Роман Соседка сверху Главы 13-15

 Глава 13 Завещание

В приёмной сказали, что операция будет длиться не менее двух часов, ещё час-другой месьё Тенье проведёт в реанимации, и в лучшем случае мадам может вернуться в палату к трём часам дня, чтобы увидеться с ним. Амалия не знала чем себя занять всё это время, но ждать несколько часов в больничном коридоре смысла не было. Она решила прогуляться в парке, почитать книгу.
Амалия зашла в лифт и не узнала себя в зеркале. На неё смотрела сутулая женщина неопределённого возраста с опущенными уголками рта, в глазах - уныние и страх. В холле первого этажа, рядом с газетным киоском ютилось симпатичное кафе.  В этот час было мало посетителей, и Амалия, набрав на поднос несколько сдобных булочек и кофе, устроилась рядом с большим окном. На широком подоконнике беспорядочно разбросанные журналы и газеты. Она вспомнила о большом конверте, который ей только что передал муж.
Ей снова захотелось плакать. Амалия даже не могла представить себе, что Патрик может умереть. Конечно, все люди смертны. Когда-нибудь он умрёт и она. Неизвестно, кто раньше, но не сейчас, а через много лет, когда они постареют и станут больными и немощными, как его тётка. Амалия осторожно достала толстый конверт из плотной бумаги с одной надписью - моей жене мадам Амалии Тенье. Неровные, кривые буквы с наклоном в обратную сторону выдавали его неустойчивое состояние. Она живо представила, как Патрик морщится от боли, смотрит в окно, ерошит волосы и пишет на конверте её имя.
Слёзы закапали в остывший кофе. Как бы она хотела забрать его боль, она согласилась бы на любую операцию, лишь бы он снова стал тем элегантным, умным, тонким красавцем мужчиной, её любимым мужем. Он выразил желание умереть, лишь бы не остаться инвалидом. А если операция пойдёт не так, а если, доктор сделает неверное движение, там так много нервных окончаний! Амалия видела несколько операций в интернете, внешне всё выглядело не так страшно. Опытные врачи уверенно манипулируют микроскопом, вокруг много внимательных ассистентов, но человеку свойственно ошибаться.
Амалия пыталась съесть булочку с шоколадом, но не получалось. Тошнота подкатывала к горлу и тупая боль сжимала виски. Наконец, Амалия открыла конверт и сразу прочитала последние строчки завещания и ужаснулась. Рядом с подписью мужа красовались знакомые загогулины Элен, а также печать её юридической консультации. И когда она только успела? Да ещё и за её спиной.
Горя от возмущения, она набрала номер Элен. Та ответила мгновенно, будто только и ждала её звонка и сразу же стала тараторить:
- Малышка, ну как ты? Патрик в операционной? Как он, держался молодцом или снова плакал? Где ты?
- Что? Плакал? Постой, Элен. Сначала объясни мне, что значит это завещание и твоя подпись? Когда ты успела составить его, согласовать с Патриком и подписать без моего ведома?
 Полная дама в красном платье и её спутник в инвалидной коляске за соседним
столиком нервно обернулись на неё. Видимо, она слишком эмоционально выкрикнула последние фразы. Амалия понизила голос до шёпота и продолжила:
-Пожалуйста, скажи мне, что это значит?
Элен привычным спокойным голосом объясняла подруге все юридические нюансы:
Во-первых, составление завещания является сугубо личным волеизъявлением
человека, тайным деянием. - Пауза.
А ты что думала, что я тебя оставлю в ж…? Только допусти такую крайне
нежелательную, но возможную ситуацию. Патрик ум.., его нет в живых, а ты? Могут появиться его дальние родственники, начнут оспаривать имущество. Ты это не перенесёшь. И потом… - Элен замолкла, словно подбирала правильные слова. - И это было его решение. Он сам мне выслал СМС и спросил, как ему поступить. Малышка, я не хотела травмировать тебя. Так будет лучше. И вообще, это обычная формальность, что ты себя накручиваешь. Я вообще не понимаю, зачем он этот цирк устроил и передал тебе завещание, спрятал бы тихо под подушку, да ладно…Всё с Патрицио будет прекрасно, не переживай. Ну всё, я побежала, целуем тебя с Арнольдом. Как будут новости, звони.
Амалия ещё держала какое-то время молчащий телефон и смотрела в окно. Под раскидистой липой курил пациент в голубом больничном халате, он тайком выглядывал, не видит ли кто-нибудь его. Он держался за передвижную капельницу, и счастливо улыбался небу и редким облакам.
Амалия допила кофе, собрала булочки в салфетку и пошла в парк кормить птиц.



