила войну и три
лечебные профессии, падре, как и его предки по отцовской линии,
впал в полемику, оказавшись под влиянием навязанного ему
привычки. Счастливые проявления “возрождения” Ваанты заставили его
догматически настаивать: “Вы должны признать, мистер Уэлсон, что отцы-иезуиты
сделали много хорошего, ибо из всех наций и сект только они одни
удалось поставить племена индейцев под влияние
цивилизованного контроля”.

«Да», — ответил мистер Уэлсон, но с осуждающей оговоркой, что «во всех своих миссионерских трудах они проявляли чрезмерное рвение в эгоистичном возвеличивании своего партийного порядка, в расширении его власти для усиления контроля лицемерного деспотизма; настоящее
Благополучие новообращённых язычников считается чем-то само собой разумеющимся. На самом деле иезуитский метод играет ту же роль, что и виски, в привычном господстве над способностями цивилизованного общества; в подчинении разума суеверию ради превосходства фанатичного инстинкта».

 Падре, вздрогнув, воскликнул: «По совести говоря, мистер Уэлсон, я боюсь, что вы немногим лучше неверного!»

Мистер Уэлсон покинул падре с плохо скрываемым презрением. Обнаружив, что
М. Холлидорф с помощью мистера Доу занят извлечением
мощная электромагнитная батарея — одна из лучших у Шоквита — из своего футляра,
ему пришло в голову, что можно было бы развлечься, если не получить более долгосрочную выгоду,
испытав её действие на вожде дикарей. Это предложение было с готовностью принято,
при условии, что только те, кто необходим для достижения цели,
должны понимать суть их занятий. Эксперимент под опытным руководством
мистера Уэлсона обещал некоторые редкие проявления моторных эффектов,
вызывающих инстинктивное суеверие, без
совершая акт жестокости, выходящий за рамки здорового возбуждения от животного страха. Поскольку для создания полного впечатления сверхъестественного эффекта необходимо было держать прибор вне поля зрения, капитан предложил свою каюту как наиболее подходящее место для сохранения секретности и эффективной работы прибора. С помощью двух матросов
провода были выведены из порта и незаметно проложены за
фальшбортом так, чтобы старый дикарь не смог избежать
удара током. Когда всё было готово, провода соединили
Эксперимент проводился в отсутствие людей из окружения предполагаемой жертвы. Результатом стал продолжительный крик, который не только удивил непосвящённых на борту, но и привлёк любопытные взгляды из засады на берегу. К удивлению и тревоге всех на борту, не участвовавших в секретном эксперименте, старый дикарь был найден корчащимся в агонии страха, полностью лишённым стоицизма. Для объяснения этого поразительного явления были предложены различные объяснения. Падре увещевал
мистера Уэлсона, что это, без сомнения, дело рук дьявола
покаянное возрождение, поскольку отцы Церкви зафиксировали множество случаев, когда осуждённые сами кричали в отчаянии: «Что мне делать, чтобы спастись?» — и этот факт стал известен после того, как они выучили миссионерский язык. Он утверждал, что, судя по выражению его лица, не было никаких сомнений в том, что это было действие духа убеждения. Тогда он попросил Аабраву выяснить причину, поскольку это было похоже на чудесное обращение. Но старый вождь
уставился на Аабраву, беспомощно не в силах вымолвить ни слова от избытка чувств
страх. Затем мистер Уэлсон возразил падре, сказав, что, будучи убеждённым последователем Церкви, он обязан указать новообращённому путь спасения. Поскольку все поддержали это предложение, падре возразил, печально глядя на свою руку: «Однажды я предложил ему своё сочувствие и помощь, но он так грубо отверг меня, что, положа руку на сердце, я боюсь снова пытаться».

Его внимание было привлечено к беспомощному состоянию его недавнего
противника, и в конце концов его убедили попробовать свои силы.
голова дикаря на пути к благословению. В ответ на поданный сигнал
батарея выбрала падре в качестве жертвы через главаря, чей крик сопровождался
восклицанием: «Ради моей совести, живым!» — и тогда его страхи стали
столь же явными, как и страхи его предполагаемого новообращённого. Мистер Уэлсон,
обращаясь к падре с некоторым презрением, сказал: «Вы обвиняли меня в
неверности, когда я пытался использовать свой привилегированный разум,
дарованный Создателем для управления людьми; теперь вы увидите, насколько
лучше он служит в качестве экзорциста
чем ваша вера в религию, которая игнорирует долг человека по
исполнению предназначения в его посвящении». Затем он несколько раз
прошёлся вокруг индейца, и когда он полностью завладел вниманием
индейца, бормоча заклинания, падре неохотно заставил его
положить руки на плечи вождя и убрать их без тревожного
впечатления. Затем, приняв устрашающий вид и тон, словно
обращаясь к воздушным силам с духом призыва, он умолял их о помощи, чтобы
обличить дикаря-пресмыкающегося и цивилизованного приверженца
слепое увлечение, их умышленных ошибок, так к колодцу опасно-
бытие человечества. При достаточно внушительных командовал
падре взять на руки шефа. Охваченные благоговейным трепетом перед величественным воплощением
высшей власти, разыгранной мистером Уэлсоном, они взялись за руки, оба
в немом изумлении следили за его лицом и движениями.
Заклинание привлекло их внимание, и он громко произнес
волшебное слово “Давай сейчас!” Они тут же начали корчить друг другу гримасы, сопровождая их
судорожные движения рук. Актёры были настолько поглощены своими страхами,
что зрителям пришлось прибегнуть к различным способам, чтобы подавить
всплески смеха. Моряки придумали новый способ: они вращали
языками вокруг кончика языка, и при каждом обороте из уголков их
рта вылетала струя насыщенного отвара. Если бы не выработанная мистером Уэлсоном способность контролировать свои эмоции,
то нелепая сцена могла бы затянуться до такой степени, что кто-нибудь пострадал бы.
из-за судорожных движений его соплеменники были, по сути,
безмолвны. Когда, наконец, большая часть минуты была
потрачена на хриплые попытки овладеть своим голосом, ему удалось
остановить их жестом, выражающим недоверие, и едва слышным
отрицательным возгласом. Когда поток иссяк, с лица дикаря
исчезли последние следы свирепости, оставив вакуум, который
нужно было заполнить, поскольку это было единственным способом
выразить эмоции на лице. Лицо падре было озадачено смешением
суеверный страх и подозрения, ибо, несмотря на всю свою мнимую
нервозность, вызванную чрезмерным употреблением виски и табака, он не мог не заметить
присущую ему скрытность. Действительно, обладая природной проницательностью,
не скованной самоцензурой, он бы распознал средства, используемые для
достижения результатов, известных самым необразованным членам научных
академий. Чтобы развеять свои подозрения, падре обратился к доктору
Баахар, у которого он с тревогой спросил, не мистер ли Уэлсон его предок
власть, исходящая из законного источника, совместимого с апостольской верой,
проповедуемой Церковью. Доктор, инстинктивно
глупый, когда не был погружён в схоластические дебри античности, находил особое
удовольствие в том, чтобы дразнить тех, кто подвержен обычным слабостям
своего рода. Итак, взяв за основу некромантическое предположение падре, он
объяснил, что Евсевий и другие отцы ранней Церкви, знакомые с практикой египетской астрологии,
подтвердили распространённое мнение о том, что в некоторых семьях при особых условиях
была развита сила, подобная той, что демонстрировал мистер Уэлсон.

 Здесь мистер Доу прервал их разговор, обратив внимание падре на дикаря, который следовал за мистером Уэлсоном с покорностью спаниеля. Наблюдая за его суеверными эмоциями, он спросил: «Неужели вы настолько слепы, падре, что не можете заметить влияние мистера Уэлсона на дикаря?» Вы, кажется, впечатлены верой в то, что мистер Уэлсон разыгрывал роль фокусника, производя эти эффекты на дикаря, чьё невежество вызывает сочувствие
с вашими суеверными заблуждениями или, скорее, в ответ на них? Как вы можете не обращать внимания на впечатление, столь знакомое вашему пониманию, и фактически ставить себя на один уровень с этим дикарём из-за недостатка разумного восприятия? Право же, падре, вы меня удивляете. Время, место и обстоятельства, а также некоторые вспомогательные средства вывели вас из равновесия.
Голова Уэлсона помешала мистеру Доу раскрыть использованные средства, поскольку он
хотел сбить с толку падре дополнительными доказательствами своей простоты
и беспечность. Поманив за собой матросов, спутников дикаря, он
вернулся на место своего заточения и закрепил контакты с проводами
батареи; затем, когда внимание падре было отвлечено, мистер
Уэлсон
наполнил стакан виски из своей бутылки и дал его своей подопытной жертве. Но прошло совсем немного времени, и внимание
было привлечено необычным шумом впереди, в котором
яростное рычание собак смешивалось с гортанным
«угуканьем» дикаря, лицо которого исказилось от
демоническая ярость, из-за которой его рот наполнился пеной, обнажив острые зубы, а глаза заблестели с такой свирепостью, что падре бросился бежать. Но когда падре убедился, что его надёжно заперли, он спросил мистера Доу, что тот думает об источнике власти мистера Уэлсона. Мистер Доу привёл его в каюту капитана; при взгляде на прибор до него начала доходить нелепость его положения. Но когда
ему показали его бутылку с виски, в которой осталось совсем немного, и объявили
его волшебником жестокости, его лицо покрылось багровым румянцем
стыд, который вместе с его восклицанием “Боже милостивый, каким дураком
я был!” переполнил чашу веселья до краев.

 * * * * *

С утра 9-го числа сила течения увеличилась
так быстро, что капитан опасался, что мы приближаемся к непроходимым
порогам; но с наступлением темноты мы вышли на широкое водное пространство,
напоминающее озеро. Держась вне досягаемости стрел, мистер Доу и
Уэлсону в каноэ удалось подстрелить достаточно дичи, чтобы
прокормиться неделю. Вскоре после наступления темноты собаки с
намордниками
загрунтованные подпорки продолжали издавать предупреждающий крик. Ваанта с костылем,
подарком плотника, прыгал по палубе, зорко следя за происходящим и
прислушиваясь к звукам, доносящимся с воды и берега. Всю ночь его
бдительность сохранялась, пока в темноте утренних часов он
не привлек внимание Джека к едва различимым на воде плавающим предметам
на его взгляд, но во время всматривания свист стрелы истолковал это как
источник опасности. Угол полёта пули позволил ему с достаточной точностью определить
положение противника, выпустившего её;
Крики, которыми сопровождался выстрел из его эскопеты, заряженной дробью,
свидетельствовали о том, что он попал в кого-то, если не в того, чьё намерение спровоцировало
ответный удар.

_11 июня._ — Утренний салют Джека разбудил всех на борту, и
все собрались, чтобы выяснить источник провокации. Пока мистер Доу пил кофе в предрассветных сумерках, Ваанта доковылял до того места, где он сидел, и, обратив его внимание на приближающегося лебедя, взял одну из мёртвых уток, висевших под навесом, и надел её ему на голову, одновременно имитируя движения человека-приманки.
Поняв его замысел, мистер Доу снял с подставки винтовку и метко выстрелил. Несчастная птица взмахнула над водой чёрными крыльями, а затем с булькающим криком скрылась из виду. Стаи уток, которые постепенно приближались к пароходу со всех сторон, направились к берегу, не взлетая, и по их следу можно было понять, что это за птицы, прежде чем индейцы выбрались на берег. Неустрашимость, с которой дикари преследовали пароход, несмотря на наше превосходство в вооружении, свидетельствовала о неукротимой решимости, невосприимчивости к опасности
и разочарование, которые сильно омрачили наше предполагаемое чувство безопасности, когда мы столкнулись с недостатками сухопутных путешествий.

 Паровой свисток и гонг поначалу напугали их, но они убедились в их безобидности и, очевидно, сочли гаубицы
родственниками, разрушительной силы которых можно было избежать так же легко, как и яда их стрел, если знать противоядие. Поведение капитана усилило это впечатление,
и после совещания было решено использовать наше оружие в полной мере
степень их разрушительной силы. Вскоре представилась возможность, так как, проплывая мимо плота, стоявшего на восточном берегу, Ваанта указал на вал из брёвен, готовый к разрушению, между брёвнами которого виднелись торчащие дула их духовых трубок. Одна из горных гаубиц, заряженная картечью, выстрелила в упор по верхнему ярусу, и он обрушился внутрь, поймав прятавшихся там дикарей в их же ловушку, в то время как те, кто находился позади, оказались под шквальным огнём нашей пехоты, и эхо от выстрелов разносилось по реке
доносились крики раненых. Не останавливаясь, чтобы узнать о масштабах резни, пароход продолжил свой путь. Когда мы проплывали мимо поляны, спускавшейся к воде, мы увидели, что равнина была покрыта охваченными паникой дикарями, которые бежали пешком и верхом к подножию холмов. Хотя мы были удивлены их большим количеством, мы чувствовали себя в безопасности, полагая, что деревянные плоты на левом берегу будут свободны для нашего использования.

_14 июня._ — Во время сбора дров в разбросанных по округе хижинах
С западного берега за нашими передвижениями с противоположной равнины наблюдали группы конных индейцев. Эти индейцы, как сообщил нам Ваанта, были из его племени. Когда его спросили, не хочет ли он сойти на берег, чтобы присоединиться к ним, он жестами выразил отрицательный ответ, смешанный со страхом и печалью. После секундного колебания он, казалось, понял, что это предложение было сделано, чтобы проверить его чувства, и с довольной улыбкой индейской хитрецы указал на старого вождя, который смотрел на него с мстительной яростью. Поняв его слова как предложение
В качестве замены мистер Уэлсон спросил через Аабраву, убьют ли они старого вождя, если его высадить на берег? На это последовал решительный отрицательный ответ и пантомима, изображающая труд вместо смерти. Поскольку пленник достаточно оправился от ран, чтобы контролировать свои движения, мистер Уэлсон взял его под свою опеку для подготовки к инициации, которая должна была предшествовать встрече с его врагами на берегу. То, что это не могло быть расценено как произвольное избавление от него, после того как мистер Пэрри надел ему на шею медный ошейник, предохраняющий от индийских приспособлений для
После этого он был освобождён от оков под присмотром мистера
Уэлсона, который предложил ему на выбор либо продолжить пользоваться гостеприимством парохода, либо обрести свободу, которую он мог бы получить от своих сородичей на любом из берегов реки. Чтобы он поскорее сделал выбор, его трижды сильно ударили током. Когда его
волнение, вызванное последним прикосновением к украшению на шее,
несколько улеглось, он высунул голову за борт и, развернувшись,
поклонился на прощание своим товарищам.
цивилизованные артисты. Когда его в последний раз видели под водой, он
стремительно плыл к восточному берегу.

Добросердечные читатели будут излишне взволнованы, если из
предыдущего повествования они сделают вывод, что наши действия были
продиктованы исключительно инстинктивным весельем. Целью мистера Уэлсона
было получить чёткое представление об инстинкте как о рудиментарном
основании привычки, как об источнике прогрессивной склонности,
влияющей на современный уровень цивилизации.
Участие падре в смутных страхах дикаря, возникших в результате
взаимного обмена, из двух крайностей культурного развития,
предложило абсолютное доказательство общего происхождения и источника
провокации, а различия в выражении зависели от привычек и обычаев. Падре попытался сослаться на свой собственный опыт, чтобы опровергнуть
свирепые показания старого дикаря, находясь под воздействием
виски, утверждая, что на него это всегда оказывало противоположное
влияние, вызывая прилив дружеских чувств. Это частичное
Свидетельские показания были опровергнуты признанием того, что во время дружеских попоек, которые устраивались по ночам, он неизменно был вынужден выступать в качестве миротворца. Под впечатлением от того, как виски действует на дикарей, все наши привычки потакать своим желаниям были ограничены, что пошло на пользу доброму взаимопониманию, которое часто охлаждалось теоретическими спорами, заканчивавшимися так же, как и начинались, в пустоте инстинктивных изменений.




 Глава V.


Постоянно возрастающие опасности путешествия из-за настойчивости
Наши жестокие враги напомнили нам предостерегающие слова старого священника из Санта-
Анны, который участвовал в одной из экспедиций иезуитов. Он советовал нам держаться на безопасном расстоянии от берега и никогда не пытаться завязать дружеские отношения с дикарями или умилостивить их подарками, так как это подвергнет нас смертельной опасности. «Вы должны быть постоянно начеку, иначе они нападут на вас ночью, потому что они так же хорошо знают темноту и воду, как и сушу. Если они подойдут
на расстояние выстрела, убивайте без пощады, если сможете
Вдохновите их, и это станет вашим единственным источником безопасности». Наш ежедневный опыт
до сих пор подтверждал разумность его совета, и если бы мы попытались
сойти на берег, это было бы крайне опасно. С каждым днём мы
получали всё больше доказательств того, что племена объединились в
оборонительный союз против белых, проявив политическую дальновидность,
которая сделала межплеменную вражду второстепенной по сравнению с
противостоянием белым. Когда партийная жестокость, столь
смертоносная в проявлении у аборигенных рас
Америку можно было бы заставить объединиться для защиты от агрессивных
Тенденции, присущие расе, чьи обычаи и привычки противоречат их собственным,
казались отчаянной попыткой продолжить наше донкихотское предприятие. Это чувство заметно усилилось, в то время как свирепые черты старого дикаря оставались неизменными,
создавая впечатление, что наша жизнеспособность так же ненадёжна, как и его собственная. То, что падре проявил страх, укрепило его в убеждении, что в стоическом мужестве мы уступаем его собственной расе. Это впечатление он, очевидно, нашел способ передать своим
племя. Но мистер Уэлсон, проведя, казалось бы, случайный юмористический эксперимент,
лишил себя уверенности в том, что дикари обладают инстинктивной проницательностью. Воображаемое превосходство его возвышенности
превратило старого вождя в божество, в то время как падре, по его мнению,
стал равным его племени. В процессе
обматывания его шеи верёвкой, как талисманом,
это, вероятно, послужило бы вещественным доказательством
магической силы мистера Уэлсона. Эти впечатления, которые он, естественно,
Это могло бы стать зловещим предзнаменованием, подобным тому, что Моисей даровал израильтянам. Контраст между старым вождём и Ваантой выявил заметное различие в племенных кастах,
зависящее от миастического влияния, оказываемого местными впечатлениями,
возникающими из-за разной степени чистоты источников испарений, которые
порождают схожие привычки и обычаи. Первый сосредоточил своё внимание на
возбуждённой враждебности, в то время как второй с нетерпением искал
какого-нибудь знака доброго сочувствия, и когда он получал его, всё его существо
инстинкт с благодарным удовольствием. Даже собаки проявляли врождённое
восприятие более высокого статуса Ваанты, заискивающе признавая его, в то время как в старом вожде вызывающая враждебность скорее усиливалась, чем ослабевала. В привычках преобладали те же характерные черты. Во время еды старый дикарь вёл себя так же непринуждённо, как и собаки, и гораздо меньше соблюдал другие требования природы, в то время как молодой, казалось, получал огромное удовольствие от подражания. С помощью
этих инстинктивных демонстраций мы продолжим наш описательный курс.

 * * * * *

_17 июня._ — Три предыдущих дня прошли без каких-либо активных действий
со стороны наши преследователи, но на рассвете этого утра Ваанта обнаружил, что группы индейцев переправляются через реку с правого на левый берег. При каждой удобной возможности мы пополняли запасы топлива, чтобы избежать непредвиденных ситуаций. В полдень мы заметили, что с возвышенностей в глубине материка и с деревьев на обоих берегах за нами наблюдают большие группы индейцев. Их появление заставило мистера Холлидорфа усомниться в правильности своего решения, несмотря на то, что это приключение могло помочь ему выполнить свой долг. Все, за исключением мистера Доу, выразили
себя с точки зрения уныния. Доктор Бахар описал ужасы
смерти от гнилостного яда, которая повлекла за собой при жизни
затяжное разложение тела, ускорить которое побрезговали бы даже стервятники
. Мистер Доу был вынужден признать, что
поглощенность их мыслей полевыми занятиями,
подвергнет их определенной неожиданности и неизбежному истреблению. Но
он был полон решимости и говорил о преимуществах, которые
даст исследование реки, надеясь на удачу
для продвижения его предприятия. Капитан Гринвуд,
чтобы помочь мистеру Доу, предложил продолжить исследование реки
настолько, насколько это допустимо для безопасности парохода.
 М. Холлидорф принял это условие, несмотря на потерю времени.

_19 июня._ — Пока капитан и м-р Холлидорф занимались расчётами своих наблюдений за меридианами, когда пароход приближался к длинному мысу, Ваанта в большом волнении приковылял на корму и энергично жестикулируя указал на мыс, к которому мы приближались, а затем
к нашим пушкам на палубе полубака. Полагая, что наши дикари-противники предприняли что-то новое,
лодка держалась в центре течения, пока за мысом не открылся вид на
конные отряды, участвовавшие в сражении. Приблизившись, мы увидели
женщин и детей, сбившихся в кучу за ограждением из мулов и лошадей. Парри,
инженер, всегда готовый к бою, подал сигнал о перемирии, что
привело к временному прекращению боевых действий и позволило лодке
занять позицию, с которой открывался полный обзор на сражающиеся стороны. Один взгляд, подкреплённый
Умоляющие жесты женщин, чья одежда и другие признаки указывали на принадлежность к цивилизованному народу, сразу же пробудили в нас сочувствие. Новизна столь неожиданной сцены на мгновение лишила нас дара речи, но звук китайского оружия Антонио вернул нам самообладание. Индейцы
быстро оправившись от мгновенной паники, вызванной свистом
свистка и звоном гонга, они снова бросились на несчастных, которые защищали свои семьи с отчаянием
Индейцы были в отчаянии, и их численность едва ли превышала численность их противников. Атака индейцев сопровождалась насмешливыми криками, которым почти одновременно вторил рёв мулов, обречённых на гибель, что вернуло мистера Доу к осознанию путей и средств для осуществления его амбициозного проекта. Его винтовка сообщила о гибели четырёх индейцев, прежде чем общий залп обратил выживших в бегство. Спасшиеся, увидев, что индейцы пали, а они остались в живых, поспешили вниз по берегу, чтобы не попасть под обстрел
их тела служили щитом для дикарей. Паника индейцев, бежавших по пампе, усилилась из-за снаряда, а грохот пушек напугал группу, которая поджидала исхода битвы на восточном берегу, вероятно, надеясь на случайное преимущество. Воспользовавшись намёком на то, что среди них были те, кто уже видел действие пуль и снарядов, они воспользовались возможностью произвести впечатление. Убедившись, что все, кто мог причинить вред, унесли свои тела подальше,
были сделаны приготовления к высадке, чтобы помочь спасенным едой и
одеждой, поскольку они, по-видимому, были в плачевном состоянии.

Прежде чем причалить для личного выражения сочувствия, плоскодонка была
загружена провизией и отправлена в путь, чтобы утолить немедленное желание
проголодаться. Пароход тем временем причалила к деревянной раскола, от
что капитан и члены отряда получили берегу. Их встретил мужчина средних лет, лицо которого было чрезвычайно
привлекательным, хотя и бледным от усталости и беспокойства. На мгновение
Смущённый, словно сомневаясь в своей способности выразить свои чувства благодарности, он поклонился, намереваясь пасть ниц к ногам капитана, но этот унизительный жест был прерван крепким рукопожатием. Поскольку несчастье вызывает сочувствие у добрых людей, капитан не только взглядом ответил на благодарные слёзы незнакомца. Быстро реагируя, когда его
щедрые порывы пробуждались, капитан выходил за рамки осторожности
осмотрительность, которая обычно оберегала его от излишней навязчивости,
позволила ему сердечно обнять измученного заботами хранителя спасённой
отары. Этот поступок, за одним исключением, вызвал всеобщее
поклонение, сопровождавшееся благодарными слезами. Исключением из этого
показательного восточного унижения, проявленного из почтения к тирану и
благодетелю, стала девушка, которой, вероятно, было лет восемнадцать. Высокая и прямая, она стояла,
не обращая внимания на распростёртую толпу, но не равнодушная к происходящему.
между представителями лидеров спасателей и спасённых.
Ясная прозрачность её кожи, здоровая чистота её текстуры,
сочетающиеся с изящной фигурой, превосходящей по росту тех, с кем она была связана,
сразу же заявляли о том, что она чужда им по рождению.
По-видимому, осознавая, что благодарные выражения, ограниченные пантомимой,
в конце вступительной сцены могут оказаться неловкими, она двинулась вперёд,
прикосновением пригласив двух молодых девушек, которые пали ниц рядом с ней. Подойдя к капитану Гринвуду, она
Она обратилась к нему на незнакомом языке, в котором господин Холлидорф с удивлением узнал латынь. Его удивление усилилось, когда она уверенно предположила, что среди нас есть те, кто сможет с ней поговорить, и благодаря её переводу они смогут общаться с её защитниками, её спутниками, говорящими на диалекте, отдалённо похожем на её собственный. Капитан, хотя и был благодарен за то, что прекрасная незнакомка восполнила его недостаток в знаниях языка, почувствовал себя необъяснимо одиноким.
несмотря на это, она продолжала одаривать его словами от этих членов клуба.
сочувственное восхищение, выходящее за рамки слов. Девушка
объявила себя уроженкой Гераклеи у Водопадов, города-крепости
но расположенного в нескольких днях пути отсюда.

“ Мое имя, ” продолжила она, “ Коррелиана Адинопа, дочь Претора
Адинопа, физически покойная, и падчерица нынешнего Адестуса.
Pr;tor. Город на протяжении веков подвергался постоянной осаде
дикарей, мстивших за обиды, нанесённые им нашими
предками. В настоящее время его жители находятся в бедственном положении
страдаю от чумы, вызванной голодом. Пытаясь раздобыть целебные растения за городскими стенами, я попала в плен к отряду наших осаждающих и была немедленно спасена этими беглецами, которых вы, в свою очередь, спасли от гибели».

 Удовлетворив в общих чертах любопытство господина Холлидорфа, она попросила, чтобы её защитникам предоставили безопасное место для отдыха, поскольку они неделями не спали спокойно ни часа.
Но задолго до того, как были завершены приготовления к комфортному
Место отдыха, Коррельяна и раненые были единственными, кто не спал.

Ваанта, которому помогали гуасиос из команды, собирал противоядия из волос и ртов мёртвых индейцев, а также противомикробные средства из растений на берегу реки, которые облегчали мучительную боль раненых и останавливали развитие гангрены. На закате все спасённые погрузились в глубокий сон, и, поскольку ночь была приятной, а поляна, на которой они лежали, была открыта реке, дневной ветерок очищал её от миазмов, они почти не боялись.
от холода, несмотря на то, что их одежда была в лохмотьях. К счастью, ещё до наступления вечера капитан вспомнил о своих торговых запасах, из которых вскоре достал ткани, хорошо подходящие для их защиты. Мистер Доу, воспрянув духом и преисполнившись амбиций, занялся организацией охраны для защиты мулов и лошадей, слушая в то же время рассказ Аабравы об их владельце, поскольку он узнал, что они принадлежат колонии, расположенной далеко к востоку от его места жительства.
Мистер Доу, рассматривая своих ночных подопечных как ключи, которые должны были открыть ворота его
Нового Иерусалима, поместил их в самую зелёную часть поляны. Когда наступило утро, он с ужасом обнаружил, что они всё ещё лежат без
движения, едва подавая признаки жизни. И поскольку его попытки
разбудить их не увенчались успехом, кроме сонного фырканья, он
подумал, что, несмотря на всю его бдительность, их отравили, но
доктор Баахар успокоил его, сказав, что их неподвижность — это
летаргия, вызванная голодом и усталостью.

Пока ночная роса ещё не высохла на листве, Ваанта указал на длинную вереницу животных, приближавшихся к реке с равнины. Это были ламы. По этому сигналу трое стрелков сели в шлюпку, чтобы найти «точ», или тропу к реке, и им удалось добыть достаточно дичи, чтобы хватило на несколько дней. Пока его гости спали, капитан подготовил палатку для женщин и детей и запас еды на всех. Кроме того, он
мог поставлять из своего торгового запаса платья, которые, при небольшой
переделка удовлетворила бы потребности женщин.

 Майоронг, или вождь бамбулов, и Коррельяна проснулись первыми утром; последнюю вместе с двумя её спутницами отвели в шатёр и там предоставили им средства для обновления одежды. В ответ на любезные выражения, которыми они одаривали друг друга,
её спутники, выражая благодарность, использовали испанскую идиому,
которая вызвала у мистера Уэлсона приятное удивление, поскольку открыла перед ним
прямой путь к общению, поскольку в ней были разнообразные провинциальные выражения
были так же знакомы ему, как родной язык. После того, как
приятная суматоха, вызванная тем, что мистер Уэлсон обратился к ним по-
испански, улеглась, старшая представилась как Клеорита, а её сестра —
как Овиата Аркос, дочери дона Сантьяго Аркоса, уроженца Мадрида,
главного города Испании. Услышав это, он
обрадовался и с любовью приветствовал обеих, поскольку они были
дочерьми его давнего друга. После долгого
разговора, во время которого они вкратце рассказали ему историю своего народа,
и причина, по которой они стали странствующими изгнанниками из своей любимой страны, а также печальные события, сопровождавшие их поиски нового дома, заставили их неохотно расстаться на день. В ответ на сочувственное желание мистера Уэлсона оказать помощь в погребении их умерших родственников, майоронг ответил, что, если только их спасители не хотят присутствовать при этом, они предпочтут предаться своим печалям в одиночестве. Легко поняв причину, мистер Уэлсон и его коллеги вернулись на пароход, пока
шли церемонии.

Поскольку Ваанта обнаружил индейских разведчиков, прячущихся на обоих берегах реки, мистер Доу применил свои инженерные навыки, чтобы соорудить на пампе оборонительный редут для ночной охраны лошадей и мулов. Доктор Баахар теоретически объяснил латинскую номенклатуру различных подразделений римского лагеря, которая благодаря его природной и культивируемой невинности в отношении механических приспособлений обладала высшей «достоинством» новизны. Мистер Доу подчинялся его
классическим диктантам, но наотрез отказывался перенимать его метод
Укрепление, которое доктор назвал _fossa cingere internus_, или внутренний ров, несмотря на то, что его стратегическое назначение заключалось в том, чтобы скрыть его от дикарей, которые, добравшись до вершины насыпи, вслепую прыгнули бы в него. К счастью, падре был рядом и отвлек их от спора, что позволило ему оказать практическую помощь своим помощникам в строительстве укрепления к наступлению ночи. Отсутствие доктора и падре за ужином заставило капитана
чтобы узнать, где они были? Мистер Доу сказал, что покинул их совсем недавно.
незадолго до этого он сидел на дерне набережной и участвовал в
догматическом обсуждении осуществимости различных методов, принятых
древние и современники для защиты цитадели, доктор цитирует из
“Жизнеописания Плутарха”, а падре из "Священной войны” Баньяна признан лучшим
Английские власти. Раздраженный тем, что они не проявили сочувствия,
говоря об этом, но не оказывая никакой помощи, капитан, когда они
появились, сделал доктору выговор за
Падре с суровой строгостью пожал плечами, что заставило обоих прислушаться к практическим предложениям мистера Уэлсона по снаряжению сухопутной экспедиции. По указанию Коррелианы, которая, казалось, обладала врождённым чутьём на характер своих спутников, капитан решил продолжить путешествие вверх по реке до места, которое она назвала более подходящим для высадки, так как оно находилось ближе к южным горным перевалам, ведущим в город Гераклею.

_21 июня._ — После утренней трапезы большинство женщин и детей
на борт парохода были подняты все самцы, которые могли бы помешать передвижению сухопутной группы, отвечающей за лошадей и мулов. Когда все было готово к отплытию, доктор присоединился к береговой группе, одетый в натуралистический костюм, который, несмотря на недавние печальные события, произошедшие с женщинами из Бамбойла, вызывал у них веселье. Даже более сдержанная Корреляна не смогла сдержать смех, несмотря на все свои усилия. С его нижними разветвлениями,
исчезающими в конце концов в просторных ножнах
Сапоги, сюртук или халат, искусно украшенный
санскритскими надписями на карманах, свободно свисали с его плеч, доходя
до колен, а голову венчала шляпа с колокольчиком,
утыканная булавками, которая технически называется калейдоскопом.
Из больших карманов торчали дуло пистолета, пороховница и рожки для питья, а также различные предметы для сохранения насекомых.

Зная о своей неотесанности, он утверждал, что его принятие сочетало в себе
полезность и политику, поскольку во время своих путешествий он заметил, что все племена
и народы склонялись в благоговейном почтении и страхе перед уродством; и
он был уверен, что часто обязан своим костюмом за спасение своей жизни, когда жил среди
туземцев Полинезии и островов Ладроне. Когда мистер Уэлсон взобрался на мула, который, казалось, был охвачен эмоциями, свойственными его породе, но, по-видимому, не испытывал благоговейного трепета и почтения, он не мог не похвалить это счастливое сочетание как талисман, защищающий всадника от диких нападений.

Майорунгу потребовалось немало усилий, чтобы приучить мула к новым странностям своего наездника, но в течение дня он, казалось, с необычайным рвением подчинялся его указаниям. Когда мул окончательно привык к покачивающейся сетке доктора, к резким поворотам и остановкам, которым он подвергался во время погони за насекомыми, Бамбойлы предоставили их самим себе.
К счастью, седло было хорошо приспособлено для обеспечения безопасности
седока. Когда они пересекали поляну, день уже клонился к вечеру.
Великолепный экземпляр пампасной _Nyctaloide_ завис над кавалькадой
надолго, чтобы привлечь внимание доктора, а затем неторопливо улетел
в сторону равнины. Через мгновение охотник за насекомыми
уже держал в руках сеть и, прежде чем его успели остановить,
бросился в погоню, а когда полностью сосредоточился на преследовании
своей добычи, то перестал слышать крики майоронга.
Чувствуя себя в безопасности, находясь в пределах досягаемости лодки,
доктор совершал беспорядочные движения, которые забавляли
Бамбулы, но по мере того, как расстояние между подножием холмов и
рекой сокращалось, а местность становилась неровной, опасность для него
возрастала. Тем не менее он был вооружён, и за его безопасность
мало кто беспокоился, потому что, пока он был в пределах слышимости,
его мула можно было вернуть свистом. Поскольку он продолжал
безрассудно ехать вперёд, майор послал группу молодых людей, чтобы
вернуть его.
Едва они тронулись в путь, как пронзительный крик майораунга
подстегнул их, и они с мистером Доу поскакали во весь опор. Причиной этих
действий был преследующий доктора индеец.
Не обращая внимания на опасность, доктор и его мул, который, казалось, наслаждался новизной погони не меньше своего всадника, приблизились к подножию холмов, где группа индейцев наблюдала за странной сценой. Его неистовые жесты, несомненно, убедили их в том, что он обезумел. Аборигены с особым почтением относятся к этому состоянию, и они продолжали наблюдать за движениями индейца с небрежным безразличием. Судя по его частым колебаниям, когда он оказывался на расстоянии броска копья, он, казалось, был подвержен
сдерживающее влияние того же страха. Майаронг, позволивший мистеру Доу догнать его, дважды выстрелил из винтовки в надежде, что звук выстрела предупредит доктора об опасности, и тот успеет воспользоваться пистолетом. Но эти агрессивные действия только усугубили его положение, так как отряд индейцев быстро двинулся вперёд, чтобы спасти своего разведчика; в то же время он, предупреждённый выстрелами, бросил расчётливый взгляд назад, чтобы оценить степень собственной опасности.
В этот момент баттерфляй поднялся и удвоился, только без дальности полета
из сети, расставленной рассеянным любителем, затем кокетливо металась взад-вперёд
со всеми инстинктивными уловками, присущими человеческому роду, проявляя такое же безразличие к грозящей опасности, как и её преследователь. Этот манёвр поставил доктора лицом к лицу с его врагом, который вскочил на круп своего коня, держа копьё наготове. Хладнокровное безразличие доктора к этому оскорбительному поступку, хотя он и находился в пределах досягаемости копья, заставило дикаря остановиться и отъехать в сторону, словно он все еще сомневался в здравости своего рассудка.
самообладание жертвы. В этом случае пуля, выпущенная майоронгом,
напугала дикаря своим свистом, и он резко отскочил в сторону. Быстрый взгляд, брошенный в нашу сторону, решил судьбу
доктора как раз в тот момент, когда ему удалось схватить манящий
объект своей погони. Когда он опускал шест своей сети,
чтобы достать добычу, он получил удар копьём,
направленным в незащищённую часть его головы; остриё, скользнув вверх
по черепу, рассекло кожу на лбу, отбросив её назад
над короной. Удар отбросил его назад, из седла, на землю; в этот момент мистер Доу прицелился из винтовки, и дикарь упал в пыль как раз в тот момент, когда собирался прикончить свою жертву ударом копья. Удар и выстрел привели доктора в чувство как раз вовремя, чтобы он успел выстрелить из пистолета в лошадь индейца, которая не менее свирепо набросилась на него, чтобы завершить незавершённую работу своего мёртвого хозяина. Этот инстинктивный
импульс самосохранения возвестил о присутствии врача
разум, и что он всё ещё жив, но лошадь, лишённая жизни, упала вперёд, на его распростёртое тело, словно желая исполнить в смерти волю своего покойного хозяина. Когда доктора
Баахара вытащили из-под лошади, он выглядел так, словно воскрес из мёртвых, но он всё ещё был натуралистом, и его первые мысли были о пойманной бабочке. Трудно было представить себе более разительный контраст, чем тот, что представляли собой похититель и похищенная: первый был покрыт кровью, а вторая — красотой, ибо она не пострадала.
конфликт. После того, как доктор осмотрел его шляпу, её содержимое и украшавших её насекомых, он подверг свою голову лечению у майорунга, с условием, что его восстановленную кожу головы нужно будет заворачивать в ткань, не стирая. Когда он ехал верхом на муле, его вид вызывал столько же весёлых смешков, сколько и самые нелепые проделки доблестного рыцаря Ламанчского. Индейцы после того, как отряд майоронга
ушёл, посовещались над телом своего разведчика, и, по-видимому,
решили отомстить за его смерть, потому что
Отряд, превосходивший наш по численности в соотношении три к одному, следовал за нами,
стоя на крупе в угрожающей позе, время от времени бросаясь вперёд и так же внезапно отступая. Эти манёвры продолжались в течение часа или больше, замедляя продвижение кавалькады, пока
мистер Доу, наш арьергард, не потерял терпение из-за их надоедливости и
не предложил сделать дальний выстрел из своего ружья Спенсера, который
поразил индейцев, сбросив с лошади одного из самых дерзких. Это вызвало явное
беспокойство, и они немедленно со всех ног бросились к подножию холмов,
Они не беспокоили нас до конца дня. Несмотря на задержку сухопутной группы, они были вынуждены ждать на первой же открытой поляне до наступления ночи, пока не прибудет пароход. После того как доктор подвергся тщательному омовению тела и головы, которое ему устроили женщины-бамбойлы, причина задержки парохода была объяснена.

Пароход, пройдя за час от места ночной стоянки, вошёл
в обширное водное пространство, похожее на озеро, образованное слиянием
притоков с запада. Сильный водоворот, вызванный выходом из
Течение, идущее с восточного берега, прибило лодку к противоположному берегу, покрытому
высохшими водорослями, характерными для обширных аллювиальных отложений в
полутропических широтах. Пока двигатель работал на пределе мощности, чтобы
преодолеть течение и переплыть объединённые потоки,
Ваанта, находившийся на своём посту со своими друзьями-собаками, позвал мистера.
Внимание Уэлсона было привлечено к широко распространённому мангровому баньяну,
характерному для дельт крупных южноамериканских рек,
который очень похож на родственные ему растения в Индии. Среди
висячие гибридные конечности, пустившие корни в илистом налете, появились там.
появилась одна, которая, казалось, вибрировала взад и вперед, наматываясь сама на себя.
С помощью подзорной трубы капитан обнаружил, что это была огромная амфибия.
анаконда свисала с одной из горизонтальных ветвей за
цепкий конец хвоста. Волнующее колыхание его
гофры и покачивающееся отражение головы из стороны в сторону,
в определенных пределах, пробудили любопытство зрителей узнать
природу его привлекательности. Обнаружен более близкий подход, лежащий ничком на
на сплетённой платформе из мангровых ветвей огромный аллигатор,
повернувшийся мордой к реке. Родство рептилий
предвещало инстинктивное столкновение проницательности и силы,
которое вызвало у мистера Уэлсона сильное отвращение и желание
увидеть в качестве сравнительного исследования результат дуэли между
представителями видов, столь близких по хладнокровной грани
жизнеспособности. Капитан, чтобы иметь возможность записать результат для дальнейшего использования, осторожно направил нос судна к месту столкновения.

Когда они приблизились настолько, что могли наблюдать за движениями чудовищ, которые
занимались предварительной подготовкой, один из них, чтобы не допустить внезапного нападения,
поскольку аллигатор, судя по его сокращениям, явно осознавал надвигающуюся опасность, если бы его противнику удалось достичь своей цели, а другой, чтобы получить желаемое преимущество,
остановил лодку. По мере того, как расстояние сокращалось, чешуйчатый хвост, спина и огромная морда аллигатора
выступали из тени, отбрасываемой кронами деревьев.
тень, провозглашающая его патриархом своего вида и
достаточно сильным, чтобы противостоять своему змееподобному врагу, если тот
перейдёт от дразнящих насмешек к настоящим боевым действиям. Постепенно
змея изгибалась и втягивалась всё энергичнее, скользя вперёд и назад,
её голова металась туда-сюда, то исчезая с одной стороны ящера, то
проскальзывая за его спину, чтобы исследовать противоположную сторону,
очевидно, в поисках прохода под ним.
Было замечено, что аллигатор, хотя и пассивен в своих защитных движениях,
всякий раз, когда голова его врага касалась чешуи под его панцирем, он пригибался ближе к нижним веткам, и его беспокойство проявлялось в нервном подергивании хвоста, словно он осознавал, что это роковая ошибка.

Капитан попросил механика удерживать пароход на месте,
пока не определится победитель в дуэли, но из-за осторожности
аллигатора, который не был готов принять вызов, результат осады
был под вопросом, так как она могла затянуться до тех пор, пока
они не испытают свои силы в полной мере.
воздержание до предела возможного. Подумав о том, что он будет виноват, если удовлетворение любопытства мистера Уэлсона окажется губительным для надежд Корреляны, которая возлагала на него свои надежды в отношении спасения её родственников, он уже собирался попросить инженера, выполнявшего роль штурмана, продолжить путь, когда языческое восклицание «О, Юпитер!» привлекло его внимание к причине остановки. Аллигатор попытался воспользоваться преимуществом своего
излюбленного элемента, отступив назад, и это открыло
Голова его противника, стремившегося к победе, уже прошла под его телом между его короткими ногами, прежде чем его задние конечности коснулись воды. В мгновение ока две змеи обвились вокруг тела ящера сразу за его передними лапами, в той части, которая наиболее уязвима для ранений и сдавливания. Затем последовала ужасающая схватка, которая раскачивала деревья
на обширной территории, вызывая у наблюдателей отвращение, лишённое сочувствия, и предлагая
испытание инстинктивной силы и выносливости в качестве скудного источника
удовлетворение. И все же, по мнению мистера Уэлсона, соревнование не было полностью
лишено полезного применения параллельной дедукции по сравнению с
животными чертами человеческого инстинкта. Затягивание цепкой нити
обвивание хвоста анаконды на месте его прикрепления и вверх
втягивающиеся изгибы его тела с соответствующим ослаблением,
раскрыл трудности, с которыми он столкнулся, из-за эластичности его плеча
, которое препятствовало концентрации мышечной силы
, необходимой для удушения его жертвы. К эластичности
Аллигатор был обязан своей долгой жизни и шансу на благополучное возвращение этой конечности. На этом этапе сомнительной чрезвычайной ситуации инстинктивная «мудрость» змеи проявилась в стремительных движениях её головы и блеске внимательных глаз, которые были сосредоточены на том, чтобы занять выгодную позицию, одновременно защищая своё напряжённое тело от неистовых ударов хвоста и раззявленной пасти противника. Вскоре намерения анаконды стали очевидны, потому что
мы ясно видели, как её хвост, закрученный в спираль, двигался с коварной
продвигаясь к одному из основных стволов дерева; как только это будет сделано,
моменты существования ящера будут сочтены, поскольку это
позволит оказать необходимое сопротивление, чтобы раздавить его тело в
его же броне. «Зрители» наблюдали за конфликтом с предельной
степенью безразличия, поскольку ни один из участников не вызывал у них
симпатий, и они надеялись, что оба будут смертельно ранены. Но в тот момент, когда у аллигатора начали проявляться признаки истощения в виде ослабленных ударов хвостом и судорожных вздохов, человеческий инстинкт взял верх.
пожарный-гуачо встал на сторону более слабой стороны в борьбе. И всё же объект его соперничества был едва ли не более отвратительным, чем символическая причина человеческой подлости и склонности вовлекать в свои коварные сети всё, что попадается на пути его алчности. Чемпион аллигаторов, рождённый и воспитанный в седле с лассо и бола в качестве погремушки, вполголоса попросил у капитана шлюпку, чтобы завершить бой. Получив разрешение, он вскоре добрался до мангровых зарослей и через несколько секунд
Мелькнул быстрый блеск мачете, и под аккомпанемент
продолжительного шипения извивающееся тело змеи отделилось от хвоста.
 Расслабив часть, удерживающую почти безжизненную жертву, он
с инстинктивной энергией попытался расправить складки, но его усилия были тщетны,
поскольку способность мышц к сокращению исчезла вместе с хвостом.
Беспомощно удерживаемый мёртвым весом тела аллигатора,
змей, казалось, не понимал, почему его усилия ни к чему не привели,
и продолжал втягивать свой обрубленный хвост, в то время как
Стремительно двигая головой, он следил за тем, как червеобразное
сокращение под ним продвигается вперёд. Спазмы, охватившие аллигатора,
ускорили движения анаконды, но, как и в случае с легендарным
полетом Самсона, лишившегося своих волос, он был пойман в ловушку
собственного инстинктивного намерения. Его
беспомощное состояние усугублялось тем, что гуачо, срезав
преграждавшие путь ветки, боролся с извивающимся хвостом,
пока не подтянул его к ветке, с которой сбросил.
в пределах досягаемости головы своего покойного владельца. Его отрешённый вид,
по-видимому, произвёл на большинство выживших анаконд впечатление, что
его несчастье уменьшилось, потому что он схватил его своей мёртвой пастью
и укусил в бессильной ярости. Пока он наказывал свой предполагаемый предательский хвост, инстинктивная осторожность сменилась слепой яростью, и его кольца, освободившись от контроля вернувшего сознание аллигатора, обвились вокруг его раскрытой пасти, которая схватила и отделила тело змеи от головы
пытаясь свершить окончательную месть, проглотив свой непокорный хвост.
М. Холлидорф и мистер Уэлсон завершили сцену и трапезу аллигатора
выстрелами из своих ружей, попав в мягкие части, которые были
открыты, когда он пытался вернуться в воду. После этого гуманного
завершения дуэли рептилий голова змеи осталась лежать на
земле. Корреляна Адинопа и женщины из «Бамболы»
спрятались от отвратительного зрелища под навесом на корме, откуда
их невозможно было заставить посмотреть назад, пока
Место дуэли осталось далеко позади. Пароход, чтобы наверстать упущенное время,
разогнался во всю мочь. Рассказав об этих досадных происшествиях,
Антонио объявил, что готов подать ужин.




 ГЛАВА VI.


 Клеорита Аркос по просьбе своего деда, майоронга,
рассказала о причинах, которые привели к их изгнанию: —

«Как сообщил вам Аабрав, наш народ получил название
«Бамбуйли» от племени ауранкано. Оно произошло от шума, который мы издавали.
Рабочие молотки для починки инструментов. Но наше передаваемое из поколения в поколение и более приятное название, которое мы почитаем как свидетельство далёкого происхождения, — Киронское. Наше последнее место жительства называется Помполио, что также свидетельствует о далёком происхождении. Говорят, что Мендоса была основана нашими предками, которых их более поздние потомки изгнали из-за зависти к их виноградникам, на которых выращивали превосходный виноград для производства вина, которым они злоупотребляли. Их завистливая ненависть последовала за ними
жертвы переселения в Помполио, их новый дом, и это продолжается до сих пор. Наши предки также подвергались нападениям кочующих племён дикарей на их новом месте жительства, которые были так же решительно настроены на наше уничтожение, как и те, от которых мы были спасены вашим своевременным прибытием. Но поскольку они постоянно воевали между собой, это дало нашему народу возможность строить стены и ворота для защиты перевалов.

«Ауранканцы всегда были дружелюбны, потому что наши люди никогда не требовали за свой труд больше, чем их работодатели были готовы дать взамен. Так продолжалось до тех пор, пока не произошло событие, из-за которого мы стали изгоями
из наших горячо любимых домов они всегда были готовы отдать больше, чем мы
были готовы принять. Но та же причина, из того же источника, довела их до состояния, худшего, чем наше, потому что они больше не могут управлять собой в своей собственной стране, постоянно ссорясь в своих собственных семьях. Мы так непохожи на наших соседей и их гостей из других стран
внешне, по привычкам и обычаям, что наше любопытство
долго и терпеливо пыталось разгадать передаваемые символы,
но они отказываются раскрывать тайны прошлого.

«Мой отец рассказал нашему народу много сведений, которые, по их мнению, были достоверными. Во-первых, он сказал, что Кирон, от которого произошло наше название, был древним ассирийским департаментом, давшим начало городу Сидону, который в своё время славился смелостью и предприимчивостью своих мореплавателей, и что корабли, изображённые нашими предками, были похожи на их корабли. Но он сказал, что наши короткие луки и копья, а также наши защитные доспехи были самым убедительным подтверждением ассирийского происхождения.
Кроме того, он нашел посуду, предназначенную для домашнего использования, которая
они в точности соответствовали изображениям в книгах, которые он привёз из Европы;
более того, он совершил путешествие в Перу и привёз оттуда керамические сосуды,
в точности такие же. Из этих свидетельств он, естественно, сделал вывод,
что наши предки и те, кто вступал в браки с коренными жителями Перу,
происходили из одного и того же источника. Однако вы
поймёте всё это лучше, чем мы, потому что, по его словам, ваши
учёные мужи посвятили свою жизнь изучению прошлого и были
опытны в поиске следов и вероятных предположений.

«Из того, что я рассказал, вы можете судить о прошлом, а из того, что я расскажу сейчас, — о том, поступали ли мы благоразумно и достойны ли вашего внимания к нашему благополучию. Мы жили счастливо, следуя своим знаниям, не ели и не пили того, что считали нечистым, и не предавались излишествам, выходящим за рамки потребностей тела для удовлетворения вкуса. Наши развлечения были безобидными и служили источником живительной любви. Те, кто навещал нас, как, например, мой отец, были любезно приняты, и ни один из них
немногие из них пренебрегли нашей дружбой. Причиной отъезда моего отца было не то, что он разлюбил нас, а желание убедить своего отца и брата приехать и увидеть, что ему удалось найти людей, которые были готовы жить без денег, без нужды и зависти, в безопасности, в любви друг к другу, чтобы после отделения души от тела они могли жить более совершенной жизнью.
К несчастью, мы потеряли его, когда его совет был нам особенно нужен, ибо
мы уверены, что если бы он остался, то он бы предотвратил наши несчастья, потому что он утверждал, что наша доброта и простота навлекают на нас неприятности, которых мы не можем избежать из-за недостатка дипломатических навыков.

Мистер Уэлсон, весело подмигнув, прервал Клеориту, спросив, объяснил ли её отец значение слова «дипломатический». На что она ответила, краснея от волнения: “Мой отец
изложил свою версию, но он был по-своему таким оптимистичным (шутливым), и
склонные пренебрежительно отзываться об искренности его народа, мы не стали
настаивать на том, чтобы он подтвердил истинность своей интерпретации, поскольку мы не могли
Хотелось бы верить, что цивилизация — это искусство успешного обмана. Поскольку вы хорошо знали его в прежние годы, я не буду скрывать его точное определение. Он сказал, что это слово является всеобъемлющим прикрытием для всех разновидностей лживого уклонения, практикуемого при урегулировании национальных конфликтов в качестве предлога для более масштабных махинаций. Непосредственной причиной нашего изгнания стало возвращение племени индейцев, которых ауранканцы изгнали за жестокие поступки. О возвращении
абакнасов (мародёров) возвестил их набег на
поселение Гуаспе. Преследуемые отрядом мстителей, они бежали в горы. Их предводитель, по имени О’Грейди, моряк, сбежавший с корабля в Магеллановом проливе, предал их, чтобы они стали добычей своих преследователей, и лишь немногим удалось спастись. Этим предательством он добился того, что его впустили в Ауранканию, чтобы он распространял разрушительное и коварное дело.

«Во всех долинах Ауранкании в совершенстве растут яблоки и груши,
и, как и у нас, те, что граничат со странами на севере и востоке,
хорошо приспособлены для выращивания винограда и плодов, родственных персику. Выжатый из них сок использовался как приятный и безвредный напиток. О’Грейди, хотя и не пользовался доверием, предложил сделать сок более приятным на вкус, если удастся раздобыть подходящие сосуды. Поскольку они должны были быть сделаны из меди, которой у нас было в избытке, и мы умели плавить её для изготовления посуды, его направили к нам. К сожалению, по пути к нам он встретил одного из наших самых
талантливых мастеров по металлу в Мулоа, который понял, что
сосуды и приспособления, которые он хотел. Настаивая на том, чтобы сопровождать нашего брата и наблюдать за его работой, он дал ему множество поводов сожалеть о том, что из-за него чужеземец познакомился с нашим народом. По прибытии к воротам перевала он не стал принимать гостеприимство, оказанное чужеземцам, находившимся на испытательном сроке, за пределами нашего Дуанга, или укреплённого города, а настоял на том, чтобы его приняли как гостя внутри. Этот акт агрессивного
превосходства был решительно, но вежливо отвергнут его спонсором, который из
его невысокий рост привёл к испытанию на силу, результат которого был крайне
невыгоден для О’Грейди, который был рад принять помощь своего
противника и кровать в комнате для гостей, где он провёл месяц, пока
перелом ноги и руки не зажили.
Тем не менее, к нему отнеслись с сочувствием, и после выздоровления он никогда не пытался запугать кого-либо из наших людей угрожающими жестами, провоцируя личную встречу. По-видимому, он утратил уверенность в своих преимуществах из-за своего огромного размера, но мстительная ухмылка на его лице
Если бы у нас когда-нибудь появилась возможность взыскать с него долг, это не предвещало бы нам ничего хорошего.
 Судно с нашим незваным гостем было отправлено обратно в Мулоа, как только он смог путешествовать. Он не предложил и не потребовал ничего за оказанные услуги, кроме желания нашего народа никогда больше его не видеть. Но надежды,
возникшие в связи с тем, что наше расставание будет окончательным, не оправдались; и, учитывая
бедствие, которое повлекло за собой неосторожное выполнение условия нашего брата
для дружественных нам ауранканцев, мы усомнились в том, что наш
«Ваши собственные несчастья не были заслуженными».

«Знаете ли вы, — спросил мистер Уэлсон, — что сосуды, которые изготавливали ваши ремесленники, предназначались для превращения напитка
в огненную жидкость, которая в результате превратила бы ваших друзей во врагов, внеся раздор в их собственные дома?»

«Единственная информация, которой располагали наши люди по этому вопросу, была получена от моего отца, — ответила Клеорита, — который часто рассказывал о страданиях, которые это причиняло вашему народу. Но он был воздержан в своих привычках, и его
Пример, поданный им, не позволил нам в полной мере осознать опасность, потому что мы не предполагали, что другим не хватит его благоразумия и они превратят настоящие благословения в орудие собственного уничтожения. Увы, вскоре мы обнаружили, что плоды нашего неосмотрительного труда были отмечены печатью предусмотрительной любви.
 Чтобы опровергнуть нашу причастность к страданиям, выпавшим на долю семей наших добрых соседей, майоронг отправил за границу тех, кто смешивал вещества с пеплом под сосудами, которые при горении уничтожали металл. Но О'Грейди получили средства еще до того, как это было сделано.
После того, как мы отказались восполнить его потери, он
получил от Мендосы другие, более крупные. Мы сочли нужным
уничтожить и их, что вызвало у него подозрения, и его третье предприятие
было тщательно охраняем. Когда его продукция стала
превышать спрос, он отправил в Помполио перегонный куб и
захватил наши плоды для использования, из-за чего наши люди
открыто уничтожили их, изгнав его помощников. Это вызвало его лютую ненависть,
и он поклялся, что уничтожит наш народ под корень.

«Прошло два года без причин для беспокойства, когда однажды утром,
нас разбудил грохот большого ружья и громкий треск посреди
наших домов. Когда привратник бросился вперед, чтобы узнать причину, он передал
мэру письмо, написанное на мендосейском испанском, которое я перевел.
В послании содержалось требование немедленной сдачи доуанга,
безоговорочно. В случае отказа жизни всех мужчин
должны были быть принесены в жертву. Это было подписано, Патрик О'Грейди, командир-в-
шеф.’

«Конечно, без колебаний наши люди напустили на себя дерзкий вид и
отправили ему дерзкий ответ. Не прошло и часа, как наши ворота были разрушены.
для пушек. Мы это предвидели, и вторые ворота, приготовленные на случай непредвиденной ситуации, были закрыты изнутри, а пространство между ними было заполнено вязанками хвороста и жёстким горным мхом. Таким образом, наши вторые ворота были хорошо защищены, поскольку они благоразумно держались вне досягаемости наших пружинных механизмов, которые были почти так же эффективны, как их пушки, но которыми было не так легко управлять. Но наши люди были сильно
огорчены, потому что он привёл с собой большой отряд гуачо
и индейцев с равнин, которые часто участвовали в подобных предприятиях.
Обнаружив через много дней, что их пушки пробивают наши
крепкие стены, наш народ решил спрятать в горных пещерах всё, что
считалось ценным, оставив под присмотром группы наших молодых людей
стариков и немощных вместе с нашим скотом, в то время как майоронги
с большинством трудоспособных людей обоих полов отправились искать
новый дом дальше на север. Когда все приготовления были завершены, в южной стене напротив и в стороне от лагеря осаждающих был
проделан проход для вывода нашего скота через нагромождение камней
мусор, скопившийся в наших конюшнях, был сброшен со стены. После нашего отхода к горным крепостям путь к отступлению снова был закрыт и замаскирован, как и прежде. Когда всё было готово к отправлению отряда майоронга на север, они решили совершить ещё одну ночную атаку на своих врагов, чтобы запугать их и не дать им напасть на отряд, находившийся в резерве в горах, но с такими предосторожностями, которые позволили бы избежать потерь с нашей стороны. Успех нашего народа, если бы за этим последовали дальнейшие действия,
Они обещали полное поражение, настолько велика была паника, которую они вызвали, но этого было достаточно, чтобы сделать их оружие бесполезным, уничтожив их боеприпасы и нанеся такой ущерб, какой мы могли нанести, не подвергая себя опасности.

«С печальным прощанием мы отправились на поиски нового места жительства. Преодолев множество трудностей, мы наконец добрались до плодородных долин к северу от Мендосы, не потеряв ни одного человека. Там новая раса врагов преследовала нас, неустанно стремясь к нашему уничтожению, как и О’Грейди. Когда мы
В начале нас было сто восемьдесят мужчин, двести женщин и детей.
В ходе наших долгих скитаний среди диких врагов мы потеряли много людей, и теперь нас осталось девяносто мужчин, сто двадцать женщин и детей. Двадцать дней назад мы спасли нашу любимую спутницу Коррелиану, когда она была в виду своего города, а её стражники храбро сражались за её защиту, несмотря на подавляющее численное превосходство противника. Много дней мы кружили над городом, надеясь вернуть ей право на вход в ворота. Её друзья понимали наши намерения
Она старалась оказать нам всевозможную помощь, но это не принесло ей никакой пользы, а нам причинило много страданий. И всё же мы не сомневаемся, что она была средством нашего спасения, ибо без её неустрашимой отваги и изобретательности мы едва ли смогли бы избежать многочисленных планов, задуманных для нашего уничтожения и её поимки. Когда она поняла, что попасть в город невозможно, а мы падали в обморок от голода, она окольными путями привела нас в индейские деревни, где оставила нас на попечение стариков и женщин, и мы получили
изобилие пищи, не причиняющее вреда другим. С тех пор у нас не было отдыха, кроме того, что мы получали в силье, пока наши лошади были в пути. Её желание не упускать из виду реку было настолько сильным, что мы ясно видели, что она каким-то образом ожидала от неё помощи. Хотя её язык так близок к испанскому, что я легко понимал её в других вопросах, она не была расположена делиться со мной своими надеждами. Мы не слишком склонны к суевериям, тем не менее не можем избавиться от чувства благодарности
вера в то, что вы каким-то образом вмешались в наше спасение».

 Когда Клеорита закончила свой рассказ, киронские женщины поклонились в знак благодарности за то, что их спасли. Этот акт смирения заставил падре произнести упрек в сочетании с заявлением о том, что смиренное прошение о помощи кажется ему притворством, сильно отдающим лицемерием. Но когда вспоминаешь о
поклоне, который выказывали пальцу ноги Папы Римского, и о подобных абсурдных поступках, внушаемых
христианской доктриной в процессе воспитания молодёжи, склонной к предвзятости
сектантское превосходство, он замолчал. Но все присоединились к выражению
сильного сочувствия и предложению помощи в утешении за незаслуженные
страдания киронцев.




 ГЛАВА VII.


Пока мистер Уэлсон был занят обсуждением планов Коррелианы по скорейшему спасению её народа, сокол, взлетевший с земли, привлёк внимание мистера Доу, который поднял ружьё, но прежде чем он успел прицелиться, девушка-ираклинянка воскликнула в тревоге, и он опустил ружьё.
с разрушительной целью. В качестве объяснения и извинения за её необдуманные слова
и поступки сокол опустился с небес на её плечо с радостным
трепетом узнавания, нежно клюя её в ухо и поглядывая на неё
боковым зрением в ожидании привычных ласк. Через несколько мгновений прекрасная птица
стала настолько рассеянной, колеблясь между печалью и радостью, что её любимица была готова опуститься на её запястье, чтобы механически признать
правую руку; но, словно не замечая пренебрежения, она расправила
перья в горделивом тщеславии, по-видимому, уверенная в себе
несмотря на сдержанную привязанность своей хозяйки.

 Наконец, словно внезапно осознав свою озабоченность из-за наступившей тишины, она попросила разрешения удалиться в каюту на несколько минут, чтобы прийти в себя. Во время её отсутствия
 Клеорита сказала, что несколько раз в прошлом она испытывала подобное
впечатление от визитов соколов. Прошёл почти час, прежде чем Корреляна
вернулась, а затем с умоляющим выражением лица и тревогой в голосе попросила
Г-ну Холлидорфу настоятельно рекомендуется со всей возможной поспешностью подготовиться к
если они предложат спасти её народ,
поскольку он находится в отчаянном положении из-за усилившейся эпидемии,
усугубляемой голодом, которым собираются воспользоваться осаждающие дикари.
Естественно, предполагая, что птица является средством связи, они
приложили все усилия, чтобы выполнить её просьбу.

Мистер Доу с помощью Джека и Билла обучил киронцев
искусству заряжания и стрельбы из гаубицы, а также меткой стрельбе.
использование винтовок и пистолетов. В течение дня корзины были наполнены
подготовленными боеприпасами и провизией, и отряд был отобран для
экспедиции. С удивительным тактом помогая в процессе упаковки, незадолго до наступления ночи Корреляна отправила сокола
домой с обнадеживающими обещаниями скорой помощи. Когда с наступлением темноты и усталостью дневные труды были прерваны, она выразила желание, чтобы мы познакомились с историей её народа и могли судить о нём.
стоит перед принятием решения об опасности нашей обещанной помощи. С гарантией
непоколебимой решимости приключение своей жизни для спасения
ее родства со всем, она начала свое повествование.

«Передаваемая из поколения в поколение письменная история нашего народа,
составленная нашими предками из древней Гераклеи, не считалась достоверной
более поздними поколениями нашего нынешнего Города Водопадов, поскольку
историки среднего периода неизменно были склонны приписывать
частичные предрассудки вырождения как свидетельства прогресса в
они принимали решения о том, что правильно, а что нет. С самовосхвалением они
не стеснялись превозносить самые произвольные и распутные поступки
людей, находящихся у власти, которые в угоду эгоистичному сохранению
благосклонности постоянно подвергались пересмотру. Эти источники эгоистичных
противоречий подрывают доверие ко всему в целом, так что из
случайных проявлений истины мы были вынуждены делать
предположительные выводы, чтобы удовлетворить наше желание
сохранить вероятную картину событий, которые привели к гибели предков
перевод с понтийского на иберийский гераклейский. Однако в своём
кратком изложении я постараюсь дать простой перевод, соответствующий
мнению наших советников, не пытаясь убедить вас в чём-либо с помощью
рассуждений. Ваши знания, относящиеся к совпадающей истории,
безусловно, подтвердят правильность предполагаемого источника, из
которого произошли наши далёкие предки.

«Наш изначальный род, в переводе, вполне мог бы быть представлен в
вариациях каст случайными элементами, с которыми я
в настоящее время окружённый, поскольку место, откуда отплыли наши предки, было
центром смешения народов и племён Азии, Европы и Африки. Наш историк-патриций утверждает, что все
первоначальные поселенцы происходили из знатных римских семей, которые
эмигрировали с дочерними провинциальными ветвями из Эвксинского
Гераклеи на македонском корабле в одноимённый иберийский город,
расположенный недалеко от Гадесского пролива. После захода в африканский порт Русандер Гадитариус для
Закупив припасы, необходимые для поддержания жизни в период между посевом и
сбором урожая, они отплыли в порт назначения.

«Когда они увидели ориентиры Гераклеи и стали приносить жертвы
богам, которым поклонялись, в надежде на благополучное завершение
путешествия, внезапно поднялась буря, которая унесла их судно в
Атлантический океан. Буря бушевала несколько дней, и их корабль
носило по волнам, не подчиняясь смертным, и каждую минуту он
угрожал гибелью.
Наконец, после того, как безнадежное отчаяние сковало их в сумрачном
тьма через промежуток времени, не тронутое полный различия
день и ночь, солнце взошло ясно, за безграничные просторы вод.
И все же они боялись приносить благодарственные подношения, ибо они дрейфовали
они не знали, куда. В вялом бездействии отчаяния они
позволили небесным водам скопиться в их сосуде, смешавшись с
солеными водами океана. Когда солнце поднялось на небосводе к зениту, от жары у них пересохло во рту, и тогда они
поняли, что небеса послали им воду, смешанную с солью, чтобы она не была
слишком вкусной.

«Снова забрезжила надежда, которая укрепилась в следующую ночь, когда стая рыб, по-видимому, привлечённая огнём на алтаре, продолжала гореть, несмотря на ужасающие волны, которые поднимал корабль, гонимый безжалостной бурей, вызванной богом океана.
 Возрождённые вторым солнцем, моряки расправили паруса корабля, чтобы поймать попутный океанский ветер, показывая, что они признают и смиряются с волей провидения. Не было недостатка в еде, поскольку запасы, добытые в Русадоре, удовлетворяли ожидаемые потребности
между посевом и сбором урожая этого было более чем достаточно для будущих потребностей
, если только океан не оказался безграничным. Роскоши не было
также обильная поставка, финики, сушеный инжир, виноград, и Чиан вина.
Как ни странно, с возрождением наших надежд большая часть вина
была пожертвована на изготовление сосудов для хранения воды
сохраненной на корабле. Но с восходом одиннадцатого видимого солнца
все запасы воды были исчерпаны, — ведь ртов было много, а жажда была сильной, — и отчаяние, иссушавшее влагу, начало своё
Царство ужаса, стоны матерей, которые добровольно проливали свои
слезы, чтобы заглушить плач своих детей.

«В этом состоянии, когда все жаждали смерти, чтобы избавиться от мук
жажды, шестнадцатого числа, когда наши надежды были потеряны, на закате
на нас подул ветерок, заставивший всех в своей слабости вознести
благодарственную молитву. Затем последовали благодатные дожди, которые пробудили в нас осознание
всемогущего присутствия, вдохновляющего на любовь к жизни и
благословение родственной привязанности. Когда облака, благодаря своевременной помощи которых мы
Благодарные за наше спасение, мы рассеялись под лучами восходящего солнца, и наши глаза и сердца возрадовались при виде земли, которая вызвала у нас слёзы и шёпот радости, а также бледные улыбки поздравлений, объятия и пожатия рук в знак благодарности за то, что нам снова было позволено увидеть стихию, от которой нас так долго отделяла жестокая судьба.

«Подгоняемые лёгким ветром с океана, мы вошли в широкий
устье-пролив, берега которого были покрыты густым лесом,
превосходившим по величине всё, что мы видели раньше. Далеко в
По мере того, как солнце садилось, вдалеке виднелись горы, вершины которых были окутаны
густым туманом, а под ними простирался разнообразный ландшафт,
окрашенный в радужные оттенки движущихся света и тени. Берега могучей реки или рукава океана становились всё более отчётливыми в
приближающихся сумерках, пока тьма не скрыла их от глаз. Снова наступил новый день; освежившись ночной росой, мы
подумали о том, как бы нам доставить судно на берег, где мы могли бы
напиться воды, чтобы утолить жажду, и вот, при первом же слабом
весел плеск воды внутрь обнаружен ребенка, его
свежесть. Слабые усилия гребцов усилились из-за страха
что их снова унесет в океан, потому что течение гнало
судно назад, и, наконец, были вознаграждены тем, что его лодка села на мель.
киль под крутым берегом бухты.

“Напрасно наши глаза с мачты осматривали берег в поисках признаков
обитания человека; ни дыма от деревушек, ни признаков возделывания земли
не было видно. Усталый и слабый, но собранный духом, от нашего настоящего момента
Надежно привязанные к земле, которая, хотя и была чужой, казалась издалека плодородной, мы погрузились в глубокий и освежающий сон, убаюканные знакомым звуком пронзительных стрекочущих цикад, который не прерывался до рассвета следующего дня, когда нас разбудили странные голоса, говорившие на незнакомом языке. Мы были удивлены, но не встревожены, когда обнаружили, что эти звуки издавала группа людей, наблюдавших за нами и нашим кораблём с берега, возвышавшегося над транстрой. Наше любопытство тоже было задето.
новизной их внешнего вида. По росту они превосходили нас, но были изящно сложены, с выразительными чертами лица, окрашенными в коричневато-красный цвет. Их глаза, ярко-чёрные, казалось, были способны выражать две крайности страсти — мстительный гнев и игривую мягкость. Их тела были настолько обнажены, что не могли скрыть или прикрыть их.

«Пока мы спали, они завели наше судно в бухту так далеко,
что с небольшой помощью мы смогли подняться на берег.
Они знаками предложили нам сесть на берегу, и мы согласились. Когда мы расположились на травянистой равнине, женщины с присущей им грацией приготовили в раковинах густую пасту из молока и фруктов, очень вкусную и освежающую. Чтобы попить, они протыкали глаза больших орехов, из которых вытекала молочная жидкость, пользовавшаяся особой популярностью у наших женщин и детей. Эти знаки внимания были преподнесены с робкой нежностью и заботой, которые завоевали наше доверие.

«Когда наши аппетиты были утолены в стремлении к _novus res_
Освободившись от солёного привкуса океана, мы начали обмениваться жестами,
выражающими взаимное любопытство. Сначала они спросили, откуда мы
пришли? Мы ответили, указав на океан. Но когда они указали
на небо, опускающееся к горизонту, мы поняли, что они хотят спросить,
не потомки ли мы богов. Уступая их подразумеваемой вере,
мы ответили по-настоящему, вырвав с корнем стебель травы, а затем, держа его семенные
корешки в руках, мы, обращаясь к корням, воззвали к небесам,
вытряхнув семена из их вместилищ на землю, тем самым, к их
предчувствие, признающее наше небесное происхождение.

«Разговаривая между собой, с почтительным вниманием рассматривая нас,
они, по-видимому, признавали превосходство наших притязаний, в то же время
задаваясь вопросом о причине нашего плачевного состояния, когда мы были найдены. В конце концов, в своих сомнениях они обратились к старику, чей вид предвещал мудрость, и тот мудро ответил, обратившись к нам с символическим объяснением причины. Выбрав два высоких стебля травы, возвышающихся над остальными, он указал на
старшие родители нашей группы, затем, перевернув стебли корнями вверх, он раздвинул символы, вставив между ними более молодой женский стебель, прикреплённый к усикам отцовского стебля, из-за чего мать и её семя упали на землю. разрушительные
демонстрации настолько ясно продемонстрировали его знание человеческих
страстей, в соответствии с пережитой несправедливостью нашего народа,
что лица некоторых наших старейшин, чьи увядшие тела были тронуты,
покрылись румянцем стыда, свидетельствующим об их убеждённости.
Приняв признаки согласия за доказательства убеждённости, оракул с самодовольным видом погрузился в молчание, а его соплеменники, восхищаясь его даром предвидения, с почтением относились к нашему предполагаемому происхождению. Добравшись до Ultima Thule их любопытства, мы постарались удовлетворить своё, не уменьшая благоговейного уважения, которое мы вызывали своим предполагаемым происхождением от богов. Но
они не узнали ничего, кроме того, что земля простиралась в трёх противоположных направлениях до самого океана, до самого горизонта, и что их
Страна была залита лунным светом, ближе к заходящему солнцу, и они
сердечно пригласили нас присоединиться к ним.

«Хотя мы всё ещё полагали, что находимся в отдалённой части нашей собственной
страны, но не надеялись вернуться домой или узнать, что случилось с нашим
народом, мы решили воспользоваться их приглашением, поскольку попытка
вернуться по океану грозила верной гибелью. Питаясь фруктами и дичью, которые природа давала и поддерживала без помощи человеческого труда, и получая нежнейшую заботу, мы вскоре восстановили свои силы. Мы дали понять, что готовы сопровождать их и желаем
возьмем с собой наши домашние припасы, утварь, урожай и семена фруктов.
по прошествии дней они привезли миниатюрных вьючных животных,
которые, казалось, находились в равном родстве с верблюдом и козой. Когда
настал день отплытия, мы со слезами на глазах попрощались с нашим кораблем, затем
с помощью наших благодетелей похоронили его, чтобы его не видели, чтобы
оно могло избежать осквернения со стороны кочующих племен.

“Много дней ушло на наше путешествие вглубь страны, прежде чем мы достигли
долины нашей цели. Когда, наконец, после преодоления многих
Несмотря на трудности, когда мы увидели его, то были вне себя от радости,
поражённые его красотой и щедрыми перспективами, которые он открывал для
плодотворного возмещения наших первоначальных намерений. В искренней
радости мы не могли не возблагодарить божественное провидение, которое
провело нас через столько опасностей к земле, где мы, полубоги, могли
жить, не опасаясь вторжения и гнёта тиранов. Наше появление принесло мир нашим благодетелям, которых
соседние племена вынудили скитаться в изгнании.
вместо того, чтобы противиться их возвращению, они просили о привилегии отдать свой труд в качестве добровольной жертвы в искупление несправедливости, с которой они изгнали племена бетонго со своих земель, находясь под покровительством правящего духа.

«Сезон за сезоном следовали за появлением и распространением наших латинских
поколений в долинах бетонго, и каждый последующий был более плодородным, чем предыдущий, пока годы не превратились в столетия. воспроизводство экзотических зерновых, фруктов и овощей давало
десятикратную прибыль по сравнению с урожаем на местной почве, и хотя наши
люди сохранили свой изначальный престиж как раса высших существ,
обходясь без произвола и принуждения, они процветали и пользовались уважением аборигенов за счастье, которое дарили своим добрым примером. В течение первого столетия потерпевшие кораблекрушение и
их потомки не гнушались обучать туземцев, показывая пример собственным трудом; и благодаря усыновлению их детей в родственных направлениях с детьми латинской расы
поддерживалось лёгкое языковое общение».

Корреляна тут же заметила, что в первой части она строго следовала переводу своего латинского предка, Марка Адинопа, претора потерпевших кораблекрушение во время их первого поселения в долинах Бетонго. «Теперь я, — сказала она, — добавлю его извинения за то, что он двулично принял поклонение аборигенов как должное, приняв на себя роль полубогов.

«В первую очередь мы чувствовали себя обязанными принять их предложенное
почтение, выраженное в верности нашему предполагаемому происхождению от богов, а не из-за
ощущения, что это предположение даст нам возможность практиковать
произвольное угнетение в безопасности; но как необходимое условие для
образцового сдерживания мягкости в общении между нами, как надёжное
заложничество для передачи божественных добродетелей нашим доверчивым
благодетелям-неофитам. Благодаря безобидному благоговейному впечатлению
мы смогли лучше контролировать плебисцитарную демократию, объединённую
с нашим элементом самообладания над бездумными порывами покорных гребцов
и матросов нашего судна. Наши воспоминания были начеку из-за
воспоминаний о восстаниях и массовых убийствах,
которые возникли в результате поборов, взимавшихся в завоёванных римских
провинциях плебейскими чиновниками, заплатившими за своё продвижение по
службе. Действительно, причина нашего переселения возникла из этого
незаконного источника нестабильности.

 «По прошествии многих столетий другой представитель нашей семьи
записал результат узурпации демократическим большинством власти,
позволяющей уравнивать в правах, очевидно, в назидание своему
предшественнику: —

«Как далеки от здравого смысла неконтролируемые инстинкты
в юности, когда не обращаешь внимания на предчувствия! С болью в сердце я вынужден констатировать, что потомки аборигенов, которые помогали нашим предкам, потерпевшим кораблекрушение, и предпочитали их своим соплеменникам, с почтением, подобающим богам, теперь подвергаются жестоким притеснениям со стороны надсмотрщиков. Тяготы, которым они теперь подвергаются из-за
многочисленного потомства моряка, который в бездумном безумии
объяснял их жажду в океане точным равенством в потреблении воды
распределение — станет верным предвестником нашего общего уничтожения.
 Слабость нашего представления о божественности уже давно разоблачена,
вызывая ненависть у порабощённых, которые презирают собственную
покорность и слабость, так что при первой же возможности они уничтожат
все следы своего унижения.

 «Это пророчество указывает на период, когда для поддержания
требований надсмотрщика требовалась защита города-крепости. Традиционные сцены, разыгрываемые древними гераклейцами, как называли жителей первого города, были бы столь же мучительно тягостны для вас
добросердечная щедрость, которую они проявили бы по отношению ко мне как к рассказчику. Мне будет достаточно
сказать, что «Город у водопадов» был построен индейцами, которых
жестоко наказывали за неповиновение, как место отдыха во время жаркого
солнцестояния для старых жителей Гераклеи.
Когда увещевания не помогли ослабить гнёт, которому подвергались
набирающие силу рабы, и остановить дикие оргии, устраиваемые
демократическим правлением большинства в городе, добросердечные
люди согласились уступить новый город для их отделившейся части,
собственное правление. Менее чем через десять лет после
разделения жители старого города были застигнуты врасплох во время
ночных оргий, посвящённых мифическому покровителю, восстанием своих
рабов. За исключением нескольких человек, которых предупредили за час до
этого, чтобы они успели сбежать в Город Водопадов, все были убиты, и старый
город до сих пор остаётся заброшенной руиной.

«Недовольные частичным успехом своего мстительного возмездия,
Индейцы наложили на своих преемников обязательство вести непрерывную осаду до тех пор, пока жители нового города не будут истреблены, что без вашего действенного вмешательства в нашу пользу было бы почти достигнуто».




 ГЛАВА VIII.


 Еще до рассвета следующего за повествованием о Корреляне Адинопе утра на борту «Тортуги» и на берегу были слышны оживленные приготовления. Киронцы принесли еду и одежду в корзинах и тюках в количестве, достаточном для
Лёгкая повозка, запряжённая мулами; в то время как капитан Доу и его подчинённые, Джек и Билл, выстраивали киронскую стражу для подготовки к стрелковым, пистолетным и гаубичным тренировкам, а также для оборонительных и наступательных учений. На рассвете, когда всё было готово к отправлению, Корреляна радостно хлопнула в ладоши, и через мгновение сокол-посланник опустился ей на запястье. Это был сокол-сапсан из
пампасов, но гораздо крупнее и с более красивым оперением, чем в дикой природе. Его
приветствие, как и в случае с первым соколом, было наполнено радостью.
Сокол импульсивно взмахивает крыльями, чтобы произвольно и непроизвольно
действовать когтями, что свойственно птицам и хищным зверям, когда они испытывают
сильное чувственное наслаждение. Как и кошки, которые демонстрируют
своё «дружеское» удовлетворение, разжимая и сжимая мышцы,
покрывающие когти, сокол неосознанно сжимает когти на запястье своей
хозяйки, заставляя её произносить при болезненных уколах: «О, о, Мерлин, моя рука!» Капитан Гринвуд,
увидев, что из её запястья течёт кровь, быстро перевязал его.
пара перчаток. Мерлин, когда его снова посадили на её запястье, казалось, понял, что означает это условие, и выразительно взмахнул крыльями, расправив их. Своим кокетством он отвлёк её от размышлений, которыми она, по-видимому, была занята, и поднял крылья вертикально, обнажив пергаментные записи. Убрав их, он неторопливо огляделся. Прочитав их, она написала несколько слов в ответ
на французской папиросной бумаге, которую ей дал мистер Холлидорф; она сохранила это
Мерлин, он хотел, чтобы капитан Доу обратил внимание на направление полёта птицы, прежде чем она поднимется ввысь, так как это приведёт его к проходу в предгорьях. После того, как птица в парящем полёте достигла намеченной точки, она взмыла вверх и, быстро снижаясь, исчезла из виду.

  Когда поезд полностью пришёл в движение, Корреляна подозвала капитана Доу.
Гринвуд отошёл в сторону, а затем, к своему удивлению, обратился к нему по-английски с
медленной, размеренной речью, в которой слышалась мольба: «Придёшь ли ты к нам, если у нас всё получится? Мы счастливы друг с другом, и если ты любишь
счастье, которым мы наслаждаемся в нашей простоте, и ваши воспитанные привычки позволят вам любить меня, не сожалея ни о чём, кроме моих недостатков, и нас ждёт великая радость».

Капитан, несмотря на своё замешательство и изумление, вызванное тем, что она внезапно обрела способность выражать свои мысли по-английски,
и с такой ясностью выразила его самое заветное желание в выражениях,
так хорошо соответствующих его представлению о её ценности, ответил с готовностью и энергией, быстро подражая её манере: «Если-мне-удастся-спастись-я-скоро-к-вам-приеду!»

После минутного колебания, словно для того, чтобы в полной мере осознать его ответ, она с внезапным приливом радостного воодушевления воскликнула: «Я уверена, что вы чувствуете, что моё счастье зависит от того, будет ли наша любовь завершена в Гераклее!» Затем, протянув руку для приветствия, она ответила на поспешный зов капитана Доу.

 Эта сцена прощания между капитаном Гринвудом и Корреляной заставила мистера
Лицо Холлидорфа омрачилось печальной тенью
разочарования. В девять часов поезд добрался до подножия холмов, где они
Они обменялись прощальными сигналами с теми, кто остался под защитой «Тортуги». На пятый день после отплытия с якорной стоянки «Тортуги» поезд поднялся на восточный склон самого высокого горного перевала, откуда перед ними открылись долины Бетонго. Их продвижение было прервано лишь однажды из-за сопротивления индейцев, которое было быстро подавлено.

Первого июля, когда соколы спускались в долину, они
вернулись после короткого полёта над лесистой местностью слева от
их курса, что Корреляна истолковала как признак
опасность от приближающегося отряда индейцев. Это поразительное известие вызвало
наибольшую активность. Пока капитан Доу осматривал в подзорную трубу
спуск, чтобы выбрать выгодную позицию для их встречи, двое его канониров
приготовили заряды для гаубицы к немедленному использованию. К счастью,
они смогли добраться до сравнительно ровной площадки, которая обеспечивала
защиту их обоза с помощью естественного вала, который был укреплён для
приёма орудия каменной стеной, служившей маскировкой.
Когда оборонительные приготовления были завершены, вьючный поезд, под
его охрана, состоящая из женщин, была укрыта за ним как можно дальше в тылу
.

Пока мы еще были заняты укреплением наших позиций для их приема,
большой отряд индейцев верхом на лошадях спустился с деревянного перевала на
плато внизу. По их движениям, когда они собирались для
совещания, было очевидно, что они знали о нашем близком приближении, и когда
их обнаружат, они немедленно нападут. Чтобы ускорить кризис и как можно скорее устранить препятствия на нашем пути, слабость нашей партии в численном отношении была выявлена за пределами
временные стены укрепления как соблазн для быстрого наступления. Вскоре их взгляды устремились на нас, сначала с молчаливым любопытством, затем, после короткой переклички, они вскочили на крупы своих лошадей и начали размахивать копьями и дубинками с явным намерением запугать нас. С разных сторон постоянно появлялись новые всадники, показывая, что за нашим продвижением следили. Прошёл почти час, прежде чем они попытались двинуться вперёд. Их выжидательная позиция позволила нам укрепить наши позиции.
позиция. Они начали приближаться, демонстрируя навыки верховой езды, которые
привели бы в восторг зрителей цирка, и, казалось, были полны решимости
развлекать нас до самой смерти. И действительно, их движения, которые
синхронизировались с военной песней и танцем, демонстрируя акробатическую ловкость, когда они приближались галопом, вызывали наше восхищение. Когда они приблизились на расстояние шести-семи
сотен ярдов, то внезапно остановились, а затем, после короткого «разговора»,
разделились на группы, которые начали сложный круговой танец, причём
лошади выполняли свои роли без поводьев и хлыстов.
Цель развлечения вскоре стала ясна в сужающемся пространстве между внешним кругом и нашей каменной стеной. Джек, хотя и забавлялся тактикой приближающихся врагов, с особой тщательностью следил за фитилём своего мушкета, а Билл держал гаубицу на прицеле, пока они поднимались к точке, предназначенной для метания копий. Ещё не добежав до пределов досягаемости их копий, они, как по команде, бросились к нашему укрытию, и те, кто был впереди, метнули копья во всё, что напоминало человека.
и уклонение с нашей стороны было естественным и умелым, но не всегда изящным. Джек достиг земли в позе черепахи, греющейся на бревне, когда его застали врасплох мальчишки, запустившие в него камнями, но при спуске он не потерял самообладания, потому что выстрел гаубицы прозвучал одновременно с выстрелами из ружей. Массированное наступление лошадей вызвало ужасающий хаос. Эффект, произведённый на выживших, потряс их до
такой степени, что они подверглись второму и третьему разряду
пушки и винтовки; затем, увидев кровавую бойню, майоронг
почувствовал жалость и с мольбой в голосе попросил капитана Доу
прекратить огонь. Передышка позволила индейцам прийти в себя, но
паника взяла верх, и они в ужасе бросились бежать, выражая
бурные эмоции страха в различных позах, которые в конном
дефиле превзошли по разнообразию те, что были импровизацией
перед битвой.

Когда последний из беглецов исчез, выяснилось, что
Корреляна получила единственное ранение из всего отряда
копья. Опасаясь, что её защитники, насмехаясь над нелепыми выходками противника, позволят ему осуществить задуманное и, воспользовавшись натиском, приблизиться на расстояние, достаточное для эффективного применения их оружия, она встала, чтобы предупредить капитана Доу, но в этот момент копье задело её плечо, нанеся лёгкую рану. Об этом сразу же позаботились женщины Кирона, и её беспокойство и боль были настолько незначительными, что она подбодрила двух моряков, которые искренне переживали за её безопасность, рассказав, как быстро они уклонились от копий.

Джек с весёлой улыбкой, которую дополняло заметное движение его языка, как будто он перекатывал монету во рту, ответил: «Конечно, в глазах вашей светлости это выглядело глупо, но так мы научились на море отвлекать вражеский огонь».

Эффект от нашего оружия был ужасен: число убитых и раненых индейцев значительно превышало число выпущенных пуль. Преобладание последних
свидетельствует либо о неопытности киронцев в обращении с огнестрельным оружием, либо, что более вероятно, об их инстинктивной человечности.
Капитан Доу, стремясь наверстать упущенное время, приказал убрать раненых и мёртвых
индейцев, чтобы поезд мог проехать. Майоронг
велел перенести первых в загон, а когда поезд проехал мимо
людей, лежавших на пути, он попросил разрешения остаться с
пожилыми женщинами, чтобы они могли облегчить страдания
раненых, пока их товарищи не опомнились от паники, и пообещал
догнать их до того, как они разобьют лагерь на ночь.
Хотя причины его задержки вызвали лишь небольшое сочувствие со стороны правительства .
Члены отряда и их помощники-мужчины не могли отказать в просьбе, но настояли на том, чтобы он оставил достаточное количество своих людей в качестве охраны для их безопасности. Когда взошла луна, мы добрались до долины Бетонго, и редкая красота пейзажа в её ярком свете манила нас вперёд; но отряд майоронга не догнал нас, что вызвало некоторое беспокойство, но вскоре оно рассеялось с их появлением. Вдохновлённые радужной перспективой скорого достижения цели нашего путешествия, мы смогли разбить лагерь в
тенистый уголок на берегу реки Бетонго. Несмотря на поздний час,
киронцы добавили к нашему позднему ужину дичь и свежую рыбу.

  С рассветом мы двинулись дальше по мощеной дороге,
массивные камни которой сохранились после бесчисленных веков
использования. В глубине материка, на расстоянии нескольких миль от этой тенистой дамбы, мы проезжали мимо индейских
деревень, расположенных на холмах, окружённых банановыми, кукурузными и овощными плантациями. В одну из
крупнейших мы въехали, но обнаружили, что она пуста; однако там было много
свидетельства того, что она была заселена недавно. Обнаружив в изобилии
жареную кукурузу, сушёную рыбу и другие продукты питания, из каждого дома
было взято по одинаковому количеству, а в обмен на это в корзинах мулов
были найдены ткани.
 Место расположения каждой деревни было соединено дамбой с
берегом реки, что подтверждает связь с Коррелианой.

Убивать, разорять и уничтожать — вот общепринятая доктрина цивилизованного
прогресса. Поэтому, чтобы избавить жителей осаждённого города от запасов продовольствия,
принадлежащих осаждающим, мы решили посетить всех
деревни на нашем пути и забираем из них столько еды, сколько можем увезти на наших ограниченных средствах передвижения, оставляя взамен эквивалентное количество. Доктор Баахар выступал за полное уничтожение не только оставшейся провизии, но и плантаций и деревень, вопреки мольбам майоронга о сохранении. Но доктор настаивал на лечебном плане по уничтожению
источников жизнеспособности как на единственном разрешённом средстве,
подтверждённом классическим опытом, чтобы свести на нет усилия противника. «Ибо, —
— Это было бы непоследовательно и неблагоразумно, — сказал он, — оставлять вашим врагам средства для продолжения их безжалостной осады Гераклеи. Майор с грустью и сожалением заявил, что акты мстительного
уничтожения только разозлят осаждённых и ни к чему не приведут, так как
они усилят ненависть к белой расе, и в результате будут принесены в
жертву не только жизни и мирное счастье жителей Гераклеи, но и
других людей с такими же благими намерениями.
 Ведь, заставляя других страдать без необходимости, мы не можем надеяться на тщетные
чтобы мы сами не подверглись запугиванию, если представится возможность для мстительной расправы? Этот наполовину обращённый к самому себе вопрос, заданный майоронгом, казалось, был адресован всем, и, судя по интонации, с которой он его произнёс, его правдивость, если её интерпретировать, была одобрена всеми. Тем не менее, несмотря на явную
благодарность за признание большинства, на его лице не было
того удовлетворения, которое принесло бы ему искреннее
согласие доктора Баахара. Но доктор, с
Пресловутая глупость прецедентного права заменила необходимое утешение пересмотренной пословицей: «Они считали себя более мудрыми, чем их предки», очевидно, с намерением упрекнуть своих соратников за отход от унаследованной доктрины ведения войны. Чтобы не было недостатка в практической поддержке приказа майяронга, Корреляна оставила в качестве эквивалента в обмен на еду большую часть ценных подарков, подаренных капитаном Гринвудом.

Решив добраться до осаждённого города до полудня завтрашнего дня, мы
Мы не останавливались до тех пор, пока не преодолели гряду холмов, разделявших верхнюю и нижнюю долины старой Гераклеи. На затенённой вершине, с которой открывался вид на вегасы, мы разбили лагерь на ночь. Прохладный освежающий ветерок, дувший с холма, и обилие сочной травы, которой мы кормили лошадей и мулов, чтобы они набрались сил, побудили нас отложить наш отъезд на следующее утро, пока солнце не разогнало туман в долинах. Когда пушистая завеса наконец
рассеялась, перед нами предстал очаровательный вид, простиравшийся по обе стороны
насколько хватало глаз. Мощеные дороги или дамбы следовали
по изгибам реки и каналам через все пойменные районы.
Их было легко заметить среди зарослей колючих сорняков, которые с удовольствием воздвигают свои колючие купола и шпили над руинами дворцов, церквей, монументальных гробниц и самых великолепных механических достижений человека, словно насмехаясь над его инстинктивными притязаниями на бессмертие после жизни, проведённой в высокомерном угнетении и колючих предположениях, противостоящих родственной симпатии взаимного
Доброта. Пока жители Кироны уделяли животным своё внимание,
М. Холлидорф с помощью барометра вычислил высоту долины над
равниной Тортуги и обнаружил, что она превышает четыре тысячи девятьсот
футов. Но поскольку температура была лишь на несколько градусов ниже
тропического максимума, долина, благодаря сохранившимся возможностям
орошения, казалась местом вечной зелени. Его высота обеспечивала климат,
особенно подходящий для выращивания экзотических растений
фрукты и злаки, которых в диком виде было в изобилии
экземпляры.

