Когда развели мосты

СЕРГЕЙ ПРИХА - http://proza.ru/avtor/shambala926 - ТРЕТЬЕ МЕСТО В КОНКУРСЕ "Я ПОМНЮ ЧУДНОЕ МГНОВЕНЬЕ" - Международного Фоднда Великий Странник Молодым

Кто придумал такое блеклое название - "белые ночи"? Никакие они не белые, даже крошечки белизны я не обнаружил в ту июньскую ленинградскую ночь. Я вовсе не люблю и никогда не любил прогуливаться ночами, но по своей наивности влип тогда в историю. Вот как это было.
Учась в горном институте, я еще и работал по НИСу на кафедре минералогии. Многие студенты тогда подрабатывали: кто уголь грузил ночами, кто долго не возвращался с поля, гребя лопатой деньги на северах, а я вот так - простенько, но со вкусом. Мы уже должны были лететь в Прибайкалье исследовать месторождения слюды, но эти преподаватели -  те же студенты, дотянули сдачу отчета до красной черты. И вот мы сидим по четырнадцать часов в сутки: кто пишет, кто рисует разрезы, а я печатаю фотографии в своей фотолаборатории и редактирую тексты.
- Мне пора, через час мосты разведут, - говорю я аспиранту Мише, пытаясь разлепить глаза, ставшие уже красными, видно, от красного света.
- Ты же бегун, до Благовещенского десять минут бега, - невозмутимо ответил Михаил, совсем помешавшийся на своих пегматитах.
Через полчаса я нырнул в ту ночь, явно напоминавшую мне томное свечение опала. Был в ней и загадочно переливающийся свет, когда солнце, едва уйдя за горизонт, уже спешило назад, будто забыло сказать что-то важное людям. А люди прогуливались по набережной исключительно парочками. Мой бег у них вызывал смех, плоские шуточки так и сыпались мне в спину.
- Да она уже не ждет.
- Динамо бежит?
- Остановись, жизнь пробежишь.
Ну и еще много всего. Надо же блеснуть остроумием перед дамами.
И я остановился. Сошел по гранитным ступенькам к самой воде, где мерзнет Крузенштерн, отвернувшись от величественной Невы, и тут случилось чудо. Крылья моста начали медленно подниматься. Я уже представлял огромную птицу - вот сейчас она потянется после сна, резко взмахнет крыльями и полетит вместе с другими, оставив Неву совершенно без украшений.
Корабли шли друг за дружкой, прямо - флотский детский сад. Одни недовольно гудели, другие что-то пели басом. Капитаны, видно, чтобы не заснуть, переговаривались по громкой связи.
- Эй, на барже, чем таким вкусным несет из камбуза?
- Что за корыто впереди вихляет? Ты в створ-то попадешь?
" И что я не пошел в мореходку? - думал я, - вот мог бы так же плыть к опаловому рассвету".
Сидеть на холодном граните - не лучшее удовольствие, и я двинулся в сторону Сфинкса. И надо же!  Просто чудо! Около него стояла совершенно одинокая девушка с безобразно мокрыми глазами. " Может, на них выпала роса? "- подумал я, но мои оказались сухими на ощупь. Издалека я успел услышать:
- Сфинкс, миленький, ну скажи, что мне теперь делать?
- Тоже не успела?  - осмелился я спросить у девушки, явно студентки.
Есть в них что-то такое, что отличает от остальных, какая-то утонченность во взгляде.
- Нет, я дома. Вот здесь  учусь, - она показала на Академию Художеств, - а мой дом на Шестой линии.
- Надо же, как романтично! А я вот совсем не умею рисовать. Хотел пойти на реставратора, а там смотрят рисунки, вот так в горный и поступил. Теперь уже не жалею.
Девушка посмотрела на мою нашивку с розой ветров, и ее унылое личико сразу засветилось.
- Да ты тоже романтик! Наверное, эти разведенные мосты собрали  всех романтиков Ленинграда!  Только меня сегодня тоже развели. Просто дура! У вас что, у всех только одно на уме?
- Нет, у меня много всего на уме, голова просто нафарширована увлечениями.
Так мы познакомились. Таня, так звали этого ангелочка с прорезающимися опаловыми крылышками, к моему удивлению, предложила:
- Пойдем ко мне, я уже совершенно окоченела, да и у тебя зубы постукивают.
- Это от волнения. Ты снимаешь комнату?
- Нет, с родителями живу, они крепко спят в другой комнате, не разбудим. Я просто хочу показать тебе свои картины. И только. Ну ладно, еще чаем напою.
И мы пошли. Нет, пожалуй, полетели. Невысоко, чуть выше парапета, потом на уровне первых этажей старинных домов, какими-то узкими улочками, про которые я и не знал, хотя Васильевский остров тоже стал родным. Мерцающий ветерок зарождающейся любви уже развевал наши волосы. Тогда я, пожалуй, и поплыл бы через Неву, скажи она, что живет на том берегу.
Ее комната окунула в древность резной мебели, овальных зеркал, оранжевого абажура, а неуклюжий мольберт посреди  настойчиво звал творить красоту. Запахло грузинской заваркой. Из носика пузатого чайничка зажурчала желтая струйка, впрочем, я больше смотрел на ее пальчики и жалел, что далеко не Микеланджело. На тарелочке красовались колечки пышек, между которыми игриво торчали конфетки "Белочка".
 Согревшись чаем, она достала свои работы, в основном, акварели. Как и она недавно, они тоже плакали то дождливым осенним днем, то белой ночью над разведенными мостами, будто  в мире больше нет ничего достойного для изображения. Да, небо везде напоминало опал, и я рассказал ей все про этот удивительный камень.
- Мосты соединяют. Вот мы с тобой, как в песне - два берега, а мост - словно протянутые руки.
Мне действительно захотелось ее обнять, я уже протянул руки...
- А когда мосты разводят, - продолжала она, - люди опять становятся одинокими. Сережа, мне так захотелось написать твой портрет, я в твоих глазах вдруг увидела весь мир. Ты будешь стоять непременно на фоне Невы. Придешь еще?
- Я на днях уезжаю - "за туманом и за запахом тайги".
Она улыбнулась.
- Ну вот, опять мост разводят. Просто какой-то злой рок.
- Но может, мы встретимся в сентябре? - с надеждой спросил я.
- Да, конечно, я дождусь.
***
Мне часто снится один и тот же сон:  я бегу по поднимающемуся крылу моста, цепляюсь за его край, повиснув на руках, и  все смотрю и смотрю на тот берег...
Новые мосты стали строить повыше, их совсем не надо разводить, но еще держит  та невысказанная ночь, будто кто-то совсем забытый меня еще ждет.
 

На Конкурс "Я помню чудное мгновенье" - http://proza.ru/2024/10/01/413 - Международного Фонда Великий Странник Молодым