Когда лёд был волнами. Глава 10

Максим остановил машину возле уличного таксофона, вставил карточку в аппарат и набрал номер. На другом конце провода сняли трубку:
— Алло, — ответил женский голос.
— Вера?!
— Да, я вас слушаю.
— Привет, это Максим.
— Привет, Максим. Список я написала, но в нашем городе всего не купишь. Нужно будет в область ехать.
— Не проблема.
— Завтра едем?
— Ты шутишь?! Через четыре дня Новый год, а у меня ещё продукты не закуплены и в квартире не убирала!
— Собираешься встречать гостей?
— Нет, но…
Максим не дал ей договорить:
— Вера, мы туда и обратно!
— Всё не так просто. Ехать надо на машине, в руках всё не унесёшь.
— Я это понял. На моей поедем.
— Даже если выехать рано утром, на месте будем не раньше обеда. Пока все дела сделаем, день закончится, а я по тёмному обратно не поеду!
— А мы и не поедем по тёмному.
— Это как?
— В гостинице переночуем.
Вера задумалась:
— А ты хорошо водишь машину?
— Да, — уверенно ответил Максим.
— Хорошо, я согласна. На всякий случай возьму водительские права... как-никак, город я знаю лучше!

Машина выехала за город. Это была двухполосная дорога, зажатая средь лесов. Она вела в небольшой город, который находился в восьмидесяти километрах. Местность на первой половине этого отрезка была холмистой. Дорога петляла, словно змея, всё время исчезая из виду. Частые подъёмы и спуски сменяли друг друга, а от крутых поворотов иногда замирало сердце, и останавливалось дыхание, потому что неожиданно появлялись в самом верху подъёма. Привыкнуть к этому было невозможно: ты либо поднимаешься на укатанный снегом подъём, либо нет. Обочины здесь практически не было. Наваленные грейдером сугробы тянулись на всём протяжении дороги. Иногда они скрывали под собой дорожные знаки. Создавалось впечатление, что машина едет в лабиринте.

Дорога была пустынная. В зеркало заднего вида Максим увидел две быстро приближающиеся машины. Это были запорожцы.
— Смотри, как гребут, — кивнул Максим.
Вера повернулась:
— Ого! Не боятся же по такой дороге так быстро ехать!
Максим посмотрел на спидометр:
— Километров сто давят, не меньше. Спешат куда-то.
Выбрав подходящий участок, запорожцы пошли на обгон. За рулём сидели Деды Морозы, а рядом — их снегурочки. Приятно удивлённые, Максим и Вера переглянулись.
— На утренники по деревням поехали, — сказала Вера.

Через тридцать километров началась равнинная местность. Лес отступил. Сугробов у дороги здесь уже не было, она стала шире.
— Почему ты не спрашиваешь, кто за мной приезжал? — спросила Вера.
— А, надо?..
— Считаешь, любопытство большим свинством?! Ты женатый?
— Нет. Кто за тобой приезжал?
— Это был мой одноклассник. Я его с детства знаю: наши мамы — подруги. Когда-то мы с ним чуть не поженились. Заявление даже в ЗАГС подавали, но до свадьбы дело не дошло по банальной причине — поссорились из-за ерунды. Молодые были, глупые. Потом его призвали в армию, и связь с ним прервалась. Сейчас мы просто друзья. Ты должен был его видеть, он выходил из машины.
— Нет, не видел, — соврал Максим. — Я, наверное, в это время занимался делами. Крутая тачка у него.
— Это не его, — шефа. Мы ездили закупать продукты на день рождения его матери.
— Кем он работает?
— Говорит, в какой-то фирме. Но я думаю, он бандит.
— Почему ты так решила?
— То, как он одевается, стрижка эта, друзья его… Не верится даже. Дима не из их теста сделан. Он всегда был справедливым и добрым. Иногда кажется, что он прежний, а иногда, как будто разговариваешь с незнакомым человеком.
— Не усложняй. Все мы с годами меняемся.

