Легенда об атлантическом огне

                ИЗ ЦИКЛА "ЛЕГЕНДЫ О БОЖЕСТВЕННОЙ МАТЕРИ".

                ЛЕГЕНДА ОБ АТЛАНТИЧЕСКОМ ОГНЕ.


     В тот ненастный день гроза разверзлась над городом так внезапно, что многие не успели укрыться и вымокли до нитки. Антон едва забежал под раскидистое, но уже прореженное осенним листопадом, высокое дерево, как вспышки молний
ослепительными нервными ветками принялись терзать какой-то неземной болью стремительно потемневшее от бурых туч небо. Из своих укрытий и домов горожане не могли наблюдать в полном объёме, как взволновавшиеся разом стихии объединились в необузданном порыве, чтобы сравнять растерянный от их натиска небосвод с оторопевшей землей. Под басовый громовой барабан они властно вонзали букеты огненно-голубых стрел в уставшую от жаркого дня почву и остужали её потоками ледяной воды, кружащейся упругими секущими струями в паре с ветром в одном, лишь
им ведомом, непредсказуемом и диком танце... И только промокший Антон, поеживаясь от страстных влажных объятий настойчивого урагана, был единственным в опустевшем парке свидетелем этой редкой по размаху и грозной красоте космической мистерии.
В восторге от грозовой небесной игры, он наслаждался нежданным буйством слившихся в едином проявлении высших сил, вместе с тем, томительно улавливая некую ирреальность и в то же время предначертанность происходящего. В радостном
возбуждении, словно озаренный важной догадкой, смельчак бесстрашно протянул руки вверх, навстречу стихиям, как бы желая дотянуться до ускользающих электрических жал молниеносных ветвей, и... вдруг смертоносный контакт замкнулся! Клацающими бликами невидимых фотокамер искрящиеся голубые иглы мгновенно «прошили» тело Антона от макушки до мокрых подошв серебристым трассирующим пунктиром, и он упал как подкошенный, сраженный их запредельным таинством до беспамятного шока...


    «Убило!!!»– подумали бы свидетели не такого уж и редкого поражения молнией, но их не оказалось. «Я умер?» – вопрошающе констатировало возвращающееся из какой-то мглы, свернутое в точку сознание Антона. Он совершенно не ощущал своего
тела и боялся открыть глаза, но осознав свой страх, сделал над собой волевое усилие и решился снова войти в свой привычный мир, из которого его так резко – видимо, за излишнюю самоуверенность, – «выставили вон» рассердившиеся стихии. Однако, первый же взгляд его осторожно приоткрытых глаз заставил вздрогнувшее сердце подскочить к самому горлу и забиться столь неистово, что это неопровержимо подтвердило Антону реальность происходящего, вмиг возвратив телу все ощущения. Мир, открывшийся взору чудом выжившего экспериментатора с вершины заросшей лесом высокой горы, – был ему абсолютно незнаком...Пришлось сразу же заслонить глаза рукой – слишком ярким и слепящим фиолетом обдавало низко плывущее в розовом мареве небосвода светило, совсем не похожее на привычное земное солнце. Антон сделал глубокий вдох слегка сыроватого воздуха и осмелился пошевелить пальцами рук и ног, – он был цел и невредим, хотя что-то в ощущениях тела не давало в этом полной уверенности. Скользнувший к ногам, новый взгляд из-под приоткрытых век чуть снова не лишил его сознания... это было не его тело...


     Ум панически вопил, взывая к здравому смыслу, захлебываясь в скорости мысле-потока: «Это же я, Антон Мамаев, преуспевающий психолог и реалист, который еще минуту назад подставлял лицо и руки бушующей грозе в питерском Летнем Саду!», однако, то, что он видел сейчас, мешало ему в это поверить. Он попытался встать, но слабость не позволила ему осуществить это с первой попытки. Казалось, что вместо конечностей у него протезы, но больше всего его шокировал цвет кожи нового
тела – он был почти черный с медно-красным отливом... Поднявшись, наконец, Антон обнаружил себя намного – раза в два с половиной – выше ростом, так далеко отодвинулась вниз земля. «Ну, и куда же меня занесло? – попробовал пошутить над собой озадаченный парень, – Вот только негром я еще не был...» Самоиронией он пытался снизить тревогу, изрядно ошарашенный происшедшим. Но когда он осторожно огляделся, то внезапно почувствовал состояние некоторого «дежавю» – каким-то смутно знакомым показался ему окрестный пейзаж, контуры старинного города на берегу океана, очертания парковых аллей, ведущих со склонов горы к виднеющимся вдали городским воротам. Выхода у Антона не было, оставалось лишь идти навстречу
непрошенному приключению.