Пока Коррелиана находилась в глубоком раздумье, любуясь прекрасным пейзажем
, ее внимание привлекла работа мистера Уэлсона, который был
занят изложением своих наблюдений за мочегонным средством в отношении развитых
фаз инстинкта. С помощью доктора Бахар он, по ее просьбе, поделился
в общих чертах результатом своих трудов, который он назвал “Родственником
«Описание инстинктивных черт, общих для животной жизни». Под этим заголовком
он классифицировал черты, общие для дикого и цивилизованного человечества, в
следующий порядок. Яд, материальный и нематериальный. Низшие формы
дикой жизни почти исключительно используют материальный яд в качестве
разрушительного средства в общении друг с другом. Представители
цивилизованных народов используют в речи ядовитую брань, которая так же
смертельна для счастья, как материальный яд для тела. Его
интригующее использование в языке — особенность женщин, которые пострадали
в репутации из-за этого пятна и, в свою очередь, чтобы скрыть собственные
ошибки, используют его как безотказное средство противодействия раздражению, чтобы ослепить
осуждение со стороны себе подобных. Наглядные примеры диких и цивилизованных
суеверий, сравниваемые в ходе эксперимента с дикими и цивилизованными
представителями человеческого рода. Оба подчиняются инстинктивному
страху. Дикаря называют рыцарем с ошейником и награждают орденом
Бани. После церемонии посвящения он отправляется на поиски приключений. Дуэль рептилий между болотной змеёй и аллигатором.
Инстинктивная тактика демонстрации стратегии. «Сочувствие» Гуачо
на стороне более слабой стороны. Обратное. Результат цивилизованного арбитража.
Корреляна с готовностью поняла сатирический подтекст всеобъемлющего метода иллюстрации мистера Уэлсона, но задалась вопросом, действительно ли женщины цивилизованного общества когда-либо давали повод для столь язвительной сатиры. В ответ он отослал её к М.
Холлидорф, как более красноречивый оратор, который правдиво сообщил бы ей,
не преувеличил ли он, намекая на рыночную стоимость женской
«добродетели» как предмета торга в сплетничающих лавках
модного общества? Всё ещё озадаченная, в отсутствие судьи,
она обратилась к доктору Баахару за разъяснением значения слова «добродетель»,
которое она так часто слышала в его разговорах. Доктор в ответ сказал, что в высших кастовых слоях женского общества,
называемого светским, слово «добродетель» использовалось как
условное прикрытие для инстинктивного удовлетворения,
которое оставалось безупречным в своей святости, оставаясь при этом
непроницаемым для всевидящего ока скандала.

На этом этапе своего замешательства майя направила их
внимание на ближайшую деревню. Индианки, обнаружившие их лагерь, размахивали своими трофеями, полученными в результате невольного обмена, с ликующими возгласами радости. На этой
выставке, после того как Джек и Билл, размахивая связками бананов,
поднятыми над орудийным лафетом, выразили своё одобрение, все
с благодарностью обратились к майоронгу, который так искренне
выступал за принятые примирительные меры, что ему пришлось прибегнуть
к помощи своих подопечных, чтобы скрыть свои эмоции. Однако доктор Баахар
не могу сдержать презрительного выражения досады от того, что вождь кочующего племени, не имеющий ни родословной, ни дома, осмелился
возгордиться своим одобренным противоречием национальному обычаю, который
издавна почитался как священный источник мудрости.

Коррельяна, повернувшись к двум морякам, чьи лица были озарены радостью от благодарных проявлений удовольствия со стороны индейских женщин, спросила, как им удалось сохранить самообладание, когда они были вынуждены уклоняться от копий индейцев.
беспорядочное движение? Из-за того, что она медленно произносила слова по-английски, у Джека было время «сообразить» и ответить, что он и сделал, покраснев от смущения, как это свойственно британским морякам, когда к ним обращается «леди», и ещё больше смутившись из-за напоминания о том, что, по его мнению, подразумевалось под «белым пером». — Видите ли, ваша светлость, эти индейские парни так долго выделывались, что мы вроде как потеряли терпение, но они и нас задели своими копьями, так что мы ответили им тем же. Как говорит Билл, мы бы предпочли, чтобы
копье, которое должно было коснуться тебя, если бы мы не пригнулись».

 Этот новый источник чувствительности они создали в себе,
исходя из предположения, что их тела могли бы изменить траекторию копья. Но когда они убедились, что она была вне досягаемости, когда получила ранение, они почувствовали себя намного лучше. Джек выразил своё облегчение фразой: «При таких обстоятельствах ничего нельзя было поделать!»

Пока мы шли по восточной окраине широкой
юго-восточной долины, женщины и
Дети из деревень, которые махали нам, когда мы проезжали мимо, вчерашними «фуражными» обменами
с явным цивилизованным толкованием благодарности,
выраженной в пользу их соседей. Но наши запасы провизии
были рассчитаны на наши средства передвижения, и мы не могли удовлетворить
желание, побудившее нас принять их предложение. Очевидно,
поняв причину, мы, обогнув холм, увидели стадо коров, увешанных связками бананов, плантанов и других съедобных плодов, которые ждали нашего одобрения. Дарители наблюдали за нами из-за листвы
экраны с изображением плантаций на холмах. Контрабандный подарок—для мужчины
защитники были явно отсутствовал—был слишком приемлемо для потенциальных
рельеф желании, получить отказ, и возмездие было близко к полному
удовлетворение женских побуждений, предполагая, что отдачи.

При предварительном спуске с холма нашему взору открылась собственно долина древней Гераклеи
. Равнина, залитая золотистым светом утреннего солнца, превосходила по красоте и разнообразию знаменитую вегу Гранады, когда она была одета в плодородные одежды мавританской культуры.
В девять часов мы миновали полевую сторожевую вышку, с которой открывался вид на долину, и через речные ворота — на те, что внизу. Она, очевидно, была построена как сигнальная станция и казарма для тех, кто охранял созревающие урожаи; необходимость в её возведении свидетельствовала о начале правления тирании. Камень, из которого она была построена, как и мосты, дамбы и береговые опоры каналов, был базальтовым. В отличие от гранита, мрамора и других строительных камней, он
выдержал разрушение от трения и химического воздействия в течение
с течением веков едва заметные изменения. Архитектурный стиль
был очень похож на тот, что был введён Цестием примерно за шестьдесят лет до христианской эры. Наш путь от
башни к старому городу Гераклее на холме пролегал по мощеной дороге,
окаймлённой реликтовыми деревьями, которые, вероятно, «украшали» её тенью
и служили местом отдыха для горожан.
Достигнув мыса городской эспланады, мы поднялись на
зигзагообразный холм такой же ширины, как и соединяющая его улица.
Ступени были лёгкими и имели любопытную конструкцию. Поднявшись на эспланаду,
мы с удивлением обнаружили, что она настолько обширна, что снизу мы
едва ли могли представить, что её площадь превышает акр, в то время как
на самом деле она представляла собой променад, который, казалось,
тянулся в длину и ширину на полмили. Как и на аллее внизу, повсюду
были видны остатки парапетных скамеек и защищённых мест для деревьев.
Входя с эспланады, которая сужалась по мере приближения к
воротам, через единственную широкую улицу первого обнесённого стеной города
Построенная для его защиты, мы прошли к форуму, вокруг которого
располагались дома тех, кто пользовался его особыми преимуществами
перед правящими сословиями, почитаемыми как божественные, судя по
беглому потоку речи. Построенная в форме амфитеатра, она была
защищена стенами от объединённых племён аборигенов, в то время как
система строительства сочетала экономию пространства и труда,
свидетельствуя о чрезвычайной ситуации, возникшей из-за сомнительного
кризиса. Первое ограждение, вероятно, предоставляло достаточно
места для размещения его жителей.
основатели. Выйдя из ядра по нижней улице форума, мы
вошли во вторую окружность, которая по ширине соответствовала
первоначальной. Третья и последняя окружность свидетельствовала о
разрушительном правлении чувственных удовольствий, предвещавшем
распад. Её ширина от стены кольцевой стены до ядра, должно быть,
превышала расстояние в милю, а дворцы были отделены от неё садами и
хозяйственными постройками, которые служили первоначальной цели. Структуры
почти не утратили своего первоначального совершенства, в то время как внутри
Многие из более тяжёлых предметов домашнего обихода были найдены на своих местах, лишь слегка повреждённые из-за относительной сухости климата за несколько столетий. Эти признаки, свидетельствующие о внезапном бедствии, успешном восстании и истреблении, были видны во всех направлениях.

 Покинув это опустевшее поселение, некогда населённое инстинктивно безрассудными и «весёлыми» людьми, мы поднялись на вершину хребта, отделяющего Бетонго от долины Вермехо. Одного взгляда было достаточно, чтобы
ответить на вопрос о причинах, которые привели к выбору «Нового
Городская”площадка как безопасное место для отдыха на курорте. Ограниченный в размерах и удалённый от более обширного возделываемого района, он не мог быть использован в качестве постоянного места жительства для охраны растущих урожаев, но был естественным образом приспособлен для роскошной жизни в мятежной стране, поскольку его стены окружали достаточно пахотных земель для пропитания ограниченного числа жителей, а естественные и искусственные средства защиты делали его неприступным для аборигенного оружия, не требуя от жителей больших усилий.
восхищенные взгляды были остановлены знаками узнавания, которые
приветствовали нас горожане, собравшиеся вдоль аллеи охраны
южного парапета в ожидании нашего появления. Их
сигналы вскоре сообщили нам о позиции противника, которая находилась в роще.
окружавшей храм и тянувшейся от него к дороге спуска на ее
изогнутом пересечении с ровной улицей, ведущей к городским воротам.

Консультируясь по поводу разработки средств для их вытеснения, д-р
Баахар и кураторы звукозаписи по-прежнему настаивали на прецеденте
классический опыт, который призывал к максимальному уничтожению жизни во время войны с варварскими народами и племенами.
 Несмотря на мольбы, вызванные видом её страдающих родственников, Корреляна испытывала сильное отвращение к бессмысленному уничтожению жизни, даже когда сторонники этого совета подкрепляли его опытом падре на борту «Тортуги». Обратившись за поддержкой к мистеру Уэлсону и майоронгу, она с облегчением увидела, что на лице первого было
весёлое выражение, когда он
Он попросил доктора Баахара назвать количество поколений, прошедших с тех пор, как его предки могли призывать к столь же справедливому возмездию за собственное уничтожение. Затем, повернувшись к мистеру Доу, он спросил, предпочёл бы тот, чтобы его надежды осуществились путём убийства, или более долгосрочный эффект, который был бы обеспечен пробуждением их суеверных страхов. Хотя он и был нетерпелив в стремлении к полной реализации
своего исторического источника славы, уважение к острым
элементам, которыми располагал его собеседник, заставило его
с готовностью предложить свои услуги
если согласие действенным плана могут быть предложены для обеспечения их
дисперсия. Коррелиана спросила моряков через мистера Уэлсона, не могут ли они
придумать какой-нибудь способ напугать индейцев, не причинив им вреда, поскольку
ей была невыносима мысль о том, чтобы подвергнуть смерти и увечьям индейцев.
мужья, отцы и братья женщин, которые пожертвовали так много
с благодарностью из своих средств на помощь тем, кто был потомком
от их угнетателей. После того, как двое моряков «поломали головы
над тем, как починить свои шкафчики», Джек сказал, что если бы он точно знал, где
если бы враг лежал, он мог бы за полминуты приладить пушку так, что она бы взревела, как целый отряд чертей, прежде чем взорваться; и если бы они были цивилизованными и не умели этого делать, они бы разлетелись, как ласточки, попавшие в шторм в море. Изобретение моряков было принято, и когда всё было готово к любым непредвиденным обстоятельствам, спуск начался. Но, несмотря на опасность, нами овладело восхищение, вызванное природными красотами, которые открывались на каждом повороте нашего спуска.
искусственное улучшение естественных преимуществ также получило бы
подобную оценку, если бы использованные средства не вызывали
эмоции отвращения. Ибо индийцы, совершившие эти труды
гераклианского изобретения, на самом деле были благодетелями своих угнетателей.

Достигнув желаемой позиции для эссе Джека “дьявольский
эксперимент”, снаряд был выпущен из гаубицы, выполнив свою
ужасную миссию. Его способность издавать громкие звуки не была преувеличена
проекторами, но он взорвался, не успев выполнить и половины своей задачи
предполагаемое расстояние, по-видимому, в самой гуще затаившегося врага, ибо
роща задрожала от охватившей её паники. Быстро продвигаясь вперёд, второй снаряд, верный своему предназначению,
ускорил бегство, превратив его в дикую панику, какую когда-либо
испытывали цивилизованные воины.

Подойдя к мосту, перекинутому через реку, они увидели, что городские ворота открыты, а родители Коррелианы
стоят на пороге, ожидая, чтобы со слезами на глазах выразить свою благодарность.
благодарность за своевременное избавление от многочисленных опасностей, которым они подвергались. После того, как они одарили свою дочь знаками сердечного приветствия, к которым все присутствующие присоединились с искренним сочувствием, нас пригласили войти и сделали центром всеобщего внимания.
Вскоре по их измождённым лицам и шаркающей походке стало ясно, что их жизненные силы были на исходе из-за
переживаний и недостатка питания. Поэтому мы сразу же
собрали наши припасы и стали их распорядителями.
артисты. Даже мрачное достоинство мистера Доу и покровительственная
мудрость доктора Бахара смягчились под благотворным влиянием, оказанным
их заботливым вниманием. Когда претор и трибуны
потребовали, чтобы их представили патриарху Киронесскому, его отсутствие
впервые заметили члены корпуса, Корреляна и его внучки; когда они
извинялись за его отсутствие перед старейшинами, их увидели выходящими
из храмовой рощи; после их приветствия ворота были закрыты, а
моряки поставлены на стражу. Затем
Гераклиды были посажены на сёдла лошадей и мулов, несмотря на их искренние заверения в том, что они могут идти пешком, и каждый из них, пока они шли по аллее латифундии, пользовался сочувственной поддержкой киронцев и членов корпуса.
У ворот oppidum vera, почти в миле от cinctus, или внешних ворот, гераклейцы настояли на том, чтобы спешиться, и с благодарностью приняли помощь киронцев в уходе за больными. Затем Корреляна направила нас в помещения, приготовленные для нас.
использовать, выражая надежду на то, что состояние ее народа позволит получить
исчерпывающее объяснение того, чего не хватало или не хватало для
обеспечения комфорта в их помещениях? После того, как мы распаковали вещи и
разместили наши инструменты и персоналии в доме, подготовленном для нас
, было проведено вечернее совещание, чтобы разработать средства для снабжения
припасами почти умирающих от голода жителей. Будучи уверенным, что
осаждающие были эффективно рассеяны, была предложена охота на дикую дичь
в качестве средства поддержки в настоящее время.




 ГЛАВА IX.


На рассвете следующего дня после нашего прибытия в Гераклею к нам
пришли с визитом претор и Коррелияна. После приветствий и
пожеланий доброго утра претор обратился к нам со следующими словами:

 «Вы уже частично осведомлены о средствах связи, которые
были использованы, чтобы сообщить нам о вашем присутствии и о том, что
наши дочери спасены из крайней опасности! Из того же источника мы узнаём о ваших ежедневных успехах, которые теперь
к нашей радости увенчались успехом. Когда здоровье наших семей восстановится
чтобы не обременять вас своей заботой, мы постараемся выразить вам нашу благодарность в форме искренней ответной любви. Пока что мы просим вас взять на себя ответственность за ваше собственное развлечение, поскольку мы совершенно бессильны в выполнении этого долга, налагаемого нашими обязательствами. Но когда мы восстановим свои силы, мы будем рады вернуть себе привилегии, которые по праву принадлежат нам. Пока не будет выплачена вся сумма наших прошлых долгов,
пожалуйста, примите ключи от нашего города в знак
того, что мы подчиняемся вашему правлению?»

В ответ на это предложение мистер Холлидорф сказал: «Мы примем ключи,
но только в том случае, если это поможет нам оказывать более действенную
сочувственную помощь, и, безусловно, испытаем более искреннюю
радость, когда ваше здоровье и здоровье ваших сограждан позволят
восстановить их. До тех пор мы будем полагаться на ваши
советы, поскольку мы уже научились безмерно ценить их
передаваемое воздействие, поскольку оноуступает силе материальной компенсации». Затем, взяв претора за руки, он продолжил с пылким воодушевлением и слезами на глазах: «Мы действительно уверены, что, сохранив ваш народ, мы послужили открытию пути, по которому дети нашего рода смогут возвыситься над стадными инстинктами животных. Мы уже испытали предчувствие, которое говорит о
неизбежном видении бессмертия, хотя наши привычки и обычаи
своей привычной грубостью омрачают блаженные видения, вдохновлённые
влияние вашего образцового отражения».

 Здесь дрожащие звуки хвалебного гимна заставили претора поманить нас за порог, и оттуда мы увидели, как собравшиеся в группы перед каждой дверью жители объединились в хоровом гимне, восхваляющем Создателя за дарованные благословения и избавление. В конце нам сообщили, что у них был утренний
и вечерний обычай произносить благодарственные приветствия вместе с
восходящим и заходящим солнцем. Затем, в полноте своей благодарной радости,
они ушли, чтобы заняться повседневными делами медсестер.

После их отъезда мы занялись подготовкой к нашей первой охотничьей
экспедиции. Когда всё было почти готово, появился майоронг в сопровождении трёх
индейцев, по поведению которых можно было сказать, что они были вождями горцев. Представившись, они сказали, что пришли к нему, пока он ухаживал за ранеными из их племени в храме в роще. Они выражали добрые намерения, пытаясь объяснить ему цель своего визита, и он последовал за ними к опушке леса, где увидел вереницу лошадей, запряжённых в повозки.
корзины с большим количеством зерна, столь необходимого голодающим гераклийцам. «Не в силах сдержать ликование от радостного удивления,
я обнял их и не смог удержаться от удовольствия привести их, чтобы
вы лично поблагодарили их за своевременную поставку продовольствия».
Претор и трибуны, получив от майоронга известие о том, что вожди бетонгцев вошли в город, и о том, что они принесли с собой в качестве добровольного мирного подношения, поспешили сначала в
госпиталь, а затем в казармы, чтобы оказать им подобающий приём
приём. К всеобщему удивлению, Корреляна, сопровождавшая своего отца, обратилась к вождям на их родном языке с такими благодарными словами, что глаза дикарей заблестели от слёз, предвещавших впечатление от искреннего сочувствия, питающего их, как роса питает растения. Когда эти экзотические эмоции улеглись, индейцы, в свою очередь, кратко выразили сожаление о незаслуженных страданиях, которые их племена причинили из-за давних деяний, совершённых древними гераклийцами, которые поплатились жизнью за свои притеснения.

Корреляна, объясняя то, что казалось загадочным в её свободном владении бетонгским диалектом языка кичуа, сказала, что она выучила его у детей, взятых из индейских деревень и воспитанных в качестве заложников вместе с детьми из Гераклеи. «Вы были озадачены, — продолжила она, — многими загадочными отрывками с момента нашего знакомства, которые казались более необъяснимыми, чем этот, но со временем они будут так же легко объяснены».
После продолжительной беседы с индийской депутацией Коррелиана
было предложено, чтобы ворота крепостной стены оставались открытыми для свободного въезда и выезда их индейских союзников, в полной уверенности, что взаимное доверие сохранялось с самого начала.

Мистер Уэлсон предположил, что речные индейцы, или, говоря более правдиво, дикари-рептилии, не воспользуются этим открытым приглашением, чтобы отомстить. На что Коррелиана
с улыбкой ответил: “Наши благодетели сообщили мне, что на реке
Индейцы, испуганно спасаясь от отпора, встретили старого вождя
который был взят в плен на борту «Тортуги». Удерживая их в узде, пока он описывал власть, которую вы над ним имели, и то, что он был одним из вас, он убеждал их, что любая дальнейшая попытка напасть на город приведёт к тому же результату, что и в битве, в которой они только что участвовали. Его ошейник в их панике был достаточным подтверждением его власти, и, хотя он стал жертвой ваших чар, они провозгласили его эмбогатором, или странствующим пророком племён. Его описание того,
какое впечатление вы на него произвели, в сочетании со страхами падре,
Вы создали себе репутацию волшебника, способного вселять в их тела мучительных бесов или демонов; это усилило их панику, и племя поспешило разойтись по своим болотным владениям.
 Из рассказа бетонговцев — а они не совсем избавились от страха, который вы им внушили, — мы можем быть полностью уверены, что ваше присутствие обеспечит достаточную безопасность в их отсутствие в высокогорных долинах, а также защитит «Черепаху» во время спуска. В знак
своей преданности бетонгцы вызвались сопровождать
Киронцы остались на якоре у «Черепахи».

 После того, как вожди отведали пищи, приготовленной киронскими матронами,
их проводили за ворота города все, кто мог ходить. Когда сторожам у ворот, Джеку и Биллу, сообщили, что отныне ворота должны оставаться открытыми, они дали залп из одного орудия, а затем, зарядив гаубицу, уложили её вместе с боеприпасами в сторожку у ворот, но попросили разрешения оставить свои посты, что, скорее всего, было связано с возможностью получить
Их провизию приносили и раздавали две девушки-киронки, с которыми они были в «особых» отношениях со дня своего спасения.

Клеорита после ухода индейцев выразила Корреляне надежду, что её дедушка не счёл её слишком самонадеянной за то, что она ухаживала за ранеными индейцами, или слишком смелой за то, что она взяла на себя ответственность за знакомство индейских вождей с городом? «Ибо, по правде говоря, — настаивала она, — он бы не стал рисковать, если бы не был уверен, что им можно доверять. Мы и правда видели многих, кто был благодарен за доброту!»

— Передайте своему дедушке, — ответила Корреляна, — что мы по заслугам
несём наказание, которое он на нас наложил, и я чувствую себя в большей
степени обязанной ему за последнюю услугу, чем за первую. Я честно признаюсь
в самоуничижении, полагая, что это самоуничижение распространяется на всех,
кроме ваших родственников, что мои мысли были полностью отвлечены от
возможных страданий наших раненых врагов, и я не буду притворяться,
что испытываю достаточно сочувствия, чтобы поинтересоваться, не
пострадал ли кто-нибудь.

Майоронг, который вместе с мистером Уэлсоном услышал эту мольбу,
внучка от его имени и, поняв его смысл, сказала Клеорите:
«Ты высказала моё желание, но ты не должна забывать, что членов отряда было меньше, чем нас, и от них, как от спонсоров экспедиции, ожидалось, что они помогут голодающим горожанам, поэтому каждый из нас выполнял свою часть работы».

Но мистер Уэлсон возразил: «Вам не нужно пытаться что-то сказать в наше оправдание,
потому что мы не обращали внимания на стоны раненых и проходили мимо них с таким же безразличием,
с каким мы оставляли отрубленные головы».
змей. Теперь, когда мы увидели последствия твоего бескорыстного сочувствия,
мы не можем утаить от себя тот факт, что ты настоящий
освободитель Гераклеи. Ты заслужил, и получите неискушенный
посвящение в индейцы”.

“Ты забываешь, ” ответила Клеорита, подсказанная дедом, “ о
выдающихся заслугах самого избранного из магов, который
контролировал дикие ‘инстинкты’ речных индейцев?” С
Корреляна заметила, что гераклейцы были в неоплатном долгу перед объединёнными членами корпуса и его вспомогательными подразделениями,
Личные предпочтения были разделены на категории в зависимости от
выполняемых функций, и они разошлись, обмениваясь поздравлениями,
чтобы заняться повседневными делами.

 Благодаря мирным перспективам и еде, подаренной их недавними врагами,
Гераклиты быстро оправились от эпидемии, так что через несколько недель
они уже могли наслаждаться свободой на открытой местности и вновь
ощутить радость независимости. Семьи, оживленные их появлением, приняли на себя
обновлённое впечатление от счастливой жизнеутверждающей силы,
пронизывающей призыв к взаимной доброжелательности. Коррелиана с
возобновлённой живостью и таинственной лёгкостью обрела способность
вести переписку с капитаном Гринвудом на английском, а также
легко общаться с членами корпуса. Её киронские подруги, Клеорита и
Овиата, вместе с ней возродили впечатление от языка, унаследованное от
их отца.

Утром 7 октября, после того как путешествие затянулось далеко за пределы отведённого на него времени, из
Благодарные индейцы долины хотели почтить память жителей Майроронга, и остатки киронцев прибыли под предводительством Абдула, его внука и падре Саймона. Их воссоединение и приём были чрезвычайно радостными. Многословное восклицание падре в знак одобрения радостного удовлетворения всего отряда послужит достаточным объяснением преобладающих настроений возобновления доброй воли. — Клянусь спасением своей души, — воскликнул он, — я пришёл к такому же выводу! Ведь я бы тоже подумал, что это
лев и ягненок мирно улеглись рядом, словно их развлекали
как и меня, те же самые индейцы. Это было так неестественно, потому что, знаете ли,
делегации племен, привезенные в Вашингтон, выставлены здесь
как образцы диких зверей, обитающих на этой земле? Но я могу сказать вам,
Никогда в жизни ко мне не относились так доброжелательно, несмотря на то, что я не умел говорить
ни на их языке, ни на их моем”.

Мистер Уэлсон спросил, не входит ли в программу лечения что-то вроде
курения травки? Падре с радостью ответил:
— покраснев, ответил он, что не притрагивался ни к спиртному, ни к табаку с тех пор, как покинул «Тортугу». Все засвидетельствовали, что его воздержание пошло ему на пользу.

«Но, — спросил мистер Уэлсон, — разве вы не боялись, что вас снова укусят?»

Падре с улыбкой упрекнул его: «Я вижу, что вы не избавились от всех своих дурных привычек, несмотря на хороший пример гераклитов!» Почему бы не оставить прошлое в прошлом? Мои собственные мысли — достаточное мучение и без того, чтобы друзья высмеивали мою хромоту».

«Мы держим костыль на виду не со злым умыслом, а скорее
чтобы предотвратить необходимость его использования в будущем, — предложил мистер Уэлсон.
Падре завершил шутливую перепалку, процитировав пословицу: «На каждый день достаточно своих бед».




 Глава X.


Пока вожди индейских племён долины развлекались в городе, один из племени Вермехо обратился к претору с просьбой разрешить его племени поселиться на берегу озера Боэтис, ниже храмовой рощи. Эта просьба вызвала приятную улыбку на лице претора, который, не посоветовавшись со своими соратниками,
он попросил свою дочь присягнуть на верность объединённым вождям и их племенам в долинах от имени жителей Гераклеи в надежде, что они доверчиво согласятся на продолжение оккупации земель, отнятых жестокими притеснениями их предков из старой Гераклеи. Когда Корреляна с трудом смогла объяснить им суть этой просьбы, они задумались и в замешательстве молча переглянулись. В конце концов,
один из старейших вождей бетонгцев «увидел приближающийся конец света
давно разорванная нить единства, которая стала причиной вражды, и
уступка, предложенная претором, чтобы соединить её прочными узами
привилегированного равенства». Его объяснение было принято
соплеменниками с улыбкой, и они заверили его, что это к обоюдной
выгоде. С общего согласия свидетельства взаимопонимания передавались в знак доброй воли, пока лучи заходящего солнца не коснулись края обрыва у водопада, накрыв своим ярким пологом тени, окутавшие город внизу, а затем
В едином порыве благодарственный гимн вознёсся ввысь
с каждого порога Гераклиона, а за ним последовал ответный рефрен,
повторяющийся в нарастающей гармонии от группы к группе. М.
 Холлидорф так объяснил его значение:

 «Соседи, доброй ночи, доброй ночи;
 День праведный,
 Без греха,
 Дарует нам вечернюю песнь».

На рассвете, после прибытия отряда киронцев,
индийские женщины принесли в подарок свежую рыбу и фрукты, а затем
Они вызвались помочь очистить дома, колоннады и дворы от мусора,
накопившегося из-за болезни ираклийцев, и были рады, что их помощь
приняли. Постепенно уныние, царившее в опустевших частях города
из-за беспокойства его защитников, рассеялось благодаря активным
действиям киронцев и их индийских помощников. Фонтаны, трубы которых засорились, были
открыты и очищены, что привело в восторг сады и латифундии
Первобытная радость от распределения воды над и под поверхностью
земли. Любящее сочувствие гераклитов, проявленное в нежной заботе о выздоравливающих больных, пробудило скрытую мягкость в их душах, которая подавлялась с детства цивилизованными законами, основанными на модном безрассудстве и тщеславии, порождёнными привитыми с детства привычками и обычаями, унаследованными от героических эпох классической жестокости. Действительно, члены корпуса так
часто выражали свои добрые чувства, что на их глазах блестели слёзы
С улыбками на лицах они, казалось, обрели новое внутреннее сочетание, столь же необходимое для радостного выражения счастья, как солнце и дожди для плодоносной растительности. Падре в своей причудливой экспрессивной манере выразил преобладающее влияние в вечернем приветствии, обращённом к его товарищу доктору Баахару после вечерней службы, следующим образом:
— Что ж, доктор, клянусь вам, я провёл такой счастливый день, занимаясь полезным трудом, что мне кажется, будто я только что очнулся от кошмара бездействия. Клянусь, я надеюсь на спасение.
Полагаю, я мог бы жить и процветать, питаясь радостями других, без
материальной пищи».

Но доктор, насадивший на вертел пойманных на охоте насекомых,
презрительно ответил: «Так-так, хм-м-м, я вижу, что тебя, как и остальных,
захватила эта скучная жизнь гераклитов с их притворными,
слащавыми попытками заботиться о других больше, чем о себе. Короче говоря, дело в том, что все вы подвержены неестественному влиянию, и если его немедленно не устранить, то, откуда бы оно ни исходило, вы вскоре откажетесь
мужественность и ваши надежды на небеса».

 Это двусмысленное наставление заставило падре воскликнуть: «Боже милостивый, доктор, вы меня пугаете! Надеюсь, вы не думаете, что здесь на нас воздействуют магией или колдовством? Конечно, теперь, когда я вспоминаю, у меня возникали странные мысли, к которым я никогда раньше не был склонен!» Но их побуждения были чисты, они призывали к необходимости
контролировать свои желания и страсти, если мы хотим обрести
постоянную уверенность в любви, которая выходит за рамки эгоизма.
Но, как вы знаете, дьявол тоже может проповедовать и практиковать, если захочет.
— Думает ли он о самобичевании?

— Конечно, дело в том, — ответил доктор, — что вы подвержены капризам,
когда ваш желудок пуст, и вам нужно почувствовать силу звука.
Немецкая философия утверждает, что сытость — источник
благородных впечатлений, красноречия и героических поступков, а для изгнания
злых духов нужно хорошенько подымить табаком.

М. Холлидорф из-за множества причин откладывал начало своих научных исследований до тех пор, пока не был вынужден приступить к своим обязанностям из-за страха, что

Полностью осознавая, что многочисленные достопримечательности Коррелианы
потушили его профессиональный энтузиазм и усилили желание оправдать
доверие, возложенное на него, он решил испытать свои силы в
естествознании, чтобы отвлечься от объекта, которого невозможно достичь. Несмотря на то, что он знал, что её чувства
неизменно привязаны к нему, он не мог сдержать
проявления надежды в её присутствии, в пределах
благоговейное уважение. Корреляна, со своей стороны, казалось, полностью понимала
значение его внимания, но нисколько не смущалась его снисходительностью,
которая в сочетании с её прямотой казалась необъяснимой. Когда он
выразил своё намерение приступить к микроскопическим исследованиям, она
попросила разрешения помогать ему, когда будет свободна от необходимых
домашних обязанностей, пообещав, что в случае одобрения будет усердно
заниматься научными исследованиями. Её сразу же приняли в качестве помощницы катехумена, несмотря на протесты
о его суждении, которое предполагало, что при постоянно существующей причине его
беспокойства его средство окажется малоэффективным для облегчения. Но он
решил, с увлечением влюбленного, разговаривать с ней как с
абстракцией, лишенной материального воплощения.

В первый день ноября, а участвует в подготовке его документов
после "Вечерняя песня", М. Hollydorf был удивлен визитом
pr;tor и семьи. Заметив, что необычный час вызвал опасения, что произошло какое-то
несчастье, Коррелиана поспешила развеять эти опасения
дурные вести, назвав цель визита. «Моему отцу, — сказала она, — поручено предложить вам вечное гостеприимство Гераклеи. Однако не в качестве благодарности за оказанную услугу, а скорее из-за искренней привязанности к вам. Как вы знаете, у нас нет
практического представления о мире за пределами наших городских стен, и мы чувствуем, что, добившись от вас взаимности в нашей привязанности, мы получим совет, который поможет нам защититься от алчных
алчность, которую вы описали как неотъемлемую движущую силу цивилизации. Быть вынужденным перенимать порочные привычки вопреки местным обычаям, потому что ваша просвещённая цивилизация считает, что власть, поддерживающая свой деспотизм грубой силой с помощью разрушительных механических приспособлений, права; с появлением «роскошных» ядов, которые сводят с ума и унижают человеческие инстинкты, мы будем с болью сожалеть о том, что освободились от смертоносных намерений наших диких врагов. За их быстрый яд с его гнилостными мучениями,
не принижает дух добра, но освобождает его от материального
рабства в чистоте для бессмертного единения с теми, кто был
до нас. Мы чувствуем, что наши намерения чисты и свободны
от алчности, что убеждает нас в том, что мы заслуживаем
вашего искреннего интереса к нашему освобождению и благополучию.
Мы сделаем всё возможное, чтобы пройти посвящение, не нарушая
более зрелую мудрость, предназначенную для вашего руководства. Благодаря полному развитию наших ресурсов,
мы можем с уверенностью гарантировать вам постоянное место жительства среди
Мы, как советники, должны оберегать тех, кто ради удовлетворения
инстинктивного стремления к наживе пожертвует нашим безоблачным счастьем,
которое мы ощущаем в жизни как преддверие бессмертия (_улыбается_).
К счастью, мудрое предложение, которое побудило мистера Уэлсона
пожаловать дикарю рыцарское звание за неукротимую храбрость, с которой он
инстинктивно наносил смертельные укусы, избавило нас от беспокойства по
поводу его сородичей. И если мы сможем убедить великого магистра
«Лобскунстера» поселиться среди нас, его
Его влияние может распространяться на все слои общества, чтобы защитить нас в нашем стремлении к дружеским отношениям. Если он проявит свою силу, чтобы защитить нас от насильственных вторжений в торговлю, которые из-за нашей слабости приведут к пагубным последствиям, которые не принесут никакой пользы захватчикам, но сделают нас несчастными, он заслужит нашу вечную благодарность».

Мистер Уэлсон в ответ сказал: «Выдающийся ловец омаров, если вы гарантируете
ему дальнейшее покровительство Геракла, он не сможет отказаться от своей преданности, и я с благодарностью принимаю его искреннее намерение».
расширенная привилегия стать их постоянным гостем. Но большинство
искренне прошу отказать в приеме звание cognomic даровал
ему дикарь embogator; как для английского уха оно было благозвучным
с привкусом происхождение от древнего моря готовить, и никоим образом не вероятно
застраховать почитанием среди мореходных людей. Действительно, упомянутое лицо
сильно заподозрило бы подмену по сговору, если бы
переводчик был хорошо осведомлен в водных знаниях океанического английского.

Когда посетители уже собирались уходить, мсье Холлидорф объявил о своем
он намеревался приступить к своим микроскопическим исследованиям на
следующий день, напомнив Коррелиане о её обещании помочь ему.

«Если я буду жива и здорова, то, конечно же, приду, — ответила
Коррелиана, — потому что мне, как женщине, любопытно испытать
чудесные увеличительные способности ваших инструментов, которые намного превосходят наши
неискушённые представления о механических усовершенствованиях. Поскольку у нас есть некоторые практические
знания, полученные в результате наблюдений за жизнью животных, мы надеемся, что наша помощь в вашем научном отделе может привести к
чтобы развеять ваше беспокойство, вызванное задержкой, связанной с помощью, которую вы оказали нашему народу». С этим загадочным предложением, произнесённым с искренним воодушевлением, свойственным всем её вариациям, Корреляна и её родители пожелали членам отряда спокойной ночи. Спустя долгое время после ухода гостей члены
корпуса, озадаченные и сбитые с толку кажущимися искренними намерениями
Коррелианы, смешанными с подразумеваемыми оговорками и знанием о
мире, несовместимым с полной изоляцией, к которой их народ
на протяжении веков пытались разгадать тайну её способности к
предсказанию.

Долго молча слушая различные предположения других, падре внезапно воскликнул: «Вы можете рассуждать и думать, что вам угодно, но я знаю, что я сам не свой с тех пор, как она впервые поднялась на борт «Тортуги»; и если бы всё было честно и открыто, как они хотели бы, чтобы мы поверили, судя по их словам и поступкам, они бы сразу всё рассказали и ничего не скрывали, чтобы мы не сомневались в безопасности наших душ. Ибо,
Из уст множества свидетелей мы знаем, что силы тьмы с самого начала мира строили свои планы по искушению душ с помощью женских соблазнов. Что касается меня, то я могу с уверенностью сказать, что не могу не делать того, чего она от меня хочет, без единого слова наставления. Кроме того, я был бы очень рад, если бы это было естественно или длилось вечно; а метод воспитания детей отдельно друг от друга и вдали от примера родителей — варварский и противоестественный.

 Закончив эту импульсивную тираду, мистер Уэлсон спокойно
— Если судить по внешнему виду, мы не могли бы усомниться в источнике вашего улучшения. Но поскольку внешность обманчива, а злонамеренные люди ищут уединения, чтобы потакать своим желаниям, из-под полы вашего плаща, вместе с запахом табака от вашей внезапно спрятанной трубки, поднялось облако свидетеля, чтобы подтвердить ваш стыд в присутствии чистоты. Если ваша душа и была искушаема, то от грубой распущенности к чистоте».

Падре смущённо замолчал. Но доктор Баахар, который из
сочувствия к нему предоставил ему возможность получить индульгенцию,
Он взялся за своё оправдание, которое начал с силлогистического
утверждения: «Мы, конечно, признаём, что ваши судорожные сарказмы — это
поэтическое переосмысление фактов, но я утверждаю, что в своих выводах
вы не придерживаетесь ни науки, ни логики. Если Бог наделил человека
рассудительными инстинктами, то они, несомненно, предназначались для
изобретательства и потакания своим желаниям. Кроме того, лишая детей
заботы и примера их естественных защитников, вы открыто противоречите
Божественной воле. Что касается меня, то я
не считаю себя более мудрым в наши дни, чем были мои предки в
их. Согласно предположениям вашей теории, основанной на частичном
знании этих эгоистичных гераклитов, которые с незапамятных времён были
отделены от познания мира, мы должны отвергнуть передаваемый опыт
наших предков. Я не совершу столь вопиющего акта неблагодарности; мой отец-советник и его предки ели квашеную капусту и колбаски, пили пиво, курили трубки и были превосходными фехтовальщиками и генеалогами, и я намерен следовать их привычкам».

Петтиноз, звукозаписывающий аппарат, и Линденхофф, хранитель генеалогии звуков, вместе с Викусвитцем, художником-фотографом, встали на сторону доктора Баахара, который чувственно заметил: «Женщин можно назвать пуритански красивыми, но им не хватает цивилизованного лоска, а также естественного колорита, присущего креольским вариациям. Что касается удовольствия, то я мог бы получить его, созерцая мраморные бюсты в мастерской скульптора». В них есть что-то отталкивающее,
что мешает искренности, поэтому я никогда не чувствую себя комфортно в их обществе
Если бы не присутствие индейцев Вермехо на озере,
я бы при первой же возможности разорвал помолвку и вернулся
в цивилизованные места, потому что больше всего на свете я ненавижу педантичность в мужчинах
и пуританство в женщинах».

«Мы ещё новички в делах Гераклианцев, — убеждал мистер Доу,
— и лишь поверхностно понимаем их мотивы действий или систему самоуправления. Судить о них по нашим поверхностным впечатлениям, о которых
свидетельствуют ваши личные мнения, — это прямое доказательство того, что
предположения, свойственные отдельным людям, породили предрассудки, к которым вы
дал им голос. Для меня дополнения к их утреннему приветствию и вечернему гимну хвалы,
исполняемому м-ром Холлидорфом, содержали рекомендательные
указания на источник их счастья». М-р Холлидорф полностью
разделял взгляды мистера Доу.




 ГЛАВА XI.


М. Холлидорф после утреннего приветствия собрал своих помощников, чтобы приступить к исполнению законных обязанностей, возложенных на него его должностью. Он был полностью убеждён в необходимости «проработать» достаточное количество экспериментальных доказательств для составления предварительного отчёта.
сообщение о намерении. Выбрав часть латифундии, находящуюся в отставке,
для его сферы деятельности, они всерьез приступили к своим трудам.
Из всех цивилизованных наций мира мы можем заявить за немцами
справедливое превосходство в тех областях науки, которые посвящены
исследованиям привычек и ассоциаций насекомых. По правде говоря,
энтузиазм, проявленный к изучению насекомых, распространился на все сферы их национальной жизни; от дворца до хижины особое внимание уделяется охоте, ловле и
сохраняли их трупы, рассортированные по родам и видам, в
мавзолеях для мумифицированных экспонатов в качестве святынь для
восхищённых взоров тевтонских верующих. Даже средневековые гэлы
Шотландского нагорья никогда не обладали в живом виде и на йоту
той роскошной изюминкой, которую придавали их совместные
вложения, или египтяне в своих некропольских коллекциях,
источнике такого тщеславного удовольствия.

Первый день исследований М. Холлидорфа был вознаграждён
открытием старых видов, знакомых его глазу, в новых и необычных условиях
комбинации, представляющие собой убедительное доказательство экзотического переливания крови при размножении в какой-то отдалённый период. В полусонном состоянии, не испытывая желания ни есть, ни отдыхать в середине дня, он продолжил свои подготовительные исследования, пока его помощники подкреплялись привычным рационом и отдыхали. Воспользовавшись его приглашением и свободным временем, претор, Корреляна, мистер Уэлсон и Доу появились в его кабинете. Извинившись за то, что прервала его занятия, Корреляна
попросила разрешения показать цветок из своего сада
увеличительная сила тимпано-микроскопа? Уверяя его, что благодаря своей исключительной красоте и чистоте аромата он привлечёт высокоразвитых животных, способных оценить его редкие сочетания. После тщательного осмотра невооружённым глазом он заявил, что это растение неизвестного вида, обладающее редкой красотой, новым ароматом и тонким запахом, как и представительницы рода женщин в Гераклее, которые превосходили и отличались от своих цивилизованных сородичей.
чистота их нравов и обычаев. С этим сравнением, высказанным в порыве восторженного восхищения, он поместил цветок в полевой контейнер тимпаноскопа для фокусированного увеличения отражения его паразитических обитателей, для осмотра и классификации по составу и звуку. С возгласом удивления, смешанного со страхом и изумлением, он отпрянул от прибора, обнажив лепестки и пестики, на которых виднелось множество крошечных человечков, корчившихся от боли.
чихающие приступы смеха, которые они тщетно пытались подавить с помощью
приёмов, широко распространённых среди нашего вида. Барабанная перепонка
реагировала на их тихие хихиканья и взрывы смеха с таким комичным эффектом,
что претор и Корреляна были вынуждены, несмотря на все свои усилия
избежать импульсивной заразительной симпатии, присоединиться к этому
весёлому представлению наших учёных перед родственным животным
представителем нашего вида. В равной степени
подвержен неконтролируемым приступам весёлого смеха и оцепенения
Зрители, наблюдавшие за этой сценой, были поражены и
лишились дара речи.

 Предводительница крошечных призраков наконец легко
прыгнула, словно оттолкнувшись от чихания, на сцену в пределах
отражающего круга тимпаноскопа. Затем, после нескольких безуспешных попыток взять себя в руки, ему наконец удалось обрести достаточный контроль над собой, чтобы произнести следующее извиняющееся обращение, которое постепенно привело нас в чувство, но не настолько, чтобы осознать их реальное существование как людей, свободных от магического наваждения страхов
вызванный суеверным инстинктом. Он трижды повторил, чтобы привлечь наше
внимание ступор от изумления: “люди науки, и сдатчиков
из Heracleans, наши protogean родство!” Наше частичное внимание
обеспечено, - продолжил он. «Если из-за немощи нашего Доша, или главного советника, наш выбор в качестве послов Манатитлана, чтобы приветствовать вас от имени нашего народа как хранителей наших родственных связей, станет причиной позора из-за нашего недостойного появления на церемонии, это станет причиной нашей вечной скорби. Но мы чувствуем
уверен, что вы окажете нам честь и поверите, что мы не склонны к несвоевременным весельем, несмотря на то, что мы подаём пример обратного. С искренним желанием в подходящий момент познакомить вас с реальностью нашего существования как расы, госпожа
Корреляна, вероятно, забыла о высокой чувствительности наших шнайдеровских
обонятельных рецепторов к резким запахам и, желая придать нашему открытию как можно больше
блеска, выбрала из своего сада самый красивый и ароматный цветок. Новизна нашего
Мы не обращали внимания на цветок, пока он не оказался у вас в руках,
и тогда, когда уже было слишком поздно для обмена, мы приготовились
противостоять его воздействию. Отсюда и наше унизительное положение,
когда мы предстали перед вами и услышали вас! Сбитые с толку
переменой в нашем размере и звучании наших голосов и, прежде всего,
выражением ужаса на ваших лицах, мы не смогли противиться
порыву нашего естественного стремления к веселью.
Что инфекция должна достичь и пересилить более уравновешенный юмор
наши собратья, вы не удивитесь, если вспомните о своих и наших
нарушенных крайностях. Если вы на мгновение сдержите свои
возбуждённые эмоции, то сможете осознать непреодолимую природу
наших впечатлений под воздействием этих комбинированных эффектов. Более того, когда наше
существование и присутствие в ауре станет привычной реальностью, вы
найдёте в наших радостных настроениях готовое объяснение этим
предварительным этапам нашего первого личного знакомства».

После этого намека Коррелиана обрела достаточное самообладание, чтобы представить
говорящего как Манито, претора Маникулы, главного города
Манатитлы. Затем, сопровождаемые спазматическими позывами к
чиханию, когда они наклонялись над зубчатыми краями лепестков,
трибуны были представлены поимённо. Этот процесс затягивался из-за
периодических подавленных порывов к веселью, что дало М. Холлидорфу и
его спутникам возможность частично прийти в себя после изумления. Когда цветок достаточно восстановился,
чтобы его можно было понять, его заменили на менее
резкий запах, и Манито с вершины лепестка продолжил свою речь.

«Из-за нашего крошечного размера мы охотно соглашаемся с названием, которое ваша
номенклатура присваивает насекомым, лишь частично видимым невооружённым глазом. И всё же мы не презираем свой размер, потому что у манатитовлов есть компенсирующая
привилегия — восприятие, которое позволяет им отличать очевидный объект
человеческого разума от инстинктов животных.

 «Как и представители вашей расы, мы различаемся по размеру.  Некоторые из нас
Манатитланцы достигли в росте высоты, в отдалённой степени
приближающейся к вашим хорошо сложенным карликам, представляющим собой
стандартное уродство в крайней степени миниатюризации, достаточной для
вызывающего изумление восторга.
 Наши собственные деления выражаются в
терминах, начиная с самых маленьких по росту, которых называют
«титами»; они составляют большинство, но с заметным уменьшением
числа по мере продвижения вверх ко второй степени возвышения над
большинством. . Средний класс называется «медиумами». С каждым поколением этот сорт повышался в
В соответствии с уменьшением размера титсов, они ранжируются по статусу в соответствии с вашим «состоятельным» классом торговцев и спекулянтов. Гигантеско
обладает самым высоким официальным статусом в ранге по размеру, представляя
ваших титулованных герцогов-командиров и младших лордов и рыцарей. Но эти различия заметны только глазу и никоим образом не являются произвольными в отношении прерогативных прав на более высокий статус по сравнению с теми, кто ниже. Поскольку наш учебный год начинается с
двухлетнего возраста: первый этап, который направляет и
контроль над младенческими восприятиями и инстинктивными желаниями называется
воспитанием и осуществляется под наблюдением цензора и няни, которые с
самого рождения сдерживают инстинктивные проявления родительской
любви. Этот подготовительный этап поступления в школу является самым
сложным с точки зрения руководства, поскольку от него зависит способность
поступающего к самоконтролю. Второй этап подросткового возраста начинается в семь лет, когда
самостоятельность в принятии решений начинает перерастать в индивидуальность,
которая требует грамотного руководства и поддержки. В четырнадцать лет, или
на этапе полового созревания появляются первые признаки, указывающие на то, что
статусная иерархия, установленная для различий в размерах,
инициативная дисциплина, которой подвергается студент, вступающий в старший курс,
вызывает у цензора, в сотрудничестве с его младшими товарищами,
тягу к вам.Система «издевательств» над низшими «педерастами», чья слабость делает подчинение добродетелью, когда они подчиняются классическим различиям произвольной власти. Старшекурсники становятся помощниками цензоров и учителей с четырнадцати лет до конца двадцать третьего года обучения, когда они заканчивают школу, и после испытательного срока в три месяца «ухаживания» с выбором женихов и невест цензорами, вступающими в брак. Этот беглый обзор даст вам представление о нашей естественной системе образования,
предназначенной для развития наших бессмертных способностей к восприятию.
Полет над эфемерным удовлетворением инстинктивных желаний тела.

 «О других вопросах, связанных с нашей реальной реализацией непреходящего счастья, вам сообщат наши советники, поскольку наше интервью было предназначено исключительно для того, чтобы вы признали и осознали наше существование как расы, вступающей в союз с вашей.  Наши связи с вашей расой носят привилегированный характер, что благодаря концентрированной остроте нашего чувствительного восприятия позволяет нам угадывать ваши мысли с помощью аураментального шпионажа. Если вы уделите мне минутку
Если вы исследуете мыслительные образы, освободившись от беспорядочных
подозрительных сомнений, которые сейчас терзают вас и сводят на нет ваши усилия по
разумному восприятию, вы обнаружите, что все они отчётливо
воспринимаются в зрительном бугре, который является центром
формирования чувственных наблюдений. Благодаря нашему размеру и практическим знаниям о
чувствительных отделах ваших ушей наши гигантские особи могут проникать
в слуховую трубу, не вызывая щекотания, а близость к
вибрирующему порталу, или барабанной перепонке, позволяет нашим чувствительным
восприятие звука для реализации ваших мыслительных процессов до того, как они
созреют для сравнительного запоминания или озвученных высказываний в
речевой коммуникации. Таким образом, в действительности мы держим гигас (название, которое мы используем для обозначения вашей расы в противоположность нашей) в подчинении, когда они свободны от доминирующих инстинктивных привычек, которые невозможно контролировать. Поскольку предыдущие знания наших советников позволили вам довериться им, я скажу, что
наши средства управления — это подмена мыслей, которую
Гигантеско способен модулировать свой голос, чтобы нейтрализовать те, что исходят из его собственного сенсориума.
 Конечно, эффект зависит от того, насколько сильно субъект контролирует свой сенсориум, а также от того, насколько сильно на него влияют усвоенные привычки и обычаи. В качестве примера я скажу, что мистер Холлидорф в своих сомнениях чувствует, что госпожа
Корреляна каким-то образом внушила ему доверие, но мой информатор
говорит, что его впечатления никоим образом не могут претендовать на силу
самоконтроля, чтобы мы могли взять на себя ответственность и оправдать
Коррелиану, освободив её от всех обманных намерений, поскольку она находилась под нашим контролем, скрывая от вас знание о нашем присутствии как о таинственном источнике её предвидений и средстве получения информации о делах людей в мире за пределами изолированного города. Теперь, в свою очередь, мы просим вас скрыть от своих
товарищей результаты ваших сегодняшних исследований, чтобы вы могли
наблюдать за тем, какое влияние мы можем оказать на их мистификацию, и за
развитие неосязаемых ресурсов инстинкта, которые служат для
обмана разума, отвлекающего его от разумного направления
творческих указаний. Этого будет достаточно для ваших ночных
размышлений, но завтра Дош и его советники расскажут вам о более
важных вопросах, касающихся нашей образовательной системы,
разработанной для самоконтроля. Поскольку вы всё ещё пребываете в облаках сомнений, мы
порадуем ваши чувства музыкальным оливковым маслом. М. Холлидорф в
период нашего первого знакомства считался превосходным судьёй
музыки и иногда развлекал себя любительскими композициями, одна из которых
понравилась мне, и по возвращении в Манатитлу я представил её нашему
музыкальному цензору, который принял её и включил в наши приветствия. Теперь мы
переведём его, чтобы вы могли осудить или похвалить нас за точность
нашего перевода. Из всех эгоистичных клептоманий самая презренная —
это кража музыкальных произведений и их искажение в переложениях ради
репутации автора, основанной на лжи. К счастью, только молодые
ветви племени Мутопатов нашего вида когда-либо были виновны в
изобретении чего-то настолько безрассудного, что они искали
удовлетворения в столь подлой уловке».

 С этой
извинительной прелюдией Манито выстроил своих хористов вдоль
поясов лепестков, обращённых к его изумлённым слушателям, и
исполнил следующие строфы, которые пробудили их от суеверных
страхов:

 «Из тьмы, внушающей страх, появляется рассвет!
 Мать дня, чьи росистые слёзы,
 Пролитые в трудах ночи,
 Приветствуй с радостью рождение солнечного света.

 «Славься, славная мать утра!
 Прекрасный образ женской формы,
 Очищенный от инстинктивной ночи,
 Она приветствует при рождении сына света».

 М. Холлидорф, вспоминая о событии и источнике вдохновения, украдкой бросил на Коррелиану полный муки взгляд. Источником вдохновения для этих строф было страстное желание, чтобы красота женщины
была украшена более долговечными «милостями», чем те, что дарует
модная портниха, преподавательница танцев и директриса школы-интерната, в
надежде на бессмертие с радостями, превосходящими сплетни и соблазны чувственного рая. Взгляд, полный сочувствия, который он получил в ответ,
изгнал из его мыслей сомнения и подозрения в сверхъестественном вмешательстве. Манито, заметив уверенность, выраженную в его взгляде, и
более твёрдую веру мистера Уэлсона и Доу в то, что манатиты на самом деле
представляют собой уменьшенную копию человеческой расы, сказал, что, поскольку его миссия на этот день выполнена,
В ожидании, что они не помешают их успеху, продлив интервью,
они покинут его с новыми силами для передачи одной из их лучших мелодий. Затем он перестроил свой хор и
исполнил «Дом, милый дом» с таким эффектом, что они присоединились к
нему в мысленной симпатии к нежной гармонии выражения Манатитлана.
 В конце претор и трибуны Маникулы попрощались со своими первыми
зрителями и исчезли из виду. Коррелиана затем подала сигнал своему любимому соколу Мерлину, который кружил над ними.
латифундиум; после того, как он несколько мгновений посидел у неё на запястье, она отправила его, как она объявила, в Маникулы с претором, Манито и трибунами.

Мистер Уэлсон первым нарушил молчание после их ухода, протяжно выдохнув: «Уф!» — в качестве прелюдии к восклицанию: «А-а-а! Госпожа!»
Корреляна, теперь мы знаем секрет всех ваших таинственных действий,
которые побудили даже самых суеверных из нас приписать вам
наследственные притязания ваших предков-сивилл. Но наше изумление едва ли меньше, чем было бы
У меня сложилось суеверное впечатление, что вы действительно обладали
силой, о которой говорила древняя сивилла. Тем не менее, проявление
видимого источника, каким бы незначительным он ни был, гораздо больше
соответствует нашему восприятию».

Коррелиана ответила с умоляющей улыбкой: «Вы, конечно, простите
и не будете сердиться на меня за то, что я храню столь важную тайну, несмотря на все ваши добрые и доверительные поступки, теперь, когда вы узнали, что я получила её в доверительное управление от источника, столь хорошо разбирающегося в основах благоразумного руководства? Однако Дош более подробно изложит все обстоятельства.
причины, которые сделали его сохранение желательным. Но в этом вы можете быть уверены: манатитланцы — добросовестные представители животного мира; и когда я скажу, что мы в неоплатном долгу перед ними за наше освобождение от оков инстинктов, вы поймёте, почему мы им доверяем.

 Сокол опустился на её запястье. Затем она
вытащила из-под того, что они приняли за декоративную накладку,
ковчег. Затем она достала из кармана моток тонкой нити,
размотанной до такой степени, что она казалась почти
Незаметно для глаза она намотала свободный конец на палец мистера Уэлсона, а затем попросила его проверить прочность нити. Несмотря на все его усилия, несмотря на то, что он испробовал множество способов её разорвать, нить оставалась целой. Тогда она объяснила, что материалы, из которых она была сделана, в идеальном сочетании были минерализованы гибкими и прочными веществами, пригодными для самых разных целей, в том числе для защиты здоровья, комфорта и личной гигиены. Также
для защиты, «поскольку он непроницаем для самых быстрых птиц
«при изготовлении текстильных тканей». Но его наиболее ценными
особенностями являются отталкивающая способность противостоять
слипанию с нечистотами в сочетании с нейтральностью в передаче
холода и тепла, благодаря чему выделения организма испаряются, не
забивая выводящие отверстия протоков, если он используется для
изготовления одежды. Отчасти мы смогли воспроизвести это
ценное приобретение для защиты наших тел от разлагающих веществ, которые
постоянно находятся в бродильном и
Гнилостное состояние зачаточного действия для производства обновлённой
жизненной силы, изменённой в дегенеративном ряду. Но об этих вопросах
манатиты расскажут вам в своё время. В вашем нынешнем состоянии
беспокойства будет мало пользы, если мы углубимся в детали, которые
требуют для полного понимания последовательного изложения.

После того, как Коррелиана и её отец попрощались с четырьмя
избранными свидетелями нового откровения о статусе человечества,
они остались стоять в той же позе, поглощённые спором
Эмоции сомнения и веры, пока не были пробуждены появлением доктора
Баахара и падре. Затем, с трудом взяв себя в руки, мистер Холлидорф
объявил о своём намерении на время прекратить исследования, что стало желанным облегчением для его помощников, поскольку за несколько часов работы они обнаружили в себе непривычную неприязнь к профессиональным деталям своего занятия. По пути к дому, указанному
Корреляна, предназначенная для приёма Доша, четырёх
Они хранили задумчивое молчание до тех пор, пока не избавились от инструмента откровения. Затем м-р Холлидорф глубокомысленно заметил: «Хотя я всё ещё в замешательстве, я уверен в искренности заверений Коррелианы в том, что эти манатитланцы — настоящие люди, обладающие интеллектом, превосходящим наш! Но их трудно соотнести с какими-либо предвзятыми представлениями о нашей расе. Они, безусловно, выступают за более прямой и разумный способ достижения
настоящее и будущее счастье, чем искупление от греха спасительной благодатью?

«Всем, что есть в нас, способного взять на себя контроль над
суждением, мы не можем избежать их собственного, мисс Коррелианы, и
подтверждения наших собственных чувств, свидетельствующих о факте их реального
присутствия», — добавил мистер Уэлсон.

— Что касается меня, — сказал мистер Доу, — то для меня нет ничего более странного в их открытии, чем в открытии гераклитов, теперь, когда мы в какой-то мере оправились от первых поразительных последствий. В последнее время мне часто приходило в голову, что, должно быть,
внутренний созидательный объект в градациях инстинкта и высший союз сверхчеловеческого разума с наивысшей ступенью? Я, конечно, не могу убедить себя в том, что мы были наделены восприятием добра и необходимостью чистоты для его достижения, чтобы отказаться от них в жизни ради инстинктивной жадности и эгоизма с оговоркой, что мы можем очиститься с помощью спасительной благодати!
Мы также не можем скрыть тот факт, что теперь мы думаем и действуем совсем не так, как раньше
мы стали прежними самими собой, с ощутимым улучшением в плане счастья, освободившись от эгоистичных атрибутов, которые мы раньше считали необходимыми для его обеспечения».

 В этот момент их прервал вошедший претор со своей женой и дочерью, которые пришли узнать, не хочет ли господин Холлидорф предложить какие-либо изменения для лучшего освещения его инструмента? Выражая своё удовлетворение, господин Холлидорф
упомянул не только о прекрасном состоянии зданий, но и о
мебели, которая, судя по стилю, была изготовлена в то же время
с остатками, которые можно было увидеть в старой Гераклее. В качестве объяснения претор сказал,
что гораздо проще сохранить от разрушения, чем восстановить руины.
 Но средства для сохранения были дарованы Гигантео XVI, Дошем
из Манатитлана, в качестве наследия сыновьям Индегата,
соратникам претора Гераклеи, которые первыми из нашей расы
лично познакомились с человечеством анималькулей. «Вы найдёте все
незанятые дома в городе в таком же хорошем состоянии, и они будут
так же доступны для осмотра и заселения».

Поскольку момент был подходящий, М. Холлидорф посоветовался с присутствующими, как бы ему составить отчёт о событиях дня, достаточно правдоподобный, чтобы его приняло Общество. Претор посоветовал ему обратиться с этим вопросом к Дошу, который легко разрешит его, поскольку лично знаком с особенностями членов Общества Р. Х. Б. Затем мистер Доу
обратился к ним с просьбой о совместной помощи в составлении его
исторического сборника о Гераклидах. Все были рады
благодаря его неукротимому упорству открытие было сделано до того, как город Фоллс был
превращён в заброшенную копию своего старшего собрата. Поскольку он обратился ко мне за особой помощью в составлении сборника из-за недостатка знаний о конструктивном использовании гераклейской идиомы, что стало для нас обоих источником взаимного сожаления, будет уместно заявить, предвосхищая сходство в формулировках наших отдельных трудов, что я никоим образом не обязан ему за стиль, который я использовал в
записываю историографический отчёт о расследовании. Я
надеюсь, что это эгоистичное объяснение окажется достаточно убедительным,
чтобы избавить меня от обвинений в плагиате?




 Глава XII.


Претор и его семья, в том числе Клеорита и Овиата Аркос, вместе с
четырьмя другими, ожидали на следующее утро после знаменательного дня
представления Манито в амфитеатре, что Дош из Манатитлы
придёт в зал для аудиенций, посвящённый Корреляной в честь
развивающихся способностей тимпаноскопа, «урикулума». После
После небольшой задержки, вызванной ожиданием, сокол-курьер взмыл ввысь, а затем стремительно спустился и сел на запястье Коррелианы. Но не прошло и секунды, как в тимпане раздался радостный голос нашего ожидаемого гостя. Наше внимание, привлечённое полем увеличительного отражения, обнаружило группу животных почти такого же размера, собравшихся вокруг говорящего. Приветствуя нас словами «Afferens scientiam errantes gigantes», он
обратился к нам следующим образом: —

 * * * * *

На протяжении бесчисленных веков наша раса терпеливо ждала рассвета, когда они смогут поприветствовать вас лицом к лицу и поделиться с вами источником счастья, который в жизни означает единение с бессмертием. Нам была дарована эта желанная привилегия, и мы будем стремиться улучшить её для вашего блага. Несмотря на вчерашний досадный инцидент — она бросила на Коррелиану лукавый взгляд, от которого её лицо покрылось алой вуалью, — который умалил достоинство столь важного для возрождения общества представления.
Мы, представители вашей расы, были рады, что поводом для веселья послужило что-то хорошее, а не слёзы печали, о которых мы будем помнить, вынося свой вердикт. Радостное веселье мы считаем признаком добродетели, ибо оно не подвластно эгоистичным препятствиям, порождающим злые намерения, даже когда слабости нашего рода становятся предметом юмористических провокаций. Веселье не к месту, когда
вы заранее знаете, что часть присутствующих не сможет оценить
юмористическую отговорку, так как она широко открывает дверь
подозрительность по отношению к вашим народам, которые воспитывались под частичным влиянием национальных привычек и обычаев. Несходство в привычках и обычаях, обусловленное национальным покровительством, порождает кажущуюся неуместность, которая приводит к склонности к насмешкам и язвительным ответам, приправленным ироничным сарказмом, столь же действенным, как острое оружие в руках мистера Уэлсона. Честно говоря, если бы вчерашняя нелепая
сцена произошла с кем-то из моих знакомых, я бы не пощадил скромную, но сознательную девушку.
Наше первое знакомство с вами, хотя и не было взаимным, состоялось не вчера, и на его основе сформировались наши предпочтения, которые, в свою очередь, привели к множеству сопутствующих обстоятельств, благоприятствующих счастливому исходу нашего более прямого плана, разработанного для освобождения вашей расы от изнурительных оков инстинктов. Нашим первым гигантам было бы довольно легко познакомиться с вашей расой, если бы они
последовали примеру Иота и выставили себя на всеобщее обозрение в качестве чудовищ.
удовлетворение жадности и любопытства. Но, к счастью для нашего
нынешнего долгожданного выпуска, наша система образования,
разработанная для развития доверительных отношений, побуждала
предыдущие поколения нашей расы ждать возможности, свободной от
экспериментальных недостатков. Знание о нашей расе, удовлетворяющее
любопытство ваших учёных мужей, было бы столь же бесполезным для
добра, как и их знакомство с Луной и звёздами. Наша
Мудрецы Манатитлана с самого раннего периода рекомендовали экстремальные
чтобы предотвратить преждевременное появление нашей расы среди вашей. Благоприятными признаками, на которые следует обратить внимание в ожидании успешного исхода, были крайняя глупость, предвещающая завершение цикла; поскольку контраст, создаваемый результатом нашего счастливого примера, мог бы привлечь подражателей, склонных к доброте.

 Дезидератус, один из наших самых уважаемых прорицателей, утверждал, что женская любовь — лучший показатель завершения цикла. Когда
легкомыслие и тщеславные сплетни берут верх
о естественной привязанности, присущей женщине от рождения, то вы
можете знать, что символический змеиный хвост получил своё окончательное
наклонное положение для соединения со ртом. Это наклонное положение
было предвосхищено в восемнадцатом веке изобретением ткацких станков,
которые с значительно возросшей скоростью работы на пару производили
больше, чем требовалось миру для здоровой защиты и красивого украшения.
С появлением пара в качестве вспомогательного средства для цивилизованного прогресса началась эвгеническая эра.
В это время хрупкие смертные женщины стали объектом
из-за эмпирического тщеславия и соперничества, ставших образцами для громоздких
механических изделий, из-за полного извращения здоровой гибкости,
комфорта и их особого призвания — взращивать для бессмертия
нежную доброту. Это пренебрежение женщин-гигантов своим
явным долгом повлекло за собой домашние и династические несчастья,
а из-за мрачного самобичевания их безнадёжная перспектива заканчивается
могилой. Сейчас мы воспользовались единственной возможностью, которая когда-либо
представлялась, с перспективой успеха, для расширения влияния нашей
В качестве приятного дополнения к вашему путешествию мы начнём с описания нашей страны.

 Манатитла расположена в Андском регионе Ла-Плата, на юге.  Она занимает пространство между параллелями 20° 40; и 30° южной широты и 40° 50° западной долготы, занимая площадь в сорок квадратных фарлонгов по меркам Манатитлы. Его поверхность разнообразна, сочетая в себе горы, холмы и долины с сопутствующими им реками, озёрами и ручьями; она обладает плодородными землями и живописными видами, которые были
Климат здесь благоприятный и не подвержен резким перепадам температур. Высота долины над устьем Ла-Платы составляет около 1800 метров. Прилегающую территорию населяют дикие племена гига и анималькула. Миним — самая крупная река. Река берёт начало в озере Арета, расположенном в
андийском отроге Ультисимма; протекая в северо-восточном направлении, она
впадает в Вермехо. На северо-западном берегу находится
расположен наш главный город Маникула. В сорока наших милях ниже, на том же самом
берегу, расположен город Йота с двадцатью тысячами
жителей. Почти напротив последнего названного города находится город Спек.
его жители, находящиеся на переходном этапе, в основном заняты в
производстве автосиликата для строительства зданий и текстиля
ткани, что делает их неразрушаемыми и отталкивающими от кумулятивного воздействия
адгезия. Общая численность населения Манатитлы оценивается в восемнадцать
миллионов человек, и наблюдается здоровая тенденция к дальнейшему быстрому сокращению
численности по причинам, которые будут описаны ниже.

«Традиционная история Манатитлы» совпадает по времени с воображаемой датой прибытия Мауна Че в качестве божества из Ла-Платы в Верхнее Перу, что в вашем измерении времени составляет одиннадцать тысяч лет, что, вероятно, включает в себя крупицы истины, в том числе схожее с гераклейцами происхождение, поскольку мы, без сомнения, произошли от паразитов, выброшенных на берег с восточного континента. Но поскольку это постоянное повторение
актов угнетения, в духе вашей классической письменной истории, мы не будем
шокировать вас их повторением.

«Подлинная, или письменная, история Манатитла» была начата в конце правления короля Примуса, с которого начался наш переходный период, или освобождение нашего народа от инстинктивного подчинения желудку и порождённым им страстям. Но из-за сходства
фракционных разногласий с вашими собственными, кульминацией которых
стало параллельное состояние их цикла, мы лишь упомянем причины,
которые непосредственно предшествовали и, по сути, привели к изменениям,
которые в конечном итоге привели к отказу от старых привычек и
уважаемых инстинктивных обычаев.
Произвольные, религиозные и гражданские поборы, подкреплённые принудительными мерами в отношении всех инакомыслящих, отражали тенденции того времени и породили ультраинстинктивную расу, названную либеральными демократами, которые заявляли о неотъемлемом праве на избирательное равенство, дарованное низшим слоям животного мира, в осуществлении их ничем не ограниченной свободы в полях и лесах. Официальная
национальная церковь и король жестоко преследовали нонконформистов и раскольников
под покровительством персонифицированного божества,
переводя живых еретиков с помощью пыток, сожжений и повторных утоплений,
приводя к удушению, а затем возвращая к жизни, и
подобным предостерегающим наказаниям в ожидании окончательного суда
их долготерпеливого и милосердного божества. Преследуемые раскольники
эмигрировали в далёкие страны, чтобы поклоняться своему Богу
реформации, не подвергаясь злобным ограничениям в обрядах. Когда
они были найдены, они, в свою очередь, использовали те же убедительные аргументы, чтобы
подвергнуть сомнению племенные формы поклонения. Завоевав господство, они
агенты, они лишили аборигенов права выбора, вынудив их
подчиниться, обрекая на смерть и переселение, пока не заставили
остатки потомков своих благодетелей принять условное изгнание на
окраинах прогрессивной цивилизации в ожидании серьёзного ультиматума.
Важное изобретение письменности ознаменовало собой конец правления Прима, и он претендовал на то, что изобрёл их как король. В законе о престолонаследии говорится, что предмет является орудием, используемым для возвышения королевской власти, и отождествляется со всем, что
Что касается славы престола и его законных наследников, то его предполагаемое присвоение было подтверждено показаниями министров и юридическими заключениями, свидетельствующими о выдающихся литературных и изобретательских способностях короля Примуса, а также о его милосердии, справедливости и щедрости. Но
после его смерти в хижине барда, который исчез незадолго до объявления об изобретении короля,
были найдены пергаменты, исписанные недавно введёнными символами, в которых
бард излагал свои возражения в следующих выражениях:

 Я нашёл, что с помощью символических знаков
 Искусство передачи звука.
 По делам на расстоянии можно посылать
 или с их помощью приветствовать далёкого друга.

 Из этого отрывка косвенных свидетельств очевидно, что он
либо намеревался украсть у короля, либо что король приобрёл свою
репутацию литературного изобретателя благодаря гению фиора или барда. Последнее предположение получает вероятное подтверждение в нашем аура-упоминании
о подобных претензиях на авторство, выдвинутых мега-магнатами прошлого и настоящего.

Правление короля Прима было самым деспотичным из всех, когда-либо существовавших.
Он навязывал свою волю, подавляя слабый человеческий инстинкт, который, подобно собакам, довольствуется рычанием, когда его хвост прижимают к земле. Всякий раз, когда эти конституционные рычания
предвещали демонстрацию зубов в знак восстания, коллективный дух
восстания в общине подавлялся предоставлением новой хартии прав, но
если эта прецедентная подачка не могла подавить дух возмездия,
из-за угнетения их гнев обратился против соседей, а произвольные
заклинания стали провокацией для войны. В качестве безошибочного
теста на его непогрешимость смерть смела его, чтобы освободить место
для преемника. Люди надели рубище и валялись в пыли унижения,
притворяясь скорбящими о потере своего полубога, чьи поступки были
тяжёлыми и непоправимыми.

После публичных хвалебных речей, похоронных речей и причитаний
его единственный сын был провозглашён преемником под ликующие возгласы
ликование. Но Юстиниан, его сын, решительно заявил о своём
намерении отказаться от престолонаследия, порекомендовав народу
выбрать из числа мудрейших людей страны совет, который бы
определил форму правления, наиболее подходящую для нужд народа;
но они, повернувшись лицами и мыслями назад, из почтения к
прежним обычаям, требовали царя. Но в лице Юстиниана они
обнаружили человека, столь же решительно настроенного на
восстановление справедливости, каким был его отец в борьбе с
несправедливостью. Он приказал им обратить свои лица к небу .
будущее и действовать в соответствии с его указаниями, не только ради себя или своего поколения, но и ради тех, кто придёт им на смену. Следуя букве его указаний, но в соответствии с прецедентным правом, они избрали восемь человек путём голосования и поручили им провозгласить Юстиниана царём. Имея на руках доказательства их беспрецедентной глупости, он
взял на себя ответственность за их благополучие, выбрав четырёх
людей, обладающих такой же признанной мудростью, насколько он мог судить,
и поставил во главе их своего первого наставника в качестве главного советника, присвоив ему титул
назначение Доша. После этого введения консультативной системы Юстиниан, будучи учеником, получал от них наставления, сочетая их с собственными знаниями и помогая в практическом развитии средств, обеспечивающих равенство в мышлении и суждениях, необходимое для общего блага.

 Принимая во внимание колебания, присущие обычному употреблению, их первые усилия были направлены на разработку метода, который обеспечил бы примерное соответствие в действиях. Трудность осуществления
Вскоре стало очевидно, что в тогдашних привычках людей
наблюдалась единообразная совместимость. В качестве последнего этапа подготовки
было введено разделение труда в соответствии с личными физическими
способностями каждого человека. При такой системе уравнивания труда для
поддержки общества вскоре были обнаружены «трутни» и отданы под
надзор тех, кто был способен к самоконтролю ради общего блага. Конечно,
среди недоброжелательных и порочных людей поднялся шум о рабстве и
угнетении, но вынужденная ассоциация
с помощью добра вскоре произошли счастливые перемены; но не раньше, чем многие
революционные планы восстания были спланированы демократическим
большинством и пресечены в зародыше. Великим препятствием на пути к полному успеху
процесса обновления была всепоглощающая жажда эгоизма
удовлетворения, получаемого за счет принесения в жертву благополучия других.
Увещевания и демонстрации пагубных последствий и нестабильности
удовольствий, имеющих материальную зависимость от аппетитов и страстей
тела, были бесполезны. Стимулирующие провокации, для
С незапамятных времён неуёмные аппетиты набирали силу, и это
одержимость по-прежнему препятствовала усилиям Дошата и его
советников по созданию рационального источника счастья, который
должен был распространить своё благословение на взаимную
благодарность всех. Законы и уголовные ограничения оказались легко обходящимися,
и местные жители Манатитлы, желавшие навсегда обеспечить счастье своего народа,
открыто бросали вызов чужакам. Чтобы ограничить эмиграцию,
на что они не осмелились, поскольку это было провозглашено привилегированным правом, присущим животному миру, как неотъемлемый инстинкт! поскольку это было объявлено большинством как предположение, которое напрямую противоречило правам сект и национальностей, гарантированным божеством. Цивилизованные прародители рас, представленных племенами и небольшими национальностями, населяющими страну, прилегающую к Манатитле, несомненно, были паразитами, присосавшимися к гигантским потерпевшим кораблекрушение, подобным манатитланцам. Этот камень преткновения,
извращение, передавалось из поколения в поколение на протяжении веков, пока
с приходом Доша Дезидераты, который с помощью своих советников
прервал череду анархии, приняв иностранцев в качестве гостей,
предоставив привилегию гражданства их детям в третьем поколении. Это положило начало эпохе,
памятной тем, что прецедентное право, основанное на военных
достижениях, превратилось в источник отвращения для растущего меньшинства.
Вдумчивое отношение к примеру, направленное на то, чтобы
улучшить жизнь будущих поколений, привело к удивительным результатам
повлиял на действующих лиц того времени, установив гармонию благодаря взаимной доброжелательности. Благодаря его мудрым выводам, которые ясно продемонстрировали необходимость самоуправления в сотрудничестве с другими, женщина сбросила с себя покров тщеславия и усердно трудилась над восстановлением утраченного доверия, которое даровалось за чистоту и добродетель. Начавшаяся борьба меньшинства под руководством Дезидераты была короткой и решительной;
но пока что с подобострастной горечью и яростной бранью
от большинства. Меморандум протеста демократического большинства против отмены прав
гражданства в первой и второй степени проживания в качестве иностранцев
гласит, что Бог создал всех людей свободными и равными, независимо от
цвета кожи или обычаев, и повелел им самим искать свой путь к спасению,
и что каждому человеку гарантировано неотъемлемое право участвовать в
управлении государством. «И что,
как указано ниже, граждане Манатитлы представляют
разные национальности, было бы справедливо и правильно, если бы они имели право голоса в совете советников, чтобы они могли охранять и защищать свои свободы и безопасность. С помощью этой преамбулы, взятой из «Гига-заповедей», можно провести конкурс, не повторяя избитых фраз демократических уловок. Опубликованный ответ был следующим:——

«Дош из Манатитлы и его советники, гостям-иноземцам
(доселе, в знак уважения, принятым в гражданство) из их народа и
страны, приветствуем вас! Мы получили ваше прошение и рассмотрели его
с вниманием отнесясь к вашим просьбам. Наш ответ изложен в
прилагаемом воззвании.

«Жителям Манатитлы иностранного происхождения! Поскольку мы искренне желаем освободить коренное население нашей страны от их собственных пагубных привычек и пагубного примера тех, кто пришёл извне, мы объявляем о принятых нами мерах по исправлению ситуации, направленных на всеобщее благополучие и счастье всех, кто находится под нашим контролем. Поскольку неопровержимые доказательства творческого замысла свидетельствуют о том, что человечество состоит в телесном и функциональном союзе
со всеми различными видами животных, посредством универсального инстинкта
всеядности; также очевидно, что его врождённое превосходство заключается в
его привилегированной способности к самоконтролю, с не менее очевидным
конечным намерением. Для рационального осознания этого спасительного
пункта можно легко оценить все осязаемые источники счастья, которыми
обладает человечество, независимо от инстинктов тела. Поскольку от этого зависят наши надежды на счастье в жизни, в
предчувствии бессмертия, необходимо всеми силами поддерживать их
взаимное развитие для одновременного контроля — подчинения —
страстей, присущих жизненно важным функциям животного. Как женщина,
наделённая даром и мать нашего рода, свободная от порочных изобретений
человека, она выражает естественное отвращение ко всему, что
противоречит чистоте и добру, и в полной мере своего дара почитается
как зародышевый идеал бессмертия; через неё мы получаем прямое
указание на бессмертный источник счастья, дарованный с созидательным
намерением для местного развития человечества.
отрицательная уверенность в том, что чистота и добродетель являются источником
счастья; женщина, потерявшая их, становится безнадежно
униженной, опускается с отвратительной грязью ниже самого мерзкого
животного и, полностью утратив инстинктивные узы привязанности, без
колебаний пожертвует матерью, мужем, сестрой и ребенком ради
ядовитой похоти своего подлого эгоизма.

«Что является причиной этого жестокого вырождения, способного превратить женщину из славного идеала бессмертия в объект, настолько отвратительный, что её разрушитель не может подобрать слов, чтобы описать его?
Звериная вульгарность, достаточно сильная, чтобы источать зловоние,
выражающее в сравнении всю мерзость его презрения, проистекает из ненасытной изобретательности человека, и этого нельзя отрицать! Для исправления этой пагубной причины вырождения мы учредили семейных цензоров и нянь в достаточном количестве, чтобы удовлетворить нынешние потребности, в обязанности которых будет входить сдерживание родительской неосмотрительности и мутаций, вызванных инстинктивными проявлениями любви и раздражительности. С закрытием второго года обучения
Временная опека над ребёнком со стороны семейного цензора и няни будет
передана вместе с младенцем в национальную школу департамента, в котором они
проживают. Их обязанности опекунов будут продолжаться до седьмого года, по
окончании которого ребёнок будет зачислен в школу как ученик, а цензоры и
учителя полностью возьмут на себя его обучение. Для дополнительного
совершенствования нашей системы, служащей для оправдания творческих
указаний по устранению нашего бессмертного дара, мы разделили
полы, чтобы в процессе получения образования они
вы можете оставаться свободными от естественных соблазнов, присущих инстинктам.

 «Преимущества, которые даёт наша национальная система образования, вы
ощущаете в мирной уверенности и единстве, которые вы приобретаете после
объединения, а также в последующем неразрывном единстве наших брачных союзов.  По правде говоря, они слишком очевидны, чтобы их отрицать. Таким образом, принимая наше гостеприимство в качестве гостей, вы не можете не признать из вежливости наши права на преимущественное владение, чтобы сохранить в неприкосновенности наши обычаи и традиции чистоты и добродетели.
от нарушений, связанных с иностранными достижениями; или ставить под сомнение справедливость
нашего права требовать их соблюдения; или, в противном случае, ставить под сомнение
наши исправительные меры, разработанные для того, чтобы нарушитель
понёс ответственность за содеянное. Они будут строго соблюдаться. Но чтобы не было никаких возражений, мы предусмотрели
варварские излишества в наказаниях и предоставили помещения,
приспособленные к деградации низших видов животных, с
достаточной вместимостью для совместного проживания людей, подражающих
зоофилия в натуральном виде; через все градации от _omnium
gatherum_ ‘свинья’, кровожадный ‘тигр’, вплоть до рептилии
хранители яда. Для исправления женщин, которые отошли от
своего призвания хранительниц чистоты и добродетели, перейдя к
зарождающимся стадиям обмана и сплетен, мы предоставили
клеточные апартаменты для их совместного проживания с птицами, представляющими
их вид, в прыгающем жерле бездумных слов. Мы предоставили
для первоначальной коррекции павлинов (живородящих павлинов)
образцовое назидание тщеславным и хвастливым; и jab-boracidas (галки и сороки) за то, что похожи на сплетников; и за то, что громко
разговаривают и трещат clackitas (попугаи и какаду), а также за то, что
подражают «модным» подражателям, simia curios (самкам обезьян). В зависимости от обстоятельств они будут рассылать приглашения своим «подругам» женского пола на свои собрания, которые будут открыты для публичного просмотра, если нездоровое любопытство побудит свидетелей к испытанию несчастьем. Эти оговорки и коррективы
Концепции были разработаны и доказали свою универсальную пользу, что подтверждается хорошо зарекомендовавшим себя опытом; и мы хотим, чтобы вы, как гости, сотрудничали с нами для совершенствования нашей системы, разработанной для развития чистоты и добродетели. Но мы будем решительно настаивать на том, чтобы ваши дети стали участниками привилегий, предоставляемых нашей системой образования».

Как вы легко можете себе представить, это заявление Дезидераты и его
товарищей вызвало шквал язвительных нападок и угроз
местью, которые подтвердили мудрость сказанного.
предосторожности. Но авторы того времени утверждают, что через несколько поколений благотворное влияние распространилось на дикарские племена, которые стали ходатайствовать о приёме своих детей в наши национальные школы.
 Улучшения были настолько заметными в демонстрации осознанного источника счастья, что прошло всего три столетия с момента организации, прежде чем иностранные народы мирно ассимилировались, а их подданные стали образованными гражданами Манатитлы.

С помощью наглядного эскиза, который я нарисовал, чтобы показать переход Манатитлы
В период расширения вы и читатели летописи историографа
с лёгкостью поймёте изначальный источник и этапы, на которых
основывалась наша практическая система образования. Но
из-за ограниченного количества слов и терминов для выражения
чистоты и добродетели с их практическими вариациями в ваших языках
мы вынуждены часто их повторять.




 Глава XIII.


На этом этапе М. Холлидорф прервал Доша, заявив, что он полностью убеждён не только в реальном существовании
не о человечестве, а о осязаемой мудрости Манатитланского
провидения, проявленной в их создании рациональной системы
обучения, необходимой для осуществления в жизни благих намерений. «Но
трудность, связанная с тем, чтобы донести до общества, в котором мы
живём, умножающиеся чудеса, которые мы открываем, озадачивает меня
придумыванием надёжного способа передачи информации, не подвергая
сомнению мою здравомыслие и честность. Если вы, обладая
мудростью, можете подсказать мне, как я могу оправдать себя в глазах начальства
Я, конечно, буду вам благодарен за переписку».

 Дош с улыбкой заверил его, что ему не о чем беспокоиться, так как сенсационная новизна правдивых записей, с небольшой помощью мануатов в подмене мыслей, будет достаточным основанием для того, чтобы его доклад был принят и в него поверили как в чудесное свидетельство эпохи, в доказательство быстрого прогресса под руководством Германии. С этим последним советом Дош и его
спутники отправились в Маникулы.

 Отвлечённое настроение, отрывистая и бессодержательная беседа, повседневные
Совещания четырёх хранителей секрета Манатитлана в доме под восточной стеной северного храма не могли не вызывать удивления и любопытства у их соратников. Но поскольку М. Холлидорф освободил членов корпуса от полевых обязанностей, они с удовольствием оказывали полезную помощь гераклианцам. Доктор
Баахар в обмен на кое-что попросил падре помочь ему в охоте на
бабочек; два хранителя звука занялись выпасом скота и охотой в лесу; Джек и Билл под руководством Ираклиона и Кирона
Занимаясь «освоением» небольшого садового участка в латифундии, художник Викусвитц с забавным успехом ухаживал за индейскими девушками из племени Вермехо.

 Дош в продолжение своего исторического очерка о манатитланцах перешёл к периоду, известному как эпоха Геракла.

 * * * * *

Третий век вашей христианской эры уже наступил, когда они
узнали, что раса белых гигантов обитает в городе неподалёку от Маникулы. В то время расстояние измерялось временем.
В то время для передвижения использовались насекомые,
но поскольку их жизнеспособность была ограничена,
путешественники были вынуждены ограничиваться исследованиями в пределах
населённых районов, между которыми были хорошо проложены случайные пути.
 Недостаток средств связи с отдалёнными провинциями Манатитлана
всегда был источником искреннего сожаления.  Тем не менее отсутствие прогресса
в искусстве передвижения никогда не мешало реальному обретению счастья. В качестве насекомых использовались древесные плотва и жук
при подготовке почвы к возделыванию, а блоха — для верховой езды, будучи излюбленным средством передвижения для дальних путешествий и увеселительных прогулок. Первое нововведение в этих уважаемых вспомогательных средствах передвижения было осуществлено благодаря упорной изобретательности и смелому мужеству человека по имени Бусси. С ранних лет он посвящал свои мысли естественной истории с практической целью улучшить местный скот, который был слишком маленьким, чтобы его можно было перевозить. Мальчиком он отличался быстрым практическим
рассудительность, проявляющаяся в его способности извлекать выгоду из скудных средств, означает
достижение желаемой цели. Многие из его усовершенствованных предметов домашнего обихода
используются до сих пор, что свидетельствует об изобретательском гении, опережающем свой век.
Его привычки были непостоянными, демонстрирующими нетерпение, пренебрегающее сдержанностью
в рамках общепринятого обихода. Тем не менее, его искреннее желание
приносить общественную пользу вызывало благодарную заботу всякий раз, когда его
отсутствие было необычно продолжительным. Но поскольку он редко возвращался без какого-нибудь
ценного приобретения, уверенность в его способности к самозащите
отказался от беспокойства. Наконец, двухмесячное отсутствие без связи
со своей семьей вызвало сочувствие общественности до такой степени, что было принято решение о розыске
. В процессе подготовки жители Маникюле собрались вместе
в anthemique, чтобы проконсультироваться о наиболее возможных способах проведения
поиск.

Когда направление было определено, и они отправились в путь для его преследования
, они были поражены вращением apis isolata
(одинокой пчелы) в непосредственной близости от их голов. После нескольких эксцентричных
поступков, вызвавших соответствующую степень тревоги, их страхи
Их отвлекли радостные возгласы отсутствовавшего, который, умело направляя пчелу, заставил ее приземлиться прямо посреди них. Убедившись, что опасность миновала, его родители и Дош подошли достаточно близко, чтобы рассмотреть его механические приспособления для управления добычей. Между крыльями пчелы, на ее спине, была прикреплена сетка с ячеистыми пленками, поддерживаемая в форме купола жесткими волокнами. Эта турель удерживалась на месте с помощью
нитей, которые проходили под его телом в месте соединения между
к телу и грудной клетке, чтобы его движениям и взмахам крыльев ничего не мешало. К антеннам с обеих сторон были прикреплены нити-направляющие, или поводья, для управления его полётом, а проксимальные конечности были соединены внутри пилотного конуса. Убедившись в прочности и надёжности креплений, Дош и родители Баззи отважились на короткий экспериментальный полёт. Когда насекомое кружило в воздухе вместе со своим
партнёром, чтобы занять позицию для полёта, отважный волантаф заставлял его
выполнять множество сложных манёвров, которые поначалу пугали его пассажиров.
Они упрекали его за безрассудство. Но когда он объяснил, что хочет показать им, насколько он контролирует движения пчелы, они больше не возражали, и их страх сменился восхищением. Когда они убедились, что полёты по воздуху могут быть более лёгкими, безопасными и быстрыми, чем самые оптимистичные ожидания древних или современных прорицателей Манатитлана, они высоко оценили его изобретение. Когда приземлились Дош и советники,
они выразили желание от имени народа выслушать рассказ о
его приключения в антемикке, так как это был бы способ избежать
репетиций понаслышке, с недостатками, которые неизбежно
присущи отдельным версиям. За час до вечерней песни
антемикка была переполнена жителями Маникулы, жаждущими услышать
 рассказ Баззи о хитростях, использованных для захвата, столь важного
для жителей Манатитлы. Чтобы сделать демонстрацию более наглядной и в то же время показать, что пчела растеряна и послушна, Баззи направил свой полёт к кантилеврам.
Он взошёл на кафедру и, усевшись, обратился к собравшимся с трибуны, по сути, со следующими словами:

 «Хотя я и не понаслышке знаком с вашими проявлениями привязанности, я прекрасно понимаю, что, судя по всему, я был недостаточно внимателен к вам в ответ. Но я уверен, что ваша вера в искренность моих намерений освободит меня от преднамеренного безразличия. Теперь я рад, что могу предоставить вам неопровержимое доказательство того, что мои странствия не были продиктованы эгоизмом или пренебрежением. С детства я молча выслушивал часто повторяемые сожаления о том, что мы не можем
Средства передвижения ограничивались насекомыми, которым не хватало инстинктов и разума, необходимых для успешного управления. Те, что были доступны для передвижения, существовали слишком недолго, чтобы их можно было использовать для путешествий далеко за пределы обитаемых границ нашей страны, которая с бескрайнего небосвода казалась всего лишь пятнышком на поверхности Земли. С любопытством, вызванным желанием познать чудеса мироздания,
окутанные звёздным пологом, мои первые мысли были направлены на
приобретение средств, необходимых для безопасного передвижения над
поверхность Земли. Мои мысли поначалу естественным образом обратились к
искусственным крыльям как к средству постепенного перехода от Земли к
атмосферному пространству, без учёта соображений о взвешенной
приспособляемости. Человеческая смертность, которая требует
всеядной поддержки, заявляет о себе в противовес инертности Земли, в
отличие от воздушных ослаблений, которые свидетельствуют о
приспособленческой направленности при создании обитателей космоса. Кроме
того, при успешном создании рабочих крыльев неизбежны
трение с неопределённостями износа и поломки в полёте, с
неудобным расположением массивной подвески в пространстве для ремонта. Так что мой
изобретательский гений был вынужден признать тщетность попыток
нарушить порядок элементарной адаптации, задуманной Творцом для
совершенствования Его замыслов. Убедившись в глупой дерзости своих трудов, в том, что я могу безопасно перемещаться в пространстве, я подумал о привилегии человека создавать подчинённую органическую жизнь с законной добротой
мотив, служащий достижению желаемых целей. Для прояснения своих мыслей я направил свои исследования на летающих насекомых, чтобы выбрать из их разнообразных видов тот, который соответствовал бы нашим требованиям. Основными необходимыми качествами были сообразительность, размах крыльев, сила, долголетие и равномерное движение в полёте, а также инстинктивное восприятие индивидуальности, достаточное для подчинения нашему доброму руководству. Эффективными качествами, необходимыми для выбора крылатого транспортного средства, были, во-первых, размер, а во-вторых,
Адаптация к управлению в сочетании с поддерживающей плавучестью, превышающей индивидуальные потребности. Во-вторых, интеллект, достаточная продолжительность жизни для компенсаторной тренировки и память, способная сохранять навязанные впечатления, при условии распознавания личного направления, чуждого их собственному желанию. В дополнение к этим основным качествам желательно, чтобы насекомое было от природы склонно к длительному и быстрому полёту. Пчёлы давно привлекали моё внимание, но было много возражений против
их одомашнивание казалось непреодолимым препятствием. Многочисленность в сообществе и агрессивность по отдельности были основными недостатками их характера; в то же время их трудолюбие и призвание были подвержены рутинным действиям, которые вместе с их упорным характером и способом сбора и утилизации пищи грозили положить конец моим амбициозным проектам, если бы я попытался их одомашнить, — они бы умерли от удушья или прилипли бы к своим телам или клеткам. Страх быть запертым и доставленным
в их камеры для оживления вызывал непреодолимый ужас,
что помешало мне познакомиться с их рабочими механизмами. Часто во время своих странствий я выходил за пределы Манатитлы в поисках желаемого средства передвижения, которое, как я полагал, необходимо для благополучия нашей расы, а также бесплатного средства для удовлетворения моего алчного желания подняться в космические просторы и исследовать то, что находится под нашим земным жилищем. Месяц назад я возвращался домой грустный
и подавленный из-за постоянных разочарований, когда в конце дня,
Пока последние лучи заходящего солнца ещё озаряли листву и цветы,
я был привлечён быстрым жужжанием крыльев странных насекомых.
Через мгновение моё внимание было приковано к паре насекомых,
напоминавших пчёл. После тщательного осмотра, который, по-видимому, был направлен, во-первых, на качество цветов тропической жимолости, а во-вторых, на то, чтобы проверить, не живут ли в них насекомые, они опустились на лепестки прекраснейшего цветка. В отличие от
Обладая эгоистичными инстинктами своих сородичей-пчёл, они
приступали к работе с игривой непринуждённостью, частично на
крыльях и с лёгкими движениями ног, вбегая и выбегая из чашечек
цветов. Через несколько минут ихНепристойные выходки и ласки прекратились, затем самец с властной галантностью помог своей супруге нагрузить себя сладостями и восковыми выделениями цветов. Сделав это, он отослал её одну, очевидно, разгружать их склад. В её отсутствие он посвятил своё время общему осмотру цветов, очевидно, намереваясь выбрать лучшие. В одном из них он обнаружил запоздалую дрониву (тропического представителя семейства шмелей), которую
без церемоний выбросил, хотя она была вдвое крупнее дерзкого
узурпатор. Его активность, независимость и чистоплотность в отношении к собственной персоне
заставили меня простить его за то, что он требовал от своей супруги
тяжёлой работы, которая, казалось, доставляла ей удовольствие. На самом деле эта пара произвела на меня такое благоприятное впечатление, что я решил воспользоваться возможностью и обрести постоянную привязанность.