В начале второго они были уже на месте. Вера пересела за руль.
— Так, что у нас ближе всего находится? А, вспомнила! — проспект Карла Маркса, — «Оборудование для кондитерской из Италии». У них сеть магазинов по всей России, работают напрямую из Италии. В этом месте можно приобрести всё, что нам надо, но мелочёвку мы здесь покупать не будем, слишком дорого, только кремоварку.
— Сколько она будет стоить?
— Всё зависит от объёма загрузки. Но нам большая пока не нужна, пятнадцати литровой будет достаточно. Наверное, долларов двести пятьдесят.
— Я взял восемьсот. На остальное хватит?
— С лихвой. Долларов триста ещё останется.

Закупив всё необходимое, они отправились искать отель. Когда они заехали в карман одной из центральных гостиниц, на улице уже стемнело. Машин там было мало. Одна из них, покрытая толстым слоем снега, стояла на кирпичах, без колёс.

Зайдя в вестибюль, Максим поинтересовался у швейцара:
— Что за машина без колёс на стояке?
— BMW! — с важностью знатока ответил он.
— А почему она без колёс?
— Разули её три дня назад.
— В центре города так запросто взяли и разули?..
— Так, ночью дело было. Это не первая! Посчитай каждый месяц, такое происходит. Везде такая басня творится. У меня товарищ в «Интуристе» работает, так там на прошлой неделе с жигулей, помимо колёс, лобовое стекло сняли и магнитофон с потрохами вырвали. Улицы, сам видишь, как освещаются, — кризис в стране! А мы сразу предупреждаем: за машины мы не отвечаем!

Максим задумался:
— Вера, сделаем так: ты сейчас определяешься в гостиницу, а я утром за тобой приеду.
— И что ты собрался делать?
— Пока не знаю, что-нибудь придумаю. Может, возле железнодорожного вокзала стану. Там и погреться можно, и чаю попить.
— Нет, так не пойдёт: сейчас не лето — переохладишься и заболеешь.
— Есть у меня одна идея... Где здесь телефон? Мне нужно позвонить.
— Кому?
— Женщине, у которой я снимала домовладение.
В вестибюле они нашли телефон. Вера набрала номер:
— Алло, — послышалось в трубке. — Людмила Александровна, здравствуйте! Это Вера Смирнова.
— Вера?! Здравствуй, моя дорогая! Ты откуда звонишь?
— Я в городе. Людмила Александровна, ваша помощь нужна, очень! У вас домовладение сейчас свободно?
— Нет, Верочка, квартиранты полгода уже живут. А что случилось-то?
Вера вкратце объяснила ситуацию.
— Подсказать ничего не можете? 
— Нет, у меня и знакомых таких нет. Разве что… У меня домик в деревне есть, в пятнадцати километрах от города. В наследство достался. Он у меня вместо дачи. Убранство там спартанское, сами понимаете, но бельё чистое в шкафу имеется. Единственная проблема — нетопленый он, но дрова есть. 
— Ничего страшного, протопим, — ухватилась за предложение Вера, — у моего парня в доме печное отопление, справимся! 
— Ну, если так, то я не против. Да, вода там колодезная. 
Людмила Александровна продиктовала адрес, объяснила, как найти дом в деревне и где лежат ключи. 

— Ну что, поехали в магазин, возьмём поесть, да и выпить что-то нужно купить. Тебе что взять? 
— Обычно я пью сухое вино, но сегодня лучше будет, если ты возьмёшь водку. 

Через час они были на месте. Фонари на улицах не горели. Казалось, что в посёлке никто не живёт, людей на улице не было, и лишь тусклый свет в окнах говорил об обратном. По характерным приметам нашли дом. Это был небольшой деревянный сруб. Подъезд к воротам был занесён снегом. Максим достал с бордачка фонарик и посмотрел на Веру: 
— Ну что, пойдём?! 

Утопая в снегу, они начали пробираться к калитке. Открыв навесной замок и миновав застеклённое крыльцо, они зашли в сени. Максим включил свет. 
Это было маленькое помещение без окон. Стоял затхлый запах. На стенах висели старые вещи и пучки высушенной зелени. Открыв обитую войлочным одеялом дверь, они попали на кухню. 
Потолки в доме были низкие. Кухню и жилую половину дома из двух смежных комнат разделяла потресканная печь с чугунной варочной плитой. На полу лежали вязанные тряпочные половики, в дверных проёмах и окнах висели замасленные занавески. Всё говорило о том, что бывшие хозяева были бедные люди.