    Размах его шага также превышал привычный стереотип пешего передвижения, и Антон, так внезапно сменивший масштаб своей телесной формы, преодолел большое расстояние довольно быстро. Его сильно удивляло отсутствие людей, как вдруг ответом на это молчаливое недоумение прозвучал человеческий голос, гортанно выкрикивающий что-то на незнакомом языке. Антон обернулся, и повторное «дежавю» включилось в его голове, подобно громкоговорителю, – на полную мощь. Навстречу бежала прекрасная молодая женщина в развевающейся длинной белоснежной тунике, перехваченной у тонкой талии золотым обручем, она что-то кричала ему, будто настойчиво звала:"Антоникс!!!" Он вздрогнул еще раз – именно так его в шутку называли только близкие друзья, сочетая в интимном прозвище нынешнее имя с краткой дразнящей приставкой «икс»... от «мистер икс», но не от известного опереточного героя. А потому что талантливый психолог глубоко интересовался тай
нами внутреннего космоса человека, и часто изводил их своими догадками о неисчерпаемых сокровищах своей любимой науки.


   ...Столь же темнокожая и стройная, незнакомка, лишь слегка уступавшая ему в росте, буквально приковала Антона к месту исходящим из её сине-фиолетовых глаз, от всего её облика легким туманно-золотистым свечением. Когда же она с жаром сомкнула свои нежные руки вокруг его шеи и поцеловала, то всё его существо получило пронзительный импульс обжегшей душу родной энергии. В этот миг Антон вс помнил ВСЁ!Его древняя родина – Атлантида и город детства Каифул простирались перед ним до самого оранжево-фиолетового горизонта. И она – его возлюбленная Астикс – обнимала его наяву так страстно, как тогда, в ту самую счастливую пору их любви. Завеса, сдерживавшая лавину воспоминаний, рухнула под напором оживших чувств, и вся прожитая «атлантическая» жизнь в несколько мгновений пронеслась в его сознании как на ускоренном компьютерном файле...


    Удивительно, в его новом (или прежнем?!) непривычном для ума теле одномоментно уживались два Антона – тот, далекий атлант с похожим именем, и этот – нынешний питерский парень их ХХI века. Как будто в каком-то удивительном и необычайном временнОм эксперименте, стянувшем в сиюминутном «сейчас» разделявшие их пару десятков тысячелетий, молодому специалисту предоставили возможность проверить на самой что ни на есть живой, непосредственно им переживаемой «практике» некоторые из его научных догадок в ходе психологических опытов с погружением в прошлые жизни. Но результаты этого вневременного и меж-пространственного эксперимента мог спланировать... разве что сам Господь Бог!


    За завесой времен «в личном исполнении» проявилась удивительно долгая и насыщенная событиями жизнь Антоникса, захватившая трагический конец истории Атлантиды и ее высоко духовного народа, отмеченного особой любовью Богов. Ему, протянувшему нить своей памяти в глубину веков, продлив её через несколько последующих поколений атлантов, довелось прийти в мир на пике расцвета своей сказочно прекрасной страны, а, значит, и застать зарождение скрытых до поры
причин ее последующего падения, повлекших за собой печально известный финал. Однако, избирательная спираль его воспоминаний об этой невероятной жизни неуклонно вращалась вокруг священного таинственного стержня, на который она
накручивалась помимо воли Антона. Достаточно ему было коснуться мыслью забытой святыни, как память мгновенно переместила его в те далекие времена, ставшие легендой не только для земного человечества.


   ...Первое знакомство с самым священным для атлантов местом состоялось для семилетнего Антоникса по воле отца, готовившего его долго и обстоятельно к самому торжественному моменту в жизни мальчика. Гигантская пирамида, множество раз
привлекавшая его внимание издалека своей неподступностью, оказалась главным и величайшим храмом страны Атл. Ребенок на всю оставшуюся жизнь запомнил охвативший его душу трепет, когда они с отцом вошли, в огромный, вмещавший несколько тысяч человек, центральный зал, украшенный для праздника. Грандиозное помещение без единого окна и опоры являло собой наглядный пример божественного подражания природе, ибо выглядело копией естественной пещеры со сталактитами и сталагмитами, расположение которых было тонко продумано архитекторами. Сталактиты свисали
вниз со всего неровного куполообразного потолка густо нанизанными хрустальными иглами и сверкали подобно звездам из-за искусно скрытой подсветки спрятанных между ними и потолком ламп. Отраженные в сотнях сияющих игл, сияющие лучи света заполняли храм мягким, ровным свечением, причем, и одновременно мощным сиянием, впрочем, так ненавязчиво, что казалось, светится сам воздух Храма, создавая возвышенную атмосферу для религиозных размышлений. Под звуки органа лучи разных цветовых оттенков, приглушенные как свет луны, играли в пространстве, изменяясь
вслед переливам мелодии, оставляя впечатление поющих звезд... Праздник прошел для Антоникса как в тумане, но впечатление волшебства и неземной красоты вместе с гармонией испытанных высоких чувств сохранилось в памяти навсегда.


