Добро побеждает зло...

Возвращался я как-то из Восточной Сибири, где почти месяц болтался как бродяга, из немного измененной песни: «По диким снегам Забайкалья». Ночевал в снегах. Топил снега для чая. Мылся снегом. На воде из снега варил еду. Затем много дней тащился на поезде от станции Иркутск Пассажирский. Наконец, очутился на станции другой - Москва Октябрьская. Москва Октябрьская — это удаленный вокзал на нашей Петербургской железной дороге на самом ее краю. Дальше ничего нет, ну, может быть, Казань. Хотя Казань — это уже другая дорога, Горьковская.

Подхожу к поезду собираюсь зайти в вагон, а тут проводница. Говорит мяко, но настойчиво. По-доброму... но как со зла.

- Я тебя милок не пущу. С места не сойду, а в вагон тебе, лист кленовый, пути нет. Ты бы еще с танком сюда пришел, не то, что с велосипедом!

Обидно мне стало. Что, говорю, ты несешь, мать…. В смысле, мать честная? О каких танках речь? Вот у меня и документ есть. Видишь? На мое имя! Официальный ответ! Читай шапку: Министерство путей сообщения! Кому пишет? Мне пишет! Что пишет? Можно говорит тебе, Илья, а равно как и другим пассажирам, возить велосипеды в разобранном виде, в чехлах и прямо на багажных полках. Видела? Какие времена стоят, какие времена! Не побоюсь этого слова - такие! Такие времена! Любой еврей может написать в русское министерство, и оно ему ответит! По имени ответит! Ладно, что по имени.  Фамилии не убоится. Читай, а главное — исполни!

- Чтобы в вагон? С велосипедом? Не бывает так. Иди, милок, своей дорогой.

Послан я, значит, прямо по песне. Например этой: дорогой длинною, по полю минному…

Что ж такое творится-то на дальних подступах к Петербургу? Ярость во мне взыграла. Неужто не попаду домой после стольких скитаний? А я уже месяц не надевал белых рубашек, не спал на кровати. В опере не был! В опере! Это вам не в цирке. В цирке, кстати, я прямо сейчас! Это цирк какой-то а не железнодорожная станция!

Раззудись, плечо!
Размахнись, рука!
Ты пахни в лицо,
Ветер с полудня!
 (Алексей Кольцов)

Раззудилось значит, плечо, взял я проводницу и из вагона выставил. Иди, говорю. Учи матчасть!  А я пока поехал.

Что греха таить. Страшен я был во гневе. Слова «иди» прозвучали на весь перрон.  Не только проводница куда-то исчезла, но, кажется, что часть пассажиров побежала билеты на другой поезд менять. Ох зол я был! И со всей же злости вошел я в неохраняемый более вагон.

Впрочем, наш рассказ не о победе зла! В нашей жизни-то завсегда побеждает именно добро!

Расположился на местах, положил велосипед на полку.. Все как положено… Сижу. Думаю.

- Шакал я шакал. Проводницу! Женщину! Из поезда выкинул. Глазами вращал страшно. Злился ужасно. Кричал??? Кричал. А чего кричал? Что именно кричал? Иди! Кричал. А куда ей идти кричал? Эх. Кричал и куда идти... Позорище. Добрую женщину из поезда выставил, от исполнения обязанностей в вагоне отстранил.  Отчего я так зол? Разве ж верный это путь в жизни? Никогда больше не буду шакалом! Злобным шакалом? Никогда!

Успокоился. Налил себе чаю из термоса. Сижу. Уже улыбаюсь. Скоро домой. Не много ж осталось? Как в песне Максима Леонидова:

От Питера до Москвы вези меня тепловоз,
От Питера до Москвы бутылка да стук колес.
На будущем пелена,
На прошлом туман с Невы.
Лишь 8 часов без сна
От Питера до Москвы.

Все так, только мне в другую сторону. Из Москвы в Питер. Но - 8 часов и дома.

Вдруг влетает разъяренная проводница. Да не одна! С ней полицейский. Настоящий. В форме. На поясе - кобура!  Лицо офицера, как ни странно, приятное.  А проводница? Она все его подначивает.

- Он, он! Не сумневайся даже. Он, супостат! Он! Вишь, бородища! Вишь — ручищи! Я его сразу запомнила, шайтана эдакого!

Смотрит полицейский на меня, однако, не очень уверенно.  Мрачный образ злоумышленника, рисуемый проводницей, уж слишком отличается от того, что он видит своими глазами.

- Ты кто такой??
- Добрый день. Я, господин офицер, пассажир. Вот мои документы. Будьте любезны посмотреть. Паспорт. Гражданина России, кстати. Билет. На правильную дату и ровно на это место. Тоже кстати. И вот бумага от МПС. Бумага эта невероятно кстати, кстати. Чем могу быть полезен?

Полицейский берет документы и несколько неуверенно смотрит на проводницу. Та наклоняется прямо к его уху. До меня только и долетает:

- Этот шшшшшшш, пшшшшш, негодяй, пшшшшшш гшшшшш, гадина, пшшшшшш вжжжж, рожа бородатая, гшшшшш мшшшшш, и уже во весь голос: Это все он!

- Извините господин полицейский, я не знаю о чем вы, но, как говорят у нас в народе, «ехать надо».

- Ты… полицейский перевел взгляд с меня на разгневанную проводницу, и вновь на меня… говорят ты… в смысле, вы, конечно, Илья Владимирович, буянили тут на перроне?
- Господин полицейский... Оно, конечно, был у нас некоторый спор с гражданкой проводницей, но сугубо о трактовках правил уважаемого Министерства Путей Сообшения. И только касательно провоза спортивного инвентаря в подведомственных им вагонах. В остальном у нас никаких расхождений не было. Но, как видите, в настоящее время нет повода для беспокойства. Все строго по закону и на своих местах.

В этот момент, в глазах полицейского я был похож, скорее, на сторону добра. Вежливый, улыбающийся. А проводница, с ее  «...шшшшшшш пшшшшш негодяй..», скорее, на сторону зла. Словом, отдал он мне документы и ушел, бросив на прощание, что трактовки правил МПС не его задача.
Конфликт рассосался. Добро победило?

На исходе века
взял и ниспроверг
злого человека
добрый человек.
Из гранатомёта
хлоп его, козла!
Стало быть, добро-то
посильнее зла! (Евгений Лукин).

Вместо послесловия

Несколько часов я молча глядел в окно. Все было хорошо. Почти. Торжок при тихой погоде? Чуден! Бологое? «Это где-то между Ленинградом и Москвою». В душе, однако, была какая-то недосказанность…  За Мстинским Мостом, я понял в чем дело и пошел к проводнице. Она сидела в купе. Перед ней лежал на столе огромный фолиант правил МПС.

- Что, говорю... Так и будем сидеть? Скоро поезд прибудет и мы разойдемся из вагона этого как в море корабли. Давай хоть чаю выпьем. После всего, что меж нами-то было…  Ты, это… зла не держи. Не прав я был, тебя из поезда выбрасывать… место ж это… рабочее…
- Эх, не вспоминай. И правда… вот же, в уложениях, том 8 страница 576, твоя правда! Зря не пускала… Тоже прости…

Вот! Теперь мы уверены в победе добра и можем завершить наш текст стихами И. Иртеньева. Аккурат о победе добра над злом:

Иду я против топора,
В руке сжимая лом
Как символ торжества добра
В его борьбе со злом.