— Холодюга-то какая! — сказала Вера. 
— Ничего, сейчас растопим печь, — будет тепло. А пока, — Максим достал из пакетов банку со шпротами и бутылку Столичной водки, — давай выпьем, — сейчас сам Бог велел.
Растопив печь, Максим принёс с колодца воды и пошёл очищать от снега проезд во двор. Вера занялась приготовлением ужина.
Через час Максим зашёл в избу. В доме уже было тепло. 
— Ты управился? 
— Да. 
— Тогда присаживайся, ужинать будем. 
Максим взял водку и разлил по стаканам. 
— Вера, ты извини, что так вышло. 
— Как? — не понимая, спросила Вера. 
— То, что мы здесь, а не в гостинице. 
— А, я и не расстроилась. Даже хорошо: в коем веке вот так ещё доведётся посидеть. Надоело однообразие — каждый день одно и то же. Ещё эта неопределённость, как будто висишь в воздухе. Ты знаешь, путешествие в десять раз повышает стресоустойчивость, а это то, что мне сейчас нужно. Так что я тебе должна сказать ещё и спасибо! 
— Умеешь ты успокаивать.
— Дело не в умении, а в правде, — ответила Вера. — Я действительно так думаю.

Вера не была похожа на Иру. Если в Ире его привлекали молодость и энергия, то в Вере — интеллект и степенность. Это был другой уровень общения. 
— А я ведь тоже рад. На дворе мороз, а мы сидим в тепле и пьём водку. На душе покой и блаженство, как будто и проблем-то нет. 
— Расскажи про себя что-нибудь, — попросила Вера. 
— Что ты хочешь узнать? 
— Ты не местный, как я поняла? 
Максим с удивлением посмотрел на Веру.
— Ты не первый человек, кто мне это говорит. Вроде особого диалекта в этих краях нет, мой русский от вашего ничем не отличается… Как ты догадалась? 
— Всё просто. У нас не стесняются в выражениях, а от тебя я не услышала пока ни одного бранного слова. Я думаю, ты откуда-то с юга. 
— А, ты наблюдательная, и у тебя аналитический склад ума, скажу я тебе. 
— Спасибо. Кем ты работаешь? 
— Я телевизионный мастер. 
— Если ты телемастер, почему не захотел сделать мастерскую, а решил заняться кондитеркой? 
— Дело в том, что в кондитерском деле есть перспектива, причём безграничная. Мастерская — это сравни мышиной возне: постоянные скандалы с недовольными клиентами. 
— Постоянные скандалы? Никогда бы не подумала. 
— Понимаешь… Телевизоры у населения в основном старые, ломаются часто. Сегодня одна поломка, завтра другая. Случаются повторы на ремонт. А люди они разные: одни понимают и признают, что поломка другая, другие делают вид, что не понимают. Начинают возмущаться, мол, мастер плохо сделал свою работу. Иногда, бывает, не выдержишь и пошлёшь куда подальше. Кому понравится хамское отношение? 
— Ты вспыльчивый? 
— Нет, это не про меня. Я вполне уравновешенный и разумный человек. Но это не значит, что я позволю кому-то испытывать моё терпение. Порядочность здесь ни при чём, а доброта уж подавно. Те, кто играет на чувствах, знают, что делают, — наивно ждать от них понимания. 
— Ты даёшь людям второй шанс? 
— Да, если это не злопыхатели. Иначе можно остаться в одиночестве. К тому же я придерживаюсь принципа: если тебя обокрали, то ты сам в этом виноват.
 
