Живое и мертвое

Иллюстрация: создана нейросетью  Starriay
Литератураня редакция: Милар Оманова


Осень постепенно вступала в свои права, поскрёбываясь по ночам в окна потным когтем начинающихся заморозков и выдыхая в печную трубу ухающими звуками совы-полуночницы. Все вокруг постепенно угасало в преддверии зимнего сна, а обитатели Призрачного Леса готовились к извечному переходу на Темную сторону Полуночи, что длится до самой весны.


Дни становились короче, ночи же все больше и больше накрывали сознание Сумеречной Ведьмы незаданными когда-то вопросами и тем более неполученными ответами. Она становилась все молчаливее, могла часами смотреть в окно или бродить по угасающему Лесу и возвращалась ближе к полуночи, а то и под самое утро, заставляя нервничать не только Кузнеца, но и Домовых. Больше всех, казалось, был озабочен Кот, который буквально поселился на подоконнике и таращился во тьму, нервно подергивая усами. Только Кот знал, куда пропадает Ведьма и в какой компании. Каждый раз около полуночи недалеко от избушки начинала клубиться серебряная пыль, и из нее появлялся Дивный Олень. Подхватив Ведьму, он взмывал в бездонное осеннее небо, и возвращались они, только когда начинался рассвет. В ту ночь, когда Сумеречная Ведьма, умчавшись верхом на Олене, не вернулась домой, на избушечном совете, состоявшем из Кота, Дракона и Домовых, было решено отправиться к Мастерам Эриесу и Ольгуриену Пайсису за советом, а также при случае заглянуть в Волшебное Зеркало, которое было вполне способно прояснить ситуацию.
А тем временем…


                * * *


Набродившись по Призрачному Лесу, Сумеречная Ведьма потихоньку подходила к дому. На душе у нее было не то чтобы скверно, но казалось, будто невидимая печаль, словно вор, прокралась в самое ее естество и разъедала душу непрошеными мыслями, которые торопили ее, требуя снова отправиться в странствие, гнали ее прочь. На плечах Ведьмы лежал тяжёлый груз, неведомо откуда взявшийся. Почти каждый вечер ее встречал Мудрый Олень, с которым было легко и просто скользить по граням разных реальностей, заглядывать в потаенные уголки Вселенной, дотрагиваться до кончиков сверкающих холодных звезд и вздрагивать от щекочущих прикосновений шального звездного ветра.

Со временем ей стало казаться, что снова настала пора покидать тех, кого она любит, чтобы продолжить свой неведомый путь в переплетениях перекрестков судеб, но одновременно что-то в ней самой противилось этому, как будто с новым витком дорог она могла потерять то, ради чего билось ее сердце.

Этими мыслями она наконец поделилась с Оленем, который внимательно выслушал ее и сказал: «Сегодня нас ожидает необычное путешествие, душа моя. Сдается мне, ты пытаешься сбежать из тюрьмы, которую построила для себя сама. А поскольку у тебя уже есть Ключ, ты сможешь увидеть свое творение без прикрас и иллюзий. Не могу тебе обещать, что это будет приятно, впрочем... — Олень мотнул головой куда-то влево, — сегодня открываются Врата в прошлое. Ты должна все увидеть сама и пережить это снова.

Если сумеешь освободить ту часть себя, которая требует от тебя постоянного бегства, то мытарства и терзания твои прекратятся, и ты сможешь жить без оглядки на… — олений глаз хитро подмигнул Ведьме, слушавшей его, затаив дыхание. — Уверен, у тебя все получится. Пора отправляться, время близится к полуночи, Врата скоро откроются. А тебе еще нужно успеть вернуться к тем, кто по-настоящему любит тебя».


Олень преклонил колени, Сумеречная Ведьма легко вскочила ему на спину, и они понеслись по звездной тропе куда-то ввысь и вдаль. Именно сегодня Ведьме было ужасно холодно, казалось, что Синий Ключ насквозь прожигал ее грудь, вонзаясь в кровь мириадами тоненьких иголочек. «Мы отправляемся в мое прошлое», — пронеслась мысль, от которой ей стало трудно дышать.

