Вахта. Шесть мостов в глухомани

   От http://proza.ru/2022/02/20/254

       Под  аккомпанемент слаженного хора поддатых могучих мужиков,  мы в Кафе вкушаем:

- по-деревенски   пышные махины котлет, если и избыточных, то уж только содержанием в них свежего мяса;
-да к тому же поедаемых с гарниром из ещё более пышного картофельного пюре;
-да запиваем всё это изобилие из полнёшеньких кружек ароматного кофе, сваренного на сгущённом молоке - 

 А тем временем, для - осовевших от принятой пищи - путешественников  уже подан ко входу деловито тарахтящий экипаж в упряжке из ста восьми лошадиных сил.  Это трактор Сотка, поигрывая своим фаркопом, приволок сюда автомобильного вида телегу и терпеливо ожидал, пока советские едоки картошки с мясом соблаговолят занять себе места прямо на  тележном полу.

                Наконец все развалились прямо по-барски; и трактор поволок их - мимо общежитских бараков - торной среди долины дорогой, в сторону леса.
                Совсем скоро дорога пошла среди кустарников, перемежаемых открытыми пространствами, чтобы вновь пошли кустарники  - но уж погуще - среди них и родные берёзки да черёмуха наперебой являли свою красу.

                Час пути шёл за часом. Красоты окрестностей уже никого не впечатляли, и даже спелые среди леса  ягодники смородин - и красные они, и чёрные  -  пропускались  путешественниками безо внимания. Но и дремать что-то не хотелось. Оставалось лишь сиднем сидеть среди этого обыкновения щедрот природы.

                Один только тот, уже знакомый нам ангарский  разрушитель бабской безмятежности,  и сам нынче так возбуждён, что не сидел на месте. Он то и дело соскакивал с телеги и начинал шуровать по кустам. Когда уже мы отъезжали на приличное расстояние, он ускорял шаг и быстро догонял экипаж. Однако долго среди нас не задерживался - возобновляя  свои рыскания по кустам.

                Невеликая речка, оказывается, протекала в этих кущах. И мало-помалу стала являть себя  народу извилинами русла. Всё чаще и чаще, так что дорога наша завихляла в попытке избежать контакта с водотоком. Так что наш непоседа иногда и терялся из виду за поворотом. Но ненадолго.

                И вот случилось так что,  по обыкновению своему,  присев среди безразличных к его метаниям наших тел, он как-то по-особенному засуетился: принялся похлопывать себя по бокам, в карманы полез, и даже стал выворачивать их перед нашими удивлёнными рожами. Потом задумался, но не надолго; вскочил и обогнав трактор, взмахнул трактористу  перекрестьем рук.
- Стоп! – знак этот ведан каждому, кто хоть как-то да связан с техникой.

                Трактор встал как вкопанный. Из кабины высунулся тракторист. Видно было по всему, что он удивлён командными действиями своего  пассажира.
                Пассажир же этот тут же что-то принялся горячо говорить, показывая рукой туда, откуда мы теперь уезжаем.

                И мы все спешились в недоумении, сбились подле трактора в кучу, да и, под приглушенный говор  Сотки, узнали, наконец, в чём же заключается  проблема нашего движения вперёд.  Она - буквально в документах. Те вывалились  из  карманов  знатного прыгуна где-то там.

                Ну так и не отправляться же на поиски  всем комплектом человеческих и лошадиных сил внутреннего сгорания.
Логично!

                И наш прыгун побрёл, способом грибника петляя по тропе своей памяти. А мы-то теперь уж никуда не едем.

                Так ведь зачем же надо было забавнику лазить по кустам; неужто ягодок захотелось покушать? Да там, куда мы приедем - всего-то в получасе ходьбы - есть напротив наших ночлежек горушка, замечательная тем, что - по мере возвышения всего-то на полторы сотни метров - сменяют одна другую полосы произрастания ягодников: смородина красная, смородина чёрная, голубика, черника и, наконец, на самой вершине созревает ковром брусника. Если подниматься по склону неспешной походкой, то уже у голубичника ростом выше тебя становится  вдруг противно есть эти ягоды размером с виноград. А глазам-то всё ещё мало. Тут только и остаётся что в-сердцах отряхнуть назойливо  торчащий куст. И уж подумаешь - не вернуться ли тебе на базу, да на кухне напиться чаю не сладкого,   но с оладышками.
                А этот – надо же тебе – допрыгался тут.