«Несколько лет назад, как вы знаете, я усовершенствовал упряжь в ожидании
того, что мои надежды на создание захвата, подходящего для наших локомотивов,
сбудутся. Эту упряжь я носил с собой во всех своих
Пока мой желанный трофей совершал беспорядочные полёты, я устроился в засаде в самом красивом цветнике, который он выбрал, и с удовольствием привязал его к себе перед возвращением его самки. Вскоре он почувствовал необычную скованность и, любопытствуя, стал совершать пробные полёты, что дало мне возможность проверить успех моего изобретения, и я с радостью обнаружил, что могу с лёгкостью направлять его. Казалось, он был озадачен потерей способности управлять своим телом и прилагал все возможные усилия
чтобы узнать причину его внезапной кончины, и продолжил расследование, когда его супруга вернулась. С помощью мандибул он быстро
сообщил ей о том, что его передвижения были ограничены во время её отсутствия. С явным беспокойством она начала искать причину. Через несколько мгновений она обнаружила нити-проводники, которые я прикрепил к его усикам под панцирем, но, не сумев их снять, после короткого совещания они взлетели с цветка и направились к пчелиному улью.
Они летели домой с заметным беспокойством, и я почувствовал угрызения совести из-за того, что мой эгоизм стал причиной их беспокойства. Лишь однажды, когда мы летели домой, я попытался заставить его изменить курс, но это вызвало такое волнение у его подруги, что ей с трудом удалось восстановить равновесие.
Добравшись до своей камеры, которая находилась на расщеплённом выступе базальтовой
породы, они провели ещё одно совещание и исследование, во время
которых мой конусообразный шлем подвергся тщательному осмотру, но
Нити с кремниевыми зубцами были слишком прочными, чтобы их можно было удалить её слабыми усилиями.
 Поняв, что его странное приобретение неизбежно и причиняет лишь небольшие неудобства, он, наконец, с весёлой философией успокоил свою супругу нежными словами, в которых не было властного покровительственного тона превосходства.  Эта демонстрация признательности за заботу его супруги сразу же свидетельствовала о высоком уровне сочувствия, достигнутом благодаря инстинктивному равенству. В качестве контраргумента к очевидному предположению я приведу в пример муравьёв и наших соседей
Человеческий вид, живущий в состоянии сожительства, показывает, что половая
сегрегация порождает жестокий эгоизм у мужчин, заставляя их использовать
физическую силу для того, чтобы подчинить себе женщин и сделать их
рабами страсти и труда для многочисленного потомства. По их
продолжающимся после наступления ночи забавам я с радостью
узнал, что они ведут преимущественно ночной образ жизни.
Когда они наконец улеглись на ночь в своей
клети, я испытал мучительные спазмы от сильного медового запаха
в камере стоял едкий запах, вызывавший затяжной кашель и общее расслабление, так что в конце концов я решил сбежать на свежий воздух, но из-за кромешной тьмы и слабости у меня ничего не вышло. По мере того, как мои дыхательные пути привыкали к едкому раздражителю, я всё больше страдал от одурманивания и впадал в состояние между бодрствованием и фантастическими видениями, предшествующими пробуждению. Эти колебания продолжались до тех пор, пока
вылетевшие утром на свежий воздух пчёлы не привели меня в чувство. После
После утреннего приветствия они поднялись в воздух и полетели по кругу к своим ульям, но взяли курс в противоположную сторону от участка с жимолостью, который так запомнился им накануне. Вероятно, они объясняли своё поведение какими-то свойствами цветов.

«Моё возвышение и стремительное движение по воздуху напомнили мне, что я не взял с собой еды для донсенака, поэтому, почувствовав себя непринуждённо, я отстегнул свой сценарий и сытно поел с удовольствием, которое не передать словами нашего языка. Вскоре после того, как я закрыл
Пока я завтракал, пчёлы начали кружить, спускаясь вниз,
и вскоре я обнаружил внизу, на каменистом склоне холма,
заросли жимолости, к которым они стремились. Поддерживаемые жужжащими крыльями, они некоторое время парили над цветами, пока дронива и колибри не убедились в их безопасности, а затем осторожно опустились на лепестки. После некоторых колебаний самка была нагружена и отправлена со своим первым грузом в ячейку. Самец, как и накануне,
Во время её отсутствия он посвящал своё время изучению флоры на склоне холма, время от времени проявляя воинственные наклонности по отношению к колибри и другим любителям сладкого. Эта склонность, которая, казалось, усилилась из-за ограничений, которые я наложил, проявлялась в дерзких нападениях, и я мягко советовал ему проверить их эффективность.

«Первое эссе вызвало сопротивление, но безрезультатно.
Я не смог помешать задуманным изменениям, за исключением создания заметного
степень дискомфорта, поскольку натяжение нитей, удерживающих его, из-за
противодействия его упрямству вызывало судорожное движение крыльев из-за
сдавливания в подмышечной впадине. Сбитый с толку после частых попыток
проявить свою волю в противовес моим направляющим механическим
приспособлениям, он сел на лепесток, чтобы поразмыслить. Затем,
по-видимому, после зрелого размышления, инстинктивный порыв
заставил его взлететь, словно для того, чтобы заново испытать свою
силу в управлении волей, но он развернулся ещё до того, как достиг
цели. В случае успеха, после
Частые неудачи, казалось, беспокоили его не меньше, чем противоположные результаты его испытаний. Вскоре я обнаружил, что в этих практических экспериментах мои тщательные расчёты его направления сильно отставали от абсолютных требований необходимости и безопасности. В его коротких полётах я обнаружил силу сопротивления, которая сводила на нет мои попытки управлять его подъёмом и спуском, которые, очевидно, не зависели от головы и крыльев.
Если посмотреть назад, то при коротком рывке сопротивляющаяся часть тела
проявлялась в движениях хрящевых колец тела.
Изучая изменения в управлении направлением полёта, я обнаружил, что
тело действует как руль в полёте, наклоняясь вверх и вниз,
и до тех пор, пока я не смог добиться согласованного действия головы и крыльев,
инстинктивное желание сопротивлялось моему посягательству на его естественные права.
 Чтобы добиться временного контроля, я прикрепил к четырём крайним четвертям его окружности кольцо с верёвкой,
которая при регулировке действовала как наконечник для тела. Это я закрепил на месте без особого труда, пропустив нити через соответствующие направляющие, чтобы
панцирь отражал их через шкивы обратно к конусу. Эти
дополнения к моим управляющим устройствам не встретили решительного
сопротивления, но жертва следила за моими движениями, не отрывая
глаз, но скорее из любопытства, чем из страха или гнева. Когда его
партнёр вернулся, для отслеживания новых дополнений был проведён
осмотр антенн, но, поскольку их работа быстро возобновилась, я
интерпретировал их молчаливое смирение как акт подчинения. После того как его супруга
совершила вторую поездку домой, он совершил пробный полёт, чтобы
степень влияния новых запретов, которые я наложил на его переписку с членами его корпорации. Его ослабленный самоконтроль породил мстительное желание получить компенсацию, причиняя страдания и боль невиновным. После того, как его испытания убедили его в том, что он больше не может управлять своим телом, а подчиняется таинственной силе, он провёл два боя с дронами, в которых шансы были четыре к одному в пользу его противников, каждый из которых превосходил его по весу на две трети.
Он посягнул на их исключительное право на цветы и вступил в схватку с десятком колибри, проявив мстительную скорость и тактику, и доказал, что способен на это. Помимо этих проявлений храбрости и скорости, я подверг его испытанию своих усовершенствований, которым он не только подчинился, не проявляя раздражительности, но и, казалось, признал новые ощущения и необычные эффекты приятным дополнением к своим непроизвольным способностям, частично заменяющим необходимость в волеизъявлении. Желая, чтобы он привык к моему руководству
Присутствуя при этом и знакомясь с моим обликом, я как можно чаще попадался на глаза ему и его супруге, и, когда они возвращались в камеру с наступлением ночи, я был уверен, что они приняли меня как постоянного предвестника. Как и при частом воздействии вредных веществ, наркотические испарения в камере были гораздо менее неприятными, чем прошлой ночью.

«На рассвете третьего дня пчёлы поднялись в воздух и
опустились на цветущие лозы, с которых накануне был собран мёд. Словно
предчувствуя мои намерения, обычные
Менее чем за час мы отправили четыре груза, а затем оба взмыли вверх, чтобы лететь домой, когда, к их удивлению, я развернул самца на запад. Это отклонение от
традиций предков и последующих привычек вызвало самое упорное
сопротивление, которое после нескольких ложных попыток удалось
сбить с толку, и если бы не счастливое обнаружение причины,
которой было загрязнение зловещей направляющей линии, я был бы
вынужден уступить инстинктивному упрямству, передающемуся для
сохранения
формалистическая рутина. С опасной решимостью мне удалось исправить это, несмотря на возросшую скорость их полёта домой, ускоренного инстинктивным порывом, вызванным возвращением к старым привычкам. Когда я снова взял ситуацию под контроль, самец изменил курс на северо-запад, но самка уговорами пыталась повернуть его назад, взмахивая крыльями, пока летела рядом. Поняв, что это невозможно, она неохотно вернулась на своё место в тылу, уступив
Я неохотно последовал его примеру. Поначалу естественное чувство удерживало меня от того, чтобы
взглянуть вниз из страха, что у меня закружится голова, но постепенно это прошло
под воздействием бодрящей упругости воздуха, которая, казалось, подняла мой дух
на один уровень с моими честолюбивыми устремлениями. Самонадеянная смертность даже осмелилась бросить презрительный
взгляд на мирские дела, и вот! впереди, поднимаясь на высоту полёта шмеля,
Я обнаружил медососа-медоеда, который в страхе растворился в моих
восторженных чувствах.

«К счастью, мои натуралистические исследования позволили мне разочаровать его
преднамеренное удовлетворение, которое я должен был получить, войдя в его меню, с благодарностью за улучшенные средства передвижения, которые я приобрёл для своего народа. Радуясь присутствию разума, который в чрезвычайных ситуациях побеждает инстинкты, я резко изменил направление полёта пчелы на север. Но преследующий его мероп не был бы разочарован, если бы не приложил
дополнительных усилий, чтобы заполучить свой приз, и он сразу же попытался
догнать его, но вскоре отстал и прекратил преследование, всё ещё паря над
деревьями, чтобы перехватить тех, кого он ожидал увидеть, но
По крайней мере, однажды он потерпел неудачу, следуя передаваемым из поколения в поколение инстинктам. Извилистый полёт медососа, даже с учётом его превосходной скорости, быстро бы сошёл на нет, если бы пчёлы летели по прямой, не отклоняясь от своего воздушного следа, когда они опережали преследователя. Инстинкт птицы осведомлён об этом факте, но голод нарушает все правила, и если ему не удаётся перехватить добычу, он часто продолжает преследование. Апиастер,
после первого поимки, если его добычей оказывается медоносная пчела, строит
он свил своё гнездо под линией, чтобы застать врасплох возвращающихся домой рабочих, нагруженных его желанными сладостями. Моё спасение от внезапной смерти, хотя и было легко предотвращено своевременным обнаружением опасности, послужило своевременным предупреждением, которое заставило меня внимательно следить за неизвестными опасностями.

 «Прошло совсем немного времени с начала моего путешествия, когда я обнаружил красивую и хорошо возделанную долину. Рабочими на плантации были индейцы, которых наняли белые хозяева. Пролетая над долиной,
которая простиралась на северо-запад, насколько хватало глаз, я изменил
Мы летели на северо-восток; когда мы поднялись над горами, моему взору открылись два города, окружённые стенами для защиты. Самый большой город был построен в чаше амфитеатра, образованного окружающими его холмами, с отверстием и соответствующими городскими воротами, выходящими на долину, над которой мы пролетели. Второй город был прекрасно расположен на вершине холма, в тени большого водопада, который низвергался с края пропасти, простиравшейся на многие мили к северу и югу, а его отвесный спуск составлял всего
Зигзагообразная дорога, проложенная на его поверхности для сообщения между двумя городами, была разрушена. Стена, окружавшая Город Водопадов, не была достроена до конца, так как тысячи рабочих всё ещё трудились над участком, включавшим большую равнину, которая спускалась от вершины по пологому склону к берегам обнесённого стеной ручья, вытекавшего из бассейна Водопадов, не имея фундамента для стен, чтобы снова соединиться без ворот. По кружащимся в руках надсмотрщиков кнутам было легко понять, что работники были крепостными.
их цвет указывает на аборигенное происхождение.

«Во время полёта домой пчёлам было позволено лететь по своему усмотрению,
что, судя по ускоренному движению их крыльев,
свидетельствует о ностальгической спешке, с которой они стремятся насладиться гостеприимством своего милого
дома. На следующий день, когда утренняя работа пчёл была завершена, я направил их полёт над Маникулами, чтобы узнать, не беспокоитесь ли вы обо мне, но, поскольку моя семья, казалось, не испытывала беспокойства, я снова направил своих пчёл на запад, чтобы продолжить исследования. В полдень мы приземлились на острове посреди озера к югу от
На следующий день я обнаружил, что долина кишит синицами-анималькулами, чьё единственное занятие, по-видимому, заключалось в том, чтобы
питьё вызывало дружеские ссоры, в которых семьи участвовали с диким энтузиазмом, невзирая на возраст и
немощи. Домашние развлечения включали тараканьи бега,
поклонение, выпивку, танцы, драки и охоту на вшей, в которой женщины и дети участвовали с особым рвением. В
подтверждение того, что наши мудрецы демонстрируют инстинктивную причину и
В результате, когда они сбивались в стаи, освободившись от направляющего разума Творческого дара, их тела явственно указывали на реактивную животность. Я был возмущён их воплями и громким бормотанием, которые были продуктом инстинкта, граничащего с безумием, и с благодарностью и облегчением обрадовался, когда мой чистый транспорт снова перенёс меня в чистую атмосферу, находящуюся за пределами досягаемости этих обезьяньих нападок на Творческое намерение. Пользуясь привилегией сублунного первооткрывателя, я назвал
остров Гринпат, из-за изумрудной красоты его оттенков, и
обитатели Маутпаты, из-за их необдуманной болтливости, выдающей
неухоженную худобу их натуры.

«Испытав сообразительность своего транспортного средства и убедившись, что оно
пригодно для быстрой перевозки, я теперь предлагаю использовать его, чтобы
добыть других представителей этого вида с целью размножения, поскольку я
уверен, что его можно одомашнить для взаимной выгоды, поскольку и самцы, и
самки проявляют всё большую уверенность в том, что я могу их контролировать,
и я в равной степени уверен в долговечности этого вида
несомненно».

 В конце повествования собравшиеся с энтузиазмом
поздравили Баззи с результатом его упорного труда, назвав его общественным благодетелем и присвоив ему титул мастера пчёл. В
течение столетия в Манатитле не было семьи, в которой не было бы пары или более особей Apis isolatas, которых стали называть пчёлами-фаэтонами. Их появление в качестве средств передвижения
в значительной степени способствовало развитию общества, поскольку они могли с лёгкостью перевозить
двадцать великанов, сорок средних людей или их эквиваленты
Синицы, и у нас есть очевидные основания полагать, что они инстинктивно
находят у нас больше удовольствия, чем в дикой природе, потому что на наших
вечеринках они гармонизируют голосовые вибрации своих крыльев с нашими
песнями. Изобретательности Баззи мы также обязаны
неизменным сочетанием, используемым в строительстве, и приготовлением
наших текстильных тканей.

После открытия городов Гераклеи, с развитием средств связи,
наши люди стали ежедневно посещать их, чтобы повлиять на горожан и
убедить их относиться к своим гостям более дружелюбно.
аборигенные благодетели. Эвокс (быстрое восприятие), великан,
привлек внимание жестокого надсмотрщика, чтобы использовать его голос
в качестве аргумента, но, к своему удивлению, он отчётливо услышал
мстительные обвинения, не произносимые вслух жестоким надсмотрщиком. Убедившись после многочисленных повторений эксперимента,
что эти звуки были вокальными образами, предваряющими слова, которые можно было подавить или произнести, он сообщил о своём открытии Дошу и его советникам. Совпадение
Впечатление от собственных мысленных формулировок подтвердило предположение Эвоса о том, что мысленные формулировки, а также инстинктивные ментальные впечатления озвучиваются говорящим в непосредственной близости от уха и в общении с объединёнными органами чувств. На основе этих предположений был проведён экспериментальный курс исследований, который привёл не только к полной проверке их дедуктивных предположений, но и к развитию способности заменять внешние впечатления, принимаемые аурой.
с помощью модулированного голоса гиганта, соответствующего настроению субъекта. Требовалась большая осторожность в чревовещательных модуляциях голоса аураментатора, чтобы он точно соответствовал характерным особенностям аураментируемого; любое заметное отклонение наверняка вызвало бы у них суеверный страх. Чтобы научиться заменять идеи и мысли, необходимо было добиться юмористической лёгкости в выражении идиоматических фраз, характерных для языка аурамента.
Будучи от природы добрыми, мы вскоре смогли, благодаря взаимному стремлению к новизне, пробудить и взрастить в себе жалость, в то время как у инстинктивно злых наши усилия вызывали суеверные страхи перед негативным развитием нашего объекта из-за опасений возмездия за их жестокость. Это, с
странной непоследовательностью, привело к тому, что в обмен на
продолжение удовлетворения их дурных привычек и страстей стали
приносить в жертву людей и животных. Тем не менее, со всей
извращённостью правителей
Инстинктивно мы смогли сделать много хорошего с помощью подмены мыслей в вашей расе.




 ГЛАВА XIV.


 Предоставив вам, цитируя наших летописцев, обзор двух важных открытий, которые облегчили наше общение с вашей расой, я теперь, — продолжил Дош, — обращусь к вашим собственным впечатлениям и странностям непосвящённых в подмену мыслей, чтобы наглядно продемонстрировать наши аураментальные способности. Или
если в обзоре вы сможете вспомнить примеры инстинктивного духовного
Проявления, о которых вы сможете судить по нашему методу обращения с
инстинктивно глупыми, отчасти отражают крайности абсурда, а отчасти
удовлетворяют наше чувство юмора, когда мы прослеживаем
эмоциональный шум эгоистичного инстинкта в его поисках спасительной
благодати, которая избавит глупость от её собственных последствий. Вскоре
вы сможете судить о границах, в которых мы ограничены в аураментации.
С помощью инстинктивного зла наши усилия вызывают страх и ритуальные
молитвы для умилостивления и изгнания предполагаемых враждебных сил
чуждо нам. Но с помощью добра мы можем вселять
уверенность. Эгоистичный избыток во всех его формах указывает на
материальную силу и цель, и поскольку это бог реализации с
групповой демократией гигантов, влияние наших аураментальных
усилий — если бы их источник был известен — было бы осуждено
как еретически-педантичное и пуританское. Но добро вселяет
энергию.
радость, которая даёт в жизни осязаемые впечатления бессмертия.

Теперь мы переходим к четвёртой важной эпохе, известной как
представление Доша Гигантеа Индегатусу, претору нынешнего
Города Водопадов. В процессе репетиции мы будем ссылаться на
третью, или соколиную, эру.

 Индегатус, претор Новой Гераклеи, или, правильнее, Гераклеи у
Водопадов, был человеком неутомимой энергии и в период
представления Гигантеа только что спас город от большой опасности. Опасность, исходящая от осаждающих, на самом деле была менее серьёзной, чем распри среди населения внутри городских стен. Зная, что праздность — мать зависти и беспорядков, он приказал, чтобы латифундия была
разделена на садовые участки, отведённые для каждой семьи, для выращивания съедобных кореньев и злаков. Когда он вместе со своими двумя сыновьями, Унифо и Гнифо, обрабатывал землю, на плечо отца села пчела, привлекая его внимание своей необычной внешностью и бесстрашной уверенностью. По-видимому, довольная оказанным ей вниманием, она полетела к соседнему цветку, на котором сидела её подруга. Вскоре после этого он почувствовал острое жжение на
тыльной стороне ладони; беглый взгляд обнаружил пятнышко, окрашенное в
тёмные и блестящие частицы, которые он собирался смахнуть, приняв их за насекомых; но что-то необычное в их движениях привлекло его внимание, и он разглядел маленькое тельце, облачённое в человеческую форму. Испугавшись сверхъестественного явления, он позвал сыновей, чтобы их более зоркие глаза могли подтвердить или развеять впечатление, возникшее у него. После нескольких секунд осмотра они
разразились весёлым смехом и воскликнули: «Это
маленький человечек в гераклейских доспехах и с жезлом, размахивающий мечом и копьём,
словно желая, чтобы мы поняли его знаки!»

«Сыновья мои, — с тревогой в голосе обратился к ним отец, — будьте
внимательны! Он явился в облике, который предвещает предостережение из
преисподней. Прислушайтесь к его словам, чтобы понять смысл его
прихода».

_Гнифо._ «Маленький незнакомец указывает на одно из моих ушей, как будто хочет,
чтобы его выслушали?»

_Индегатус._ «Сын мой, должен ли я во второй раз напоминать тебе, чтобы ты был более
почтителен ли ты в своих речах, обращаясь к существу, приносящему вести, которые ты не знаешь, от кого и откуда?

_Гнифо._ «Ты советовал нам, отец, следовать примеру наших начальников, а этот незнакомый призрак, похоже, не в серьёзном настроении, потому что он смеётся над твоими страхами. Но я приму его, чтобы он мог объявить о цели своего визита!»

_Индегатус._ «Не вздумай воспользоваться его легкомыслием, ведь ты
хорошо осведомлён и знаешь, что когда я давал тебе советы, то
имел в виду твои отношения со смертными?»

_Гнифо._ «Теперь он смеётся в открытую, и его смех отдаётся в моих ушах,
как будто наполненный детским щебетом радостного сверчка. Но теперь он
говорит!

_Индегатус._ “Послушай?”

_Гнифо._ “Да, отец. Он спрашивает, хорошо ли я его слышу.”

_Индегатус._ “Тогда, как претор и авгур, я
обращусь к нему. Говори, Нунций: какие вести ты принёс из мира духов?
и из какого царства ты пришёл в этом обличье?

_Гнифо._ «Я снова слышу его тихий голос, в котором слышится
смех, как будто он хочет что-то сказать в ответ».

_Индегатус._ «Тогда послушай, дитя моё, что он несёт? Если он в хорошем настроении, это
не может предвещать ничего плохого!»

_Гнифо._ (Слушая.) «Он говорит, что он не дух, а смертный, как и мы с вами. Но я повторю его слова. «Передайте своему отцу, что я давно знаком с его добротой и хочу облегчить его беспокойство из-за добровольных страданий его народа. А также оказать ему посильную помощь!»

_Индегатус._ — «Спроси его с благодарностью, как его зовут и откуда он
пришёл?»

_Гнифо._ (Смеясь.) «Он говорит, что его зовут Гигантео, Дош или
патриарх Манатитланов, расы животных, чья страна находится
в шестистах стадиях к юго-востоку от опустевшего города Гераклея».

_Индегатус._ «Спроси его, как он предлагает нам помочь?»

_Гнифо._ «Он говорит, что может расширить ваши знания таким образом, что
маленький сможет помочь большому! Он выражает желание, чтобы мы удалились вместе с ним на парапетные ступени северной стены, где мы будем сравнительно защищены от пронзительных звуков цикад.

_Индегатус._ «Мы будем двигаться так, как он укажет».

_Гнифо._ «Теперь, когда мы выполнили его просьбу, он поручает мне…»
«Послушай и сохрани в памяти всё, что я услышу, чтобы я мог повторить это тебе».

_Индегатус._ «Мы будем хранить молчание, чтобы не отвлекать твоё внимание».

 После часа напряжённого внимания Гнифо репетировал перед отцом и
братом «Предостережение Гигантео, Доша из Манатитлы». «Ваши
предки из древней Гераклеи приручали соколов для охоты, и благодаря
им жители Манатитлана узнали о народах гига и анималькула,
живущих за океаном. Мы хотели отплатить им за услугу,
передав источник нашего счастья жителям
Гераклея в ответ. Но тираническая неблагодарность настолько притупила
нежное сочувствие, что только ваши ближайшие предки прислушались к нашим
предупреждениям. Но даже они разделили бы общую судьбу, если бы мы не
нашли среди рабов тех, кто способен различать добро и зло. Большинство
порабощённых были столь же безжалостны, как и обречённые, слепые к своей
грядущей судьбе. Они решили, что ни один из их ненавистных угнетателей ни в одном из городов не должен остаться в живых; но жители Манатитлана с помощью тех же средств, которые я предлагаю в качестве вашей помощи,
сорвал смертоносные замыслы рабов. В то время как древние гераклейцы
наслаждались расцветом своего процветания, соколиная охота, как и у всех понтийских народов, живших одновременно с их заатлантическими предками, была их любимым развлечением. Аэриол, достойный преемник Базза, посетил птичий двор в старой Гераклее и с не меньшим мастерством, чем при подготовке к полёту, придумал, как использовать быстрый полёт соколов и их выносливость, чтобы пересечь океан, берега которого он посетил, обладая ограниченными возможностями пчелы
сокол-сапсан. Проводя вместе с другими сокольниками испытания по их дрессировке для охоты, он вскоре усовершенствовал направляющие приспособления, столь же эффективные для управления их движениями в полёте, как и те, что были разработаны для пчёл.
 Отбирая самых быстрых и сильных, он постепенно приучал их к длительным перелётам над океаном, гарантируя их возвращение в соколиные дворы благодаря возросшей покорности — под руководством — воле и приманкам сокольничего, когда они находились в поле. Предполагаемые трудности, связанные с
противоположными направлениями ветра, и способы добывания пропитания, и
Проблема, связанная с тем, чтобы избавиться от неё во время полёта, была успешно решена с помощью
продолжительных наблюдений, подтверждённых экспериментами. Пищу добывали,
привлекая внимание соколов к летающим рыбам как к объектам охоты,
которых они могли, после небольшой практики под воздействием голода,
поедать в воздухе с помощью парашюта.

«В память о своём успехе Аэриолус приводит в качестве свидетельства
записанный после наблюдения текст. «Переход от мяса к рыбе во время «поста»
полет инстинкта был воспринят с гораздо большей жадностью, чем у человека.
Ритуальное следование мифическим предписаниям, которое мы наблюдали у приверженцев сект, исповедующих вероучения, является негативной компенсацией за чрезмерное потакание плотским желаниям.

“Когда устройство Аэриолуса было полностью доведено до совершенства, он и тридцать его сотрудников
со своими женами с надеждой попрощались с жителями
Манатитла, и стартовали с лохии (площади) Маникуле в их
приключенческом воздушном путешествии discovery с ведущим falcon и тремя
последователями. Учась помогать соколам всеми возможными способами, они, чтобы
К их радостному удивлению, утром четвёртого дня они увидели землю и вскоре после этого приземлились на высокой вершине островной горы, которая с тех пор известна как Корковадо, — это вершина Корво, одного из Азорских островов. Накормив соколов, которые были рады смене рациона, они по собственной воле продолжили свой полёт к материку. Наша радость была сильно омрачена,
когда мы пролетали над прекрасными земными пейзажами,
услышав яростные крики гигантских полчищ, вступивших в бой. Мы летели на восток, к
В стране цветных рас, похожих на наших аборигенов, не проходило и дня, чтобы мы не видели поля сражений и дымящиеся руины, свидетельствующие о разрушительной силе войны.

 «Больные и отчаявшиеся из-за постоянного повторения кровавых расправ, мы наконец достигли группы островов в западной части океана к северу от места нашего прибытия. На
самом большом острове мы нашли выносливый вид соколов и с помощью
собственной приманки поймали четырёх. После нескольких дней обучения
Кроме того, мы вернулись на остров, где впервые приземлились. Стремясь
вернуться к нашему народу и радушному приёму, мы задержались на острове
лишь на столько времени, чтобы приучить наших новообретённых птиц
поедать пищу, удерживаясь на парашюте и взмахивая крыльями в полёте. Вылетев утром в обратный путь на шестидесятый день после нашего
отъезда из Маникулы, мы достигли её на третий день с первыми
нотами вечернего гимна в честь благодарения, к которому мы с
радостью присоединились, спускаясь на насест.

«Несколько дней мы посвятили публичному обсуждению событий и открытий,
произошедших во время нашего путешествия. В результате мы
почувствовали себя обязанными поздравить друг друга, несмотря на
наше разочарование из-за неблагоприятной перспективы тёплого приёма
жителями многих стран, через которые мы прошли, из-за эффекта
гигантского примера. После многочисленных повторений этого путешествия
было решено, что колонизация главных городов Европы и Азии
является единственным способом эффективного восстановления популяции
расы, чтобы с радостью оценить наши выдающиеся способности к любви и привязанности. Когда было объявлено о наборе добровольцев для колонизации, это вызвало такую всеобщую симпатию и чувство долга, что каждый манатитлан готовил себя и свою семью к службе. Поскольку для самозащиты было необходимо, чтобы большинство составляли гиганты и люди среднего роста, чтобы устрашать коварные замыслы, необходимое количество людей для колонизации Рима, Константинополя и Иерусалима было определено жеребьёвкой. Когда накануне отъезда Дош посоветовал им
жить отдельно от коренных жителей городов и полагаться только на собственные силы для пропитания; но получать всех здоровых детей необходимого возраста, которые будут находиться в их распоряжении в течение всего срока обучения в Манатитлане. Среди добровольцев-эмигрантов были представители всех механических отраслей ремесленного труда, и особенно те, кто хорошо разбирался в строительстве прочных домов и изготовлении защитных костюмов. Так что они не сильно
беспокоились о своей безопасности, так как могли с лёгкостью дать отпор
Самые большие армии ситхов, которые только можно было собрать. Но их главная надежда
была на твёрдую приверженность своим родным привычкам и обычаям,
однако они всегда были готовы ответить взаимностью на проявление
добрых чувств. Им также было рекомендовано приложить все возможные усилия
для скорейшего овладения языковыми идиомами, на которых говорят в разных
странах, где они пребывали, чтобы в будущем это им пригодилось. Кроме того,
всякий раз, когда представлялась благоприятная возможность для
развития гига-добродетели, они использовали своё право на
ауреацию и подмену мыслей для поощрения и реализации. Эти общие
Направления были выбраны скорее для воодушевления, чем из-за
реальных знаний о процессе, наиболее подходящем для искоренения
привычек и обычаев, препятствующих дружескому общению и самоуправлению.

«Первое появление манатитланцев в городах, куда они
прибыли, вызвало всеобщее благоговение и любопытство со стороны
местных жителей, поскольку лишь немногие из аборигенов достигали
среднего роста. Их внезапное и таинственное появление, гигантские размеры,
спокойное поведение и огромная привязанность, которую они проявляли по отношению к
друг для друга и во всех жизненных отношениях, являясь источником
созидательного удивления и восхищения для добрых и источником
зависти и презрения для злых.

«Выбирая места для проживания, они отдавали предпочтение тем, которые были
недоступны для гиг, имели плодородную почву и возможности для
орошения. Их жилища были быстро построены с чистотой и элегантностью
украшений, которые добавляли новый элемент удивления в ленивое
воображение инстинктов, в суеверной вере в то, что они были
гостями под покровительством божественного промысла. С этими вводными
преимущества, которые, по словам колонистов, были доступны всем смертным, независимо от их положения в обществе, и которые они стремились привить своим появлением и призванием. Были организованы школы, и они были переполнены заявлениями о приёме. Ежемесячные визиты родителей детей подтверждали веру в то, что миссия находится под особым руководством Божества.

 «Бескорыстная теплота их детской любви открыла перед ними источник осознанного счастья, которое действительно говорило о впечатлениях
бессмертие, благодаря непрекращающейся радости, которую мы испытываем в предвкушении обновления.
 Слава о нашем пришествии, благодаря показательному примеру наших
неофитов, вскоре распространилась на отдалённые зависимые
территории, так что расширение наших колониальных школ почти
лишило Манатитлу её эффективных ресурсов жизнеспособности. В течение нескольких столетий, начиная с колонизации Манатитлана в странах восточного континента, система образования, введённая нами, была повсеместно принята под нашим руководством.
расы; несмотря на инстинктивное сопротивление рыцарской
части, которая следовала за предками, превозносившими
престиж, полученный в результате подражания военным
организациям, созданным для классического привлечения
чувств мишурой и «великолепным» грохотом военной музыки.

«Тем временем ваши гераклианские предки завершили возведение третьей
стены и расширили свои хищнические вылазки в нижний
океан за пределы владений Юнка Мачика (перуанцев)
в те, что находились под властью Мауна-Чусоэ (детей солнца), чьи
Женщины считались очень красивыми, и один из летописцев Гераклида
сравнивал их «со всем прекрасным в человеке, с цветом лица, который
сочетал в себе белизну и отблески полированной меди и золота». Это
сравнение передаёт богатое выражение металлической чувственности,
которой так жаждали ваши римские предки. Эти восхитительные игрушки
страсти возвестили о конце. Ваши ближайшие предки нашли убежище в
вашем нынешнем Городе Водопадов. «Наступил конец, а вместе с ним и наши надежды на связь с нашими колониями за океаном».

«Хотя мы и знали о надвигающейся катастрофе, мы предполагали, что соколов пощадят, но индейцы обрушили свою ненависть на всё живое, что хоть как-то способствовало угнетению их хозяев, и, к сожалению, убили всех соколов, кроме восьми, принеся в жертву вместе с ними некоторых из наших лучших летучих мышей. Восемь соколов использовались для перевозки наших
Соседние с Римом, Галлией и Иберийской Астурией народы были воинственными, но с таким небольшим
флотом было трудно опережать их в размножении.

«Однако, несмотря на то, что от старого поголовья удалось избавиться,
Дош мало задумывался о том, какое пагубное влияние, вероятно, окажут
«ротные» на постепенное процветание наших колонистов. Но когда в
течение нескольких лет они лишились последнего сокола, манатитланцы,
обеспокоенные поведением своих соседей, задумались о злом умысле,
который они вложили в труд своих людей за границей. Этот
источник беспокойства был так сильно увеличен в ходе
С тех пор, как мы потеряли нашего последнего сокола, прошло столько веков, что в своём горе мы обращаемся к вашему сочувствию и просим о помощи в спасении тех потомков нашей породы, которые по привычке своих предков, связанной с вашим народом, гнездились в пределах ваших стен. В свою очередь, когда ваши сыновья и дочери подарят нам возможность более безопасного и продолжительного полёта, мы сможем лучше служить вам в борьбе с вашими врагами.

_Indegatus._ «Я выслушал передачу вашего запроса, которую сделал мой сын.
и мы с благодарностью исполним ваше желание!»

_Гигантео._ «Чтобы вы могли творить добро, о котором я помышляю,
вам необходимо будет ограничить круг доверенных лиц теми членами вашей семьи,
которые достигли зрелого возраста и обладают благоразумием. Ибо, если ваш народ узнает о нашем существовании и общении с вами,
наши усилия будут напрасны».

_Индегатус._ «Мы прекрасно понимаем, что огласка может помешать вашим попыткам оказать нам помощь, и вы можете рассчитывать на наше благоразумие и подчинение вашим указаниям. Но
Я бы хотел, чтобы вы определились с вопросом, имеющим решающее значение для
выполнения нашей высшей обязанности. Ваш рассказ о событиях, связанных с
вашими достижениями в передвижении, подразумевает опору на более высокий
источник помощи, чем наши боги. Похоже, вы утверждаете, что у
творения есть единственный Творец, который наделил человечество
двойственностью, состоящей из инстинкта, поддерживающего и побуждающего
к материальным проявлениям тела, и любящего наставника, готового
к союзу с совершенной индивидуальностью для счастливого земного
посвящения.
анимизм в блаженном потоке бессмертия? Это отразило
в себе тьму наших привычных обычаев, путь света, самый
радостный в перспективе бессмертия! Вы отрицаете существование
Богов, чьё благосклонное отношение нужно заслужить приемлемыми
молитвами и жертвоприношениями?

_Гигантео._ «В нас самих есть все необходимые доказательства существования
высшего Создателя, который наделил человечество привилегированным превосходством
благодаря союзу с любящей чистотой и добротой. Знание об этом
дополнительном даре мы получили благодаря его практическому применению в
примерная ассоциация, основанная на образованном предпочтении, а также на
нежном управлении инстинктами нашего тела, поддерживающими его жизнедеятельность.
О нашем методе воспитания, который приспосабливает инстинкты тела к
совместному развлечению, чистоте и добру, а также к нежным ожиданиям
бессмертия, мы расскажем вам в подходящее время для усыновления».

_Indegatus._ — Значит, вы не только отрицаете существование наших богов, но и возводите в своём теле алтарь для жертвоприношений животным страстям, чтобы очиститься и принять предложенный союз с любящей добротой?

_Гигантео._ «Твоя быстрая сообразительность удивляет меня! Однако это поможет тебе быстро оценить нашу систему образования, чтобы обеспечить взаимность со стороны союзников».

_Индегатус._ «Причина моего прорицания в том, что мои родители своим примером дали мне счастливое представление о достижениях, подобных тем, что вы описываете. Но когда наступит час размышлений, я попрошу вас
присоединиться к нам, чтобы вы могли отдохнуть и продолжить
вашу вдохновляющую историю, применив её к нашим нуждам под
руководством вашего народа!»

_Гигантео._ «Благодарю вас за любезное предложение! Но я не должен позволять своему аппетиту паразитировать на ваших голодных нуждах. Моя жена сидит в паланкине, и она привезла с собой провизии как минимум на месяц, так что в нашем изобилии мы сможем поделиться с вами, и я должен был бы, по крайней мере из вежливости, попросить вас попробовать
Леоптилия искусна в кулинарном деле, ибо, уверяю вас, у неё
отличная репутация в искусстве сочетания аппетитных блюд».

 Гнифо и его брат, как ни старались, не могли сдержать смех.
воздержитесь от искреннего приступа веселья в ответ на этот учтивый выпад
Доша, чьи запасы провизии на месяц для него самого,
его жены, товарищей и летучих мышей были едва заметным грузом
для пчелы. Подхватив заразу, трио нарушило
привычную тишину латифундии необычным эхом весёлого
смеха, заставив далёких от них работников прервать свои
занятия в изумлении от проявления эмоций, которые так долго
подавлялись из-за недовольства и тревог. Причиной этого
воодушевление придало его писклявому чириканью силу, чтобы усилить хор и побудить его к продолжению вместе с Гнифо. Перейдя к Индегатусу после того, как более сильные эмоции улеглись, Дош похвалил его за хорошо сохранившийся сочувственный весёлый тон голоса, выразив в похвале своё удивление тем, что долгое отсутствие практики в вызывании веселья не привело к тому, что его интонации стали сухими и хриплыми.
Затем, продолжая, он сказал: «Теперь, когда я заслужил вашу добрую
признательность, приправленную искренним сочувствием и весёлым смехом, я
присоединись к моей семье, пока ты отсутствуешь со своей в разгар полудня».




 ГЛАВА XV.


 Пока Гнифо рассказывал матери и сёстрам о чудесах своего удивительного разговора с Дошем из Манатитлы, он внезапно замолчал и внимательно посмотрел на своё правое ухо. Косоглазый импульс напугал его мать и сестёр,
но яркая улыбка на лице Гнифо развеяла их страхи. Через несколько
секунд он протянул руку и представил, с помощью
Дош и его жена со своими спутницами. Когда женское любопытство
улеглось, Дошеса намекнула, что хотела бы побеседовать со старшей
дочерью! Её согласие сопровождалось явным волнением, но через
несколько минут оно улеглось, уступив место живому интересу,
указывающему на обсуждение вопросов, касающихся женского хозяйства. Дош, наблюдавший за этими симптомами
женской конвульсии, напомнил претору, что уверенность в себе у женщин
формальна и никогда не бывает свободной в присутствии мужчин! Действуя на
Услышав этот намёк, Индегатус вместе с Дошем, Гнифо и братом удалился в
зал для аудиенций. Возобновившееся общение Доша с Индегатусом
и сыновьями началось с того, что Гнифо обратился к отцу: «Могу ли я
расспросить Доша, чтобы получить больше знаний об этой силе самоконтроля? Это кажется таким естественным и свободным от заблуждений нашего
поклонения, в котором мы постоянно молимся о том, чего не можем получить
из собственных ресурсов, что это должно обеспечить счастливое довольство
жизнью и, как он говорит, предвкушение бессмертия.
В самом деле, отец, я и раньше чувствовал, что в моей власти была спокойная радость, которая служила бы щитом от самообмана и уловок лицемерия, и я хотел бы поделиться ею с другими в знак благодарности.

_Индегатус._ «Сын мой, я с почтением вспоминаю церемониальные формы поклонения, которые практиковали наши предки, полагаясь на их эффективность и не сомневаясь в их божественном происхождении. Даже при появлении Доша, как незнакомца, в столь сомнительной форме и в соответствии с моими предвзятыми представлениями о
бестелесные духи, я не сомневался, что он был посланником какого-то особого предостережения в ответ на мои мольбы о помощи в усмирении недовольных гераклейцев, которые так сильно усугубили наше бедственное положение. Но с тех пор, как он убедил нас в том, что на самом деле он является уменьшенной копией нашей смертности, и заговорил с нами напрямую, мои глаза открылись на непристойные заблуждения наших давно практикуемых ритуальных обрядов, обращённых к инстинктивной пустоте и от неё, в обход нашего привилегированного дара доброты,
что должно направить наши благодарственные возгласы Всевышнему Творцу.
Мы окружены печальными реалиями, которые требуют уверенности в себе для их исправления.
и только из источника добра мы можем надеяться на
направляющую помощь. Дискурс дощ гармонирует с множеством новых
мысли, которые обвинят меня, из последних наставлений, умышленного
увлечение и тупости в том, чтобы избежать впечатления Анимус моей
лучше природу. В искреннем и правдивом удивлении мы можем теперь смотреть
вперёд, мои сыновья, с уверенной надеждой на то, что в будущем
поколениям источник счастья, который будет отражать нынешние лучи
бессмертия. Но мы должны выразить свою благодарность Дошу,
который заинтересовался спасением нашей расы от эгоистичного
обольщения».

_Гигантео._ «Я должен снова выразить своё изумление тем, насколько точно вы
определили способ, с помощью которого можно подчинить гераклианцев, и
выразить благодарность предкам-аурементаторам за то, что они
предостерегли меня от лёгкого успеха. Теперь воланты
расскажут Гнифо о
и его братство, где можно найти гнёзда соколов, и когда вы переведёте их в дом, примыкающий к тому, в котором вы живёте, вы получите необходимые инструкции, чтобы сделать их пригодными для использования».

 После нескольких цитат из старых волантафов, посвящённых уходу за соколами и их дрессировке, они вернулись в комнату, где Дочесса и её спутники развлекались в компании семьи претора. Мать и дочери были так увлечены любопытными
расследованиями, что возвращение её мужа и сыновей задержалось на некоторое время
незамеченным. Когда Дошу надоело слушать, он попросил
Гнифо поздравить его мать и сестёр с тем, что они избавились от
страха при общении с бестелесными духами, поскольку их хрипотца
свидетельствовала о том, что они были заняты, если не сказать
увлечены, каким-то делом, которое, судя по тому, что они услышали,
было посвящено поклонению сомнительному божеству. Мать ответила, что их учили, что внешность обманчива, и у него не было особых причин сомневаться в этом, учитывая его собственный и других людей необычайный рост.
Впечатления, казалось, самым удивительным образом подтверждали эту поговорку.
Особенно когда они осознали, что вся раса манатитов,
объединённая, едва ли превышала по размеру одного гераклида. «Но
как только мы привыкли к трубным голосам ваших жён и научились понимать,
что они говорят, мы сразу поняли, что они смертные женщины, потому что
каждое слово и акцент в их речи выдавали природу нашего пола, и мы
без раздумий признали реальность их крошечных личностей. Но потом они
стали выражаться так
мудростью в единстве их любви, что мы снова усомнились; ибо это
казалось настолько недостижимым для смертных в силу и взаимность
индивидуального контроля, что мы чувствовали в себе невозможность
приблизиться к их симпатиям в благородном стремлении.
Но, быстро осознав, что мы испытываем сожаление, они
рассказали нам, как они получили образование и что было предложено
на благо нашего народа. Так что мы утешились тем, что разница в
достижениях заключалась лишь в степени совершенства, которую мы должны осознать
в прогрессивной прогрессии от благодарной взаимности будущих
поколений. Наши дети ценят преимущества и полны решимости
действовать в соответствии с вашими указаниями, но мы не можем надеяться на
близкое приближение к такой бескорыстной любви, как у вашего народа,
который никогда не знал страданий, вызванных завистью и клеветой. Если
то впечатление, которое вы хотите произвести на тех наших граждан, которые
укрепились в своих заговорах против правительства, окажется успешным,
то, по крайней мере, на какое-то время это принесёт пользу благодаря суевериям
Несмотря на причуды их извращённой слепоты, мы благословим вас от их имени
за наследие любви, которое вернётся к ним в виде преданной любви их
детей. Воистину, они будут по-дурацки благодарны за то, что
ваш народ сделал их мостами для безопасного перехода их
детей через болото наслаждений, вытекающих из канализации
чувственности. Вчера мы вместе с ними поклонялись богам, созданным человеком, несущим на себе печать упадка, и, обладая властью, казнили бы отступников.
как и мы сегодня. Тем не менее, наблюдая за поведением наших родителей, мы часто задавались вопросом о том, будет ли райское блаженство на небесах, где продолжатся мучительные колебания наших земных привязанностей. Ведь я, обладающая ещё меньшей верой, чем мой муж, не могла постичь мудрость божественного замысла, который, вопреки изначальному намерению, возвысил грубую смертную плоть в человеческом обличье до привилегий чистоты, от которых земное избрание отказалось. К нашему огромному
облегчению, вы успешно решили эту непростую задачу
с нашим желанным благоговением, освящённым даром чистоты.
 Благодарные источнику нашего просветлённого сохранения, мы теперь можем
ясно видеть, благодаря Творческим указаниям, путь к бессмертию,
очищенный от авантюрных наваждений суеверного инстинкта.
Благодарные за то, что осознанное совершенство, в стремлении к большему,
будет передаваться из поколения в поколение в качестве компенсации за
наши долги перед вами, мы предлагаем его вам с сопутствующим
правом, которое оно даёт, сводя прошлое и будущее к нынешнему
воплощению».

_Гигантео._ (Вполголоса, с энтузиазмом, обращаясь к Гнифо.) «Твоя мать — оракул, обладающий
гигантским пониманием, и мудрость её ответов стала наследием для её детей,
за что вы должны быть вечно благодарны и возносить хвалу Верховному Источнику
всего хорошего».

_Гнифо._ (Вслух) «Мы искренне благодарны и любим её
невыразимо».

Здесь Гнифо импульсивно поднёс руку к уху, прежде чем мысль,
поглощённая любовью, смогла остановить это движение, вызванное
причиной.

_Гигантео._ «Простите меня! В своём нервном желании дотянуться до козелка, чтобы
увидеть выражение лица вашей матери, когда моя жена сообщит ей о вашем
прибытии, я всем своим весом, с силой рывка, навалился на одну из
вибрисс в нежной части вашего уха. Боль, которую я причинил, была
с лихвой компенсирована взглядом, которым я поймал сияющую радость,
озарившую её лицо».

Гнифо со смехом объяснил причину своей внезапной гримасы, предупредив
мать, чтобы она была осторожнее, вызывая восхищение у гостей
пока они были арендаторами чужих ушей! Прежде чем она успела ответить, несколько
главных заговорщиков вместе с другими недовольными обратились к
Гнифо, который принял их в зале для аудиенций, с искажёнными от ужаса
лицами, умоляя его заступиться перед отцом и простить их.
Гнифо из аураментальной диктовки ответил: «Мой отец примет ваши
извинения за предательские замыслы против вашего собственного
благополучия на храмовых форумах, когда солнце будет садиться
на краю пропасти!» С «раскаявшимся» страхом и его побуждением
«С сожалением» они смиренно склонились перед ним, умоляя
сына представить отцу их смиренную просьбу в надежде, что
он простит их прошлые прегрешения. Гнифо пообещал, что передаст их послание своему отцу, будучи уверенным в его
прощении, если в знак своей искренности они попытаются опровергнуть
нанесённый ими ущерб, бросив тень подозрения на его семью, которая, как
им было хорошо известно, была предана общественному благу. Они ушли,
Получив это предостережение, он произнёс те жалкие слова
покорности, которые обычно говорят демократы, когда их уличают в
низменной неблагодарности. Это интервью, как и другие, последовавшие
за ним, свидетельствовало о том, что обещанная помощь Манатитлана
действовала, и семья претора в самых тёплых выражениях
выразила свою благодарность и восхищение. Через несколько недель после того, как
талант Манатитлана был использован в возрождённом искусстве
аураментальной замены мыслей, с добавлением раскрытия секретов в зародыше,
предположительно благодаря чудесному вмешательству божественного Власть, осуществляемая через претора,
подчиняла всех граждан без исключения его
распоряжениям.

Это привело к немедленному введению системы образования в Манатитлане. Преобразование храмов для приёма детей вызывало инстинктивное чувство благоговения перед смелостью замысла, которое усиливалось забавными украшениями, придуманными сокольничими, занимавшимися обучением братьев и сестёр искусству соколиной охоты. С завершением строительства храмов для приёма детей
Дети, семьи ближайших родственников и сторонников претора
обеспечивали школы учителями и цензорами, и через несколько лет все
граждане стали горячими сторонниками новой системы, в полной мере
ощутив её многочисленные преимущества благодаря росту доверия. Дети Индегатуса вскоре научились
успешно дрессировать соколов и смогли предоставить в распоряжение своих
благодетелей большой отряд птиц. Со времён Индегатуса дочери преторов взяли на себя заботу о
конюшнях как о наследственной реликвии.

 * * * * *

На этом этапе исторических событий М. Холлидорф с помощью Доша завершил свой отчёт о событиях, произошедших с момента начала их речных исследований до настоящего времени, который был адресован секретарю Общества Р. Х. Б.
Впоследствии мистер Уэлсон с той же помощью направлял письма с запросами своему «другу» м-ру Бодуа, французскому учёному, постоянному корреспонденту Королевского общества в Монтевидео, который использовал
Он посвятил своё время рыбной ловле, чтобы классифицировать обитателей устья Ла-
Платы, с намерением сравнить их с рыбами Средиземного моря, чтобы
определить миграционные тенденции, вызванные изменениями в текущем
муссоне, в Гибралтарском проливе и за его пределами.
Он также исследовал ледниковые отложения в окрестностях в
поисках следов перехода горных пород в потоках воды в
доисторические периоды погружения Земли в воду, до того, как её
поверхность расширилась в соответствии с движением земной оси,
ветрами и приливами.
написал второе письмо такого же значения дону Педро Гарсии из Буэнос-Айреса
Эйрес, известный антиквар, выразил желание сотрудничать с мсье Бодуа в прояснении вероятного происхождения киронцев, а также в сборе всех имеющихся дополнительных свидетельств для подтверждения приблизительного периода прибытия гераклитов на берег Мауна-Луны (Америка); он призвал его отделить и классифицировать свои доказательства, чтобы не было мандевильского смешения фактов с преданиями и домыслами, поскольку они предназначались для использования мистером Доу в
его разработка гераклейской истории. Выразив желание заручиться их помощью в деле мистера Доу, он не забыл сообщить им о существенных преимуществах, которые он получил благодаря открытию представителей человечества, произошедших от изгнанников с восточного континента. В качестве примера произведённого эффекта он описал для семьи дона Педро, какое впечатление произвело присутствие Корреляны Адинопы на жену одного из вождей Вермехо, которая была испанкой по происхождению и была похищена в детстве из поселения Амелькой.

«Вы и ваши соотечественники будете лучше понимать, какое
впечатление произвело на меня общение с гераклейцами под руководством
Манатитлана, если перескажете на вашем языке свидетельство матери
из вашей расы, которая с двенадцати лет была наложницей вождя
племени Вермехо. «Боже мой!» — воскликнула она после визита
спасённой нами гераклейской девушки. «Когда приходит Корреляна,
в моём теле появляется что-то новое и хорошее, что выходит навстречу ей,
потому что я больше не чувствую себя собой, я так счастлива. Тогда я разговариваю с ней в
довольно подозрительные для себя; Ай мне, как Плесид моем сердце растет с
свет ее присутствия, и любовь, которая заставляет меня чувствовать, и забыть о том, насколько
Я потерял. Но когда она уходит, возвращается тьма, и я снова становлюсь
зверем; тогда мои дети с удивлением спрашивают: “Мама, почему ты так
хорошо, когда она приходит, а потом ругаю так плохо, когда люди вернутся?” Я
пытаюсь рассказать им о свете, который приходит с ней, и о тьме, которую
приносит мой народ, чтобы погасить свет моей любви, ибо когда
Она говорит, что я становлюсь лучше, и я чувствую, что снова становлюсь лучше. Если бы она всегда была со мной, каким источником радости я мог бы быть для своих детей. Но она говорит, что моим детям, которые ещё совсем маленькие, их отцы разрешат посещать школы Геракла, чтобы они научились утешать меня, когда я состарюсь, такой же любовью, как у неё. Если это произойдёт, какая любовь ждёт меня? Но мы не такие, как вы!

«С моей обнадеживающей уверенностью в том, что её дети, если они будут отданы на попечение гераклейцев до того, как привыкнут к
её народ, наученный примером, проникнется той же успокаивающей
сочувственностью, которая оказалась столь благотворной благодаря влиянию
Коррелианы, и она с тревогой спросила себя после нескольких мгновений
размышлений, не будут ли её дети любить своих учителей больше, чем
мать, потому что их доброта постоянна и ярка, и не предпочтут ли они
жить с ними, а не с ней? Когда мне удалось убедить её,
что цель школы — прививать детям бессмертную
любовь ко всему хорошему, что есть в их родителях, чтобы
сияние распространилось бы с удвоенной силой за пределы этой жизни,
и она была бы очарована мыслью о том, чтобы повысить свою ценность,
чтобы заслужить исполнение моего обещания».




 ГЛАВА XVI.


 Пока она писала письма, готовясь к ожидаемому открытию курьерской связи с Сент-Люсией и Анелкоем, капитан
Гринвуд сообщил Корреляне о своём желании, чтобы падре и матросы
Джек и Билл встретили пароход в последнем месте. Его послание
требовало поспешить, так как он собирался покинуть золотую жилу, которую они
Тогда она работала; её запасы почти истощились. Когда она сообщила о пожеланиях капитана, Абдул Никастер, сын майоронга, вызвался быть курьером в сопровождении группы индейцев с низовьев реки. Эти индейцы, которых метисы называли вермохотами,
по надёжности информации не уступали индейцам из верхних долин, так что за безопасность тех, кто был вверен их заботам, можно было не беспокоиться.

Через несколько дней после отправки курьера и его отряда
Дош возобновил свой рассказ.

 * * * * *

Вы можете себе представить, восклицает летописец, с каким восторгом
дети претора Индегатуса смотрели на манатитов, когда увидели, как тревожное выражение на лицах их родителей сменилось невыразимой радостью, которая озарила как его бывших сторонников, так и врагов. В знак своей искренней благодарности они неустанно трудились,
совершенствуя себя для выполнения обязанностей цензоров и учителей, а также для более непосредственного возвращения материальных благ.
В благодарность за то, что их благодетели успешно выращивали и
обучали соколов, которые обещали помочь в скорейшем воссоединении с
родственниками-колонистами. Не прошло и полутора лет, как волантафы смогли продлить свои полёты на день и треть расстояния над океаном, чтобы научиться управлять птицами без изнурительного раздражения, а также приучить их поедать пищу, удерживаясь с помощью парашюта и вытянутых крыльев. Волантафы, в то время как
отстранившись от активной деятельности, они поддерживали демократические
инстинкты гераклианцев, опасаясь, что те затаят мысли о недовольстве,
унаследованные от лицемерия, прародительницы ненависти и плохого управления,
как их научили, к их огорчению, что их мысли больше не принадлежат им самим.
 В результате этого знания они стали искренними, что породило радостную
уверенность в союзе, и вскоре это стало заметно осаждающим. Гибкость мышления, непредвзятая подозрительностью, вскоре
Это придавало оздоравливающий эффект движениям тела и
действию органов чувств, направляя их на полезные занятия,
направленные на общее благо. Эта свобода, освободившая
их от коварных подозрений, породила признаки оживления в единодушии
действий, которые дикари заметили со своего наблюдательного пункта на
краю обрыва с удивлением, выразившимся в увеличении их числа и
любопытном взгляде наблюдателей. Впервые соколов использовали
в практических целях.
Наблюдая за индейцами, чтобы узнать их замыслы,
с целью опередить их и победить без потерь для Гераклианцев.
Необъяснимое улучшение условий жизни и дружелюбие горожан
сделали дикарей более осторожными и бдительными.
Речные дикари, с подозрением относившиеся к индейцам долины,
постоянно держали большую часть своего племени у ворот, чтобы предотвратить предательство. Из
донесений, отправленных самым отдаленным речным племенам,
было очевидно, что разрабатывается какой-то новый и более энергичный план
чтобы завершить осаду. Пока в долине собирали урожай,
волантафы заметили длинные вереницы нагруженных лам,
которые поднимались по долинам Лепула и Вермехо, и их путь
вёл к пещере в базальтовом обрыве водопада, примерно в полутора
километрах к северу от города. Гигантео исследовал пещеру и обнаружил, что в ней были большие запасы сушёной рыбы, вяленого мяса (затвердевшего под воздействием тепла, давления и дыма),
сушёной кукурузы и маиса, готовых к измельчению, для приготовления
любимая мышь-полевка, а также сушёные фрукты в изобилии. Поскольку размеры клада предвещали большие дополнительные поступления, он встревожился и думал только о том, как укрепить оборону города. Во время облёта города, чтобы проверить, нет ли в стенах удобных мест для дикарей, случайное открытие натолкнуло его на мысль использовать запасы пещеры на благо гераклейцев. Убедившись, что рвы и стены не имеют дополнительных укреплений,
привлекающих внимание дикарей, он обратил внимание на пристань из базальта.
Скала, выступавшая в северную часть водопада с внешнего берега,
измеряя расстояние от её края до основания обрыва, он обнаружил, что
этого пространства достаточно для того, чтобы мост, перекинутый через
водопад, был достаточно длинным для надёжной опоры на пристань.
Его брат, талантливый инженер, подготовил для претора модель моста
с необходимыми измерениями и описанием его назначения. Велика была радость семьи претора, когда этот предполагаемый источник облегчения был объяснён
уверенность в его работоспособности, которая обещала свести на нет замыслы участников союза, лишив их готовых средств к существованию и тем самым вызвав подозрения в предательстве, что, вероятно, привело бы к расколу и рассредоточению. Претор немедленно
посетил это место, сулившее удачу, в сопровождении самых искусных ираклийских
ремесленников, которые, сверившись с измерениями, заявили, что с помощью
плавучего материала план не только осуществим, но и мост можно будет быстро
построить. Дощ
Было рекомендовано разобрать северный храм для кремации, так как его брёвна подходили по длине и были достаточно лёгкими. Но этот предполагаемый акт осквернения на мгновение привёл Индегата в замешательство, к которому добавились его опасения, что это возродит суеверные предрассудки горожан, так как это будет воспринято как открытое неповиновение богам-мстителям. Дош успокоил его опасения, пообещав учесть религиозные возражения. Это
было достигнуто, но для этого потребовалась умелая замена мысли,
несмотря на перспективу изобилия, которая открывалась в случае успеха.
 Труд, затраченный на быстрое выполнение работы, помог справиться
с опасностью, в то время как завеса тумана, поднимавшаяся от брызг
водопада, эффективно скрывала от глаз индейских
часовых ход работ.

К тому времени, когда индейцы долины собрали и обмолотили свой урожай,
добавив свою долю к запасам в пещере, мост был спущен на воду
для испытаний, и оказалось, что благодаря плавучести древесины он достаточно лёгок и прочен, чтобы двигаться против течения.
с ним можно было легко управляться. Гнифо был его единственным обитателем во время пробного запуска,
направляя его с помощью верёвки так, чтобы его конечность надёжно закрепилась на причале. После тщательной проверки всех рабочих движений его можно было сравнительно легко вернуть обратно, но не раньше, чем отважный Гнифо добрался до входа в пещеру и обследовал его. Чтобы претор убедился в том, что граждане благосклонно отнесутся к предприятию, лидеры тех, кто ранее был недоволен, публично признали свои проступки.
предлагая им полное подчинение его указаниям. Хотя он был сильно
потрясен жестокостью их задуманного предательства, он простил их
без упреков.

Речные дикари, чувствуя себя защищенными от неожиданностей со стороны бдительных
стражей перед воротами синктуса и часовых на
краю пропасти, возвышающейся над городом, оставили лишь немногих из своих
номер для охраны пещеры. Когда стемнело настолько, что можно было не опасаться
слежки, в ночь, назначенную для осуществления их замысла, мужчины,
женщины и дети Гераклеи были наготове и готовы были
приложили все усилия для успеха своей экспедиции по сбору провизии.
 Когда в индейском лагере у ворот стало тихо, отряд,
выбранный для того, чтобы застать врасплох сторожей пещеры, выступил в путь и без
труда достиг своей цели.  Претор, возглавлявший отряд,
приказал обезвредить индейских стражников без кровопролития, если это
можно было сделать, не ставя под угрозу успех предприятия.  Но их дикое
отчаяние, с которым они вцепились друг другу в глотки, сделало
необходимым лишение жизни. Это было вызвано удушением,
Дош посоветовал избегать следов насилия, надеясь таким образом нагнать таинственного ужаса на причину смерти. Известно, что речные дикари так же сильно верили в злых духов, как гераклейцы — в мстительный гнев своих богов. В то время как тела дикарей-охранников укладывали в эффектные позы,
чтобы внушить страх их товарищам, когда те обнаружат их, работа по
переноске припасов из пещеры уже началась. При этом тщательно следили за тем,
чтобы не оставить никаких следов, указывающих на
конечно, или откуда, в соответствии с идентификацией, пришли грабители.
Льямы, после того как были перевезены припасы, были оставлены в южном храме для кремации, под прикрытием облачного тумана, который раньше, во время ритуальных церемоний жрецов, служил для одурачивания суеверных гераклейцев.

С первыми лучами солнца, озарившими край водопада, на следующее утро жители Гераклеи вознесли свою первую хвалебную песнь
благодарности перед открытыми дверями своих домов в знак признательности за
начало эпохи изобилия; первое в предварительном списке за несколько веков. После утренней трапезы они с привычным спокойствием занялись своими обычными делами; по крайней мере, насколько дикари могли заметить, стоя на краю пропасти; но внимательному наблюдателю выражение их лиц говорило о недавнем событии чрезвычайной важности, возвещавшем о счастливом избавлении от тревог. По предложению
Доша воланты наблюдали за движениями разных
племена, чтобы понаблюдать за эффектом, произведенным обнаружением их пропажи.
До тех пор, пока не прошел час меридиана, окрестности грота
зернохранилища не подавали признаков жизни, затем начался сильный дождь, который
послужил еще большей отсрочке визитов для расследования, инициированных не-
появление охранников магазина. Но рано утром следующего дня
царило сильнейшее волнение, были замечены племена разрозненными группами.
со всех сторон спешили к пещере. Впервые паника
страх перед влечением заставили их забыть о предметах своей вечной любви
в отместку за то, что лагеря были покинуты со всех сторон, оставив город на
попечение его собственной охраны. Этой возможностью для второго нападения не
пренебрегли. Большое количество фуража было собрано в покинутых
лагерях, но из-за сигнала о отступлении, ещё более беспорядочном в
поспешном бегстве, гераклейцы уже собирались бросить его в
огонь, когда, к счастью, вспомнили, что у них есть оружие
дикарей, поэтому они легко повернули вспять и благополучно
доставили свою вторую добычу к городским воротам.

Пчелиный фаэтон был взят в аренду Дошем, чтобы наблюдать за
эффектом от жуткого зрелища, которое представлял собой Гнифо:
мёртвые дикари в пантомимических позах, с выпученными глазами и
протянутыми руками, словно защищающими их от ужаса, в то время как
их спины были наполовину повёрнуты, словно они были лишены жизни
во время побега. Когда прибыл Дош,
дикари собрались у входа в пещеру, но ни у кого не хватило смелости войти.
Все, казалось, хотели, чтобы кто-то из их соплеменников прикрыл их своим телом.
опасались опасности. Но в конце концов лусколов (индейских жрецов) загнали в пещеру, и низшие сословия использовались в качестве защитной стены для высших. Дош описал эту сцену как ужасно нелепую, если смотреть на неё изнутри. «Страшные гримасы прорицателей, когда их
выталкивали вперёд, так что их лица, не желавшие этого, наполовину
выступали на свет из входа в пещеру, в отличие от мёртвых действующих
лиц, представляли собой исследование, которое мы не хотели бы
продолжать, учитывая сопутствующие свидетельства страха, вызванные
освещением.
Это было отвратительное зрелище — наблюдать за этими необузданными зверями в человеческом обличье,
так униженно потрясёнными мёртвыми телами своих недавних товарищей, просто из-за того, что их поза противоречила их традиционным представлениям о подобающем отношении к трупам. Ошеломлённые первым
взглядом, они сами по себе застыли от страха, пока
реактивная тревога от гулкого звука, эхом отражающего
дыхание и кряхтение борющейся массы позади, не вызвала
неистовое отчаянное стремление вырваться на свободу. Это заразительное
Спазм страха ослабил силы тех, кто преграждал вход, так что они
остались стоять на месте, беспомощная масса, неподвижно вдавленная в
землю, по которой те, кто находился внутри, пробирались, не обращая
внимания на средства, использованные для их освобождения. Они были
парализованы и не могли говорить, и единственными звуками, которые
доносились, были шаркающие шаги и удары локтей по телам, отнюдь не
нежные. Когда, наконец, блокирующая масса выползла наружу,
измученная необходимостью передвигаться на четвереньках, их лусколы
Они исчезли в полете. После того как пещера была расчищена, мы поднялись на большую высоту,
откуда могли одним взглядом окинуть множество любопытных сцен,
происходивших во время их бегства от преследовавшего их страха,
который в разных вариациях заставлял нас постоянно хохотать». День уже перевалил за середину, когда все отставшие вернулись в свои разграбленные лагеря. Затем, не обращая внимания на потери, они начали второй исход в рощу под обрывом к югу от города, очевидно, намереваясь уйти как можно дальше от пещерного льва.
влиять, насколько это возможно. Будучи уверен, что страх помешает
дикарям проникнуть в установленные границы к северу
от города, Гигант заверил претора, что гражданам не нужно иметь
страх перед использованием пастбищ и пахотных земель, доступных через бассейн
мост, в ночное время, если бы они только приняли меры предосторожности, чтобы
одеваться в белое, поскольку это почиталось суеверными из всех племен
и народы, как любимый цвет духов благословенных и проклятых.
Вскоре осаждающим стало известно о заметном улучшении физического
состояние осаждённых. Это они объясняли непригодностью
своих лусколов, которых свергали и приносили в жертву на их собственных алтарях.

 Дош, рассказчик, здесь отметил, что инстинктивный страх, возникающий из-за
отклонений от привычной рутины, был одинаково присущ всем видам животных. Собаки воют от страха во время солнечного затмения; домашний скот и свиньи, всеядные
родственники человека, проходят мимо мёртвых представителей своего вида, когда
трупы лежат в естественной позе, но когда они подвешены
Ветви деревьев охвачены порывом страха, и, подобно дикарям, они пытаются убежать с места происшествия, не имея возможности двигаться в нужном направлении. Птицы в воздухе парализованы тем же порывом инстинктивного ужаса, когда их предупреждает о землетрясении сверхъестественная тишина. Используя эти
контролируемые инстинктивные страхи, которые пожирают самих себя в
карательной расправе, «философские» и изобретательные мифологи
создали вероучения, различающиеся воображаемыми атрибутами, которые в
сочетании образуют единое целое
под видом души. Основываясь на этом мифическом предположении о атрибутивной
материализации, они создали систему компенсации за спасение в виде
сложной лабиринтообразной последовательности с бесславным кордоном
условных милостей под руководством спасительной, действенной,
достаточной и искупительной привилегии. В противоположность этому
не поддающемуся определению процессу инстинктивного развития души в
шкале вознаграждений следуют карательные наказания, но они настолько
неразрывно переплетены в хаотичной путанице, что ритуальные слова безумца
обозначения используются вместо разумного выражения мыслей. Священники сект или толп, которые становятся приверженцами формального использования слов и материальных обрядов, совершаемых для инстинктивного возрождения, говорят в публичных выступлениях, чтобы отвлечь внимание от спокойных размышлений о добре. Несмотря на умножение этих самых дерзких и вопиющих несоответствий, которые были изгнаны правдой, искренностью и доверительной привязанностью, массы людей по-прежнему слепо подчиняются фантастическим правилам.
и правители инстинктов в своём роде. Вы вряд ли удивитесь тому незначительному впечатлению, которое мы произвели с помощью аураментальной подмены мыслей, в то время как инстинкты вашей расы постоянно отвлекаются крикливыми призывами сектантских проповедников, вербующих новобранцев, в сочетании с пьяными ругательствами прохожих, высмеивающими эгоистичное божество верующих. Извращения и проституция настолько унизили
законные способности восприятия, что инстинктивные удовольствия
стали источником страданий из-за тошнотворного избытка потакания своим желаниям.
Действительно, из чистого отвращения мы были склонны вообще прекратить
аураментацию; ибо ваша претенциозная цивилизация и
просвещенный прогресс на самом деле не что иное, как утонченная дикость
с художественными изобретениями для болезненного удовлетворения инстинктивной
чувственности; которые в повторяющемся продукте породили тяжелый труд и
суматоху, алчные досады, раздоры, ненависть и родственные страстные
расстройства, культивируемые в безумном ожидании, что они приведут к
обращению, после смерти, инстинктивному очищению души и раю
мирного отдыха.

Бетонгийцы, хотя и считались дикарями, не стали бы признавать своих предков, которые судили в церковных судах прорицателей-лусколов, собак и свиней за убийства и колдовство, назначая для их защиты гражданских адвокатов из юридического братства!
 несмотря на то, что последние обладали особой квалификацией для оправдания подсудимых. Судя по вашей готовности признавать высшие проявления
чистоты и добродетели, гераклиты едва ли могут себе представить, что вы когда-либо участвовали в правящих заблуждениях
ваша раса. Ваш физический комфорт и свобода от нашествий насекомых в
Гераклее — это наследие, переданное вам предками, которые
заботились о вашем благополучии, чтобы вы могли достичь нынешних
результатов. Следуя этим указаниям, ваша раса сможет защитить
свой род от наложенных на него наказаний в виде профессиональных
заболеваний, которые процветают из-за недугов, порождённых чрезмерной
поблажкой плоти, в безрассудном пренебрежении неизбежным повторением
подобного подобным. Наши соколы
за три дня перелета через океан издают рыбный запах скопы
запах; и при ассимиляции англичане, французы и немцы демонстрируют в своих национальных особенностях инстинктивные последствия диеты. Это неизбежные факты, которые не допускают смягчения последствий ухудшения в процессе наследственной передачи; это не может не заметить наблюдатель, обладающий обычными способностями к сравнительному анализу. С этим отклонением от нашего исторического пути, предназначенным для аналитической помощи мистера Уэлсона в классификации свидетельств, относящихся к постепенному развитию инстинктов, мы
Теперь мы продолжим наш рассказ, процитировав летописца Титвью,
описывающего Вторую Эпоху Сокола.




 ГЛАВА XVII.


 Сыновья и дочери Индегатуса настолько хорошо разбирались в
искусстве разведения и дрессировки соколов, а также были так увлечены
руководством сокольничих, что опасались лишь незначительного
перерыва в поставках. Когда все приготовления к путешествию через Атлантический океан были завершены, Соартус с отрядом из пяти хорошо экипированных соколов и пятидесяти
Гигантские спутники с их семьями отправились из Маникулы в своё
приключенческое путешествие и вечером третьего дня благополучно прибыли в Корво.
Они были вне себя от радости, когда, спустившись на вершину Корковадо,
увидели приветственные знаки, словно их приход был предсказан. В качестве объяснения, после радостного приветствия,
корковадийцы сказали, что в течение многих столетий, прошедших с момента
последнего полёта сокола, за ними постоянно следили в ожидании их
возвращения.
Какой бы ни была причина задержки, их уверенность в том, что
она будет преодолена усилиями их предков, крепла с каждым днём.

 Это воссоединение жителей Манатитлана с их колониями в Корковадо произошло примерно 17 августа 1071 года по вашему летоисчислению.
Путешествие было хорошо перенесено молодыми соколами,
несмотря на то, что они недавно научились ловить летучую рыбу и
питаться, взмахивая крыльями при поддержке парашюта. Но голод — хороший учитель, когда есть возможность
средства для его умиротворения. Первым предупреждением, которое получили воздухоплаватели о том, что они приближаются к земле назначения, было вторжение с подветренной стороны удушливого запаха, самого отвратительного, который проникал в хауды и воздействовал на их обоняние, вызывая сильную тошноту, из-за чего они опасались надвигающегося бедствия. Но пилоты, когда достаточно оправились от внезапного вторжения, сверились со своими картами течений, «составленными» старыми мореплавателями, и обнаружили, что тошнотворная причина тревоги исходила от смешанного потока
Кельтские и конголезские испарения от людей, с примесью чесночного запаха при отрыжке у жителей Португалии, Испании и юга Франции, переносимые вечерним морским бризом, обозначены как _F;disima allium exhalata ab homine_. После того, как они дали волю юмористическим инстинктивным сравнениям, касающимся непристойных привычек, необходимых для создания столь отвратительных запахов, старый пик на острове Корво приветствовал их радостным видом.

Наш прием со стороны жителей Корковады был ни с чем не сравнимым,
в полной мере задействуя все наши ресурсы в ответной реакции. Когда
избыток наших смешанных поздравлений улегся в спокойное течение
сочувственного расспроса, мы вскоре осознали их преданную верность
привычкам и обычаям Манатитлана. В доказательство верности
их союза они, по их словам, уменьшились в численности на треть,
что привело к заметному улучшению во всех аспектах душевной чистоты
и добродетели, проявляющихся как в сохранении физического, так и
интеллектуального развития. В ответ на наши заботливые запросы с
Что касается благосостояния населения Анимилькула и Гиги на
островах и материке, они ответили, что жители островов стали более
варварски просвещёнными и склонными к разрушению, чем во времена
наших предков; наши депортации добавили топлива в огонь
деградации островитян. Тем не менее, хороший пример
колонистов вызвал у родителей желание, чтобы их дети получали
образование под их руководством.

После недельного пребывания у корковадианцев Соартус продолжил свой путь.
полет в Рим, взяв с собой столько островитян, сколько могли вместить
ковчеги. «Взлетев на нашу первую высоту над вершинами
Астурийских гор, мы приветствовали широким хвалебным гимном
восходящее над горизонтом солнце, отражающее в своих лучах
неравенство стран внизу в панорамы света и тени. Когда он взошёл во всём великолепии своих смягчённых утренних лучей, рассеивая искрящимся отражением росистые ночные туманы, нашему взору предстала картина невероятной красоты. С севера на юг, на западных границах
На Пиренейском полуострове возвышающийся хребет с промежутками между горами создавал
привлекательную для туманов среду, которые рассеивали свою влагу,
пополняя реки и ручьи, которые, спускаясь вниз, получали притоки,
делая долины плодородными. На крайнем юге, в продолжение
прибрежного хребта меньшей высоты, внутренний бассейн был окружён
горами с востока и севера. Внутри него были разбросаны города и деревушки,
на первый взгляд, пребывающие в мирном покое. Мы смотрели
Мы были очарованы прекрасной картиной и удивлялись, как человек, наделённый
разумной способностью к распознаванию, мог не увидеть в этих
прекрасных сочетаниях Творческие указания, предназначенные для того,
чтобы направить его по пути мира и чистоты. Соколы, ведомые
своими инстинктами, наслаждались полётом, едва касаясь верхушек
деревьев, но, паря над деревнями и городами, они поднимались
выше, чем досягаемость ракетного оружия.
Пролетая над городом Леон с севера на юг, мы увидели людей,
женщины и дети толпами стекались к западным воротам. Нам было любопытно узнать причину этого раннего переполоха, столь не похожего на то, что мы читали о привычках иберов, и мы направили соколов в сторону, где было что-то интересное. Когда мы пролетали над шпилями и башнями собора, в наших ушах раздавались
смешанные звуки рева, казалось, разъярённого животного, и громкие крики,
исходившие от множества голосов, от пронзительных детских до средних по
тональности.
зрелость, переходящая в пустопорожнюю болтовню старческого маразма. Пройдя через
ворота, мы увидели собравшуюся в амфитеатре за деревянными
барьерами большую толпу людей, которые с шумными
аплодисментами пристально следили за схваткой между рогатым
четвероногим животным и вооружёнными людьми в одеждах,
покрытых мишурой. Бока разъярённого зверя были забрызганы кровью из многочисленных ран, нанесённых ножами и копьями «охотников». Быстро осознав последствия этого жестокого развлечения, которое привело к нашей
Жёны, чтобы выразить свой ужас, издали крик, и воланты
внезапно опустили хвост сокола, заставив его расправить крылья,
перекрыв обзор объектов, находящихся внизу, из паланкина. Затем,
взлетев, они вскоре оставили отвратительную сцену и жестоких
судей за пределами видимости и слышимости. Один из наших
корковадских коллег объяснил природу и происхождение этого
развлечения. Он сказал, что это было сделано в стиле
испанского тореадора, и когда это началось на рассвете, это было сделано в стиле
«Таури;ста Хике;те; на полдник». Говорили, что эта традиция
появилась у народа, населявшего остров в северном океане, который
использовал плоть убитых животных и, как следствие, перенял их
агрессивные черты.

«Здесь волантаф обратил наше внимание на культурные
растения Апульяррас в Сьерра-Константине, сияющие на утреннем солнце
яркими зелёными красками. Лесистые и увитые виноградными лозами склоны в
постоянном контрасте с цветовыми переходами в мусульманском стиле
убранство их жилищ служило самым убедительным доказательством
мирных намерений, несмотря на минареты, указывающие на фанатичное поклонение,
которыми изобиловали города, деревни и посёлки. По мере того, как мы приближались к этим местам,
мы видели горожан и занятых земледельцев, которые занимались своими
разными делами. Их фигуры уменьшались по мере удаления от нас от размеров
гигантов до размеров синиц, напоминая нам о наших собственных счастливых домах в Манатитлине. Быстрый полёт
соколов создавал впечатление, что из-за смены перспективы одни и те же люди плавно
переходили от одного занятия к другому, словно наделенные
с безграничной изобретательностью. Эти приятные иллюзии, которые при более медленном полёте и близком приближении правдиво изображали бы жалкую реальность рабского эгоизма, которого так боялись при встрече с расами Гига в Европе и Азии, заставили Уффею, жену Соартуса, воскликнуть с долгим протяжным вздохом: «Если бы они только могли увидеть и узнать нас, я уверена, они не смогли бы устоять перед нашим счастливым примером, который сделал бы эту сцену реальностью?» Они, конечно, не отказались бы от радостного
дара, который наполнил бы эти цветущие долины и зелёные холмы
песни радости, восхваляющие утро и вечер? Какая радость для
будущих путешественников из Манатитлана, когда они будут парить над этими прекрасными творениями,
если бы наши люди могли сделать так, чтобы эти рощи и склоны холмов
звучали хвалебными песнями, объединяющими их с нашими народами в
ответах, звучащих в воздухе? Наши полные надежды вздохи
объединились с желанием, чтобы её видение оказалось пророческим. Но, увы, едва наши соколы
собрались с духом, чтобы спуститься на берег Валентиниана, как
послышались яростные крики людей, громкий звон и звуки труб и цимбал,
с равнины внизу доносились звуки. Волантафы развернулись в сторону
соколов, чтобы спуститься, и мы увидели два войска, сражающихся друг с
другом, каждое из которых выкрикивало свои боевые кличи: одно — «Dios y Santiago»,
а другое — «Allah ; Profeta». Никакие уговоры не могли заставить наших
жён взглянуть на эту ужасную картину, и по их просьбе волантафы
изменили курс сокола, чтобы закрыть обзор.

Наш коллега из Корковадо, определяя повод для войны, сказал, что
те, кто сражался под знаменем с изображением гротескного
Головной убор, поддерживаемый скрещенными ключами, назывался христианским, а слова «Бог» и «Святой Иаков», которые они выкрикивали, нанося удары, были именами предполагаемого автора и любимого сторонника их вероучения, которое теоретически проповедовало мир и добрую волю среди людей.
 В то время как те, кто был одет в одежды с изображением полумесяца и так же яростно призывал своего бога и пророка, были обязаны по своему вероучению уничтожать всех, кто отрицал божественность пророка. Оба они на практике подтверждали абсурдную противоречивость своих убеждений.
разрушительный фанатизм инстинктивной страсти. «Поскольку в Риме вы будете вынуждены обратить внимание на жестокие обряды, совершаемые под видом религии, и на противоположные обряды в Константинополе и Иерусалиме, будет полезно сообщить вам о текстах, которые цитируются христианской сектой, призывающей в боевом кличе сражаться за Бога Израиля и святого Иакова — убивать и не щадить! Благодарные зубы
пил гласят: «Делайте добро тем, кто плохо с вами обращается! Если вас ударят по одной щеке, подставьте другую! Если вас ударят по одной щеке, подставьте другую!»
Кто даёт бедным, тот даёт Господу. Бросьте свой хлеб в воду, и через много дней он вернётся к вам, умножившись в сто раз. Эти намёки на эгоизм, выраженные в мягкой, туманной форме, вы видели сегодня утром в инсценировках; но вам ещё предстоит испытать болезненное сочувствие к физическим мучениям, которые налагает духовенство, предвкушая «адскую» власть для наказания несогласных еретиков. Мусульмане, сражающиеся под
знаменем полумесяца, проповедуют чувственное безумие, предписанное
вера в небесный гарем, населённый гуриями, — так они называют чувственных женщин, которых христиане называют ангелами, — используется как приманка, разжигающая похоть верующих, слепо подчиняющихся приказам своих лидеров. Как и их
Христианские противники, массы, полагаются исключительно на толкование священников, чтобы примирить противоречивые отрывки в своём вероучении, открыто выражая свою благоговейную преданность чувственным безумцам, которых называют святыми или сантонами, почитая прикосновение их похотливых рук.
мерзость как плата за небесное воздаяние. Их священники, которых называют
дервишами, носят те же гермафродитные одеяния во время церемоний,
отличающих их от христианских собратьев, и получают пророческое
вдохновение от головокружения, вызванного быстрыми вращениями.
Но поскольку я вижу, что вы испытываете скорбное отвращение при мысли о
той вопиющей глупости, с которой вам предстоит столкнуться, мы позволим вам
воспользоваться этими предчувствиями, чтобы проверить наше толкование
апофегмы древнего римского сенатора, которая должна была звучать так: «Кого
боги
желая уничтожить, они сначала сводят с ума». С инстинктивным
примером разрушительной ненависти, прививаемым в качестве утреннего
урока для пробуждения родственных зародышей детских страстей, в
кровавой борьбе между бесчеловечными орудиями и грубой силой,
проявляющейся в слепой ярости быка, мы можем легко заполнить
промежутки в жизни занятиями, подготавливающими к боевым
действиям на меридиане».

С объявлением волантафа о том, что он собирается привести сокола в состояние покоя, которое позволит пассажирам гарема находиться на одинаковом расстоянии
вид на Пиренейский полуостров и Апеннинский полуостров, взгляд, брошенный в прошлое. Острый взгляд Манатитлана, усиленный пылким восхищением сияющими красотами иберийского пейзажа, вскоре был поглощён созерцанием редких сочетаний горных и долинных пейзажей, сливающихся и меняющихся в оттенках от падающих солнечных лучей и теней, пока его не отвлёк внезапный крик Уффеа: «Алеу!
(смотри!) Услышав её испуганный крик, мы обратили внимание на её пристальный взгляд, устремлённый на берег Валенсии, и увидели там победителя
Христиане в погоне за побеждёнными мусульманами, оправдывая призыв своих священников: «Убивай и не щади». «Увы, — со слезами на глазах вздохнула Уффеа, — разве недостаточно того, что они одержали победу? Что толку в телах бегущих, живых или мёртвых, если победители всё равно безжалостно преследуют и убивают их?»

Стремясь убраться подальше от кровавой бойни, волантаф
привёл сокола в равновесие и, спускаясь, открыл вид на
итальянский полуостров. В тревожных поисках места обитания своих
сородичей-колонистов их внимание вскоре привлекло
Самая большая коллекция зданий, и по мере того, как круги, описываемые соколом, сужались по мере приближения, их взгляд искал признаки узнавания. Вскоре они увидели с высоты птичьего полёта очертания выдающихся зданий в окрестностях Рима, и не только из Колизея, главного поселения их колоний, но и из каждого города и деревушки в пределах видимости. При приближении к аркадам все
свободные места в ионическом ряду были заполнены до отказа
сияющими лицами и протянутыми руками в знак радостного приветствия. Но
Прошло несколько мгновений, прежде чем «Соколы» благополучно пришвартовались в старом
«Новом порту», и в гаванях столпилось множество людей, которые не нуждались в представлении, чтобы определить их национальность. Без слов,
радостные слёзы, вздохи, поцелуи и объятия были не только особой привилегией женской любви, но и обмен этими инстинктивными знаками радости стал повсеместным. Если кто-то колебался, прежде чем заговорить, те, кто стоял снаружи,
выдвигались вперёд, чтобы прервать бесполезную трату слов. По крайней мере,
добрых полчаса продолжалась эта безмолвная сцена, затем вступил в переговоры претор
Колизео. “Граждане Ромелии, воздержитесь? Что они, из
наших родственников, натворили за прошедшие века, что ты душишь их поцелуями
и объятиями? Должны ли они, при всей полноте нашей радости, быть лишены возможности услышать
приветственные слова? или ты собираешься отправить их с безмолвным запретом на новости, которых мы ждали и жаждали, ещё не родившись в мире смертных? Уступи место своему претору! Позор тебе, Олуиссандра! Что ты, жена главного магистра Колизея,
не следует ли вам использовать свой язык в речи, когда ваши слова были бы
уместны!»

 С этими смеющимися наставлениями высокий, энергичный великан вскочил в
гарем и, схватив за плечи бойкую женщину средних лет, которая собиралась
обнять Уффею, резко развернул её с восклицанием: «Теперь к делу? Мне стыдно за тебя, Олуй! Где
твоё хваленое присутствие духа и жалость?» и голос, так легко пробуждающий
беззастенчивую симпатию к вашим «Гигам»? Как вы думаете, сможет ли эта горстка женщин противостоять натиску Колизея?
тысячи, такие же тихие и спокойные, как они, без того, чтобы сдирать с них кожу с губ и лиц? А теперь, синьорина Манатильяна, это моя жена Олуиссандра
 Пеасиффея, двенадцатое поколение Пеасифеев из Маникулы, то есть я, и она разделяет мою родословную, достойную похвалы, которая превосходит мою собственную.

Перед последним пунктом Уффеа с родственной теплотой обняла жену претора Колизея. Муж со смехом поблагодарил её за то, что она оказала его супруге такую честь, вернув ей взаимность, но выразил надежду, что небольшое отклонение от «гига-линии»
Это не помешало бы полному выражению любовной уверенности. Это отвлечение заставило женские языки затрепетать, издавая трели и фуги,
за которыми последовали более низкие мужские голоса, более размеренные и
любопытные. С заходом солнца все объединились в благодарственном гимне. Когда сгустились сумерки, Олуиссандра напомнила мужу, что манатитланские носилки плохо подходят для
приёма гостей претора Колизея в столь необычном случае. — Если верить официальным записям, — сказала она,
«Они засвидетельствуют, что у главных магистратов было принято оказывать своим гостям гостеприимство в своих домах. Едва ли это будет соответствовать прецеденту, если писец в примечаниях к записи укажет, что претор Пеасифеа принимал своих родственников из Манатитлана в их собственных домах во время воссоединения их народов после столетий разлуки. Мне жаль, — продолжила она, — что вежливость обязывает меня
сделать вам это публичное замечание, но ваши «разум и сердце» должны были
быть начеку, чтобы оказать подобающий приём, поскольку долгая задержка могла
чувствительные сомнения ставят под сомнение искренность вашей радости ”.

Претор посмотрел на свою жену с насмешливой благодарностью в ответ на это замечание
выдержанное в стиле Гига, напомнившее вождю и его жене о Доше
юмористические выходки. Подобным образом им постоянно напоминали о доме
лица и сцены оживали благодаря сходству впечатлений. Среди жителей Манатитлана и их коллег из Корковада часто задавали вопрос: «Кто напоминает вам этого или того человека?» или «Как знакомо звучит этот голос». Когда упоминалось сходство,
Было обнаружено, что сходство передалось по боковой линии. Претор, действуя по совету своей жены, уделял нашим соколам столько внимания, сколько требовалось, и из поколения в поколение конюшни содержались в готовности к их приёму в постоянном ожидании их возвращения. Наши собственные покои, примыкавшие к покоям претора, находились в резной капители, венчающей вторую арку Коринфского портика. По пути претор
показывал нам улучшения, придуманные и воплощённые в жизнь его
предшественники, сожалея о том, что их сравнительно нерушимые творения
должны быть встроены в одну из недолговечных глупостей Римской
империи, чтобы просуществовать дольше.

 На рассвете следующего за нашим прибытием утра нас
встречали радостными приветствиями толпы взволнованных людей. Многие из них
приехали из отдалённых районов, чтобы принять участие в праздновании
такого знаменательного события для общего блага колоний. Среди
посетителей был представитель департамента Святого Ангела Дош
Ромалия. Он начал с первого объявления о прибытии соколов и
проехал через город гигантов в разгар одного из их сатурналийских
мясных пиров, которые предшествуют более лёгким поблажкам во время
поста на рыбе и чечевице. После утренних приветствий соколов
использовали для практических занятий с местными летунами. На третий день после нашего прибытия Дош и
претор посовещались с вождём манатитланцев по поводу, который
вызывал беспокойство у колонистов.