«Туда, где находится замОк, открывающийся твоим Ключом», — вторил ей голос Оленя. Едва не теряя сознание, она обнаружила, что они двигаются сквозь проплывающее мимо облако, пронизанное лунным светом. Светом Другого Мира. Сумеречной Ведьме казалось, что она уже окончательно заиндевела под лучами ярких изумрудных звёзд, когда внезапно Олень стал снижаться, и перед ними появилось огромное поле, усеянное светящимися шапочками крошечных цветков, мелодично покачивающихся на тонких стеблях. Вместе они составляли какой-то интересный узор — она никак не могла вспомнить, где его видела, хотя он определенно был ей знаком.


Олень мягко опустился на землю на краю дивного поля, граничащего с лунным массивом Изнаночного Леса. «Тебе туда, — сказал Олень, указав Ведьме на тропу, ведущую куда-то в середину поля. — Я буду ждать тебя здесь, как и обещал. Где бы ты ни была, я — рядом. Иди. Это Поле Живых и Мертвых, которое появляется всего лишь раз в году, в ночь перехода. Используй свой шанс, освободи ту часть себя, что по-настоящему нуждается в свободе». Обняв Оленя и вдохнув его запах, Сумеречная Ведьма отправилась по тропе, появляющейся прямо у неё под ногами. И она увидела…


Чуть поодаль стоял великолепный дом, по внешнему виду которого было видно, что его выстраивали тщательно и неторопливо. Он был безупречен настолько, насколько может быть безупречным строение, порожденное человеческим разумом и фантазией, не ограниченной нехваткой материалов. Белые его стены, казалось, излучали сияние лунного камня; на резных ставнях были выточены такие дивные узоры, что никто никогда бы не догадался, что на самом деле это была изысканная, крепкая, выточенная в соответствии со своим прямым назначением… тюрьма. Тюрьма, из которой не было выхода, впрочем, как не было в нее и входа. По крайней мере, Сумеречная Ведьма не обнаружила ничего похожего на дверь. «Ключ. У тебя есть Ключ», — вспомнила она слова Оленя и приложила свою подвеску прямо к стене. «Я хочу увидеть все таким, как оно есть, без прикрас и иллюзий», — подумала она. И шагнула внутрь.


Это был дом ее мечты: достаточно большой и одновременно уютный, дом, в котором хватало места для всех, ради кого она жила свою жизнь, дом, которым можно было гордиться. Все здесь было идеально: она узнавала в этом доме каждый уголок, половицы, лестницу, ведущую на второй этаж. Поднявшись по ней, в одной из комнат она обнаружила маму, играющую на старом пианино, которое когда-то стояло в их родовом гнезде; откуда-то снизу раздавались звуки лобзика, которым когда-то ее отец выстругивал необыкновенной красоты мебель. Неожиданно до ноздрей Ведьмы донесся запах тех самых пирожков, которые умела печь ее бабушка, и она сломя голову кинулась в сторону кухни, обнаружившейся на первом этаже. Забыв обо всем, Сумеречная Ведьма с головой погрузилась в эту жизнь — жизнь, в которой она была главным устроителем праздника. Жизнь, в которой было все так, как ей казалось правильным и знакомым. Все дни ее были заполнены заботами о близких и придумыванием новых срочных дел. С течением времени все устоялось, она забыла, кто она и откуда пришла, дивный дом казался ей оплотом и чем-то навеки устойчивым.