Глава 14 Ожидание


Полуденное солнце щедро делилось своим теплом с природой, не делая различий между деревьями, животными или людьми. Тёплый луч ласкает лица, начинающие немного желтеть листья, цветы на клумбах. Амалия сидела на скамейке под клёном и наблюдала за проходящими пациентами и посетителями больницы. Заглядывала в лица незнакомцев, искала отблески чувств и эмоций в глазах, страдающих или равнодушных. Всё зависит от степени болезни и твоего отношения к ней, или с ней. Но она отводила глаза, когда видела инвалидов в колясках, не важно, молодых или пожилых. Боялась увидеть то же обречённое намерение, как у Патрика.
Когда ты ждёшь встречи с любимым человеком, время летит незаметно. Приятные воспоминания мелькают перед глазами, возбуждая все органы чувств. Нежная истома скользит по телу, сердце начинает биться в ритме вальса там-там-там, там… Даже звуки и приятные ароматы выскальзывают из сознания прошлого и убаюкивают или настраивают на романтический лад. Окружающим людям очевидно - вот эта симпатичная девушка, светящаяся изнутри нежностью, ждёт свидания с любимым.
Но когда ты сидишь на неудобных деревянных скамейках больничного парка в ожидании конца операции, время тянется невыносимо медленно. Одна минута проживается как час, в муторной тоске и противном страхе от неподконтрольной тебе ситуации. Нужно смириться и ждать новостей. Теперь она жалела, что не верит в Бога, религия, возможно, помогла бы ей смириться с неизбежным и таким страшным будущим.
Тело ныло от неудобного положения, но встать и пройтись у Амалии не получалось. Она словно боялась выйти из ступора, упасть где-нибудь на дороге, потерять сознание. В прошлом у неё уже были панические атаки, но в основном в лифтах и метро.
Операция, завещание, а особенно заявление мужа о том, что он боится инвалидности больше смерти сковали Амалию в тугих тисках. Она не представляла своей жизни без Патрика. Вероятность его исчезновения лишала её саму жизненной энергии и целесообразности такого существования. Амалия снова почувствовала себя виновной в случившемся, она казнила себя за то, что устроила ночь любви. Если бы её не было, Патрик был бы здоров и не лежал бы сейчас под ножами хирургов. Про то, что он давно страдал от остеохондроза поясничного отдела, она уже благополучно забыла. Вина как удав прилегла ей на плечи.
Она уже скормила всю сдобу сизым голубям и жёлтоносым дроздам, прочитала несколько глав книги Франсуазы Саган “Любите ли вы Брамса?”, поговорила по телефону с мамой, сыном и ещё раз с Элен. С недоумением взглянув на часы, обнаружила, что прошло только два часа.
На скамейке напротив присели две весёленькие медсестры, они оживлённо болтали, вгрызаясь в сэндвичи с ветчиной и запивая сладким тонизирующим напитком. Они пародировали одного из пациентов их отделения, который приставал ко всем молодым медсёстрам. Худенькая брюнетка с большой грудью, смешно наморщив лоб, повторяла доставшиеся ей комплименты:
- О, мадемуазель, у Вас божественная фигура, мечта, уверен на сто процентов, Вы могли бы быть на обложке журналов женского нижнего белья, я могу договориться с фотографом, если хотите?
- Какой наглец, - смеялась её рыжеволосая коллега, внешность которой показалась Амалии знакомой. - Мне тоже клялся, что договорится на фотосессию. Называл Венерой Милосской. Кстати, а он пытался к тебе дотронуться? - девушка с любопытством посмотрела на подружку. Плавным жестом она развязала бант и распустила шикарные вьющиеся волосы, золотом блеснувшие на солнце.
Амалия узнала в ней медсестру неврологического отделения. Неужели они говорят о Патрике? Это он заигрывает с девушками? Хотя, в эту минуту, она неожиданно удивилась отсутствию ревности. Странно, но сама мысль, что её муж ещё интересуется девушками, кокетничает с ними, внушила ей надежду, что у него не потерян интерес к жизни.
Брюнетка не успела ответить, в кармане её серого халата уже вибрировал служебный телефон. Она отложила недоеденный бутерброд, смахнула крошки с губ и ответила на звонок:
 - Да, конечно, бегу, бегу. Мы пообедали. - Она повернулась к рыжеволосой и объяснила. - Этот Тенье, у которого сегодня Бенакли грыжу режет, там проблемы с диском, скорее всего нужно пластину платиновую вставлять. Мне нужно подменить Агату. Там ещё возни на час как минимум.
Девушки немедленно встали, выбросили бутерброды в мусорку и пошли в направлении больничного корпуса. 
На Амалию обрушилась стена ужаса, всё вокруг потемнело и замерло. Ещё час. Бедный Патрик, прости меня. Она прилегла на скамейку, положив голову на сумку и укрылась джинсовой курткой. Пришёл спасительный сон или обморок от перенапряжения.