«Мы отложили неприятную тему, которую собираемся затронуть, до самого последнего момента, насколько это возможно в соответствии с ответственностью, которую мы на себя взяли, — сказал претор Колизея, — чтобы впечатление от нашего приветствия оставалось радостным до тех пор, пока вы полностью не сравните наши достоинства с вашими ожиданиями. Чем скорее тревога рассеется при осознании надвигающегося зла, тем лучше. Семя, посеянное нашими общими предками незадолго до окончания первой эры соколов, пустило корни, ассимилировалось с местными расами Анималькула и в
В процессе они привили своим слугам пагубные привычки и предрассудки. Получив больше возможностей для удовлетворения своих чувственных инстинктов, они вскоре объединились с демократическим плебсом Рима, выступая против того, что они называли нашим педантичным пуританством. Благодаря их поддержке наши союзники, придерживающиеся принципов чистоты и добродетели, подвергались нападкам и преследованиям, и им, как коренным жителям, было отказано в праве самостоятельно выбирать образование для своих детей. Поскольку мы не могли распространить нашу защиту на
на обширных просторах Рима мы основали самодостаточные колонии в сельской местности в качестве приютов для угнетённых, чтобы в объединении они могли получать нашу более эффективную поддержку и помощь. Тем не менее, несмотря на запугивания и реальные угрозы, мы получали больше заявлений о приёме римских детей в наши школы, чем могли принять. Депортированные
С самого начала мутопаты стали подражателями привычек и обычаев Гиги
и фанатично поддерживали католические догмы.
До их появления римские анималькулы довольствовались тем, что жрецы-гигасы исполняли свои роли в церемониальном богослужении. Но
Ротпаты утверждали, что практика косвенного богослужения через расу,
неспособную к прямому общению посредством устной речи, была уловкой
самого отвратительного толка. Их труды по восстановлению
ритуальных догматов и освобождению Анималькулов от
зависимости от религиозного управления Гиги в конце концов
были вознаграждены избранием папы из рода Мутпат. Этот папа,
Иннокентий Первый, по прозвищу Мутопат, теперь занимает силикотовые
резиденции, которые были оставлены первому грузу его предков, когда мы
переселялись в Колизей. Следуя примеру Гиги, хотя он и утверждает, что
строгое соблюдение церковных обрядов приносит больше пользы, он
учредил суд инквизиции для рассмотрения и наказания еретиков.

«Одним из первых действий суда было провозглашение интердикта,
запрещающего римлянам общаться с Колизеем
под угрозой отлучения от единственной истинной и святой церкви.
Мы хорошо понимали значение слова «отлучение от церкви» в данном контексте, хотя суд и опасался использовать угрозы пыток и смерти в отношении родителей, доверивших своих детей нашей заботе, до тех пор, пока они не проверили нашу реакцию на явные акты запугивания. С этой целью они арестовали родителей наших учеников по возвращении в Рим после ежемесячных визитов к своим детям. Завтра они
празднуют день святого по календарю церкви Ротпатов и устанавливают в водосточных желобах церкви Сан-Лоренцо списки с
барьеры и обычные атрибуты, необходимые для размещения
зрителей и актёров, участвующих в варварских безумствах
турнира. Но настоящей целью является открытие инквизиторского
отделения. Пышность и церемониал служат лишь для отвода глаз,
чтобы сдержать жалость, разжигая страсти рыцарским шоу в
жестокой инсценировке в качестве плацебо для финальной катастрофы. Чтобы их пышность могла сравниться с пышностью их кумиров, которые готовятся к подобному празднеству, они в предвкушении отправили
вызовы самым знаменитым и доблестным представителям
рыцарства Анималькула при дворах Европы, которым бросали
вызов их современники-гиганты, чьи герольды выступали в роли
тягловых животных для перевозки их рыцарей-паразитов. Чтобы предотвратить злоупотребления, полевые короли всех
стран христианского мира, подчинявшихся власти Аньоло, должны были
подтвердить порядок и положение кандидатов в рыцари, а также
служебную репутацию оруженосцев, стремящихся к рыцарскому званию.
почётное право носить золотые шпоры. Требования к тем, кто желал сражаться за любовь и честь на ристалищах, верхом на боевом коне, с копьём и мечом, заключались в следующем: они должны были быть чистокровными, не менее чем в трёх поколениях, с подтверждённым происхождением, без примеси низшей крови.
 Оруженосцы должны были быть вторыми сыновьями в семьях, имеющих право на рыцарское звание. Чтобы свита каждого рыцаря была
довольна своим жалованьем, третий день был отведён для состязаний с оружием, соответствующим их положению в обществе; средств было достаточно
Должны были быть накрыты столы для угощения и развлечения всех
прибывших. Призываемые рыцари уже прибыли со своими «Гигами»,
 которые были приглашены на турнир в рамках подготовки к первому
крестовому походу, призванному освободить Святую Гробницу из
рук неверных сарацин, в котором также примут участие «Анималькулы». Первый этап этого турнира человеческих инстинктов будет
открыт после грандиозной мессы, которая состоится совместно с
Гигасами, жрецами обеих рас, участвующими в церемонии
проведение ритуалов. После торжественного «вступления»
первый раунд будет проведён между графом Марчерони, чемпионом Рима, и любым рыцарем, достаточно смелым, чтобы принять его вызов. Первые поединки будут проходить на
лошадях с копьями в поддержку утверждённого превосходства в красоте
соотечественниц участника, или «дам», в соответствии со стилем вызова. В прокламации говорится, что поединок будет проведён без колдовства и других
тайных преимуществ, в честном и открытом бою.
проигравший будет объявлен побеждённым, уступив победителю право провозгласить превосходство красоты его соотечественниц и выбрать из них королеву, которая будет править во время рыцарских турниров как верховная императрица любви, чести и красоты. Во второй день рыцарских состязаний будут сражаться топорами, булавами и колючими палками;
победителю будет предоставлена привилегия выбрать даму, которая будет председательствовать
при раздаче призов победителям в меле, или групповых схватках, в третий день.

«Этот набросок анонсированных состязаний даст вам представление о
Развлечения, которым покровительствовали Гигасы под «ангельским» присмотром женщин,
звучали в рыцарском стиле. Но для обеих рас предварительные развлечения
были придуманы как плацебо, чтобы вызвать благоговение, а не возмущение и ужас перед финальной трагедией — человеческим жертвоприношением. Ваше своевременное прибытие с помощью сокола сделает нашу услугу эффективной и помешает их задуманному убийству, если наш замысел получит ваше одобрение».

Шеф и его помощники горячо одобрили предложенный курс,
предлагая взять на себя единоличную ответственность за его успешное проведение, чтобы
наказание могло быть более суровым в случае будущих проступков. Сцены, разыгравшиеся на турнире, Дош
сказал, что расскажет о них в цитатах из письма летописца Титвью
Гигантео.




 ГЛАВА XVIII.

 КОЛИЗЕО, департаментское колониальное поселение, или главный город Ромалии, _в пятый день Рату, в сто восьмом веке эры Манатитлан, десятичный мультиплекс_.


ДОСТОПОЧТЕННЫЙ НАСТАВНИК: в соответствии с вашим запросом я посылаю вам отчёт о визите, который мы с главой и нашими соратниками совершили в светские владения папы-болтуна Иннокентия Первого, чтобы спасти римских сивилл, похищенных по возвращении из ежемесячного посещения школ Колизея. Целью папы,
организовавшего это похищение людей, было устрашение путём принесения их в жертву
или сожжения на костре в честь бога, которому они поклонялись,
по примеру тенокитов, манчей и других цивилизованных народов
народы Мауна-Луны. Ватикан, или крепость этой секты Анималькулов, именуемой христианами, расположен на холмах у церкви Сан-Лоренцо, ранее занимаемой нашими колонистами, а затем переданной ими Ротпатам в аренду на вечные времена в знак взаимной доброй воли. Церковь Сан-Лоренцо, как она
называется сейчас, была перестроена нынешней христианской династией Гига из
храма Фаустины Антонином по прозвищу Благочестивый в знак уважения к
своей жене. В процессе перестройки
Реконструкция, необходимая для новой формы мифологического поклонения, не затронула внешние стены с их архитектурными украшениями, которые остались нетронутыми над карнизом, на внутренней стороне которого, обращённой к лестницам, располагались священные голубятни или кельи. Колонисты из Манатитлана присвоили их, изгнав некрещёных узурпаторов языческих оракулов, которые, в свою очередь, уступили их сторонникам-мутопатам, новым приверженцам ритуалов, занявшим внутреннее пространство здания. На крышу можно было попасть по выступающей
Задняя X-образная опора, возведённая для поддержки внутреннего наклона боковых стен. Долгое время эти кельи совместно занимали
манатиты и голуби, потомки законного божества Гига из
церкви, которые обнаружили, что в полёте ими управляет таинственная сила,
противоположная их естественным склонностям и стайным ассоциациям.
Из них можно было бы сделать отличную замену соколам, но, как и все виды животных, которые собираются в стаи и табуны, они были подвержены заражению паразитами, что делало их непригодными для чистоты, которая
они были изгнаны процессом, столь же непостижимым для их понимания,
как и тот, что ранее управлял их полётом. За десять месяцев
до нашего прибытия папа Гига объявил о рыцарском турнире, или
«проходе с оружием», невиданного размаха, для продвижения
крестового похода против мусульман, которые взимали дань с
христианских паломников на пути к святому гробу их веры. Главной наградой, которой должен был быть удостоен победитель, было командование
войсками, собранными для священной войны. Но каждый из участников должен был
чтобы предложить на рассмотрение королевского герольда неопровержимое доказательство
его благородного происхождения и веры в непорочное зачатие, непогрешимость папы
римского и католическую действенность спасительной благодати. Мы прибыли в Рим
за четыре дня до назначенного торжественного открытия Анкиллова
двора доблести, на котором в качестве особой чести должен был присутствовать
папа римский и председательствовать.
Поскольку потомки Ротпатов не усовершенствовали промышленные
привычки, позволяющие экономить время для полезных целей, мы
мы смогли закрепиться на крыше портика, оставаясь незамеченными. Прямо напротив находится Ватикан, или оракульный дворец Папы Иннокентия. Это одна из больших голубятен, построенных колонистами из Манатитлана в качестве антемека, или места для общественных собраний, и сейчас она занята его «святейшеством» в качестве преемника голубей на крыше. Через час или около того после нашего прибытия слуги с помощью своих помощников приступили к приготовлению пищи, и по характеру их действий можно было понять, что
очевидно, что не будет никаких умильных ноток сочувствия, выраженных в
пользу страдающих жертв.

В северном желобе арены установлены списки. Галереи
поднимаются от арены в обратном направлении. Ступени лестницы соответствуют рангу, основанному на материальном достатке; самые низкие предназначены для знати или землевладельцев; следующая ступень предназначена для богатых золотом и серебром или товарами торговцев, которых называют простолюдинами; самая высокая ступень, как сообщает мне трибун, предназначена для богов, а простолюдины — это насмешка.
звонил. Если вас интересуют термины для выражения, их общий источник
можно проследить в китайских и вавилонских рукописях Анималк-куланов
хранящихся нашими старыми путешественниками в архивах Маникулы; из них
вы сможете судить о прогрессивных достижениях римлян.
Наше положение позволит нам видеть и слышать все, что происходит.

Полог дамской галереи сделан из богато украшенного материала,
предоставленного кабулистанцем, принявшим папскую веру. Вы не найдёте эквивалента слову «дама» и его производным
«джентльмен» в любом из наших местных произведений, я приведу вам версию
трибуны Колизея. «Дама в понимании Гиги — это женщина, которая
тратит не только своё время, но и время своих слуг на то, чтобы украсить
своё тело громоздкими материалами, значительно превышающими её
требования к комфорту и красоте; кроме того, она без колебаний
наносит на лицо краски. Эти средства ограничены лишь
металлическими средствами доставки, и, как вы решите, они
не только вредят личной гигиене, но и делают людей
Гигантские самки, по сути, отвратительны. Тем не менее, аураментация, подкреплённая
чувствами в поддержку наших трудов, оказалась совершенно бессильной
перед лицом фантастических безумств, которые следуют за удовлетворением
женского завистливого соперничества. Термин «шевалье», или «джентльмен»,
по-прежнему имеет более расплывчатое значение и применяется к Гигатам. Как и добродетель, совесть, нравственность и спасительная благодать, смысл зависит от произвольных интонаций голоса при применении, не имея истинной внутренней ценности для выражения
средства или материальная реализация. Если бы вы или хотя бы синица поднялись
на ярус, который займут боги, и внезапно обратились бы к одному из самых подлых и богохульных из шумного сброда со словами:
«Ты не рыцарь и не джентльмен», — в ответ вы получили бы удар или град мерзких оскорблений, слишком ужасных для приведения в пример.

Он собирался привести ещё больше доказательств обманчивой привлекательности Гиги
в словесных спорах, но его прервали звуки
мехов и грохот котлов из шатров соперников,
которые были частично скрыты цветущим кустарником, выросшим из почвы и семян,
опущенных голубями. Эти сигналы ускорили движения нескольких
чернокожих рабов, которые украшали галереи с навесами, отведённые для дам,
папы и его апостольских кардиналов. Вскоре живой поток анималькулов начал спускаться с бастионов и парапетов, и когда они оказались внутри, началась серия пантомимических имитаций уродств чернокожих, сопровождавшихся насмешливыми словами, словно в жестокой подготовке к сегодняшним сценам.
Несмотря на серьёзность нашей миссии, усугублённую страхом перед самобичеванием, мы не могли сдержать своего инстинктивного сочувствия, когда эфиопы расправились со своими демократически настроенными противниками, которые во всех отношениях уступали своим смуглым противникам. Прикосновения языков чернокожих мулов
часто заставляли мундштучников вздрагивать и размахивать своими колючими палками
с хорошо известным наследственным вращением, как будто они хотели
избавиться от боли с помощью привычных материальных аргументов.
Жизнь животных, верхом на ярко украшенных тараканах, жуках и муравьях,
создавала развлечение с меньшей свободой самовыражения.
Тем не менее, демократическая склонность толпы к беспорядкам всё ещё была очевидна,
поскольку рыцари, в свою очередь, подвергались естественному обесцениванию,
но в приглушённых тонах, в сравнении с тем, что находилось в пределах досягаемости копья. В конце концов, дамы прошли парадным строем с неподобающей свободой, но помня о длине копий рыцарей-прислужников. И, наконец, после того, как
Красота, наряды и управление мулами, которыми дамы управляли
свободно, вызывали у сквайров и грумов в ливреях изрядную долю
непристойных насмешек и колкостей. Когда звуки труб и крики
бидлов напомнили им о более важных делах, они занялись
собственными делами.Из-за соперничества между теми, кто пришёл раньше, у нас была
неприятная возможность стать свидетелями сцены, которая не поддаётся
описанию. Во время борьбы за места приставы использовали
свои жезлы с такой свободой, которая свидетельствовала о низшей
степени рабского подчинения со стороны толпы.

Вынужденные слушать грубые речи «плебса», мы были вынуждены взвешивать сомнительные преимущества речи для развития чистоты и добродетели, поскольку до сих пор в моём присутствии не было произнесено ни одного ласкового или сочувственного слова.
слух. Трибуна Колизея, который был моим наставником, сообщил мне, что
римские дети-гиганты произносили клятвы с первыми звуками речи
и, придумывая предложения, использовали их для проклятий и
требований эгоистичного удовлетворения. Крики преследователей:
«Отстаньте!» Галльский латинский язык, повелительно требующий места,
снова привлёк наше внимание к ристалищу, и по шуму было легко
понять, что любопытство огромной толпы было на пределе. Протяжный звук труб,
Грохот и звон тарелок и литавр подготовили нас к
торжественному объявлению о приближении аккредитованных рыцарей, которые
должны были выступить в качестве претендентов и участвовать в рыцарских
турнирах за почётные награды. Проходя мимо павильонов дам и пап,
мы получили прекрасную возможность сравнить умственные способности
представителей разных национальностей и септ.

Первая группа состояла из австро-германцев; они были крупными и тяжёлыми
по телосложению и форме, с преобладающей инерцией в их медлительности
движения. Но, к моему удивлению, трибун сообщил мне, что в ритуальной гимнастике, упражнениях с копьём и мечом они считались ведущей нацией, хотя редко добивались успеха в сражениях, так как были слишком медлительны и методичны в нанесении ударов, и в целом не умели быстро принимать решения о точке атаки.
 Обратив внимание на их движения, я не мог не заметить вялость, которая, казалось, окутывала и всадников, и их скакунов-тараканов;
Последнее, по его словам, разрослось до огромных размеров в Германии, как и в
Они переняли всеядные привычки своих сородичей-людей, чей интеллект был инстинктивным отражением
желудочного сока в мозге. Несмотря на свинячий взгляд
и тупую бессмысленность выражения лиц, сквозь грубую
оболочку из разлагающейся плоти проглядывало
отражение ядра, которое своими подавленными лучами
свидетельствовало о том, что душа добра всё ещё существует;
но оно было настолько тусклым, что не могло сделать свой источник очевидным. Из замечаний трибуна следовало, что
Оказалось, что особенности, присущие немецким септенам, были
обусловлены диетой, зависящей от пищеварительной энергии желудка,
и способностью к растяжению для избавления от остатков пищи,
выбранных для выражения группового патриотизма. Возникающий
умственный эффект варьировался от раздражительности до
философского эффекта чрезмерного растяжения, соединённого с
совиным выражением пустоты в области глаз. Хотя внешне они выглядят как христиане, их рты и желудки
они были неверующими в соблюдении постов, яростно отстаивая
будущее воскресение тела в желудке. Женщины, принадлежавшие к семье графа Палатина фон Лашмивитца, обладали физической красотой, но у них было подавленное выражение глаз и общая подавленность в поведении, свидетельствующая о том, что они находились под опекой своих покровителей-мужчин, пребывавших в философском настроении; кроме того, в них сочетались устойчивое, вызывающее отвращение уныние и связь с их господами после того, как они были пресыщены.
с философской мудростью. Однако было легко заметить, как
борьба за чистоту и добродетель в стремлении к родственным связям и
надежде на избавление от погребённой под землёй смерти
разврата. Указывая на нескольких рыцарей и дам более плотного телосложения и с более живыми движениями, соответствующими выражению их лиц, трибун заявил, что их улучшенный внешний вид обусловлен исключительно примесью иностранной крови, а не пьянством и обжорством. Многие из них
они послали своих детей, чтобы Manatitlan colonistic школы, и, по
после принятия примере своих детей, подняли сами
сравнительная оценка привилегий для подъема
человечества над более грубые инстинкты своего суб-альянс
нижние чины не содержит материалов животного происхождения.

Следующий поезд, в рыцарской роучалвакаде, включал в себя свиту
своих лидеров, представляющих крайности человечества на Британских островах
. У них были грубые, аппетитные черты лица, лишь слегка
намекающие на склонность к философской распущенности, которая
жировые складки - прямые потомки своих саксоно-германских предков. В
месте вялости челюстей они демонстрировали смелые тауральные фасады с
собачьим выражением упорства во рту, которое заставило бы вас
непроизвольно сжиматься от столкновения с их головами и зубами.
Действительно, их общий вид был крепким и все еще проявлялся,
указывая на сильную телесную уверенность в себе. Женщины демонстрировали уверенную в себе независимость,
а их румяные лица приятно контрастировали с бледными, безжизненными чертами их немецких
кузены, которые с первого взгляда заявляли о своей свободе от раболепия, демонстрируя
сосуществующую силу, которая могла обратить или укротить строптивых
самцов, когда они находились в кругу своих домашних владений.

Вслед за англичанами в арьергарде шли французы-галлы, которые
своей болтливостью и гримасами с лихвой восполнили нехватку
слов, использованных теми, кто шел впереди. По личным качествам они были
во всех отношениях чужды своим предыдущим соседям. Не слушая
и не отвечая, они все говорили наперебой, что произвело на меня впечатление
убеждение, что у них не было никаких определённых идей, кроме нынешних свидетельств
их существования, или надежд на будущее, свободное от преобладающего
влияния легкомысленного эгоизма их тел. Это впечатление
подтвердил оратор, который сказал, что сочувствие и доверие к
подобным им людям игнорировались, и каждый считал, что удовлетворение,
которое даёт текущий момент, — это единственное счастье и настоящая
надежда, которые даёт жизнь.

«В соответствии с этими предположениями, которые они подтверждают на деле, мы обнаружили, что они болтливы, склочны и так же неуравновешенны, как их Гига
соотечественники и образцы для подражания; на одном дыхании выражающие самые сильные чувства привязанности и ненависти к одному и тому же человеку, и в своих постоянно возобновляющихся гражданских войнах уничтожающие своих правителей и родственников с меньшим сожалением, чем представителей противоборствующей расы. Из-за легкомысленных привычек в мыслях и поступках они стали презренными примерами дезорганизующего воздействия неверности Творческим указаниям, предназначенным для нашего самоконтроля. Французские женщины, как вы
можете заметить по их смелому поведению в обществе, столь же жизнелюбивы
для иллюстрации инстинктивных представлений противоположного пола о
счастье в семейной жизни, поскольку немцы покорны».

Затем в параде прошли испанские рыцари. Как кавалеры-тараканы, они намного превосходили своих предшественников в изящной осанке и благородстве манер, но их мысли были сосредоточены на одном — на созерцании самих себя. Они смотрели свысока на всех с надменным самодовольством и снисхождением, ожидая от других такого же почтения, какое оказывали им самим.
сами. Женщины были в вуалях и вели себя скромно, но
инстинктивный блеск их глаз пробивался сквозь прозрачную ткань.

 Следующими шли итальянцы, уступив в качестве артистов первенство
четырём ведущим нациям. Потомки итальянцев, как это обычно бывает с
народами, получившими смелую прививку, взяли на себя ведущую роль. Завершали тараканью кавалькаду рыцари-авантюристы из менее
известных стран, которых не хватало для отдельного показа. Увы,
хваленая сила самоконтроля, которой я и мой спутник могли бы гордиться,
инстинктивные страсти, когда из-за неопытности человек сталкивается с жестокостью,
проявленной из-за безрассудства власти. Когда эти человеческие диковинки предстали перед нашим любопытным взором, облачённые в сверкающие доспехи и странно одетые, один из крепких рыцарей, следовавших позади, из чистого озорства, чтобы продемонстрировать свою доблесть, не рискуя получить отпор, под предлогом насмешливого вопроса о здоровье своей матери, пронзил копьём безобидного карлика-сита, держа его на весу, пока кровь из
Кровь из раны на ноге стекала по его штанам. К счастью для успешного завершения нашего предприятия, благосклонно настроенный герольд не только избавил его от неудобного положения, но и дал ему денег на покупку другого наряда из пожертвований, полученных от других рыцарей, и в отместку с позором изгнал нарушителя с ристалища. Это заслуженное наказание удовлетворило наше гневное желание призвать агрессора к ответу за его бессмысленную жестокость. Теплота
нашей сочувственной жалости заставила Колизей с улыбкой предупредить нас
что если бы мы попытались исправить все бессмысленные и жестокие проявления агрессии,
которые привлекли бы наше внимание, с помощью телесных наказаний,
то были бы вынуждены полностью отказаться от преимуществ мирного
примера. «Мы бессильны остановить варварскую жестокость,
которую они проявляют друг к другу, и наше вмешательство лишь
усугубило бы дух возмездия. С самого начала путь, по которому шёл наш народ, был полон искушений, провоцировавших произвольное вмешательство с целью исправления ошибок. Но они справились
до настоящего времени нам удавалось избегать серьёзных трудностей, и наше
присутствие здесь сегодня было вызвано искренним сочувствием, чтобы спасти
жизни благонамеренных родителей, чьи дети были вверены нашему попечению. С
вашей помощью мы можем произвести неизгладимое впечатление, которое
предотвратит будущие нападения, поскольку они испытывают наследственный
страх перед непосредственным присутствием чистокровных манатитов».

Звуки труб, возвещающие о начале состязаний и условиях их проведения, заставили нас поспешно возблагодарить
трибуне за его своевременные предостережения, пообещав, что мы
постараемся сдерживать свои чувства, чтобы не поддаться страстному
воодушевлению, ради всех, кроме тех, на чью помощь мы рассчитывали.
Затишье, наступившее после возгласа глашатая, позволило нам услышать
объявление преследователя, но особые условия состязания заглушил
новый гул голосов. Набравшись сил от личных выпадов,
они породили звуки, варьирующиеся от высоких носовых до низких
горловых в немецких диалектах, приспосабливаясь к фрагментарным
произношение слов и наиболее диссонирующие сочетания слогов,
возможные при произнесении с урчащими интонациями, вызывающими несварение желудка.
Эти грубые выражения были перемешаны с отрывистым, не устоявшимся английским,
фальшивым кряканьем голландцев, легкомысленным французским, бессвязным ирландским и
гнусавым шотландским, к которому добавлялись
дрожащий итальянский, мягкий испанский с ритмичной интонацией и
ужасные хриплые, гортанные звуки, издаваемые
еврейским носом, настолько отталкивающие, что при воспоминании о них
содрогаешься от отвращения.
Наказание. Шум голосов заглушал и сбивал с толку
объявления глашатаев, так что мы были вынуждены полагаться на пантомиму
управляющих и бидлов, чтобы понять указы, регулирующие бой. Колизей никоим образом не стремился стать свидетелем
этих нелепых представлений, поэтому нас посадили на самые удобные
места, чтобы удовлетворить наше новообретённое любопытство, которое,
как мне стыдно признаться, было слишком сильным, и из-за этого мы,
должно быть, потеряли уважение наших сородичей. Наше положение
открывало нам вид на
вид сбоку, всё множество в его кастовой градации, от
папы римского и кардиналов под балдахинами и созданной ими знати, с «прекрасными
дамами», занимающими павильон напротив, вверх по террасам
восхождения к «грозным богам», которые беспокоили друг друга с
истинно мифологической страстью, когда не наблюдали за теми, кто внизу.
Когда напряжённое ожидание достигло апогея, внимание было отвлечено от
сцен торжественными протяжными звуками сакбаутов, сопровождаемыми
рокотом барабанов. Этот новый этап заглушил инстинкт лаять, и
В благоговейной тишине из ворот голубятни-аббатства появился объект, вызвавший печальное кудахтанье. Это была процессия священников, медленно двигавшаяся под звуки заупокойной мессы. Трибун, который, казалось, интуитивно понимал все
действия, совершаемые во время обычных обрядов, сообщил мне, что
шествие, возглавляемое катафалком, означало судебный поединок,
который был устроен для вынесения окончательного решения о том, кто
прав, а кто виноват, по воле Божьей.
лиц, обвиняемых в преступлениях. Дальнейшее изложение было прервано появлением на арене глашатая, который провозгласил: «Поскольку, к крайнему огорчению его святейшества, некоторые из членов консистории, а именно святые братья Бонефасио и Буэнавентура, разошлись во мнениях относительно предпочтительных условий достаточной и действенной благодати,
что привело к косвенным обвинениям в лжесвидетельстве и насмешкам, которые по своей
горячности вышли за рамки христианского
По воле нашего святого отца они получили право решать вопрос, столь важный для их личностей и общего блага душ, путём испытания боем. В связи с тем, что обнаружение лжесвидетеля было отнесено к Божьему суду, приговор, вынесенный осуждённому, — в защиту справедливых и святых законов, установленных милосердным и снисходительным нашим святым отцом, — был признан таким, что ответчикам присуждается звание рыцарей-победителей, которые за любовь к истине и её отстаивание
в преданности святой матери-церкви, добровольно
предложат свои тела и оружие для решения рассматриваемого вопроса,
прилагая все усилия в искусном противостоянии, чтобы
клеветники понесли заслуженное наказание».

 Инстинктивные элементы человечества, подобно тем, которые сдерживают
избыточное скопление энергии в недрах земли, вызывают
предвосхищающие эмоции в ожидании грядущих событий. Как в безмолвном лесу, предвещающем торнадо, или в спокойном океане, где бушующие волны предупреждают о приближающейся буре,
Ужасающая тишина, предшествующая конвульсивным толчкам землетрясения, —
собравшаяся толпа в ответ на эту панихиду ожидала какого-то ужасного
вознаграждения. Из подавленного
дыхания, нарушаемого лишь случайными еврейскими хрипами или отрыжкой
необрезанных варваров, не привыкших к подавленному благоговейному
трепету, толпа, когда было объявлено о причине мрачной прелюдии,
нарушила безмолвие оглушительными криками, призывающими к
выступлению. Рыцари не менее поспешно предложили
их служба в мессе, так что прелатам, на которых был наложен интердикт, пришлось выбирать чемпионов; в помощь им герольды затрубили в рог, созывая парадную процессию. Пока оруженосцы приносили рыцарское снаряжение для своих господ, конюхи вели оседланных боевых коней. Всадники проехали парадным строем перед павильоном консистории. Подвергаясь пристальным взглядам духовной и мирской критики, они проявляли всю свою ловкость в управлении крылатыми конями и в обращении с мечом и копьём, чтобы одержать победу
в пользу выборов. Кардинал Бонефацио, помимо прочих
достижений, приобрёл репутацию искусного укротителя
тараканов, а также умелого фехтовальщика в бытность свою
светским человеком. Буэнавентура, его полемический противник, зная об этих
преимуществах и о том, что сам он судит пристрастно, попытался с помощью
хитрости своих глаз определить, кого предпочитает кардинал Бонефацио,
поскольку при жеребьёвке он выиграл первый выбор, что позволило бы ему
обеспечить победу на выборах своего противника. Среди рыцарей был один
из Типперери, графства на острове Хиберния, входившем в состав Альбиона. Этот рыцарь носил титул и имя сэра О’Хэма Илл Тонга, скифо-монгольского происхождения. Его акцент и причудливые особенности речи привлекли внимание трибуна, который был знаком с происхождением его рода и языком. Он сообщил мне, что буквальное значение его имени — «плохая свинина»,
так как у монгольских племён было принято называть тех, кто был вне закона,
по наследственному прозвищу Кан Аван, или Джон, сын племени,
причиной перехода на другую сторону, которая в его случае могла быть унаследована
от предков, обменявших плохой товар на хороший, или
украденной у собственного племени, поскольку каждое из этих преступлений
наказывалось присвоением имени, указывающего на причину перехода. Его оруженосец
по-прежнему носил племенное имя и из экономии исполнял роль брадобрея.
Эта уникальная пара привлекала всеобщее внимание и была особой
излюбленной парой богов: рыцарь — за соответствие имени, а Кан
Аван, его оруженосец, — за успешное подражание своему хозяину.
но оба были настолько ослеплены хвастливым тщеславием, что даже насмешливые
восхищения ослов способствовали его раздуванию. Кардинал Бонефацио,
будучи по натуре склонным к юмору, не мог отвести глаз от
комичных сочетаний их форм, претензий и клоунских
движений. Этот явный интерес сразу же определил выбор кардинала
Буэнавентуры. Мудрость его выбора подтвердилась, когда
щедрый Бонефацио предложил более разумное решение. Поняв, что
решение его коллеги не изменить, Бонефацио сделал Дона
Бакалао был его представителем, испанским рыцарем, успех которого зависел от его благородства и
чистоты происхождения.

 Кардиналы выбрали своих чемпионов, и списки были
очищены для поединка, а бидлы остались, чтобы следить за соблюдением
ритуальных правил. Когда гладиаторы заняли свои места, ворота открылись, чтобы впустить судейское братство, которое, распевая погребальную песнь, вышло на середину арены и поставило там катафалк с закрытым гробом, на который положили череп и скрещенные кости человеческой ноги.
от рыцарей требовалось вонзить свои копья в землю.
 При виде этой зловещей стены, мрачно предвещающей своим гербом погребальные развлечения, лицо сэра О’Хэма побледнело, а острие его копья, направленное ввысь, дрожащими движениями описывало геометрическую смесь из кругов и острых треугольников, словно он подсчитывал свои шансы быть избранным. Лицо испанца, более умное на вид, но
с более глубокими фанатичными складками, омрачилось внезапной тревогой
Он пристально наблюдал за зловещим шествием кортежа. Даже
«боги» замолчали от благоговения перед этими зловещими
предзнаменованиями конца света, невольно осеняя себя крестным
знамением, словно пытаясь отогнать неизбежную судьбу. Когда зазвучали
боевые трубы, волнение охватило
Сэр О’Хэм Илл Тонг заставил его потерять контроль над собой и
копьем, которое, падая, ударило бидла в голову. Удар был настолько
неожиданным, насколько это было возможно
в самых умелых руках с намерением добиться того же результата, что и с бидлом. Несмотря на то, что жертва этой оплошности была вынуждена
преклонить колени, она заговорила на языке, сильно отличающемся от
формульных слов, используемых в католической молитве. Неконтролируемый гнев бидла и замешательство чемпиона были настолько комичны, что вызывали смех, даже несмотря на торжественность момента и присутствие высокопоставленных лиц.
В этот раз папа был вынужден отвернуться, но его щёки тряслись и вибрировали, и даже дамы в противоположном павильоне избавились от мучительных усилий, которые потребовались бы им, чтобы скрыть свои радостные эмоции. Заразительный
эффект от громкого смеха мог бы привести к неотвратимому
победе демократических элементов божества, если бы не своевременная
предусмотрительность глашатаев и нетерпеливое рвение тараканов,
которые с воодушевлением поддержали призыв к атаке. Так опозоренный
Бидл, у которого болела голова, подбодрил себя ударом ноги в чувствительную часть коня О’Хэма, отчего тот рванул с места так, что едва не сбросил с седла благородного рыцаря. Потеряв стремя
с самого начала, рыцарь кардинала Буэнавентуры был вынужден проявить всю
свою выдержку, чтобы удержать своего огненного скакуна от ужасной
встречи с чёрным барьером; но, накормленный за столом понтифика, он
не мог сдерживаться. Несмотря на безумное поведение сытого скакуна,
рыцарь проявил инстинктивную храбрость
Схватился за копьё и направил бы его с присущим ему мастерством на забрало дона Бакалао (как он сам признался после), если бы обречённый (по собственному замыслу) рыцарь не опередил его, достигнув той же цели с большим успехом: остриё его копья попало в прорези забрала О’Хама, и тот был сброшен с седла клятвопреступником. Его болтающееся копьё
нанесло ранение одному из судейского братства, что добавило
к его позору в тот день. Свист и презрительные слова провожали его
Рыцарь, поднявшийся с колен, был крайне оскорблён. К его унижению
добавились боль и позор, навлечённые на него рыцарским бесчестьем,
которое обрекло его память на бесславное забвение. Оруженосцы и конюхи
сняли с него доспехи, а шпоры отбили от каблуков его башмаков. Трибун сообщает мне, что название обуви происходит от сходства её скрипа с ирландским акцентом. Его конь и оруженосец, участвовавшие в позоре своего хозяина, были лишены
Но первый, по-видимому, менее чувствительный к своему позору, с облегчением и удовлетворением встряхнул своими тараканьими крыльями, что резко контрастировало с ворчанием его товарищей. Затем трое несчастных были приведены в состояние, близкое к естественному, насколько это позволяли правила приличия; рыцаря и оруженосца связали и посадили на таракана в перевёрнутом положении и вывели с арены под насмешки толпы. Бессердечный
отсутствие жалостливого сочувствия , проявленного к рыцарю и его спутникам в
Несчастье пробудило в наших сердцах чувства, схожие с негодованием, но нас снова предупредили, что мы не должны быть расточительными в своих добрых побуждениях, если не хотим, чтобы они обанкротились из-за крайнего отвращения. Постоянно сбиваясь с пути из-за добрых порывов нашей неопытности в мирских человеческих инстинктах, мы решили отбросить в сторону целостность наших домашних представлений и следовать примеру Колизея.

Когда судебное разбирательство закончилось, его святейшество и члены консистории покинули
зал, чтобы люди могли свободно наслаждаться более мирскими развлечениями
из-за смущения, вызванного их священным присутствием, кардинал
Буэнавентура испытывал особое огорчение, будучи вынужденным признать,
что действенной благодати было недостаточно. Единственными представителями духовенства, оставшимися в списках, которые не несли непосредственной ответственности за души, были аббаты и настоятели со своими канониками более низкого ранга. Ни один из епископов не осмелился остаться, хотя многие с тоской и критикой смотрели на облачения и гербы рыцарей, сквозь ряды которых они выходили из списков.
Путь в Ватикан. Судейское братство с его мрачной преградой на пути к веселью и заключённым исчезло за воротами своего святилища.

 Облегчение от совместного влияния ушедших сразу же проявилось в шутливой свободе всех собравшихся; духовенство лидировало в проявлении остроумия и галантности, но в манере, которая часто нарушала чувство приличия мирян. _Рыцарский турнир_, задержанный из-за
судебного поединка, теперь ускорился, и две процессии
Вскоре после того, как были расколоты первые два копья, граф Сан
Пьетро Марчерони, капитан папской гвардии, был чемпионом Италии по борьбе и сумел добиться небольшого преимущества, сорвав гребень, украшавший шлем графа Сен-Поль де Парро, знаменитого французского рыцаря, искусного в рыцарских подвигах того времени, а также в кулинарном искусстве. Папа избрал его главным поваром, что считалось самой важной должностью в его подчинении. Между двумя рыцарями установились теплые отношения .
соперничество за благосклонность принцессы Идолисимы Канонической, племянницы
папы римского, после его избрания на папский престол. Поскольку от исхода
схватки зависело благосклонное отношение папы римского, друзья графа Паррота,
уверенные в его удачливости, подарили ему шлем, который он носил как
предвестник победы. Она была увенчана петушиной головой,
шеей, крыльями, хвостом и гребнем, всё в ликующем взлёте, словно
издающее победные звуки. Его соотечественники с ещё большей уверенностью
заставили художника изобразить венок
состоящее из сердец, наконечников копий и трилистников, выполненных из золота; оно
было окружено и прикреплено к гребню петуха. Когда оно было сбито метким выстрелом графа Марчерони, я признаю, что почувствовал инстинктивный трепет восторга. Тем не менее, если бы его выдающееся мастерство привело не к бескровной победе, а к чему-то другому, несмотря на легкомысленное высокомерие графа Паррота, я уверен, что почувствовал бы дрожь от ужаса. Поддерживая репутацию, которую он завоевал, граф Марчерони последовательно свергал
Крепкий сын барона Бирмивитца, молодой рыцарь с отличной
немецкой репутацией. Барон Брейнофф, московит с тяжёлым
животным выражением лица, теоретически подкованный в татарской
тактике «бей, беги и снова бей», которую он продемонстрировал; но
арена была слишком тесной для их успешного развития, потому что его
настигли и повалили, и его таракан участвовал в его падении. Его последняя схватка была с бароном фон Вольфенштейном, австрийским рыцарем с мощным флегматичным телосложением. В начале боя он
копье в покое покоится на панцире его таракана в надежде, что после прохождения дистанции он обнаружит на нём своего противника. Когда из-за ошибки в расчётах он обнаружил, что его противник
снисходителен к нему, он не выказал ни малейшего признака огорчения, хотя
и был встречен насмешливыми шутками демократического плебса, который,
по-видимому, с огромным удовольствием пользовался привилегией
оскорблять своих вышестоящих, когда те временно оказывались в их
положении
пресмыкающийся уровень. После неторопливого осмотра своего положения он медленно,
постепенно, без предложенной помощи стражников, выпрямился; затем вялыми
движениями развязал свой бобровый воротник и, подняв забрало, показал
лицо, искажённое вялой улыбкой, которая, казалось, возникла из-за
того, что он воспринял насмешливые выкрики как похвалу за какое-то
рыцарское деяние, о котором он забыл. Этот невинный акт глупой наивности был воспринят
зрителями как остроумное предположение в пародии на победу и ярко
Впечатлённые его предполагаемой шутливой манерой, они заставляли
небо содрогаться от их криков и аплодисментов, пока он не удалился с
ринга. Граф Марчерони из-за этого демократического непонимания причин и
следствий был полностью лишён заслуженной славы, которую он приобрёл
благодаря своему мастерству в точном обращении с оружием, а австрийский
барон, наименее достойный из его противников, стал главным любимцем
почитаемых богов.

Обернувшись к трибуне, я с удивлением заметил, что
его лицо впервые озарилось довольной улыбкой.
В качестве объяснения он сказал, что сцена, свидетелем которой я только что стал, была правдивым описанием источника, из которого большинство Гига и
Анималькулов черпали свою репутацию мудрых, остроумных и изобретательных существ.
По правде говоря, продолжил он задумчиво, вы можете считать это наглядной демонстрацией сути их жизненных реалий. Воспользовавшись
этой возможностью, он снова посоветовал нам не позволять нашей манатитланской природе
вмешиваться в наши чувствительные натуры, чтобы бездумно
восхищаться или жалеть, так как это испортит удовольствие от комичных эффектов
Благодаря случайным новинкам, которые можно было найти в разнородных
копиях привычек и обычаев Гиги,

пока «веселье», вызванное мнимым юмором австрийского барона
Вольфенштейна, было в самом разгаре, герольды объявили о начале мессы.
Арена в этой беспорядочной сцене противостояния была настолько переполнена рыцарями и их скакунами, что пространство между
соперниками и теми, на кого они нападали, позволяло лишь ограниченно
перемещаться. Короткие копья заменили более длинные и громоздкие
колючие копья, но любимым оружием были дубинки, мечи и боевые топоры.
когда они не были окружены, сражающиеся так тесно прижимались друг к другу, что отбросили всё оружие, кроме короткого кинжала, и было страшно смотреть на яростные удары, которые они наносили им, потому что вместо людей сражающиеся были похожи на разъярённых зверей, которые вместо когтей использовали ножи и другое оружие. Но по мере того, как разворачивалась эта ужасная сцена, нам часто приходилось отворачиваться, чтобы не упасть в обморок. Тараканы,
подражая свирепым примерам своих наездников, пришли в ярость, хватая
своими челюстями противостоящие им лапки и усики, так что многие из них
обездвиженные в результате увечий, полученных как спереди, так и сзади, потому что в свалке
они так же мало заботились о том, чтобы благородно использовать свои части тела, как и их всадники. Было приятно видеть, что большинство дам
 склонили головы и крепко прижали руки к ушам,
и прошло много времени, прежде чем они снова выпрямились. Это свидетельство
чувственного отвращения со стороны женщин, лично знакомых с ними,
вызвало у Колизея чувство гордости, и он приветствовал это как
благоприятное предзнаменование, в надежде, что его влияние отвратит фанатичные намерения, с которыми похитители собирались принести в жертву похищенных синиц на алтарях суеверий. В порыве энтузиазма мой наставник воскликнул: «Я твёрдо верю, что в Италии нет ни одной матери-гиги или матери-анималькулы, которая, будучи свободной от предрассудков, отказалась бы от привилегии обучать своих детей по системе Манатитлан!»

После того как песок в песочницах был заменён, чтобы скрыть неприглядные
пятна, прозвучала лёгкая и радостная рондалена, и смешавшиеся
Было видно, как претенденты и те, на кого претендовали, выходили из своих шатров в
лесистой местности и, оседлав свежих таранов, украшенных яркими
побрякушками, снова вступали на арену. Когда кавалькада из
таранов достигла вестибюля с барьерами, герольды провозгласили:
«Граф Сан-Пьетро  Марчерони, избранный король-победитель на
арене, которому дарована абсолютная власть и почести, которые
останутся нетронутыми до тех пор, пока на одобренном турнире не
будет найден достойный преемник». Приветствуйте своего чемпиона,
короля!» Затем зазвучали фанфары, и
Граф, которому помогали двенадцать рыцарей, спешился и был облачён в королевские одежды любви и чести, затем, преклонив колени на богато украшенном ковре, был коронован церемониймейстером освящённой диадемой Марса. Когда он поднялся, огромная толпа приветствовала его возгласами: «Да здравствует благородный граф Сан-Пьетро Марчерони,
король-победитель на ристалищах!» От громогласных
восхвалений, доносившихся из толпы, навесы вибрировали от
эха шумного и зловонного дыхания.

Снова рев труб и звон тарелок заглушили
Шумные возгласы толпы, и когда стало достаточно тихо, чтобы был слышен
один голос, великий магистр провозгласил: «Нехорошо человеку быть одному! И,
в соответствии с общепринятым обычаем и рыцарской доблестью храбрых сердец, было решено, что после своего избрания король-победитель должен по собственному выбору избрать королеву любви и красоты, которая будет председательствовать на публичных праздниках и торжествах в течение срока его правления. В соответствии с этим обязательным указом мы приветствуем его выбор!

Грациозно вскочив на своего богато украшенного буланого скакуна,
граф Марчерони заставил его выполнить множество сложных аллюров,
которые только можно себе представить, и, переходя от полугалопа к полукабриолю,
поднял с подушки в руках своего оруженосца венок, предназначенный для его королевы,
и позволил ему повиснуть на перевязи. Этот ловкий трюк был встречен аплодисментами, которые побудили его продемонстрировать множество эвфуистических поз — своего рода пантомиму мужского кокетства
В то время это было в моде среди знати Гига, и трибун сказал, что это
выражение, наряду с другими, покажет, насколько ритуально
пусты были действия, образцовые и подражательные, для достижения
истинных впечатлений. Инстинктивному поклоннику, безусловно, было чем восхищаться в отточенной ловкости графа, поскольку она свидетельствовала о дисциплинированной настойчивости; но когда я подумал, что его мужественные способности были растрачены на легкомысленную сноровку, украшающую жестокое развлечение, я почувствовал себя виноватым в том, что сочувствую ему.
моё восхищение. Казалось, все знали о пристрастиях графа, но,
тем не менее, затаили дыхание в ожидании, чтобы собраться с силами
для новой волны аплодисментов, когда его согласие будет подтверждено.
Подойдя к павильону принцессы Идолисимы самым длинным путём, с удвоенными оборотами, чтобы в полной мере оценить эффект его эвфуистической мимикрии, он с поклоном, прикрыв шлем-щиток своего таракана плюмажем своего шлема, обратился к ней с речью: «Благородная принцесса Идолисима Канониса, соблаговолит ли она
разделить недолгое правление своего скромного подданного, графа Сан-Пьетро Марчерони,
в качестве королевы любви, красоты и гармонии?»

 С двусмысленной улыбкой она кивнула в знак согласия. Затем, пока её глаза были скрыты под вуалью длинных шелковистых ресниц, граф с бесконечной грацией возложил корону на её голову, не потревожив ни одного локона. Вслед за успешным выполнением этого ловкого трюка,
который свидетельствовал о долгой и терпеливой практике с живым
модель. Принцесса представляет собой — через своего дядю, Папу Римского, — одну из
первоначальных семей Ротпатов из Гринпата, с вариациями крови от
европейских инбридингов, которые привели к значительному улучшению,
смешав и смягчив на расстоянии животные черты в
выражении, которое можно было бы с полным правом назвать инстинктивной
идеализацией. Её глаза чёрные с едва заметным лазурным оттенком,
смягчающим змеиный блеск итальянца до сочувственного тона,
свободного от мрачного отражения мстительных страстей. Когда свободен от
Вызывая бурные эмоции, они излучают спокойное достоинство, возвышаясь над
властью похоти, тщеславия и зависти, породивших жестокие
легкомыслие и безрассудство, которым она, очевидно, потакает из
принуждения.
 Черты её лица в общих чертах соответствуют выражению её глаз,
свидетельствуя о том, что её мысли с трудом вырываются из-под
чувственного контроля, хотя из-за относительной связи она вынуждена
следовать обычаям, которые правят миром. Но, тем не менее,
в глубине души мы осознаём чистоту и
Доброта, с которой она относилась к их взращиванию и сохранению для передачи
по наследству. Мы были настолько поражены её страстным желанием
добиться чего-то более существенного, чем призрачные тщеславные
цели, которыми она была окружена, что не смогли удержаться от
выражения своих мыслей, что вызвало на лице трибуна череду
благодарных вспышек, предвещавших интерес более глубокий, чем
мы предполагали. Откровенно признав предрасположенность,
которую выдавали его эмоции, он попросил извинить его за
объяснение, которое можно было бы подвергнуть стольким переделкам. Просьба, на которую деликатно согласились без лишних слов.

 В то время как северная часть ристалища превращалась в амфитеатр для показа боя между муравьями и тарантулами, — к сожалению, с нашей позиции это было не видно, — граф Марчерони вёл свою королеву с фрейлинами в павильон, возведённый для её приёма в крайней южной части арены, строительство которой он лично контролировал.
Когда это, после оккупации, было выставлено на всеобщее обозрение, великолепие его
Украшения из мишуры вызывали молитвенное почтение собравшихся. Перед павильоном, на расширенной платформе, почти в тени его помоста, сидели два знаменитых импровизатора-трубадура из Прованса, небольшого королевства на юге Франции. Они должны были состязаться в стихах и песнях за призы, которые королева красоты, любви и гармонии присуждала за успешное превосходство участников в их разнообразных стилях авантюрных композиций. Для коронации королевы был приготовлен лавровый венок, или диадема
с титулом лауреата; получатель, владеющий этим символическим знаком, получает привилегию главенствовать в своём призвании во всех христианских судах, пока на музыкальном небосклоне не появится более яркая звезда, которая затмит его, получив аналогичное безошибочное одобрение. Когда прихожане были полностью
разделены для того, чтобы каждый мог насладиться тем, что ему по душе,
в противоположных концах списков, — в северном относительное
преобладание составляло восемь к одному по сравнению с южными, —
перехватите буйную свободу бореальной сферы.

Когда приготовления были полностью завершены, девушка-герольд произнесла
серебристыми тонами: “Алеу!” Затем Пенни Сонг с мелодичным ребеком исполнили
свою увертюру, благоговейно подняв глаза в концептуальной мольбе к
правящей богине любви и гармонии. Под симфонию журчащих струн
в нежной прелюдии к видению, исходящему рябью из фонтана
музыкальной поэзии, он начал свою песнь. Постепенно, по мере присоединения
притоков, течение становилось всё более бурным.
журчащий ручеёк, пока не слился с быстрым потоком галечного
ручья, сочетаясь в звуковых каскадных вариациях с рябью на
мелководье, переходящей в бурлящие глубины водоёма, а оттуда
набирая силу, вливаясь в глубокий объём речного прилива.
 Его голос в гармоничном движении, трепещущий от эмоций, вызванных
страстной речитативной мыслью, повторял в песне Песнь Песней Соломона.
Порхая на позолоченных крыльях чувственного вкуса, он порхал над
сочными губами, слившимися в поцелуе, когда они пили девственный нектар
источник инстинктивной любви; поначалу целомудренный и свободный от лукавства в
сверкающих глубинах чистого желания, — но вскоре, переполняясь созерцанием
широких цветущих лугов, пока не пресытится своим распутным
отклонением от законных границ своего пути, он с сожалением
обнаруживает грязное осквернение, превосходящее его надежды на
очищение. Песня барда была полна страстных описаний
инстинктивных желаний, пока герой не обрёл мудрость, чтобы
обнять прекраснейших дочерей Израиля; тогда он обезумел от
чувственное удовлетворение, он в своей старости издаёт жалобный крик:
«Тщеславие, всё тщеславие!» — и присоединяется к праху своего отца. Принцесса Идолисима, когда тема стала чувственной, внимательно вглядывалась в лица всех, кто был в пределах её видимости, но, видя, как страстно они поглощены сладострастными описаниями поэта-барда, она и её избранные спутники склонили головы на руки, стыдливо покраснев. Наблюдая за этим настроением, бард, по понятным причинам, ввёл его в свои причитания
Он сильно упрекал себя за то, что выбрал тему, столь изобилующую
позорными намёками. Его сарказм, красноречивый в самоосуждении,
пробудил похотливых от их сладострастных грёз, заставив их со стыдом
разорвать чары; и когда они увидели принцессу и её служанок с
опущенными головами, многие из них, поддавшись самобичеванию,
признались, что чувствуют себя виноватыми. Среди них был граф Сан-Пьетро
Марчерони. Бард утверждал, что обладает
необычайными способностями к подражанию, поскольку в своей декламационной картине он
Его слушатели, принадлежавшие к тому же сословию, были очарованы и так же быстро пробуждены
остротой его дополнений к скорбным стенаниям инстинктивной
мудрости, которые заставили бы старого героя более энергично
отказаться от своих заблуждений, чем от банального возгласа о том, что
его опыт был тщеславием и досадой духа.

Прелюдия его соперника, Длинного Лука, была гораздо более примитивной по своей
характерной манере исполнения, подчиняясь нерегулярным каденциям варварского
происхождения. Печальная мелодия, которую он извлекал из струнной тыквы
Это было созвучно его песенной теме, которая изображала дикую, непостоянную любовь в первобытной жизни, но с гораздо меньшим инстинктивным мастерством в описаниях, чем любовные песенки наших соседей-бетонговцев.
 Временами дикая преданность влюблённых, казалось, возвышалась над
животными инстинктами, но лишь для того, чтобы погрузиться глубже в мифические
области надежд, сомнений и отчаяния. Приклад, в который целился Длинный Лук,
был ритмическим инструментом, приспособленным к дикарской терминологии и импровизированной
гармонии его тыквы.

В конце своего речитатива девушка-вестница позвала: «Прислушайтесь,
Любители весёлой и радостной науки, слушайте! Пока королева любви,
красоты и гармонии одобряет и награждает счастливого победителя в
состязании импровизированных песен? Граф-победитель предложил
руку, чтобы помочь Идолизиме спуститься на балкон, возведённый для
вручения наград, но его поведение было смущённым из-за осознания
собственной недостойности. Идолисима, королева, без посторонней помощи
самостоятельно шагнула вперёд, на своё место, а затем, без
церемониальной прелюдии, жестом подозвала Длинный Лук. Подойдя, он опустился на колени
в соответствии с предписанными эвфуистическими формами рыцарского
поклонения в присутствии королевской особы. Возложив венок на его голову,
она велела ему встать. Затем, подозвав Пенни Сонг, она вручила ему
цитру, приз для победителя в песенном состязании. Зрители,
разочарованные тем, что она не вручила победителю венок,
были удовлетворены более существенным подарком в виде цитры для их любимца,
признав в его материальной ценности предпочтение их выбору. Этот материал
обращался к их чувствам и открывал единственный путь к их признанию, но
Их одобрительное бормотание было прервано взглядом и презрительным взмахом руки. Когда все замолчали, она обратилась к Длинному Луку в выражениях,
приспособленных для рыцарского этикета, хотя и явно противоречащих ожиданиям:

«Сэр менестрель, мы сочли ваши притязания на звание лауреата наиболее обоснованными при дворе прекрасных дам, поскольку вы были любезны признать в нашем присутствии сравнительное уважение к чистоте, чем, по сути, вы воздали должное как себе, так и общему имени матери. Пытаясь возвысить
воспевая инстинктивную чистоту и верность вашей дикарской героини,
прекрасной Хай Уотер, вы признаёте, что наш долг и привилегия — превзойти её необузданный пример. Тем не менее, вы оказали нам и материнству нашей расы сомнительный комплимент в своём надуманном поиске героини, которая была бы примером постоянства в любви и чистоте.
Несмотря на подразумеваемое отсутствие живых примеров, достойных подражания,
для вдохновения вашей поэтической музы мы предпочли ваш дикий
прецедент приукрашенному описанию вашего героя вашим конкурентом
пороки. В надежде, что во время вашего авантюрного пребывания в Риме вы
найдете представителя рода Аннимолькулан или Гига, который будет
уважать ваш пол и будет достоин того, чтобы вы воспели его в
стихах, мы бы рекомендовали вам заняться этим делом, заслуживающим
вашего пристального внимания. В случае успеха это избавит вашу музу от
множества утомительных паломничеств в пустыни и на пустоши земли в
поисках утешения в диких примерах. Чтобы не заблудиться, я рекомендую вам посетить колонию Манатитлан
Колизео. Ибо с ними, будучи убеждёнными в вашей искренности, вы обнаружите в женщине возвышенную любовь, которая намного превзойдёт ваши самые смелые представления».

 Она бы продолжила свои упрёки, но, когда она обратилась к Пенни Сонг, её похвала колонистам из Манатитлана вызвала такую бурную «ответную сибиляцию» в осуждении, что её братья, опасаясь вспышки, поспешили увести её. Менестрели
во время волнения подошли достаточно близко, чтобы перешёптываться,
и это вызвало у меня довольную улыбку.
ее лицо. Затем, в качестве развлечения, они начали хоровод энергичных
движений, объединив свои голоса в грубоватом концерте под звуки
цитерны. Как разъяренные дикие звери, когда удивил звук
музыка, фракционного инстинкты зрителей были замершие. В
Колизеи радовались тому, что Идолисима стойко придерживалась
принципов, привитых ей в Манатитлане, поскольку трибун сообщил
нам, что она отучилась полный срок в школе Колизео, пообещав
рассказать при удобном случае о причинах своего очевидного дезертирства.

Несмотря на то, что это было ужасно неприятно для наших чувств, мы обратили внимание на демократические развлечения на северной арене, в вестибюле у барьеров, поскольку вы предупредили нас о необходимости самим увидеть все представления, которые мы записывали для экспертной оценки. «Яма», как её метко назвали, представляла собой миниатюрную копию большой арены для гладиаторских боёв. Но претендентами на честь быть изуродованными были муравьи белого, красного и чёрного цветов, а их противниками — тарантулы того же вида.
изменение цвета. Но, естественно, преследуя более высокую цель, чем
их человеческие образцы — Анималькулы и Гиги, и контролируя
списки, они сражались без искусственного оружия, которое
человеческий разум изобрёл для уничтожения себе подобных, прямо
противореча явным замыслам Творца. Инстинктивные
ощущения слепого человека могли бы без помощи мысли выявить
осязаемые различия, которые послужили движущей силой для
северных и южных подразделений развлечения.
пристрастия. Муравьи и пауки, участвовавшие в жестоких схватках,
были для нас, по правде говоря, более привлекательными объектами для созерцания в их
активной свирепости, чем их подстрекатели-люди, которые в сочетании с
контролирующим разумом демонстрировали самые низменные страсти в
животном и рептильном мире.
Посетители южного павильона предавались неге любовных утех, которые без сопротивления вызывали
наивысшее проявление инстинктивной утончённости, но нынешние тенденции
от разнообразного потворства своим желаниям были к падению и глубокому водовороту бездны
страсти, ненависти и смертельной мести.

Цветовые различия муравьев и пауков, по-видимому, были
таким же серьезным источником закоренелой ненависти между представителями этой касты
, как и расовые антагонизмы по форме. Это потребовало
отделения белых от красных и красных от черных
муравьев с аналогичным отделением птицеедов от представителей вида
противоположных цветов. Первое столкновение, свидетелями которого мы стали, произошло между
белыми и красными муравьями; первые неизменно одерживали верх.
Соотношение сил было девять к одному в их пользу, а у чернокожих — двадцать к одному.
Причина такой концентрации сил у белых, чтобы справиться с враждебностью краснокожих и чернокожих, вскоре стала очевидной из-за их продуманных действий по разделению и уничтожению своих врагов до того, как они смогут объединиться. Смертоносные уловки белых муравьёв, с помощью которых они заманивают своих врагов, и глупая слепота красных и чёрных муравьёв, которые без раздумий принимают предложенные приманки, позволили провести сравнительное исследование, чтобы выявить причину инстинктивного
превосходство, которым обладает белая раса. Когда белые в
схватке с превосходящими силами противника получили решающее
преимущество, с главной голубятни под нашим укрытием зазвонили
соборные колокола Святого Петра; их погребальные звоны
возвестили о новом этапе в странных событиях того дня, которые
показались нам настолько извращёнными, что мы без труда
определили, что ад — это выдумка Гига. Опасаясь, что приближается долгожданный кризис,
мы были начеку.

 Когда жёлтые лучи заходящего солнца стали размытыми,
Сумерки, предвестники тьмы, раздвинули створки дверей большого здания зловещего вида, и из его порталов вышла процессия монахов-доминиканцев. Среди этих инквизиторских представителей человеческого жертвоприношения были несчастные птенцы, которых поддерживали служители Святой канцелярии. Их конечности беспомощно волочились по мостовой, а головы безвольно болтались на плечах. Это зрелище вызвало возмущение
трибуна и его спутников, которые с трудом удержали нас от
Мы немедленно пришли им на помощь и выразили сочувствие. Это было непростое решение с их стороны, потому что мы не привыкли к такому бессердечию и пошли бы на их спасение, даже если бы шансов было в сто раз меньше; но в конце концов мы прислушались к их здравому смыслу.

 По прибытии печального кортежа в лагерь рыцарей они присоединились к процессии обречённых, среди которых были сэр О’Хэм Илл
Тонг и его оруженосец Кан Аван, которые, очевидно, были приговорены к
смерти. Поскольку ворота северного барьера были заблокированы
Заняв арену вестибюля, на которой муравьи и пауки
сражались в инстинктивной схватке, инквизиторы из уважения к
толпе ждали исхода состязания; последние с почтением
уступали им место, чтобы они могли наблюдать за результатом
спортивного развлечения в качестве прелюдии к их заранее
задуманным действиям. В конце муравьиной битвы, в которой белые муравьи одержали победу, большой беловато-серый паук-птицеед был «брошен» против пяти пёстрых белых муравьёв, и обе стороны были
подверглись тренировочному воздержанию от пищи, чтобы повысить их свирепость.
 Какое-то время битва шла с переменным успехом, но смелое предприятие
стоило жизни двум муравьям; в результате тарантул был покалечен
частичным разрывом панциря и потерей двух задних лапок. Двое оставшихся муравьёв крепко вцепились челюстями в
круглую лапку панциря, и среди зрителей воцарилось величайшее
волнение. Они заключали пари, спорили, и все различия между
кастами на время были забыты из-за жажды заполучить талисман.
золото и серебро. Вскоре стало очевидно, что аутодафе будет отложено до тех пор, пока не определится исход битвы муравьёв, потому что порядок шествия был нарушен, и фамильяры со своими человеческими ношами столпились, чтобы занять выгодную позицию и наблюдать за финальной схваткой.
 Пока муравьи грызли и раскачивали ногу тарантула, он пытался подтащить их поближе к своим челюстям. Частичный успех нападавших и оборонявшихся был встречен громкими
криками сторонников пари, которых не смущало присутствие
инквизиторское братство и архиепископские сановники церкви.
 Трибуна с грустью напомнила нам, что жестокость этой сцены была
проверенным щитом демократического равенства, основанного на индивидуальной или коллективной
физической силе, умело используемой, — на случайных преимуществах или на массовом
подчинении эгоистичным интересам, как у муравьёв, нападающих на паука, чьи привычки и интересы никак не пересекаются с их собственными. Но, как вы понимаете, олени настолько глупы в своём
тупом восприятии, что при явной аналогии причины и следствия
и в результате их собственного состояния, демонстрируя произвольную
силу физической мощи, которая захватила и вынудила муравьёв и паука
вступить в антагонистическое столкновение, они не могут обнаружить в кастовых
сословиях духовенства и рыцарства такое же двигательное влияние в
умственном сочетании.

Наше внимание было так прямо обращено на сходство — из-за
жалкого состояния бедных жертв, которых пытали, чтобы
довести до преддверия смерти, и которые ожидали испытания огнём,
чтобы вернуть в свои тела жизненную искру, — что мы не могли не восхититься
поразительная быстрота детективной проницательности наших кузенов из Колизео в отношении
анализа отношений и градаций инстинктивной ответственности.
Действительно, для вас было бы невозможно представить более диссонирующую или
отвратительную сцену, или более низкое использование языка, чем эти кровожадные
люди, используемые при каждом разъединении, произведенном сражающимися. Чтобы вы
могли получить представление об этой адской сцене инстинктивного безумия, я
сделаю набросок.

Среди представителей иностранных государств выделялся шотландский
аббат из аббатства Сент-Мейтедиэль-скретч-ми на реке Твид. Лично
и на языке он был высоким и худощавым. Хотя они и «развлекались» с
английским приором, настоятелем Годдамни на Тайне, прямо на границе,
они «делали ставки» на устрашающие оскорбления, расплачиваясь
металлическими монетами. Но английский каноник, очевидно, не был
любимчиком и требовал всей той наглости, которую он приобрёл за
долгие годы господства над покорным братством, а также полного кошелька
с десятинами, потому что со всех сторон его поддразнивали. Но с презрительным рычанием на
коротких и отрывистых даремских диалектах он был готов предложить рогатые альтернативы
противостоять всем, кто осмелится. Главным среди его второстепенных соперников, выражаясь его же словами, был аббат Мортье, который смешивал язвительные насмешки со своими предложениями. В конце концов муравьи были побеждены, к большому огорчению должников английского аббата, которые всячески уклонялись от уплаты. Онклеслайдентбет, немецкий настоятель монастыря в
Шуффленхаузене, отказался платить за проигранное пари, лаконично
сказав: «Ни за что!» Ирландский аббат Файввундс сказал:
«Конечно, я сделал ставку и проиграл, но мы договорились, что я
Я бы никогда не заплатил, если бы не выиграл!» Голландский священник из Дандерен-Бликсена,
валлиец из Суитмайликса и француз заплатили свои взносы; первый —
со страшными проклятиями и бормотанием, второй — обильно потея, а
последний — ругаясь.

 Если бы не ваш наказ, я бы умолчал о событиях,
столь отвратительных в своей жестокой бесчеловечности. Особенно потому, что это отвлекает внимание от
плачевного состояния вывихнутых сисек, но в том направлении, которое мы указали
к скрытому замыслу Колизея. Трибуна, в чьей помощи вы
признаетесь, сказала, что вам нужен точный показатель реального
состояния рас Гига и Анималькула, находящихся под инстинктивным
влиянием желудка и чувств, чтобы вы могли сравнить эти данные с
данными первой эры соколов и судить об изменениях цикла. Задача,
которую мы решаем с его помощью, отнюдь не приятна, поскольку по мере
знакомства сцены жестокости становятся всё более отвратительными, так что вам
не нужно опасаться, что они повлияют на нас иначе, чем возбуждающе
чтобы очистить инстинкты наших тел от порочных страстей и
внутренних побуждений. Много времени было потрачено на споры, прежде чем
муравьиный цирк был убран, чтобы включить папские и инквизиторские
поезда в списки. Прибытие первого, в то время как битва между муравьями и
пауком была в самом разгаре, оказалось чрезвычайно удачным для кардинала Буэнавентуры,
поскольку, поспорив с папой о том, кто из них победит, с пауком в качестве своего
победителя, он избавился от клятвопреступления, а освободив его святейшество от
некоторых денежных обязательств, получил отпущение грехов.
Сочувствие к тарантулу, потерявшему свои панцирные ноги, с крайним
разделом четвёртой, не было сильно выражено, поскольку, в отличие от
предполагаемых стигматических атрибутов его современника-папы,
страдающего от инстинктивных бед, он на самом деле обладает
«чудесной» способностью к материальному воспроизведению утраченных
конечностей.

Арена для гладиаторских боёв была переоборудована для финального представления и
снабжена кольями и хворостом для огненного испытания в качестве
очистительного средства для избавления тела от ереси
грехи. Эти алтари были воздвигнуты между двумя павильонами; и
дамский, я вынужден с грустью сообщить, был заполнен
представительницами этого пола, но они принадлежали к классу,
удовлетворение зависело исключительно от органов чувств. Во время
трудов исповедников по обращению в веру в Сан-Бенитос
монахи-инквизиторы, сановники церкви и рыцари пели
грандиозную мессу под ритуальный церемониальный аккомпанемент. Это было
признано более трогательным обитательницами дамского
павильона, судя по рыданиям и стенаниям обречённых ирландцев
рыцарь, сэр О’Хэм Илл Тонг, и его оруженосец Кан Аван, которые непрестанно
заявляли о своей невиновности, отказываясь от лжесвидетельства после того, как их привязали к столбам, тем самым усугубляя неповиновение и решения судей.
Поскольку их выигрыш опозорил рыцарский орден, им заткнули рты
тряпками.

Когда эти предварительные приготовления были почти завершены, трибуна
подала долгожданный сигнал к спасению. В мгновение ока наши манатиты
оказались среди инквизиторов и церковников, сбив их с ног
вместе с рыцарями. К тому времени мы освободили синиц
прибыли помощники Колизея, которые передали спасённых в руки их родственников. Паника, которую мы вызвали, не могла бы быть сильнее, даже если бы мы были гигантами, а не карликами. Женщины, которые спокойно наблюдали за приготовлениями к человеческому жертвоприношению с помощью пыток на медленном огне, закричали и упали в обморок при нашем появлении, а их рыцари-слуги сдались без сопротивления. Папа и кардиналы были в таком же страхе, как и те, кто не был посвящён в сан, пока трибун не сообщил, откуда мы пришли. Тогда он избавился от опасений за свою жизнь.
он начал яростно креститься, бормоча при этом проклятия
в адрес Колизея и его последователей за святотатственное вторжение
и вмешательство в священные обряды церкви. Рассчитывая на то, что мы испугаемся, увидев, как он разыгрывает из себя важную персону, он собрался было уйти со своими спутниками, но трибун задержал его, положив руку ему на плечо с таким выражением лица, что дородный маленький глава церкви понял, что он спровоцировал кризис, из которого не сможет выбраться с помощью бормотания ритуальных фраз без уверенности в том, что
из-за строгого соблюдения личной независимости всех жителей Аньоло
от религиозных ограничений. Мы приведём вам условия постановления трибуна: —

«Теперь, Каноник, чтобы больше не было предательских действий с вашей стороны или по наущению тех, кто подчиняется вам, я продиктую вам условия от имени наших колоний в Манатитлане, которые вы должны соблюдать неукоснительно, ибо если они будут хоть в малейшей степени нарушены, мы возложим личную ответственность на вас и ваших соратников. До сих пор мы проявляли к вам добрую волю, но вы воспользовались ею, чтобы
навязывать нашим общинам и причинять личные обиды нашим
сторонникам; показывая, что вы одинаково лишены благодарности и
склонности к благородному и справедливому взаимному обмену. Во-первых,
вы должны уважать привилегии всех, кто нуждается в нашей защите, будь то
животноекуланского происхождения или представитель другой нации. Во-вторых, мы будем считать вас лично ответственным за любые акты жестокости, совершённые подконтрольными вам Animalculans в отношении животных или насекомых, а также за честь инстинктов
Человечество, мы особенно осуждаем все варварские развлечения между мужчинами. К счастью, связь с нашей родиной снова восстановлена, и благодаря своевременному прибытию наших родственников мы смогли воспользоваться их советом, когда он был нам особенно нужен. Из сегодняшних событий, которые свидетельствуют о непоколебимой доброте вашей дочери Идолисимы, которая следует наставлениям своего
Колизейское образование, отныне мы будем требовать, чтобы все дети из Аньоло
в Риме с этого момента подвергались нашему цензу и
Образовательный долг. Мы осознаём, что, принимая на себя этот долг, мы
берём на себя огромную и тяжкую ответственность из-за плодовитости
ваших животных наклонностей. Но со временем наше открытие приведёт к
замене количества на более высокое качество с помощью
привязанностей, которые вы сможете реализовать в отцовской связи со
своей дочерью».

 Здесь он прервалсяСэр О’Хэм Илл Тонг, из чьих уст была извлечена кляпа, воскликнул: «Клянусь нашей святой матерью, то, что ваша честь изволит говорить, — истинная правда, и, клянусь, если есть что-то ещё, я готов поклясться на своей шкуре!» Но если ваша честь будет так любезна и прикажет одному из ваших великанов снять этот ошейник, который приковывает моё горло к столбу, и освободит меня, если вы закончили говорить, то я смогу услышать остальное с большим комфортом, и вы спасете от огня столь же хорошего христианина, как и всегда
сожгли за измену, — хоть убей, не понимаю, как такое может быть,
ведь я ни слова не сказал по этому поводу!»

Это характерное для ирландца многословное обращение было немедленно удовлетворено, и, получив свободу, он упал на колени у ног трибуна, призывая на его голову благословения всех святых ирландского календаря и предлагая служить ему до конца своих дней, пешком или верхом, за ничто, кроме честной платы, харчей,
льгот, добычи и права пользоваться кухней и тому подобным!
нелепое падение, выражаясь словами, от рыцарской инфляции вызвало улыбку
, несмотря на неловкость, вызванную нашим вмешательством.
Но поток его красноречивой благодарности восходящей партии, имевший
отношение к будущим выгодам, можно было с трудом остановить. Когда
это было сделано, ему посоветовали как можно скорее вернуться к месту своего рождения
прежде, чем его тело постигнет худшее зло, чем очищение огнем.

Папа и его кардиналы, несмотря на упрёки трибуна, стали такими же подобострастными, как и раньше
Мы были высокомерны. Предложение папы римского развлечься этой ночью мы не могли принять,
поскольку, став свидетелями варварских событий этого дня, предпочли защиту наших
силикотов под карнизом гостеприимству человеческих волков. После того, как толпа разошлась,
был отправлен гонец, чтобы сообщить Колизею об успешном завершении нашего
предприятия и попросить прислать за нами сокола на рассвете. В соответствии с нашей просьбой на следующее утро с первыми лучами солнца появился сокол.
К нашему большому удивлению, когда он приземлился, то, к нашему удивлению,
Идолисима Канониса вместе с родителями трибуна и другими
представителями Колизея, заполнившими всю площадку для
развлечений, спустилась, чтобы принять наши поздравления. Из рассказа сестры трибуна выяснилось, что Идолисима, покинув арену, искала защиты в сопровождении Пенни Сонг и Длинного Лука в Колизее, прекрасно понимая, что родственные узы не спасут её от темниц инквизиции, недавно построенных папой, её дядей. Судя по приветствию, которым она встретила трибуна, это было очевидно.
побуждая нас к разговору, чтобы сообщить нам, что более сильный мотив, чем страх перед тюрьмой, заставил её искать убежища у своих приёмных родителей, у которых она провела детство.

 Не дразня нас любопытством по поводу её благополучия, она обратилась к трибуне: «Ваши манатитланские кузены, Новот, вряд ли были бы удовлетворены вашей заботой обо мне, если бы я позволила вам молча считать меня невиновной в вашей непоколебимой вере в мудрость, которая продиктовала нашу помолвку. Поскольку мы едины, но всё же одиноки в исполнении
нашего брачного союза, я с нетерпением жду
ласковое одобрение, которое не могло бы быть дано, если бы они считали меня способным участвовать в жестоких событиях вчерашнего дня иначе, чем формально. Говоря это, я хочу оправдать себя за добровольное следование рыцарским обычаям, в которых я участвовал, поскольку они были тогда, как и всегда, печально противоречивы моим представлениям о любви и привязанности, которые ярко впечатляют меня реальностью существования, не зависящего от смертности тела.
Чтобы ваши кузены могли осознать, в какой мере они имеют право на
даруйте мне свою снисходительность и сочувствие, и я расскажу им о том, что повлияло на моё решение стать опекуном вашего народа. Я уверен, что события вчерашнего дня расскажут вам о моём происхождении лучше, чем я могу рассказать сам.
На четвёртом году моей жизни, когда мои представления были ещё в зачаточном состоянии,
достаточном для того, чтобы произвести впечатление, но не для того, чтобы
выработать зрелое суждение, основанное на сравнении, мои отец, мать и два
брата тяжело заболели чумой, которая одинаково губительна для
Расы Гига и Анималькула. Ужасающие сцены горя, которые ежедневно
пересказывались в моём присутствии, вызывали у меня страх за себя, и
когда мои родители заболели, я добавил беспокойства к заботам моей
тёти, на попечении которой мы остались после ухода слуг и соседей. Однажды моя тётя, отчаявшись и потеряв надежду, обняла меня
и, горько оплакивая грозящее нам опустошение из-за смерти моих
родителей и брата, пыталась утешить меня ласками. Я обнял её
за шею, прижался губами к её уху и
Я отвернулся, когда дверь тихо открылась, и мой голос затих от удивления, когда я увидел входящую очень крупную и красивую женщину. [Здесь Идолисима нежно обняла Дочессу Ромелию за шею.] Моё молчание и пристальное внимание привлекли внимание тёти к двери, и когда она увидела незнакомку, которая, казалось, была ей хорошо знакома, она сильно смутилась из-за того, что застала меня за бесполезными причитаниями. Это заставило меня с радостью
надеяться, что гость был ангелом, посланным нам на помощь. Поэтому, осмелев,
С чувством надежды я осторожно высвободилась из объятий тёти и подошла к незнакомке, умоляя её помочь моим родителям и братьям! Через мгновение я оказалась в её объятиях; затем я так быстро изменилась, что больше не боялась, потому что её голос и прикосновения внушали мне такую уверенность, что я была уверена: она пришла с небес, чтобы помочь нам. Но с тех пор я поняла, что она пришла из гораздо лучшего места, недоступного золоту и его эгоистичным соблазнам. Уговаривая мою тётю набраться храбрости,
она вышла, всё ещё держа меня на руках, и встретила цензора,
другие из её народа, она вернулась, и вскоре наш дом сильно изменился, потому что они принесли с собой твою одежду, которая осталась чистой, так что всё стало не мрачным и печальным, а красивым и весёлым. Тогда
мать ожила, она тоже узнала ангела, который спросил её, может ли она
взять меня к себе домой в Колизео? О, как радостно моя мать улыбнулась и
прошептала «да», так слабо и умоляюще, с благодарностью в глазах,
которая с тех пор никогда не исчезала. Пытаясь заговорить, моя мать заснула,
не дыша, но продолжала улыбаться, пока её улыбка не превратилась в тень.
при лунном свете, затем нас отвезли в Колизей, потому что моей тёте нужен был отдых. Там нас искупали и одели с такой заботой, что мы совсем растерялись от любви и уснули. Утром нас разбудили солнечный свет и пение, такое гармоничное и радостное, что моя тётя коснулась меня, чтобы убедиться, что мы думаем одинаково. Меня отдали в школу, где было так много детей, что в любви мы были как
единое целое, потому что мы были так близки, что слёзы
досады и печали никогда не текли из наших глаз. Потом, когда я подрос, я научился
Я стремился к личной чистоте и заботился о себе, чтобы помогать другим в благодарность за любовь.
 Я мог бы сказать гораздо больше, но чувствую, что вам это не нужно. Когда мой отец стал моим дядей, Папой Иннокентием I, мне исполнилось восемнадцать лет, я была помолвлена с Новуотом, и мы наслаждались гостеприимством моих приёмных родителей, Доша и Дошессы из Ромелии, во время испытательного срока, когда мой отец после своего избрания потребовал, чтобы мы с тётей вернулись под его опеку.
Дош, посоветовавшись со своими советниками, поскольку ему было очень жаль расставаться с нами, пришёл к выводу, что нам лучше вернуться. Это было очень печальное решение для нас, но нас заверили, что если мы будем чувствовать себя несчастными из-за того, что не можем творить добро, то сможем вернуться. Затем нас отвели во дворец моего «дяди», но никто по-настоящему не обрадовался нашему приходу, потому что мы были чужаками даже для моего отца, который не принимал ежемесячных приглашений навестить меня в школе Колизео. Однако нас постоянно окружала толпа слуг и людей из
состояние, в котором мы были с ними, делало нас просто марионетками, и мы чувствовали себя очень неуютно, потому что ничего не могли сделать сами. Но все они были очень щедры на комплименты, из-за которых мы чувствовали себя отверженными. Первым процессом, которому мы подверглись, было очищение от ереси. Для этого с нас сняли наши льняные одежды и переодели в тканые, которые в своей новизне пахли животной землёй и вскоре стали тяжёлыми и невыносимо грязными, несмотря на то, что их окропили
святой водой во время нашего крещения. Затем моя тётя стала королевой Рима, а я была наречена принцессой Идолисимой Каноникой тем же способом. Через несколько дней после этого моя тётя сбежала и вернулась, чтобы воссоединиться со своим Колизеем; с тех пор меня тщательно охраняли, так как я пыталась сбежать вместе с ней, но потерпела неудачу. Так что, когда мой отец стал моим дядей, я превратился в марионетку, или кость,
и плоть, ставшие предметом соперничества для самого сильного и хорошо обученного животного в
списках, и, казалось бы, был вынужден подчиняться установленным правилам; но
с намерением сбежать, если представится такая возможность. В этом
отношении я проследил за своими детскими впечатлениями, выраженными
на языке, которым я привык делиться с моими любимыми школьными
товарищами; если бы я переработал их в соответствии со своими
нынешними представлениями, это помешало бы воспоминаниям о
любви. То, что вы вчера видели меня в списках, произошло не по моей воле, как вы согласитесь; но, возможно, из-за мудрого желания Доша и его советников проверить, насколько я способен противостоять словесным лести и материальным благам, к которым я
я бы предстал перед папским двором моего дяди. Ибо я был старше вас на несколько лет, и мои инстинктивные впечатления до сих пор сохранились в памяти, а детские желания воплотились в предполагаемом материнстве искусственных созданий, похожих на младенцев. Но если бы вы только могли увидеть меня таким, каким я себя чувствую и чувствовал, из жалости к бесплодной любви римских матерей, которые довольствуются гордостью за то, что их дети добиваются материальных благ, и пустыми почестями, дарованными моим дядей, папой, вы бы поняли, что я со всей душой
несовершенства, которые я, в своей нынешней любви к чистоте и добру, освобождаю от инстинктивного порока моего тела. Зная о моём искреннем стремлении к очищенной добродетели, о моём желании блага для других, вы, я уверен, окажете мне помощь в достижении высших достижений, к которым стремится ваш примитивный народ в своём любящем восприятии».

 Это обращение Идолисимы нашло отклик в наших сердцах и было с теплотой и радостью подтверждено в крещении нашими глазами. Дочеша, отвечая на нежные ласки Идолисимы, сказала:
что она и её тётя благородно поддержали это начинание, показав, что восприятие любви женщиной, если оно свободно от эгоизма, в какой-то мере не зависит от возраста, если она постоянно подаёт пример. В заключение следует сказать, что союз Новота с
Идолисимой был заключён с согласия её отца. Это событие было
отмечено песней «Пенни Сонг» с импровизацией под названием «Эпоха Арденс»,
а Лонг Боу помог с переложением «Высокой воды» на «Чистую воду». Но из-за отсутствия у них прецедентов, связанных с Манатитланом
История и любовь, не зависящие от инстинктивного материализма тела,
для напыщенного воображения в словесном описании, их поэтические
овации были бы сочли банальными, если бы не их искусное исполнение
в хорошо подобранном музыкальном сопровождении цитры и тыквы. Эта расшифровка столь разнообразного по своим проявлениям события
даст вам более точное представление о положении наших римских колонистов,
чем исторические записи и статистические отчёты, о которых вы узнаете в ближайшее
время.

 TITVIEW.

_Nota Bene._— Наши жёны не сидели сложа руки, а под руководством
Олуизандрии украсили многих женщин Рима, которые своим безмолвным примером
повторяют семью Индегата.

 * * * * *

В конце письма Титвью Дош сообщил, что первые путешественники второй эпохи соколов застали колонистов Константинополя и Иерусалима в ещё более процветающем состоянии, чем жители Рима, и в равной степени радовались исполнению своих ожиданий. Но как
они демонстрировали одни и те же характерные черты догматического правления, с
различиями в кастах, которые объяснялись степенью контроля, осуществляемого
отдельными людьми над своими привычками, а также контролем над массами.
Противодействие колониальному примеру было в основном одинаковым. «А теперь, в
сопровождении мистера Уэлсона, я оставлю вас размышлять над приведёнными мной примерами
человечества Гиги и Анималькула, живущего под властью инстинктивных
привычек и обычаев, порождённых неразумием желудка, контролирующего
мозг, пока не придут ваши письма из
по другую сторону пропасти прецедентов, чтобы усилить контраст между
вашими прошлыми и нынешними мыслями. Тем временем вы можете изучать с нашей
ауральной помощью профессиональные навыки, развитые у вспомогательных
членов корпуса вопреки примеру Геракла и нашим мысленным заменам. Несмотря на формальное влияние,
приводящее к привычке к внешнему соответствию, ни доктор Баахар, ни кураторы
звука, ни художник не изменили своих взглядов по сравнению с прежними, и
в своём нынешнем настроении они рассказали бы о произошедших событиях как
поверхностные факты для публикации или научные сплетни, а также
волнение, изумление и удивление в глазах толпы, которая толпится с
открытыми ушами в лицеях и публичных лекториях, чтобы получить
впечатления от барабанов.
 Ваших профессоров в колледже и учёных можно по праву сравнить с
вашими железнодорожными локомотивами, которые быстро движутся вперёд и назад по
рельсам, но, сойдя с рельсов, не могут самостоятельно сдвинуться с
места или сдвинуть свои поезда. Но теперь, когда вы видите
различные уровни инстинктов, вы можете легко их обнаружить
и испытайте источник жизненной силы, дающий нынешнее счастье, на прочность, чтобы убедиться в его бессмертии».




 ГЛАВА XIX.


 После утренней службы 9 декабря Корреляна
объявила о скором прибытии курьеров с письмами. В полдень прибыл поезд,
которым командовал падре Саймон, специальный посланник капитана
Гринвуда. Его конвой доставил письма из Европы и Монтевидео в
ответ на те, что были отправлены господином Холлидорфом и мистером Уэлсоном, а также другим членам корпуса. Падре, хотя и выглядел уставшим,
усталость, пребывал в своём обычном счастливом состоянии душевного смятения, к которому
добавились ласковые приветствия гераклейцев и киронцев, заставившие его воскликнуть: «Что ж, клянусь своей совестью, я верю, что вы искренне рады меня видеть!» Его душевное смятение усугублялось
характером его миссии, о которой мы постепенно расскажем. Мистер Уэлсон получил множество писем, многие из которых были от его корреспондентов в Панаме,
которые хотели узнать причину его столь долгого отсутствия.
Письма, связанные с его деловыми обязательствами, быстро отправлялись, а его
интерес был сосредоточен на чтении писем от его корреспондентов в
Монтевидео и Буэнос-Айресе. Сначала мы приведём текст письма месье Бодуа.

 БУЭНОС-АЙРЕС, _19 ноября 182-_.

 Сеньору дону Гильермо Уэлсону:

 _Гераклея у водопада, Андская Ла-Плата._

_Дорогой сэр_, ваше письмо было должным образом получено, и я могу с уверенностью сказать, что
его содержание заставило меня усомниться в собственном здравомыслии. Открытие
остатков латинской и азиатской рас было вполне достаточно для рационального осмысления и удивлённого восхищения! Но открытие представителей человечества из Аньоло-Каленцано совершенно потрясло и изумило мои способности к удивительному воображению, пока разум с холодной рассудительностью не взвесил ваши письменные свидетельства здравомыслия. Затем, будучи совершенно убеждённым в том, что вы не
задумали проверить степень моей доверчивости с помощью
воображения, я нашёл в себе признаки одобрения, которые
подтвердили мою веру в искренность ваших слов.
счастье. Если вымершие виды животных Гига представлены ныне живущими
животными-кулуанами, то вполне разумно, что порядок продолжения
должен включать в себя человека. Благодаря этим дедуктивным рассуждениям
мой разум примирился с признанием ваших манатитланцев в качестве
настоящих представителей человечества, с которыми можно вести переговоры.
Моё изумление и восхищение снова возросли от вашего описания их
привычек и развитой способности к самоконтролю, а также от примера
взаимной доброй воли. Вполне естественно предположить, что доверительные отношения должны быть результатом самоуважения
правительство, ибо чистота и добродетель — родители бескорыстия. В
сравнительной степени мы увидели, что дети нашей расы, которых по
необходимости приучили к самоотречению, надёжны и добры и
способны содействовать общему счастью других. Я не могу найти
подходящих слов, чтобы выразить облегчение, которое я испытал,
увидев свет, озаривший мой разум, и осознав, что Творческое
намерение может быть реализовано! Должно быть, у человека, неспособного к этому, очень скудные умственные способности
осознайте в этот момент, какой эффект может возыметь взращивание в себе зародыша добра для контроля над инстинктивной животной природой. Из уважения к любящей проницательности манатитланцев, которая позволила им почти инстинктивно обнаружить замысел в выращивании с младенчества зародыша добра, моё тело, казалось, съёжилось от стыда из-за своего раздувшегося грибовидного нароста, символизирующего глупость, под влиянием их привнесённого разума. Но благодаря
знанию причины мои усилия по оказанию помощи сопровождались
инстинктивное угнетение, исходящее от животного начала, столь очевидное в своём эгоизме,
что, несмотря на все мои усилия, я смог лишь частично избавиться от него,
решив, что в лучшем случае стану несовершенным примером для будущих поколений.
В предвкушении искренней и неизменной симпатии гераклитов моя наследственная неверность, порождённая пагубной глупостью сектантских заблуждений, рассеялась, как туман в пампе, перед яркостью и живительным теплом утреннего солнца. Теперь, когда система образования «Манатитлан»
возродила мои надежды, я с нетерпением жду
я искренне желаю, чтобы моя жизнь продлилась, и я смог стать свидетелем полного
вступления в силу самоуправления, на время и навсегда, без
принуждения со стороны инстинктивного жречества и политических
деятелей.

Что касается поиска, который вы хотели, чтобы я
провел в поисках информации о реликвиях: мне удалось найти
косвенные доказательства, которые, без сомнения, доказывают, что
многие галеры из внутренних вод восточного континента, проходящие
через Средиземное море,
Атлантический океан, достигший берегов устья Ла-Платы до того, как
начало нашей христианской эры. В разные периоды последних двух столетий ходили слухи о существовании обнесённого стеной города, населённого белой расой, расположенного в Андской долине, из которой берёт начало река Вермехо или один из её притоков. В разные периоды иезуиты предпринимали попытки договориться с индейцами о том, чтобы они поделились своими знаниями, но все их предложения отклонялись с таким мастерством, что возникал вопрос о том, действительно ли они существуют.
ещё большая загадка. Их миссионерские попытки проникнуть в страну диких племён, за реку Чакас, наталкивались на решительное и успешное сопротивление. Сообщество Помполио существовало на протяжении веков. Предки ваших киронцев были предполагаемыми основателями Мендосы, откуда их изгнали полукровки, предки нынешних жителей.

Остатки сосудов, несомненно, финикийской, египетской и римской
конструкции были найдены в сохранившихся гуановых и
аллювиальных отложениях, которые заполнили собой проливы
где они были пришвартованы. Об этом дон Педро Гарсия расскажет вам в
кратком письменном отчёте. Следующее сообщение о находке я
скопировал в переводе из старого номера «Gazette de
Bogota»:—

«Привожу отрывок из «Новых анналов путешествий»,
том 1, страница 393, 1832 год. В деревне Долорес есть два места
В Монтевидео один фермер находит надгробный камень с неизвестными
надписями. Подняв этот камень, он находит глиняный сосуд, в котором
лежат два бронзовых меча, шлем и кольчуга.
амфоры с маслом и одна в земле больших размеров. Все эти
обломки были доставлены ученому отцу Мартинесу Гарсии, и ему удалось прочитать
на камне эти слова, написанные греческими буквами. Смотри, Филипп * * * * *.
 Александр, сын Македонского * * *. Васи эпи тес экзуи * * * *. к * * ти
* * * эн * то * * топ * * Пелатин. Это полностью соответствует действительности.
Александр, сын Филиппа, был родом из Македонии, примерно в 63-ю Олимпиаду, в этих
местах. От Петолема ничего не осталось. На рукоятке копья выгравирован
портрет, который, по-видимому, принадлежит Александру, а на шлеме можно заметить
круг, изображающий Ахилла, волочащего труп Гектора перед
стенами Трои. Это открытие, сделанное современником
Аристотеля, было найдено в Бразилии. Вполне вероятно, что Птолемей, этот ключ от гробницы Александра, был принесён течением в
середину того, что древние называли Великим морем, и оставил свой след в
этом памятнике, который в трёх местах представляет большой интерес для археологов». — _Всеобщая газета Боготы._

 Судя по периоду, на который указывает эта находка, река была судоходной.
текущее значение скорости течения в Гибралтарский пролив и от него до устья Ла-Платы
Можно оценить с помощью текущих расчетов, которые были
рассчитаны на скорость двадцать миль в час в разгар муссонного шторма. Это
дало бы плавающему объекту скорость на поверхности четыре или пять миль в
час под действием прямого толчка; и с должным учетом встречных скольжений
из-за водоворотов, отсутствия направления и других причин случайное плавание могло бы
должно быть выполнено в течение двадцати-тридцати дней. С квадратными парусами,
которые использовались на судах Птолемеев, с неглубокими носами, сделанными в форме грудей
и шеи водоплавающих птиц, быстрый переход можно было совершить при
наличии намерения и благоприятного ветра, но у древних мореплавателей был
суеверный обычай полагаться на волю случая. М. Холлидорф или
доктор Баахар могли бы прийти к приблизительному предположению о
происхождении киронского языка от сирийского корня и окончаний, а также
с помощью подобных тестов определить, был ли он беберийским или мориско. Четвёртое чудо вашего
Открытия арабских рыцарей заключаются в том, что на дикаря из диких
орд можно положительно повлиять с помощью примера добродетели или каким-либо другим способом
считает себя послушным либо разуму, либо доброте. И все же я бы настаивал на
необходимости произвести на них впечатление знанием добра и зла, с
детективным восприятием, достаточным для вашей защиты от их
мстительных инстинктов, чтобы вы не стали жертвами неуместных
уверенность в серьезности травм, нанесенных нашей расой.