                Погода же в ту пору вовсю благоприятствовала  нашему  пустому времяпрепровождению. Да и куда  бы нам спешить? Разве что на смену. Успеем ещё наработаться! Так что – радуйся божий сын, жизни на вольной воле.

                Радоваться пришлось не долго. Совсем скоро появился повеселевший от находки наш товарищ; и Сотка опять включилась в работу.

                А речка заявляла о себе теперь уж всё более решительно. Берега  стали  местами обрывисты, и объехать их не было возможности. Разве что съездом в хрустально чистые воды спрямлять наш путь.

                Оставалось проехать нам меньше десяти километров, как  один за другим  возникли над водами срубленные из толстых брёвен совсем новенькие мосты. Они неподалёку один от другого на извивах русла соединяли берега так над ними высоко, что нечего было и помышлять взгромоздиться на сооружённое полотно даже если и техникой  сверхвысокой  проходимости. Всего шесть их было здесь-  искусственных сооружений препятствия движению.

                И по всему заметно было, что никто и не заморачивался этим обстоятельством, без труда объезжая мосты бродом.

                Вот и мы объезжали, пока не открылся вид на два наших барака, тоже рубленных из лиственницы, но, в рост человека приземистых. Там, внутри,  стояли наши койки, под которыми ожидала работяг чумазая спецовка. Сегодня же к ночной смене ты наденешь  её, и выйдя размеренной походкой  к своей буровой, начнёшь  эти бесконечные спуско-подъёмы, кувалдой выбивая из колонковой трубы керн  очередной проходки.

                Керн этот представлял из себя липую колбаску фиолетово коричных цветов. В конце своего появления колбаска переходила в откровенную глинистую жижу, обдававшую помбура с ног до головы. Но танки ведь грязи не боятся. Вот и прёшь в ней безо всяких комплексов, как будто бы эта жижа и есть та самая  первородная субстанция из которой-то  и произошла жизнь на нашей планете.

                Не эти ли космогонические мысли   так отвращали меня от греховного, что я невозмутимо переносил все тяготы грязной работы? Я и был сосредоточен, игнорируя все элементарно естественные  реакции  своего бурильщика. Пока однажды, получив прямо в лицо смачный шмат разноцветной грязи,  не выматерился наш помбур изящно - со всей экспрессией опыта  жизни в родной своей социокультурной среде.

          Бурильщик, однако же, повёл себя неадекватно: сотрясаемый счастливым смехом, он повалился на рычаги и заржал на всю тайгу:

- Ну, блин, наконец-то, сломал себе целку. А то ведь – пашешь  дундуком, как чурбан. Вот теперь-то ты точно - буровик.

Про которого и песня-то бардовская давно уже сложена:
-Вечно, мол, пьяный, вечно злой – сменный мастер буровой.

                Остаётся только признать, что ради этой вот плодотворной грязи  на болоте с гибнущими от старости кедровниками и происходит сама эта  поисковая тайна. Для которой-то - вдали от человеческих селений в глухой тайге Саянских предгорий и поставлен был парк емкостей под ГСМ, выстроен посёлок с Кафе здоровой кухни;  да проложен тракторный путь в кустарниках у речки с её шестью мостами девственной непроходимости.

                Когда среди смены ты устраиваешь себе перекур, не обязательно доставать безразличный для тебя табачок.  А, прежде всего - берёшь в руки топор и нарубаешь рядом  - в стволе буреломной кедрины -  щепок, от которых тут же разгорается жаркий костёр, до этого просто тлеющий в теле ствола во всё время проходки очередной скважины. На этом-то огне и варишь чай, разогреваешь консервы –это нам и перекус. За время его совершения весь слой грязи на помбуре подсыхает в корку. Так что –вперёд! погнали по новой углублять скважину в тайну недр земли сибирской.

                Ничего не знал я тогда из того, что же готовит мне проруха-судьба. Что назначила она  этому  пареньку с буровой. Да и зачем это: и думать и знать? Когда делай что должно, а будь - что будет.

                И было так…

                Теперь-то уж точно остаётся здесь осветить тему: зачем нам вся эта романтика и почему так эффектно? – но уж осветить с позиции наблюдения,  недоступной тогда фантазиям семнадцатилетнего второкурсника крутого техникума, а уж  стороннего-то наблюдателя - вне зависимости от возраста - и тем более.

26.11.2024 15:58
Продолжение http://proza.ru/2024/11/29/345