Глава 15 Синие дракончики

- Я тебе говорю, что это бомжиха.
- Нет, не может быть. У неё кроссовки дорогие. И куртка чистая.
- Как будто у бомжей не может быть хорошей одежды, им какая нибудь ассоциация помогает. Моя мама всегда им свои чистые вещи отдаёт. Но нормальные люди не спят на скамейках в парке. Тут что-то не так.

Амалия очнулась наконец от глубокого сна. Детские голоса звучали совсем рядом. “Бомжиха” прорвалось в сон и развеяло оцепенение. Неужели они говорят про неё. Она стянула с головы куртку и увидела перед собой двух десятилетних  мальчишек в костюмах синих драконов. Им было жарко. Они расстегнули молнию, откинули капюшоны в виде голов назад и с непосредственным детским любопытством, рассматривали лежащую на скамейке женщину.
У Амалии остались глубокие вмятины на лице от замка спортивной сумки. Ноги затекли от неудобного положения. Она чувствовала себя намного лучше после сна. Солнце зашло за деревья, в воздухе веяло прохладой. Сколько времени она пролежала здесь?

- Мальчики, который час, не подскажете?
Самый крупный из них, важно достал из кармана мобильный телефон:
- Шесть часов вечера, мадам.
Ужас, она проспала несколько часов на скамейке. Хорошо, что мальчики её разбудили. Патрик уже, наверное, в палате, ждёт её и волнуется. Почему телефон не звонил? Она стала лихорадочно искать телефон в сумочке. Он был разряжен.

- Всё в порядке, мадам? Вам нужна помощь? Если да, мы позвоним нашим родителям и они Вам помогут.

Амалия улыбнулась от проявления милой заботы от ребят. Она поспешила их
 успокоить.
Спасибо за заботу, мои прекрасные дракончики. Я ждала окончания операции
 мужа, очень устала и не заметила как заснула. Мне надо срочно бежать в больницу. Передайте благодарность своим родителям, что воспитали таких воспитанных детей.
Мальчики переглянулись с довольными улыбками и пожелали странной женщине хорошего вечера.
Я же тебе говорил, что она не бомжиха. Синие дракончики побрели в сторону
многоэтажек, виднеющихся за больничным корпусом.

В приёмной неврологического отделения новая смена медсестёр. Они сказали,
что операция прошла удачно. Амалия почти бежала по коридору к его палате, муж уже как два часа её ждёт. Что она ему скажет, почему так долго отсутствовала. Осторожно открыла дверь. Патрик лежал на медицинской постели и любезно общался с незнакомой молоденькой медсестрой. Он улыбался, какое счастье! Амалия подошла к нему. Девушка улыбнулась, сказала, что зайдёт вечером измерить температуру и давление, и вышла из палаты. Амалия заметила, что на соседней кровати были разложены личные вещи нового пациента. Но самого его не было на месте. Хорошо, ему будет на так одиноко.

Милый, как ты? Представляешь, я так устала, что заснула на скамейке в парке.
 К счастью, меня дети разбудили, представляешь, в костюмах драконов. Да ещё и мобильный разрядился.

Удивительно, но после операции Патрик выглядел намного лучше, чем до неё. Возможно, анестезия ещё не прошла и он не чувствовал боли. Амалия присела на кресло для посетителей. Муж облегчённо улыбнулся.

- Всё в порядке, милая. Да, оказывается, там были проблемы с диском, пришлось платиновую пластину ставить для укрепления. Бенакли - классный мужик, всё сделал, как надо. Я чувствую ноги. - Патрик сиял, как ребёнок, получивший на Новый год самую лучшую игрушку. - Конечно, меня предупредили, что будут боли в реабилитационный период, но это не важно. Я не буду инвалидом.