В заключение моего послания я честно заявлю, что я завидую самому низкому из вас
способности вашей партии - его привилегии вносить свой вклад в ваш общий фонд
удовольствия. Как я тосковал, ждал и отчаивался, когда
непреодолимое очарование искренней любви, предвещающее бессмертие. В записке от дона Педро говорилось о желании его семьи, чтобы я навестил их в качестве консультанта от вашего имени. Вы слишком хорошо знаете, что в прошлом он был источником беспокойства. К моему огромному облегчению, я застал его с двумя дочерьми, вашими любимицами, Ловиеттой и Лавокой, переполненными искренней благодарностью за многочисленные преимущества вашего открытия. Поскольку наша встреча при таких
обстоятельствах была характерной, я постараюсь оказать взаимную
впечатления от разыгравшейся сцены. Вместо тевтонского
стража с грозным циклопическим лицом дон Педро встретил меня
у открытой двери, очевидно, ожидая моего прихода.
Встретившись у входа, мы на секунду замерли, глядя друг на друга с
задумчивой нежностью, пока нарастающий прилив наших общих эмоций не
высказал схожие впечатления; затем, импульсивно пренебрегая
формальным достоинством и к большому удивлению наблюдавших за нами
соседей, мы обнялись с братской теплотой.
наша новая роль — сочувствие. Укрывшись от любопытных взглядов незнакомцев, мы вошли. Дон Педро уступил свой пост привратнице, которая впервые получила от меня вежливое приветствие, на которое ответила тем же. В патио нас встретили Ловье и Лавока, которые, быстро распознав в нас детскую привязанность, поняли причину нашей необычной сердечности. Получив разрешение от отца, они сразу же принялись за рассказ о чудесных открытиях дона Гильермо, часто останавливаясь, чтобы уточнить детали, и
комментарии к поразительной информации, изложенной в вашем письме к ним, которое было снабжено конфиденциальным признанием: «Что ж, м-р
Бодуа, странно, что сегодня утром мы так сильно вас любим, а раньше так сильно вас боялись, что не могли вас полюбить!» Затем в течение часа или больше они болтали о любви с таким ясным пониманием перевода «Манатитлана», что я остро ощутил скудость собственных ресурсов. В доказательство неисчерпаемой притягательности любви я
пробыл с ними три дня, прежде чем мы добрались до главной цели нашего визита
Мы сосредоточили на них наше внимание, а затем, с неохотой, отвели взгляд, чтобы с помощью наших материальных ориентиров проследить за предками,
явившимися в Гераклею.

Вы убеждаете меня посетить Гераклею. Я могу заверить вас, что во всём этом обширном пространстве мысли нет перспективы, которая доставила бы мне хоть десятую часть удовольствия; но мне стыдно признаться, что я чувствую в себе старую закваску инстинктивной неприязни к членам корпуса,
независимо от их национальности. Лично я, как вы знаете, не знаком с ними. Поэтому я сомневаюсь, что они способны контролировать себя.
Я не могу искренне решиться на эксперимент добровольного сотрудничества
с ними, даже под эгидой Геракла. Мои чувства как француза
по-прежнему инстинктивно патриотичны, несмотря на упрёки,
содержащиеся в каждом предложении вашего письма. Я прекрасно понимаю всё,
что вы могли бы сказать в пользу суда, и мой разум с готовностью
принимает всё, что вы могли бы сказать; и я с прискорбием
вынужден откровенно признать, что не гожусь для совместной работы с немецкими членами корпуса, хотя они и получили престиж Геракла
усыновление. Если мой расклад позволил бы мне принять часть
ласковое сочувствие, коварный личину лицемерия не было
оградить меня от auramentation Manatitlan, с которыми я бы охотно держат
себя, в искренности, достойный, в меру своей свободы от
инстинктивное инвалидности. Как бы сильно ты ни сожалел о том, что у меня нет благородства.
качества, которые позволяют вашим беспристрастным страстям пребывать в покое, я
уверен, что ваша врождённая галльская склонность к клановым предрассудкам,
даже в вашем новом свете, оценит честность моих мотивов. Чтобы заслужить
В знак уважения к жителям Манатитлана я буду использовать все возможные средства, чтобы
преодолеть свои предрассудки. Я уже был вынужден признать, что, судя по
отвратительным впечатлениям, которые до сих пор остаются у меня от
резни в Париже, если бы мы одержали победу, то вряд ли проявили бы
такое же милосердие, как немцы. С более опытными генералами в качестве игроков в смертельной игре
войны слабые движения наших глупцов были предвосхищены и
поставлены под шах. Это вызывает яростное стремление к возмездию, особенно
Война была развязана тираном, у которого не хватило такта, чтобы предвидеть и обеспечить безопасность своего трона. Конечно, катастрофические последствия войны отразились на правителе и подданных,
как в глупости, так и в решительности. Наших солдат гнали, как овец, на бойню. На самом деле, ни у одной из сторон не было веских причин для
войны, и французский народ, который в этой игре сыграл роль пешки и
платит за это, должен был решительно выступить против. Победитель может позволить себе
щедрая милость к побеждённым. Этот ретроспективный взгляд я
предлагаю в качестве примера моего инстинктивного великодушия, и пока я не почувствую искренность своего самообладания, я должен избегать искушений, которые могут вызвать ненависть и месть, главные составляющие патриотизма. Искренне
благодаря вас за счастье, которым я наслаждался благодаря вашей проницательности, вы можете быть уверены, что оно произведёт на меня сильное впечатление в ответ.

 Г. Бодуа.

Примечание. После того как я закончил писать это письмо, я посетил и открыл
курган, возведённый над останками римской женщины. Надпись, выгравированная на камне, покрытом курганом, почти не читалась из-за повреждений, но нам удалось с большой долей вероятности расшифровать следующие отдельные слова: COR. * * * *, * * *
AUGUSTA * *. IB UXOR ; * * * * * * *. ALLISSUIS. * * *. Прялка была
эмблемой, использовавшейся для обозначения трудолюбия, если она была
выгравирована в вертикальном положении, но если она свисала с нити,
это указывало на репутацию бездельника. Дон Педро напишет вам особое
описание наших совместных трудов. Теперь я отложу своё всё ещё перегруженное работой перо, чтобы мои мысли созрели для лучшего выражения. Г. Б.

 * * * * *

 Когда мистер Уэлсон читал вслух письмо месье Бодуа медленно, чётко и
с расстановкой, оно было понятно всем и вызвало тёплые
восхищения и сильное желание послушать чтение дона Педро
Гарсия, которого мы переводим.

 БУЭНОС ЭЙРЕС.

 ДОБРЫЙ ДЕНЬ, ДОН ГВИЛЬЕРМО, — с тех пор, как мы получили ваши письма с описанием вашей
чудесные приключения (в которые мы поверили, потому что не могли усомниться в искренности вашей привязанности), мы пребывали в постоянном радостном возбуждении, которое помогло очистить мрачную атмосферу нашего дома от вековых запахов и обрядов инстинктивной религии. В то время как мы трудимся над облегчением наших тел, занимаясь домашними делами, мы (господин Бодуа теперь является членом нашей семьи) размышляем о том, как ваше откровение повлияет на ситуацию.
ритуального эгоизма. А также в оценке степени сопротивления и
ужаса, которые это вызовет у приверженцев церемониальных сект,
собирающихся для поклонения самосохранению и охотящихся друг на друга. Мы уже почувствовали предзнаменование его практического эффекта,
продемонстрированного нашим семейным инкубом, падре Молинеро. Лишив секты их материального рая и ада, на которые в качестве платы за вход священники выдавали устаревшие страховые полисы для души, вы положите конец
наложить эмбарго на их эгоистичные планы по взиманию страховых взносов. И действительно, в оптимистичном прогнозе мы теперь можем увидеть предсмертные судороги спасительной благодати в её последней ритуальной борьбе за спасение от неизбежного забвения, уступающей место славному сиянию любящего бессмертия. Как вы можете себе представить, мне почти нечего сказать в своё оправдание за то, что я был влюблён в прошлом, кроме того, что мой разум и благоговение сменились безразличием, из-за чего я принимал формы, в которых моё почитание не могло найти надёжного пристанища
место. Теперь мы едва ли можем смириться с мыслью, что на протяжении всей жизни мы были настолько недальновидны, что не осознали с помощью интуиции, что только чистота и добродетель могут соответствовать замыслу Творца, чтобы обеспечить нам в жизни любящее бессмертие. С того момента, как я прочитал ваше письмо, я ощутил пробуждение и, избавившись от ужасного наваждения, обрадовался возможности помогать другим. Чтобы вы могли более полно осознать эффект перехода, это
Это быстро поняли ваши любимые чикита Ловиета и Лавока, которые с нетерпением ждали лакомства, которое, как они знали, вы не преминете им отправить. Когда на моём лице заиграли радостные лучики, они
прервали моё чтение, обняв меня за шею и прошептав, словно боясь
нарушить радостное настроение: «О, отец, как ты счастлив,
должно быть, у нас тоже есть что-то хорошее, — позволь нам поцеловать
тебя, а потом почитай, мы очень хотим услышать, что написал дорогой дон Гильермо
написано, чтобы ты выглядела такой весёлой». С этой мольбой, подкреплённой
нежной атакой, я начал с начала твоего письма, но
половину его я уже прочёл, и по мере чтения объяснял их
любопытным слушателям чудесные перипетии твоего опыта. С
появлением Коррелианы моё чтение стало прерывистым из-за
резких интонаций поцелуев, которыми я телеграфировал её доброту,
с восклицаниями: «Как прекрасно», «Marvilloso!» «О, если бы» — но желание
осталось незавершённым в его голосе, но осознанный румянец
Мгновенная печаль ясно отразила груз их мыслей в
полной надежд мольбе. Эти эмоции, искренно выражающие
стремление к добру в младенческом возрасте, если не омрачены
дурным примером, — когда мои несчастные так хорошо запомнили
это впечатление, несмотря на то, что подверглись его пагубному
влиянию, — когда мои несчастные так хорошо запомнили это впечатление,
несмотря на то, что подверглись его пагубному влиянию. При
готовности таких юных неофитов к восприятию, демонстрация
манатитанцами примера чистоты и добра должна увенчаться успехом
среди нашего народа.
Что касается более высокой оценки, то как могло бы быть более правдивым ее впечатление
что может быть более ясным для понимания здравым смыслом или более приятным для любящего почитания, направленного на Высший Источник всего хорошего, чем привлекательная дорога детского восприятия? Практическая или образцовая чистота и добродетель в достижении, по моему мнению, являются сутью и широтой «теологии» Манатитлана, если мне будет позволено использовать слово, столь лишённое внутреннего смысла, для выражения высочайших возможных представлений о реализованном достижении.
Я уверен, что не неверно истолковал «Кодекс» Манатитлана.
восторженное одобрение вышеупомянутых богословов, известных вам своей
любовью к ближним.

Как сектанты будут использовать метод Манатитлана для воспитания
своих детей в любви и заботе, предсказать невозможно. Но
мой дом был «освящён» частичным решением католического метода, который
будет принят после демонстративного осуждения вас и ваших образцов
Манатитлана как адских новаторов вашим старым «другом»
падре Молинеро. В гневе и раздражении он забыл, что анафемы
были завуалированными клятвами, дьявольски изменёнными для священнического проклятия.
я свободно раздавал их в качестве последнего дара всем новаторам, и в число тех, кого я
лично удостоил этим даром, вошли те, кого я больше всего ценю и уважаю. С
самообладанием, которое на мгновение заставило меня почувствовать
ликование, учитывая мои прежние вспыльчивость и раздражительность, я
хладнокровно напомнил ему о формальных обрядах, установленных обществом для
общения;
заверяю его, что я должен отстаивать привилегии убежища и стабильные права на мою крышу, признанные цивилизованным человечеством, против вторжения любых лиц, отказывающихся подчиниться
ненавязчивые правила инстинктивной пристойности. Это предостережение так
разгневало его, что его злобная нетерпимость вырвалась наружу в
дьявольском буйстве, невзирая на мои прямые намёки на то, что он
переступает границы терпения. Но когда он продолжил свою обличительную речь, я властно
прервал его, и эта решимость устрашила его. Затем, провожая его к внешним воротам,
я прямо заявил о своём желании услышать, как он выразит намерение
навсегда покинуть мой дом.
Ультиматум, предъявленный после многих лет неоспоримого господства, заставил его прежнее выражение мстительной ненависти померкнуть по сравнению с лёгкими отблесками летнего электричества, контрастирующими с яростными вспышками, сопровождаемыми глухим рокотом грозовой тучи. И действительно, когда портера выпроводила его, отпустив грехи, его лицо заметно вытянулось, приняв злое выражение, а горло сжалось, как у кобры, готовой нанести удар и впрыснуть яд. Не сумев устрашить речью, он прибегнул к
свирепые ритуалы отлучения от церкви, которые раньше заставляли
королей и императоров дрожать от инстинктивного страха. Это бессильное
попытка, должно быть, вызвала на моём лице презрительную ухмылку,
Теудшен, привратница, сделала многозначительный жест,
вопросительно указав ногой на дверь, когда он переступал порог, на что я
отрицательно покачал головой, иначе мне пришлось бы нести
ответственность за то, что я санкционировал поспешность, которую она
хотела продемонстрировать падре Молинеро, чтобы ускорить его уход. Вместо того чтобы отрицать
когда я упрекнул её за то, что она задумала совершить неженственный поступок, который в итоге привёл бы к большому скандалу, она невинно спросила: «А что ещё могла сделать женщина, когда под рукой не было метлы?» Затем она продолжила, оправдываясь: «Если мужчины приходят в дома порядочных людей, одетые как женщины, в юбках, и ведут себя неподобающим образом, как им и следует, то правильно, что им прислуживает женщина, как мужчина обращался бы с ними, если бы осмелился!» Этот ирландский стиль
Умоляющий тон, в котором она говорила, затронув мою мягкотелость и нерешительность в применении власти, сразу же развеял мою дурное расположение духа, и я спросил ее, знакома ли она, как добрая лютеранка, с текстом, в котором говорится о возмездии за пренебрежительное отношение? Немного подумав, она сказала: «Я точно не помню, но кажется, их выгнали из дома». Этот ответ завершил моё
катехизическое собеседование, но каким бы далёким от
изложения текста он ни был, его истинность была верной с точки зрения здравой доктрины
выражение инстинкта. Что касается юмористического стиля речи Теуден, с прерывистыми, дрожащими интонациями, варьирующимися от
низкого голландского гортанного до резкого скрежещущего верхненемецкого, я отсылаю вас к вашим воспоминаниям о том удовольствии, которое вы получали от общения с ней. Покинув патио, я почувствовал гнев,
несмотря на патриотическую прямоту Теуденса, которая долгое время
усугублялась симпатиями падре Молинеро к Франции. Я неуверенно
вернулся в гостиную, опасаясь, что мать моих детей может
изгнание её духовника как непростительный грех; и всё же я не мог не поздравить себя с тем, как избавился от предателя, сеявшего раздор и смуту в моём доме.
 Войдя в её комнату, полностью готовый встретить её презрительные и вызывающие взгляды, плохо скрываемые под маской безразличия, я был поражён, когда вместо этого увидел заплаканные глаза и мягкий умоляющий взгляд, говоривший о самоуничижении. Эти
предчувствия раскаявшейся любви вернулись с любящим сиянием
радости, счастливые воспоминания о нашей ранней супружеской жизни, когда я был
вполне самостоятельным исповедником, не нуждавшимся в помощи священника или свекрови.
Полный решимости сделать шаг, который освободил бы мою семью от назойливого любопытства и диктата нудных священников, я встретил её
заботу с искренней теплотой; но, выслушав её
выражения вновь обретённого сочувствия, я с осознанной силой, которой никогда прежде не ощущал, спросил её, не хочет ли она найти другого духовного наставника.
если бы она все еще считала необходимым запретить своему мужу его
Нежная привилегия? Чувствуя, как она сочувственно дрожит, полностью соглашаясь с моими желаниями,
когда она молча обнимает меня, я с нежностью выражаю надежду, что доказал,
что достоин её любви и доверия, за исключением редких вспышек гнева,
вызванных влиянием, которое привело к её отчуждению. Ответное всхлипывание, с сожалением
подтверждающее благоприятное преимущество момента, заставило меня усомниться в том,
что её непредвзятое восприятие когда-либо обнаруживало во мне умышленный недостаток или безразличие, которые я мог бы исправить, чтобы стать лучше.
её нынешнее счастье или подготовка к будущему.
Если бы я был настолько несчастлив или небрежен в своих намерениях, что она
ответила бы мне взаимностью, я бы сделал это своим постоянным
правилом. Напрасно она пыталась выразить словами нахлынувшие
чувства любви, но, хотя в словах она потерпела неудачу, её губы
искренне оправдали меня. Ослеплённая слезами раскаяния, она дала понять, что хочет остаться одна; повинуясь её невысказанному желанию, я оставил её.

Ловиета и Лавока, ставшие свидетелями сцены счастливого примирения,
Они сидели, обнявшись, и плакали от благодарного сочувствия, но в остальном держались на расстоянии с удивительной деликатностью, словно понимая, что их участие помешает возрождённой любви в полной мере проявиться. Но когда дверь за их матерью закрылась, я почувствовал, как они нежно подносят мои руки к своим губам, и, облегчённо вздыхая от сочувствия и детской неприязни, они воскликнули, всхлипывая, сначала Ловиета:
«Эта… эта… уродливая… старая зопилота!» [падальщик] на что Лавока
добавил: «Кто-кто-приходит-в-наш-дом, когда-когда-знает-что-мы-мы-не-умерли».

На вас, мой дорогой дон Гильермо, лежит ответственность за это непочтительное обращение и за знание о призвании в применении, и, поскольку вы видите, как мои дети превратно истолковали его, я надеюсь, что вы не упустите день милосердия, предложенный для покаяния! Если вы, незнакомец, не смогли устоять перед их трогательной натурой,
вы можете судить о пристрастности любящего отца и простить ему
частое использование их причудливых сравнений, особенно когда они
во многом обязаны вам своими гениальными идеями? Они оказались
самыми ценными из наших благословений, и в любовных перипетиях всегда были
чистыми проводниками нежной привязанности. После того, как прошло достаточно
времени, по моему настоянию дети были отправлены, чтобы добавить свой вес
к благоприятному балансу материнской любви. Быстро
вернувшись, они осторожно приблизились, словно в радостном изумлении,
пока я сидел, склонив голову, и с надеждой размышлял о том, что
Консолата может превратиться в непоколебимое подобие
Ваши ираклийские матроны — и бархатный венок из их рук снова
обвил мою шею, в то время как голоса Ловьеты и Лавоки из Манатитлана
шептали в радостном подражании: «Иди к маме!» Дорогой дон Гильермо, вы
обрадуетесь, узнав, что она встретила меня у двери с любящими объятиями
и рыдающей мольбой: «Педро, ты можешь меня простить?» Если ты сможешь и позволишь мне снова любить тебя, твои желания всегда будут моими!
Желанная мольба не нуждалась в повторении, потому что в её словах было
выражение мучительного сожаления, которое поразило меня своей убеждённостью.
уверенность в нашем взаимном исправлении. Я уверен, что вы простите меня за то, что я
навязываю вам свою супружескую болтливость, выражая наше общее
счастье, благо, о котором мы давно мечтали, не надеясь на его
обретение. Консолата (я надеюсь, что мне больше никогда не придётся
восстанавливать в памяти старое имя Маласпина, как ласковое обращение к моей жене,
когда-то столь болезненно привычное для ваших ушей) радуется, что ваше вынужденное приключение так счастливо завершилось, ибо она настаивает, что из-за её прихотей вы согласились на предложение капитана Гринвуда.
приглашение. Поручив нашему представителю написать вам и попросить у вас прощения
за причиненный ею дискомфорт, она обещает внести поправку, которая
будет направлена на то, чтобы утешить других. Если вы вернетесь, то
будете удивлены переменами, произошедшими во внешнем виде нашего
дома, и это даст вам преимущество в предвкушении. Если бы вы только могли заметить безмятежное удовольствие, которое
испытывают Ловье и Лавока, наслаждаясь сочетанием и спокойным покоем родительского примера,
ваши нынешние радости были бы значительно сильнее. Даже Теуден, в
с изумлением восхищаясь её флегматичной невозмутимостью, она с
удивлённой инертностью складывает руки, в то время как Консолата
активно направляет её в делах, которые всегда радуют опрятную
экономку. По правде говоря, в ней есть какая-то странная
тайна, которая озадачивает нас, когда мы пытаемся объяснить её
изобретательность и способность приспосабливаться для сохранения
чистоты и комфорта. В стиле её собственных и детских платьев,
которые, по-видимому, были придуманы ею самой, мы видим
просьбу о помощи, а также в выборе и подготовке материала.
Но благодаря удобству, чистоте и красоте они являются постоянным источником восхищения, хотя и не соответствуют господствующей моде. Но поскольку они очень похожи на костюмы эпохи Геракла, их описание было бы излишним. Если эта великая перемена в Консолите произошла из-за того, что она устыдилась своего неприглядного сходства с Корреляной Адинопой, которую вы описали, я почти благодарен за то, что её дурной нрав под влиянием духовника дошёл до крайности
вынуждая себя принять лекарство, которое оказалось столь благотворным, и
страх рецидива, который поначалу присутствовал, постепенно
уходит. М. Бодуа без колебаний предполагает, что на нас повлиял
Манатитлан. Если они действительно направили нас, как проводников и наставников в нашей беде, то они, несомненно, знают о нашей благодарности. Под впечатлением от этой веры, не до конца понимая процесс, посредством которого происходит ауральная подмена мыслей, Ловиета и Лавока, когда подвергались кратковременным вспышкам
вспыльчивые, плотно закроют рот, чтобы не произнести слов, вызванных гневом. Изменения, произошедшие с господином Бодуа, столь же примечательны, как и в случае с Консолятой. Вы помните, что он был превосходным пианистом, но из тех, чей талант заключается в механическом использовании пальцев и глаз при исполнении; теперь же он очаровывает вас пафосом гармоничного сочувствия. Он часто восклицает, что его, казалось бы, импровизированные композиции — чудо для него самого. Разве
это не поразило вас сильно, от быстрого осознания бессмертия
впечатления, полученные благодаря бескорыстной доброте, которой человечество
продолжало бездумно предаваться на протяжении стольких веков, ослеплённое
иллюзорными страстями? Несмотря на то, что мы по-прежнему переполнены
благодарностью за счастливые воспоминания, мы воздержимся от их
письменного выражения, чтобы описать наши находки — реликвии,
принесённые океанскими течениями и ветрами с Восточного континента
десятки веков назад. Они, несомненно, окажут мистеру Доу материальную поддержку, на которой он сможет построить свою гипотетическую историю.

Во время дноуглубительных работ в Лагуне Фекал в 1852 году в поисках аммиачного гуано
в его кристаллизованном и смешанном виде грейферное сито подняло на
поверхность несколько кусков обработанной древесины необычного вида.
Их форма и необычный способ соединения пробудили любопытство
рабочих, и, поскольку моя преданность антикварным исследованиям была
известна Падроне, мне было отправлено сообщение с просьбой
приехать лично и руководить работами в соответствии с моим мнением. До моего приезда был изготовлен якорь из твёрдой меди
Сплав был поднят. После тщательного удаления аммиачных наслоений на хвостовике под кольцом был обнаружен чёткий отпечаток его формы. Это была морская печать ранних финикийских городов. Зная о высокой научной ценности, которую я придавал остаткам прошлого, Падроне и рабочие добровольно отдали всё, что было найдено.

После тщательного исследования, чтобы определить степень повреждения
отделившихся частей и узнать размеры судна, если оно
Доски и брёвна всё ещё удерживались на месте с помощью креплений,
их поместили в водонепроницаемый ящик, а оставшуюся гуаниновую
смесь с водой откачали для испарения. Когда всё было очищено,
с помощью драги и лопат за несколько дней сокровища были полностью
выявлены. Как мы и предполагали, добычей оказались останки древней
галеры. Если исходить из того, что киль сохранился почти полностью, то
максимальная длина от его кормы до форштевня должна была превышать
без учёта дополнительных работ семьдесят футов. Киль был ступенчатым для форштевня,
и кормовые мачты. Первые и вторые располагались соответственно в нескольких футах от крайних концов киля или его имитации, которая укрепляла настоящий киль. Переборки, поддерживающие грот-мачту, соединяли кормовую и носовую палубы, разделяя ряды гребцов, между которыми оставалось достаточно места для прохода вперёд и назад. Под нижними
береговыми ямами сохранилась часть палубы, на которой видны следы
гребцов, шагавших вперёд и назад. Подпалубное пространство
было достаточно вместительным для хранения провизии на
долгое путешествие. Обшивка по правому борту сохранилась достаточно хорошо, чтобы можно было увидеть шпангоуты для одного ряда из восьми вёсел, а также шпангоуты на корме, предназначенные для лопастей руля. Тот факт, что в настоящей обшивке был только один ряд вёсел,
служил косвенным доказательством коммерческих намерений, поскольку на таком большом судне их движущей силы было бы недостаточно для обычного плавания, но в качестве вспомогательного средства для парусов при слабом ветре они были бы полезны. Швы между досками всё ещё сохраняли
папирус, которым они были заделаны; он был пропитан
смолой или расплавленным воском; под воздействием времени и аммиака
пропитанное вещество изменило свой внешний вид и стало напоминать янтарь.
 Останки галеры представляли для изучения антикваров
двойной интерес: исторический и механический. Последний, с его
материальными свидетельствами мастерства в искусстве адаптации, даёт
ключ к периодическим стадиям развития, как к головному и ручному
знаку интеллекта того времени. Древесина, использованная при его изготовлении, была красной, ароматной
ливанский кедр, который указывал на то, что судно было большим, так как многие доски достигали всей длины корпуса, что, возможно, определяло размер судна в то время. Во времена раннего господства Римской империи
аппеннинскую сосну, или пихту, стали использовать для кораблестроения,
но ливанский кедр по-прежнему сохранял свою репутацию, основанную
на его внутренней ценности, поскольку он превосходил все другие породы
древесины по эластичности, прочности, лёгкости, долговечности и
отсутствию паразитических наростов, характерных для Средиземноморья и
океана.
Ростра, или клюв, была отделена от носа и установлена на корме, среди других мемориальных лар. По форме она сочетала в себе изящный изгиб лебединой шеи и отталкивающие складки змеиной кожи, характерные для мифической «фигурной головы» дракона. В дополнение к отверстиям, проделанным в киле для установки рёбер жёсткости, они были закреплены на месте и надёжно зафиксированы с помощью зажимов, прикреплённых к перекрытию, заменяющему современный кильсон, к которому они были прочно прикреплены болтами с точностью, присущей ремесленникам
он выдержал испытание временем, воздействие солей и
атмосферу, лишь случайно обнажившись. Но его сохранность
в основном объясняется утраченным искусством закалки меди с помощью
нерастворимого сплава. На ютной части носовой обшивки
все еще сохранился глаз, почитаемый как бдительный страж курса и
обнаружитель опасности.

Когда корпус был поднят со дна лагуны,
которая раньше была заливом Ла-Платы, и тщательно высушен,
ему в какой-то мере вернули прежнюю лёгкость, которой он обладал
Легко представить, как он быстро скользил по волнам, подгоняемый вёслами или попутным ветром, ведь он лишь слегка обременял двадцать человек, которые несли его на своих плечах к нынешнему месту упокоения — во внутренний дворик моего музея, построенного специально для него.

 Ваше описание киронских черт указывает на происхождение от первичного союза финикийцев с североафриканскими расами. У меня есть
реликвии, найденные далеко от берегов Ла-Платы, несомненно,
изготовленные морисками, на некоторых из них указана дата, соответствующая
второе столетие нашей эры. Исходя из этих материальных свидетельств, мы можем с уверенностью утверждать, что течения, вызванные избытком воды в Средиземном море, проходящим через Гибралтарский пролив, и крупными реками Южной Америки, впадающими в устье Ла-Платы, в период смены муссонов, стали случайным путём для быстроходных судов, с тех пор как они были впервые построены с грузоподъёмностью, достаточной для перевозки товаров, и для свободного плавания по внутренним морям под парусами. Разнообразие цвета, лицевых
Контуры и структурное искусство изготовления явно указывают на
смешение европейской, азиатской и африканской рас с аборигенами
Америки. То, что это было случайностью и ограничивалось повторением причин,
возникающих после длительных промежутков времени, очевидно из
многочисленных опустевших городов, жители которых, как и жители
старой Гераклеи, полагались на свой ритуальный разум, чтобы
порабощать местных жителей и варварски обращаться с ними, пока
высокомерие, глупость и потакание своим желаниям не открыли
путь для возмездия в полной мере
уничтожение. Отсюда и пятнистый окрас аборигенов в окрестностях разрушенных городов Мексики и Юкатана, возникший из-за рецидива после редкой прививки более светлых оттенков.
Те же эффекты наблюдаются во всех прибрежных водоворотах, сливающихся с
межокеанскими течениями в местах впадения крупных рек, а также в
плодородных долинах их внутренних притоков, где обычно находят руины,
указывающие на существование экзотических рас.

Поскольку все эти гипотетические эволюции дедуктивного мышления, связанные с
переходными событиями прошлого, бесполезны по сравнению с
Вы должны извинить меня за то небольшое внимание, которое я уделил исследованиям, направленным на выяснение происхождения Геракла.

 Наше желание увидеть вас, под впечатлением от примера Геракла, росло вместе с нашим счастьем, пока не стало почти непреодолимым. Как бы странно это ни показалось вам, Консолата сегодня утром спросила меня
о возможности поездки в Гераклею. Идея
Это было бесконечным источником удовольствия для всех нас, кроме месье Бодуа, который выражал сожаление по поводу того, что на его пути стоит предвзятое препятствие, над которым он не властен, и пока он не устранит его, он не станет подвергать себя риску стать причиной отсутствия искренности. Мы можем только догадываться о природе этого
«льва», который до сих пор бродит на свободе, преграждая ему путь к Гераклееву наслаждению, но, судя по нынешним сердечным отношениям между ним и Теуденом, мы думаем, что это было бы капризным предубеждением
а не в реальности. Ловье и Лавока собрали свои маленькие головки
вместе, с нашего согласия и одобрения, чтобы обратиться к вам за помощью
и ходатайствовать о зачислении их в школу Геракла.
Несмотря на то, что наши дети — это утешительный свет и теплота
любви в чистом виде, мы хотим, чтобы они были счастливы, чтобы
передать им это счастье, даже если нам придётся отложить наш собственный визит на какое-то время. Мы полностью верим в их растущую любовь и найдём в ней достаточное утешение для нашей временной утраты.
перспектива радостного воссоединения. Тем временем, если наше прошение
будет одобрено претором и трибунами, в ожидании
Капитан Гринвуд, дети особенно хотят, чтобы вы пригласили летучих мышей из Манатитлана пожить у нас, когда они будут в Буэнос-Айресе. Месье Бодуа сейчас занят разработкой средств для их размещения на нашей крыше. Он уже завершил архитектурные проекты для соколиных вольеров и клеток для пчёл-фаэтонов. Пока что его изобретение находится на стадии расчётов
требования к меблировке соответствуют размеру наших предполагаемых гостей. Ловиета и Лавока совместно обращаются к одному или нескольким гигантам-донецетланцам с просьбой выступить в качестве управляющих-ауреамов при подготовке к их поступлению в школу Геракла, если
Дош одобрит и предоставит им отсрочку от школьных правил. «Если просьба будет удовлетворена, они обещают лично позаботиться об их комфорте и постараются во всём слушаться их». Консолата надеется, что ваши нынешние полномочия
Самоконтроль позволит вам изгнать из своей памяти воспоминания о её недостойном поведении, пообещав при этом, что у вас будет возможность в полной мере выразить искренность её мольбы, приведя практические доказательства её исправления. Наши попытки впечатлить «наших маленьких людей» относительными размерами манатитланских гигантов, средних и мелких птиц были лишь частично успешными из-за нашего собственного недостатка понимания предмета. В настоящее время они обращают внимание на характерные детали,
наводящие на размышления, для мысленного сравнения. Для материала
Для иллюстрации вместимости головы были использованы булавки разных размеров, а для глаз — иголки; тем не менее, во всех наших представлениях о пропорциях тела у манатитов есть некоторая неопределённость.

 Если бы манатиты позволили нам принять достаточное количество их людей, чтобы мы могли хорошо ориентироваться, это доставило бы нам большое удовольствие, поскольку мы стали остро осознавать свои инстинктивные слабости. В ожидании положительного ответа на наши совместные запросы я
Флагшток, поднятый на нашей крыше, увенчан буквами «П. Г.». В заключение мы хотели бы спросить, не склонны ли вы, как и мы в нашем домашнем сообществе, в общении с гераклейцами говорить только в том случае, если вам есть что сказать полезное, утешительное или забавное? Мы, конечно, стали осторожнее в высказываниях, но с ростом потока любовного общения, с перспективой приблизить язык к истинному замыслу его явного предназначения. С благодарностью за то невыразимое счастье, которым вы были
Мы будем считать за честь, если вы позволите нам удовлетворять ваши материальные потребности, не связанные с ресурсами Гераклеи.

 Педро Гарсия,
_для домашних приверженцев_.

 P. S. Вас удивит, если я скажу, что Педро Гарсия, чьё тщеславие было удовлетворено тем, что в прошлом его считали учёным, пользуясь покровительственными титулами, присвоенными накопленной мудростью колледжей и обществ, и
Господин Бодуа, член-корреспондент Французской академии,
предали элементарному огненному уничтожению все их теоретические
труды? 27-го числа прошлого месяца все книги моей библиотеки,
посвящённые теории и практике теологии, медицины и права,
вместе с трудами господина Бодуа о ледниковых и других теориях
превращений и судьбы Земли, были доставлены в мою усадьбу и преданы
огню. П. Г.




 ГЛАВА XX.


После того как письма месье Бодуа и дона Педро были зачитаны вслух семье претора,
Дош заметил, что у животных-мутантов слюнотечение
Это стало подтверждением провинциальности азиатских
эмигрантов из Гераклеи, поскольку они, несомненно, были паразитирующими спутниками
во время вынужденного путешествия через океан. Их скифо-кельтский жаргон
соответствует вторжению латинян на территории клаппов и кельтов, а в
привычках и обычаях они демонстрируют ярко выраженные инстинктивные
черты, присущие древним гераклейцам на ранних стадиях развития. В соответствии с классической тенденцией истории
к распространению зла, «Ротпаты» сохранили традиционную
Впечатления от инстинктивной связи их предков с Гигасами,
в дополнение к впечатлениям, полученным в результате прямого наследования,

 в соответствии с просьбой дона Педро о помощи и защите Манатитлана, Дош объявил о своём намерении отправить двух гигантесок в качестве аураментальных гувернанток для Ловьеты и Лавоки, чтобы подготовить их к поступлению в школу Геракла. Они должны были быть выбраны из резервного фонда девушек для помощи вдовцам.  В ответ на вопрос мистера
На вопрос Уэлсона об их возрасте Дош заверил его, что
На этот счёт можно было не беспокоиться, потому что финансируемые девушки не были озлобленными и сварливыми, как «старомодные девицы» из «Гиги», чьи страстные порывы любви не находили отклика в браке, а были зрелыми и добрыми, которым было неведомо контролирующее влияние животной страсти. «Тем не менее, — продолжил он, — они обладают общим для всех женщин даром, который позволяет им выражать на языке вдумчивые и нежные чувства; но нашим манатитланским матронам и девицам также неведомо, как использовать его для осуждения».

Обычно спокойная Корреляна после разговора с падре
перешла от радостного возбуждения к трепетному волнению,
которое усилилось, когда Дош, после того как были
подготовлены предварительные условия для переписки с семьёй дона Педро
в Манатитлане, попросил её показать причину её радостного
волнения. Поняв намёк, она достала из-за пазухи
фотографию капитана Гринвуда. Он подарил ей это
на борту «Тортуги», но за день до этого, когда они упаковывали вещи
Когда они отправились в Гераклею, он таинственным образом исчез, и после тщательных поисков было решено, что он безвозвратно потерян. В его исчезновении обвинили ветер, а в том, что он попал в реку, — воды, но Корреляна была уверена, что они невиновны, так как день был совершенно безветренным, и она вспомнила, что положила его под книгу, когда капитану понадобилась её помощь. К сожалению, это была книга «Искусство исповеди,
сделанное простым» Фрая Мануэля де Хаэна, принадлежавшая падре
Симону, который в одном из своих «поступков«Ц» абстракции вернуло его, и он использовал фотографию в качестве метки, незамеченной Коррельяной. Поскольку она содержала его полемический запас знаний для цитирования, он скрывал её от других и сразу же убрал в шкафчик в своей каюте, где она оставалась потерянной для его собственной памяти, пока Антонио не нашёл её во время плавания по реке. Поскольку пропажа
фотографии стала причиной постоянного беспокойства для всех, начиная с
безутешных сожалений проигравшего, капитан решил вызвать
падре, чтобы явиться с курьерами в Амелькой и вернуть сокровище его владельцу в качестве искупления за горе, которое он причинил своей неосмотрительностью. Корреляна, осознавая, что её избранник проходит смотр, покраснела от счастья, и это произвело впечатление как на невидимых, так и на видимых существ, потому что Дошавита со своей свитой жаждала узнать, кого выбрала их любимица.

Дош заметил, что причудливая фантазия, с которой было задумано окружение,
была в своём роде характерна для мешанины из золота, благотворительности и искупления
благодать как условие спасения в обмен на что-то в мифологии Гига.
 Профессиональные ремесленники и рядовые члены обществ и орденов
выставляют напоказ свои значки и знаки отличия как тщеславные символы
исключительного эгоизма, в то же время проповедуя всеобщий рай, доступный всем без исключения. Ваши демократические ораторы, которых называют
«рождёнными небесами», принимают позы для портретов, соответствующие их
тщеславным представлениям о себе, раздутым до предела; но с явным
страхом, что восприятие зрителя не сможет охватить отражение их
красноречивые способности, они держат в руках книги или рукописи с соответствующими названиями. Своеобразная поза доктора вызывающая, как будто он
признал смерть в лице успешного соперника. Презрительно вздернув нос, он вглядывается в пустоту в поисках прогностических симптомов для диагностического антагонизма; его левая рука вытянута вперёд и поднята вверх, сжимая флакон с надписью «Ностратический виатикум», в то время как правая рука с торжествующим выражением на лице сжимает череп пациента, который испытал на себе действие его предписаний. Адвокат, разбойник и
священник, примите позу, характерную для профессионального тщеславия. Тщеславие модной «дамы» с мифологическим значением намерений, противоречащих её впечатлениям, выражается в нарочитой небрежности, с которой она кладёт руку на книгу популярных проповедей, позволяя позолоченной этикетке «Христианские добродетели» появиться на фоне множества колец с драгоценными камнями на её пальцах.

Капитан Гринвуд в соответствии с рекламным посылом о тщеславии
и эгоизме, символизируя призвание, но с юмором
В другом варианте он сидит на куче мешков с рисом (сиамцы называют рисом всё нечистое), в то время как его товарищ, явно стремясь выразить склонность к азартным играм, раскладывает «партии» из колоды карт. На заднем плане фотографии религиозный вид: пагода и мельница для очистки риса. Лицо капитана выражает мрачное и циничное одобрение редких сочетаний, входящих в общий ансамбль картины. Его платье, сшитое по сиамской моде, тоже в
союз с персонажами этой сцены и его когномическое
обозначение «Истинно сельский Гринвуд». Портрет со всеми его
несоответствующими составляющими раскрывает «чистые» качества,
скрытые под едкой грубостью внешней оболочки. Они были обнаружены
нашим проницательным взглядом
Кузина Гераклид, с интересом изучавшая его зародыш, лишённый
грубых внешних оболочек, навязанных привычными обычаями, привлекла его внимание к
причине, которая побудила его доверить «Кирон» заботам и руководству
мистера Доу, а судно — его подчинённым, пока он
Он посвятил себя избавлению от своих цивилизованных условностей, чтобы
соединить свои мысли с её собственными. Его быстрая оценка её искренности и чистоты направила его мысли на самоанализ, заметно улучшив всё, что касалось власти её влияния. Несмотря на растущую силу притяжения,
которая была очевидна для всех, не было произнесено ни слова
удивления или насмешливого проявления инстинкта, намекающего на
какие-либо мотивы, кроме самых чистых, выраженных в
союз полов. Даже «руки» и языки моряков не находили
поводов для сплетен, каждый из них отдавал дань уважения её власти
с навязанным почтением, соответствующим их способностям к восприятию,
и в доказательство того, что её пример оказал на них влияние, в их
привычках произошли заметные изменения во всём, что касалось чистоты.

Корреляна представила ретроспективный обзор Доша как
фактическое отношение, свободное от каких-либо эмоций, кроме
радостной благодарности за возвращение её сокровища и признательности
Дарованные матронами Манатитлана за мудрость её выбора. Затем
мистер Доу с улыбкой предложил Дошу и Дошечеше честь
прочитать письмо его жены и детей; но поскольку это было
письмо с упрёками, мы просто скажем, что, когда он писал
домой, он был настолько поглощён мыслями о грядущем величии
его возвышения в качестве первооткрывателя, что едва ли
обратил внимание на примечательные черты гераклеопольцев и
манатитов, но в достаточной степени, чтобы пробудить
сильное любопытство. Эта непростительная оплошность
Вместо поздравлений он получил письмо, до отказа набитое
катехизическими вопросами о привычках и обычаях жителей Амонункула,
в котором не было ни слова о его участии в открытии, поскольку это
повлияло бы на его личную славу. Реакция мистера Доу на это
упущение очень позабавила Доша и его жену. Когда веселье, вызванное чтением письма мистера
Семейное письмо Доу, в котором он не сообщил ничего о себе, как и в
своих письмах, в которых он рассказывал о своих привычках и
обычаи жителей Манатитлана, м-р Холлидорф предложил зачитать вслух
ответ Общества Р. Х. Б. на его письмо.




 ГЛАВА XXI.


 БЕРЛИН, 3 сентября 187-._

 М-РУ ХОЛЛИДОРФУ, _директору Антропологического корпуса Общества Р. Х. Б.
Общество, в настоящее время проводящее исследования в недавно
открытом городе Гераклея Дауэри, в стране диких племён в
Андском регионе Ла-Плата. — Приветствуем от имени наших покровителей и
членов Общества с личными поздравлениями! Чудо и
«Удивлён», «поражён» — слишком слабые слова, чтобы выразить
эмоциональное возбуждение, вызванное вашим письмом об открытии, которое
дошло до нас с невероятной скоростью. Вступление, хотя и было проведено с исключительным мастерством, чтобы не слишком сильно шокировать нас чередой совпадающих по времени событий, было настолько поразительным, что мы неосознанно задерживали дым в наших трубках, чтобы выдохнуть его в полном объеме с облегчением, когда убедились в правдивости ваших слов.
здравый смысл. Из вашего рассказа следует, что ваш прогресс сопровождался
одновременными событиями самого удивительного характера, которые, благодаря
совокупности обстоятельств, при возникновении препятствий с лёгкостью
преодолевались, что привело к окончательному развитию
животной расы человечества. Поезд, при малейшем несоответствии в описании,
отправил бы ваше письмо в корзину как плод воображения маньяка. Как только прозвучало первое объявление, все взгляды устремились на чтеца в немом изумлении, слишком сильно потрясённые, чтобы
Скептическая мысль или недоверчивое сравнение; клапаны, регулирующие
дыхание, оставались закрытыми для произвольных действий с исключительной
выносливостью, пока последнее предложение вашего письма не открыло их
с протяжным «фу-у-у», сопровождавшимся облаком дыма,
соразмерным способности каждого из нас к удивительному надуванию.
Прежде чем приступить к теоретическому обсуждению и прецедентному
сравнению ваших открытий с открытиями прошлых веков, участники
позволили себе ряд ненаучных высказываний, явно чуждых
вашему кодексу педагогической этики Манатитлана.

В ходе дискуссионного обсуждения, после того как участники достаточно
восстановили своё привычное психическое равновесие с помощью
напитков, противоречащих культурным привычкам ваших образцов для
подражания, открытие было подвергнуто аналитико-космогенетической
эволюции идей. В ходе обсуждения видными участниками были выдвинуты
различные теории, включающие инволюцию и эволюцию, для объяснения
бесконечно малого размера животной расы человечества и причин
уменьшения. Некоторые выступали за психологическую конденсацию душ
наша раса после смерти, степени совершенства которой определяются
размерами, различающими касты гигантов, средних и карликов. Другие считали, что они были концентрированной сущностью нашей человеческой
жизненной силы в счастливом воплощении, освобождённом от недостатков
органической поддержки. Но большинство было склонно подвергнуть вас и ваших товарищей тщательному испытанию на предмет оптической иллюзии; однако некоторые утверждали, что вы были подвержены некромантическому воздействию. На самом деле, ваше психическое и физическое состояние было проанализировано с помощью самых точных тестов
Тщательное изучение, которое можно было бы провести, исходя из проявлений, возникших
при составлении вашего письма. Благодаря крайним проявлениям и
обширным ресурсам, которыми располагали члены комиссии для изучения
влияния климата, а также моральному эффекту событий, через которые вы
прошли, они вскоре пришли к определённому выводу, что ваши
открытия вполне совместимы со здравым смыслом, несмотря на отсутствие
прецедентов для сравнения. Но прежде чем окончательно утвердить их,
необходимо было оценить возможные последствия.
В ментальной, нравственной и теологической философии были подробно обсуждены
 вопросы, связанные с их полным и обособленным существованием как расы, а также с тем, являются ли они представителями нашей расы, находящимися в процессе совершенствования. Вопрос был отложен из-за недостатка достоверной информации. Однако это открытие было единогласно признано беспрецедентным фактом, ощутимым для вас и ваших коллег, и ни в коем случае не невероятным, хотя и доведённым до крайних пределов допустимой делимости.

Из-за ненасытного желания ваших личных друзей и нескольких придворных
магнатов, посвящённых в тайну, увидеть и прочитать ваше письмо в
доказательство реальности открытия, оно сильно пострадало;
кроме того, в некоторых местах текст был затёрт памятными
надписями. В связи с почти неизбежной вероятностью того, что документ станет
неразборчивым, общее желание членов Общества, выраженное в ряде резолюций, состоит в том, чтобы вы сохранили дубликат для внесения в
учётные записи Общества по вашему возвращению.
Несомненно, из-за почтения, которое вы оказываете этому человеку, в последующие годы он будет считаться реликвией, обладающей достаточной притягательной силой для устранения любых чрезвычайных ситуаций, с которыми Общество может столкнуться в результате революции или вторжения. Благодаря принятию этой разумной меры предосторожности открытие будет сохранено для вечной славы и пользы Общества как свидетельство его превосходства над конкурирующими обществами и ассоциациями в других странах. В будущем мы не будем брать на себя смелость давать вам советы по поводу направления вашей
исследования, но в вашем следующем сообщении Общество будет
рады узнать от натуралистов из Манатитлана о количестве и видах
гигантских животных, которые в настоящее время представлены в животном мире.
Если за это время в результате ваших исследований были выявлены
другие расовые особенности, они послужат стимулом для сомневающихся.

Общество единогласно избрало мистера Уэлсона, мистера Доу и
Капитан Гринвуд, члены-корреспонденты, а также падре Саймон, Джек и
Билл (вы не удосужились полностью написать имена последних упомянутых),
почётные члены. Это беспрецедентный шаг в сторону либерализма в истории Общества. Однако их избрание было проведено в политических целях, чтобы помешать им претендовать на приоритет под покровительством иностранных обществ, поскольку Пруссия теперь намерена сохранить за собой положение ведущей — если не единственной — европейской державы, которое она приобрела благодаря репутации своих пушек Круппа. Мне рекомендуется
намекнуть на необходимость соблюдения осторожности при наблюдении за их передвижениями,
чтобы тайная публикация об открытии не лишила их почестей
Общество, зависящее от приоритета, может оказаться под угрозой. Ваши личные
друзья посылают три домашних тимпано-микроскопа, подходящих для
развлечений в столовой и послеобеденных речей. Господин Доллиницен,
выдающийся архитектор игрушек, которому сообщили об открытии как о
государственной тайне, проявил всё своё мастерство при возведении и
украшении дворцов, предназначенных для Манатитланского Доша и его
советников, а также при обустройстве придворных покоев для создания
великолепных эффектов. Назначение меньших зданий и жилых помещений для
Служащие атташе прекрасно вписываются в величественный
дизайн. Здания оснащены всеми современными удобствами и
приспособлениями для распределения газа и воды, освещения и
унитазов. Пивоварня, конюшни и винокурня находятся в задней части
поместья. Чаши для пунша, бокалы для погребальных церемоний и
столовая посуда, если они покажутся слишком громоздкими для
использования, послужат памятниками, подтверждающими наше
художественное мастерство. На самом деле,
вы будете удивлены тем, насколько хорошо они справляются с
предприятие, во всём, что касается долговечности и изысканного вкуса,
если принять во внимание короткий срок, отведённый на его завершение.
Императорское величество и принц-дипломат обещали найти время, чтобы
передать вам свои поздравления с почестями, которые вы оказали короне
своими важными открытиями, которые будут одобрены с двойным
присутствием нашей августейшей хищной птицы в знак признанных заслуг.

 Искренне ваш,
 По заказу Общества R. H. B.,
 БУГВИЦ, _секретарь_.

Н. Б. (Между нами.) Если вы сможете прислать нам (либералам) кодифицированную формулу
системы образования в Манатитлане (под моим прикрытием), ее можно было бы использовать
в качестве основы для революционного движения, чтобы спасти
государственную власть от произвола немногих законных правителей.
Всё новое, имеющее репутацию проверенного в течение шести-семи тысяч лет, могло бы стать темой для публичных выступлений и
разговоров, поскольку, как говорят жители Манатитлана, либеральная и радикальная демократия
нашу расу привлекают звучные рёв вожаков стада, физически
сильных и выносливых, и забавляет нежная мелодия мычащих коров. Б.

 * * * * *

М. Холлидорф, прочитав письмо секретаря, хотел было
забыть об этом автографе, но Дош обратил на него его внимание,
смеясь и добавляя, что ему сообщил о содержании письма третий
человек, присутствовавший при диктовке. Заметив, что лицо М. Холлидорфа покраснело, он сказал: «Я вижу, что
наша система шпионажа не полностью соответствует вашим представлениям. Но поскольку
наша цель лишена инстинктивного любопытства и злобы и направлена исключительно
на освобождение вашей расы от оков эгоизма, вы, поразмыслив, одобрите наш курс.
Мы прекрасно понимаем, как трудно вам избавиться от благоговейного трепета, внушаемого звучными титулами короля, императора, принца и другими званиями, дарованными для самоудовлетворения в порыве тщеславия. Но если вы проанализируете привилегии, закреплённые в хартии
Получив эти эфемерные титулы, вы обнаружите, что патенты на дворянство — это настоящие когти вашей национальной эмблемы,
которые позволяют получателю стать участником с императорским или королевским клювом, раздирая добычу угнетения. По правде говоря, вся структура вашей мифологической и классической литературы, на которой зиждется помазанное превосходство королевской и благородной власти, столь же туманна и призрачна в своём отражении, как и источник благоговения, как и солнечные фотографии ослиных ушей на земле для устрашения их владельца.

«Привилегированные глупости высших сословий, а не их мудрость,
являются, из-за контрастирующей с ними низости, инстинктивной причиной
благоговейного страха перед бедными. Человек, который принимает
руководство других, когда вынужден скрывать свои собственные глупости,
не только противоречит явным признакам Творческого замысла, но и унижает
естественную честность своего инстинкта, низводя её до уровня грубой
способности. Также очевидно, что человек, который не честен с самим собой, не только недостоин, но и предаст доверие, оказанное ему другими.
и как отступник от своих человеческих привилегий, он унижает свой инстинкт, опускаясь до уровня низших классов, в то время как его способности находятся выше. Для этого класса, который присваивает себе привилегию управлять другими, не имея воли к самоконтролю, наш шпионаж — это не предательство, а изучение инстинктов, направленных на эгоистичное удовлетворение, в поисках средств для освобождения. Хитрость дипломата, чей коварный инстинкт стремится
навлечь на соседние страны клеймо беспричинной войны,
которая приведёт к гибели миллионов людей ради захвата желанных
территория должна стать источником осуждения, а не похвалы, для мирных инстинктивных представлений».

 В качестве иллюстрации алчной природы письма, которое вы бы не стали публиковать из патриотических соображений, мы на основе аураментального опыта утверждаем, что победа Германии над её галльским соседом, которому не хватало лидерских качеств человека, способного с вдохновенной уверенностью управлять своими армиями, окажется гораздо худшим исходом, чем поражение, для дальнейшего процветания страны. Это
особенно очевидно для нашего восприятия, поскольку это стимулировало политику
готовя средства и выжидая удобного случая, чтобы захватить желанное северное побережье, находящееся в настоящее время под национальным контролем Бельгии, Голландии, Дании и России. Польщённая своим престижем, который она приобрела благодаря консолидации, она забывает, что её галльское достижение зависело исключительно от случайных обстоятельств. Обладая умом, способным командовать, Франция доказала бы, что она не уступает другим на поле боя, о чём свидетельствовал старший Бонапарт, управляя европейскими державами. Вы поймете по тенденции
Эта прелюдия к тому, что мы полностью готовы к предложениям, содержащимся в вашем письме с автографом, которое само по себе свидетельствует о нашем праве на защиту от шпионажа и делает его:

 Кайзерлантом, _август_ 187-.

 Мой дорогой Холлидорф, вам будет приятно узнать, что мы по-прежнему успешно сдерживаем французов с помощью умело применяемых нашим принцем-дипломатом интриг. Но его разум слишком широк для
легкомыслия, с которым кельты культивировали свои природные склонности к выращиванию грибов
для разрыва кишечника. Чуть позже! у нас есть концепция в утробе
будущего! Ваше открытие поистине поразительно! Многие учёные
едва ли поверят в это! Почему бы и нет? В это легко поверить, если вы так думаете.
 Взгляните, например, на Эльзас и Лотарингию. Признают ли манатиты
верность Пруссии в знак признания наших прав на первенство?
Осторожно подтолкните Доша к этому вопросу. Дошу будет выгодно
подписаться на нашу защиту, так как вскоре мы возьмём на себя
ведущую роль в Европе, с чем Англия не сможет поспорить. Вы уполномочены
выступить в качестве нашего вице-императора для осуществления аннексии в качестве протектората. В случае неповиновения, сколько наших ветеранов вам потребуется для их усмирения? Ответьте в следующем письме. Принц
советует выжидательную тактику с применением таких плацебо, которые вы сможете предложить, исходя из ваших более глубоких знаний о характеристиках их слепой стороны. Поскольку
гиганты могут быть особенно полезны в дипломатии и военных
операциях, которые, благодаря нашим прогрессивным начинаниям, могут вскоре
произойти, привлечение двух или более корпусов позволит нам предугадывать
о враге. Принц считает целесообразным нанять корпус,
понимающий французский язык, так как мы обязаны внимательно следить
за этим направлением. Мы также сочли целесообразным пока
держать это открытие в секрете. Спросите у Доша, может ли он
примерно подсчитать количество наших подданных-животных в
Пруссии и узнать, где расположены их главные города! Не было бы
хорошо провести топографическую съёмку империи под руководством инженеров из Манатитлана, чтобы разделить её на департаменты? У вас, кстати, есть
по совету принца, был зачислен в кандидаты на рыцарское звание и в дальнейшем будет именоваться графом Палатином Гераклеи и вице-королём Манатитлы. Королевский герольдмейстер ожидает лишь передачи их национальных гербов для объединения с прусскими и гербами вашей семьи, прежде чем будет объявлено о вашем полном инвестировании и титуле. Князь-дипломат советует проявлять сдержанность на
начальных этапах ваших переговоров с манатиллами, а также
во-вторых, намёки с уклончивыми или уклонливыми формулировками; и
смелость, когда вы полностью готовы выдвинуть свой ультиматум. Этот план прекрасно сработал с французами, которые, вероятно, гораздо лучше разбираются в дипломатическом искусстве, чем жители Манати. Если бы вы испытали на себе все преимущества семейной жизни, то смогли бы лучше оценить преимущества предложенных подготовительных этапов, их успешную адаптацию для спокойного ведения домашних дел. Мы будем с большим интересом ждать ваших следующих писем. Пожалуйста, представьте
Кайзерская трубка для доктора Баахара с прилагающимся к ней мешком латакийских и
ширазских боеприпасов, так как её дым поможет ему возродить многие
интересные предметы из руин старой Гераклеи. Вы можете сделать подарок более
приемлемым с помощью соответствующей вступительной речи в конце
публичного банкета, устроенного за наш счёт. Если вы считаете, что это
повысит ценность подарка, вы можете упомянуть о его посвящении
моим именем и устами принца, что, несомненно, придаст ему
политическую проницательность, которая перехитрит иезуитов.

 ВАШ КАЙЗЕР.

М. Hollydorf признал, с румянцем стыда правильность
Дословно перевода дощ в письме кайзеру. Но Dosch сплотил
его, заверив, что усилия были выше среднего уровня
такого рода и действительно приемлемы в качестве помощи в демонстрации
безразличия властителей к реальному благополучию своих подданных. «Если бы, —
убеждал он, — Ньютон, Гумбольдт, Араго и другие знаменитости в науке
потратили хотя бы половину своего времени на изучение практических способов
их раса от потенциального господства эгоизма, которому они посвятили
теории, извлечённые из обломков, оставшихся после разрушения Земли, из
противоположных элементарных действий, обеспечила бы в благодарном
ответном жесте вечное бессмертие, которое жило бы с
наделёнными ими живыми впечатлениями в потоке любви
до конца отведённого срока смертного существования.
Вместо того, чтобы использовать их гигантские возможности для развития человеческого
познания самого себя, в тесном взаимодействии с творческим дизайном, для
В соответствии с указаниями, данными для его благоговейного руководства,
они стремились осветить прецедентный путь иррациональных заблуждений
и оставили свои огромные труды, отмеченные печатью признанного
величия, столь же лишёнными сочувствия к бессмертному руководству,
как пески Сахары — поддержки для арабского странника. Мы не отрицаем, что от развития практической «науки» можно получить
побочные выгоды, но посвящать свою энергию раскопкам, отслеживанию
ледниковых следов, погоне за бабочками и другими насекомыми, чтобы их поймать,
Без какого-либо иного мотива, кроме классификации и удовлетворения любопытства,
это так же бесполезно, как поиски почтовых марок юными Гигами. Упрямое
настойчивое стремление шотландских Анималькулов подражать фанатичным
абсурдам своих Гигских образцов стало притчей во языцех среди наших
колонистов в Манатитлане, которые называют это «поисками чудес для
излечения зла, которое легко предотвратить». Репутация, основанная исключительно на энтомологических изысканиях, будет столь же недолговечной и не заслуживающей сочувствия, как и древняя семья
Охота на гэлов, которые тратили время на преследование своих врагов-паразитов, вместо того чтобы с лёгкостью избавиться от них и повысить свой комфорт за счёт чистоты. В ходе нашего исследования ботанической адаптации с воздуха мы наблюдали, как финиковая пальма, произрастающая на восточных берегах Средиземного моря, растёт в устьях всех крупных американских рек в тропических широтах, в соответствии с течениями океана, выходящими из Гибралтарского пролива. В Мексике и на Юкатане дата
Пальма растёт так же пышно и даёт такой же обильный урожай при экзотической пересадке, как и под благоприятным воздействием местной почвы и климата. Даже в латифундиях на возвышенностях вы увидите, что при выращивании она даёт плоды, которые по качеству намного превосходят египетские, и на самом деле стала хлебом насущным для жителей Гераклеи. Теперь, если бы учёные вашей расы изучили эти
косвенные признаки природы для увеличения урожайности и
выращивали их с разумным усердием для
Пожертвования, войны и их жалкая благотворительность навсегда
уйдут в прошлое, уступив место доверительной любви. Но ваша раса
теперь настолько привязана к плодам прецедентного права, что если вы,
вернувшись в лоно цивилизации, попытаетесь распространить свои
нынешние счастливые мысли, не предварив их существенной связью
с вашим открытием расы манатитян, ваши собственные родственники
обвинят вас в том, что вы безумные утописты».




 ГЛАВА XXII.


 Когда все четверо возвращались из аурикулума в свои комнаты,
Через неделю или около того после возвращения падре он догнал их и
незаметно прислушался к их разговору. Поскольку каждый из них
держал в руках по одному или двум списковым листам Манатитлана,
разговор был странным и не имел отношения к делу, из-за чего
человек, не знакомый с происходящими событиями и хоть немного
склонный к суевериям, мог бы подумать, что они сошли с ума или
околдованы. Падре с удивлением и интересом прислушивался к их весёлым репликам, надеясь узнать причину или найти ключ к их загадочному поведению.
созывы. Их бессвязное адрес вопросы, которые хотя
без ответа, по-видимому провоцировать приступы безудержного веселья, в одного, без
привлечение бы уведомление от других, вызвало у него сначала
думаю, что это было прелюдией к одному из практического сочинения г-на Велсон от
юмор разработан, чтобы заманить его в ловушку. Но искренняя манера, в которой велась беседа
, и безошибочные признаки подлинного
веселья опровергают это предположение. Его следующее наводящее на размышления впечатление
вызвало у него дрожь: возможно ли, что они были
к колдовскому заклятию, и что кажущийся городом Гераклион был обителью чародеев, духов тьмы, против которых отцы церкви особенно предостерегали беспечных? Это ужасное подозрение получило столь очевидное подтверждение, что он немедленно обратился к своим чёткам, подаренным ему фраиле Галлагато из Амелькойя, чтобы прочитать несколько молитв об изгнании бесов. Звон четок и бормотание «Аве Мария» привлекли внимание мистера
Уэлсона, когда он посторонился, чтобы пропустить остальных в пуэрта.
Он приблизился и впервые заметил присутствие падре.
Тревожное выражение лица падре выдало источник его
эмоций, побудив мистера Уэлсона сыграть на его страхах, но Дош
прервал его вопросом:

«Ну что, падре, что заставило вас так испугаться?»

_Падре._ — Что-что-что всё это значит, хотел бы я знать? Вы что, околдованы или вступили в сговор с дьяволом [крестясь], или что вы вообще делаете? Как бы я хотел вернуться в Монтевидео!

_Мистер Уэлсон._ — Вам нехорошо, падре? Просто скажите нам, что вы
недостатка, и мы постараемся удовлетворить ваши потребности. Претор в течение часа
наводил справки о вашем благополучии».

_Падре._ «Дело не в этом, у меня есть всё, что нужно моему телу, — но моя
совесть, мой разум — я заявляю во имя блага моей души, что не могу
больше думать о том, чтобы подвергать себя искушениям дьявола».

_Мистер Уэлсон._ — Что вы, падре, насколько мне известно, нет ничего, что могло бы
тревожить вашу совесть или душу, ведь мы всего лишь вступаем в связь с
людьми, и, как вы, должно быть, понимаете по своим собственным мыслям, мы
мы дальше от зла, чем когда-либо в нашей жизни. Избавьте свой разум от тревог и подозрительных страхов, ибо в надлежащее время всё, что сейчас кажется таинственным, будет объяснено для вашего привилегированного понимания. Чтобы обрести уверенность и избавиться от воображаемых страхов, вам нужно лишь обратить свои мысли на собственное совершенствование, как умственное, так и физическое; это должно убедить вас в том, что, откуда бы ни исходило это влияние, оно благотворно. Разве мы не выглядим здесь гораздо более счастливыми, чем на борту «Тортуги»? Если бы вы только подумали и обратили внимание на
Повинуясь своим мыслям, вы не могли не осознать, что
источник вашего счастья проистекает из примера чистоты и
добродетели и, по необходимости, прямо противоположен злу».

_Падре._ «Но я получал ясные и отчётливые предупреждения, как от голоса
духа, тихим голосом, словно доносящимся издалека. В другой раз я чувствовал себя одержимым мыслями, которые были не моими, и не мог поступать так, как меня учили, без самобичевания, и меня уводили от наставлений родителей и моего христианского воспитания.
По сути, мне помешали общаться с собственной совестью, и я не мог молиться и поступать так, как мне хотелось».

_Мистер Уэлсон_ (теряя нить повествования). «Но вы пытались поступать так, как вам хотелось, когда гадюка явно возражала против того, чтобы вы собирали высушенные табачные листья в саду старой миссии Аминтас по пути в Амелькой».

К ужасу падре, из-под листа, к которому он протянул руку, высунулась голова гадюки, которая на самом деле выскочила из своего клубка и вонзила клыки в
Свободный рукав его сюртука — не более чем демонстрация
«второго зрения» со стороны мистера Уэлсона, которая открыла сцену,
известную, как он был уверен, только ему и Фраиле Галлагато, которому он
признался в Амелькой. Уставившись на мистера Уэлсона в ужасе, он попятился
назад, подняв руки в оборонительной позе, словно защищаясь от
какого-то опасного влияния, завладевшего его личностью.

_Мистер Уэлсон_ (смеясь). «Ну вот, вы соблазнили меня поиграть с вашими
суевериями, или, скорее, я поддался соблазну. Будьте довольны
настоящее, и со временем всё откроется вам без вмешательства
сверхъестественных сил».

 С этим напутствием мистер Уэлсон вошёл в дом. Падре,
после того как к нему в достаточной мере вернулись силы, в целях самозащиты
произнёс отрекающийся от двух Марий протест, целуя вдобавок чётки и крест
с трансцендентным желанием получить их печать действенной благодати,
а затем произнёс монолог: «Они не могут убедить меня в том, что не
заключили союз с духом тьмы; и если я доживу до завтрашнего
дня, то стряхну пыль — ну, если она у них есть — с подошв своих
ноги, если я буду вынужден идти по бездорожью, отделяющему меня от цивилизации.

 Словно намереваясь немедленно претворить свой замысел в жизнь, он быстро прошёл по аллее латифундии и вышел за ворота, но, огибая рощу у храма, встретил ираклийских пастухов и их жён. Их весёлое веселье, сопровождаемое песнями и радостью,
отвлекло его мысли от самого себя их благодарными знаками внимания,
высказанными в пылу радостного приветствия, из-за чего он
забыл о своих впечатлениях от их сверхъестественного очарования.
и вскоре он с помощью Манатитлана уже обменивался шутливыми латинскими и английскими фразами. По возвращении в казармы подозрения были забыты, но сомнения и страхи вернулись, когда, войдя в столовую, он снова ощутил таинственное присутствие невидимых духов. Появление доктора Баахара с
жужжанием и генеалогическими хранителями звука рассеяло чары, но
они, как и падре, усомнились в источнике его силы.
После ужина падре воспользовался возможностью и снова обратился с просьбой о разрешении отбыть утром, сопроводив её благодарностями за оказанную ему любезность, и в стиле экзорцизма привёл цитату: «Что пользы человеку, если он приобретёт весь мир, а душу свою потеряет?»
Эффект от этого призыва к инстинктивному самосохранению был настолько комичным в своей неуместности, что все четверо были вынуждены присоединиться к ушам, чтобы дать волю своему веселью. Однако это было
как вдруг всё изменилось, когда их предполагаемое насмешливое безразличие
так растрогало падре, что он расплакался. Не в силах сдержать презрение к напускной поверхностности восприятия падре,
мистер Уэлсон — под руководством Корифея, фамильяра, сопровождавшего его в путешествии, — внёс последний штрих в суеверные страхи своей жертвы, спросив: «Находились ли ваша совесть или душа в более чистой атмосфере или в менее подозрительном окружении, когда фраиле Галлагато подвергал вас воздействию сакральных духов?»
Розарио, пунш и табачный дым, чем с нами, отказавшимися от их употребления? Вам не нужно отвечать сиюминутно; но если после ночного размышления ваши опасения за сохранность вашей души по-прежнему будут побуждать вас покинуть нас, а искренняя заинтересованность гераклейцев и киронцев в вашем благополучии по-прежнему будет побуждать вас остаться с нами, то средства для вашего переезда в Амелкой и передачи на попечение вашего благородного товарища у вас будут. Но я прощаюсь с вами лично,
из-за вашего упрямства в следовании заблуждениям, которые требуют посторонней помощи
Получив отпущение грехов и исповедь от столь явно порочного существа, как фраиле Галлагато, мы будем вынуждены отказаться от надежды на то, что вы будете жить в достатке, если только ваши вдумчивые глаза не откроются и вы не увидите и не почувствуете, какую большую потерю вы понесете, пожертвовав правдивой и искренней любовью».

_Падре._ — Но почему, мистер Уэлсон, вы скрыли от меня то, что было бы уместно и полезно знать остальным?

_Мистер Уэлсон._ — Во-первых, вас это не особенно интересовало.
в научных исследованиях или в книжных знаниях, иначе вы бы
приняли участие в открытии, которое вас озадачило и встревожило. Во-вторых, поскольку вы принадлежите к инстинктивному классу приверженцев ритуалов и верований, которые верят в то, чему их научили, не подвергая сомнению очевидные абсурды, вы были представлены нам как иллюстрация бездумных черт нашей расы. Поскольку вы
добились своей цели, показав иррациональные уловки сектантства,
уклоняющегося от ответственности за честный пример,
Обманчивое потакание инстинктивным желаниям, выходящим за рамки разумного
удовлетворения, я сейчас расскажу вам, что вскоре после нашего прибытия в
Гераклею госпожа Коррелиана с помощью тимпано-микроскопа познакомила нас с расой людей-анималькулов.
Они были известны её гераклейским предкам на протяжении многих веков и
были основоположниками их системы образования. Самые крупные, или, как их называют, гигантские,
камни различимы невооружённым глазом, но, за редким исключением, они принадлежат исключительно Манатитланским горам.
раса, с которой мы познакомились. Но низшие классы, которые называются средними и ситхами, по своему человеческому облику едва различимы невооружённым глазом. Соколы, которые навещали госпожу Коррелиану на борту «Тортуги», были под руководством представителей этой расы, что объясняет их удивительную проницательность и таинственную осведомлённость о делах нашей расы, которую она приобрела, находясь в заточении в стенах Гераклеи. Когда М. Холлидорф начал свои исследования, чтобы проследить взаимосвязь между сухими и животными видами
В его воображении никогда не возникала мысль о том, что изначальный тип человечества может быть обнаружен. Теперь вы сможете судить по нашим впечатлениям о том, что мы чувствовали, когда были вынуждены признать под мощным увеличением тимпаноскопа наше собственное воплощение в миниатюре, но с совершенной красотой, которая посрамила бы притязания нашей расы. Объект Р. Х. Б.
Общество, заключалось, как вы слышали, в том, чтобы получить знания о
аборигенная животная жизнь дриад для сравнения с родственными видами,
находящимися под влиянием цивилизации, чтобы судить о её прогрессивных
последствиях. Поскольку доктор Баахар был слишком занят своими натуралистическими
исследованиями, чтобы присутствовать в день открытия, он и другие члены
экспедиции пребывали в неведении относительно новой расы, чтобы
провести эксперименты, аналогичные тем, которым подверглись вы. Теперь вы можете всю ночь размышлять над откровением, которое я вам дал, и если завтра вы захотите получить вещественное доказательство его истинности, вы можете сопровождать нас в аурикулум.

Во время своего назидательного объяснения падре обращал внимание в основном на мистера Уэлсона, изумлённо всматриваясь в лица остальных в поисках подтверждения и приоткрыв рот, который в некоторых местах репетиции сжимался от усилий проглотить слюну. Но после заключительного приглашения он погрузился в раздумья. В таком состоянии он оставался, едва замечая возвращение
доктора Баахара и хранителей звука, несмотря на то, что они подверглись
аураментальному воздействию для его особого обнаружения и подтверждения
назидание, проистекающее из несоответствия метода, показанного в их
разговоре, который доктор метко назвал
мычащими приветствиями стада с наступлением ночи. Кориций, ауральный фамильяр падре, сообщил о его размышлениях в час отхода ко сну мистеру Уэлсону, который воспользовался возможностью направить их в нужное русло, прочитав ему постскриптум к письму капитана Гринвуда, содержавший информацию, которую он был слишком раздосадован, чтобы передать устно в Амелкое. Вызвав падре на колоннаду после того, как остальные члены
Когда корпус отбыл, он зачитал ему при лунном свете объявление капитана, которое мы приведём дословно:

«P. S. Появление падре, знающего, что большую часть ночи он провёл за выпивкой, курением и жеванием,
Фраиле Галлагато, который привёл его в пьяном виде в дом женщины, о которой лучше не упоминать, так разозлил меня, что я не стал с ним разговаривать и написал то, что с удовольствием рассказал бы ему устно, если бы он
были в достойном состоянии. Пожалуйста, сообщите ему, что наш успех в добыче золота на отмелях Пилькомайо во время нашего обратного путешествия вниз по реке настолько превзошёл наши личные потребности после того, как мы в равной степени поделились с отсутствующими в Гераклее, что мы по предложению Джека и Билла, которые по праву утверждают, что он был первооткрывателем, отложили достаточную сумму, чтобы обеспечить его семью в знак его отцовской заботы и стремления к их благополучию. Сумма будет переведена на адрес любого надёжного человека, которого он укажет, с учётом пожеланий его детей.

 Т. Р. Г.”

 В конце послания падре издал громкий всхлип, захлебываясь от стыда, и рухнул на мостовую, пресмыкаясь и восклицая в отчаянии: «Какой же я недостойный грубиян!» В таком состоянии мистер Уэлсон покинул его, просто попрощавшись.
Кориций утром сообщил, что он продолжал пребывать в прострации и неведении, пока лунное воздействие не заставило его рассеянные мысли собраться и стать безумными, заставив его яростно выкрикивать талисманные
Гигантское слово, «Реформа»! Но поскольку его предложения призывали к умеренности как к источнику спасительной благодати, он ушёл в предрассветную тьму. Направляясь в сером свете к вершине горы, он размышлял о том, как с наступлением дня, когда из холодной мрачной тьмы ночи показались первые лучи солнца, перед ним предстала яркая перспектива гераклиевой любви, которая начала зарождаться, согревая и очищая его, маня его из мрака прошлого, с решимостью, которую он подавал своим примером
Он должен был контрастировать с ним, как день света, ведущий будущие поколения по пути счастья. Стоя в клубящемся тумане,
наполнявшем воздух у водопада, мистер Уэлсон присоединился к семье претора, чтобы вместе с ними вознести утреннюю молитву. Когда они подняли глаза, чтобы поймать первые лучи солнца на краю водопада, голова падре показалась окутанной облаком тумана. Когда его впервые заметили, казалось, что его внимание было приковано к объектам за стенами, но с
Услышав первые звуки утреннего гимна, он снял шляпу и присоединился к пению хвалебной песни. В конце он жестом пригласил их присоединиться к нему на террасе на вершине. Претор, поняв приглашение, вызвал мистера Уэлсона и доктора Баахара на состязание в скорости вместе со своей женой и дочерью. Приняв вызов, они отправились в путь, цивилизованные соперники выбрав более короткий и прямой путь от городских ворот. Услышав это, Коррелиана и её мать побежали по полукругу аллеи,
равномерно переставляя ноги и грациозно скользя вверх по дорожке.
и быстротой, не уступающей легендарной Камилле, претор следовал за ним с
уверенностью и непринуждённостью, довольствуясь тем, что держит
хорошую дистанцию. Прошлое и будущее падре, как судьи этой
необычной гонки, быстро слились с настоящим. С ликующим
весельем он призывал доктора рукой и шляпой прибавить скорости
ради чести корпуса. Но из-за шума падающей воды его ободряющие слова не донеслись до того, к кому он обращался. В порыве мгновенного воодушевления его жесты были комичными, чего и следовало ожидать от человека
который был пробуждён от сна, длившегося с юности до старости, и, внезапно очнувшись, стал судьёй на сцене, подобной той, что мы наблюдаем, не осознавая своего роста. Для всех, кроме объекта его наставлений, его пантомимические жесты служили тормозами, замедляющими их скорость. То, что скорость императорской семьи снизилась, стало ясно по их весёлым остановкам. Мистер Уэлсон, который какое-то время держался на расстоянии от доктора, остановился.
У подножия холма, где последний обогнал его, объяснив свою неспособность к подъёму одышкой от чрезмерной спешки в начале пути,
 поздравляя себя с благоразумием, с которым он приберег силы для последнего рывка, доктор добрался до вершины, но с огорчением обнаружил, что претор и семья ждут его у цели.  Падре, забыв о своём ночном бдении и о причине, по которой он не спал, подшучивал над доктором.
Баахар потерпел сокрушительное поражение, но вопросительный взгляд мистера Уэлсона
напомнил ему о его прошении, и он замолчал, пока его не спросили, когда
спускаясь, почему он позвал их на вершину горы?

«Ну, я признаю, — ответил он, — ваша пробежка совсем вылетела у меня из головы,
но я хотел, чтобы вы увидели, как прекрасно утреннее солнце освещает
пейзаж».

Корреляна напомнила ему о визите на вершину в компании Клеориты и Овиаты
на следующее утро после его возвращения из
Амелкой; от этого упоминания он смущённо замолчал. Мистер
Уэлсон затем сообщил претору и семье, что падре и доктор Баахар
уже были посвящены в цель их тайных встреч,
и что отныне в разговорах не будет никаких оговорок.




 ГЛАВА XXIII.


 Падре, вернувшись в казармы, застал мистера Доу
одного и спросил его об искренности признания мистера Уэлсона.
— Вы знаете, — сказал он, — что я для вас что-то вроде беспризорника в науке, чем мистер Уэлсон, доктор Баахар и другие, за исключением вас, пользуются для своего развлечения. Не то чтобы они относились ко мне недоброжелательно или неуважительно, но когда они увидели
Я был по-настоящему встревожен из-за страха, который они могли бы развеять, и мне было тяжело, что они дразнили меня и добавляли мне беспокойства».

 Мистер Доу заверил его, что откровения мистера Уэлсона были абсолютно правдивыми и что всё, что противоречило их прежним представлениям о самих себе, было результатом мудрости Манатитлана. Затем он попросил Корифея, если тот был там, потянуть за самую чувствительную вибриллу в ухе падре. Его внезапное движение и слезливое моргание глазами свидетельствовали о том, что манатиты всё ещё были там. Увидев, что старик
Мифическая идея о том, что ими овладели духи, всё ещё витала в воздухе, и он попросил их спеть хором «Старое доброе время», так как это была единственная мелодия, которую падре мог узнать. Это было так хорошо исполнено в гармоничном дуэте, что падре отбивал такт обеими руками, а в конце воскликнул: «Боже милостивый, я никогда не слышал такой музыки; она пронзила меня насквозь, но голоса казались тихими и далёкими, как будто они доносились из райских сфер блаженства!»

После утренней трапезы все посвящённые, включая майоронга и его семью, сопровождали падре в аурикулум.
По сигналу, поданному в благоприятное для слуха и зрения время, на отражающей платформе тимпаноскопа внезапно появилось большое количество гигантских, средних и мелких синиц. Они двигались так быстро, что невозможно было определить ни их действия, ни источник появления. Внезапность их появления заставила падре быстро
поднести руку к волосам, к которым он обычно обращался, когда его
рассудок был потрясён сомнениями, требовавшими прояснения. Дош и Дочесса подошли к
Встав во главе платформы и после взаимного представления падре,
первый из них прямо заявил о причине, по которой часть людей была
исключена из числа тех, кто знал об их существовании. Однако
прошёл целый час, пока обсуждались различные темы, связанные с
влиянием Манатитлана, прежде чем падре осмелился заговорить. Затем он
робко спросил Доша: «Чувствуете ли вы и ваша жена, а также остальные
жители Манатитлана себя мужчинами и комфортно ли вам?»

_Дош._ «Можете быть уверены, что мы все чувствуем себя мужчинами — кроме наших
женщин — и нам действительно комфортно!»

_Падре._ «Чувствуют ли ваши женщины себя менее комфортно, чем мужчины, из-за того, что они меньше?»

_Дош._ «Как вы можете заметить, они имеют ту же относительную пропорцию по размеру, что и женщины вашей расы. Но если бы они были крупнее, возможно, мужчины чувствовали бы себя менее комфортно. Вы знаете по опыту, что женщины оказывают сильное влияние на ту сторону, которой они отдают предпочтение».

_Падре._ — Вы готовите еду или едите её сырой?

_Дош._ — Мы, как и ваша раса, всеядны, но отбираем и адаптируем пищу в соответствии со здоровыми потребностями нашего организма, используя огонь для её приготовления.

_Падре._ «Но как вы можете разжигать такие маленькие костры?»

_Дош._ «В этом отношении мы опережаем вашу расу, так как наши костры не зависят от горения материалов. Вы, конечно, пребываете в заблуждении, что наш маленький размер должен мешать органическим функциям. Но в интенсивности искры вы найдёте наглядную иллюстрацию жизненной энергии, которую мы смогли сохранить в чистоте и яркости. Хотя вы можете счесть это
проявлением эгоизма, мы можем с уверенностью утверждать, что чувствуем себя свободными от
прихоти аппетита и похоти, а также бесконечно малая концентрация
жизненной силы, придающая чистоту нашим впечатлениям. Это избавление от
бед, которым вы подвержены во плоти, мы получили благодаря
последовательному развитию наших способностей к восприятию, дарованных
Создателем как наследие, не зависящее от материального тела. Чтобы просветить вас относительно физического взаимодействия наших
развитых органов чувств с телом, я скажу, что благодаря
передаваемому опыту мы обладаем нервной и мышечной энергией, а также
восприятие, которое позволяет нам обнаруживать опасности и защищаться от них, пока они ещё далеко. В случае внезапной опасности мы можем, благодаря нашему подвижному уму, без особых усилий избежать надвигающейся угрозы, которая неизбежно стала бы фатальной для ваших более медлительных способностей к восприятию. Чтобы вы могли в какой-то мере оценить быстроту наших движений, Кориций, фамильяр падре, перейдёт с платформы к его уху».

_Кориций._ — Да, и он может поймать меня, если сможет.

Как только мы перевели взгляд на падре, он резко сменил направление.
Кориций предвидел это, потому что вернулся на сцену как раз вовремя, чтобы увидеть, как падре со смехом протягивает руку к его уху и хлопает по нему, отчего у него кружится голова. Но, уверенный в своей победе, падре, не замечая возвращения Кориция на сцену, осторожно засунул указательный палец в его ухо, а большим пальцем приготовился схватить пленника, когда тот поднимется на поверхность. Он был так сосредоточен на поимке, что не слышал приглушённого смеха, вызванного его движениями, пока его не оттащили в сторону и осторожно не раздели.
— Большой палец и указательный; затем его удивление сменилось радостным возгласом.
 Увидев Корифея на платформе, он бросил на него один из своих прежних украдкой брошенных суеверных взглядов, и насмешливые возгласы заставили его воскликнуть: «Ну, ты можешь думать что угодно, но дьявол в этом есть!»

_Корифей. _ «Если ты имеешь в виду ухо, то этот комплимент не для меня!»

В ответ на это и в порыве веселья падре предложил провести второй эксперимент.
Когда и он оказался таким же неудачным, как и первый, он воскликнул: «Вы слишком проворны, чтобы я мог вас поймать.
— Смотрите! Но дело в том, что я не могу понять, кто вы такой. Вы, кажется, тот, за кого себя выдаёте, но нет ни священных, ни мирских свидетельств вашего существования, если только мы не примем заверения отцов церкви в том, что злые духи могут принимать любую форму, облик или проповедовать любое учение, какое захотят, с целью искушения, о чём Фрей Мануэль Хаэн и другие священные авторы писали неоднократно.

_Мистер Уэлсон_ (нетерпеливо). «Очевидно, падре, что вы либо неисправимый глупец, либо в вас есть что-то от дьявола.
мифологические причуды, чтобы показать нам, как неохотно вы отказываетесь от
животных удовольствий, которые можно искупить исповедью. Раз и навсегда! Почему
вы наделены способностью различать, которую вы называете совестью, чтобы судить о том, что правильно, а что нет, разве что для того, чтобы
утвердить свою привилегию на более высокую судьбу, чем чувственная животная жизнь, которая подвержена разложению и порче? Или
почему вы должны предпочитать материальные небеса зверям, живущим на
полях, которые жили в соответствии со своими особыми способностями, в то время как
вы осквернили свою душу отвратительными поблажками? Как и вы, мы подверглись аураментации, но с благодарностью приняли
подсказки, дарованные для просветления и исправления наших
представлений. Мы чувствуем, что, хотя вы и присутствуете физически, вы не с нами».

_Падре._ «Именно вы, мистер Уэлсон, заставили меня насторожиться! Если я и сомневался в свидетельствах своих чувств, то ваши обманы стали для меня камнем преткновения. С тех пор как мы были в Гераклее, ваши тайны, когда я присутствовал при них, заставляли меня опасаться, как бы меня не поймали
дремлю. Кроме того, все киронские дети исчезли, за исключением младенцев и тех, кому больше десяти лет. Среди гераклейцев не было ни одной девушки или юноши, кроме Коррелианы, а также ни одного женатого мужчины или женщины младше двадцати четырёх лет. Когда я спросил, в чём дело, вы ответили, что они в школе, но это казалось неправдоподобным, потому что я не видел никаких признаков школы внутри стен. Затем, когда я не увидел ни церквей, ни
признаков религиозного поклонения, мои страхи усилились, потому что ты вставал с
восходом солнца и приветствовал его песнями, чего раньше никогда не делал
Я пытался сделать это раньше, но даже после весёлой ночи, проведённой за выпивкой, игрой в покер и ланскене, вы, казалось, были скорее огорчены, чем рады этому. После завтрака вы избегали меня и отправились в какое-то странное место, так что в течение дня я почти не видел вас. Эти и многие другие странные причуды заставили меня почувствовать, что я действительно забрёл в заколдованный город; это впечатление усиливалось моими собственными противоречивыми мыслями. (С любопытством смотрит на Корифея.) Часто
тонкий, но такой же ясный, как мой собственный, голос оспаривает это число
из моих «Аве Мария», хотя я и пронумеровал их на своих чётках, — вот он, тот же голос, который спрашивает меня, из чего сделаны чётки. Что ж, поскольку здесь не может быть никаких секретов, я могу признаться, что проще всего было сделать их из табака. На самом деле я и сам не понимал, о чём думаю, я был так растерян и сбит с толку. Иногда
Я думал, что мои впечатления вызваны вашими научными экспериментами, которые вы проводили
надо мной, пока я спал, но тогда у меня не было никаких оснований для этого.
Как вы видите из всего, что я сказал, я едва ли в состоянии дать
Полагаю, что мои чувства не обманули меня в вопросе об этих призраках, которых вы называете Манатитланскими Животными, о том, являются ли они настоящими людьми или злыми духами, вызванными дьяволом, чтобы обречь души на проклятие».

_Кориций._ — Но вы же знаете, падре, что вы перепробовали все виды экзорцизмов, чтобы избавиться от меня, но безуспешно, пока не догадались, что мои увещевания исходят из ваших ушей, и, предположив, что это может быть связано с дефектом, вы смазали свои уши табачной слюной, что оказалось действенным средством.

 _Падре_ (смеясь).  — Значит, вы признаёте, что табак помогает избавиться от докучливых мыслей?

_Кориций._ «Если вы называете хороший совет досадой!»

_Доктор Баахар. _ «Он погряз в своих заблуждениях и, имея глаза и уши,
отказывается видеть и слышать».

_Падре._ «Вы можете называть мою религию заблуждением,
традиционными суевериями или как угодно, но я никогда не стану
отступником, пока не найду лучшее, более убедительное
доказательство».

_Дош._ «Лучше, чтобы он сам сделал выводы из нашего примера и учений,
поскольку слова разума окажутся бесполезными в борьбе с его ритуалами с бусинами. Возможно, Кориций уступил бы.
слишком много для его настроения из-за упрямства падре».

_Коркира_ (жена Корифея). «С вашего позволения, я бы хотела
предположить, что в наших с падре трудах мы не могли
контролировать его с помощью убедительных доводов, поэтому
нам пришлось прибегнуть к уловкам, чтобы спасти его от
трудов фраиле Галлагато и его собственной слабости».

_Падре_ (задыхаясь). «Ва-ва-вас…»

_Коркира._ «Да, мы всегда сопровождаем своих мужей, так как наши узы
любви неразрывны и не зависят от телесной оболочки. Но вы
Не стоит так сильно тревожиться, хотя мы и не скрываем, что были сильно потрясены, увидев, как ваша добрая натура предала саму себя ради собственного унижения, что так отвратительно для наших представлений о чистоте».

 Падре склонил голову, чтобы скрыть лицо, покрасневшее от стыда. Дош отвлек внимание от падре, представив Кодецио, который предложил дать обзорное описание преимуществ их системы образования, на примере посещения школ Гераклеи.

«Выражая нашу признательность и благодарность Иновату Дезидерату
за бесценное благо в виде обузданной силы самоконтроля над
инстинктами тела, основанной на бескорыстной взаимности, мы также с
одинаковым рвением обращаемся к его преемнику Аналогиусу, который
дополнил систему основателя защитой цензора.

«Обязанности цензора начинаются сразу после родов, когда
медсестра-акушерка оказывает помощь матери, поскольку на неё
естественно возлагается эта обязанность. Ни в одном случае
возникла необходимость в том, чтобы человек вмешался в эту функцию, которая
из-за врождённой деликатности кажется противоестественной. Цензор в
совокупности с няней, которая остаётся постоянной помощницей, направляет
родителей в том, что касается проявления заботы о благополучии ребёнка. Благодаря постоянному обучению естественные склонности ребёнка
направляются и тренируются для здорового взаимного проявления чистоты и
добродетели, а также для осознания причинно-следственных связей в
достаточной степени, чтобы обрести истинную уверенность. Но некоторые
Потребовалось несколько поколений после того, как цензура была введена Аналогом, прежде чем жалобное хныканье младенцев полностью прекратилось. Когда в конце второго года обучения они поступали в подготовительные классы национальных школ, дети были настолько самостоятельными и независимыми в вопросах подбора одежды, что казалось, будто они родились такими. В том же отношении их практическое понимание чистоты было столь же активным и искренним, как и у их более опытных старших товарищей. Ваш народ научили верить
из-за предвзятого отношения, основанного на эгоистичном высокомерии древних образцов, слово «цензор» означает произвольного агента, ограничивающего свободу по указанию тиранической власти. Но, как и в случае с трибунами Гераклеи, которые действуют как цензоры под руководством претора, наши привилегии распространяются в качестве советников на все ступени жизни, от ребёнка до родителей, а также в их коллективном качестве, называемом народом. Поскольку призвание цензора —
изучать и развивать умственные и физические способности людей во благо,
ребёнок с рождения, вы легко поймёте, какое преимущество мы получаем,
руководствуясь всем, что касается здоровья и бескорыстного проявления
добродетели и чистоты. Из того же источника в ответ на взаимность
наши развитые знания получают ключ к инстинктивным предпочтениям в
профессиях и видах деятельности, необходимых для обеспечения пропитания
и поддержания комфорта в обмен на взаимную привязанность. Но, прежде всего, мы можем совершенствовать союз брачных уз путём подбора совместимых партнёров. Вы будете,
Однако лучше понять метод достижения цели можно, наблюдая за нашим процессом обучения.

«Наша система образования Манатитлан начинается с рождения, направляя зарождающееся восприятие младенца таким образом, чтобы его желания соответствовали его здоровым потребностям. Для достижения этой важной цели чрезмерная и необдуманная привязанность
родителей требует пристального внимания со стороны няни и цензора, чтобы
материальные потребности ребёнка могли быть строго адаптированы к его
реальным нуждам, а также к его будущему умственному и
физическое благополучие. В возрасте двух лет ребёнок поступает в
дошкольное отделение национальной школы, но по-прежнему находится под
особым присмотром няни и родительского цензора. Когда ребёнок
достигает пятилетнего возраста, он поступает в начальную школу, так как
к этому времени он уже достаточно самостоятелен и может контролировать
себя, а также стремится к совершенствованию под руководством старших. По достижении десятилетнего возраста
начинается юношеский период, когда происходит лёгкое посвящение в
Жизненно важные обязанности, связанные с общением в обществе. Но с самого раннего возраста дети знакомятся с досуговыми занятиями, связанными с их призванием. Они никогда не превращаются в тягостные обязанности, а воспринимаются как полезные развлечения, выбираемые по желанию, поскольку принуждение и дисциплинарное исправление не имеют места в нашей образцовой системе образования. Этот
электрический план имитации позволяет им после смерти оказывать необходимую
помощь в сообществе, не нарушая при этом единообразие бытовых правил, что
скорее мешает, чем помогает
их лёгкое использование. На территории как мужских, так и женских школ все приспособления, необходимые для занятий по специальности и ведения домашних дел, предоставляются бесплатно после первого взноса. Действительно, мы часто обязаны юношеским изобретениям в школьных мастерских улучшенными условиями для занятий. Поскольку корыстный эгоизм болезненной тяги к чему-либо неведом,
каждая из них с любовью заботится о благополучии других в
радостном взаимном обмене. Наши различия в размерах: гигантские, средние и
Синицы, которые обычно появляются на семнадцатом году жизни, хотя в
предчувствии с десятилетнего возраста, — это те, кто доверяет и
оказывает взаимную помощь, не испытывая инстинктивной зависти и высокомерия.