Однажды ночью ей приснился сон, в котором кто-то смотрел на нее грустными зелеными глазами и беззвучно повторял какое-то слово. Ключевое слово. «Ключ!» — словно молния пронзила сознание Сумеречной Ведьмы. Она подпрыгнула на кровати, на которой спала, и… упала на прогнивший деревянный пол. «Где я и как сюда попала? Где мой Ключ?» — судорожно шаря руками вокруг себя, она едва не лишилась чувств, когда из стены к ней вышла она сама и протянула ей утрату. «Ты вернулась в свою тюрьму, в которую заточила часть себя, то есть меня. Если ты сейчас вспомнишь, когда ты это сделала, то сможешь вернуться к тем, кто ждет тебя в твоей настоящей Жизни. Здесь уже давно никого нет, только я одна. Ни живая, ни мертвая. Вспомни, вспомни, вспомни...» — призрачная Ведьма посмотрела ей прямо в глаза. «Сколько нам сейчас лет? — Сумеречная Ведьма едва ворочала языком. — Сколько?» «Двадцать один, — прошелестел призрак. — Ты оставила меня здесь, наказав за предательство, которого не было. Возможно, ты даже не помнишь об этом. Если вообще знаешь. Вспомни, что произошло вечером накануне смерти мамы».
У Сумеречной Ведьмы потемнело в глазах, грудь сдавила такая тоска, что стало нечем дышать. Она вспомнила. До мельчайших подробностей. До минуты и секунды. Последний вечер, когда она не пожелала доброй ночи самому важному человеку в своей жизни, и утро, которое для нее так и не наступило.


«Она не желала, чтобы ты провела свою жизнь, терзаясь от того, что не смогла остановить Саму Смерть. Это не в твоей власти, и никогда не было. И твоя жертва была напрасной. Ведь наша жизнь принадлежит только нам, а ты распорядилась ею как разменной монетой, желая выкупить свою мать из Мира мертвых и вернуть ее в Мир живых, — сказала Призрачная Ведьма, печально покачав головой. — Пойми, что от того, что ты сама лишила себя счастья, ничего хорошего не вышло. Дети всегда любят своих родителей такой неистовой любовью, что готовы оторвать себе руки и ноги, вырвать из груди сердце, лишь бы спасти тех, кого они любят. Но сейчас ты уже другая, ты можешь исправить то, что исправить можно и нужно».
Из глаз Сумеречной Ведьмы нескончаемым потоком хлынули слезы, смывая с души груз вины и ответственности за то, над чем она никогда не была властна. Словно тяжёлый камень свалился у нее с самого сердца, открывая ей новый мир, в котором более не нужно было испрашивать разрешения на счастье.


«Да, тогда ты думала по-другому, — молодая копия Сумеречной Ведьмы улыбнулась. — Но сейчас мне так радостно от того, что ты наконец нашла меня. Забери меня отсюда, здесь уже все обветшало и сгнило. Выпусти меня на волю. Я хочу жить и дышать вместе с тобой, танцевать под луной и солнцем, любить и быть любимой без той ответственности, что ты возложила на меня». «Никто не умрет из-за того, что я счастлива, — прошептала Сумеречная Ведьма и обняла себя ту, что так долго прожила одна в красивой, но полностью прогнившей тюрьме. — Прости меня, Душа моя. Я забираю тебя из Не-жизни, потому что ты — живая. И ты — моя».
Призрачная душа радостно вдохнула и соединилась с телом Сумеречной Ведьмы. В этот момент произошло сразу несколько событий. Стены дома-тюрьмы начали истончаться и гнить прямо на глазах; Ведьма схватилась за Ключ, изо всех сил стукнула кулаком в стену, в которой тут же образовался проход, и выпрыгнула наружу.


«Успела вроде», — подумала она, и вдруг небо раскололось надвое, и в дом, в ее безупречно отстроенный дом, ударила молния. Оцепенев от ужаса, она смотрела, как вспыхивают его стены и сгорают, как будто они были сделаны из картона; как разваливается на куски все то, что когда-то было тщательно выстроено и прилажено; как разлетаются тени и исчезает с лица земли все то, что было так дорого ее сердцу.