— Всегда ждёшь от людей подвоха? 
— В какой-то мере, да. 
— Людям надо верить. Вера изначально предполагает понимание и любовь, а любовь — это жизненная энергия, значит, здоровье: без веры человек чахнет и быстро стареет.
— Но вера в людей и доверие отдельно взятому человеку — это две разные вещи. Разве не так? 
— Что ты хочешь этим сказать? 
— Ты же не станешь доверять незнакомому человеку свои тайны или материальные ценности?!
— Нет, конечно, это же глупо! Я говорю об установке человека, его ожиданиях в отношении других людей. Человек всегда получает то, что ждёт, и не иначе. 
Последняя фраза была сказана как-то странно, в воздухе повисла напряжённая пауза. Максим всё понял: 
— Слушай, а ты точно на факультете кулинарии училась, а не психологии? — удивлённо спросил Максим, пристально смотря ей в глаза. 
Вера расплылась в улыбке: 
— Да! На этот счёт можешь не сомневаться! 

Она была благодарна Максиму: он не стал ставить ей в укор увольнение с кондитерской, чего она так боялась; напротив, деликатно и с добрым юмором увёл разговор в сторону, не задев её чувств. Так мог только её отец. Вера прониклась к нему уважением: «Он необычный человек», — подумала она. 

— Тебе бывает стыдно за других людей? — спросила Вера. 
На мгновение Максим задумался: «Отвечу "да" — может, подумает, что я плаксивый слабак, скажу "нет" — сочтёт циником». 
— Да, конечно... Но я уже забыл, когда испытывал его в последний раз. А первый помню живо, как сейчас. 
— Когда это было? 
— Очень давно, мне тогда было четыре года. 
— И ты до сих пор помнишь?! Наверное, это было очень сильное чувство... Расскажешь?! 
— Если тебе интересно, почему нет?! Мы тогда жили в маленьком коттеджном посёлке. Мне было два года, когда мы туда переехали. Там прошло моё детство и юность; оттуда меня призвали в армию. Времена были простые. Соседи ходили друг к другу в гости, а дети, как мне тогда казалось, были настоящими друзьями. У нас по соседству жил мальчик на год старше меня, звали его Сергей. В тот день мы играли у него во дворе.

Его мама позвала нас в дом: есть пирог. Это был первый раз, когда я заходил к ним в дом. Я как будто попал в музей. Там было всё: персидские ковры, сервант с мраморными статуэтками и фарфоровой посудой, картины, большие напольные часы. Мы сели в зале, возле дивана, на палас. Тётя Света принесла и поставила рядом с нами тарелку, на которой было четыре одинаковых куска яблочного пирога и две кружки молока.

«Вот, вам по два кусочка, — ешьте на здоровье, — сказала тётя Света и ушла.»
Я взял кусок пирога и стал есть, продолжая разглядывать всё вокруг. Сергей же не просто ел — он давился с полным ртом и как-то странно смотрел на меня. Я не сразу придал этому значения. Когда я съел кусок пирога и хотел было взять второй, тарелка была уже пуста.
— Он съел кусок твоего пирога?! — удивлённо спросила Вера.
— Да! Представляешь, — ты спокойно ешь, никуда не торопишься, уверенный, что у тебя есть ещё один кусок, опускаешь взгляд, чтобы взять его, и тут ты замечаешь, что тарелка пустая. В этот момент мне стало стыдно... Мне было стыдно смотреть ему в глаза, как будто я, а не он, сделал что-то постыдное! Самое интересное, что его это даже не смутило. Он вёл себя, как будто ничего не произошло.

Всё это время Вера смотрела с широко открытыми глазами:
— Вы вместе росли? — вкрадчиво спросила она.
— Да, — ответил Максим.
— Ничего странного больше за ним не замечал?
— Нет, не волнуйся, — пироги у меня он больше не крал.
Вера засмеялась:
— Спасибо, ты меня успокоил, а то я уже начала переживать!
Поздно уже, надо ложиться спать. Я тебе в зале постелила, а себе в комнате.
— Хорошо. Ты иди, мне ещё нужно проследить, чтобы в печи прогорели дрова и после закрыть заслонку.

Утро следующего дня Максим проснулся засветло, оделся и вышел во двор. Тишина пленила воображение; над лесом узкой полоской горело зарево: рождался день. Всё вокруг искрилось инеем. В воздухе стоял запах мороза и берёзового дыма. Максим направился к машине, под ногами захрустел снег. Обстукивая колёса, он обошёл кругом, открыл водительскую дверь и заглянул внутрь. Душа наполнилась радостью.

/ Ред. 10.04.25 /