«В возрасте двадцати трёх лет юноши покидают школьные стены,
чтобы вступить в активную фазу совместной жизни. Предвидя это,
супружеские цензоры изучили и сохранили записи об инстинктивных
чертах и характерных проявлениях привязанности у вступающих в брак
мужчин и женщин для сравнения и отбора подходящих пар.
единство предрасположенности к исполнению брачного обета.
 Утром того дня, когда истекает полный срок обучения в школе, мужчина знакомится со своей будущей женой, которую возвращают на попечение родителей на три месяца испытательного срока для проверки полной совместимости, в течение которых её суженый наслаждается их гостеприимством. Присужденное единство этих брачных союзов было настолько
идеальным по замыслу, что не было ни одного случая
недоразумения или невыполнения полного
усвоение привязанности к единственному представителю, независимому от
похоти и блуждающих желаний. В каждой школе выделен день для
ежемесячного общения родителей и детей. Счастье, испытываемое в предвкушенииВпечатления от этих визитов и осознание их
превосходят все возможности словесного описания; но, будучи
пережитыми однажды, они дают зрелость для понимания полной
уверенности в любящем бессмертии.

«После вашего визита в школы Гераклиона мы уверены, что
«аргументов» не потребуется, чтобы доказать всемогущую эффективность
системы в обеспечении любящего сотрудничества для совершенствования
самоуправления. Ваши правительства, чтобы подавить необузданный
инстинкт, прибегают к произвольным мерам, неожиданным для импульсивных прихотей
порождённые чрезмерной снисходительностью, будут казаться сами себе
безумными чудовищами, порождёнными и передающимися по наследству из-за
несварения желудка».

 В конце выступления Кодецио падре, который
внимательно слушал, не смог сдержать своего одобрения, которое он
характерным образом выразил. «Я заявляю со всей ответственностью,
клянусь своей душой, что вы правы! Но как нам быть с нашими национальными
особенностями, когда более сильные охотятся на более слабых, без законов и
правительства? Если мы не можем управлять собой прямо сейчас,
В индивидуальном и коллективном порядке, я думаю, вы должны признать, что трудно найти конституцию, более благоприятную для свободы, чем конституция Соединённых Штатов.

_Кодецио._ «В ответ на ваш вопрос ясная демонстрация фактов, полученных в результате аураментации, будет достаточным доказательством для вашего понимания реального государственного статуса рассматриваемой республики. Мы проследили за развитием Соединённых Штатов с момента их
основания; сначала в надежде повлиять на неблагоприятный
опыт испанских, французских, голландских и английских колонистов.
снисходительная консолидация, несмотря на их религиозные убеждения, которые были причиной ответного угнетения и изгнания. Это было сделано с целью сплочения на основе единого образования, адаптированного к их практическим потребностям для реального прогресса в условиях свободы от подражания прецедентам. Но отталкивающие элементы инстинктов продолжали усиливаться в условиях изгнания, становясь всё более необузданными и закоренелыми, что оставляло мало надежды на поощрение наших усилий по доброму примирению. С тем единственным
За примечательным исключением колонии, основанной Пенном, который проверил и доказал, что дикари могут быть надёжными, если с ними обращаться достойно, — труды наших первопроходцев не принесли результатов. Из всех колонистов жители Новой Англии вели самую безжалостную и непрекращающуюся войну против своих аборигенных благодетелей, по-видимому, намереваясь принести их в жертву в благодарность за свою эгоистичную «свободу поклоняться Богу».
Следующим неизбежным этапом инстинктивного фанатизма стало
начало преследований сектантов в противовес их собственным убеждениям
притязания на сочувствие и свободу от привилегий. Но прошло несколько поколений,
прежде чем старая закваска наследственной нетерпимости вновь взмахнула
скипетром произвольного принуждения с новым мстительным презрением. Затем
материнская страна, предоставившая африканских троглодитов в качестве
рабов для работы на небесном спасении колонистов, ввела новую кость
преткновения для будущих поколений.

«В северной части страны чередовались сезоны сильной жары и холода,
которые превращали негров скорее в обузу, чем в помощь, так что постепенно колонисты, придерживаясь бережливой политики,
освободили своих рабов в качестве второй благодарственной жертвы Богу. Но
южный департамент с полутропическим климатом и спонтанно
плодородной растительностью, требующей для выращивания хлопка, риса
и сахара совсем немного усилий по сравнению с трудом, затрачиваемым
на обработку плодородной почвы на севере, был хорошо приспособлен
для распространения физической инертности негров. А также из-за снисходительного отношения к ним
своих хозяев, происходивших от английских кавалеров,
пиратов с испанского побережья и гугенотов
кровь, запятнанная религиозным фанатичным абсолютизмом, который Кальвин
дружески даровал Сервету. Под этими благоприятными
предпосылками институт рабства процветал в южном департаменте, пока
растущие стада полукровок и готовый рынок для их основной продукции
не привели в полную силу старую закваску высокомерия. В доказательство нашего тезиса о том, что праздность
является рассадником порока и рассадником зла, южане начали строить планы по захвату власти, осуждая северян
трудящиеся классы с помощью сравнений, которые предвосхищали
застарелую преднамеренную ненависть. В качестве практической демонстрации
намерений, после того как республиканская эпоха вступила в свой первый
век, они начали использовать грубую силу в качестве аргумента в
национальных законодательных органах, но не с рыцарским вызовом
львиного рёва, а с коварными подходами тигрицы, которая не потерпит
мужественного сопротивления. Этот явный поступок, который явно
свидетельствовал о намерении воспользоваться пиратским способом
Трусость северян, желавших подчинить их диктату как плебеев,
приоткрыла двери «Януса», пока из-за взаимных провокаций,
уступчивых с одной стороны и агрессивных с другой, они не распахнулись
настежь, что привело к началу гражданской войны. Сравнительно
крепкое здоровье рабочих обеспечило победу, и рабы были освобождены.
Затем возникла проблема: «Что нам с ними делать?» Они — коренные жители этой земли, и если мы будем действовать последовательно, то должны предоставить им привилегии гражданства и
право голоса в государственных делах». Это было предоставлено без каких-либо предварительных условий, чтобы вывести их из состояния животного, в котором они находились, и пробудить в них инстинктивное понимание возложенной на них ответственности.

 «С этим новым элементом, добавленным к антагонистическим вкладам Европы и Азии, притяжение сплочённости стало более отдалённым. Тем не менее, в слепом увлечении прогрессивная стабильность республики, состоящей из несовместимых элементов, по-прежнему провозглашалась вопреки вашим «священным»
пословица, которая гласит, что «дом, разделённый сам в себе, не устоит».
На самом деле мы рассматривали вашу страну как космополитичную психиатрическую лечебницу, которая натурализует иностранных сумасшедших, чтобы избирать на должности самых отчаянных обитателей Бедлама, чтобы в неразберихе правительственных разногласий клептоманьяческая демократия могла получить свою долю добычи. В то время как если бы к чужеродным элементам относились как к временным
пациентам, пока их мономания не была бы сведена к состоянию, при котором они
могли бы адекватно воспринимать здравый смысл, то их дети в третьем
поколении осознали бы преимущества добровольного единства.
Или если бы «отцы-пилигримы» не были ослеплены фанатичным увлечением,
которое внушает доктрину о том, что «ключ к спасению для небесного гражданства
можно получить не от нас самих, а через неосязаемый лабиринт искупительной благодати»,
они бы предоставили детям своих благодетелей возможность пользоваться теми же преимуществами школьного образования, что и у них. Этот курс,
который мы избрали для наших колониальных поселений в других странах,
сам по себе свидетельствует о непреходящей гармонии. Каким бы искренним ни было увлечение,
Мало кто сочувствовал уничтожающей молитве ветерана Майлза Стэндиша, который, прицелившись из мушкета, в такт выстрелу, от имени своей жертвы, произнёс: «Да смилостивится Бог над твоей душой». Эта просьба, которую он отверг, была вознесена в благоговейной благодарности за дом, где он мог поклоняться Богу в соответствии со своей совестью. Этот
взгляд, в ответ на ваш вопрос, позволит вам осознать, что враждебные элементы не могут сосуществовать вместе, после
Инстинктивные привычки и обычаи с их предрассудками были
подтверждены на практике долгим использованием».

_Падре._ «Если я правильно понимаю вашу систему образования, она лишает
детей родительской заботы в самый нужный момент? Это кажется мне утончённой жестокостью, приближающейся к варварству. При всём вашем оптимизме я думаю, что вы столкнётесь с решительным сопротивлением материнской любви, если наша раса примет её. Кроме того, это противоречит здравому смыслу, который призывает детей во всём слушаться родителей».

_Кодекс._ «Вспомните о своих кормилицах и о том, как вы их использовали.
ваши модные матери, которые доверяют воспитание своих детей наёмным няням, и вы найдёте убедительные ответы на свои возражения. В дополнение к корыстному примеру слуг, обратите внимание на то, что дети вашей расы следуют шаблонным учениям ваших школ, в которых большинство ваших учительниц ещё подростки, а их опыт основан на прецедентах самого отвратительного характера. Тогда, чтобы проиллюстрировать отвратительную непоследовательность и
вероломство вашего народа по отношению к своим детям, посетите
Познакомьтесь с советами по образованию, и вы обнаружите, что невежество — наименее
нежелательная черта, поскольку они наживаются на своём влиянии с помощью
торговцев учебниками, которые в проявлении инстинктивного эгоизма
полностью игнорируют реальные преимущества вашей собственной системы образования. Если
вы, кроме того, вспомните события своего детства, то обнаружите, что
вы доставляли своим родителям больше беспокойства, чем радости, из-за
постоянного бунтарства ваших инстинктивных желаний против того, что вы
тогда считали произвольными ограничениями.
Помните об этом наставлении, когда будете посещать школу Геркулеса; вспомните все события своей прошлой жизни, которые вы ещё помните, чтобы иметь возможность сопоставить их с нашим методом обучения Геркулеса. Но если вы не сделаете признания в похвале, столь же откровенного в признании удовлетворённой привязанности детей и мудрости, проявленной в их уединении, как вы сделали в отношении их родителей к Фрайли
Галлагато, я буду сильно разочарован в своих ожиданиях от вашей
проницательности».

 Этот намёк Кодецио на сцену из «Таинственного острова»
Фраиле Галлагато в Амелькойе покрыл лицо падре алой
мантией позора, от которой он избавился, когда Дош обратился к нему за помощью в настройке тимпано-микроскопов, подаренных Дошу и претору членами Общества Р. Х. Б. При испытании, когда их прикрепили к обеденным столам корпуса и претора, выяснилось, что они превосходят по отражательной способности более крупный полевой прибор, представленный М. Холлидорфом. Проходы между приборами, окружающими полевую платформу для отражения, были окаймлены с внешней стороны
фасад дворцовых резиденций, который невооружённому глазу кажется
украшенной лепниной с тщательно вырезанными карнизами, в то время как при
помощи микроскопа каждое здание выделяется на фоне других, демонстрируя в
целом величие замысла архитектора. Также были отчётливо видны
мелкие детали, свидетельствующие о стремлении к удобству и комфорту, что
прямо указывало на заинтересованность заинтересованных лиц.
Удобная планировка внутренних помещений, описанная Доскезой,
стала для падре источником неожиданного удивления, пока Фабрикат,
Архитектор из Манатитлана объявил, что ему было поручено руководить строительством зданий, пока они возводились, и не только с помощью мысленной подмены, но и с помощью реальных работ, что в результате удивило суеверных немецких рабочих. «Дворец князя Доша», как он был назван в красочной рекламе, занимал тупой изгиб в центре, на полпути между барабанно-улитковым и микроскопическим отражателями. Его сходство по внешнему виду с
древним королевским дворцом Сан-Суси было сразу же замечено
члены корпуса. Дош от души посмеялся, когда прочитал надпись,
изображённую на центральном щите, возвышающемся над архитравом
карниза портика. Герб Пруссии был объединён с пустым щитом,
очевидно, предназначенным для записи герольда из Манатитлана, над
которым и под которым располагался свиток надежды с надписью «На Бога уповаем», а под ним было написано: «Дворец князя Доша из Манатитлана».

Для М. Холлидорфа и доктора Баахара это было источником особого раздражения и
досады, и каждый из них настаивал на том, чтобы это было исправлено, несмотря на
генеалогический хранитель звука доказал цитатами, что это было
законно и хорошо продумано для выражения древних обычаев. Но жители Манатитли
попросили, чтобы он остался нетронутым, так как было бы невежливо
принимать такой подходящий и ценный подарок, способствующий личному
общению между расами, а затем портить его из-за того, что даритель
подумал, что это обычай, и дал ему звучное посвящение, не зная
особенностей получателя.

«Не имеет значения, — настаивал Дош, — какие слова используются в формулировках».
в дарении подарка, каким бы эгоистичным ни был намёк,
когда нет возможности его получить. Но подразумеваемое высокомерие
плохо предвещает будущее Европы, несмотря на наши предостережения,
поскольку указывает на стремление найти предлог для поглощения
северного побережья, достаточного для коммерческого
представления желанной репутации ведущей континентальной
державы. Как и в случае с Россией, которая чувствует и понимает, что её власть будет
считаться второсортной или третьеразрядной, с её почти безграничными
Внутренняя империя, не имеющая выхода к морю с портами, доступными в любое время года, она жаждет возможности достичь чего-то. Но поскольку верность правительству обязывает принимать законы и обычаи, номинальной взятки в виде пустого титула едва ли будет достаточно, чтобы побудить к инстинктивному переходу на диету из квашеной капусты, колбас, пива и табачного дыма в качестве средства для перехода в загробный мир. Однако мы надеемся, что в ответ дипломатический мастер и его ученик
произведут на них впечатление, которое побудит их помочь в благородном деле
Укрепление всеобщего правительства, основанного на самозаконодательстве, под
влиянием международных школ, для создания общего языка,
и взаимных интересов в предварительном курсе для внедрения
нашего образовательного кодекса».

Падре, закончив свои труды, устремил взгляд и
только что пробудившиеся мысли на разворачивающуюся перед ним сцену,
пытаясь поверить в то, что видели его чувства; но в качестве проверки
он попытался прочесть «Аве Мария», изгоняющую бесов, когда Манито
и его хор усугубили его замешательство, спев следующие строфы: —

 «Из лабиринта диких суеверий,
 Взгляни на падре, на новорождённого ребёнка!
 Его мысли освободятся от оков тела,
 И клыки гадюки больше не будут его преследовать.

 «Когда он сможет думать без «отцов»,
 Он избавится от грубости тела.
 Тогда его мысли будут свободны и полны радости,
 И милосердная любовь станет его ежедневной темой.
 С Божьей милостью мы приветствуем его!
 К бессмертным радостям, которые никогда не угасают».

Падре не мог не присоединиться к веселью, которое вызвала песня,
и его сияющее лицо свидетельствовало о правильности замысла; тем не менее
он с улыбкой возразил: «Согласно вашему собственному учению, я
был бы нечестен, если бы притворялся, что верю в то, чего не понимаю. Если Дош сможет объяснить мне, как можно спасти душу человека,
которая была потеряна из-за греха, без действенной благодати прощения,
мне было бы приятно узнать, как это делается».

_Дош._ «Что ж, падре, боюсь, Манито немного преувеличил».
преждевременный. Но давайте теперь обойдемся без мифологических тем для тех,
из которых мы можем по-настоящему извлечь ощутимые впечатления о счастье, поскольку мы
теперь можем добавлять к разговору выражение лица, и в ограниченном
степень, примерный эффект.”

_ Папа._ “Простите, что прерываю. Я надеюсь, что вы не считаете меня
умышленно упрямой, ибо я бы предпочла, чтобы вы сочли меня глупой в
восприятии и слабой в решимости. Я знаю, что привычки, приобретённые в юности,
сохраняются и во взрослом возрасте, но, если не считать моего отсутствия самоконтроля, я могу
понять, что гераклейцы по-настоящему счастливы и что это
проистекает из чистоты и добродетели. Действительно, я удивлялся, как они могли меня терпеть, и вижу, что привычки мистера Уэлсона, мистера Доу и членов корпуса значительно улучшились. Если я и терзался сомнениями, то это не может быть чем-то необычным для вас. Если я снова буду колебаться, надеюсь, вы пожалеете меня, а не будете ругать с досадой, потому что я постараюсь действовать честно, в соответствии со своими убеждениями.
С моей стороны было бы самонадеянной глупостью оправдывать свои слабости и
непостоянство перед лицом очевидных свидетельств моих чувств, которые не могут
не могу не признать правдивость всего, что вы отстаиваете на примере
Гераклитов. Прозрачная чистота ваших тел заставила меня
подумать, что вы могли бы представлять в переводе «души праведников,
ставших совершенными».

_Дош._ «Возможно, мы ожидали от вашего восприятия большего, чем позволял наш
опыт, но мы думали, что ваша природная доброта может пробудиться, чтобы вы
оценили успех, которого мы добились с вашими товарищами, и это побудит вас
думать, а не говорить под влиянием своих чувств. Но родители Геракла пришли к
предвкушаю день, назначенный для посещения школ, и ради вашего удобства назначил на завтра ежемесячную встречу с их «мальчиками».




 ГЛАВА XXIV.


 Претор и его семья пришли в корпус вскоре после завтрака на следующее утро, чтобы сопроводить его членов в Адолесценцию. Вместо того чтобы пройти по главной улице к храмовым воротам, претор
привёл их к священническому зданию и из внутреннего двора
центрального здания вывел их на внутреннюю лестницу.
Это был единственный способ подняться к храмовым стенам, которые были выше и отличались от стен внешнего кольца. Претор, поднимавшийся по лестнице, объяснил, что дома, примыкающие к стенам с внутренней и внешней стороны, в которых сейчас живут учителя, были построены для проведения храмовых церемоний. Добравшись до парапета,
мы прошли по нему к перегородке эллиптической формы, которая соединялась
со стеной у водопада, но была выше, чем пояс. Наружная и внутренняя стены нижнего ограждения
Там был продолговатый участок земли значительной площади. Промежутки между дорожками были засажены фруктовыми деревьями и виноградными лозами, а туман от водопада скрывал его от края обрыва. Жрецы, несомненно, воспользовались этими природными средствами для своих таинственных обрядов; его аналог в северном храме был скрыт такой же ширмой, которая закрывала обзор всем, кто находился за стенами. Волнистый взмах вверх
туманной завесы обнажил знакомые цветы яблони, груши,
персик и абрикос с другой экзотикой умеренных зон, которой благоприятствовала
туманная атмосфера; открытие для нас источника вкуса
консервов, которые мы приписывали искусственному производству. Претор
сообщил нам, что зародыши этих растений были получены при транспортировке с Манатитлана.
Плодородный вид с обеих сторон — поскольку храмовый сад также находился под
родственной культивацией - вызвал выражения восхищения.

Претор, обращаясь к доктору Баахару, указал на костер в
центре огороженного сада. «Это, — сказал он, — ответит на ваш вопрос».
Вопрос, связанный с захоронением наших умерших во время осады;
хотя это место уже давно не используется для сжигания тел, мы всё ещё продолжаем
практиковать менее одиозный способ. Напротив, на крайнем внешнем изгибе стены, вы
видите башенки, возвышающиеся над парапетом; это вентиляционные отверстия
печей или камер для сжигания, а урны, стоящие вдоль садовых дорожек,
являются семейными хранилищами для объединённого праха умерших. Наш нынешний метод был разработан в Манатитлине,
и он позволяет нам свести тела к их материальному пределу.
Северный сад используется для тех же целей, чередование диктуется направлением ветра, дующего из ограды. Манатитланцы сообщили нам, что ваш народ хоронит своих умерших, и, предполагая, что вы придерживаетесь погребальных обрядов своих предков, мы с упорством падре придерживались своего метода захоронения, пока ваши возражения не были предвосхищены влиянием Манатитлана. Поскольку вы были впечатлены тем, что
тело подвержено тлению в условиях болезненного материализма, и
проявления инстинктивной жизнеспособности, произвольные и непроизвольные
Источник, теперь вы будете с ужасом, подобным нашему, наблюдать за
гнилостным процессом разложения, который неизбежно угрожает
благополучию живых из-за погребения мёртвых. Как вам удалось избавиться от убеждения, что ваша практика ингумации — это
каннибализм в двойном смысле, поскольку вы фактически живёте за счёт
продуктов разложения, полученных в результате разложения ваших предков, и
подвергаетесь заражению гнилостными выделениями
разложение. Сам факт гниения останков предков,
смешанных с землёй, из которой вы черпаете пропитание, потряс
наши чувства по отношению к вам, и мы не можем выразить их словами,
поскольку это прямо противоречит нынешнему пониманию чистоты. Вы никогда не задумывались о материальной аналогии, которую представляют собой тела нынешнего поколения, воссоединяющиеся с будущим, подобно древнеегипетской теории переселения душ, которая привела к тому, что их забальзамированных родственников стали ассоциировать с телами рептилий
приготовлены? Яркие сосуды, которые вы видите на колоннах по обе стороны от печей,
предназначены для сжигания тел, но они были сделаны для ванн и использовались богатыми жителями
Гераклеи, когда они приезжали в Город Водопадов, чтобы оправиться от последствий чрезмерного
разгула. Их массивность и примитивный дизайн, а также прочность металла
сделали их устойчивыми к износу на протяжении веков, в течение которых они
использовались. Дош, когда вы впервые прибыли, предупредил нас, чтобы мы не торопились
поспешил сообщить вам о том, насколько велики наши запасы этого металла, поскольку, по его словам, вы поклоняетесь ему как богу вашего спасения, а те, у кого его больше всего, считаются самыми благочестивыми, независимо от того, какими средствами они его добывают. Но что мы могли подумать о здравомыслии вашей расы, когда они утверждали, что этот бог, которому они поклоняются, — источник зависти, ненависти и мести, служитель демонов убийства и сопутствующих ему бедствий? Тем не менее, учитывая вашу готовность
принимать нашу любовь, мы с трудом можем представить, что вы когда-либо были готовы
пожертвуйте честью, честностью и всеми трогательными инстинктивными узами, чтобы
обладать, как преданный, его благосклонностью в избытке, превышающем
требования, налагаемые обычаем, который сделал золото эквивалентом
долгой жизни с вашей расой».

_Падре_ (взволнованно). «Он не хочет сказать, что они сделаны из золота?
 Этого достаточно, чтобы заставить евреев поверить, что Гераклея — это Новый
Иерусалим, а претор — обещанный Мессия!»

_Претор._ «Судя по волнению падре, можно предположить, что он был
поклонником?»

_Доктор Баахар._ «Далёким поклонником. Его сочувствие было на стороне
недостатки расы, которая в своё время была известна как евреи. И в легендах
записано, что один из них, по имени Иуда, предал человека, который
называл себя сыном их бога, но они насмехались над ним, высмеивали
его и распяли. Он был основателем секты, к которой мы принадлежали. Но что касается вашего процесса! Можете ли вы измельчить кости так же, как и плоть, без растирания или
химических добавок?

_Претор._ «Сначала мы медленно высушиваем тело, чтобы удалить все
испаряющиеся вещества, и возвращаем воздуху его составные части.
элементы в сравнительной чистоте. Когда высушивание полностью завершено,
нагрев увеличивают для восстановительного прокаливания. На этом этапе в ниши печи помещается известковая земля для поглощения остатков пара, затем печи герметично закрываются до тех пор, пока при постепенном повышении температуры не произойдёт полное разложение, в результате которого тело превратится в пепел. В нём можно различить непрозрачные очертания серебристо-белых нервов и всех элементов тела, различающихся по форме и цвету.
что касается урны, то в целом она едва ли будет весить больше декурия. Урны,
как вы видите, занимают отведённые им места под деревьями на аллее,
без табличек или высеченных надписей на мемориальных эпитафиях».

_Доктор Баахар._ «Так-так-так, — конечно, ваш метод в качестве санитарной меры
рекомендуется к повсеместному внедрению; в то же время для врача с
чувствительной натурой он станет большим облегчением, так как избавит
от бесполезных расследований коронера, основанных на повторном вскрытии
и ужасном выставлении человеческих останков на всеобщее обозрение».
видение ужасающе любопытного. Также рекламные выставки гробовщиков и процессии, столь же отвратительные, как и шалманы коронера, от которых исходит заразительный запах. И последнее, но не менее важное: лживые дополнения хвалебного инстинкта, выраженные в проповедях, молитвах и эпитафиях, наполненных небесными рекомендациями для недостойных».

_Мистер Уэлсон._ «Помимо негативных политических преимуществ, о которых говорит доктор, для меня есть что-то трогательно благоговейное в смешивании праха умерших в семейном сосуде, общем для всех в качестве памяти
выражение; и в безопасности от осквернения ледяным эгоизмом на
пути к золоту, которое «для улучшения» заменяет жилые дома на
дома мёртвых».

_Падре._ «Но не в безопасности, мистер Уэлсон, если урны сделаны из того же
материала, что и дверцы печей и духовки?»

_Мистер Уэлсон._ — Вы, падре, совершенно правы в своём предположении, и необходимо внести поправку, прежде чем ваша бездумная исповедь перед фраиле Галлагато приведёт к шпионажу со стороны его ордена. Нет, вам не нужно так сильно краснеть, потому что мы прекрасно знаем
что в своих намерениях вы не были виновны в проступке. Тем не менее, вы должны были
понять из-за своей беспечности, что блуждающий язык исповеди
лишает вас способности судить и различать права других,
поскольку вы подвергли опасности по-настоящему хорошего человека!

 Молчание падре показало, что он с сожалением признал
справедливость замечаний мистера Уэлсона.

Обойдя по кругу продолговатый участок, отведённый под сжигание отходов,
и фруктовый сад, где выращивали виноград и деревья, мы спустились в
школьный сад, который располагался на более возвышенной
крутой склон храмового холма. Оттуда по восходящей аллее мы вышли на эспланаду,
с которой открывался вид на «двор форумов» внутри храмовых ворот, где
собрались дети со своими родителями, которые уже прибыли. Претор и Коррелияна,
сдерживая нетерпеливую мать, шепнули нам, чтобы мы молчали и
незаметно наблюдали за безоблачным счастьем родителей и детей.

Радостное нетерпение претора и матери Коррелианы
провозгласило, что они, в защитном уединении
Второй союз был благословлён сыновьями. Сквозь щели в грубо сколоченных дверях были видны двое юношей, один из которых уже повзрослел, а другой только вступал в пору юности. Они стояли на постаменте одной из колонн дворцовой колоннады, ближайшей к воротам, и выжидающе смотрели на закрывающиеся ворота, через которые прошли счастливые родители, обнявшие своих любящих детей. Они стояли неподвижно, доверчиво опираясь друг на друга, и ждали, когда откроется дверь
Мы с нетерпением ждали встречи с их изначальным источником любви и
обнаружили их родство по удивительному сходству с
Корреляной. Несмотря на то, что они были поразительно
выдающимися в характерном ореоле, который появляется из-за
наследственного впечатления от зрелого суждения, унаследованного от
родителей, они не сильно превосходили своих сородичей по красоте. Высокие и грациозные, они, как и их спутницы, обладали
прозрачной кожей, которая позволяла контролировать выражение эмоций, не допуская пятен.
или пятна. Когда двери закрылись, они переглянулись с тенью любопытства, не сомневаясь и не тревожась о благополучии своих родителей, но гадая, в чём причина их необычной задержки. Не будучи беспечными или лишёнными сочувствия к счастью своих товарищей, не забывая о радостных приветствиях родителей и детей, они легко уловили на их лицах эмоциональные изменения, похожие на печальное разочарование. Удержать материнское сердце от тоски было невозможно;
широко раздвинув внутренние ворота, она предстала передо мной, произнося
— Плаут, Адестус! Но любовь, пробудившаяся в них, заставила их
взглянуть на источник звука ещё до того, как они услышали слова, и нетерпеливые родители едва переступили порог, как их уже обнимали. Завершение этого приветствия придало новый импульс всеобщему выражению радости.
Учёные, старые и молодые, вскоре собрались вокруг нас, стремясь
познакомиться и быть узнанными в ответной взаимной привязанности,
называя друг друга по именам и осыпая друг друга такими
нежными словами, что на мгновение мы с грустью вспомнили
свои юношеские впечатления, лишённые их
радость, вновь появившаяся в контрастном запустении. Но, возвращаясь к реальности, согретая пламенным сочувствием, с невыразимым трепетом нежных чувств, пустота наших прошлых жизней избавилась от эгоистичных сожалений. Мы часто встречались с учителями и находили в них такую
ценность, подкреплённую опытом практического применения
добродетели, что наши ближайшие родственники меркли в
сравнении с благоговейной теплотой привязанности, которую эти
хранители и образцы для подражания привлекали своим
доброжелательным участием.
Я хорошо понимал по собственным впечатлениям, что за мысли
проносились в головах моих спутников, когда они вспоминали прошлое и
сопоставляли его с настоящим.

 После часа, проведённого в приятном общении с родителями,
учителя позвали детей, чтобы те провели нас по школьным
помещениям.  Сначала мы посетили кухню, где дети,
занятые приготовлением еды для нашего развлечения, вели себя так
чисто и пристойно, что у нас разыгрался аппетит.
оживали в предвкушении. В «мастерских» и садовых отрядах
демонстрировались полезные сочетания труда, физических упражнений и развлечений,
которые практиковались сообща и придавали их занятиям спортивный и чистый вид. В младенческий период воспитанием
занимались няни, которые, прививая уроки самоконтроля над аппетитами и страстями,
привлекали внимание к инстинктивным животным потребностям. Их уверенность в том, что дети Геракла интуитивно
понимают добро, полностью подтвердилась, поскольку в их
при общении они были совершенно свободны от раздражительных проявлений эгоизма. Учителя сообщили нам, что киронские дети при первом знакомстве почувствовали потерю родительской опеки, но вскоре привыкли к любящему вниманию цензоров и нянь, чей опыт позволял им привлекать и укреплять узы родительской любви. После первого ежемесячного визита родителей они не только смирились с их присутствием, но и стремились получить то любящее влияние, которое облегчало жизнь в Гераклее
дети от раздражительности и эгоизма. Это показалось нам странным, поскольку
они были похожи на детей нашей расы, чей инстинктивный
эгоизм всегда стремится к большему, с самого рождения и до
помутнения рассудка и невнятного бормотания в преклонном возрасте. Но в качестве объяснения учителя сказали, что в первые дни их желания можно было удовлетворить, только предъявив безусловные права на всё, что они видели в собственности детей Геракла, которые забавлялись, удовлетворяя их ненасытные желания, и с любопытством наблюдали за результатом.
произведённое их накоплениями. Когда все материальные ресурсы детей Геракла были исчерпаны, киронцы едва могли передвигаться по своим спальням, которые были почти полностью заполнены всевозможными коллекциями, пожертвованными для удовлетворения их скупости.

 «Наше собственное любопытство, как и любопытство жертвователя, было на пределе, ожидая следующего этапа этого беспрецедентного проявления жадности. Какое-то время после того, как они обнаружили, что все личные вещи их артистов перешли в их собственность, они
Они задействовали свои органы чувств, перебирая, раскладывая и пробуя, пока не устали,
не насытились и не почувствовали тошноту от перемен и эгоистичного
удовлетворения. Затем они начали искать новый источник инстинктивного удовольствия.
Вид сокровищ друг друга вскоре породил алчное желание обладать ими.
Это привело к обмену и попыткам перехитрить друг друга с помощью
детских уловок. Вскоре это привело к ссорам, которые требовали нашего
вмешательства, что, в свою очередь, сделало искусство торговли непопулярным. Затем, конечно, они начали воровать, и
когда пропажа была обнаружена, они использовали оскорбительные выражения, что привело к испытанию силы для возвращения потерянных предметов. Затем они приступили к укреплению позиций и постоянной охране с периодическими вылазками для возмездия. Стычки, требовавшие нашего вмешательства, и возвращение спорных предметов первоначальным владельцам привели к тому, что этот метод присвоения был прекращён, по крайней мере, в отношении несъедобных предметов, которые нельзя было съесть. Но ночью их запасы еды подвергались
нападкам друг друга,
и из-за переедания, чтобы предотвратить грабежи и разоблачения, они
заболевали, что вынуждало цензора играть роль врача с таким успехом, что
еда, которой они потребляли больше, чем им было нужно, стала
им явно неприятна. Это отвлечение внимания привело к тому, что
они стали задумываться о своих эгоистичных наклонностях, из-за чего
стали смотреть на свои накопления как на обузу и поначалу с некоторой
неохотой возвращали наименее желанные предметы в собственность Геракла.
Но по мере того, как доброжелательное впечатление о благости в отдаче начало расширяться,
лепестки любви раскрылись для полного избавления от бродячей
алчности. Благодарные впечатления от взаимности вскоре привели
в действие, вместе со старшими, их наследственные механические
ресурсы, которые с тех пор стали для них источником дохода и
радости. Конечно, мы способствовали развитию эгоистичного
брожения для удаления осадка в процессе очищения и реакции
алчности для демонстрации её последствий детям Геракла, для
которых эти впечатления были в новинку».

Улыбающееся лицо падре, уже знакомое детям Кироны, вскоре
Он снискал расположение гераклейцев и вскоре исчез, а потом был найден в мастерской, где демонстрировал преимущества обшивки для укрепления и облегчения дверей. Родители детей с любопытством и восхищением наблюдали за его работой. Около двадцати акров земли на южном склоне холма дети обрабатывали как сад и огород, а также выращивали зерновые культуры, стремясь превзойти своих родителей.
Поощрение. Различия в размерах в основном зависели от возраста,
и градации Манатитлана, конечно, были неосуществимы, но дети помладше
постоянно находились под присмотром своих нянь и надзирателей, хотя и не по
необходимости, так как старшие и более крупные мальчики с любовью
предлагали свою спину в качестве ступеньки и руки в качестве помощи
молодым и слабым, когда представлялась такая возможность. Действительно, их пример, после нескольких недель произвольного
влияния, окончательно излечил киронских детей от их склонности к
лени.

Увидев, как дети ловко справляются с различными полезными
заданиями, мы были приглашены во второй раз посетить кулинарный
отдел, чтобы увидеть приготовленную еду, готовую к подаче.
Претор, заметив наше восхищённое удивление от того, с какой лёгкостью
выполнялись различные манипуляции, без того, чтобы испачкать пылью и
клеящимися смесями лица и одежду юных поваров и помощников,
сказал, что каждый из них интуитивно чувствовал, что для приготовления
пищи необходима чистота.
Уверенность в ответной взаимности. Быть не только чистым, но и непорочным,
не задумываясь о том, чтобы прибегнуть к уловкам, — вот что явно
влияло на каждое действие, с особым желанием, чтобы их личности
отражали утончённость реальности. «Во всех отделениях детей
учат на собственном примере, чтобы их личная индивидуальность
могла стать ответственной за приемлемую чистоту для других в
текущем общении; так что в здоровом состоянии все их инстинктивные
потребности удовлетворяются самостоятельно, хотя и облегчаются
домашним хозяйством
сотрудничество без неестественных требований, которые могли бы породить
менталитет. Благодаря этим упражнениям в самостоятельности дух
соперничества стал стимулом для изобретений.

«Таким образом, вы поймёте, что вместо классических изображений
убийства и сопутствующих ему бесчеловечных поступков, которые, как сообщает мне Дош,
получают высшую оценку в ваших университетских наградах, наши достижения
и усовершенствования направлены на повышение душевной чистоты и
уверенности в общении, на настоящее совершенство в жизни,
обеспечивающее бессмертие. Он также сообщает мне, что это свидетельство зрелости
На суждение смотрели бы с суеверным трепетом, как на божественное
действие, указывающее на предсмертное состояние преждевременного
взросления, в то время как у манатитов и гераклитов оно считается необходимым проявлением
для исполнения указаний Творца. Но, тем не менее, нам трудно понять, как вам удалось избежать впечатления, что вы находитесь в абсолютном рабстве и что вы движетесь к нему. Крайности нужды и изобилия, которые вы испытываете, должны были предупредить ваш народ о том, что он отдаляется от счастья. Точно так же мы озадачены
задумайтесь о том, на чём основываются их нынешние и будущие надежды на
счастье, когда они постоянно враждуют со своими сородичами».

 Мы не стали дослушивать до конца его удивлённые расспросы, потому что Плавто и
Адестус пришли объявить о начале мессы. При сборе
прихожан падре и доктор Баахар отсутствовали. Падре был найден в окружении детей и их родителей в мастерской. Он только что закончил рисовать, используя секатор из медного сплава, и был в восторге от остроты и долговечности его лезвия. Подняв взгляд, он вопросительно посмотрел на них.
В поисках ответа на вопрос о составе сплава он встретился взглядом с претором, который ответил, что все их режущие инструменты и орудия были сделаны из старых
ираклийских мечей, копий и другого военного снаряжения. «Но я не могу сообщить вам, из каких металлов они сделаны, так как все записи оружейника были уничтожены во время разграбления старого города. Но я рад, что они вам пригодились».

— «Годится!» — воскликнул падре с изумлением и восхищением.
— Если он будет держать заточку и работать так же, как этот, вы сможете сделать
ваш город станет самым богатым в мире, в соответствии со своими размерами, если вы запатентуете это сочетание и будете жить как принцы на королевские доходы!

«Если это поможет мирному процветанию мира, я постараюсь изучить свойства металлов и способ их соединения, — ответил претор, — но пока отложите свои инструменты и присоединяйтесь к нам, чтобы отведать угощение, приготовленное детьми».

Присоединившись к поискам доктора Баахара, он обнаружил его в природном
гроте, где тот рисовал в общих чертах статую, украшенную свежими
лозы. Когда Корреляна отвлекла его от размышлений, он лукаво обратился к ней в стиле апострофы. «Ах, ха! Так-так, госпожа
Корреляна, я наконец-то поймал вас? Я вижу, что ваши юные джентльмены
по-прежнему воздают хвалу Зибе, вендской богине любви!
Более того, в будущем я буду претендовать на своего рода родство с вами, потому что
ваши римские предки, позаимствовав арконскую богиню с острова Руген, чтобы
связать её со своей Венерой, приняли как германское, так и славянское
божество. Но где же представители вашего заимствованного
Немиса — Флинц, Зернбог, Ифабог и другие боги-братья —
должны ли они быть вместе? Надеюсь, ради приличия, ваш народ не
пошёл по пути иконоборцев? Ведь в вендской мифологии они
были тесно связаны.

Призрачное антикварное гнездо доктора было лишено своих яиц-рогоносцев из-за смеющегося возгласа майора, который, извиняясь, объяснил, что предполагаемые гирлянды были замаскированными киронскими мышеловками, которые были оплетены листьями и цветами, чтобы не привлекать внимание инстинктивно осторожных маленьких грызунов
мародёры. Это открытие лишило доктора энтузиазма по поводу его
открытия, которое, как он предполагал, было верным признаком того, что
Гераклиан тайно поклонялся языческим божествам. Расспросив мальчика,
который их изготовил, он заявил, что они были сделаны для поимки
разбойников, грабивших банановые плантации, и что он выбрал голову
изображения из грота, чтобы листья и цветы оставались свежими до
ночи.

Его развязка стала приятным сюрпризом для падре, который был в неоплатном долгу перед своими ирландскими быками, порождёнными гибридной мифологией. Его весёлый
Намеки вызвали у доктора раздражение, пока
Корреляна не напомнила ликующему падре, что вряд ли благородно
преследовать свои интересы в присутствии незнакомцев. Со всем своим
уважением и покорным повиновением её воле он проворчал про себя:
«Неужели он думает, что тюрбан сделает его турком, а венок на иконе
сделает её объектом поклонения?» Из-под венка из киренских и ираклийских колосьев,
надетого на его плечи, весело сверкали глаза падре, который то и дело
оглядывался по сторонам.
язык усиливал юмористическую заразительность, к явному неудовольствию его снобистского противника. Будучи от природы наделенным чертами сильной привязанности, он своими привычками внушал неуместную уверенность, которая ставила его в зависимость от навязывания и сомнительных дружеских отношений. Он был дружелюбен и приветлив, когда объект его внимания находился рядом, но в его отсутствие воспоминания о нем погружались в спячку. Эти поверхностные
черты характера подвергали его обману, не уменьшая его
восприимчивости к повторению. Дош рекомендовал Коррелиану и
претор должен был внимательно наблюдать за его особенностями, так как по его поверхностным
впечатлениям они могли бы составить представление о главных чертах
представительной демократии, присущих цивилизованным народам. Хотя в
проявлениях врождённой доброты он был не только исключением из
большинства, но и редкостью среди меньшинства, всё же эфемерная
продолжительность его нежных чувств, зависящая от поверхностного
течения прецедентной рутины, которая наслаждается чувственным
возбуждением, была типичным отражением
массы. «Вы обнаружите, что большинство из тех, кто придерживается легендарного
девиза «Что мне делать, чтобы спастись», похожи на падре, каким его впервые
увидела Корреляна. С набитым табаком ртом, торчащей из него трубкой и стаканом
демонических напитков в правой руке, они «взывают в душевной муке:
что мне делать, чтобы спастись от грядущего гнева?»

Угощение подавали дети в садовой беседке, которые
с таким вниманием следили за тем, чтобы их родители и гости были довольны.
Радостное оживление, вызванное взаимными чувствами, сократило количество еды до необходимого минимума, что заставило падре с порывистым пылом воскликнуть: «Как бы я хотел, чтобы Джимми и все остальные были здесь!»

 День уже клонился к вечеру, когда главный цензор от имени детей выразил благодарность членам отряда за то, что они избавили их от закоренелой дикой ненависти. Затем, в качестве заключительного напутствия, Корреляна зачитала брачные контракты тех немногих, кто собирался выпуститься, чтобы члены корпуса могли перенять их черты
в памяти для личного сравнения и отбора кандидатов во время их
следующего визита в женскую школу. Перед нашим отъездом, после
вечерней песни, в которой дети с особым удовольствием пели вместе со
своими родителями, мы почувствовали, что они благодарны нам за
тёплые воспоминания; но более добрый, но своенравный характер падре
проявился под искусственной маской навязанной привычки, так что на
прощание он вызвал у них больше сочувствия, которое наполнило его
глаза доброй влагой. Когда ему наконец разрешили переступить порог ...
Стоя на пороге храма, он воскликнул, сверкая глазами: «Ради
совести, которая у меня есть, я чувствую, что каждая душа этих мальчиков
прошла через меня с радостью; и я могу искренне и с благодарностью
сказать, что в чистоте их любящей доброты я чувствую себя так,
будто они предложили мне единственное, ради чего стоит жить.
Какая была бы радость, если бы наши воскресенья можно было проводить
в общении с родителями и детьми, не омрачённом эгоизмом!» Искренность, с которой падре обратился с просьбой,
встретила сердечный отклик у всех.




 ГЛАВА XXV.


По пути из школы при храме Коррелияна пригласила падре и членов
корпуса заглянуть в её сад в сумерках. Проходя через сад её отца в
свой собственный сад, пока солнечные лучи ещё не поднялись над вершинами
Анд, компания была удивлена и напугана тем, что над ними кружило
облако птиц всех мастей, сопровождая их приветственными криками:
«Ну и ну, если это не падре!» ну, я заявляю, ага,
ага!» — произносится с интонациями, характерными для ворона, скворца,
и попугай. С беспорядочным щебетом, чириканьем и тарабарской речью
они с поощряемой фамильярностью садились везде, где можно было
усесться. Корреляна пыталась утихомирить их, призывая к порядку
вождей, но это лишь изменило их, и все они объединились в слове
«Музыка!»
Чтобы утихомирить их шумное недовольство, она жестом пригласила гостей сесть, а затем в сопровождении своих певчих в перьях принесла музыкальный инструмент, который капитан Гринвуд подарил ей на прощание. Открыв футляр, она продемонстрировала
инструмент кураторам звука, которые, как известно, были превосходными пианистами. Из-за его сходства с аккордеоном они в ужасе отпрянули, не прикасаясь к нему, и сияющее лицо Коррелианы омрачилось разочарованием. Но весёлые улыбки остальных избавили её от внезапного беспокойства, намекнув на то, что причиной их испуга было какое-то забавное событие, которое уже произошло. В качестве объяснения М.
Холлидорф описал механическую схожесть аккордеона с
примитивными волынками, которые для современного музыканта были кошмаром
Откровение о прошлых веках раздора. «За исключением улучшенной способности
издавать приятную гармонию в руках опытного музыканта, аккордеон
издаёт тот же монотонный гул, что и его предок. Причина огорчения синьора Петтиноса и герра Линденгофа возникла во время нашего путешествия сюда из-за досадной оплошности, допущенной поваром «Тортуги», которого они купили и выбросили за борт, а его призрачное воскрешение в ваших руках вызвало у них ужас. Я понимаю, что инструмент в ваших руках — это всего лишь
внешне похож на аккордеон, и как только зазвучат его
тона, я уверен, что мои впечатления сохранятся, и артисты будут
с большим энтузиазмом восхвалять его, чем отвергать пантомимой».

Пока м-р Холлидорф успокаивал уязвлённую привязанность Коррелианы, инстинктивно чуткие кураторы передавали футляр с инструментом от одного к другому с выражением, родственным тому, которое, вероятно, возникло бы у двух цивилизованных или диких холостяков при вооружённом захвате младенца, который
любящая мать подвергла их проверке, чтобы похвалить. Обнаружив, что их прежние критические замечания в адрес гераклейской музыки поставили их перед дилеммой, требующей оправдания, они усомнились в способности друг друга найти выход. Петтинос, игравший на аккордеоне в детстве, как на своей последней «альма-матер» для развития своих музыкальных способностей, с явной неохотой предложил в знак признательности свой опыт в качестве искупления за долгое пренебрежение и безразличие к рудиментарным узам привязанности.
Когда он впервые увидел подкидыша, его пальцы ловко
ласкали знакомые черты, и он осознал, что родственные узы были
скреплены браком с иностранкой. Успокоенный этим открытием, он избавился от раздражительности,
и его лицо разгладилось. Затем, после короткой прелюдии,
посвящённой обдумыванию, он погрузился в музыкальные воспоминания о
прошлом, которые постепенно освободили его от мелочных инстинктов,
позволив его природному доброму духу воспарить.
на крыльях сочувствия. Через несколько мгновений он перестал обращать внимание на
материальные впечатления, кроме тех, что возникали от движения его пальцев,
заставлявших колоннады и дворы дрожать от убаюкивающей гармонии
приятных звуков. Коррелияна, благоговейно сложив руки на груди, прислонилась к увитой лианами колонне и смотрела на его лицо и пальцы своими большими сияющими глазами, затуманенными задумчивым вдохновением, словно в поисках неясного источника таинственного влияния, которое удерживало её в плену чар.
вплетённая гармония. Но движущий дух памяти, возрождая видение,
уносил художника на своих талисманных крыльях далеко от него самого,
чтобы он бродил среди сцен, наполненных детскими радостями, в стране,
где он родился, на берегах стремительной Амарил, чьи каскады,
окружённые тропическими рощами Бразилии, вдохновляли его своей
пульсирующей музыкой. Мечтательная мелодия
«Дом, милый дом» удивила слушателей отзывчивым эхом, которое
заставило их замереть в напряжённом молчании, подчиняясь силе, которая
изгнанное «я». Даже резкие, диссонирующие крики попугаев,
призывающих хозяйку к вечернему молебну, стихли, словно они
внезапно осознали свои недостатки; а птицы, чьи голоса были
настроены на пение в размеренном ритме, молча покачивались на
своих насестах, прислушиваясь и искоса поглядывая, словно в поисках
нового певца, от которого исходили сладкие звуки. По мере того, как минуты незаметно улетали в прошлое, а сумерки сгущались,
волшебная связь, которая держала Коррелиану и её мать в оцепенении, становилась всё сильнее.
неподвижно, скованный сладостными аккордами мелодичного вдохновения. Но, увы, как будто в знак того, что чувственные удовольствия эфемерны, чары были грубо разрушены грубыми инстинктивными впечатлениями несчастного падре, который напомнил блуждающему духу Петтиноза: «Не можешь ли ты сыграть «Янки Дудл», «Джим Кроу», «Боже, храни королеву» или что-нибудь из того, что мы знаем?»

Читатель, несомненно, ощущал внезапную темноту, когда мягкий свет заходящего летнего солнца
прерывался раскатом грома, и поразительный эффект, производимый ослепительной молнией
проблеск, который делает непроглядную тьму осязаемой после мимолётного сияния. Этот
проблеск, который пробудил Петтинос, метнулся к падре, когда тот прогремел
дрожащим голосом: «Ты, бездушный сын ирландца! Ты настолько мёртв для
божественного влияния гармонии, что не почувствовал, что я был движим
вдохновением, недоступным для временной болтовни о национальной
чепухе и идолопоклонническому сектантскому эгоизму?»

Когда рычание разъярённого музыканта стихло, на лице Корреляны на мгновение появилось
мягкое выражение, озарившее его на мгновение.
выражение укора, обращённое к тому, на кого он был направлен, и к тому, кто его высказал. Падре, чьё отсутствие вдумчивого отношения вызвало эту вспышку, с покрасневшим лицом переводил взгляд с одного лица на другое, пытаясь понять, в чём он ошибся, но встречал лишь хмурые, полные жалости или презрительного упрёка взгляды, которые благоразумно побуждали его хранить молчание. Петтинос, вернувшись к своему инстинктивному «я»,
осмотрел инструмент, чтобы обнаружить приспособление, которое
помогало ему издавать такие чистые звуки, свободные от гула его прототипа. Откинувшись назад,
На клавиатуре, которую он увидел, был новый механизм, лишь отдалённо напоминавший аккордеон, за исключением конструкции. Вместо деревянной резонаторной доски в нём была стеклянная.
 Отверстия закрывались бамбуковыми пластинами, которые соответствовали клавишам. Подняв пластину, он обнаружил на её нижней стороне продольные
углубления, по длине и форме соответствующие креплениям струн
арфы, которую она представляла в миниатюре; поверх них были натянуты
струны. Воздух, проходящий из раструба мехов через
открытые прорези вызывали эолову вибрацию, которая усиливалась и становилась более приятной благодаря вибрации тростника. Духи двух хранителей звука были очень рады открытию этого редкого музыкального инструмента; в то же время они были удивлены, узнав, что он сопровождал их во время путешествия по реке; но они с лёгкостью объяснили его сокрытие предположением, что капитан Гринвуд скрыл его от них, потому что они испытывали к нему отвращение. Петтинос, уходя, в своём безрассудном эгоизме забрал бы инструмент
с ним, но мистер Холлидорф, предвидя беспокойство Коррелианы, напомнил ему, что это был жест любви.

Когда музыка стихла, ворон и попугай, сидевшие на широкополой шляпе падре, начали сплетничать, расхаживая взад и вперёд по диаметру шляпы, то поднимая, то опуская её поля от носа падре до воротника его сюртука, к его большому неудовольствию, что усиливало комический эффект. Но падре продолжал молчать, несмотря на птиц.
цитаты из его любимых фраз: «Ну, я заявляю! моя совесть
«Ради всего святого!» и тому подобное, что, казалось, было вызвано изменениями в положении его шляпы. В конце концов Корреляна сообразила, что они ей мешают, и отправила их на насесты; затем она извинилась перед падре за свою вольность, сказав, что они подражали ей, когда она повторяла его фразы, чтобы привыкнуть к интонациям английского языка. — Но я не одна
несу ответственность, — сказала она, — потому что этот скромный человек, — она указала на претора, — своим терпением и настойчивостью во многом способствовал
их мастерство. Дочеша хочет, чтобы я напомнил вам, что их
подражания являются ярким примером ритуальных обрядов, классического
образования и модных достижений, которые считаются прогрессивными
чертами цивилизации Гига.

 «Мне приятно слышать, что вы пытаетесь объяснить падре
разницу между практическим образованием и образованием на словах», —
покровительственно добавил доктор Баахар.

Это предположение доктора рассеяло мрачные тучи,
нависшие над падре, и тот ответил: «Ах, доктор, вы забываете,
что сегодня вы не смогли провести материальное различие между
древней богиней ваших предков и статуей Геракла, увенчанной
киронейскими мышеловками, даже несмотря на ваше словесное образование?

Мистер Уэлсон со смехом похвалил Коррельяну и претора за их
успешное выступление в преподавательском искусстве, предложив
рекомендовать их таланты Доминиканскому колледжу в Гватемале или
его иезуитскому сопернику в Чинандагуа в Никарагуа, которые
занимались обучением попугаев для распространения их
принципы среди людей, если они готовы расширить сферу своей
деятельности. В том же духе отказавшись от его ходатайства в их
пользу, члены корпуса были приглашены присоединиться к семье претора
за столом, где они могли бы увидеть и услышать манатитян, поскольку
Дош хотел присоединиться к беседе. Голос Коррелианы вызвал щебетание в листве деревьев и кустарников, но по таким сонным звукам
было легко понять, что ноты приглушены.
Перьевое ложе под крыльями. Усевшись, Дош обратился к падре со следующими словами: «Ваша раса утверждает, что главная цель их жизни — обрести счастье в настоящем и будущем. Теперь я хотел бы спросить вас, способствует ли ваша «система образования», основанная на пародийном повторении страданий предков, нанесённых ими самим себе, исполнению их надежд?» Тогда ответьте, поразмыслив над своим дневным опытом,
приближались ли вы когда-нибудь так близко к святилищу наслаждения,
такого чистого и неподдельного, с таким радостным впечатлением, как сегодня?

_Падре._ «Клянусь, никогда!»

_Дош._ «Но не собьётесь ли вы с пути при виде священника, как это сделал новообращённый еврей при звоне шекелей?»

_Падре._ (Почёсывая голову.) «Ну, знаете ли, трудно полностью отречься от своей религии?»

_Доктор Баахар._ (Раздражённо.) — Он обречён на слепое мученичество в защиту своих идолов!

_Падре._ — Но я знаю тех, кто принадлежит к моему вероисповеданию, и не хочу, чтобы меня поймали в мышеловку! Кроме того, когда мы были вместе на борту «Тортуги», после того как нам повезло, я попросил вас дать мне совет
о воспитании моих детей; и вы ответили: «Пусть они почерпнут все знания, какие смогут, в школах своей страны, пока им не исполнится двадцать лет; затем отправьте их в Германию, и тогда они смогут оценить основные принципы нашего философского курса обучения, если хорошо освоят физическую гимнастику и фехтование». Конечно, жители Манатитлана хорошо знакомы с
гигантским самомнением французов в вопросах образования,
которое выражается в пословице: «Поживи в Париже год, а потом
умри довольным».

_Дош._ «Философское самодовольство немцев в отношении преимуществ того, что они с удовольствием называют своей системой образования, зависит скорее от привычки, чем от заслуг, даже по меркам цивилизованного общества. Но если отбросить внешнюю оболочку и обратиться к реальности, то курс обучения в немецком университете, достаточно известном, чтобы привлекать иностранных студентов, начинается с того, что большинство — судя по хвастливым заявлениям самих студентов — проверяют способность организма выдерживать пиво, квашеную капусту и колбасу, приправленные
с помощью табачного дыма, чтобы стимулировать философские размышления.
Когда тело новообращённого достаточно раздувается,
начинаются занятия по этике и искусству ведения споров, с заранее
обдуманным намерением проверить мастерство противника в изящном искусстве нанесения татуировок.
Несмотря на отсутствие изящных узоров, характерных для более примитивных рас,
резьба по дереву на лицах в этих дружеских встречах указывает на нозологический
вкус к изображению, характеризующийся смелостью со стороны
успешного претендента на почёт. После того, как его страсти были утолены
В соответствии с соглашением о возмещении ущерба, нанесённого
оскорблениями, высказанными в адрес кандидата на высокие
учёные степени, который, получив степень бакалавра,
нанесённую в качестве автографа в знак признания его
особых достижений, приступает ко второму семестру. К этому моменту его тело пропиталось досыта составляющими лагера, шнапса, квашеной капусты, маринованной сельди, колбасы и других приправ, которые смешиваются с табачным дымом в процессе приготовления к изучению
Восточные языки. По прошествии трёх или более лет, проведённых за
крепким курением, выпивкой — или, как это принято называть,
за злоупотреблением, — с сопутствующим изучением и спорами, он достигает
вершины тевтонского развития, становясь во всех смыслах столь же бесполезным
механизмом, совершающим автоматические движения и издающим членораздельные
звуки, как и теологи-иезуиты и доминиканцы, получившие образование в
колледжах Чинандагуа и Гватемалы. Его восприимчивость к чужому страданию можно по-настоящему сравнить с
пилой хирурга, чувствующего боль, которую она причиняет
до костей и плоти в разлуке. Французская пословица, которую вы процитировали, безусловно, верна. Те из нас, кто в течение года предавался парижским безумствам, по собственному желанию настолько погрузились в тщеславное эгоистичное удовлетворение, что даже легендарная память инстинктивной души была утрачена, как и все мысли о чистоте и доброте в стремлении к взаимности. Теперь вы должны осознать, что поколения вашей расы отвернулись от реальностей будущего, которые могли бы
обеспеченный для тех, которые должны их сменить,—в погоне за будет о'
мерцающие призраки прошлого. Завтра вы сможете осознать, как мы
сохраняем и совершенствуем зародыши чистоты и добродетели для передачи,
в свободе от легкомысленной чувственной суеты. Прощаясь на эту ночь,
все объединились, выразив свою признательность Дошу за
правдивое изображение ”.




 ГЛАВА XXVI.


Когда утром семья претора пришла, чтобы проводить нас в
школу для девочек, Корреляна привлекла внимание господина Холлидорфа
с явным удовольствием; в самом деле, счастье претора и его матери было таким радостным, что привлекло внимание как киронцев, так и нас. Храм на севере, занимавший площадь второго форума, по архитектурному замыслу был аналогом южного. Но его расположение было более выгодным: с парапета открывался вид на латифундию, рощу храма за воротами и долину реки в Беотии. На юге можно было увидеть дорогу, поднимающуюся вверх.
извиваясь, спускались к краю базальтовой скалы. На севере вид был
таким же, как и на обрыве, и на его выступающем склоне, поросшем
лесом. Внутри храмовых стен склон холма на севере был более крутым
и тенистым, а из-за более низкой температуры лучше подходил для выращивания
плодовых кустарников и деревьев. Шум падающей воды и звон базальтовых глыб были гораздо
более отчётливо слышны в их постоянно меняющихся интонациях, из-за чего
было трудно что-либо расслышать на парапете, в то время как в колоннадах
Разговоры в восточных дворах вольера становились скучными и
утомительными. Эти эффекты были вызваны увеличением Вогнутость на
южной стороне, образованная наклоном основного потока воды,
выходящего из северного изгиба в направлении течения реки выше;
выступающий столбчатый экран, без падающей воды, образует
отражающую камеру, которая направляет звук на север. Мистер Уэлсон,
обратив внимание на усилия, которые требовались для того, чтобы говорить и слышать, спросил претора,
почему основатель предпочёл тенистые дворы северного храма для нежных женских растений, несмотря на то, что там было шумнее из-за водопада, когда тёплые лучи солнца
южные земли были гораздо лучше приспособлены для развития материнского инстинкта?

 Прежде чем ответить, претор окинул вопрошающего испытующим взглядом и сказал: «То, что вы заметили, судя по всему, верно, и мы узнали, что претор Индегат сделал выбор в соответствии с вашим суждением. Но, объясняя причины своего выбора, Дош
Гигантео, он отменил своё решение, оставив в силе приговор, настаивая на
специальной адаптации предполагаемых возражений для противодействия
В то время среди ираклийских женщин было распространено злословие,
и они привыкали к сдержанному, вдумчивому настроению, необходимому для
преодоления их наследственной склонности к болтовне. Поскольку я понимаю,
что вопрос мистера Уэлсона отражает ваше общее любопытство в отношении
влияния выбора, я отмечу некоторые последствия в ходе их развития. Вчера, находясь на стенах храма в ограде для мальчиков, вы заметили, что журчание падающей воды почти не мешает разговору, когда к нему привыкаешь.
его противодействие вашим голосам, в то время как здесь мы вынуждены
находить укрытие в башне, а затем говорить и слышать с трудом;
не столько из-за оглушительной громкости, сколько из-за беспорядочного смешения
звуков, которое утомляет чёткую артикуляцию. Хотя это и частично
преодолевается, когда ухо привыкает к этому впечатлению, всё же
монотонное повторение вариаций одного и того же, без порядка в последовательности,
слишком похоже, как сообщает мне Дош, на бессмысленный набор слов,
чтобы можно было различить в высказывании то, чего в нём нет.
Нежная симпатия. Это тонизирующее воздействие налагает вдумчивое молчание на тех, кто склонен говорить, не заботясь о том, чтобы направлять мысли в нужное русло, и способствует настроению, благоприятному для изучения индивидуальности. Дош говорит мне, что болтливая девица из вашего племени вскоре обнаружит, что невыразительные слова сливаются с журчанием и плеском падающей воды, и будет повторять их, чтобы просветить своё понимание, когда осознает их неопределённость.
подразумевая, и по необходимости была бы вынуждена ограничиться искренним выражением нежных чувств. Это, по его словам, сделало водопады вашей страны непопулярными среди ваших светских дам после того, как они насладились зрелищем; тем не менее, они предпочитают посещать источники, так как те не смущают и не соперничают с ними в шумном веселье. В доказательство того, что
Я хочу донести до вашего понимания, что вы осознаете, что на
полезных предметах просвещения голос Манатитлана слышен отчётливо
для наших привыкших к этому ушей. Но когда я произношу «модное платье», «общество»,
«общественное мнение», «театр» и другие синонимы,
звучание смешивается с шумным плеском воды,
требуя напряжённого и протяжного произношения, чтобы вы поняли их
значение. На самом деле, я чувствую, что ваши уши так же не могут
распознать знакомые слова, как и я не могу судить об их значении по
звучанию. Но как быстро ваше проницательное внимание
привлекается сочувственными интонациями моего голоса, когда я настраиваюсь на
Нежное пожелание! Наши схоластические зануды никогда не отворачиваются ни от
глухого уха, ни от пустого взгляда, когда кто-то выражает свои чувства
добрыми словами, даже во время самого сильного зимнего наводнения. Но
глупость, облечённая в откровенную форму ораторского искусства Демосфена
или рифмованные строки поэтических произведений, не может быть
различима в самый слабый ветерок засушливого сезона. Из этих подсказок вы поймёте,
что стихии благоприятствовали выбору Гигантео, и теперь сможете
проверить мудрость решения, которое подвергло наших женщин
сдерживающее влияние этой водной стихии, столь действенное для
подавления болтливого языка, пустого в своём искреннем выражении
правды. Нам сообщили манатитланские оракулы,
что ваши женщины почти поголовно страдают от эпидемии
болтливости, из-за которой их речь редко доходит до ушей, и мы
искренне рады, что у вас в изобилии большие водопады, которые
успешно помогают начать эру вдумчивого молчания. Тени северного
Колоннады и дворы благодаря этому мудрому выбору озарились лучами нежной доброты, ибо женское сочувствие в своей чистоте и яркости может осветить самую тёмную ночь непреходящим теплом, неподвластным превратностям времени и места».

_Доктор Баахар._ «Со времён Архимеда, безусловно, не было гидростатического изобретения для практического использования воды, которое могло бы сравниться с тем полезным результатом, о котором вы заявляете».

_Претор._ «Дош желает, чтобы я заверил вас, что
Гидравлическая сила водопада была настолько хорошо изучена для усмирения в младенчестве и юности склонности к болтливости, что при малейшей склонности к фанатичному суеверию шарообразную форму Земли можно было бы считать результатом божественного замысла, предназначенного для обуздания женского языка, поскольку он необходим для водопадов в руслах рек».

Эта юмористическая интерпретация дизайна вызвала улыбку, но Коррелиана
заверила членов труппы, что эффект, производимый звуком водопада, был слегка преувеличен, поскольку
Это сразу же настроило её на задумчивый лад и отбило желание говорить. После
некоторого задумчивого молчания она спросила отца, действительно ли
выбранная ими тема была задумана с целью побудить к размышлениям,
прервав разговор, и если женщины Гераклеи когда-либо давали повод
постоянно упрекать их в беспечности, то не стоит ли им пожурить
их за неосторожное пользование языком? На этот вопрос отец ответил: «Ты должна помнить, Корреляна, что прошло много веков с тех пор, как храмы были посвящены образованию. Тогда
как вам известно, Индегатус подвергался предательским неприятностям,
от которых манатитланский Дош того периода освободил его, позволив ему
успешно справиться с недовольством, которое было раздуто женским языком
. Dosch также желает, чтобы я напомнил вам об уроках, которые вы получили
о деградации цивилизованных женщин в сообществах в странах Гига
”.

_ Папа._ «Я часто слышал о гидропатическом лечении ворчливых и
болтливых женщин, но это, безусловно, большое улучшение, так как оно
позволяет избежать необходимости садиться на корточки».

Спускаясь со стен храма во двор сада, шеи
Коррелианы и ее матери внезапно оказались в объятиях
чрезвычайно красивой фигуры, чье лицо было скрыто обилием волос.
золотые волосы, которые переливались, как нити шелкового дерева
над головами объединенной троицы, закрывая от взгляда
ласки, которые, казалось, придавали атмосфере взаимный поток
всепроникающей привязанности, заставляя каждого члена корпуса стоять на месте
потрясенный эмоциями, намного превосходящими высшие достижения человечества.
восхищённый. М. Холлидорф стоял, словно статуя, полностью поглощённый собой,
потому что только он один уловил черты солнечного луча, когда тот
выскользнул из своего укрытия, озаряемый радостью, которая
ждала радостного сюрприза. Ошеломлённый изумлением,
он, казалось, потерял связь с самим собой, потому что оставался
неподвижным и безучастным, пока его не окликнул претор. — Лукуратия,
моя дорогая, ты не должна забывать о присутствии наших спасителей. Это господин
 Холлидорф, о котором так часто говорили твои мать и сестра. Затем
Оставив м-ль Холлидорф в одиночестве, он принялся представлять
остальных членов труппы по очереди, произнося имена каждого
Луокуратия механически повторяла их, даже не отрывая
взгляда от объекта своего первого увлечения. По-прежнему обнимая
мать и сестру, она выглянула из-под завесы своих волос и посмотрела на м-ля
Холлидорф с меняющимися выражениями недоумения на лице, пробегающими под
её прозрачной кожей, словно северные сияния в лунном небе.
Мистер Уэлсон, чьё проницательное зрение уловило источник вдохновения,
взял претора под руку, а затем, поманив своих спутников,
они присоединились к счастливым родителям, которые ещё больше
радовались, представляя своих дочерей членам корпуса. Насладившись
взаимной безграничной любовью между родителями и детьми, претор
на короткое время стал центром внимания и провёл их через
калитку в саду к живой изгороди из акации, сквозь
промежутки которой они могли незаметно наблюдать за
Сцены нежных объятий, оживлённые, но безмолвные, сменяют друг друга в
сознательном воспроизведении вдумчивого впечатления между
объединившимися семейными группами.

По завершении хвалебной песни в честь благодарения они
занялись различными развлечениями, импровизированными в соответствии с радостным
настроением, в которых участвовали и стар, и млад. Все их движения были настолько
полны ласкового выражения весёлого смеха, песен и
шутливого остроумия, что недостаток языковых средств едва ли был заметен.
 Падре, который в унисон с нами ощутил наши чувства,
Он поклялся на своей совести, что почувствовал более яркое сияние осознанной
привязанности, чем можно выразить словами, исходящее от их безмолвного
радостного взаимного выражения чувств. Вскоре он настолько проникся
силой нежной привязанности, что не смог устоять перед притяжением и
выскочил из засады, воскликнув: «Клянусь своей душой, я знаю, что буду
как слон в посудной лавке, но я должен быть с ними», — и вскоре оказался
среди них с сияющим от улыбки лицом. Юные киронские
девушки, от младенчества до семи лет, — первая стадия в ходе
инстинктивной жизни, — вскоре завладели падре по праву первородства, удерживая его в плену своих привилегий первооткрывателей; но позволили родителям и детям Геракла разделить их радость, хотя и держали его в качестве особого раба, подчиняющегося их произволу. Задержав Клеориту и Овиату в качестве переводчиков, они привлекли падре в качестве представителя своего рода в своих развлечениях. Но как ловкий атлет он добился большего успеха
благодаря своей весёлости, чем изяществу или скорости, потому что он
Доктору Баахару в его споре с семьёй претора пришлось хуже, чем доктору Баахару,
поскольку он не смог удержать тени старика, которому было сто шестьдесят лет, и его жены.
Действительно, его движения и внешний вид указывали на то, что он был старше их, поскольку они грациозно и размеренно шли, не отставая от него, и их тени не касались его ног, когда солнце поднималось на холм. Веселье,
вызванное его поражением, не омрачило его счастливого лица, но с
живой улыбкой он бросил вызов доктору Баахару, желая
проверяя своё право на критику. Приняв это, он снова потерпел поражение,
не выказав никаких признаков огорчения, кроме частого использования
извинительного «если» в качестве разрозненных свидетельств его
способности превзойти лучших, когда он не сдерживался. Быстрые действия и грациозные движения героней, девушек и мужчин в беге намного превосходили самые возвышенные поэтические описания игр лесных нимф на бархатной траве или моря на песчаном берегу, заимствованные из греческих легенд и песен.
Выражая самые тёплые похвалы в искреннем восхищении,
корпус был взволнован любопытством, вызванным желанием узнать, каким образом
благородное единообразие женщин было сохранено, несмотря на неуклюжее
наследство, доставшееся им от предков, которое, как считалось, было
присуще их первому сословию. Ведь в нашей цивилизации широкое
расширение тазовых костей с угловатыми сочленениями нижних конечностей
считается благоприятным условием для облегчения функциональной
особенности деторождения. Претор ответил с
Диктат Доша: «Наши хранители-цензоры с самых первых дней правления Манати-тлана признавали неограниченные возможности тела для совершенствования при условии ограничения в обучении, направленном на взаимное обогащение опытом. Напуганные негативными последствиями, которые, как следствие, привели к тому, что женщины вашей расы стали непомерно толстыми, а у них, в свою очередь, не хватало сил для общения, независимо от языка, они учились совершенствовать себя в искусстве Манатитлана.
улучшение, для усиления любовной передачи, от впечатления
образцового союза, без слов. Дочеша призывает вас
вообразить, какое впечатление произвело бы на наших женщин, если бы
они, без предварительного описания, увидели стаю ваших красавиц
Гига, идущих по аллее латифундии, с длиной, шириной и окружностью
их платьев, колышущихся от движений их конечностей в полуобороте,
под косым углом к их широкой тазовой оси».

_Мистер Уэлсон._ «Страх, несомненно, был бы первой эмоцией, и я сомневаюсь, что при более близком знакомстве они смогли бы обнаружить в них достоинства, достаточные для того, чтобы преодолеть отвращение. Если только в своей милосердной жалости они не взглянули бы на них как на представительниц женского рода, которые в наказание за глупость были обречены на роль вьючных животных, несущих материальные символы глупости. Действительно, когда я в полной мере осознал, насколько
скуден их интеллектуальный потенциал, помимо формальных ритуалов
от назойливых последствий самосожжения, именуемого совестью, даже жалость, вероятно, будет испытывать трепетное колебание на грани отвращения».

Теперь мы оставим претора и Доша развлекать своих гостей во дворах и на колоннадах, а сами завершим описание садовой сцены. После ухода претора со своими гостями
Луокуратия, забыв обо всём на свете, смотрела сквозь завесу своих
волос на лицо господина Холлидорфа с изумлением лани
когда удивлен в своем лиственном укрытии нежным присутствием женщины. С
одной рукой, все еще обнимающей шею сестры, но, по-видимому, не подозревающей о ее присутствии
, она пришла в себя из мечтательного лабиринта своего
видения, услышав голос матери. Затем она спросила с трепетом
колеблясь: “Что это?” Корреляна ласково убрала руку с её шеи, затем убрала с лица сестры распущенные волосы и, пока мать связывала их лентой из шелковистого материала, прошептала, прежде чем поцеловать: «Это
«Успокойся, Луокуратия, и сегодня вечером ты всё узнаешь». М.
Холлидорф, который с того дня, как они покинули «Черепаху», ходил за Коррелианой, как обречённая тень, думая и действуя по её подсказке, даже в вопросах, касающихся его профессиональной деятельности, при первом же взгляде на лицо её сестры застыл как вкопанный, переводя взгляд с одной на другую, пока Луокуратия не привлекла его внимание. Передав Луокуратию на попечение
матери, Корреляна взяла м. Холлидорфа за руку и повела его
увитая плющом ниша в нижней части сада. Усевшись, она сказала:
«Мы так благодарны, потому что теперь мы избавлены от врождённой
тоски, которая, словно туча, нависла над вашим народом. Теперь вы будете
счастливы, но не вы сами! Если бы я позволила вам прийти в себя после
вашего удивления без объяснений, вы могли бы подумать, что мне не хватает
искреннего сочувствия, которое мы, по указанию свыше, считаем
привилегированным источником нашей привязанности. С самого начала предупреждал о нестабильности
инстинктивной «любви», основанной на личной симпатии, которая является
Стремясь к браку с представителем вашей расы, я скрыл от вас
существование моей сестры и наше сходство как близнецов, чтобы её
привязанность не была сопряжена с опасностью, ибо, как вы почувствовали,
мы наделены способностью к предвидению причин и следствий. Долгожданный визит в наши школы был отложен,
чтобы убедиться в вашей восприимчивости к нашему нынешнему течению и постоянстве
в любви; и мы рады, что можем быть уверены в том, что
переход вашей преданности в её руки будет свободным от
Сожалеющее размышление. Несмотря на долгое терпение, которому вы
подвергались, и суровость испытания, которое вы прошли, чтобы исцелиться от
самоунижения, результат не только компенсирует ваши страдания, но и
подтверждает мудрость решения, которое побудило вас к сдержанности,
усиливая радость от уверенности в счастливом исходе.
Для меня это невыразимое облегчение, потому что, изучая ваши особенности с моей помощью, мы узнали, что благодаря вашей признательности за нашу бескорыстную любовь идея возвращения к вашему народу стала
отвратительно до тошноты. Ваша чувствительность так хорошо
сочетается с природой Куратии, что мы уверены, что её влияние
поможет вам перенести всю свою надежду на счастье в
руки Геракла, но не в ущерб вашей ответственности за благополучие
вашего народа. Но вам следует понимать, что она неспособна
справиться с эгоизмом, который, как нам сообщили, полностью
владеет вашим народом. Даже моя более смелая натура, которая осмелилась почти
неизбежно попасть в плен к нашим жестоким врагам из-за физической слабости
люди, из-за нужды, содрогаются при мысли о том, что им придётся столкнуться с инстинктивным насилием, которое, как говорят, они обрушивают на добрых и злых, кто противится их корыстным желаниям».

 Лицо М. Холлидорфа сначала выражало задумчивое смущение из-за самообвинения в непостоянстве, но поскольку Корреляна не упомянула о его отступничестве, за исключением выражения благодарного облегчения, его настроение постепенно улучшилось. Однако, когда он попытался выразить своё восхищение
поразительным сходством черт, его язык отказался говорить логично
высказывание. В ожидании того, что он хотел сказать, Correliana проститься с ним
спокойны на счет прошлого, как отношения из всех, что были
произошло бы никоим образом не повлиять на доверие Luocuratia, но
скорее тенденцию к росту развития ее любовь
предпочтения, которые вы проявили к ней сходство. Это молчаливое согласие на
перевод восстановило благодарные впечатления М. Холлидорфа, которые подняли
его настроение до необычной степени приподнятости. Но на лице Коррелианы отразилась серьёзная задумчивость, и его опасения усилились
Они снова были поражены. Заметив его замешательство, она поспешила успокоить его, спросив:
«Как же так вышло, что вы и капитан Гринвуд так долго оставались под властью эгоизма, если ваши натуры так быстро оценили наш пример?»

М. Холлидорф задумчиво ответил: «Несомненно, это было так же и с нами, как и с тысячами других людей, чьи мысли находились под влиянием дурного примера, следуя образованным обычаям прошлого с безоговорочной и благоговейной верой, выраженной в глупом девизе общества во всех его слоях, который гласит: «Что было, то и будет».
будет существовать во веки веков». Это умышленное слепое отрицание созидательных
указаний на то, что нужно свести себя к жестокости, было поощряемо
религией, которая напрямую поощряет зло, предлагая средства
искупления самым низменным, права и обряды, которые игнорируют
практические доказательства чистоты и добродетели. Вместо этого она предлагает
туманные формулировки, которые заманивают глупую толпу в нынешние
страдания и безнадёжный материальный конец. Падре приготовил немного этих престижных словесных сочетаний для обучения ваших птиц-переводчиков, но
если бы вы прошли по улицам наших городов, то на каждом шагу ваши глаза, нос и уши подвергались бы осквернению, которое заставило бы вас со стыдом отказаться от родства с цивилизованным человечеством».

— Алюэ! — с грустью воскликнула Корреляна. — Мы так озадачены в наших попытках понять источник этого обманчивого увлечения. Поскольку средства для достижения счастья настолько очевидны и просты, а их отказ от них настолько труден, непоследователен и неестественен, простите мою искренность, мы вынуждены, исходя из свидетельств, полагать, что цивилизованные
Просветление с вашими другими расплывчатыми терминами на самом деле является многословными
галлюцинациями прецедентного безумия. В обзоре наших прошлых жизней,
под впечатлением от вашего примера, мы полностью признали
импичмент, — ответил мистер Холлидорф. Даже фантастические представления доктора Баахара о «добродетели»,
основанные на косвенном уходе за его тетей-девственницей, чьё божественное
поклонение было посвящено целительной силе коробки с таблетками,
которая наложила на него отпечаток медицинского образования, в конце
концов уступили место искренней привязанности.
Пример Геракла в том, что он уединяется, когда поклоняется, с дымом трубки, посвящённой императорскими и княжескими устами, как отражением мирских почестей».

_Корреляна._ «Но ваши женщины, господин Холлидорф? Разве они больше не чувствуют в себе нынешнюю привязанность, дарованную для передачи с усилением от счастливого использования?»

_М. Холлидорф._ «Здесь, в осаждённом уединении, у вас было мало возможностей, даже с учётом учений Манатитлана, осознать, насколько сильны искушения завистливого тщеславия, которые
Мы отучили наших женщин от их естественного наследия — бескорыстной любви; и
если их более обширный и практический опыт не помог им
понять, что такое глупость цивилизованной женщины, то мои усилия
покажутся вам ещё более запутанными.
Но если вы будете упорствовать в своём намерении колонизировать планету и сможете
пережить потрясение, вызванное деградацией вашего пола, и все
надежды на то, что жизнь станет желанной для продолжения рода,
вы, боюсь, будете в отчаянии оплакивать безнадёжность своего
предприятие. Тогда, не сомневаюсь, вы прольёте слёзы горечи, более
острые от тщетного сочувствия, чем те, что были пролиты в память о ваших родственниках, когда они были осаждены дикими врагами, голодом и
чумой».

_Корреляна._ «Но у вас есть разрушенные города, такие как старая Гераклея, разбросанные по поверхности ваших континентов, которые ясно говорят о конце безумия, зависти, ненависти и мести?»

_М. Холлидорф._ «Их посещают любопытные паломники, которые, продавая свои предполагаемые реликвии, не дают никаких практических
обратите внимание на причины и следствия, чтобы начать эру просвещенного
предотвращения. Более того, по возвращении в лоно цивилизации
они с безразличием толпятся вокруг живых напоминаний о нищете, столь же
унизительной в своей рабской зависимости от дронов, как и у рабов, которые
проводили свою жизнь в трудах и голоде, возводя эти разрушенные храмы
иллюзий для удовлетворения амбициозных фанатиков и деспотов».

_Корреляна._ «Но вы, как мужчины, представляете разные национальности,
которые считаются наиболее и наименее восприимчивыми к доброму разуму;
И всё же каждый из вас, в той или иной степени, за редким исключением,
последовал нашему примеру. Все ваши последователи признались, что чувствуют себя лучше и счастливее, чем когда-либо в жизни. И всё же вы сомневаетесь в нашей способности с помощью простоты и
чистоты нашего примера пробудить в ваших женщинах ответную любовь?
Несомненно, вы говорите загадками о действиях и теориях, столь же сбивающими с толку, как если бы
в разговоре вы сказали, что амбары пусты, а зерно в них есть. Разве среди ваших учёных мужей нет
многих других, столь же способных отличить одно от другого
Чистота и добродетель на самом деле являются источником счастья, а зло, как показывает их собственный опыт, приводит к страданиям и горю? Тогда почему ваши предчувствия предвещают нашим добрым сердцам столь тяжкие испытания?

_М. Холлидорф._ «Несомненно, есть много тысяч, если не миллионов, людей, которые с благодарностью последовали бы вашему доброму примеру, как и члены корпуса, если бы могли пережить то же самое. Ибо мы ничем не лучше добропорядочных
сограждан и были так же беспечны до того, как нас привлекли ваши
Например, в целом. Честно говоря, в отношении себя, к своему стыду, я редко, если вообще когда-либо, отвлекался от инстинктов эгоизма, находясь в обществе самых возвышенных людей. По правде говоря, я никогда ни в малейшей степени не чувствовал, что в предполагаемом втором существовании, о котором говорит наша мифология, есть какая-то реальность, и меня никоим образом не убеждала уверенность в бессмертии, пока мы незаметно не начали осознавать это на примере вас и других людей. Но вы должны помнить, что наша встреча
Это произошло при особых обстоятельствах, которые привлекли и поглотили наши симпатии,
заставив забыть о себе, как будто в предчувствии грядущей
вознаграждения. Никакие благоприятные обстоятельства, подобные тем,
что сопутствовали нашему знакомству, не смогут расположить наших
людей к вашему начинанию, если мы не исключим сенсационное
объявление, которое возвестит о вашем происхождении в связи с нашим
открытием в Аньялькуле. Впечатление, которое произведёт на вас примерное изложение результатов образования Гераклида, будет
Подмена чистоты и добродетели материальными удовольствиями инстинктивного удовлетворения так же эфемерна, как и первые подражания популярному юмористу или лектору в лицее, которые на час привлекают внимание аудитории остротами и шутками, основанными на идиоматических выражениях, или теориями, столь же бесполезными, как тени. Если
составителям проскрипций не удастся пробудить в них вдумчивый
интерес, направленный на создание системы образования в интересах
будущих поколений,
поколения, то я боюсь, что ваши заветные надежды найдут лишь запоздалое признание».

_Корреляна._ «Но разве чувства, выраженные вашим словом «дружба», не являются талисманами привязанности? И разве они не помогут нашему примеру, призванному положить начало системе образования, которая подарит их детям живую реализацию бессмертных впечатлений?»

_М. Холлидорф._ «Гораздо лучше, если вы будете полагаться на свой собственный пример
и ни в коем случае не возлагать надежды на риск, связанный с его испытанием!
 Ибо в списке инстинктивных заблуждений нет ничего подобного
лицемерно бессердечны и вероломны. Дружба, демонстрируемая
нашей расой, является, как сообщил вам Дош, «ходовым товаром»,
качество и цена которого так же изменчивы, как и биржевые
акции, основанные на азартной торговле золотом. Она оказывает
материальную помощь в обмен на подобную безопасность, а золото
в качестве средства обмена эквивалентно благодарному ответу. На самом деле, благодарность и дружба,
проявляющиеся в нашем отношении друг к другу, могут быть правдиво
выражены как ожидание, затаившееся в ожидании будущих милостей. Это огорчает
Я не знаю, что мне сказать, чтобы утешить вас и вселить в вас надежду на успех вашего предполагаемого предприятия,  ибо, по нашему мнению, одобрение оракулов Манатитлана является единственным обнадеживающим доказательством его осуществимости.  Но чтобы лучше показать инстинктивное бессердечие нашего народа, я постараюсь дать вам правдивое представление о результатах нашего открытия, если золотые залежи ваших гор и рек будут открыты для студентов наших колледжей. Отказавшись от своих занятий, они привели бы к
волна авантюрной эмиграции, и, добравшись до вашего города, не обращая внимания на ваш пример, они воспользуются вашей слабостью как разрешением,
которое в угоду их желаниям будет игнорировать слёзы, мольбы и протесты,
выступающие в защиту ваших прав на местный выбор. Англичанин счёл бы своим суверенным правом поступать так, как ему заблагорассудится, будучи уверенным, что его правительство возложит на вас ответственность за любое сопротивление его действиям, и под предлогом предполагаемого оскорбления морской баклан расправил бы крылья и наточил клюв и когти, чтобы вас проглотить.
считая вас и ваш город «законной добычей». Эмигранты из моей страны и
народов с похожими обычаями претендовали бы на философскую привилегию
портить ваши плоды и злаки, варя и перегоняя их в крепкие напитки, что,
как утверждает Тацит, историк вашего народа, было практикой немцев с
периода их первых поселений.
Но пройдёт несколько дней или недель, прежде чем ваш город,
чистый и свободный от следов разрушения, превратится в свинарник,
воняющий грязью и благовониями, а ваши храмы — в
Пивные погребки для инстинктивного распространения либерализма
и согдонианской классики, характерные для переходного периода
набегов северных, восточных и западных орд на Германию. В противовес нынешнему потоку любви,
которая отзывается благодарными хвалебными песнями Творцу, хриплый
крик сентиментальных гуляк превратил бы ночь в адское
грохотание свободы и инстинктивного патриотизма; в то время как в
защиту наследственных привилегий они бы демонстрировали свою
памятную «любовь и
«Дружба» в виде герба с мечом, вытатуированного на щеках друг друга,
перемежается с ругательствами на английском, ирландском, французском и других
языках в качестве сопровождения к их руководствам по искусству самообороны. Если бы ваши люди отважились на ласковые увещевания в
пользу своих детей, они в ответ показали бы свои опухшие и
помятые лица как отцовский источник новой и возрождённой расы
свободных людей, спасённых демократической силой спасительной
благодати от оков пуританства. Хорошо зная о своих унаследованных недостатках и
недостойный привилегированного наслаждения чистотой вашего народа, я
содрогаюсь при мысли о том, что поток вашей привязанности можно было бы
остановить и навсегда повернуть вспять, если бы, по слухам, золотые сокровища в
использование посуды должно быть запрещено в цивилизованной среде наших городов
для привлечения их троглодитов-пресмыкающихся по всему миру ”.

_коррелиана _ (со сложенными руками и полными слез глазами.) “Пусть благость
убережет нас от столь ужасного бедствия! Гораздо лучше то, к чему так долго стремились наши жестокие враги! Но мы всё ещё должны цепляться за наши надежды
основано на вашем безошибочном понимании привязанности, которая позволяет нам жить вдали от человеческих тел с привычками, которые вы так точно описали».

 Когда Коррелиана с пылким призывом обратилась к претору, тот позвал господина Холлидорфа, чтобы тот указал, кого из молодых девушек он выбрал для выполнения брачного договора с выпускниками мужского отделения.  В ответ на этот вопрос он признал, что видел только Луокуратию и
Коррелиана, но, несмотря на свои счастливые впечатления, постаралась бы загладить свою вину
за его эгоизм. Все, за исключением падре, одобрили выбор цензора, но он, как обычно, не был уверен в своих мыслях и сделал такой разнообразный и широкий выбор, что в итоге они оказались бы, к сожалению, полигамными. Дош уже объяснил, что образование детей Геракла ограничивалось практическими потребностями в удовлетворении семейных нужд, что способствовало совершенствованию счастливого союза. Таким образом, в отделе образования
количество букв было самым скудным,
квота информации о делах в мире в целом, предоставленная аураменторами Манатитлана. Достижения и
ритуальные церемониальные обряды были неизвестны.

 Мы были более чем удивлены и восхищены, когда посетили кухню, где все манипуляции выполнялись с такой лёгкостью и чистотой, что наши прежние представления о ведении домашнего хозяйства были полностью разрушены. Во время нашей инспекции кухни занятые руки отряда молодых девушек были заняты приготовлением еды для
Полдень, трапеза; их лица в это время лучились невыразимой радостью, а глаза, сияющие чистотой, излучали неземное блаженство, предвкушая вкуснейшие результаты их кулинарных занятий. Сохраняя яркое сияние уникальной утвари из
прекрасно обработанного золота, отражаясь в выпуклых и вогнутых бликах
своих дисков, они были воплощением девичьих пропорций, а их лица
комично контрастировали с реальностью. Уменьшение их изящных форм и лиц до подобия
Широкие рты, носы, щёки и глаза, а также инстинкты
прислуги, которые безраздельно властвуют на кухнях цивилизованных
стран, придавали весёлую живость металлическому выражению, которое
усиливало комический эффект, так что под нашим пристальным
взглядом оно иногда перерастало в мелодичный смех. Чистота и
порядок царили повсюду, так что не было ни запаха, ни пятнышка,
привлекающих насекомых. Эффект этой властной самодостаточности усиливался
ярким впечатлением от выражения благодарной гордости
Они сияли от гордости за свои «полезные
достижения». В их личностях не было ничего отталкивающего,
и казалось, что атмосфера наполнена очищающим
дыханием существ, возвысившихся над грубостью смертных.

Наши собственные недостойные личности, отражаясь в контрасте с
чистой прозрачностью их телесных покровов, заставляли нас стыдливо
отворачиваться от священных мест, которые в своей безупречной чистоте
выражались в совершенстве, которое, как мы полагали, недостижимо для смертных.
М. Холлидорф, который из всех нас был наиболее чутким и внимательным к примеру Геракла в личной чистоте, едва осмеливался переступить порог, потому что среди служанок Лукуратия заняла её место, но с задумчивым лицом, окрашенным румянцем, отбрасывающим тень на зарождающуюся сферу нераскрытых эмоций. Её робкие взгляды, полные удивления и недоумения, скользили по объекту её зарождающегося влечения в поисках признаков взаимности. Но образованный светский человек М.
Инстинктивное «я» Холлидорфа затмило искренность его выражения лица
суматохой импульсивного возбуждения, из-за чего он стал
непонятным и неуверенным в себе. Этот чувствительный щит инстинкта
препятствовал её страстному поиску текущих впечатлений,
придавая её рукам дрожащую неуверенность, явно
указывающую на то, что её преданность не была в полной мере
направлена на ритуальное совершенство, необходимое для
придания формы пророческим пирогам, доверенным её
чистой руке. Для наших менее восторженных
Казалось, что её прикосновение освящает целомудрие, потому что ни малейшего пятна или изменения цвета от съестного, приготовленного для разведения огня, не оставалось на её руках, так что, напротив, мы снова были склонны восставать против самих себя. Но, несмотря на всё наше сопротивление, навязчивые воспоминания навязали нам, с помощью подсказок, контраст со свиноподобными священниками, раздающими лепёшки из теста, осквернённого их грязными руками, для бездумного стада. В подтверждение общего впечатления падре
— Я бы очень хотел, — прошептал мистер Уэлсон, — чтобы я осмелился взять одну из этих булочек из её рук, потому что, клянусь своей душой, я верю, что это избавит меня от греха вкусить чистоту.

 Мистер Холлидорф, услышав мольбу падре, бросил на него благодарный взгляд. Смущённые своим непристойным поведением,
мы с почтением отошли за пределы заколдованного круга, но задержались
в пределах видимости, скрытой живой изгородью из роз и жимолости, сквозь
которую наши глаза с благоговением следили за цифровым обслуживанием
кухонных нимф. Без помощи мистических заклинаний сцена казалась
наделён утончённой чистотой, которая выходит за рамки инстинктов, расширяя наши возможности для постижения красоты, для гармоничного сочетания, для восприятия вечной любви. Зачарованные нашим окружением, с восторгом погружённые в свои размышления и
впечатления, прерываемые время от времени мелодичными голосами,
согласованными с движениями занятых рук и ног, мы были вырваны из
своих грёз и возвращены к грубой действительности восклицанием: «О,
сосиска Тобиаса,
с гарниром из квашеной капусты и кружкой пенного лагера,
потому что я голоден как волк».

 Тело доктора Баахара появилось в конце этой голодной оргии,
окутанное цветами и веточками, подаренными учителями из
садовых растений, выращенных учениками. Через мгновение пение кухонных цимбал стихло, и все стали искоса поглядывать на изгородь, чтобы заметить незваного гостя, чей гортанный акцент выдавал непристойность его просьбы. Эффект, произведенный этим вмешательством, можно назвать
сравнима с тишиной, наложившейся на сумеречные трели вальдшнепа,
колышущегося в такт вечернему ветерку на ряби,
и журчащему сопровождению бегущего ручья, когда его вечерние
песни внезапно прерываются и замолкают на ночь из-за кваканья
вестников тьмы с заросших осокой берегов соседнего болота. Даже падре, чей желудок не раз и не два протестовал против введения в меню крабового салата — английского и американского родственника квашеной капусты, яичницы-болтуньи, коктейлей с бренди и тому подобного.
поэтические произведения для его избавления, был потрясён этим осквернением
съедобных заклинаний божеств. Неожиданно обнаружив на себе множество
предостерегающих взглядов, он поискал глазами в просветах живой изгороди
причину такого холодного приёма и, увидев её, осознал, что его призыв
отступнически груб. Стоя и вглядываясь в листву, забыв о своих цветочных украшениях, он был похож на сатира, лесного бога древних времён, в орхидейном одеянии, наслаждающегося тайным видом
нимфы рощи, украшая себя для праздничных таинств.