С каким-то изуверским наслаждением наблюдала она, как синим пламенем горит то, что она считала правильной жизнью, как исчезают из подлунного мира мнимые преступления и незаслуженные наказания. Вскорости от всего строения осталась лишь кучка пепла.


В следующее мгновение небеса разверзлись, и на землю хлынул дождь. Животворящий ливень, вливающий силы в разгоряченную после пожара землю, смывающий сажу с ее лица и оставляющий после себя ощущение свежести и жизни. Поддавшись новому настроению, плача и смеясь, Ведьма закружилась в танце под струями небесной воды, потом упала на мокрую землю и затихла, прислушиваясь к пробуждающемуся Миру живых.


Глядя в начинающее светлеть небо широко распахнутыми глазами, Сумеречная Ведьма ощутила небывалое спокойствие и силу, проникающую из недр земли в каждую клеточку ее тела, вдыхала послегрозовой воздух и ощущала себя единым целым со всеми мирами сразу. Она чувствовала: вернулась огромная ее часть, вместо груза душевной пустоты и тревоги появилась утраченная когда-то искра, от чего ей все вокруг стало видеться как-то иначе: ярче, живее, насыщеннее.
Усевшись, она посмотрела на то место, где еще недавно полыхал пожар. Из пепелища пробивался росток. В предрассветном тумане из земли вырастал удивительной красоты сочный бархатный мак. Луна и Солнце, казалось, задержались на небосводе, чтобы вместе поприветствовать чудо новой жизни, коснувшись его тонкими кистями своего света. Цветок раскрылся, и из него полилась чистая, проникающая даже в самые потаенные уголки души музыка. К Сумеречной Ведьме вернулась радость жизни.
Она дотронулась до Ключа, висевшего у нее на шее, и вдруг очутилась рядом с Оленем, ожидавшем ее у самой кромки Поля.

 «Ты вернулась, — Олень, как ей показалось, выдохнул с облегчением и внимательно посмотрел на неё. — У тебя все получилось. Ну, что ж, теперь нас ждет Река Жизни, которая смоет с тебя следы пребывания в Том Мире, а еще…» — как всегда не договорил Олень. Они понеслись дальше, влекомые чарующими звуками к великой Реке, и опустились на ее берег.


Чумазая Ведьма снова слезла с Оленя и вопросительно уставилась на своего Проводника, ожидая дальнейших указаний. «Теперь тебе предстоит пройти по дну Реки Жизни, чтобы ты смогла вернуться домой. Туда, где тебя ждут те, кто дорог тебе и кому дорога ты. Ничего не бойся и помни, что я всегда рядом с тобой», — Олень слегка подтолкнул головой Сумеречную Ведьму. «Я очень тебя люблю», — тихо проговорила она и вступила в полноводную стремительную Реку Жизни, которая, подхватив ее, понесла по течению, увлекая в свои глубины. «Я тебя тоже», — встрепенулось в очередной раз сердце Оленя, и он растворился в утреннем тумане.



                * * *


«Она скоро появится в нашем Лесу. Её Проводник сделал все правильно. По крайней мере, наше Волшебное Зеркало показало нам все, что мы должны знать. Эриес, друг мой, налей нашему Кузнецу чего-нибудь покрепче и поспокойнее, а то из него пар уже валит, — Ольгуриен Пайсис с сочувствием поглядел на Кузнеца. У того дергался глаз, и дышал он уже с присвистом, выпуская клубы дыма из ноздрей. — Это ее прошлое, с которым ей пришлось бы так или иначе столкнуться. У таких, как она, всегда есть Проводник меж мирами. Но вернуться она хочет к тебе, ведь ты — часть её самой. Если она тебе так дорога, ищи второй Ключ».


Кузнец внимательно посмотрел на Мастера починки чужих Зеркал, как-то весь собрался и отправился, надо полагать, на поиски Синеключевой пары.
Кот согласно кивнул, устроился рядом с Ольгуриеном Пайсисом и мысленно пожелал своей Ведьме и ее Дракону удачи.