Корреляна, которая пришла с учителями, чтобы проводить нас в трапезную,
колоннаду, по желанию учеников, чтобы мы попробовали их блюда, помогла доктору снять его цветное платье.
Сделав это, мы присоединились к родителям и детям, которые ждали нас в вестибюле. Столы были накрыты
белыми скатертями, сотканными из волокон подорожника и
древесного шёлка, что создавало необычный эффект. Эта ткань была стилизована
Тапальмтре, ткань более лёгкой текстуры, используемая для пошива одежды. Когда мы расселись,
Дош, обращаясь к нам с платформы тимпано-микроскопа,
который на день был перенесён со стола претора, попросил нас
обратить критическое внимание на ткань, чтобы выявить её
консервативные особенности для надёжной защиты и устранения
порчи. Яркость, чистота и мягкость ткани не только привлекли наше внимание, но и соответствовали характеристикам Коррелианы, о которых мы говорили в нашем первом интервью, хотя и сокращённом
для удовлетворения потребностей других людей, в меру скромности, в
крайней необходимости, но с научным интересом и любопытством,
став предметом спекулятивных исследований после нашего прибытия в Гераклею. Но
с тех пор, как мы познакомились с жителями Манатитлана, это лишь
привлекало наше внимание, и мы были уверены, что всё, что принесёт
обоюдную пользу, будет своевременно обнародовано. «Его очевидные особенности в их
частичном совершенстве мы смогли передать гераклийцам, —
объяснил Дош, — чтобы они могли воспользоваться ими во время испытаний
осада. Несмотря на то, что из-за нехватки материалов и средств обработки он несовершенен по сравнению с нашими достижениями в безграничной адаптации для удовлетворения всех материальных потребностей в защите, он служил им в качестве защитного средства для их текстильных тканей, консервативного в плане долговечности и санитарной чистоты. Его особые адаптивные качества — это крайняя степень подвижности и неподвижности, а также невесомость в степени, достаточной для устранения ощущения тяжести. Они, вместе с неклеющимся
Поверхность, способная становиться эластичной и неэластичной в
любом из этих состояний и не разрушающаяся под воздействием
элементов, служила бесценным подспорьем для комфорта и сохранения
предметов. В качестве эффективного средства для увеличения
долговечности текстильных тканей вы можете судить по тому, что
одежда и ткани являются семейными реликвиями, передаваемыми из
поколения в поколение как у гераклитов, так и у нашей расы;
электрический ток, отталкивающий загрязнения, делает их по сути
новыми для каждого последующего поколения».

_Падре._ «О, каким благом станет искусство для мира? Особенно
для бедных, которые навсегда будут считать вас своими благодетелями».

_Дош._ «Это, как и многие другие достижения, было достигнуто благодаря доброте
для совершенствования чистоты; и поскольку страдания вашего народа
возникли из-за глупости и чрезмерной снисходительности, то, если бы мы
подарили им это в их нынешнем состоянии, это послужило бы поощрением
зла, а не его искоренению. Поэтому мы не считаем себя виновными в том,
что предлагаем это в качестве награды за развитие
эгоистичная жадность и роскошная праздность. Научные достижения вашей прогрессивной расы в области
приспособления растений, животных и металлов для развития их
тигриных инстинктов вполне достаточны для воплощения их
иллюзорных стремлений, без того, чтобы предавать забвению
труды любви ради поощрения завистливой ненависти».

_Падре._ «Но не присваиваете ли вы себе в своих решениях
большую добродетель, чем Бог, который дарует солнце и дождь как добрым, так и злым?»

_Дош._ «Ваше понимание творческих указаний в процессе посвящения
Дары — это обманчивое предположение, характерное для сектантства. Должно быть очевидно, что Творческие благодеяния распространяются на всё творение, на рептилий и обезьян, а также на высшие ступени человечества. Но наделение человечества способностью различать добро и зло — это признак намерения, которое напрямую подразумевает право выбора для достижения счастья или несчастья. Другими словами, если человек продаёт свою привилегию и становится животным,
он должен ожидать, что его ждёт пустота, животная дикость и неспособность к настоящему счастью, с его нежными предчувствиями бессмертия».

 Когда претор сел, он, признавая превосходство ножей и вилок, снял с руки прозрачную перчатку и предложил её в качестве извинения за то, что они едят руками, показав, что она отталкивает липкую субстанцию. Хотя их и научили пользоваться палочками для еды, ножами и вилками, они ещё не умели ими пользоваться и предпочитали есть пальцами в перчатках из силиконизированной ткани.
привычка не оскорбит? При этом девушка была назначена самостоятельно для
каждого гостя, который прикреплял маппы (салфетки) к шее. Луокуратия,
сияющая румянцем и улыбками, взяла на себя заботу о М. Холлидорфе,
которому помогала индийская девушка исключительной красоты. Коррелиана, заметив
любопытный интерес, вызванный её присутствием и присутствием других представителей её расы,
представила её по имени Тоитла как одну из своих приёмных сестёр из племени Бетонго,
которую забрали в младенчестве и отдали на воспитание, а их родители навещали их при любой возможности
Не привлекая внимания своих диких союзников, они построили качающийся мост
для северного бассейна водопада, чтобы облегчить себе незаметный вход и выход. «Мы в долгу перед ними, — воскликнула она со слезами на глазах, — за еду, которая спасла нас от голода, когда злобные речные дикари разбрасывали гусениц и других вредных личинок по ветру с края обрыва, уничтожая наши средства к существованию».

После первого блюда из кукурузы и бананового хлеба, приготовленного падре
Старшие девушки, под чуткими руками Луокуратии, рассаживались рядом со своими родителями, а младшие занимали свои места, их внимательные глаза искали возможность помочь в удовлетворении потребностей родителей и гостей. Они так хорошо понимали язык взглядов, что редко пользовались речью. Наш самый искусный в обращении с ножом и вилкой заставил их в изумлении привстать на цыпочки, наблюдая за тем, как быстро он перекладывает еду в рот, хотя сам об этом не задумывался
особого внимания. Мы не могли судить о том, были ли пантомимические выражения, которые они
выдавали, глядя на свои симметричные руки, плечи и вопрошающие глаза, вызваны
количеством или скоростью, с которой они расправлялись с едой. В конце трапезы претор заметил, что впечатление от их
долга благодарности накапливалось так быстро из-за их растущего
счастья, что они остро ощущали нехватку средств для достойного
вознаграждения. — Но если вы будете просто ждать с уверенностью, наши
распоряжения найдут способ компенсации, который окажется более приемлемым, чем
металлическое золото?

Мистер Уэлсон заверил его, что если истинное счастье можно считать наградой за
эквивалентную взаимность, то гераклейцы своим примером дали гораздо больше, чем получили.

_Дош._ «Тогда вы должны быть довольны друг другом и оказывать взаимную помощь менее удачливым, чтобы они осознали источник вашего счастья. Поскольку день подходит к концу, возможно, доктор Баахар
поделится с нами и другими детьми своими впечатлениями и идеями,
возникшими у него в течение дня?»

 Доктор, не извиняясь, ответил следующее: «В течение дня я
были так очарованы гармонизирующими голосами родителей и
детей, свободных от упреков, нытья и назойливости
горечи, свойственной нашим школам, как мужским, так и женским, что я был
меня часто побуждали поговорить с вами о влиянии, которое когда-либо оказывалось
на гармонию в музыкальном согласии, начиная с самой глубокой древности; но я удержался
от обращения к классическим басням ввиду более ярких
реальность вашего примера, который произвел на меня впечатление отражением будущего
будущее, ставшее великолепным благодаря осознанию вашей истинной привязанности, как
единственный постоянный источник счастья. Мы чувствуем себя новичками в
деле благодарности и способности отвечать взаимностью, а также в
деле самообладания, но будем ценить ваш любящий пример, чтобы лучше
понимать свои ошибки. Несмотря на то, что наша
благодарность только недавно вышла из кокона эгоизма, мы чувствуем, что её лучи стали ярче, теплее и добрее в своём влиянии и распространении, и искренне надеемся, что сможем следовать вашему примеру на благо всех, кто расположен к этому. Если
Если бы члены королевских научных обществ Лондона, Парижа или Берлина в моём присутствии выступили за то, чтобы ограничить язык женщины, молодой или старой, любой расы, полезными, остроумными или утешительными речами, продиктованными вдумчивыми впечатлениями для взаимного обмена любезностями, я бы уделил их аргументам в пользу осуществимости не больше внимания, чем журчанию ручья. Или, если бы в пророчестве сегодняшние события были предсказаны как
вероятное событие, которое может произойти при любом повороте событий, я должен был бы
приписал его происхождение фантастическим химерам глупца. Более того,
если бы в своих мысленных внушениях аураменторы Манатитлиана подменили
идею о том, что я могу усовершенствовать прецеденты предков, я бы
подумал, что, освободившись от их влияния, я стал бы подвержен
причудам безумия. Хотя в юности я не слишком прислушивался к советам и не
следовал родительскому примеру, закон и Евангелие
запрещали считать себя более мудрым, чем предшествующие
поколения. Мы ожидали, что наши мужчины будут подчиняться
этому авторитету.
они будут размахивать своими мечами, а женщины — языками, выступая против
своих собственных провозглашённых путей и средств спасения, до самого конца.
В свете сегодняшнего утреннего примера я могу понять, учитывая прошлое, что
непоследовательность — это душа инстинктивного эгоизма, а также
«сущность» закона и Евангелия, на которых мы построили нашу хваленую
цивилизацию. Кроме того, ваша система образования, основанная на
практической адаптации обучения к требованиям жизни, заставляет меня
чувствовать, что я использовал свой мозг как хранилище для мерзких и бесполезных
хлам прошлых веков, который лучше было бы похоронить в инстинктивной могиле забвения. На самом деле я впал в спячку вместе с классом, называемым учёными, в компании с разложившимися телами мёртвых предков; и, находясь во власти зимнего мрака инстинктов, существовал в ритуальной зависимости от воображаемого питания, получаемого от сосания моих ментальных лап, в то время как на самом деле истощал свои жизненные силы и надежды на бессмертие. Но всё, что во мне осталось от
рациональной оценки, способной отвлекать от
пагубное влияние прошлого должно быть направлено на благо будущих поколений, на искоренение эгоистичной жадности, которая стремится накапливать сверх своих потребностей в ущерб другим».

 В конце исповеди доктора падре тихо заметил мистеру Уэлсону, что он полностью верит в Манатитланцев и их способность подменять мысли. Затем, после вечерней песни, Коррелиана
возглавила песнопение в честь избавления от Геракла, которое
приводится ниже в несовершенном переводе:

 «Отец Всевышний, наш проводник и опора,
 Когда Ты был сильно уязвлён чужими неправдами,
 Из жалости Ты открыл путь
 К спасению; Тебе принадлежит хвала.

 «Направь тех, кому мы обязаны помощью,
 Посланной под Твоим руководством,
 Чтобы наши пути к миру могли стать
 Через них знаком великого события.

 «Чтобы вместо войны пришла добрая воля,
 Предпочитающая родственную любовь себе,
 Чтобы радость других могла доказать их мастерство,
 вместо того чтобы копить бесполезные деньги.

 «И не считайте это злом, если они смогут научиться
 у Манатитлана мирному правлению,
 силе любви, способной приносить подобные плоды,
 и избавляться от ненависти».

 Получив обещание, что мы будем сопровождать их родителей во время следующего ежемесячного визита, нам разрешили уйти, и, когда ворота храма закрылись, мы в задумчивом молчании оглянулись на события этого дня, чувствуя, что они были предвестниками будущего счастья для нашего народа. Наши задумчивые размышления были нарушены Линденхоффом, офицером корпуса
генеалогический хранитель звука, который возмущался: «Странно, что
Гераклиты до сих пор продолжают напевать старые пэаны, которые
греки исполняли четыре тысячи лет назад, после того как послушали
оперных певцов из Манатитлана. Ведь они действительно
замечательный народ и превосходные музыканты, несмотря на то, что
им не хватает силы для выражения более глубоких эмоций — гнева,
любви и мести, которые на самом деле являются жизненной силой и
душой произведений наших великих мастеров. Они демонстрируют лишь
небольшую гибкость в фугированном движении, которое выражает скользящую силу
что касается музыкального интеллекта, то это, безусловно, свидетельствует о существенном недостатке
восприимчивости, какими бы талантливыми они ни были в других отношениях. На
самом деле, жители Манатитлана считались бы превосходными вокалистами во
всем мире, если бы их голоса были чуть громче. Я бы скорее подвергся
одной из розыгрышей мистера Уэлсона, чем снова стал бы слушать
гудение гераклитов, потому что их исполнение было совершенно
шокирующим, а их возможности в нижнем регистре гораздо меньше, чем у
шмеля.

Критика музыкального критика вызвала искренний смех, но падре,
с теплотой воскликнул: «Клянусь своей душой, что бы я ни делал, я не вижу причин придираться к звучанию, когда слова так хорошо гармонируют с чувством благодарной симпатии. Искреннее обращение к таким голосам, которые были так же прекрасны, как и их лица, не должно подвергаться сомнению нашей грубой натурой!» Да, чёрт возьми, если бы у меня был голос соловья, он бы разрывался от добрых чувств,
вызванных гармонией их нежных просьб от нашего имени! Чёрт возьми, парень, твои оперные трели пусты, как
По сравнению с этим — щебетание какаду и кваканье лягушек!
Гармония, которую они затронули, недостижима для ваших
причудливых интерпретаций Нормы».

 Все от души похвалили падре за то, что он
строго отчитал чрезмерно критичного куратора, а мистер Уэлсон напомнил ему, что без увеличительного стекла тимпана маникуланские
певчие не смогли бы произвести впечатление на его чувствительные уши своим
мастерством. «В полном составе хора
для неподготовленного уха их музыка звучала бы монотонно, едва ли
превосходя по громкости стрекотание детского сверчка,
доносившиеся из его дома в отдалённой пещере. Как и в случае с вашими записями впечатлений, полученных от его голоса, гераклианцы сочли бы, что наставления Манатитлана недостаточно объёмны для успешного подражания. Но, — добавил он, когда Коррелиана догнала их, — вот и сам композитор; теперь мы услышим, что она скажет в своё оправдание за пренебрежение возможностью совершенствоваться в развитии фуги, выходящей за пределы гармонии».

Корреляна, заметив насмешливое выражение лица, сопровождавшее
это обращение, поинтересовалась причиной. В ответ мистер Уэлсон повторил
на что она, покраснев, ответила: «Надеюсь, вы будете снисходительны к нам, когда я признаю справедливость вашей критики. До вашего приезда мы постоянно сталкивались с трудностями, которые требовали от наших людей активного участия в поиске способов выживания. Это занимало все наши силы, так что мы могли проявлять свои музыкальные наклонности только в исполнении наших оригинальных благодарственных песен. Но в нашем величайшем горе мы страстно желали
для гармоничного расширения возможностей, которые вы обеспечили вспомогательными средствами, мы надеемся, что со временем сможем удовлетворить вас результатами усердной работы».

 Хранитель звука был слишком смущён, чтобы извиняться, и
Дош попросил мистера Уэлсона передать, что для их вечернего развлечения он расскажет об обстоятельствах, при которых «дульцетина» попала в руки капитана Гринвуда.




 ГЛАВА XXVII.


 После вечерней молитвы на следующий день члены
во время визита корпуса в школу «ниньетас» они приняли приглашение претора присоединиться к его семье и послушать выступление Доша, которое мы переводим.

 * * * * *

Во время опустошительной эпидемии «береговой» и жёлтой лихорадки в Рио-де-Жанейро в 18— году она нанесла серьёзный ущерб нашим провинциальным поселениям, населённым выходцами из Бразилии, из-за отсутствия средств для принятия временных мер предосторожности, так что я счёл своим особым долгом и привилегией взять дело под личный контроль. Совместными усилиями нашего Манатитлана
Корпусу цензоров и медсестёр вскоре удалось спасти наших сторонников
от смертоносного влияния чумы, что дало нам время давать полезные советы
на благо расы Гига. Среди иностранцев один из них привлёк моё
особое внимание тем, что старательно избегал общения с другими, за
исключением вынужденных деловых отношений. Это, наряду с другими
особенностями его поведения, вызвало желание провести
аураментальное исследование, чтобы выяснить, почему он не присоединился к стаду.
Моим первым открытием после того, как я вступил в ушную связь с его мыслями, стало то, что его предпочтение общения с самим собой проистекало из естественного отвращения к общению с людьми, чьи инстинкты были низведены до уровня животных низших порядков. Вскоре я узнал, что это было вызвано симпатическим впечатлением от духа добра, проявляющегося в желании. Изучая его характеристики в качестве ключа для мысленной подстановки, я обнаружил, что вторжение грубого впечатления из его собственного инстинктивного
склонности или размышления о словах других людей причиняли ему острую боль. Или
когда по естественным побуждениям, вызванным добродушным нравом, он
под влиянием инстинктивной индукции слушал или рассказывал юмористическую историю,
пропитанную страстными побуждениями, то в течение нескольких дней после этого
он мучил себя угрызениями совести. Эти
чувствительные черты, указывающие на стремление к инстинктивной
чистоте, хотя и редко встречаются в ассоциациях мужчин-Гиг, ни в коем случае
не являются чем-то необычным или нереальным с точки зрения вдумчивых людей. Но
Отсутствие разборчивости в общественных объединениях, подчинённых
произвольному правлению денег, притупляет восприятие интеллектуальной утончённости
под влиянием эгоистичной политики, которую оно навязывает для успешного
привлечения покровительства. Вульгарность ослабляет способность к утончённому восприятию
в той же мере, в какой дурные запахи ослабляют обоняние, делая его
неспособным тонко оценить хорошо подобранный букет.

С этим рефлексивным введением нашего auramentee мы попросим вас
Представьте, как он в задумчивом настроении опирается на огромную кучу мешков с кофе,
наполненных зёрнами, и ждёт в тени, которую они отбрасывают на причал, чтобы
увидеть, как лучи заходящего солнца окрашивают воды гавани Рио-де-
Жанейро. Поверхность воды, отливающая более глубокими оттенками зелёного
и синего, была окрашена в жёлтый цвет, а рябь на волнах,
нежно колыхавшихся под вечерним бризом, сверкала ярким
сиянием, когда их гребни опрокидывались и разбивались в пену.

Когда вершины Сьерра-де-Оргоаес начали отбрасывать длинные тени на далёкую, покрытую листвой и усаженную виллами бухту Хурбахуба, его размышления прервали далёкие звуки музыки, гармонирующие с его настроением. Инструментальное трио было настолько гармонично, что он не мог различить их индивидуальные особенности, пока не подошёл ближе и не увидел движения исполнителей. Несмотря на то, что он был далеко, его внимание
привлекла пронизывающая мелодию мольба о помощи.
по-видимому, импровизированные вариации знакомых мелодий, словно в мольбе о сочувствии. Когда лодка приблизилась к причалу, в его тени навес был откинут, чтобы арфа, которую держала молодая женщина, могла стоять вертикально. Но сходство её черт с чертами мальчика и девочки, сидевших по обе стороны от кормы, указывало на родственные связи. Дети были ещё
в первом десятилетии своей жизни, но уже достигли той стадии, которая
определяет своими впечатлениями дальнейший ход жизни Гиги, на самом деле,
добро или зло. Их инструментальная прелюдия привлекла на пристань всех, кто мог слышать, потому что необычные грустные звуки оказались неотразимыми как для негра-троглодита, так и для более бесчувственного морского чудовища — капитана рабовладельческого корабля. Глаза матери,
лицо которой было скрыто широкими полями тосканской шляпы,
быстро перебегали с одного лица на другое в толпе на пристани,
пока она дирижировала совместным выступлением своих детей,
играющих на скрипке и дульцетине, касаясь в нужный момент
струны арфы. Когда она осмотрела всё, что было доступно её взору,
её глаза затуманились печалью разочарования,
которая передалась её детям, поднявшим головы в надежде. Накинув вуаль, чтобы скрыть свои чувства, она начала жалобно напевать, и её пальцы придавали струнам арфы такой страдальческий тон мольбы, что неотесанные негры почтительно сняли с голов повязки, прикрывающие их от солнца, и на мгновение возвысились над
унижения их жалкого положения. После третьего повторения
инструментальная музыка сменилась аккомпанементом для их голосов,
которые в песне предпочли следующую мольбу на итальянском и английском: —

 «Отец мой, ты рядом?
 Тогда слушай без страха;
 Мы пришли не для того, чтобы упрекать,
 А чтобы успокоить заблудших.

 «Италия, дорогая земля нашего рождения,
 Хотя ты и изгнан, избранник земли,
Воистину, ты был взлелеян ради любви,
 И выше тебя был только один предмет.

 «Но, увы, как недолговечно было моё пребывание здесь!
 Обольщённый распутной женщиной,
 я оставил эти клятвы любви,
 чтобы они преследовали меня, напоминая о потере и пятне.

 «Чтобы спасти, я искал любые следы,
 паломник в этом далёком месте,
 отчаявшийся, я пришёл в унынии,
 и теперь, покинутый, возношу последнюю молитву».

Когда припев прозвучал в четвёртый раз без ответа
или знака узнавания, мать откинулась на спинку стула; арфа
Следуя за ним, она своим весом повалила бы его в воду, если бы не своевременное вмешательство падрона. В тот же миг её шею обвили руки детей, которые, не смущаясь любопытных взглядов собравшихся, выражали свою любовь, утешая её и вселяя надежду. Никогда за всю свою жизнь, посвящённую аурментальной связи с расой Гига, я не был свидетелем влияния, которое так быстро устраняло различные проявления жестокости в человеческом поведении, как в этих случаях
Страдание в союзе с невинностью, любовью и красотой, освящённое
прелюдией к выражению эмоций с помощью инструментальной и вокальной музыки.
Отвратительная чувственность, столь ярко выраженная на лицах работорговцев и их «хозяев», которая превосходила по отвратительной вульгарности и эгоизму гиен, уступила место призрачному отражению
сочувственной жалости, словно от впечатления реальности, извлечённого из смутных воспоминаний детства. Не имея возможности плакать, от чего их глаза давно отвыкли, они опустошили свои карманы от монеты сочувствия, подаренные «из милосердия» этим странствующим менестрелям, которые пробудили в памяти матери ускользающие воспоминания, когда-то дававшие им право на союз с любящим человечеством. В отличие от них, чёрные лица негров блестели от слёз, которые всё ещё текли из глаз, открытых для первобытного сочувствия; те, кто собирал монеты, скрупулёзно и честно складывали их в кошельки детей.

Мать, разбуженная продолжающимся звоном падающих денег, как
в случае с паническим страхом в бою, и азартным игроком
Безрассудный путь по нисходящей спирали судьбы, милосердие, не
заботящееся о себе под впечатлением от всеобщего пожертвования,
попыталась вытереть глаза, чтобы выразить свою благодарность и
отказаться от ненужных денежных подарков. Затем, выразив
желание сойти на берег, падрона направила лодку к лестнице на
причале, в то время как глаза детей блуждали среди зрителей с
печальным выражением любви и желания. Поднимаясь по лестнице из воды, пестрая толпа открыла дверь
свободный проход; иностранцы, следуя примеру негров,
снимали шляпы в знак уважения. Мой подопечный был сильно
взволнован с первых звуков инструментальной прелюдии, но
трогательная печаль их голосов пробудила в нём сочувствие,
которое он не мог контролировать. Не в силах, несмотря на все свои усилия, приблизиться на расстояние, с которого можно было бы заговорить, он следовал за процессией, пока не увидел, как падроне и команда лодки поставили арфу и багаж матери и детей у входной двери дома
занимал должность атташе в английском консульстве и жил во дворе, выходящем на Руа-да-Дереита. Поскольку их хозяин оказался знакомым арендатора, он вернулся в свой отель, довольный тем, что они в безопасности, и его добрые намерения были исполнены. На второй день после их приезда он представился им и ненавязчиво предложил свои услуги, завоевав их доверие. Лишь частично оправившись от тревоги и усталости после
путешествия, они начали выступать на улицах как музыканты,
с денежным успехом, более чем оправдывающим самые смелые ожидания
любимых оперных певцов, который, к чести риоанцев, был дарован им
благодаря искреннему сочувствию, а не в знак признания их музыкального
таланта. Семья императора заинтересовалась ими из-за всеобщего
выражения сочувствия в знак признания их страданий; хотя причина была
неизвестна, они взяли их под свою защиту. Не сумев отговорить их от уличных выступлений, они предложили
менее трудоёмкий и более приятный способ продемонстрировать свой талант.
Они были рады помочь им своей особой защитой и покровительством. Неделю спустя в личной беседе она привела им такие доводы в пользу выбранного ею пути, что они воспользовались своей властью, чтобы облегчить достижение её цели.

На девятнадцатый день после её прибытия мой подопечный задержался допоздна на работе и спешил нанести короткий визит своим протеже, когда его перехватил посыльный от друга, который внезапно
измученный приступом лихорадки, которая вынудила его поторопиться, так как симптомы грозили летальным исходом. По прибытии мы застали там врача, который принял мысленное внушение и, предположив, что оно было его собственным, последовал рекомендации, которая помогла его пациенту избавиться от смертельной опасности, тем самым избавив моего подопечного от опасений и дав ему возможность осуществить свои первоначальные намерения. Эта лихорадка, бич Бразилии, отличается от жёлтой лихорадки, распространённой в
северных широтах; как и в Рио, на первых стадиях заражения она
Он чрезвычайно непостоянен: внезапно появляется в одном регионе, чтобы бушевать со смертоносной силой в течение нескольких дней, а затем, по-видимому, перемещается в другой регион, ослабевает и снова наносит смертоносные разрушения в отдалённом районе. На более позднем этапе своего влияния, когда частично истощившийся яд распространяется более широко, он порхает туда-сюда с демонической активностью, набрасываясь на свою жертву без предваряющих симптомов, заметных для лечащего врача, посвятившего себя эмпирическому лечению, хотя и отчётливо видимого в качестве первопричины для наших цензоров. Даже при
Совпадающие причина и следствие, явно выявленные для обнаружения в текущей передаче, полностью игнорируются врачами Гиги, которые не принимают во внимание предварительное исследование для разработки средств профилактики. Это соблюдение границ, перепрыгивающих через соседние, чтобы расположиться в отдалённых районах, явно указывает на местное заражение, и мы обнаруживаем, что ферментируемая причина была упущена из виду и позволила себе исчерпать себя в гнилостном распространении. С помощью этого намёка, в подтверждение
глупого фатализма, который всегда будет сопровождать лечебные процедуры
человечество, пренебрегая средствами профилактики, мы продолжим нашу демонстрацию в повествовательном подтверждении аксиомы о том, что средство является неотъемлемой частью причины.

 Но прошло несколько минут после того, как аураментированный добрался до своего отеля, прежде чем его вызвали в дом его итальянских протеже. По прибытии мы застали мать в разгар лихорадочной стадии чумы, но она была спокойна и смиренна. Хотя мы и были поражены предчувствием неизбежности смерти от этой болезни, которую, как мы понимали, было невозможно предотвратить, мы всё же предложили
средства для временного облегчения. На рассвете, успокоив своих детей, она выразила им желание
поговорить с аураментиа в одиночестве. Несмотря на необычность просьбы,
она была с радостью исполнена. Затем она рассказала ему о причине, по которой её муж отдалился от неё и бросил её, утверждая, что её единственной целью в том, чтобы последовать за ним, было спасти его от навлечённого на себя несчастья, поскольку она принесла с собой чувство обречённости, которое предупреждало её о том, что дни её и детей сочтены. Это чувство
Это подтвердилось в её сознании благодаря странному сочувствию, которое
проявили к ней, поскольку источник её страданий был известен лишь немногим. Мы использовали все наши способности к убеждению, чтобы вызвать у неё более
оптимистичное настроение, пытаясь убедить её, что она поддаётся
суеверным чувствам, недостойным мужества, которое помогало ей
преодолевать испытания, связанные с расставанием, и её долгие поиски,
которые продолжались унизительным для материнской гордости образом,
призывая её мужественно держаться, пока она
она достигла цели своей миссии. С жалобным вздохом, который она быстро подавила, она отвернулась и, едва слышно пробормотав, едва ли громче шёпота, произнесла в отчаянии: «Я видела его».

Удивление, смешанное с тягостной печалью, лишило нас дара речи,
потому что слова сочувствия, какими бы искренними они ни были, лишь усилили бы
муки её измученной души, которая, казалось, уже стремилась освободиться
от тела, сдерживаемая любовью своих детей, но разделённая и лишённая
чувственного единства своей любви, она была омрачена горем.
и поколебала её уверенность в счастливом бессмертии. Последовало многоминутное молчание, прерываемое лишь судорожными рыданиями, которые она тщетно пыталась подавить. Наконец поток слёз позволил ей взять себя в руки, но лишь для того, чтобы осознать ещё более глубокое горе. Её дети, с тревогой ожидая возвращения
приятных воспоминаний, уловили отголосок колыбельной, которую
она пела им в раннем детстве, когда с ясными глазами
она изливала свою любовь в песне. Тогда не было ни облачка,
омрачить своим унынием радости её супружеской жизни. Дочь, которой помогали
прикасаться к струнам арфы, когда она была ещё совсем маленькой,
научилась отвечать на мамину песню. Вскоре её крошечные пальчики,
обученные памятью, позволяли ей с поразительной точностью исполнять
самые сложные композиции, которые она могла воспроизвести. Печально-гармоничная панихида, начавшаяся с новой
тревогой, стала реквиемом по сну
запечатлелось в зарождающейся памяти дочери. Начавшись с подражательной
прелюдии, напоминающей неуверенные прикосновения детства, в сопровождении
скрипки её брата, различные канцанаты были модулированы далёким
шепотом призыва, словно из зарождающегося восприятия, интуитивно
нарастающего в громкости, пока не достигла плавной гармонии
зрелости. Из радостного выражения детской беззаботности мелодия
внезапно превратилась в печальный плач о неопределённости, импровизированный с
печальными вариациями, описывающими их странствия и разочарования.
И снова, словно ведомые каким-то неконтролируемым вдохновением,
они достигли источника своего нынешнего горя. Тягостные
звуки часто прерывались рыданиями, из-за чего их прикосновения
были дрожащими и неуверенными, а попытки подавить рыдания
легко угадывались по нерешительности, которую они пытались скрыть
более смелыми движениями. Восстановившись, словно под внезапным впечатлением
от обнадеживающей уверенности, я услышал поток мелодии невообразимой
чистоты, словно отголосок будущего, несущий радостную весть.
Эта перемена заставила мать прошептать со слезами, текущими по щекам, на которых застыло
печально-радостное выражение: «Я бы так и сделала, это наш реквием».

 Под колыбельную, которую она импровизировала одну за другой, мать
снова судорожно сжала руки, а спазматические движения её сжатых губ и дрожащие веки
свидетельствовали о внутренней борьбе, которую она вела, чтобы подавить
нарастающие эмоции. Но во время репетиций мелодичных симфоний, посвящённых безмятежным дням
любви, горе вылилось в обильные слёзы, которые вызвали
из-за занавеса доносились приглушённые мужские вздохи. Но пока
мелодии становились всё более искренними в своей печальной
сладости, напряжение внезапно прекратилось с испуганным криком:
«Отец!»

 Мать вскочила с кровати, но, пошатнувшись от головокружения, упала назад,
всё ещё сохраняя сознание и безмятежное выражение лица, которое, несмотря на пепельную бледность, говорило о полном удовлетворении земных надежд. Дети, осторожно открыв дверь, впустили несчастного
отца, на лице которого застыло угрюмое раскаяние.
переплетённые линии отчаяния. Ослеплённый жгучим чувством безысходного стыда, он прошёл мимо аураментированного, не заметив его; затем, подавленный раскаянием и возрождённой первой любовью, он опустился на колени у кровати и был заключён в объятия своей жены. Не было произнесено ни слова, кроме слова «отец», и аураментированный, чувствуя, что его голос и присутствие будут неуместны, тихо удалился.

Пять часов спустя, когда мы пересекали дворцовую площадь, возвращаясь с прогулки по
Ботофогянскому пляжу, мы встретили мужа, спешившего обратно к
дом-убежище и соучастник в позоре. Хотя он, очевидно, готовился к тому, чтобы в полной мере проявить свою силу и скорость в противостоянии врагу, чья печать была отчётливо видна на пепельно-бледном лице, неуверенность его шагов предвещала скорое падение. Местные жители, привыкшие к этим симптомам, поняли, в чём причина его шатающейся походки, и держались как можно дальше с подветренной стороны, следя за его движениями с инстинктивным любопытством, которое испытывает человек, обречённый на смертельную инфекцию
привлекает. Почувствовав, что слабеет, и увидев, что прохожие избегают его взглядов, он
остановился, и на мгновение тень испуга пробежала по его лицу. Но он
быстро взял себя в руки и выпрямился с решимостью, которая выдавала
энергичную самообладание англичанина в критической ситуации. Прислонившись к стене дворца, до которой он добрался, он поспешно застегнул сюртук на все пуговицы, затем решительно вдохнул и снова двинулся вперёд решительным шагом. Но
он оказался в смертельной хватке врага, который безжалостно играл с его смертными силами, принося их в жертву, как и узами привязанности. Вскоре его шаткие шаги выдали этот факт, потому что, несмотря на отчаянное сопротивление, он опустился на колени и прислонился к каменному фронтону, переходящему в башню соседней церкви, в то время как её священник прошёл мимо с другой стороны, поспешно перекрестившись и отвернувшись с отвращением.

Умоляющий взгляд его глаз, которые он с мольбой обводил вокруг
мольба о помощи пробудила даже в тупых аборигенах жалость,
заставив их начать поиски братства, управляющего департаментом. Но
ауреман, забыв о том, что несчастный был сильно обижен, оказал ему
поддержку, призывая к максимальному проявлению самостоятельности.
Указывая на отель «Эстрейджейрос», он попытался достать из кармана
карточку, которая была частично видна. Понимая его желание, аураменте взял его,
добавив к ожидаемому намерению написанное от руки: «больной
лихорадка», — и добрая рука отправила его по назначению. Не прошло и пяти минут, как из-за двери выскочила женская фигура и в диком ужасе бросилась к больному.
Опустившись на колени, она взяла его голову в свои руки и, целуя, взмолилась: «О, Эдвард, что я могу сделать?» Слабая улыбка озарила его лицо при этом обращении, и он прошептал вечное слово-талисман «дом», столь дорогое искренним привязанностям, каким бы неправильным ни было его значение. Затем заклинатель обратился к нему с просьбой.
чтобы собрать все возможные силы для оказания им помощи. С большим трудом подняв его
в вертикальное положение, он попытался поставить его на ноги, но все его
попытки оказались тщетными, и проходивший мимо добросердечный француз
предложил свою помощь, чтобы отнести обречённого в его отель и уложить в
постель. Будучи по профессии медсестрой, француженка взяла на себя
уход за пациентом после того, как его уложили в постель, но не давала
надежды на его выздоровление.
напротив, с хладнокровием врача убеждал его поторопиться, если он хочет распорядиться чем-либо по своему завещанию.
Он жил за счёт других, так как не мог прожить дольше двух-трёх часов.

 Улыбка и ответные слова «Всё хорошо» пробудили мучительное отчаяние существа, которое по-прежнему со всей поглощающей мыслью
оказывало ей нежную заботу и ласки, восклицая: «О, Эдвард, Эдвард, если ты уйдёшь, ты не должен меня оставлять! Куда бы ты ни пошёл, я должна пойти с тобой!»

Умирающий мужчина поднял на неё взгляд, полный невыразимой
нежности, а затем, собравшись с силами, прошептал: «Джулия, это тяжело
расстаться с тобой после стольких страданий. Но если бы я жил, это стало бы для нас обоих постоянным источником мучительных сожалений, без возможности искупления, а умирая, я испытываю мрачные предчувствия, что у нас не будет будущего. И всё же, что бы ни случилось после смерти, лучше, чтобы я умер, чем жил, становясь источником страданий для других».

 С таким отчаянием и опустошением она смотрела на своего умирающего возлюбленного
Я никогда прежде не видел, чтобы на лице Гиги изображалась женщина.
Её красота, превосходящая по безупречности кожи родственные ей
Этот тип был утончённым из-за безнадёжной тоски, отражённой в его выражении, которое в своей бесстрастной пустоте свидетельствовало, как и в случае с ним, о возрождающейся надежде, борющейся за телесное обретение гарантированного бессмертия. По прошествии часа её рука, поддерживавшая его голову, ослабла и онемела, но его попытки приподняться заставили её вспомнить о его помощи.
Понимая, что он хочет остаться с ней наедине, пока ещё находится в сознании, аура-медиум был побуждён сообщить ему о том, что он проявлял доброту по отношению к его жене и детям.
он предложил возможность взаимного утешения, передав его жене и детям какой-нибудь знак внимания или послание. Это
объявление придало ему сил, передав его «возлюбленному» родственное
чувство желания. Жестом подозвав аураманта ближе, он
заговорил с ним серьезным шепотом и попросил его умолять его жену Джулию
о прощении, поскольку «грех» бегства был полностью на его совести. — Скажи ей, — продолжил он, — что это было моё необузданное увлечение,
против которого она, любя, делала всё, что могла, чтобы противостоять моим мольбам,
Она усердно трудится, чтобы сбежать от меня и соблазнов «любви».
Она не распутная, а чистая и преданная, какой может быть жена,
хотя и заблуждающаяся. Даже в смерти моё «сердце» разделено,
что заставляет меня вдвойне радоваться её скорейшему спасению».

С этим посланием мы покинули их, и Джулия с усердием, которое ясно свидетельствовало о её
решимости разделить с ним смерть в могиле, несмотря на его собственные и
французские протесты, отправилась за лекарством. Мы подошли к его постели.
жена, которая вовремя получила последнее признание, ответила улыбкой и пожатием руки на последнюю просьбу своего мужа и, умирая, призвала с возрождающейся искрой сознательной жизни аураментированного защитника своих детей, если они выживут, поскольку она знала, что они были охвачены лихорадкой в присутствии своего отца, который заботился о них с намерением вернуться. Проявив к детям свою
нежную заботу в соответствии с принятыми на себя обязательствами, он поспешил
как можно скорее к постели обречённого мужа и увидели, что умирающие любовники поддерживают друг друга. За короткое время нашего отсутствия Джулия пробудила дремлющие в ней семена заразы и уже приближалась к пределам своего желания. Муж, хотя и был безмолвен, всё ещё сохранял сознание и с благодарным выражением лица принял утешение, которое принесли нам наши вести. Юлия, предчувствуя смерть, поручила своей служанке
присмотреть за аураментией, желая, чтобы та отправила её обратно в Италию, как она
она последовала за своими заблуждениями из-за любви. Тот, кто получил благословение,
обещал исполнить все их желания в случае своей гибели. Затем, с печальным прощанием, освободившись от горечи наших первых впечатлений, мы оставили их с верным средством от их собственного несчастья. Вернувшись к
детям, мы заботились о них и любили их до тех пор, пока смерть не освободила нас от этой обязанности. Но сцены, предшествовавшие их окончательному уходу из жизни, слишком ужасны, чтобы их описывать. Достаточно сказать, что
На следующий день, когда западные холмы отбрасывали тени на город, под восходящим ореолом заходящего солнца, отец, мать и дети вместе со своей кузиной Джулией, чья красота стала печальной причиной её собственной и их гибели, были похоронены далеко за пределами города. Место захоронения было предоставлено в качестве особой милости императором, чья семья была глубоко потрясена трагической кончиной своих протеже. Арфа, скрипка
и дульцетина были оставлены капитаном Гринвудом, исполнителем аранжировки, в качестве
напоминания об описанных печальных сценах, которые хранятся в «благоговейном»
уважении как залог нежной памяти.

Аннет, компаньонка Джулии, помогая упаковывать инструменты для отправки в Монтевидео, продемонстрировала разносторонние музыкальные способности, которые поразили капитана Гринвуда. Играя на некоторых инструментах, найденных в сумках детей, она часто плакала, и, когда её спросили о причине, она призналась, что является дочерью синьора Поццуоли, изобретателя дульцетины и первого учителя детей.
Большинство сохранившихся музыкальных аннотаций принадлежат её
собственному сочинению. За день до отплытия парохода в Монтевидео капитан
предложил познакомить Аннет с капитаном корабля, который должен был
отправиться в Ливорно. Затем она заявила о своём желании сопровождать его в Монтевидео, так как не хотела возвращаться в Италию, и убедила его, что её музыкальных способностей будет достаточно для её содержания, если он возьмёт на себя роль опекуна, чтобы заботиться о ней и защищать её. Из-за возникшего взаимного интереса
судя по сценам, через которые они прошли, капитан поддержал
ее решение, с радостью взяв на себя обязанности защитника. В заключение,
Дош сказал: "Я рассказал историю дульсетины с желанием
утвердить абсолютную необходимость манатитланской системы образования,
если раса Гига действительно желает унаследовать счастье от единства в брачном союзе
в качестве мемориального источника примера для последующих
поколений. Поскольку подобные сцены постоянно множатся в
результате вырождения, с продуманным
принимая во внимание, что его практичность должна быть очевидна даже для самого недалёкого
человека. Это отношение также покажет вам характерную ценность вашего покойного
товарища, когда он освободится от влияния привычки, а также проницательность Коррелианы, которая
проникла под жёсткую оболочку его внешнего вида. В исключениях, о которых мы
собираемся рассказать, вы увидите благоразумие нашего суждения. «Невесты»
несомненно, обеспечат непоколебимую защиту благодаря своей нетленной
чистоте и добродетели, которые, наряду с врождённой красотой,
Это обеспечило бы постоянство вопреки всем искушениям, которые могли бы
предложить самые прославленные красавицы цивилизованного общества, даже если бы возраст их предполагаемых мужей был на две трети меньше. Лицо Коррелианы во время рассказа Доша было зеркалом,
отражающим благодарное выражение её мыслей.




 Глава XXVIII.


На третье утро после нашего визита в школу для ниньетас претор и учителя-трибуны вместе с Коррелианой и её матерью пришли в корпус, чтобы сопроводить господина Холлидорфа в преториум.
Колоннады, как избранный муж Луокуратии, для прохождения испытательного срока. После того, как Гераклианцы поздравили его с усыновлением, все вместе спели благодарственную утреннюю песнь на нижнем форуме. Пока претор и его жена отсутствовали, помогая Луокуратии с прощальными приветствиями, М. Холлидорф развлекался с Корреляной и Доскетой. Чтобы он мог в полной мере
понять преднамеренный процесс передачи и достигнутую безопасность,
Корреляна заявила: «Дош аураментально изучил вас
Три месяца назад он решил сделать Гераклею своим домом и предложил
приспособить ваши особенности к её характеру; но пока он не убедился в
вашем постоянстве в соблюдении наших обычаев, он советовал нам
действовать так, как мы и поступали. Результат вашего испытания оказался более благоприятным, чем мы
ожидали, как и готовность Луокуратии к восприятию
единого впечатления; но теперь вы можете быть уверены, что её
мысли уже переплелись с вашими желаниями, так что ваш пример
будет иметь приоритет над нашим. После запутанного лабиринта
вызванное вашим присутствием, рассеялось, её мысли были направлены на
призрачное отождествление вашего образа с её собственным в качестве
прелюдии к более совершенной реализации, с успехом, который
придавал ей уверенности, свободной от сомнений или страха в
вопросе о его исполнении; в таком настроении я покинул её,
обещав навестить вечером. В соответствии с нашей договоренностью я
нашел ее ожидающей моего прихода в саду, в полной уверенности, что с моей помощью все, что может быть загадочным в ее туманном понимании, прояснится для ее совершенного восприятия
с пониманием. С нежной лаской, трепещущей от робости новорождённой радости, её глаза, опухшие от тревожного ожидания, были до краёв наполнены счастливыми предвкушениями, когда она склонила голову мне на плечо, в молчаливом ожидании моей помощи в толковании её сна наяву. Чтобы она могла испить чашу моей
собственной осознанной радости без мучительной прелюдии, я повторил
ваши сокровенные сомнения и страхи, как бы отвечая на её собственные,
при этом обнимая её за талию и поддерживая её голову, чтобы она
Средоточие сестринской любви могло бы в большей степени открыть ей врата откровения; тогда в ткань её любви я вплела бы, через
повторяющиеся импульсы её слуха, вибрирующие нити твоей любви,
пока они не соединились бы с силой твоей более крепкой натуры; тогда
шуршащий вздох облегчения возвестил бы о двойном вложении,
завершившемся в единстве доверительной взаимности. Это было достигнуто,
поскольку сила моего влияния могла представлять собой восприимчивый
источник сексуального союза, воплощение любви, которым она стала
она была так глубоко погружена в сладостные размышления, что не заметила моего ухода. Эта привязанность, столь благоприятная, должна вызывать у вас беспокойство за свой народ, ибо наслаждение никогда не бывает полным, когда мы чувствуем, что есть другие, обладающие достоинством чистоты и добродетели, которым отказано в нашей привилегии из-за отсутствия доброго руководства.

На это прошение М. Холлидорф ответил: «Искренне благодарен за ваше
убедительное обращение, но, как бы мало ни заслуживали мои проступки вашего снисхождения, я
Я должен просить вас о дальнейшем снисхождении, поскольку вы едва ли можете себе представить, исходя из чистоты ваших помыслов, глубину неискренности, которая всегда будет угнетать и преследовать меня, заставляя с горечью размышлять о моей недостойности, о том, что я принял благосклонность союза, который настолько превосходит мои нынешние возможности для справедливой оценки. Но если заброшенный росток доброго намерения,
запущенный из-за дурного примера, можно возродить, чтобы предложить
что-то, достойное вашего одобрения, я буду постоянно стараться
избавить вашу память от прошлого, которое недостижимо
смягчение, благодаря искренней привязанности».

_Корреляна._ «Чтобы вы в полной мере ощутили доверие,
дарованное Луокуратией, мой отец оставил для вас письменное приветствие,
которое, с вашего позволения, я зачитаю, чтобы оно передало вам
живую теплоту личного обращения.

 * * * * *

 «Господину Холлидорфу, _директору «Гераклианских освободителей»_: —

«_Карриссимус_, действуя на основании информации, полученной с помощью советов
Доша и его советников, а также вашей собственной уверенности, которую вы передали моему шаг-
дочь, Корреляна Адинопа, подтверждающая наши собственные наблюдения о том, что между вами и её сестрой-близнецом Луокуратией существует единство привязанности, мы с невыразимой радостью предлагаем вам наши радостные поздравления и всю нашу объединённую любовь. Даруя вам наше полное одобрение, мы искренне рады, что можем
пожертвовать из наших ресурсов Геракла средства для укрепления наших
связей, основанных на взаимной благодарности, и радуемся, что
достойны называть вас милым именем «сын», каким вы были в
предвкушение, соединённое с нашей любовью. Принимая нашу дочь для
воспитания и утешения взаимной любовью, вы будете уверены в её
неизменной преданности, которую не сможет ослабить никакое несчастье,
поскольку в ней дух добра превосходит в продуманных намерениях силу
выражения. В её любви вы найдёте родственную поддержку,
достаточную для счастливой жизни, а в её избытке — знак
благодарности, исходящей от каждого Гераклида. В соответствии
со счастливым опытом наших предков, мы настоящим документом, в дополнение к
Мы приглашаем вас в устной форме, в соответствии с формальными правилами, с надеждой, что вы станете членом нашей семьи и будете жить с нами в течение трёх месяцев, отведённых на испытательный срок, чтобы продемонстрировать дружелюбие и привычки, необходимые для единения в любви и взаимности. Луокуратия вернётся, чтобы украсить наши колоннады с наступлением
полудня, и тогда в вашем присутствии наша радость переполнит нас
благодарностью к Источнику направления, который задумал наше спасение
с помощью ваших усилий.

 АДЕСТУС».

 Корреляна, читая приветственное письмо отца, с живым интересом наблюдала за его реакцией и была вознаграждена в степени, превосходящей её ожидания, теплотой, проявленной в благодарных эмоциях адресата. Полностью удовлетворённая тем, что избавила его от чувствительных упрёков в его характере, отвлекла его от ожидания, она обратилась к Дочессе за поддержкой в её задуманной миссии по колонизации и созданию школ для
образовательная интуиция, основанная на самозаконодательстве, среди цивилизованных рас Гига. «В своём аураментальном опыте, который позволяет вам проникать в мысли женщин Гига и давать им советы, вы когда-нибудь встречали их такими покорными, подчиняющимися оковам общества и его модным тираниям?»

_Дочеша._ «Исключения просто видоизменены, все они поклоняются одному и тому же идолу бездумной глупости, стремясь к полному уничтожению чистоты и добра».

_Корреляна._ «Прощай, горе нашим надеждам, если они так низко пали
Осквернение, которому подвергся наш пол! Несомненно, она
должна сохранить в себе зачатки своего нежного наследия, и под нашим
примером оно должно возродиться с питающей теплотой материнской
любви».

_Дочеша._ «По правде говоря, мы никогда не переставали замечать в женщинах,
когда они были свободны от пороков, скрытую искру добродетели,
которая при должном воспитании может возродиться для искреннего
ответного чувства. Как бы мы ни зависели от аураментации для
достижения чистоты мыслей, впечатления так же преходящи, как и
заклинания сна, которые уступают место более осязаемым видениям наяву. Если бы можно было остановить течение их поверхностного разговора, чтобы зародить мысль, ваша миссия была бы лёгкой. Возможно, неотразимое впечатление от вашей собственной красоты и красоты вашей спутницы удивит завистливую алчность и заставит задуматься о том, чтобы обнаружить источник зарождения, и захотеть передать его своим детям? Ибо часто в эгоистичных
причитаниях мы слышали, как женщины Гига молятся о
избавление от их собственных порочных наклонностей. Я повторю одну из их формул, обращённых к «престолу благодати», в качестве подношения за
«сокрушённое сердце»:

 «Изгони из меня лицемерие, прежде чем я покину этот мир,
 И все обманы, присущие искусству лжи.
 Затем очисти любовь от мыслей о материальных благах,
 И дай мне почувствовать, что добро отвечает на будущее».

Такое обвинительное заключение отнюдь не редкость, и чистота вашей
внешности, сочетающаяся с добродетелью, может привлечь
вдумчивое рассмотрение в сравнении с уничижительным влиянием
эгоизма, подверженного материальному влиянию золота. Ваш пример
мог бы побудить их перенять нашу одежду, которая легка и
«элегантна», отвечает всем требованиям телесной свободы и чистоты
в защите; если бы вам так повезло, вы бы сняли оковы
угнетения с их тел и проклятие болтливого легкомыслия с их
языков».

Здесь Дочессу прервал звук лёгких шагов,
за которым быстро последовали голоса и появление Клеориты и Овиаты, которые
В сопровождении киронских девушек она вбежала в триклиний
с радостным возгласом: «Он едет!» Бледная и запыхавшаяся,
Коррелияна, не дожидаясь дальнейших объяснений, поспешила
вон, изящно ступая по земле и радостно целуя её,
проносясь со скоростью стрелы мимо тех, кто уже спешил по
авеню латифундии, оповещённый о приближении капитана Гринвуда. Сначала она прошла мимо мистера Уэлсона и доктора
Баахара, затем с грациозной лёгкостью мистера Доу, чья худощавая фигура и длинные
Он опережал своих товарищей; даже майоронг, привыкший к активной жизни в горах и долгим пешим путешествиям, теперь, охваченный благодарностью за спасение своего народа, остался позади. Затем, когда капитан Гринвуд, пришпорив мула, въехал в ворота, она увидела его, и земля, казалось, подалась под её ногами, и прежде чем он успел спешиться, она заключила его в свои объятия и поцеловала в знак приветствия, а её лицо, красноречивое,
с улыбками и слезами радости, она засияла красотой в выражении
удовлетворения. Её безмолвие, вызванное полнотой счастливого
наслаждения, было прервано приветствием её отца, обращённым к
уже принятому им пасынку. Всё ещё полуобнявшись, словно не желая
отпускать храм тела, оживлённый святыней её преданности, она не
забыла о нежных чувствах, которые испытывала к чужому человеку.
Её родители и сестра, которые шли с ней вровень, но держались в стороне, испытывали
тревожное желание, пока она не испытала в полной мере свои первые эмоции
Радость утихла, и они впервые обратились друг к другу с
нежными прозвищами, недавно появившимися в английском языке. В свою очередь,
капитан получил от каждого из них по приветственному объятию, что
позволило ему избавиться от привычной сдержанности, а Корреляна,
все еще обнимавшая его, заставила благодарную речь литься в
унисон с ее собственными чувствами.

Семейная сцена закончилась, и мистер Холлидорф, свободный от сопернической зависти,
сердечно поприветствовал всех, за ним последовали
остальные члены корпуса. Затем гераклейцы и киронцы
привилегия выразить им свои сердечные поздравления. Майоронг,
не доверяя своим способностям выразить благоговейные чувства
благодарности за избавление своего народа от смертельной опасности,
хотя и был вторым после семьи претора, приветствуя своим присутствием
вхождение капитана, уступил ему место. Когда претор подозвал его к себе, наследственный инстинкт побудил его
простереться ниц, но этот унизительный жест был прерван энергичным
объятием, которое избавило его от смущения. Пока претор
С благодарностью представляя бетонгцев капитану,
мы обратили внимание на музыкальный призыв детей
из приближающегося поезда. Мистер Уэлсон, узнав голоса, которые произносили имя дона Гильермо, мелодичный, приближаясь, в быстром темпе, обнаружил, что его шею обвивают руки его маленьких любимиц, Лавоки и Ловьеты, которые, одарив его приветственными поцелуями, с любопытством шепотом спросили, кто был тот ангел, который обнимал капитана, и других, и ещё других?
Поддерживая их руками, так что их тела свисали с его шеи, мистер Уэлсон
поднёс детей к Корреляне и Луокуратии «и остальным», чтобы
услышать из их уст долгожданное приветствие, которое было
произнесено с такой любовью, что от сладкого удивления их карие
глаза увлажнились, а щёки засияли сквозь оливковый оттенок,
приобретённый от загара, с изысканным сочетанием, которое
подчёркивало их редкую детскую красоту. Как
все ираклийские и киронийские матроны и девы, приветствуя друг друга,
К счастью, прошло много времени, прежде чем они снова стали полноправными хозяевами дона Гильермо, а затем были настолько ошеломлены восхитительными впечатлениями и радостным удивлением, что не могли внятно отвечать на его вопросы. В конце концов, после извиняющихся поцелуев под его седыми усами, из-за которых он со смехом воскликнул: «Бас-тан-те!» — они в беспорядочной речи начали пересказывать события, которые привели к их отъезду от родителей и из родного дома.

Заметив его вопросительный взгляд, устремлённый на молодую женщину, чьи глаза с любопытством и восхищением следили за изменениями в сцене, вызванными появлением капитана, Ловиета и Лавока воскликнули в один голос: «О, это Аннет, наша гувернантка, мы её очень любим».

Затем с детской непосредственностью, свойственной испанским инфантам, они
сообщили ему, что она была милой и красивой учительницей музыки и
всего остального, а также сестрой капитана Гринвуда, но не родной.
Хотя они очень любили друг друга. «Отец очень их любит, и когда капитан сказал ему, что он переезжает сюда насовсем, она сказала, что с его разрешения поедет с ним и сделает его дом своим. Это его очень обрадовало. Потом отец, казалось, загрустил, а потом так сильно нас полюбил, проливая слёзы, что, когда мы смогли говорить, мы спросили, что его так расстроило?» Он сказал, что хочет, чтобы они отвезли нас в Гераклею, где мы могли бы получить образование, чтобы мы всегда были хорошими и могли быть рядом с ним и мамой, хотя
отсутствовать физически, чтобы они не чувствовали себя грустными и одинокими. Но
мы видели, что мама и папа были очень, очень грустны. Нам было их
жаль. Поэтому он рассказал нам обо всём, что ты написала о счастье здешних
людей, потому что они были по-настоящему добрыми и чистыми в своей любви
друг к другу, без эгоистичных притворств; тогда мы обрадовались и захотели
быть с тобой. Мамочки, которых вы нам прислали и которые были с нами всю дорогу, рассказали нам всё о школе и о том, как дети любили друг друга, что делало их очень красивыми. Но вы и
они не сказали нам, что здесь есть ангелы. Потом они сказали, что
здесь нет кукол, потому что большие девятилетние девочки помогают ухаживать за
маленькими девятилетними девочками. — Какие они красивые! — Они никогда не стареют и не становятся уродливыми, поэтому им приходится раскрашивать лица и ворчать, как бабушка, потому что люди их не любят? Затем, как мы собирались сказать, мама не чувствует себя в безопасности и начинает бояться,
когда бабушка говорит ей о погибели её души, чего мы не можем понять,
кроме того, что это дело рук падре Молинеро. Поэтому она хотела, чтобы мы
приди сюда, пока мы не стали слишком взрослыми, чтобы ходить в школу, чтобы мама с папой могли навестить нас и научиться по-настоящему любить, не разговаривая слишком много; но теперь мы не понимаем, как это может быть; ай-ай, бедные мама и папа! Но они сказали, что хотят отправить нас сюда ради нашего счастья, и теперь мы это видим. Как всё красиво, мило и чисто! Так всегда бывает? А папа сказал, что без нас его дом будет
пуст. Тогда мама посмотрела на него диким, но таким жалостливым взглядом,
так всхлипнула, а потом так печально посмотрела, что мы обняли и поцеловали её и
она прошептала, что мы не уйдём и не бросим её; потом она сказала: «Педро?»
 тихо-тихо, и папа обнял её, и мы все заплакали; но
мы были так счастливы, что это не было похоже на плач, и мы не могли говорить очень-очень долго, но потом мы почувствовали такое умиротворение, когда подумали об этом с такой любовью,
и ничего не сказали. Потом, когда мама смогла говорить, она прошептала так тихо, что мы едва слышали её сквозь плач: «Педро, лучше, если они уйдут, а я постараюсь сделать так, чтобы ты не чувствовал себя одиноко в своём доме». Тогда он поцеловал её, и мы все снова заплакали
от радости. Но бабушка так расстроила нас, сказав, что это всё равно что выбросить наши души, отправив нас туда, где нет священников и церквей, что мы не почувствовали никакой печали, когда прощались с ней. Так что мы ушли от дурного примера, чтобы обрести души, которые заставят нас жить так, словно у нас нет тел, потому что мы очень боялись смерти. Маматиты говорили, что гераклиты жили, чтобы делать друг друга счастливыми,
чтобы каждый из них был любим всеми остальными, и, заботясь об одном, они
заботились обо всех остальных, чтобы не было горя и раскаяния
за проступки, потому что все были хорошими и заботились о других больше, чем о себе; и теперь мы видим, что вы все радуетесь, а иногда вам было так грустно, когда вы были с нами. Мы любим отца чуть больше, чем вас, потому что, видите ли, мы всегда его знали, а вас знаем не так давно. Но мелкопоместные дворяне сказали, что вы так сильно
изменились в характере, что мы едва ли узнали бы вас; и, конечно, теперь,
когда мы видим вас улыбающимся, мы так рады; а иногда, когда вы
жили с нами, ваша улыбка заставляла нас грустить, как будто мы
хотели, чтобы вы не улыбались».

_Лавока._ «Да, Ловье, только подумай, разве его улыбка дома не напоминала тебе
цветущие розы, которые выглядывают из старого зарешеченного окна
монастыря Сан-Хаун? Казалось, что они хотят выйти на солнечный свет,
но не могут, потому что не признаются, что это грех?» Но они говорят, что здесь вы никогда не ругаетесь,
потому что, любя делать так много для других, без денег вам не за что
ругать. Понимаете, мы никогда не рассказывали маме обо всём, что могли
сделать жители Манатитлана, чтобы нам было хорошо, потому что, по их словам, священники убедили бы её мать
что мы имели дело с дьяволом. Сеньор Арбитр, тот, кто чаще всего разговаривал с отцом, рассказывал ему обо всех школах и о том, как вы здесь живёте. Как странно, что вы слышите их разговор, когда прислушиваетесь к тому, что они говорят вам на ухо, и едва ли можете разглядеть их на своей руке, даже если она очень чистая, потому что они очень привередливы. А их голоса такие тихие и писклявые. Но отец говорит, что они громче, чем цикады,
пропорционально своему размеру. Мама была очень любящей и
весёлой после их появления, но очень напуганной; тогда мы узнали, что
нежный пекенесас поговорил с ней. Итак, вы видите, что мы здесь с
Аннет Поццуоли, который пришел, чтобы научить Heracleans музыки, который вы
в своем письме они любят, и мы услышали mammatits
повторяйте их утром и вечером хвалебные песни. Неужели ты и
искренне рад нас видеть, теперь, когда вы так хорошо! Ах, боже мой, куда катится
платья, теперь, когда мы видим их! Но как же они мило и чисто выглядят!
Как же они прекрасны! Как вы думаете, они полюбят нас, если мы будем
по-настоящему хорошими?

 Мистер Уэлсон, воспользовавшись случаем, заверил их, что он искренне рад
Он видел их, потому что был уверен, что они будут любимы и счастливы, и он
был уверен, что мама и папа вскоре последуют за ними и в Гераклее забудут, что когда-то были несчастны.

Претор и его семья незаметно прислушивались к болтовне
крошечных служанок и в конце концов одарили их столь желанными
ласками, а затем поручили их заботам Клеориты и Овиаты,
которые могли говорить с ними на их родном языке.
Они подверглись киронским процедурам, от которых морщились, но
весёлое восхищение; и их безмятежное довольство было вполне обоснованным,
когда они увидели себя облачёнными в ираклийские одежды, которые
вызвали у них чувство очищения и усыновления.

 После того как они были поручены заботам киронских девушек,
все двинулись по улице в сторону города. Мистер Уэлсон, который
посвятил себя Аннет после того, как дети познакомили его с ней,
с удовольствием узнал из первых уст о событиях, произошедших в семье дона Педро с момента её возвращения из поездки в
Через несколько дней после его отплытия на борту «Тортуги» она
описала, с каким мужеством и самостоятельностью дети переносили путешествие
по реке и дорогу из Амелькоя. Было очевидно, что они уже начали
посвящение в монахи под руководством Манатитлана, потому что они
выражали твёрдое намерение заботиться о себе ради других и проявляли
столько благоразумия и дальновидности, что были скорее помощью, чем
обузой. В начале путешествия она сказала, что
Капитан Гринвуд и она сама очень беспокоились о детях и были почти готовы считать их изгнание непростительным проявлением безразличия со стороны дона Педро. «Но на третий день, когда острота их горя немного утихла, они сразу же изъявили желание избавить нас от беспокойства. С разрешения
и при поддержке мы взяли на себя заботу об их одежде и личной гигиене,
подвергая их осмотру для одобрения и наставления; и они настолько
улучшились в предусмотрительности, что мы сочли это
трудно превзойти их в опрятности. Как вы видели сегодня утром, они
появлялись на протяжении всего путешествия, вызывая своим примером
постоянное стремление к чистоте у погонщиков мулов, которым было
стыдно появляться в небрежной одежде сомнительной чистоты, чтобы
подвергать себя осуждающему контрасту. Если вы обратили внимание на их
внешний вид, то, должно быть, заметили, что они удивительно чистоплотны и
аккуратны в своём отделении и необычайно внимательны к оказанию помощи
всем, так что поездка была сплошным удовольствием.
из рассмотренного влияния детей. Когда мы начали с
Амелькой, капитан, посадил Ловиету перед собой на луку седла, а я
взял на себя заботу о Лавоке; но на второй день они настояли на том,
чтобы ехать без поддержки на мулах, и их благоразумие настолько
вселило в нас уверенность, что им было позволено испытать себя, и
они сделали это с таким успехом, что на четвёртый день мулы
проявили такое явное предпочтение, что вместе с детьми они
объявили о своей независимости от погонщиков и с тех пор
признаются мулами и погонщиками как особые любимцы».




 ГЛАВА XXIX.


 После омовения, прежде чем солнце достигло зенита, не только вновь прибывшие, но и члены корпуса появились на нижних трибунах, одетые в костюмы манатитланов, которые были приготовлены для этого случая гераклийцами в честь полного усыновления. Эффект, произведённый этим
изменением, можно в полной мере выразить в шёпоте, с которым Ловье и Лавока
восхищённо рассматривали произошедшие улучшения
в _персонале_ дона Гильермо, когда он поднял их на руки, чтобы
ласково поздравить. «О! Дон Гильермо, вы смотрите, и мы чувствуем себя
так хорошо и легко, что могли бы почти улететь обратно к маме и папе,
чтобы осчастливить их». Затем, указывая на группу ираклийских матрон,
они спросили: «Они когда-нибудь летают?»

_ Дон Гильермо._ «О да, думая о том, как сделать других счастливыми, они
всегда в движении, и именно это заставляет вас чувствовать себя такими лёгкими и
радостными».

_Ловиета._ «Но будем ли мы всегда чувствовать себя так хорошо и станем ли такими, как они?»

_Дон Г._ «Да, мы уверены, что так и будет, потому что вы склонны радоваться чужому счастью и измеряете свои желания желанием быть полезным и вносить свой вклад в благополучие других в обмен на их любовь».

_Лавока_ (задумчиво). «Но надолго ли это, querido дон Гильермо? Дома мы иногда были так рады, а потом [к сожалению] так несчастны».

_Дон Дж._ «Но вы видите перед собой тех, чьи примеры никогда не меняются, а
становятся всё ярче и счастливее. Когда вы станете более вдумчивыми
и внимательными, вы почувствуете, что то, чего вам не хватает в достижениях, есть у других
Старшие и более опытные поделятся с вами своей любовью. Тогда в
благодарном порыве вы сможете помочь тем, кто менее опытен, чем вы.
 В одном вы можете быть уверены: здесь не будет падре Молинероса,
который омрачит ваше счастье молитвами, поборами и покаяниями».

_Ловиета._ «Конечно, сейчас мы не можем понять всего, что вы хотите нам рассказать, но мы будем стараться изо всех сил, чтобы научиться, как сделать других счастливыми, чтобы их любовь могла научить нас большему, чем мы знаем сами, чтобы вы могли увидеть, когда приедете к нам, что мы не были
бездельничаем или шалим. Но теперь мы не можем ничего с собой поделать, мы делаем так много
вещей, не задумываясь, а потом жалеем об этом, но уже ничего не поделаешь.
Но посмотрите, зачем они выносят сюда этот стол с какой-то странной штукой на
конце?

_Дон Г._ «Прибор, который возбуждает ваше любопытство, позволяет нам видеть
манатитланцев и общаться с ними, но в остальном я так же мало понимаю, как и вы». Однако скоро мы всё увидим».

 После короткой паузы, необходимой для настройки тимпано-микроскопа,
Дош с ушной платформы сказал: «Согласно нашему обычаю,
С незапамятных времён санкция родителей на подтверждение
брачного союза их детей считалась и считалась достаточной для
реализации фактического союза в любви. Но поскольку ваша раса просвещённых прогрессивистов заменила
сущность тенью, в качестве акта соответствия, при отсутствии помазанного
священства, я вызвался выступить в качестве официального поручителя. Если претор
одобрит моё предположение, он может вместе со своей женой сначала
пожертвовать своих дочерей в соответствии с нашим обычаем, а затем я
повторю этот дар
с соблюдением формальных обрядов, чтобы не было никаких сомнений в «ортодоксальности» союза».

 К радостному удивлению мистера Холлидорфа, родители в один голос завещали Луокуратию ему, а Коррелиану — капитану Гринвуду.
Затем, когда солнце вошло в свой меридианный радиус восхождения,
освободившись от тени, в тихий час полудня, когда вся природа
затихла в ожидании отдыха, без предварительного объяснения, после того, как претор
поставил своих детей на место, Манито и его хористы в полном составе
пропели свадебную церемонию с впечатляющим эффектом,
Гераклиты присоединяются к ответу.

 «Здесь, под вертикальным солнцем,
Без тени, вы обручены,
 И теперь с нами, в любви едины,
 И навеки «душой» едины.

 «С Божьей помощью, мы всегда молимся,
 Чтобы ваша нынешняя радость стала вечной.
 Да здравствует славный полдень! эти наши любовные песни продолжаются,
 И радостно отзываются эхом, этой нашей свадебной песней».

Хотя Дош и претор устроили это как сюрприз, известный всем, кроме супругов, они быстро, с блаженным осознанием, обнаружили
с воодушевлением присоединились к хору Манито, который заставил тимпаны зазвучать следующим обнадеживающим пророчеством и припевом:

 «Старый добрый старый Новый год, кровавый след в прошлом;
 В будущем нас ждут любовь и мир.
 Благословения исходят от Всевышнего и текут из него,
 Добрая воля ко всем звучит как славная тема.
 Через самых маленьких представителей человеческой расы,
 Был делегирован этот акт «милосердия».

В конце свадебной церемонии Дош со своей семьёй быстро
вновь наполнили ушные раковины мистера Уэлсона, изгибы которых
издавали пророческие звуки, заставляя глаза их владельца инстинктивно
косить в сторону органа, на который воздействовал вокал Манатитлана. Пока его глаза были устремлены в прошлое, они привлекли внимание Ловьеты и Лавоки, которые оторвали свой изумлённый взгляд от любопытного исследования и воскликнули: «О дон Гильермо, что заставляет вас так щуриться?» Затем, не дожидаясь ответа, они продолжили:
взглянув на отражённые в микроскопе фигуры манатитланцев, «Насколько ваши маленькие человечки крупнее наших и как
прекрасно они поют».

Но внимание мистера Уэлсона было слишком сильно отвлечено, чтобы дать более
чем абстрактный ответ своим питомцам. В конце пророческого юбилея Дош ответил,
прочитав мысли мистера Уэлсона:
«Судя по покорности, проявленной ведущими членами
корпуса, мы определённо чувствуем, что клин рациональной мысли
пробил брешь в замкнутом круге безумия, чтобы изгнать многих
порочные причины страданий, которые превратили жизнь вашей расы в наказание. Образованное мышление, пришедшее на смену импульсивным
впечатлениям от органов чувств, которые в настоящее время правят миром,
послужило бы щитом, предотвращающим символическое соединение головы и хвоста,
уничтожение материальной цивилизации и деградацию, возрождение дикого варварства
на протяжении долгих тёмных веков.
Этот союз, безусловно, предвещает счастливое будущее, которое
напоминает нам о наших провинциальных успехах в выращивании человеческих животных.
в действительности становятся «животными-людьми» — отличие, к которому наши неофиты стремятся, полагая, что оно даровано им за заслуги. Если бы не эгоистичная воинственность христианских народов и сект, которая склоняет их к инстинктивному патриотизму и священным войнам, можно было бы воспользоваться их суеверным почтением к древним вещам, чтобы привлечь их сюда в качестве паломников ради их же блага».

Здесь Дош уловил приглушённые звуки знакомых голосов,
которые по их своеобразной манере формулировать мысли он быстро узнал.
Узнав об этом, он возмутился: «Я слышу голоса
ваших старых товарищей-моряков, Джека и Билла; разве справедливо, что их
искреннюю честность приветствуют только их киронские поклонники? Если
их причудливая, неискушённая прямота смогла распознать
правдивую простоту примера Гераклита, то это окажется более
ценным приобретением для укрепления надежды, чем ваше собственное;
поскольку они представляют класс, забальзамированный глупостью
безудержной животной снисходительности, которая подчиняет их
самой отвратительной зависимости, когда-либо существовавшей.
произвол немногих над бездумными массами человечества. В самом деле, за
исключением добровольных наказаний, налагаемых вашим тщеславием,
они страдают от наследственных обычаев более жестоко, чем самые
настоящие рабы, которые когда-либо вздрагивали под плетью надсмотрщика».

Мистер Уэлсон и Доу вскоре добавили сияния благодарного удовлетворения на
потрепанные непогодой лица двух моряков, сердечно поприветствовав их,
что было воспринято как проявление «слабости» из-за теплоты, с которой
их встретили жители Гераклиона. В этом было что-то такое
Инстинктивная привязанность этих странных существ, покинувших свою среду обитания, была настолько привлекательной, что они вызвали сильный интерес задолго до того, как было высказано предположение о возможном существовании человека-животного, или была предложена идея о том, что привязанность может быть предпочтительной, в отличие от инстинктивной привязанности, ставшей «знаменитой» благодаря легендарной «дружбе» Деймона и Пифагора. Мистер Уэлсон проверял их преданность самыми разными способами на борту «Тортуги».
постоянный результат в подтверждении его бескорыстной честности.

 Почувствовав себя в центре внимания, которое сопровождалось многочисленными проявлениями искренней привязанности, они с радостью прибегали к своим «карманным платкам, чтобы вытереть слёзы, текущие по их щекам», и время от времени шмыгали носами, чтобы отвести эмоциональный поток от его естественного русла.
Коррелиана, в прозрачном сиянии лучезарной радости, для облегчения
их «наполненного влагой» состояния произнесла «честную» речь
«Парни», — спросил Джек на хорошем английском, — не предпочитает ли он свой нынешний успех в «вызове огня» тому методу, который он применил с индейцами?
 Этот вопрос вызвал внезапное отвращение, которое Билл поддержал, подтолкнув Джека локтем и прошептав так, что его можно было услышать даже во время шторма: «Послушай, Джек, её светлость угостила тебя пинтой марлина».

Ошеломлённый Джек коротко, сдержанно кашлянул,
а затем ответил, растянув губы в улыбке: «Видите ли, мэм, ваша светлость, мы сейчас на мирной волне, потому что пришли, чтобы подписать
статьи и впишите наши имена как землевладельцев, если он захочет отправить нас в плавание на свой страх и риск и взять нас на буксир на всю оставшуюся жизнь, а может, и на всю оставшуюся жизнь после смерти». Затем, поколебавшись, чтобы набраться смелости, которую он обрёл, подтянув пояс, он продолжил: «Видите ли, мэм, если ваш отец позволит нам присоединиться, мы хотели бы пришвартовать наш корабль в Гераклее на всю оставшуюся жизнь».

Поняв суть просьбы моряка по нежным взглядам, которыми обменивались он и его товарищ с двумя киронскими девушками, которые прислуживали им, выполняя роль охранниц или привратниц, она обратилась к ним:
Дош на латыни спросил, не будет ли он возражать, если их просьба будет удовлетворена; она заверила его в их постоянстве, исходя из бескорыстной любви, которую они проявляли друг к другу. Дош не только выразил своё полное одобрение, но и пожелал, чтобы они немедленно поженились. Это решение, получившее санкцию претора и добровольное одобрение родителей девушки, а также, прежде всего, смущённое согласие самих жениха и невесты, с чьим мнением Клеорита и Овиата посоветовались, было принято.
немедленно завершить союз, если солнце не зайдёт за горизонт на расстояние, достаточное для отбрасывания тени. Поставив их в нужное положение как можно быстрее, они обнаружили, что при спешке символическая церемония может быть проведена без тени. Но когда моряков попросили назвать свои фамилии, выяснилось, что из-за давней привычки обращаться друг к другу только по «христианским» именам они не могли решить, какую из фамилий, Смит или Джонс, они получили от родителей, хотя
зная, что тот или иной из них был унаследован как номинальное дополнение к
Джеку и Биллу. Поскольку они не могли вспомнить, на что каждый из них имеет право, Дош, в силу срочности ситуации, был вынужден принять единственное решение из двух возможных и в свойственной Гиге манере сформулировал: «Вы, Билл Смит или Джонс, в знак взаимной верности приносите клятву в вечной любви Анонимасимии Дойцимбе, а вы, Джек Джонс или Смит, приносите клятву в вечной любви Меэрисии Абдосии?»

Сердечное «есть, сэр» мужчин-респондентов и более мягкое
Сдержанное, но твёрдое «аи ту» от дам Джонс или Смит завершило
сложную церемонию. Дош заметил, после того как к нему вернулся слух мистера Уэлсона, что, хотя ухаживание проходило в полном отсутствии речевого общения, их аураментарии были полностью уверены, что существовала более сильная инстинктивная привязанность, более близкая к независимости от телесного влияния, чем обычно достигается цивилизованными партнёрами благодаря общему языку, поскольку
удержал язык от его «сказочной» склонности к преувеличению,
характерной для моряков, и от более решительного правдивого отрицания
поклонниками светского общества. В конце второй импровизированной свадебной сцены
все собравшиеся присоединились к речитативу и песне благодарения,
приведённым ниже:

 «С радостью мы обращаем к нашему Создателю
 Эту благодарственную песнь, вовеки хвалу,
 Что через атомную жизнь Манатитлы
 Он открыл способ положить конец человеческим распрям,
 чтобы в браке царила семейная радость
 Будет ярче светиться и никогда не надоест”.

В конце гимна-обращения Дош продиктовал рекомендацию, принятую Манатитланами, которую мы приводим в переводе претора: «В полной уверенности в вашей искренней любви мы с радостью подтверждаем этот союз с нашими детьми, надеясь, что ваша привязанность будет крепнуть до тех пор, пока смерть не освободит вас от бремени ваших тел для полного обретения радостного бессмертия».

Гул и генеалогические кураторы sound были в большом восторге от
гармония музыкальной композиции, заявляющая о том, что её своеобразная
аранжировка свидетельствует о таланте мастера. Первый, выражая
восторженное одобрение, тепло поблагодарил Манило, претора Маникулы, и в то же время поздравил жителей Манатитлана с тем, что у них есть музыкант таких выдающихся способностей.
Каково же было его огорчение и удивление, когда Манито не только отказался от авторства, но и заявил, что заслуга в создании поэтического произведения и его музыкальной обработке принадлежит исключительно его ученице, госпоже Корреляне, из
чьим продвижением и талантом он по праву гордился. Встревоженное выражение лица Петтиноса свидетельствовало о том, что он вспомнил о своей прежней критике, и падре громко рассмеялся, вспомнив о том, как резко оборвал его, когда тот предложил вариацию, резко завершившую импровизацию дульцетины. Смущенная Корреляна была слишком поглощена восхищением своего мужа, чтобы заметить замешательство профессора. В качестве объяснения она прошептала, что Манио научил её пользоваться дульцетиной с
с помощью тимпаноскопа, о котором не знали члены корпуса,
а также обучал её искусству композиции. Капитан Гринвуд
очень любил музыку, но не обладал вокальными данными, чтобы
выражать свои чувства. Чтобы компенсировать свой недостаток, он
всегда хотел, чтобы у него была жена с талантом, которого ему не хватало,
и чтобы она могла дарить ему утешение, избавляя от тревог. Это
желание, интуитивно обнаруженное Корреляной, стало мощным стимулом для
применения своих улучшений на благо своего народа.

После того как претор подтвердил брак, Манито через мистера
Уэлсона предложил перейти с форума в аурикулум. По пути
Дош обратился к капитану Гринвуду; его приветствие заставило
Гринвуда внезапно вздрогнуть и поднять руку, которую Корреляна
остановила. Поняв причину по тому, как расширились его глаза, она спросила:
«Вы узнали голос старого знакомого?»

Озадаченное выражение лица её мужа выдавало суть их
общения, если не считать его реплики, словно он повторял за ней.
«Аннет, арфа, скрипка, дульцимена!» Корреляна добавила к его недоумению, спросив, не является ли молодая женщина, присматривающая за детьми дона Педро, единственной выжившей из тех несчастных, которым он помог в Рио?
 Потрясённый вопросом, подразумевающим, что она знает тайну, которая, как он предполагал, была известна только ему и Аннет, он ответил с вопросительной интонацией: «Да?» Получив от жены нежный поцелуй на прощание,
она спросила: «Ты удивлён, что я нашла источник, который тебя исцелил?»
Одобрение Манатитлана, столь бесстрашное в своей симпатии,
излучающее благотворные лучи добра? Вы удивляетесь тому, что я так быстро
овладел вашим языком, и тому, откуда я беру информацию? Полагаете ли вы, что, обладая врождённым чувством бескорыстной симпатии, побудившим вас утешить тех несчастных созданий, которые обеспечили мне защиту ценой жизни своих родственников, я мог бы довольствоваться этим, не совершенствуя себя для полноценного общения с вами на языке ваших мыслей? Голос, который напугал вас
Память подсказывала, что это был ваш знакомый, который сопровождал вас в Рио во время печальных событий и в конце оставил вам арфу, скрипку и дульцетину в качестве памятных вещей, чтобы пробудить в вас бескорыстную любовь к поиску средств для будущего избавления вашего рода от таких пагубных наследственных заболеваний.

 В глазах блестели слёзы Её муж, охваченный любовью и сочувствием, с поразительной ясностью
вспомнил сцены, неизгладимо запечатлевшиеся в его памяти. Оправившись от
волнения, он поманил Аннет, которая в сопровождении мистера Уэлсона держалась
в стороне от молодожёнов. Быстро откликнувшись на его сигнал, она
была представлена его жене, которая тепло обняла её в знак
прелюдии к более близкому общению. Затем, в ответ на его желание послушать, как она играет,
Клеорита и Овиата вызвались помочь киронцам принести дульцетину, арфу и скрипку из
хоспид. Когда
Арфа была настроена на дульцетину, и Аннет, с лёгкостью импровизируя,
аккомпанировала простому гимну, сочинённому Корреляной, в то же время наблюдая за своим предполагаемым успехом в управлении отцовским инструментом. С самого начала Аннет была в восторге, потому что
Корреляна сохраняла мелодию своего сочинения независимо от арфы. В конце инструментального дуэта Аннет высоко оценила её мастерство,
дав ей желанную уверенность в своих силах.
достижение необычайного мастерства как в вокальной, так и в инструментальной музыке.
Благодаря мастерству Аннет в игре на инструментах и мелодичному пению доктор
Баахар натуралистично заметил, что продолжительность жужжания и генеалогических хранителей музыкальных звуков сократилась. Претор Манито был в восторге от
успешного выступления своей ученицы и заявил жене, что намерен
поприветствовать Аннет поцелуем из-за своей огромной любви к её
музыкальному таланту. Исчезая из поля зрения нашей Гиги
в тот же миг, но не от лица его жены, которая залилась румянцем, когда увидела, как он запечатлевает поцелуй на её губах. Получившая смутное представление об этом, она подняла руку и смахнула его. Дош, заметивший, какое впечатление это произвело на жену Манито, сказал, что это была подходящая иллюстрация ревности, поскольку она никогда не учитывает относительную несоразмерность возбуждающих объектов. В следующий раз Манито появился на сцене под руководством своей жены, которая держала его за ухо большим и указательным пальцами и с напускной язвительностью
С сильным акцентом Гига она упрекнула его в наглой измене. Но любопытство взяло верх над её напускным безразличием, и она насмешливо воскликнула: «Полагаю, ты счёл, что один украденный поцелуй Гиги, на который она не ответила взаимностью, по сладости не уступает двум нашим, вызванным осознанной привязанностью?» Выскользнув из её хватки, он быстро ответил: «Да, действительно, я счёл её губы такими же пухлыми, как и её голос!»

Ловиета и Лавока, ставшие свидетелями этого шутливого эпизода, перешёптывались
Они спросили мистера Уэлсона: «Эти большие существа связаны с ушастыми манати,
и станут ли они больше, когда вырастут?» Но поскольку его ответ не удовлетворил их,
они спросили, выглядят ли они так же красиво, как манати, теперь, когда они одеты как они? А
ласкающая рука на их головах доказала удовлетворительный ответ, они
заявили, что это _мода линда, легкая и приятная а-ля перспектива_, и в
Гераклейская школа, так красиво одетые, они были уверены, что должны стать хорошими.
грациоза, и постараются быть такими же ласковыми, как
невесты! В знак благословения на успех их благих намерений мистер
Уэлсон одарил их одобрительными поцелуями и снова поручил их заботам
Клеориты и Овиаты.

Стремясь поскорее прочитать свои письма, он вместе с Дошем удалился в казармы. Взглянув на его формальные письма о «дружбе»
и делах, которые были тесно переплетены, под наблюдением
Доша, который вёл непрерывный комментарий, в котором он так ясно указывал на
будущую корысть каждого корреспондента, что их неискренность стала настолько отвратительной для получателя, что он отложил их
в сторону, недоумевая, как он позволил себе быть попутали для
продолжительность жизни с таким темным предлогами. Письмо дона Педро Гарсии,
которое он приберег напоследок, возродило его обнадеживающую веру в
скрытую доброту человечества. Мы предлагаем расшифровку его главы для
удобства читателя.




 ГЛАВА XXX.


 БУЭНОС-АЙРЕС, _ 5 ноября 187-_ года.

ДОРОГОЙ ДОН ГИЛЬЕРМО! Вы будете очень удивлены, несмотря на
предупреждение о намерении, если неожиданно окажетесь в
Гераклея, от ваших маленьких любимцев Ловиеты и Лавоки. Нам было мучительно тяжело с ними расставаться, но мы должны были забыть о нашей привилегии и долге заботиться об их будущем благополучии, если бы прислушались к своим эгоистичным чувствам. Даже если бы наш дом был самым подходящим местом для воспитания детей, я бы ни на секунду не колебался, умоляя вас повлиять на их зачисление в школу Гераклеи. Consolata, при непредвзятом рассмотрении, полностью
осознаёт преимущества защитного курса, обеспечивающего
настоящее и будущее счастье.

На самом деле, доказательства так
прямо взывают к любящему сердцу, что девочки в полной мере
понимают преимущества, которые он им даст, и в задумчивом
настроении спрашивают нас, не считаем ли мы, что у жителей
Манатитлана и Гераклеи, у которых так долго были такие хорошие
родители, было всё лучше, чем хорошо? Я могу честно признаться, что
поморщился от ощутимого прикосновения, которое передавал этот вопрос; в глазах Консолаты
заблестели слёзы, когда она обняла бесчувственное тело
Она заключила их в свои объятия, и это объятие произвело на них
впечатление, внушив им уверенность в том, что они прощены, и в то же время
заставив меня задуматься о собственной недостойности. Странно, как мало
мы теперь используем слова, чтобы выразить свои мысли. Этот безмолвный источник радостного общения с
увеличением потока свидетельствует о нашем нынешнем восприятии
радостного единения в любви, включая в свой круг общения
м-ра Бодуа и наших соседей. Во время наших утренних и вечерних прогулок
демонстрация счастливого возрождения, что на практике его источник может быть
известен другим, отражения от объектов настолько похожи по
впечатлению, что одного взгляда достаточно для передачи совпадающих
мыслительных сравнений. Вчера вечером, когда мы направлялись
на «промышленные» предприятия наших иностранных «граждан» (по
приглашению), которые постоянно просят у правительства
льготы для поощрения их предприимчивых «начинаний», мы проезжали мимо
многих наших чёрных священнических многоножек, и это было с осознанными
эмоциями
Я с радостью почувствовал, как Консолата доверчиво взяла меня под руку, отведя взгляд, чтобы не пришлось лицемерно здороваться. Поскольку благодаря моему положению в правительстве мистер Хогг пригласил меня на свою винокурню, я предложил месье Бодуа взять с собой семью, чтобы мы могли посмотреть, как нововведения повлияют на мою жену и детей. С его одобрения их забрали, и пока
мы осторожно пробирались по дамбе, пересекающей
болото, отделяющее пивоварню фон Геззледорфа от
Владелец винокурни, мистер Хогг, в своём подобострастном желании почтить наш визит
благосклонным вниманием поспешил навстречу нам, сотрясаясь всем своим грузным телом,
щёками и шеей, дрожащими от волнения, вперевалку, торжествуя в предвкушении эгоистичного
удовольствия. После хриплой прелюдии, сопровождавшейся кашлем, который прерывистыми приступами
выдавал отвратительный запах пережаренного мяса, он посетовал на свою
астму, которая не поддавалась лечению, хотя он не жалел денег, чтобы воспользоваться услугами лучшего специалиста.
обеспеченный «любовью» или деньгами. Но недавно, по его словам, он почувствовал значительное облегчение благодаря рецептам доктора Булла, члена Королевского колледжа хирургов, который недавно приехал из Лондона по его приглашению. Это был выдающийся специалист, завоевавший большую репутацию благодаря своим профилактическим таблеткам, коробку с которыми каждая семья должна держать у себя дома и принимать каждое утро. Пока мы занимались этим
предварительным обсуждением здоровья и его божественных способов сохранения,
Ловиета и Лавока с трудом сдерживали презрительные фырканья от сравнения,
Они переводили взгляд с него на семью его однофамильцев, которые, будучи очень похожими на него внешне и по запаху,
наслаждались роскошными дарами соседней пивоварни и других заведений,
граничивших с болотом.

Наши визиты на винокурню и пивоварню, конечно, не способствовали
получению желаемого участка земли для расширения их
производственных мощностей, несмотря на то, что мы принесли в жертву
бутылку шнапса Wolf’s Scheidam и дюжину бутылок старого хереса
1824. Уходя, мистер Хогг попросил меня ради моего же блага и блага моей
семьи не забывать, что доктор Булл в настоящее время остановился в
отеле «Дель Мундо». По возвращении домой мы приняли ванну, чтобы
очиститься от последствий визита. Под влиянием этих контрастных
впечатлений наши мысли удерживали нас от инстинктивного
удовлетворения силой отталкивающего сравнения. Конечно, наша
особенность вызвала неодобрительное признание со стороны злонамеренных,
но мы чувствуем, что получаем заслуженное вознаграждение в виде ответной любви.
домашнее хозяйство; ведь мы больше не страдаем от тех перемен, которые раньше
превращали наш день в мутацию, происходящую в зонах
притяжения, в тропическую жару, с ужасающими моторными
аккомпанементами торнадо, грозовыми порывами и промежуточными
переменами к морозной тишине холода.

С осознанным счастьем мы воодушевляемся одобрительными
отзывами наших соотечественников из Манатитлана и верим, что в
воспоминаниях наших детей, воспитанных Гераклом, будет достигнуто
полное избавление от родительского прошлого, потому что они уже
признаем, что это благое дело. Когда пройдёт достаточно времени, чтобы достичь столь желанной цели, мы, с разрешения претора, сделаем Гераклею нашим постоянным домом. Тогда, пользуясь привилегией ежемесячно навещать наших дочерей, мы вступим в эпоху счастья, которая, мы уверены, переживёт все записи о времени, ибо мы уже испытали силу чистоты и добродетели в достаточной степени, чтобы получить первоначальное представление о бессмертии. В компании с вами и членами корпуса, под руководством Доша и
Следуя примеру гераклитов, я постараюсь исправить свой
взбалмошный характер, который, если не считать суеверной приверженности
инстинкту, обрядам и церемониям, а также склонности к стадности, не
сильно отличается от того, что я презираю в себе в плане
устойчивости. Но я полностью убеждён в том, что созидательная
мудрость создала чистоту и добродетель в качестве простого
кредо, основанного на самоограничении и одобрительном испытании
бессмертия.

Теперь я предлагаю вам, испытывающим угрызения совести, контрвыпад.
Вы задумывались о том, какую ответственность вы взяли на себя, возглавив нас
отклоняетесь от славной системы поощрений и наказаний, предлагаемых «доброй» старой
матушкой-церковью для поощрения и исправления попустительства? Почему вы не оставили нас в неведении о дерзкой
манатитланской системе образования, которая осмеливается узурпировать
безупречные законы и евангелие для исправления чрезмерного попустительства? Замена прямой ответственности за спасение спасительной благодатью лишает инстинктивное человечество привилегии использовать золото своего бога в качестве компромиссной компенсации
за снисходительность и утешения исповеди и отпущения грехов,
заставляя нас, в частности, относиться к ним с крайним презрением как к уловкам,
порождённым низостью наследственных причин и следствий. Инстинктивное
благоговение, которое мы когда-то испытывали к священникам как к посредникам
небесной уверенности в противовес адским ухищрениям, превратилось в горечь
стыда из-за воспоминаний о прошлых унижениях, навязанных их наглыми
предположениями о делегированной божественной власти.

Наше нынешнее чувство ответственности за совершенство в чистоте и
добродетели восстаёт против мысли о том, что когда-то наши представления были такими слабыми
как можно верить в то, что в изнеженных телах священников когда-либо существовало что-то, кроме свинского божества, наделённого инстинктивной дерзостью, которое предпочитает обман честному труду. Теперь мы избегаем церковных и уличных шествий и месс, как осквернения здравого инстинктивного смысла, поскольку наше присутствие будет означать наше участие в богохульной деградации. Я должен приписать нашему случайному знакомству с вами,
проникнутому нежной симпатией, этот уход, а также
оглядываясь назад, испытывать угрызения совести, порождённые
сожалениями о содеянном.
глупость, которая возрождается с каждым дребезжащим звоном церковных
колоколов. Не довольствуясь тем, что бросаешь эти еретические тени на наш путь,
ты задумал лишить нас наших ниньяс, нашего неиссякаемого источника любви.
Подумай о том, какую ответственность ты на себя взвалил, и о своих шансах
на самопрощение.

В знак признательности мы будем чувствовать себя увереннее, если вы
подарите нашим ni;etas отцовскую заботу и любовь... П. Г.

 * * * * *

 Мистер Уэлсон радостно воскликнул, закрывая письмо: «Это действительно
возрождая надежду, слушая, как провинциал испанского происхождения
высказывает своё мнение с такой проницательной ясностью, освободившись от
чувственного оцепенения, которое превратило наш народ в призрачных жертв
желудочного чревоугодия, вышедшего из моды!»

«Дош», в подтверждение мыслей мистера Уэлсона, настаивал: «
Нам потребовались все наши усилия, чтобы подавить чувство презрения,
чтобы оно не взяло верх над благоразумно-щедрым отношением,
учитывая упрямую глупость цивилизованных рас Гига, которые,
созерцание и лунные догадки, забывающие о своей ответственности перед Творцом,
предназначенной для достижения живого осознания бессмертия. Как расы цивилизованного человечества могли существовать в индивидуальном единении с собой, и какое преимущество это даёт для дедуктивного сравнения, помимо мутаций, вызванных износом, в течение стольких циклов повторной деградации, не обнаружив при этом активной причины и источника исцеления, — это загадка для нашего понимания. Нелепые абстракции ваших философов, которые
В бездумном заблуждении они теряют суть, гоняясь за тенью, что удачно проиллюстрировали некоторые из наших резвых дам, которые, чтобы проверить, насколько доктор Баахар проницателен, заставили его более яростно преследовать тень, чем он преследовал ранее эфемерную бабочку. Пока они развлекались утренним полётом над
прекрасным лазурным экземпляром L. Matutinal,
делая глотки из цветов латифундиума, они привлекли жадный взгляд
доктор, который направлялся со своей сетью на охоту за пределы городских стен.
 После того, как он проследил за его двойными вариациями в полёте, которые, казалось, были лишены каких-либо уклончивых намерений, от изящного спокойствия до грани раздражающего беспокойства, когда он повернулся спиной к солнцу, он внезапно взмыл ввысь, заменив свою тень, которую дамы сделали ещё более привлекательной с помощью призматических цветов, испускаемых их мантиями из кремнезёма. Его усилия становились всё более отчаянными
из-за того, что желанная добыча каким-то чудом ускользала сквозь
сетки сети, и это заставляло обезумевшего преследователя
предполагать, что
Его призрачная сила указывала на новый вид. К нашему удивлению, призрачная погоня продолжалась с возросшей жадностью по мере того, как менялись цвета призмы, а тень оставалась впереди, пока после часового преследования взволнованный натуралист не упал в изнеможении на колени в позе молящегося. В этой позе, с поднятыми глазами и руками, он умоляюще смотрел на уменьшающуюся тень своих утренних молитв. Несмотря на наличие доказательств, которые
должны были привести к немедленному обнаружению причины
до подмены не было ни малейших колебаний, указывающих на подозрение или сомнение в реальности сущности лимна».

 Ничто не удивило нас так сильно, как бесчувственность Гигасов, которые утверждают, что получили дисциплинированное образование в колледже, к последствиям, возникшим в результате их собственного опыта. Тем не менее, несмотря на
презрение, которое вы лично испытываете к эгоистичным поступкам, совершённым вами в прошлом, ваш рецидив в какой-то степени не показался бы странным, если бы вы столкнулись с обратным примером. Но в случае с Гераклитами, из-за наследственности
в результате использования впечатление стало неизменным. Контраст приведёт вас к
пониманию огромных трудностей, которые возникнут на начальных этапах,
необходимых для того, чтобы изменить прогрессивную позицию вашего народа;
поскольку он с незапамятных времён привык двигаться спиной вперёд,
изменения окажутся неприятными для многих поколений.
Эти противоположные факты, которые в крайних случаях обнажают привычки,
с упорством, направленным на добро или зло, заставили нас взглянуть на
самоотречение родителей ваших питомцев как на
доверительное отклонение, превосходящее любое из тех, что были в нашем прежнем опыте, и оно, несомненно, обеспечит гармоничную передачу. Если бы материнская любовь не была омрачена заблуждениями и позволяла ей действовать в соответствии с естественными побуждениями, то отправка детей в школу Геракла не показалась бы странной, поскольку любовь к материнству, не омрачённая заблуждениями и их пагубными последствиями, простирается в будущее. В качестве примера пагубных последствий вашей лживой легендарной книги
из вероучений, которое, несмотря на усилия девяноста пяти тысяч комментаторов-людей,
сделавших его понятным, с помощью легионов проповедников-толкователей,
я расскажу о событии, произошедшем в начальный период моих трудов.

Действующие лица в этой треугольной библейской дуэли, о которой я собираюсь рассказать, чтобы проиллюстрировать полное извращение разумной привязанности, вызванное этим прецедентным путём к раздору, были представлены в сценической версии бабушкой шотландского происхождения из славного клана МакГрегоров, её дочерью и внучкой, которые в
Страстное обострение занимало противоположные позиции в домашнем
противоборстве. Местом действия, для вашего более полного понимания
сердечного согласия, мы назовём Лондондерри, Ирландия. По странному стечению обстоятельств,
свойственному юности, я стал членом семьи и был вынужден наблюдать за
отвратительной драмой на всех её стадиях вплоть до кульминации. Когда утром
три профессии «выпали» из-за разногласий, вызванных наследственностью
В порыве страсти они исчерпали бы свой запас словесных оскорблений, а затем обратились бы к молитве, после того как повитуха прочла бы официальное
проклятие из «Omnium Gatherum». На этом формальные обряды
заканчивались, и мужчины расходились по своим делам, не связанным с домом.
Трое противников входили в «гостиную», чтобы решить свою ссору, и каждый занимал свой угол комнаты с книгой в руках. В комнате, должным образом затемнённой, каждый из них
с жадной поспешностью искал какой-нибудь ядовитый отрывок из
«Писание» с намёками, и когда его находили, оно обрушивалось на её противников в язвительных речах. Часто голоса этих троих сливались в совместном изрыгании оскорбительных сравнений, и каждый из них соперничал в этой схватке за первенство в громкости и точности дьявольских обвинений. Незначительные раны, нанесённые Иезавелью, были перенесены
героически, но восьмидесятилетняя бабушка, получившая серьёзные ранения,
нанесла глубокие раны, которые долго не заживали из-за осознания своей ответственности
из-за того, что дочь и внучка не ладили, она хватала свой плед и, невзирая на погоду, искала убежища в доме сына, который находился в двух милях от места событий. Бегство бабушки придало бы новый импульс
оскорбительным выпадам и цитатам из инвектив между матерью и
дочерью, что обычно приводило к затяжной битве, в которой
отравленное дело тлело в воинственном настроении, пока их
боеприпасы не пополнялись священными военными снарядами,
достаточными для
приключение, ещё одно испытание на прочность. Когда одна из таких
встреч стала для бабушки фатальной из-за сильного холода, который она
подхватила, пробираясь по снежному ручью, когда отступала с поля боя,
её внуки молились, чтобы с наступлением темноты прекратились
предполагаемые военные действия, вопреки приказам Иисуса Навина, но
совпадая с молитвой современного героя битвы при Ватерлоо о Блюхере или
ночи. Эти воинственные домашние
неполадки, вызванные противоречиями в вере и неудобоваримой пищей,
и отсутствие физических упражнений ни в коем случае не редкость среди цивилизованных народов.
народы старого и нового света. Как и в случае с шотландским виски, паленая овечья голова
, хаггис и виски были причиной разжигания религиозной
нетерпимости и пограничных войн, будет обнаружено, что подобные причины преобладают
как источник провокации для беспорядочных отклонений любого рода.

“Теперь мы разыщем ваших инфантильных протеже и посмотрим, как обстоят дела с
недавно объединившимися”.

«Сначала развейте мои сомнения относительно вашей последовательности, — настаивал
мистер Уэлсон. — Как вы можете оправдывать поспешные союзы, которые вы санкционировали,
в соответствии с вашим «неизменным обычаем», который требует трёхмесячного испытательного срока для проверки совместимости перед полным завершением единения».

«Вы должны знать о разнице, которую мы не можем принять во внимание при вашем бракосочетании, — ответил Дош. — Вы чужаки в нашей системе образования, поэтому мы вынуждены принять альтернативный вариант для ваших испытаний. Вы должны понимать, что пожизненный карантин не сделает вас совместимыми в соответствии с нашими представлениями». Но номинально все прошли испытательный срок
требования; даже М. Холлидорф, поскольку Коррелиана обратилась за помощью к своей сестре-близнецу.
Тем не менее, наша главная зависимость заключается в несравненной красоте и доброте
невесты, что сделает разногласия невозможными. Но я понимаю,
что у вас есть еще один неудобоваримый пример, с которым вы бы
смирились. Мы утверждали, что наша «система» образования делает
единство чувств между супругами неделимым; однако, несмотря на кажущееся противоречие, ваши мысли относятся ко второму браку претора с матерью Коррелианы. Мы могли бы объяснить вам это
кажущееся противоречие, но мы хотим, чтобы вы, опираясь на собственное восприятие,
могли понять, допустима ли связь, созданная для взаимного утешения и
содружества в телесном воплощении.
 Претор Адиноп, предчувствуя приближение смерти, предпочёл
трибуна Адеста, потерявшего жену, преторству в качестве избранного
соратника своей жены, пользуясь временным правом на
соответствие в теле. С одобрения умирающего претора Адест
взял на себя управление хозяйством и стал советником претора, пока
муж, который ещё жив. Вы задумались, не является ли это нарушением
единства, которое мы исповедуем в ассимилятивном исполнении нашей первой
любви. Но я могу заверить вас, что в истинном единстве первой любви нет ни
развода, ни ослабления. На самом деле, они становятся более
едиными в мыслях с теми, кто предшествовал им в нынешних сферах
бессмертия, и в замещающем общении без стеснения и притворства
восхваляют те непреходящие проявления, которыми они наслаждаются
со своими блаженными супругами, и жаждут скорейшего
завершение бестелесного воссоединения. Если бы Гераклея могла предоставить жён
представителям Гиги, столь же разумных и свободных от предрассудков, как вы,
то работа по воспитанию на начальном этапе была бы завершена. Ибо в примере Геракла,
ставшего мужем, радостное сияние отражалось бы с такой чистотой, что
оно непреодолимо привлекало бы к себе мысли всех, кто находился бы в
сфере его влияния, заставляя тщеславие с его стремлением к украшению
стать изгнанником, находящимся за пределами досягаемости
материальное искупление. Как только поток женских привязанностей освободится от мелководья личных украшений, чистая глубина потока очистится от подводных течений грубых мужских инстинктов, отбрасывая на себя отбросы предшествующих привычек и обычаев, а также берега прошлого с их памятными запахами инстинктивной порчи».

_Мистер Уэлсон._ «Как вы ответили на эти вопросы, которые противоречили нашему пониманию, став камнем преткновения, мешавшим нам в полной мере оценить непогрешимость вашей мудрости, таким образом
не будете ли вы так любезны сообщить мне о методе, который вы предлагаете для
приведения аппетитов и страстей человечества Гига к первоначальному
согласию с гераклитовским стандартом? Эту просьбу я выдвигаю в
соответствии с привилегией, предоставленной вашим изречением: «Мы никогда
не должны придираться или критиковать, не имея практической
возможности исправить».

_Дош._ «Хотя в нашем изречении, применимом к вашей расе, отсутствует или до сих пор отсутствовало
второстепенное влияние примера, необходимое для практической
эффективности, мы ответим на ваш вопрос, взяв ваш пример в качестве нашего
перспективные способы внедрения. В качестве начального шага для взаимного
очищения, в качестве предварительного совета по внедрению нашей
защитной системы образования и её запуску в режиме самоконтроля и
законодательства, мы предлагаем провести международный конгресс по
диетологии для изучения адаптации пищи по качеству и количеству в
соответствии со здоровыми потребностями организма. На основе этого
мы предлагаем метод индуктивной замены общего языка, свободного от
секторальных предрассудков, на
создание международных школ, родственных нашим, которые в
качестве ответной меры уничтожат семена инстинктивной ревности.
 Муж и жена должны рассматриваться как единое целое для
представительного выражения мнения на конгрессе; с особым условием, что
голос мужчины должен быть единственным, выражающим единство намерений на
публичном собрании.  Согласно решению диетического конгресса,
могут быть установлены желудочные коды для отказа от всех
неперевариваемых и несовместимых соединений в твёрдой или жидкой форме. Это освободило бы желудок от
произвольная тирания индивидуального смешения стилей, освобождающая тело и
мозг от бремени, навязанного неразумием веков. Престиж
поколения, которое будет спокойно наслаждаться этими интуитивными
примерами разума, приведёт к полному отказу от таких песен, как «Дозор
на Рейне», столь характерной в своём гортанном выражении
неперевариваемой философии немецкой диеты, и более музыкальной,
воодушевляющей «Марсельезу», инстинктивно связанной с более лёгким
французским национальным режимом, подходящей для зуавского
аккомпанемента «Вперёд, вперёд!»
Взамен этого возникли бы сочетания песен и приветствий,
полные радостной ликования в новых акцентах нежных
взаимных признаний. Это нововведение эффективно освободило бы немецкий
язык от оков носа и желудка, а французский — от шипящих
звуков тщеславия, заставив их гармонировать в мирной
доброте, с вкладом каждого языка, пока особая идиоматика
не стала бы частью всеобщего согласия».

Рассказ Доша был прерван голосами Ловьеты
и Лавока, позвав дона Гильермо, который в ответ пригласил их войти и посмотреть, где он живёт. Это заставило их хором опуститься перед ним на колени, чтобы рассказать о чудесных впечатлениях, которые они получили. Но, быстро окинув взглядом комнату с нишей, они увидели Доша и Дочессу с другими
Манатитланцы отражались в поле зрения настольного тимпаноскопа,
который заставил их восторженные возгласы смениться уважительным молчанием. Дош,
понаблюдав несколько мгновений за их любопытством, напомнил мистеру Уэлсону
что его жена особенно стремилась лично познакомиться с его
детьми, чтобы завоевать их доверие. Благодаря этому Дочесса вскоре завоевал их доверие
и привил пытливому зародышу любопытства Гиги некоторые из
выигрышных черт, поощряемых в школах Манатитлана для
прояснения мыслительного восприятия. Её успех вскоре стал очевиден по тому, как на ресницах собравшихся заблестели
слезинки, которые, сопровождаемые жалобными возгласами «мама, папа»,
превратились в ручейки.
врождённые воспоминания уступили место успокаивающему направлению, естественная привязанность
расширилась, пока не включила в себя, с «высшим благословением» доброты,
детский вопрос о возможности искупления Падре Молинеро от самого себя. В вопросительном выражении, основанном на впечатлениях от воспоминаний, они
с детским пониманием причин и следствий спросили, не изменится ли он, если будет меньше есть и пить, чтобы его рот не издавал столько шума? Затем, словно в раздумьях, оценивая последствия
реконструкции, они спросили, можно ли сделать священника таким же любящим и
почтенным, как мистер Уэлсон и капитан Гринвуд, сняв шляпу,
мантию и жилет?

 Дош со смехом ответил, что если бы он и ему подобные приняли
первые упомянутые ограничения, это, безусловно, свидетельствовало бы о
желании стать уважаемым в собственных глазах и о готовности заслужить
доверие других.

 Когда Дош завоевал их расположение, Дошеса спросила, каким образом
они хотели бы выразить свою признательность за её заботу? Казалось, это поставило в тупик их изобретательность, когда они пытались придумать реальный способ
общение. Но Лавока, после скромного раздумья, сказала, что, по её мнению, было бы легко целоваться и обниматься, если бы она могла оставаться такой же большой, какой казалась тогда.

 Тогда Дош объяснил им, что их отражение в поле микроскопа похоже на тщеславное желание украсить себя, отражённое в зеркале, которое, будучи удалено, оставляет лишь смутное впечатление для обманчивого удовлетворения самолюбия. Но
Дочесса сказала, что если они хотят сохранить в памяти её образ такой, какой она была тогда, они должны освободиться от страсти.
посвящая свои мысли другим; тогда она всегда была бы рядом с ними, чтобы их целовать и обнимать мысленно, и это было бы реальностью, которая с добротой длилась бы вечно. Они обещали, что всегда будут стараться быть хорошими, но надеялись, что если они иногда будут забывать, то она и учителя простят их и позволят попробовать ещё раз. «Потому что, — убеждала Лавока, — наши люди не были такими хорошими, как ваши, и мы не научились быть всегда одинаковыми». Она заверила их, что, несмотря на все их недостатки,
если они постараются сделать своих коллег и учителей счастливыми, то
забыть о собственном эгоизме и почувствовать, что заслуженная любовь других всегда будет приносить им радость. Поняв, что они всё ещё с нетерпением ждут интуитивного знака её любви, выраженного на языке поцелуя, она предложила исполнить их желание, но предупредила, чтобы они были нежны в ответных действиях, когда почувствуют её губы на своих. Сначала Ловьете, а затем, повинуясь предчувствию, более порывистому Лавоке, она испытала любовное волнение, которое всегда сопровождает взаимное смешение инстинктивных чувств
с духом добра. Оба с восторгом заявили, что её поцелуй, хотя и был очень нежным и лёгким, заставил их почувствовать себя счастливее, чем когда-либо в жизни, и они были уверены, что узнают, когда их поцелует Манатитлан. После этого счастливого знакомства с новецетами
манатитланцы, Дош и Дошеса, приняли приглашение мистера Уэлсона
и заняли свои привычные места на козелке его уха, а затем в сопровождении Клеориты, Овиаты, Ловиеты и Лавоки
Начались поиски новоиспечённых членов профсоюза, которых нашли в прохладной тени тамарисков на террасе, спускающейся с вершины к бассейну водопада.

Дош, пока присутствие группы мистера Уэлсона ещё не было обнаружено, обратил его внимание на единообразие выражений на их лицах, когда они в задумчивом молчании созерцали фантастические брызги падающей воды, чей туманный пар, распространяя вечную свежесть в воздухе и среди растительности, олицетворял их собственные задумчивые желания продлить своё радостное счастье
на лице мистера Уэлсона промелькнула тень сожаления, когда он
вспомнил о своих инстинктивных глупостях, которые постоянно
возвращались в его память, в отличие от постоянно меняющихся
проявлений счастливого влияния, передаваемого по наследству. Мысленно
он возблагодарил судьбу за то, что ему довелось увидеть сцены,
которые в правдивом изображении воплощали больше блаженства, чем
когда-либо приходило ему в голову. В задумчивом восхищении
объединённым блаженством, выраженном в безмолвном потоке
Взаимные чувства, подогреваемые громогласными призывами
Доша в перерывах между порывами ветра, побудили его без промедления
воспользоваться примером, столь полным радости. С
нетерпением он жестом отослал своего сопровождающего, а затем,
не нарушая мистической гармонии наплыва чувств,
поискал в себе подтверждение надежд, которые удивили его во время
посещения школы для нинетас.

На нисходящем перекрестке проспекта с проспектами бассейна и
В инкрематиуме он встретил претора и его жену, которые по случаю свадьбы
приходили в благоухающие рощи, чтобы очиститься от телесных испытаний.
Они быстро уловили в подавленном, но, как они надеялись, красноречивом выражении лица мистера Уэлсона неясное томление и не удивились, когда он поделился с ними своим желанием, чтобы они высказали своё мнение после того, как он объяснится с объектом своей глубокой привязанности. С тёплыми поздравлениями в
В поддержку мудрости его выбора, благодаря её особой приспособляемости, они
немедленно приступили к переговорам, необходимым для вынесения решения о
помиловании, результат которых будет подробно описан в следующей главе.




 Глава XXXI.


Клеорита и Овиата с интуитивной проницательностью уловили новую фазу влечения, охватившего мистера Уэлсона, и взяли на себя заботу о его приёмных детях до вечерней песни, хотя и были склонны оставить падре Кариту при себе под предлогом, что
Они не должны были видеться с ним с завтрашнего дня в течение целого месяца. Когда
солнце село и на город опустились тени, глаза Ловьеты и Лавоки,
подверженные необычному волнению, начали мерцать, и их отправили
спать, выразив сонными голосами радость от того, что их приняли
в школу. Сумерки, когда воробьи-суфражисты, сидящие на виноградных лозах и готовящиеся к хвалебной песне, едва начали щебетать, возвещая о рассвете, как
Клеорита и Овиата ласками пробудили своих ницефалов от глубокого сна и погрузили их в сонную дремоту, предшествующую инстинктивному настроению господствующего впечатления. Пока они парили с распростертыми крыльями в равновесии между сном и бодрствованием,
осознанная привязанность бормотала умоляющим голосом: «Мама, папа, можно еще немного поспать?» Но с возобновлением радостных приветствий начали рассеиваться
сумерки восприятия, а затем, с первыми солнечными
лучами памяти, их глаза быстро открылись, чтобы принять
нежные приветствия
киронейских служанок знаками родственной привязанности.

 После ответного объятия и поцелуя в знак благодарности за услугу, оказанную их любящими надзирательницами, которые сами вызвались помочь им одеться, чтобы присоединиться к утренней хвалебной песне, они быстро справились с этим и без помощи протянутых рук служанок впервые сами надели ираклийский костюм.

В конце утренней молитвы, возносимой от всех
порогов жилых домов города и латифундий, в
к которым они с энтузиазмом присоединились с детской непосредственностью, воскликнув:
«Как красиво и по-соседски любезно!» Затем радостно спросили: «Падре,
дорогуша, как ты научился петь? Научится ли папа, когда приедет?
Как было бы хорошо, если бы они с мамой вместе пели кантату
утром и вечером, когда всё хорошо, без ошибок, которые могли бы
сделать их несчастными».

После утренней трапезы Ловиета и Лавока вместе с Аннет, находившейся под особым
присмотром Коррелианы и Луокуратии, в сопровождении гераклейцев, киронцев и членов корпуса были
доставлены к воротам
Нимфатазиум, и там их с любовью приняли в объятия учителей и цензоров, а также их будущих товарищей, с такими знаками нежной симпатии, что тоска по дому утратила свою остроту, и их глаза наполнились искренней радостью, а улыбки, вызванные приветствиями, были пропитаны бальзамом любви.
 Аннетта была принята с такой же теплотой, но с учётом того, что Гига
сохраняла достоинство, присущее возрасту. Перед тем как войти, она с благодарностью приняла предложенное ей усыновление
бездетные родители-ионийцы, чтобы она могла с нетерпением ждать
наступления ежемесячного дня посещений, зная, что получит их бескорыстную
любовь.

В прощальных приветствиях были смешаны заверения новецетов в их решимости заслужить тёплое одобрение за их усовершенствования при следующем ежемесячном визите; все были в этом уверены, потому что, наряду с другими адаптивными правилами, часы сна были так хорошо рассчитаны для здорового восстановления сил, что даже тени снов, предшествующие утреннему пробуждению, были лишены своей фантасмагорической подоплёки.
Впечатления от инстинктивной галлюцинации.




 ГЛАВА XXXII.


 В течение нескольких недель после прибытия капитана Гринвуда повседневные занятия корпуса были такими же, как у гераклитов, если не считать эксцентричного доктора Баахара, который, казалось, ещё больше увлёкся энтомологией. В качестве извинения он сказал,
что великая красота и эфемерное существование бабочки свидетельствуют
о её особом предназначении для выполнения временной задачи; и
поскольку ангелы редко посещают Землю, он пришёл, чтобы
теоретический вывод о том, что они предназначались для облегчения их передвижения во время их визитов на Землю. Чтобы проверить эту теорию, он усилил свою бдительность в надежде поймать ангела во время сна, что возместило бы ему страдания от насмешек неверующего мира.

После утренних приветствий все, кроме падре, кураторов и художника,
занялись возделыванием огородов в латифундии. Падре помогал киронцам в
реставрации, а кураторы и художник предпочитали пастораль.
занятия, более соответствующие их инстинктивным склонностям. С девяти до одиннадцати часов в аурикулуме проходили беседы и консультации по обычаям Манатитлана, применимым для инициации рас Гига. Затем до полуденных часов, когда становилось жарко, каждый отдыхал в тенистых колоннадах, оказывая помощь или утешая соседей. Когда мерцающие тени от нагретых предметов отражались в бликах
падающей воды, указывая на закат солнца, наблюдалось небольшое
отражение.

С тех пор и до вечерней песни время было занято совещаниями,
способствовавшими развлечению и проявлению доброй воли,
включавшими в себя попытки проникнуть сквозь броню цивилизованного тщеславия и эгоизма. Постоянно меняющаяся новизна
продуманных изобретений, предложенных этими ассоциациями, в моменты
размышлений была плодотворным источником удивления для членов корпуса,
поскольку постоянное увеличение реального удовольствия, получаемого от
этого, контрастировало с расплывчатыми инстинктивными поисками
удовольствия, которым они занимались по привычке.
Цивилизованные расы с удовольствием наблюдали за тем, как котёнок играет. В
процессе развития они получали такое непреходящее удовлетворение
от расширения границ счастливого восприятия, что временами
были склонны сомневаться в своей реальной идентичности как
персонажей в иллюзорных сценах, отражённых в памяти.

Самообман, вызванный накопившимися заботами о бизнесе и чувственными удовольствиями, был правдиво проиллюстрирован Джеком и Биллом в их забавном рассказе о пережитом. Они заявили, что их тела были запущены и отправлены в плавание
с трудом хватало сил, чтобы есть, пить, скрести, чинить, курить и
сбрасывать за борт, под старым гафелем, не тратя ни единой мысли
на что-то большее, чем то, что им было велено делать. «Но благодаря капитану
Гринвуду мы были спасены от погружения в сундук Дэви Джонса, где
мы когда-то ожидали, что Старый Ник потащит нас за собой в кипящей
серной воде, и мы никогда не смогли бы оглянуться назад. Как бы то ни было, теперь, когда
Дош у нас за штурмана, мы провели промеры глубин и знаем, где находимся, так что
при ясном обзоре впереди мы видим ровную поверхность канала
Без волнений и спешки, которые могли бы отвлечь нас от нашего путешествия».

Несмотря на постоянство грубых представлений моряка,
мысли падре и доктора Баахара часто улавливались аурой,
наслаждавшейся прошлыми видениями инстинктивной вседозволенности,
так что аурологам приходилось напоминать одному из них о его медицинском обществе,
которое проводило свои собрания для исправления этических
отношений между членами в пивном погребе, а другому — о состоянии, в котором он спорил с женой о целесообразности ухода на покой.
на ночь в сапогах. Мистер Доу, точно так же,
время от времени пребывал в состоянии алчного расчёта, предвкушая
награды и титулы, которые, вероятно, будут дарованы ему правителями и
обществами в награду за его упорство, которое привело к открытию
киронской, гераклейской и манатитланской рас. Но
лёгкое заикание, которое он приобрёл, получив первые награды за открытие нового вида краба, названного «Cancer Doweri», вернуло его к осознанию примера Геракла. М. Холлидорф и капитан
Гринвуд не поддался соблазну эгоистичных мыслей.

 Посещение нимфасария прошло успешно под руководством
Доша и Дошессы, которые привлекли внимание мистера Уэлсона к девушке-учительнице по имени Целуиформия, дочери
пастора Корицеба. Благодаря заступничеству или посредничеству
претора и его жены всё сложилось неожиданным образом. Пастор привёл свой дом в порядок к возвращению дочери и приёму мистера Уэлсона. Когда всё было готово,
Незадачливого жениха, вышедшего из своей тальмы, чтобы поздороваться с мартинами, встретили претор, цензоры-трибуны, киронцы и бетонгцы, которые проводили его после утренней хвалебной песни в сопровождении всего населения до пасторизы. У входа в дом
счастливый наставник получил приветственные объятия от пастора и не менее
искренние — от будущей «свекрови», которая представила краснеющую
Кэлуиформию, сияющую от радостных предвкушений, её жениху.

Это завершение было сигналом для ожидавшего хора Манито, который
заставил тимпаны звучать гимном, подготовленным для характерного
выражения шотландского инстинктивного типа. Корреляна, посвящённая в
брачные узы, дирижировала хором из Манатитлана. Ниже мы приводим перевод слов: —

 «С берегов Шотландии,
С грубых скал и мрачных долин,
 Где вереск колышется над болотистыми низинами,
 И, дрожа, вздыхает в одиночестве;
 В туманных слезах низинный святой,
 Из папоротниковых холмов, что поднимаются над болотами.

 «С любовью мы приветствуем мудрого глашатая,
 Который осмеливается презирать призрачную цепь,
 Связанную с мифическими сектами и всем их окружением,
 Чьи болотные мысли витают в воздухе,
 Затуманивая небеса любви,
 Пропитанные миазмами ненависти и ярости.

 «Да здравствует его вечная любовь,
 Которую теперь разделяет Целуиформия».

 В завершение приветствия родители благословили
Нынешнее единство в любви, в супружеском союзе, их радостное
благословение, приветствующее их на свободе их домашних
колоннад. После их установки собравшиеся разошлись по своим
делам.

 С отъездом мистера Уэлсона «кварталы» корпуса, казалось,
потеряли свой активный принцип жизнеспособности, и его членов
можно было увидеть ежедневно в доме Корицеба после утренних
приветствий. Действительно, передача была настолько полной, что тимпано-
микроскоп последовал за ним, с согласия всех,
Дош отмечает, что в своём развитии они следовали всеобщему «закону»
притяжения, который признаёт силу, необходимую для самоконтроля,
преобладающим источником власти для контроля над другими. Эту
аксиому вы найдёте многократно подтверждённой во всех двигательных
отношениях живой и неживой материи, а также во всех волевых проявлениях жизни.
Солнце, как высший источник сияния и тепла, притягивает к себе меньшие светила, находящиеся в пределах его орбиты, и как оживляющий источник жизненной силы, энергии и движения, оно получает от инстинктов
благоговейное почтение; в то время как в мирском выражении его влияние инстинктивно преобладает в притягательной силе проповедника, лектора и демократического лидера, контролирующего бездумное стадо, как ораторское изложение звука. В ваших собственных отношениях вы подчинялись привычкам и обычаям своего народа, принимая их без сомнений, как одобренные временем. В отличие от ваших теорий, основанных на прецедентах, принятых
большинством голосов, вас привлекало влияние
Счастливый пример Коррелианы, поданный Кирону, и впервые
ваши мысли, как и у большинства, были направлены на факты для
вывода и аналитического сравнения, что под влиянием примера Геракла
с радостью пробудило к активной жизни вашу скрытую
способность ценить добро. Следуя его примеру, после освобождения
вы привели в гармонию и подчинили себе свои инстинктивные
настроения, так что в преобладающей части прецедентные аргументы
неизвестны, а политическое благоразумие контролирует менее
восприимчивое меньшинство, даже когда
противопоставляется обострению материальных опровержений. В качестве наглядной иллюстрации силы самообладания, проявленной членами корпуса во время занятий олимпийскими видами спорта со стадом под руководством пастыря Корицеба, доктор Баахар, самый упорный, политически подкованный и вспыльчивый подражатель антикваров среди вас, неосторожно позволил своей сильной страсти к охоте на бабочек вторгнуться в ту часть дня, которая была отведена для развлечения стад гимнастикой на открытом воздухе, и был удивлён, когда, наклонившись, чтобы снять яркую
жертва, вырвавшаяся из сетей, получила удар в спину
от рогов и головы предшествующего ей гуанако, что привело к
круговому вращению её тела. Встав на ноги, она в гневе
бездумно бросилась на виновника своего несчастья, который
со слепым рвением собирал силы для возобновления своего
«старинного приветствия». Но, быстро сориентировавшись, доктор подавил свой
гнев, и пока спортивный баран задирал голову, чтобы
воспользоваться преимуществом, которое он получил, изменив ход событий
В соответствии с законами природы, он мудро решил, что в данном случае дипломатическая осмотрительность будет полезнее отваги. Последовав этому совету, он, пользуясь преимуществом двуногого существа, уклонился от удара, вместо того чтобы безрассудно противопоставить своё тело избитой поговорке «что было, то будет».
Несмотря на проявленное в этом случае «самообладание», он упорно продолжал заниматься своим любимым делом — ловлей мух — с ещё большим рвением. Часто в разгар самого увлекательного разговора,
задуманного Корреляной для взаимного обучения, с
В ответ на пение лесных певунов и музыкальные переливы её голоса он
вскакивал, размахивая «безумным» сачком в поисках добычи,
не отрывая глаз от определения вида и порядка привлекавшей его
бабочки. Убедившись в её редкости, он бросался вперёд,
подняв глаза и сачок в поисках заманчивой приманки. Мягкий
подход и все формы уговоров были исчерпаны, и ничего не оставалось, кроме
примера для убеждения, когда произошёл случай, который оказался
похожим на совпадение, как конъюнкция
вмешательство для исцеления его болезни.

 В утро, освежённое ночными дождями, предвещавшими приближение зимнего солнцестояния, Корицеб вывел свои стада,
сопровождаемые всеми, кто не был занят в саду и по хозяйству. Над весёлой толпой, чьи голоса звучали мелодично,
распевая песни и обмениваясь шутками,
поднятая сеть доктора
Баахара. Но из-за контрастного ореола безудержной радости
Проходя под аркой, группы людей можно было принять за актёров, разыгрывающих какую-то мемориальную сцену, выражающую праздничную радость в честь древних церемониальных обрядов. Однако при ближайшем рассмотрении можно было бы легко заметить, что инстинктивное удовольствие от предвкушения лакомства не имело никакого отношения к радостным эмоциям, которые весёлым потоком лились от дружеского общения. Даже сачок, поднятый в воздух увлечённым охотником за мухами, приобрёл характерные «полотнища».
Красный, алый, синий и жёлтый, из мирного киронского красильного котла, под
руками любящих веселье сестёр Клеоры и Овиаты.
После того, как они прибыли и расселились по холмистым полянам, выбранным для выпаса их стад, доктор Баахар, по-видимому, забыв о сачке, который держал в руке, рассказывал кучке матрон о секретах вегетативного размножения и плодоношения, когда его слова внезапно прервала тень большой бабочки, отбрасываемая на цветок его речи.
демонстрация. Взглянув вверх, он воскликнул от восхищения и
алчности, и все его впечатления и силы были направлены на поимку
великолепной андской королевы бабочек. Вырвавшись из
окружения своих учеников, не обращая внимания на извинения, инстинктивную галантность и
мужское почтение, проявленное из уважения к более слабому полу, он
начал спускаться по склону холма под королевским конвоем,
подняв глаза и устремив их на радужные блики, отражавшиеся от
колышущихся крыльев андской королевы, которые сияли
лазурные оттенки, словно сливаясь, возвещали о её неземном происхождении. Подобно древнему сокольничему, который, неистово жестикулируя, размахивал своим приманивающим посохом, чтобы привлечь внимание сокола, который, поразив свою добычу, взмывал ввысь, доктор, вытянув руки, следил за дразнящими движениями своей желанной добычи, которая парила вне досягаемости его сети, — и вдруг!
В разгар карьеры с противоположной стороны появился король, и
внезапное сотрясение мозга, последовавшее за этим, заставило доктора
Он отбросил свой посох и в ответ обнял
ту, с кем столкнулся, и она, повинуясь импульсивному женскому инстинкту
самообладания в опасной ситуации, обвила руками его шею.
Приблизившись друг к другу лицами, объекты этого странного
сосуществования в изумлении переглянулись; затем, освободившись от
отражения скромного смущения, которое могло бы вызвать внезапное
отступление, правое плечо доктора покрылось чёрными локонами,
смешавшимися с его собственными распущенными волосами.
Рука инстинктивно опустилась на талию, чтобы поддержать податливую фигуру
прекрасной обладательницы.

Забыв о своей сети и об исчезнувшем объекте своего первого преследования,
он на «хорошей» германской латыни, свободной от гортанных звуков,
вызванных квашеной капустой, светлым пивом, колбасой и табаком,
извиняющимся тоном предложил утешение за потрясение, которое он невольно причинил,
на что она ответила на столь же хорошем английском: «Пожалуйста, не говорите об этом».
В то время как её вздохи и шаги, исполненные нежной любви, красноречиво
продолжались в ответном продолжении, когда он в полулежачем положении повёл её обратно
своим родителям. Претор, наблюдавший за этой сценой с
особой довольной улыбкой, объяснил причину, по которой произошла
эта встреча, — насколько она была заметна обычному наблюдателю, —
чтобы это не сочли умышленным действием со стороны женщины или её
родственников.

«Наш ираклийский брачный союз настолько тесно переплетён с
инстинктивным влечением, освящённым единством привязанности,
не зависящей от тела, что разрыв, вызванный смертью одной из
супружеских пар, оставляет пустоту, материальную
лишение функциональной взаимности, столь опустошающее для женщины в
её ощущении одинокой изоляции, что инстинкт вызывает у неё
нежную галлюцинацию, чтобы восполнить разорванные нити сочувствия
в переплетении разорванных связей. Эта иллюзорная
зрительная подмена воспринимается как священное свидетельство
продолжающегося любовного единения, поскольку выживший
материально ориентируется в теле. Действительно, все мы, потерявшие близких,
испытываем в той или иной форме это впечатление, переводящееся в какой-то памятный
объект, представленный на обозрение в агонии инстинктивного разрыва.
Isolita, дочь нашего кремационных печей, которые теперь лежащего в
поддержка доктора Ba;har руку, ее внимание привлекает, в то время как в
тоска разлуки, независимо Анд бабочка, которая плавала над
тело ее истекающий мужем, и с его последним вздохом осела на
момент на ее голову, доносящийся крыльях, словно по вызову, чтобы вдохновить
ее надежды в тяжелой утраты материальной знаковой источник
коммуникации и направление; затем, от суда колоннадами, взлетели
прямо вверх, пока не исчез из вида в плане сочетания оттенков эфирных
лазурь. Эта сцена произвела на всех нас такое сильное впечатление, что мы едва ли могли удивляться тому, что Изолита в своём великом горе восприняла её как предзнаменование телесного перевоплощения, которое она хранила как знак посещения её ушедшим во плоти супругом. Без сомнения,
она воспримет совместное действие, свидетелем которого вы стали этим утром, как
намёк на то, что ей следует выбрать скотиуса, или спутника, для завершения
своего земного пребывания. Доверие, проявленное ею в этой ситуации, уже
означает
её вера в завершённое исполнение делегированной замены. В
подобной проверке вы увидите, что доктор отказался от своей
сети и крылатого тщеславия своих поисков ради реализации более
счастливого и прочного достижения».

В подтверждение предсказания претора, не прошло и нескольких мгновений, как
образовалась процессия, возглавляемая семьёй крематория, в соответствии с
церемониальными обрядами, которые они были готовы соблюдать в знак
признания инстинктивной либеральности
Чувство, которое было воспитано в докторе его предшествующим образованием.
 Когда они поднимались по долине, претор, вынужденный пройти мимо места встречи, встревожился, но на его лице появилась улыбка, когда доктор прошёл мимо брошенной сети, не задев её, и не поморщившись, увидел, как мать его будущей невесты наступила на неё. Успокоенный пренебрежительным взглядом, брошенным на него пойманным охотником на мух, претор двинулся вниз, чтобы встретиться с символической
Процессия двинулась вперёд, и мы приветствовали приближающегося победителя. Когда мы
поздравляли его, фанатичная глупость, присущая выражению лица доктора,
исчезла, как туман под лучами утреннего солнца. В ответ на просьбу доктора
о разрешении на помолвку с
Изолита, претор выразил своё искреннее одобрение, выразив надежду, что вскоре он сможет обрести счастье благодаря тому благу, которое его пример принесёт будущим поколениям.

«Тем не менее, — продолжил он, — без чёткого представления о Манатитлане
сотрудничая с вами в принятии мудрого «выбора», я мог бы
усомниться в разумности помолвки из-за вашей
упрямой приверженности традициям, несмотря на
постоянное увеличение количества причиняемых себе страданий. Особенно, как я узнал из аураментальных источников, у немцев с незапамятных времён был обычай отдавать своих жён в услужение ради удобства, а не для исполнения Творческого замысла, предназначенного для совершенства единства. Из-за этой изолирующей особенности
потакая своему немецкому инстинкту, я мог бы задаться вопросом,
даже сейчас, не лелеете ли вы в своих мыслях эгоистичное желание,
которое, потакая ему, отвлекало бы вас от дружеского общения с
утратившим любовь человеком. Хотя Изолита от природы наделена сильным инстинктивным
предрасположением, она ни в коей мере не пренебрегает любовью,
зрелой в своей чистоте, независимой от функций тела.
 Подумайте, прежде чем отвечать, о своей разорванной сети?

В ответ доктор сказал: «Моя сеть сослужила свою службу,
выполнив своё предназначение, заключавшееся в престиже, ибо, как вы хорошо знаете, я
Я выразил свою полную уверенность в особом предназначении бабочки,
исходя из непревзойденной красоты её узоров, которые указывают на
небесное вознесение, предшествующее ангельским посещениям. Сегодня утром я получил убедительные доказательства этого факта,
и в будущем у меня не будет больше причин использовать её; или, как мы могли бы сказать в цитате, «достаточно на сегодня зла». Если вы
можете заверить меня в том, что Геракл ответит взаимностью на
ангельское пожертвование, которое я сделал сегодня утром, я
постараюсь отказаться от своих прежних поисков».

Изобретательность ответа учёного-энтомолога свидетельствовала о его здравомыслии.
Претор повторил ему особенности галлюцинации Изолиты.

Доктор, не изменившись в лице, ответил: «Я утвердился в своём мнении о её ангельской природе, когда вы признали тот факт, что, будучи женщиной, она питает лишь одну иллюзию и что я был выбран в качестве равного для общения с ней — привилегия, которая до сих пор предоставлялась в цивилизованном обществе исключительно ненасытному тщеславию её пола, потакающему уловкам мужчин».

Благодаря этому дополнительному доказательству того, что доктор сознательно и здраво
оценил счастливое стечение обстоятельств, которое предвещала его утренняя встреча,
брак получил всеобщее одобрение. Претор,
предположив, что Изолита сможет оказать ему эффективную помощь в
систематизации его ботанических трудов, исходя из своих обширных
знаний, необходимых для плодовитого растениеводства, они отправились в
своё первое совместное ботаническое исследование и не возвращались до тех
пор, пока пастухи не позвали их обратно в город.
появился, увенчанный цветочными украшениями, в предвкушении
объединённых ответных действий.

 Из всего возвращающегося поезда только на лице падре
проскальзывали проблески задумчивой грусти.  События этого дня
отделили его от последней мифологической связи с инстинктами,
воздвигнув счастливую преграду между ним и привычной дружеской
беседой на языке разговоров.  Вернувшись в опустевший
В казармах, наевшись до отвала чиримойей и молоком, он
предался тягостным размышлениям, лишённым смысла.
продуманные занятия. В таком подавленном состоянии он
долго бродил по опустевшим колоннадам после того, как мистер Доу и хранители
звука удалились на покой. Но киронцы, сочувствуя его одиночеству,
занялись своими делами во дворе и в кохине, якобы готовясь к завтрашним обязанностям, пока,
подумав, что он предпочтёт одиночество меланхолическим размышлениям,
не поддались сонливому влиянию приближающейся полуночи и, не привыкшие к бессонным ночам,
от беспокойства, вызванного мрачными предчувствиями и страхом из-за веры в
мифологические награды и наказания, их глаза закрылись от такого
внезапного удивления, что у них почти не было выбора, как принять
удобную позу для отдыха. В последнее время, заботясь о комфорте других, он видел, как эти сочувствующие стражи безмятежно засыпали. Даже Кориций
прерывал свои размышления, чтобы вздремнуть, и, пока падре бодрствовал и ходил в состоянии
растущего нервного возбуждения, он наконец погрузился в сон без сновидений.

Тьма, которая сгущается, превращаясь в непроглядную черноту, в противовес
яркому свечению угасающей искры, сменилась ощутимой холодностью
своего впечатления, переходящего в мутный серый цвет призрачного рассвета,
когда в движении гамаков семьи аураменторов, подвешенных на
вибриллах козелка через углубления к преддверию козелка, произошла
такая внезапная и необычная перемена, что резкий рывок разбудил
пассажиров. Любопытствуя узнать причину столь необычного движения, Кориций поспешил, вспомнив о наставлениях отца.
состояние, чтобы понаблюдать, к чему с сочувственной готовностью присоединилась его жена. Они увидели, как падре преклонил колени и склонился перед грубо высеченной статуей древней Гераклиды с ребёнком на руках, который она держала на коленях, и «громко» шептал, перебирая чётки, подаренные ему фраиле Галлагато, попеременно совершая крестное знамение указательным пальцем на лбу и груди. Сцена была настолько нелепой и абсурдной,
что свидетельствовала о суеверном возрождении его религиозных инстинктов,
что авраамиты перешли на соседнюю ветку, чтобы наблюдать за его движениями
и слышать его молитвы, порождённые эгоистичными страхами, вызванными
несварением желудка и бессонницей, а также ночными изменениями. Изображение было плотно закрыто виноградной лозой,
покрытой иридиопом, который был известен своим сходством со
скульптурными изображениями непорочной девы.о модели под ним. Каким-то невероятным стечением обстоятельств, в сочетании со страхом, туманом и
мраком, сбивающим с толку неопределённостью воображаемого сходства,
он обнаружил под собой статую, которая усилила его
фантазии до фанатичной преданности. Полагая, что это было особое откровение, посланное в наказание за его «отступничество», уход от благодати и пренебрежение возможностями обращения ираклийцев, он осмелился обнародовать это чудесное открытие, прежде чем искать вдохновения у небесных врат
Молитва по чёткам. Несмотря на впечатление, которое произвёл на семью Корифея этот нелепый фарс, в нём было что-то странное, инстинктивное, что напомнило им о невежественном состоянии его народа, который по-прежнему делал себя несчастным из-за эгоистичного труда, в то время как гераклейцы наслаждались свободой.

После часового молитвенного упражнения с воздетыми руками и бормотанием
молитв, перечислений и перечислений вслух утомлённая природа погрузила его в сон,
и он повалился ничком на девственное ложе
лоза, в беспробудном забвении. В таком состоянии его и застал майорон, когда
алые лучи дня начали разгонять затянувшийся туманный свет зари.
В печальном испуге он заставил дворы и колоннады зазвенеть от
его криков о помощи. Опасаясь, что искра жизни навсегда угасла в распростёртом теле добросердечного падре, который, несмотря на свою неуверенность, порождённую бездумной доверчивостью к инстинктивным впечатлениям, был любимцем ираклийцев, киронцев и бетонгцев, майоронг не стал утруждать себя поисками
оживление. Пронзительный, душераздирающий крик, полный мучительной мольбы,
донесся не только до его соотечественников, готовившихся к утреннему
приветствию, но и до гераклейцев, которые в величайшем смятении
поспешили в казармы, чтобы узнать причину этого ужасного крика. В ответ на скорбный крик майоронга,
топот приближающихся ног и возгласы взволнованной толпы падре
продолжал лежать без сознания, а собравшиеся смотрели на его распростёртое
тело с бледными лицами и ужасом в глазах. Когда наконец их изумление
Эмоции улеглись, уступив место задумчивой печали, «присутствие духа»
возродилось под впечатлением сочувствия, которое заставило
Клеориту и Овиату опуститься на колени, приподнять голову падре и с помощью
деда перевернуть его на спину. Когда нежные руки убрали с его лица мокрые волосы, на него хлынул поток слёз, и он глубоко вздохнул, словно осознав их источник. Затем он пробормотал «спасибо» и потянулся, чтобы размять затекшие конечности.
Это свидетельствовало как о сохранении жизненных сил, так и о возвращении сознания. Затем,
словно повинуясь вестнику из страшного сна, он судорожно вздрогнул и
внезапно поднял голову с колен Клеориты, резко уткнувшись носом в
носок фигуры, выступавшей над фронтоном статуи. Это вызвало у него привычную реакцию со слезами на глазах: «Боже милостивый!» — и он
окропил его елеем, успокаивающе поглаживая рукой.
 В ответ на это он скорчил гримасу отвращения.
Из глубины печали вырвался неудержимый смех
погребенных заживо, чьи глаза еще были влажны от слез скорби.

 Вскочив, пораженный своим непонятным положением и
множеством лиц, которые смотрели на него со смешанным выражением
печали и веселья, падре запустил пальцы в волосы, чтобы
привести в порядок свои смятенные мысли. Не сумев вспомнить, что послужило причиной, он обратился к Клеорите и Овиате, чьи глаза блестели от радости сквозь туман.
пелена слёз, словно солнечные лучи, пробивающиеся сквозь реснички бутонов роз,
сверкающих каплями росы; но тревожные расспросы вновь прибывших
отвлекли их от объяснений. Дурные вести всегда быстро распространяются,
когда их разносят скандальные языки сплетников, стремящихся произвести
впечатление, но с печальным сочувствием тревога распространялась от
ворот к воротам с молниеносной скоростью, возвещая о причине
нежной утраты.

Среди тех, кто был ближе всех и кого раньше всех известили о предполагаемой кончине падре, была молодая вдова по имени Мадоннаста, которая жила со своими родителями
за воротами оппидума, в глубине латифундии. Её мужа схватили осаждавшие дикари, когда он возвращался с вылазки за провизией. Их ненависть к белым была вызвана жестокостью, которую те проявляли для устрашения, в то время как иезуиты пытались основать среди них миссии для субъективного использования и господства инстинктивной религии и цивилизации. В своём пагубном невежестве они
приписали своим цивилизованным врагам единую веру в общую форму
поклонения, предназначенную для уничтожения всех неверующих. Подстрекаемые
мстительный вызов, несчастный пленник был растянут и
привязан к кресту, жертвенной эмблеме христианской веры; и в таком
состоянии был подвешен над краем пропасти, ввиду
осажденные, которые были вынуждены наблюдать за его мучительной борьбой под
палящим солнцем, усиленным поглощением и
отражением базальтовой породы, усугубленным болью от его уз,
и муки голода и жажды; но не без того, чтобы стать свидетелем
отчаянных вылазок, предпринятых сочувствующими ради его спасения, в которых с
Мадоннаста была предана своей жене. Когда, наконец, смерть избавила его от мучений, а стервятники, время и стихии разорвали путы, которые связывали обесцвеченный скелет с основным каркасом, а его — с обрывом, он упал и упокоился внизу;
затем была предпринята успешная вылазка для их спасения, и они были
кремированы вместе с деревом, на котором были распяты; но часть дерева
оставила себе овдовевшая жена, которая с большой тщательностью и
изобретательностью сделала из него символический крест, по форме напоминающий тот, на котором
Её муж страдал; она повесила это на шею как инстинктивное напоминание о печальной сцене её смертельной утраты. Её преданность этой реликвии вскоре придала её скорбным чувствам иллюзорное впечатление, что скрещенные кусочки дерева исполняли роль одухотворённого медиума, связывающего её с духом её покойного мужа, и к ним обращались в определённые часы дня за советом.
Когда священные воспоминания собирались воедино в часы утреннего пробуждения,
когда из состояния покоя приходили благодарные мысли,
Она всегда была первой, кто готовился к утреннему приветствию. В таких случаях пылкость, с которой она выражала свою любовь, ясно указывала на инстинктивное обращение её веры в подразумеваемую веру в материальную транссубстанциацию, присущую евхаристии, для передачи галлюцинации реального присутствия с целью возобновления супружеского счастья. Эти впечатления, которые
из-за своей искренности приносили утешение, никоим образом не влияли на здравомыслие
её мыслей и поступков в вопросах, касающихся разума
использование её телесного существования в чистоте помыслов. Напротив, это усилило исходящий поток её любви, так что
её осязаемость передавалась ощутимым трепетом от прикосновения,
голоса и присутствия всем, кто находился под влиянием чистоты и добра.

К счастью для падре, на следующее утро после его первого причастия, когда он ещё не оправился от пагубного воздействия виски, табака и их наследственных пороков, его внимание привлёк благодетельный порыв овдовевшей
Мадоннаста бросала на него сочувственные взгляды, проходя мимо дома своего отца. Эти взгляды сразу же подействовали на него, и он отправился в уединённое место, где в течение часа «посвятил» себя быстрому пережёвыванию оставшегося у него табака, полученного из ограниченного запаса своего друга-доктора за условленную бабочку, и размышлял о несравненных прелестях своего неожиданного открытия. В полной мере продемонстрировав
свою наркотическую силу, он, выражаясь простым языком,
повинуясь инстинкту, он немедля поклялся, что тщательно омоет рот в фонтане в
крематории, а затем, возвращаясь мимо дома Мадоннасты, почтительно поклонился ей, не испытывая чувства осквернения. Впоследствии всякий раз, когда он собирался навестить объект своего обожания, он тщательно очищал рот хлоридом кальция, который его «друг» рекомендовал как отличное средство для устранения неприятного запаха.
Этот политический курс включал в себя консультативную пропаганду и приводил примеры
Принятие, глупость страуса, который, закрывая или пряча глаза, чтобы не смотреть на себя, «предполагает», что его материальное тело становится невидимым для других. Со временем и после его покаянного паломничества к Амелькой он постепенно осознал, к каким последствиям приводит потакание своим желаниям, и под влиянием доброжелательности, которую он получил в ответ на свои приветствия, она склонилась к изучению его языка, быстро добившись успеха.
Эти промежуточные аллюзии произведут на читателя впечатление понимания
предшествующих и последующих событий, вызванных необычными
перестановками, произошедшими утром.

Когда о смерти падре возвестили скорбные
звуки майоронга, Мадоннаста была одной из первых, кто прилетел на
крыльях сочувствия, чтобы своими глазами увидеть правду о пугающем
слухе, который возвестил о второй утрате её надежд.

В тот момент, когда она подошла, падре, запустив правую руку в волосы, пытался
уравновесить себя, чтобы воспользоваться
погрузившись в раздумья, он переводил взгляд с одного лица на другое, пытаясь понять причину их беспокойства, проявленного по отношению к нему.
 Заметив румянец радости, который быстро сменился бледностью от страха на лице Мадонны, когда она увидела, что он всё ещё жив, падре попытался обратиться к ней на её родном языке, но в тот момент, когда он заговорил, она заметила крест, свисающий с его шеи на цепочке. Внезапно
подняв руки в жесте благодарного удивления, она
воскликнула: «Al han espousita directicio!» («По твоему милому указанию!») — и, бросившись вперёд, нежно обняла его за шею в радостном обмороке. Этот эпизод оказался удачным, иначе она бы заметила его сильное волнение и отсутствие ответной радости, что, к сожалению, охладило бы её трансцендентное видение предначертанного воссоединения, предназначенного для воплощения через смертность падре. С присущим ему замедленным восприятием, притуплённым
из-за возобновления суеверных впечатлений, он действовал лишь механически
поддержка образа Мадонны, блистающей очарованием, проистекающим из
перспективного удвоения в теле.

 Клеорита, видя его замешательство и явное смущение, указала на
крест Мадонны и на его собственный крест, затем с евхаристическим рвением
он запечатлел на её губах крещальный поцелуй, а сам, покраснев от стыда,
спрятал под жилеткой висящий у него на шее крест. Это религиозное упражнение и символ пробудили в его памяти
события той ночи, оставив неизгладимое впечатление, что Мадоннаста
чудесным образом обратилась в христианскую веру,
что побудило его с восторженным пылом воскликнуть: «Клянусь своей совестью, это чудо, что она сохранила веру среди язычников!» С
сочувствием и восхищением он снова совершил обряд крещения,
который помог ему восстановить утраченные способности. Когда его несколько запоздалая нежность пробудила
ожидание его ангельской посланницы, вздохи, подобные
шелесту листьев, колышущихся в безмолвии полудня,
Приближение ливня возвестило о восстановлении жизненных сил, сопровождаясь
радостными слезами. Когда, наконец, розовые веки Мадонны начали
трепетно приоткрываться, черты лица падре в ожидании замерцали
огнём-фатуусом_
 выражением католического рвения, в полной уверенности в чудесном
вмешательстве для сохранения таинств богооткровенной религии
под благотворным влиянием спасительной благодати. Когда от судорожной
дрожи широко раскрылись удивлённые глаза Мадонны,
Лицо падре, озарившееся выражением благоговейной любви,
озарилось пропагандистским светом фанатизма, заставив его
схватить крест и запечатлеть на нём символический поцелуй почтения.
 Этот поступок полностью возродил всепоглощающую силу галлюцинации Мадоннасты, заставив её с выражением нежной памяти, свойственным вдовьему горю,
обнять его за шею, а губами она подтвердила его фанатичное рвение.

Удивлённые и позабавленные зрители этой пантомимы
Взаимная галлюцинация, сопровождавшая этот акт, открыла путь
для мистера Уэлсона и претора, которых из дома Корицеба
привлекло волнение, царившее у городских ворот. Одного взгляда
было достаточно, чтобы убедиться в том, что это временный «свадебный» кризис, и претор
уже собирался дать своё согласие, но в тот момент, когда падре заметил его намерение, он в ужасе отпрянул, бормоча
заклинание, и в то же время выставил вперёд свои кресты и кресты Мадонны в качестве защитных щитов. Его поспешные действия
претор был напуган до смерти, решив, что падре на самом деле
инстинктивно сошёл с ума. Но м-р Холлидорф объяснил своему приёмному отцу, что
сбивчивость мыслей падре, несомненно, была вызвана необычным стечением
обстоятельств, и рекомендовал отложить заседание ординариата корпуса для
изучения фактов и достижения взаимопонимания под эгидой совета. Когда Корикий созвал всех,
он рассказал обо всём, что произошло в пределах его бодрствующего
сознания, которое распространялось на всё время молитвенного бдения отца.
Из последующих событий было легко понять, что послужило причиной совпадающих заблуждений Мадоннасты и падре. Она узнала в нём транссубстанцированную форму, которую её распятый муж предпочёл в качестве замены, судя по кресту, прикреплённому к его чёткам; а он, будучи приверженцем инстинктивного христианского воспитания, предположил, что она чудесным образом обратилась в веру и обратилась к нему за защитой мужа. Дош посоветовал ознакомить падре с обстоятельствами смерти Мадоннасты.
муж и её последующая грандиозная иллюзия, вызванная нарушением
инстинктивного восприятия, обусловленного нежной заботой. Затем,
если бы он решил, в виду их неизлечимости, утешить её своим
сопровождением в течение отведённого им срока смертного пребывания, их союз
получил бы одобрение Геракла по причине такой же иллюзорной
приспособленности.

Падре был сильно смущён, когда Корреляна и её мать наглядно
подтвердили факты. Затем мистер Уэлсон убедил его принять это совпадение как
знак счастливого предзнаменования. Затем он
с благодарностью принял обряд санкционированной помолвки, не возражая,
после того как Мадоннасте была предложена такая же привилегия расторгнуть помолвку,
заявив о своих мифологических заблуждениях, порождённых призрачными
принципами христианского образования. Оба твёрдо придерживались
первоначального мнения и с радостным смехом были препровождены в
дом родителей Мадоннасты, где падре заверил собравшихся, что чувствует
себя защищённым от одинокого возвращения в мифологические
обиталища инстинктов. После помолвки падре
и местожительство, мистер Уэлсон с Дошем вернулись в дом
Корицеба.

 В то время как явные странности последних двух союзов
были предметом весёлых рассуждений, мистер Уэлсон внезапно обратился к
Дош и Дочесса с вопросом, который, подобно тени облака,
проплывающей над пейзажем, ставшим забавным благодаря инстинктивному человеческому изобретению,
вызвал проблески радостного перехода от отражения абсурда,
о котором мы с уверенностью можем сообщить.

_Мистер Уэлсон._ «Вы сочли необходимым соединить доктора и
падре с товарищами по упряжке, чтобы привести в соответствие их господствующие пристрастия с характерными для них галлюцинациями блуждающих огоньков! Не объяснишь ли ты мне теперь, что привело меня к тому выбору, который я сделал? Ибо я честно признаю, что с помощью отражений Цэлуиформии я смог обнаружить лишь недостаток равенства в своих собственных инстинктивных несовершенствах».

_Дош_ (под радостный смех). — У вас есть старая
ритуальная пословица, которая стоит больше, чем вы думаете, и записана среди ваших
мифологических диковин и традиционных «заготовок» для выражения Гиги
увлечение, которое мы обратим вам на пользу, чтобы помочь
понять и объяснить загадку, которую вы просите нас разгадать. То, что вы
прочитали, подтверждает ваш опыт, и цитата должна быть такой:
«Довольно для каждого дня его заботы!» и с нами: «Довольно для
каждого дня его доказательства!»

Их весёлые намерения были прерваны появлением падре и
Мадонны; лицо первого приняло безразличное выражение,
свойственное фанатичному правлению инстинктивного страха и
предрассудков, которые мы позволим ему выразить словами.

_Падре_ (обращаясь к жителям Манатитлана). «Вы должны знать, что я не хочу и не собираюсь быть неблагодарным; но в то же время нужно заботиться о сохранении своей души; ведь что для человека весь мир, если он потеряет свою душу. Я уверен, что по моим поступкам вы могли заметить, что я терзался угрызениями совести, что со мной что-то не так. Не то чтобы я хоть на мгновение усомнился в
мотивах, которыми руководствовался Геракл, или когда-либо сомневался,
потому что я знаю, что в чистоте это выше моих сил. Но, знаете ли,
дела — ничто на весах
с душой, лишённой веры, которая творит чудеса. И я не могу винить вас ни в чём, кроме того, что вы отвергаете свет, будучи уверенными в своих добрых делах; и я очень боюсь, что источники счастья, которые вы считаете реальными, — это заблуждения дьявола, который бродит вокруг, как рычащий лев, в поисках того, кого он может поглотить. Ибо, как говорит отец Яэн: «Добрые дела не имеют никакой силы без спасительной благодати, дарованной под печатью исповеди!» Что ж, после странных браков капитана Гринвуда, М.
Холлидорфа, Джека и Билла, когда солнце стояло высоко в небе, — что, я полагаю, является
по языческому обычаю — и прошу прощения за то, что выражаю своё мнение, — это вообще не были браки, поскольку они были необычными, без благословения священных церковных обрядов, без помазания священнической печатью, без регистрации в небесном реестре, что препятствует разводу.
(Обращаясь к мистеру Уэлсону.) Затем вы вступили в брак другим странным способом,
который показывает, что не существует обычного освящённого способа, как должно быть. Но вчера, когда доктор Баахар и миссис Изолита пришла в себя таким необычным образом, что я открыл глаза и не мог уснуть.
Итак, я горячо молился Деве Марии и её дитя, что привело к чудесному обретению её образа и единородного сына, как только забрезжил рассвет, и, молясь ей, я внезапно погрузился в сон, такой мирный и глубокий, что, проснувшись, обнаружил себя мёртвым, по крайней мере, так думали все вы, по крайней мере, те, кто видел меня в таком состоянии.
В своём видении я увидел ангелов в слезах, которые, казалось, выражали скорбь по поводу
смерти моего тела без спасения моей души исповедью. Теперь,
возможно, я был мёртв, потому что я нашёл Клеориту, Овиату, майоронга и
его народ и гераклийцы плакали, и я почувствовал себя неуютно в своём теле, как будто я только что встал. Едва я начал думать и только что сообразил, что меня настигло, как услышал, как кто-то умоляюще говорит: «Дорогая!» (carissima!) и в то же время обнаружил, что
Мадоннаста упала в обморок у меня на руках, что снова сбило меня с толку, пока Клеорита и Овиата не указали на наши кресты. Тогда на меня снизошло озарение, и я понял, что она была христианкой среди язычников, чудесным образом вступившейся за меня и спасшей меня, прежде чем я успел
согрешил в день поминовения! Всё, что я сказал, — правда, и даже больше, если бы я мог припомнить, что вы увидели бы, если бы у вас была вера, как горчичное зерно. В любом случае, я чувствую, что непорочная дева и её святой сын — мои ангелы-хранители, а жители Манатитлана признают, что они люди и что счастье зависит от добрых дел, что противоречит отцам церкви и Священному Писанию, и я не могу, поразмыслив, решиться подчиниться вашим брачным обрядам, которые, боюсь, немногим лучше сожительства, что
Это поставило бы под угрозу мою душу и душу Мадоннасты. Из этого вы должны понять,
как сильно я хочу уехать, чтобы Мадоннаста могла принять обряд
крещения и посвящения в лоно нашей святой матери-церкви. Затем, после нашего законного брака, мы сможем вернуться, чтобы помочь вам в обращении, если я буду признан достойным принятия священного сана».

Было бы трудно выразить словами смешанные чувства тех, кто
понял, что падре интерпретировал его утренние видения,
возникшие при пробуждении от сна.
реальности. На лице мистера Уэлсона появилось выражение шутливого
восхищения, по-видимому, вызванного возрождённой суеверной
простотой падре, которая поощряла его игривый настрой на
остроумные расспросы. Микроскопические отражения, казалось,
наслаждались «обученным» смятением, вызванным беспорядочными
впечатлениями от репетиции падре, не согласующимися с
прецедентной интуитивной верой, выраженной в его воспоминаниях о
словах. Лицо Мадонны,
хотя и осведомлённой о мифологических заблуждениях падре, «подверглось»
разнообразные проявления любопытства, озадаченность из-за отсутствия ясного понимания
интерпретация эмоций, столь чуждых нежному течению
сочувствия. Мистер Уэлсон и Дош были одинаково напуганы падре, когда
догматы его религии и ее инстинктивные несоответствия, поддерживаемые
верой в невозможное, превратились в фарс из-за противоречивости
абсурдности его подвергнутого сомнению толкования закона, пророков и
откровение; ибо после нескольких допросов они неизменно заставляли его
почувствовать нелепый туман своей вовлеченности в происходящее. Его бессвязность была
Это усиливалось похотливыми намёками мистера Уэлсона, который, как ему казалось, искал уязвимое место под поверхностным слоем его религиозной веры. Поэтому он собрал в кулак всю свою достойную язвительность, чтобы отразить нападки, направленные на разоблачение его доверчивости.

_Мистер Уэлсон._ «Вы предпочли своё прежнее желание покинуть Гераклею и предлагаете взять Мадоннасту с собой для конфирмации и бракосочетания. После того, как вы услышали объяснение причин, побудивших её
принять эмблему мемориала, не лучше ли было бы расспросить её
Итак, вы хотите узнать, склоняет ли её характер к тому, что вы предлагаете?

_Падре._ «Вы прекрасно знаете, мистер Уэлсон, что я не говорю по-латыни, а она недостаточно хорошо понимает по-английски, чтобы в полной мере осознать моё желание. Но что может быть очевиднее, чем общий язык креста, напоминающий о распятии нашего Спасителя? Боже милостивый, неужели ты не видишь, что смерть её мужа была непостижимым средством, с помощью которого она обратилась в другую веру? Тогда что же заставило меня открыть девственницу и её
дитя, мимо которого вы проходили сотни раз, не замечая его, когда я больше всего нуждался в их заступничестве из-за бессонницы?
 Я знаю, что вы говорите, что это статуя древней хозяйки дома, почитаемой за её «добродетели», но, как вы хорошо знаете, это не объясняет, почему она произвела на меня такое впечатление, когда я молился о покое?

_ Мистер Уэлсон._ «Наши лица, несомненно, выдают то, чего мы не можем отрицать. Но наши
улыбки вызваны не насмешливым настроем; напротив, они
скорее грустные, чем насмешливые, потому что нам трудно
постичь непостижимую природу упрямства, столь лишённого
восприимчивости и понимания, хотя размышления о нём
напоминают о извращённом безразличии и разнице между нашей
прошлой жизнью и истинным источником счастья. То, что вы, из всех нас
наиболее наделённые природными проявлениями доброты, оказались
настолько недалёкими, что не осознали источник, из которого
исходит счастье, которое вы действительно ощущаете, свидетельствует
о безумии, превосходящем меру нашего понимания. Но поскольку вы решили покинуть нас, это уместно для
чтобы ты понял истинную интерпретацию чувств твоей невесты
в связи с её отъездом из дома».

_Дош._ «Прежде чем её допросят, я бы хотел, чтобы падре полностью
осознал истинную природу союза, который он заключит с
Мадоннастой, ибо она, как и гераклейцы, осознаёт единство,
которое всё ещё существует между ней и её бывшим
возлюбленным во плоти. Её истинные чувства, вызванные символом, который был у вас, заключались в том, что ваши симпатии были направлены в ту же сторону, что и её, на отделённое от неё отражение её собственной личности, и что вы были
предпочтительный преемник, выбранный для символического утешения во время её пребывания в мире смертных. Разубедить её в этой нежной иллюзии, порождённой разорванными узами инстинктивной связи, было бы, если бы это было возможно, жестоко. Тем не менее, если ваши предубеждения слишком сильны, чтобы успокоить её частичное предпочтение в обмене символическим утешением, вам лучше уйти одному. Если же, напротив, вы сможете ответить взаимностью на её инстинктивную привязанность, то найдёте в ней постоянный источник счастья, который возвысит ваше восприятие до земного
осознание радостей, которые даёт предвкушение бессмертия,
через нынешнее взаимное проявление доброты. Теперь, когда моя жена объяснила ей ваши многочисленные заблуждения, основанные на звучных словах, вере и спасительной благодати, с сопутствующими им инстинктивными побуждениями к покровительству грубым поблажкам, я изложу ей мотивы вашего намерения покинуть Гераклею, а также ваше желание подвергнуть её тело ритуальным манипуляциям священников вашей секты ради спасения её инстинктивной души.
рекомендую вам уделить ей во время разговора своё внимание».

 Мадоннаста во время выступления посвятила своё внимание тщательному изучению личных особенностей падре, которые были описаны ей как преобладающий показатель развращающего влияния на цивилизованные расы Гиги.
При упоминании о табаке и спиртных напитках, которые нельзя было
скрыть от его ушей, его лицо покраснело от стыда, а он сам, опустив глаза и дрожащими руками сложив их, мысленно взывал к
родительскому примеру и поддержке, которую давало священническое отпущение грехов.
Быстро оценив его сожаления и страдания, она подошла к нему и, успокаивающе поглаживая его по руке, выразила сочувствие к его страданиям, которые он причинил себе сам. Стыдясь постоянно повторяющихся примеров его беспечности и отсутствия цели, он не пытался возобновить свои обещания постоянства, но молча подчинялся всеобъемлющим наставлениям Доша. «Если бы, — продолжил Дош, — вы и ваша раса обращали внимание на предупреждающие сигналы вашего тела, когда вы угнетены, ваши воспоминания вскоре стали бы действовать как
защита от несовместимого и избыточного. Функциональный опыт как
пример добра и зла, в качестве временной защиты для нормального
пищеварения и здорового усвоения, намного лучше, чем
теоретические тесты химического анализа и эмпирические противоядия
доктора, которые лишь истощают жизненные силы, ослабляя при этом
защитную ментальную силу, предназначенную для соответствующего
устранения инстинктивной чистоты и добра. Наше телесное совершенство,
которое с возрастом игнорирует искусственные средства вроде штукатурки
и краски,
сокрытие снижения уровня жизни по неестественным причинам было достигнуто благодаря продуманному примеру предков, которые постоянно помнили о своей ответственности перед будущими поколениями и извлекали выгоду из своего счастливого соответствия материальному «я». Из вашего последнего опыта, который довёл вас до фантастического безумия, следует, что суждение должно быть обучено индивидуально и коллективно распознавать в представлении пригодность пищи по качеству и количеству для
здоровая поддержка. Мушмула как фрукт и молоко как растительный продукт, получаемый в результате переработки животного сырья, по отдельности, с учётом времени и количества, хорошо подходят для питания человеческого организма. Но вы, как и ваша раса, заплатили за свою беспечность и в той или иной степени можете на собственном опыте осознать происхождение войны, Евангелия, закона и медицины с их легионами призрачных пособников, которые превращают жизнь в кошмар наяву, полный жалких вариаций, противостоящих счастливому осознанию. В спокойной тишине
Гераклитова жизнь, с сопутствующей ей чистотой и добродетелью,
ваши впечатления и желания были настолько заняты радостными реалиями,
что даже в размышлениях, в воспоминаниях, праздничные дни,
привлекавшие ваши инстинктивные чувственные страсти эфемерным очарованием,
вызывали отвращение к мыслям. Представьте себе свои эмоции,
если вдалеке вы можете вообразить сцену, столь отвратительную для
проявления чувств, что вы увидели процессию, проходящую по ныне
мирной улице латифундии, сопровождаемую оглушительными криками,
Пушечные залпы, китайские хлопушки, бомбарды, звон тарелок, пронзительные звуки флейт, визг, стоны и гудение волынок, монотонный грохот и громыхание барабанов, процессия со знамёнами, которые несут солдаты в щегольской «униформе», сверкающие мечи, штыки и тому подобные атрибуты тщеславия и смерти! Или ужас, который охватит вас, если вы будете лелеять надежду на то, что чистота и добродетель будущих поколений будут расти, а храмовые школы будут упразднены, уступив место стабильным ритуалам священников
компостеры! Когда, изучив свои личные потребности, вы постараетесь сделать свои привычки безвредными и соответствующими чистоте и добру,
вы сможете избежать унизительных впечатлений, вызванных вашим утренним общением,
которое было вызвано исключительно невниманием к вашему предыдущему опыту и советам Предвосхитителя,
который предупреждал вас о последствиях ваших действий. По тому, как на вас влияют
непроизвольные действия, вызванные несварением желудка, вы можете судить о
живых кошмарах, порождённых безумием, которые возникали на протяжении веков
зачаточное снисхождение, порождающее галлюцинации ваших нынешних
прогрессивных цивилизаций. Как только вы вступите в реалии само-
законодательства в его нынешней форме, проявляющейся в заботливом
стремлении к благополучию других, зародыш добра будет расширяться,
пока не охватит не только человеческую расу, но и низшие
животные формы в инстинктивной степени и мере».

Падре, чувствуя справедливость этого решения и добрую симпатию,
проявленную жителями Манатитлана и Гераклеи, не мог сдержать своего
от того, чтобы не выдать своей эмоциональной реакции. Эта
«слабость» заставила доктора Баахара, который внешне соблюдал
политическую дипломатию Гераклида, цинично провоцировать
его, открыто заявляя, что его детские слёзы объясняются тем, что он
принял грубо высеченные статуи Гераклида за христианские прототипы
его веры.
Несмотря на прискорбное унижение падре из-за отсутствия
вдумчивого рассмотрения, он не мог удержаться от язвительного напоминания
своему старому противнику, не трогай меня, о его более вопиющем предположении;
после минутного колебания он ответил: «Я обладаю лишь ограниченными познаниями в генеалогии, относящейся к мифологии, но я думаю, что не был более глуп в своих суждениях, когда принял статую в туманном утреннем свете за девственную мать с ребёнком, чем вы, когда судили о гераклейцах, поклоняющихся одному из ваших старых славяно-вендских божеств, потому что вы нашли статую, украшенную замаскированными под виноградные лозы киронскими мышеловками».

Эта всегда готовая к употреблению острота, уместная в данном случае, помогла рассеять
укоризненные тени, которые, казалось, нависали над падре.
вялая предрасположенность к тому, чтобы впасть в свои прежние глупые
инстинктивные решения. Наставления Доша также пробудили в нём
укоризненный страх, что его пример подорвёт доверие вновь прибывших к
эффективной неизменности примера Геракла; это пробудило в нём
решимость «сделать своё призвание и избрание надёжными» путём
вдумчивого отказа от прецедентных склонностей.




 Глава XXXIII.


Доктор Баахар, действуя в соответствии с предложением Доша, дал
за несколько месяцев до этого он посвятил своё внимание выращиванию
плодоносящих растений, кустарников и деревьев, но из-за отсутствия
объективного постоянства и проницательности его успехи были
загадочными с практической точки зрения. Вместо того чтобы изучать
практическую адаптацию плодоносящей растительности к требованиям
здорового питания, он довольствовался пересадкой редких растений,
вывезенных из окрестностей латифундии, не заботясь о развитии
плодоносящих культур, часто
посеяв на ветру с края обрыва те семена, на уничтожение которых у
индейцев-захватчиков ушли годы. К счастью, его демократические идеи,
провозглашавшие право на натурализацию в условиях свободы от
приспособляемости и быстрой смены должностей, дали его гражданам
мало времени, чтобы пустить корни, за исключением тех, кто
живет за счет уничтожения плодоносных растений. Тем не менее, несмотря на все его оплошности, случайность
иногда приводила к полезному результату, как и многие побеги
которые в процессе распространения семян приспособились к подходящей почве,
провозглашая своё трансатлантическое происхождение и способность к жизнеутверждающему
воспроизводству с предусмотрительной дальновидностью в выращивании. Его ботанические амбиции
находили полное удовлетворение в прослеживании их генеалогического
родства без проверки их плодовитости, за исключением химерических
догадок, основанных на прецедентных аргументах, выдвинутых самыми древними авторами.

 Под заботливым руководством необходимости инстинкты Изолиты
были обучены последовательному сохранению и развитию
Жизнеспособность и знания, которыми она обладала, несмотря на тяготы осады,
выходили далеко за пределы городских стен. Обладая развитыми
способностями к выявлению причинно-следственных связей, она,
поскольку её народ зависел от постоянного снабжения растительной
продукцией, стала практикующим ботаником, способным с первого взгляда
определить естественное родство плодов и корней, хотя и не знала
их технической классификации по родам, отрядам и видам. Посещение эмбрионального сада доктора вскоре после
После их бракосочетания она с удивлением обнаружила, что единственным процветающим растением была ядовитая венерина мухоловка, злой гений плодородной растительности, которая, однажды пустив корни в новой почве, оказывала сопротивление всем попыткам её уничтожить. Благодаря своей проницательности она осознала опасность, которую несло её беспечное выращивание не только для участка её приёмного сына, но и для соседних плантаций, которые при полном расцвете стали бы подвержены её заразительным посягательствам. Обладая быстрым консервирующим действием, она схватила диббл и
Прежде чем технический специалист по прецедентам успел помешать её практическим намерениям, злостный паразит был выкорчеван и повис на ветке дерева, подставляя себя солнечным лучам. Слишком поздно было что-то говорить, и теоретик в ужасе взирал на её дерзость, но хранил молчание, чтобы она не догадалась, что его иезуитское выращивание растения было причиной его пагубной экономии, несмотря на предупреждения соседей. Придя в себя, он увидел, как она выращивает одно растение за другим,
предавая их той же участи и подвергая опасности другие
чтобы удалить с их корней смертоносные щупальца, он возразил; но она
всё равно продолжала свою работу, поздравляя его, когда
обнаружила, что ни одно из щупалец не вышло за пределы его владений.
 Наконец, убедившись, что не осталось ни одного лишнего волокна, она тщательно собрала
все листья, ветви и усики, чтобы соединить их с материнским стеблем. Завершив поиски удушающих завитков
venoseminata, которые обвивались вокруг шеи, оказывая такое же смертоносное воздействие, как и широко раскинувшиеся под землёй корни, она молча
Она заменила эти многообещающие плоды, достойные выращивания, а затем, стоя в вопросительно-улыбчивой позе изящного призыва, стала ждать, чтобы узнать, насколько её Социус доволен. На что он ответил словами, искоса поглядывая на меня, наполовину со стыдом, наполовину с тайным недовольством: «Конечно, я понимал природу этого растения, но я хотел, чтобы другие росли вместе с ним, чтобы они могли превзойти его дурной пример, оправдывая наши театральные постановки, изображающие зло, чтобы они могли показать тень
о сохранившейся морали, ибо долг доброго — пристыжать злого;
что говорит один из ваших древних римских поэтов?

 «В дурной компании ты всегда должен показывать,
 что чистота может защитить себя и всегда расти».

_Изолита._ «Но разве ты не видел, что она уничтожала всё, до чего могла дотянуться?»

_Социус._ «Но, как и в войне, зло в конце концов истощает само себя, и,
посадив более выносливые растения, я бы со временем одолел его».

_Изолита._ «Но оно вскоре распространилось бы за пределы ваших владений.
 Кроме того, какой смысл возделывать землю, если она бесполезна?»
Растения были обречены на то, чтобы их постоянно пожирал этот паразит, не давая им
плодоносить. Если вы позволите злу расти и распространяться под вашей рукой
ради причинения вреда ближнему, когда в начале у вас была возможность
легко подавить его и полностью уничтожить, то вы будете нести
тяжкую ответственность как пособник».

_Социус._ «Но ваши советники из Манатитлана выступают за практическое применение
их школы лицемерия, чтобы их ученики были готовы к любым
обстоятельствам».

_Изолита._ «Да, но профессора так же безобидны, как и
доброжелательны».
как те, что я повесил на солнце, чтобы они выдержали палящий полуденный зной,
а плодородная почва была вне их досягаемости. Кроме того,
человеческие венусы служат предупреждением для себе подобных, а в своей
профессорской специализации на неблагодарности удерживаются от
распространения своего смертоносного примера».

_Социус._ «Но ваши советники из Манатитлана выступают за практическую пользу, которую
приносит разоблачение лицемерия; и их аргументы, подкреплённые примерами,
эквивалентны проповеди, а наши театральные представления основаны на
прецедентных постановках, что, по-видимому, является несущественным различием».
разница в реальности».

_Изолита._ «Как вы знаете, школа лицемерия в Манатитлане была
крайней мерой, навязанной им ритуальной двуличностью их
Сосед Ротпат, помимо положительного результата, полученного в результате разоблачения обманчивых несоответствий, которые влекли за собой постоянно растущие страдания человеческих рас, послужил разумным стимулом для выпускников-новичков, предложивших средства аураментального направления в их ауральной переписке с цивилизованными расами Гига.

_Социус._ «Вы говорите как манатитлан, находящийся под руководством. Это хорошо
чтобы ты подчинялась указаниям третьих лиц в общении со мной? Меня учили, что брачный союз должен быть священным, как единое целое, состоящее из частей, объединённых для единения с самим собой».

_Изолита._ «Если мы руководствуемся нашей взаимной выгодой, то не причиняем вреда, а помогаем другим, и благодаря постоянному взаимному обмену мы, в свою очередь, переполняемся благодарными чувствами радости. Мы, безусловно, не должны пренебрегать хорошими наставлениями из любого источника, которые дают нам преимущество в совершенствовании.
достижение счастливого союза. Как и мы, потомки Геракла, вы
признали близкое приближение Манатитланцев к счастливому совершенству
и должны объединиться с нами в благодарном выражении радости от того, что
они с удовольствием посвящают свой опыт нашему продвижению к счастью.
 Их примерная жизнь в благой чистоте, возрождённая в ответной
бесплотной любви, даёт нам более совершенную реализацию Творческого замысла
благодаря признакам восприимчивости. Если мы живем в зависимости от жизненной силы других, без
Взаимность, исключающая доверие, проистекающее из радостного
доверия бескорыстной добродетели, должна на самом деле играть роль
ядовитого семени, которое уничтожает полезную растительность,
разрастаясь в своих алчных злых наклонностях, которые приносят ему
разрушительное существование в качестве компенсации за вред, который он
наносит плодотворной добродетели своих соседей».

_Социус._ «Ваш язык выдаёт в вас философа из Манатитли, а не жену, которая, согласно нашему вероучению, должна во всём подчиняться мужу. У нас в Германии есть пословица: «Два литератора
«Философы никогда не смогут договориться в одном доме»; и ещё одна, которая гласит: «Лучше иметь жену, покорно слабую в интеллекте, чем сильную духом». Таким образом, вы поймёте, что из этого логически следует, что дети, рождённые от союза сильных, станут еретиками по отношению к вере предков, если их не приучать с ранних лет к примеру и исправлению выжившего родителя».

_Изолита._ «С внутренним одобрением чистоты и добродетели мы
предоставляем жителям Манатитли лучшее толкование Творческих
указаний, основанное на практическом знании, и благодарны им за помощь
подсказано хорошо проверенным опытом, направленным на сохранение
представления о нашей бессмертной привилегии жить вдали от грубого контроля
инстинктивных желаний, которые в сочетании с примером родителей
всегда живут с нами, несмотря на утраты».

_Социус._ «Я, конечно, хочу понять вас, а ещё лучше — чтобы вы поняли меня без посторонней помощи, которую я могу оказать. Ибо, как меня учили, для жены считается абсолютно необходимым
уважать своего мужа как главу семьи, признавая его превосходство,
покорная любовь, послушно и с удовольствием обеспечивающая
мирную уверенность в доме. Закон и порядок под
руководством мужа так же важны для сохранения домашней дисциплины,
как и общественной.

 _Изолита_ (печально улыбаясь). «Может ли союз существовать при
превосходстве одной стороны над другой, которая, по сути, диктует
подчинение вместо равенства? Любить у нас — значит быть любимым; и, как вы убедились, у нас нет резких противоречий,
вызванных эгоистичной снисходительностью, потому что мы признаём
непривилегированные особенности животного инстинкта,
в противоположность этому мы можем обратиться к потребностям тела в здоровой поддержке, в достаточной степени для здорового проявления
нежного равенства, сдерживающего тягу к чрезмерному удовлетворению, которое с материальным застоем является источником всех бед расы Гига».

_Социус._ «Так-так, я вижу, что жена Геракла подчиняется приказам невесты из Манатитлана».

_Изолита._ «Мы не хотим «диктовать или спорить», поскольку мы хорошо осведомлены о разном значении слов в приведённых примерах
с Гигасами. Но вы должны хорошо понимать, что без доверительного
единения в сочувствии наш союз будет бесполезен, и наш пример принесёт скорее зло,
чем добро. Именно благодаря осознанию благодарной признательности,
вызванной проявленной любовью, мы получаем впечатления от
счастья и, в более широком смысле, от бессмертия».

_Социус_ (смущённо). «Вы заставляете меня чувствовать себя из-за вашего нежного
ухаживания, в качестве самобичевания за мою неприязнь, как отец, который
наставляет своих детей, рекомендуя и подавая пример, в политическом
лицемерии, фехтовании и танцах, как в способах наслаждаться
жизни, в ожидании ответной любви; но я честно признаю, что мои инстинкты противится
уступкам; тем не менее я постараюсь во всём подчиняться вашему
ласковому руководству, ибо я полностью подавлен заблуждениями,
вызванными моими представлениями».

_Изолита._ «Я не стремлюсь к тому, чтобы ты подчинялась мне во всём,
но хочу, чтобы ты была со мной нежна, отвечая взаимностью на чистоту и доброту,
чтобы наше общение никогда не допускало эгоистичных отклонений, но
испытайте в повседневной жизни новизну нового пыла в любви.

 Голос падре, дрожащий от весёлого восторга, прервал благодарный ответ доктора Изолите, попросив его выступить в качестве судьи в споре, возникшем между ним и Мадоннастой по поводу прорастания боба. В ответ на его призыв доктор и Изолита подошли к его участку, где присоединились к громкому смеху Мадоннасты, который застал её за тем, что она пыталась воскресить несколько индийских бобов.
посадил, которые при прорастании были вынуждены подняться над
поверхностью. Первым приветствием Мадонны, когда она обнаружила его
неестественное занятие, был удивлённый взгляд, обращённый к его
лицу, чтобы понять, было ли его занятие шуткой, навеянной
обманчивыми последствиями его христианского воспитания, которое
внушало веру в материальное воскресение погребённого тела, или
простотой.
Его пантомимически выраженное отвращение к предполагаемому пренебрежительному отношению
к растениям при возвращении ему плодов его трудов по разделению материи на части,
Она отбросила свои первые впечатления о том, что он шутливо пытался
показать свою готовность искоренить старые предрассудки, основанные на
прецедентных привычках и обычаях. Его нелепо-презрительные жесты,
вызванные предполагаемой шуткой природы, быстро развеяли её страх,
поскольку стали очевидна истинная причина возвращения. Простота его
невежества вызвала у неё поток смеха, когда она удержала его руки от
дальнейшего святотатства. По её движениям и выражению лица он сразу понял,
в чём дело, и стал её отчитывать
знаками и словами убеждал её прислушаться к его мнению. Но, не в силах остановить её весёлое сопротивление его усилиям, он обратился к доктору
Баахару за советом по поводу телесного воскрешения боба.
 Узнав о причине вызова доктора, Изолита не смогла
сопротивляться желанию присоединиться к весёлым возгласам Мадоннасты. Но её собеседник с достоинством и серьёзностью, присущими учёному-профессору, начал излагать тщательно продуманное мнение авторитетного специалиста, основанное на технических характеристиках порядка, родов и видов,
в сочетании с предположительным анализом почвы; из-за чего падре прервал его восклицанием: «Боже милостивый, доктор, я просил света, а вы даёте мне тьму!» Дело в том, что мы
могли бы с таким же успехом сразу признать своё невежество и смиренно подчиниться
Гераклову направлению нашего суженого, ибо даже ваша незамужняя тётя, от
которой вы в основном зависели в своих теоретических идеях, проиллюстрировала
достоинство необходимости в подобной ситуации на примере безбрачия,
и ценность наших мнений стремится к тому же концу».

На что доктор ответил: «Если вы собираетесь стать мостом ослов
для прохода Манатитлана, то нам лучше перенестись в
ухо, где мы сможем более точно передать смысл».

 В ответ на намёк на его акцент падре возразил,
что имя доктора указывает на инстинктивный союз,
столь же отдалённый, как и его собственный, хотя и более простой и менее протяжный в
произношении. Эти перепалки, хотя и были цивилизованными по своей сути,
не привели к благородным результатам, поскольку каждая из сторон считала себя правой.
Добрая воля в возрождении их древнего обычая дурачиться в присутствии
их наречённых.




 ЗАКЛЮЧЕНИЕ.


Завершив с помощью консультантов историческую часть своей
делегации, предназначенную для первоначальной разработки обычаев и традиций Манатитлана
в рамках проекта по усыновлению Гиги, я призываю обратить внимание на
недостаточную ясность, в дополнение к моим собственным недостаткам, на
ограниченное разнообразие слов и терминов, используемых в языках и
диалектах цивилизованных народов для выражения нежной чистоты и
доброты,
с отпечатком реальности, не зависящим от эгоистичных различий,
навязанных произвольным правилом «моё» и «твоё». Как отражающий маяк для лучей любви Манатитлана, я старался писать под их диктовку с правдивой беспристрастностью, редко предлагая собственные комментарии или предложения. Тем не менее, я в полной мере осознаю, что, как медиум, я
подвергну себя, как мишень, осквернению инстинктивными
стигмами, которые так обильно пополняют словарный запас Гиги,
недостающий слов, наделённых ласковым выражением; но я чувствую себя так хорошо
защищённый инициатической силикотовой одеждой, принятой в Манатитлане,
что всепроникающая способность человечества источать запахи
изо рта и из-под пера окажется столь же безвредной, как если бы она была направлена
против моих диктаторов.

С уверенностью в том, что добрые септы и национальности ответят мне взаимностью, я буду с благодарностью принимать их сочувствие и наслаждаться свободой от раздражителей, несмотря на запахи, ворчание и рычание, исходящие из пасти. Если, возможно, будущее рас Гига будет зависеть от принятия Манатитлана
Система образования, разработанная для достижения законодательного
самоконтроля, освободит нас от бездумного подчинения устным и письменным
прецедентам, которые сделали страдание главной целью жизни, а не
счастье, и станет щедрым источником компенсации за пагубные
вклады, сделанные вопреки созидательным указаниям прогрессивного
инстинкта.

 Однако, несмотря на всю радость, которую мы ожидаем от
благодарных взаимных проявлений доброты, мы признаём, что в этом
есть эгоистичная печаль.
наше изгнание из Гераклеи в цивилизованный мир инстинктивной борьбы,
хотя и утешаемое ауральным присутствием наших фамильяров из Манатитлана.

 Р. Элтон Смайл, _Проскриптор_.

 В знак радостной подлинности мы, нижеподписавшиеся члены Тевтонского корпуса Общества Р. Х. Б., ставим свои подписи в подтверждение правильной интерпретации Историографом событий, происходивших под нашим наблюдением.

 ГИГАНТЕО XL., АДЕСТУС,
 _Дош из Манатитлы_. _Претор Гераклеи у Водопада_.

 М. ХОЛЛИДОРФ,
 _Директор Корпуса_.

 ЧЕШУЕКРЫЛЫЙ БААХАР,
 Энтомолог_.

 ОКТАВ МЕЛКОНОСЫЙ,
 _бужжащий куратор Sound_.

 ФАЛЬЦЕТ ЛИНДЕНХОФФ,
 _Стандартный куратор и рекордер
 Генеалогических звуков_.

 Почетные дополнения: ГИЛЬЕРМО УЭЛСОН.,
 _Наставник_.

 ДИЕГО ДАУ,
 _Натуралист_.

 НАСТОЯЩИЙ СЕЛЬСКИЙ ЖИТЕЛЬ ГРИНВУД,
 _Экспедиционный помощник_.

 ПАДРЕ СИМОН,
 (_под протестом_) _Мифологический
 Хранитель душ_.

 ДЖЕК И БИЛЛ СМИТ ИЛИ ДЖОНС,
 _Сыны Нептуна и добровольные помощники_.





 ПРИМЕЧАНИЯ ПЕРЕВОДЧИКА

 1. Добавлен раздел «СОДЕРЖАНИЕ».
 2. В книге не было главы под номером IV. Остальные главы были пронумерованы соответствующим образом.
 3. На стр. 187 слово «недавнее» было заменено на «недавнее из недавних».
 4. Французский абзац в нижней части стр. 256 был без диакритических знаков.
 5. На стр. 273 изменено «полностью высушенный» на «тщательно высушенный».
 6. На стр. 298 изменено «ты был» на «ты была».
 7. Исправлены опечатки.
 8. Сохранены анахронизмы и нестандартные написания в печатном виде.
 9. Курсив в _подчеркиваниях_.


*** ЗАВЕРШЕНИЕ ПРОЕКТА «ЭЛЕКТРОННАЯ КНИГА ГУТЕНБЕРГА «МАНАТИТЛАНЫ» ***