   ...Растаявшее первое воспоминание как-то легко и естественно уступило место следующему эпизоду, когда – уже семнадцатилетним, юноша был допущен в святая святых Великого Храма – к Алтарю Вечного Света, расположенному в его скрытой
задней части. Первосвященник проводил начальное посвящение самых юных чистых душ, открывая врата в нескончаемую жизнь духа для служения Божественным Матери и Отцу, своему народу. Это, незабвенное для Антоникса состояние первого прикосновения к Тайне, как и свою единственную любовь, он пронес через всю длинную жизнь, до последнего вдоха того атлантического воплощения. Потайная и самая священная часть главного Храма Атлантиды представляла собой треугольную с равными сторонами платформу из красного гранита, увенчанную огромной глыбой хрустально
прозрачного кварца в форме совершенного куба. Из самого центра этой гигантской сакральной конструкции исходило невероятной белизны, казавшееся неподвижным, ярчайшее, не опаляющее и беззвучное, ровное пламя. Формой оно напоминало наконечник огненного копья, которое уходило своим остриём в уже неподвластную зрению безконечную высоту космоса, пронзая купол Храма. Это постоянное в своем накале, казавшееся от этого неподвижным, немеркнущее свечение, соединявшее
верхний и нижний миры, обладало поистине непостижимой магической силой. Сверхъестественный огонь наполнял энергией духа и любовью сердца присутствовавших в Храме людей, избавлял их от нечистых мыслей и болезней тела, превращая в ничто всё негативное, что хотя бы приближалось к нему на опасно близкое расстояние. Атланты были абсолютно уверены, что этот огонь был им дан из Высшего Мира. Именно перед своим посвящением Антоникс впервые услышал старинную легенду об
этом даре Богов, возлагавших большие надежды на древний народ атлов.


   ... За много сотен лет до рождения Антоникса, Посейдонией в течение четырехсот тридцати четырех дней управлял обладающий тайными знаниями, Мудрец. Никто не ведал, откуда он пришёл, но многие поколения атлантов размышляли после его ухода над смыслом оставленной им мудрости. «Вот, Я – Сын Солнца, пришел оживить веру и обновить жизнь этого народа. Я – Сын своего Отца, и Он во мне, а я – в Нём...» –говорил он людям. Когда народ потребовал доказательств, пришелец исцелил слепого простым наложением рук, чтобы прозревший увидел вместе со всеми сотворяемое им истинное чудо...После исцеления слепого на глазах огромной толпы Великий Человек, встав на треугольную, сделанную по его плану, платформу, начертал на ней перстом квадрат со сторонами пять с половиной футов каждая, а когда он вышел из очерченного линиями пространства, в ту же минуту из квадрата возник объемный, совершенный по форме, кварцевый куб. Молча Мудрец возложил на глыбу свои руки и дунул на неё. Как только он отвел руки назад, из центра куба вырвалось ослепительное пламя, вознесшееся к небу, получившее имя Максин – Свет Негасимый. Это был Свет Материнской Любви, сиявший атлантам многие века после этого поворотного в их истории события и соединявший их души с Истоком. Таинственный незнакомец ввел в жизнь народа взамен старых – новые, более справедливые законы, которых никто не смел ослушаться. Он записал их перстом на камне Максина, и ни один резец скульптора не смог бы сделать это лучше. Новые законы были занесены в пергаментную книгу, и мудрый правитель положил её прямо в самый нескончаемый Свет, который проходил сквозь неё, не опаляя, не повредив ни слова, но с
тех пор так и продолжал веками исходить с её страниц. Сделав это, Мудрец сказал: «Слушайте меня! Вот мой Закон. Я записал его на камне Максина. Тот, кто дерзнет даже коснуться Книги, немедленно погибнет. Но знайте, пройдут века, и Книга исчезнет на глазах у многих, и никто не будет знать, где Она. И тогда Материнский Свет угаснет, и никто не сможет зажечь его вновь, кроме Неё! Когда это
произойдет, – о, горе! – недалёк будет тот день, когда самой этой земли не станет, она погибнет из-за грехов ваших, и воды Атла покроют её! Я Сказал!».


     Выпав на миг из канвы своей далёкой жизни, скептический ум питерца из третьего тысячелетия уловил некоторую аналогию... «Где-то я уже это слышал... Ах, да! И Библия сохранила свидетельство о подобном пришельце по имени Иисус, который пару тысяч лет назад также утверждал, что он и Отец Небесный – Одно, призывал к любви и жизни по законам Бога... да... скверно тогда всё закончилось... Что ж, люди с тех пор совсем не поумнели, не подобрели, но с упорством ослов продолжают тупиковый путь атлантов...» Продолжить размышления Антон не успел – Антоникс вновь перехватил инициативу, переместившись во времени...


    Виртуальная временнАя волна перенесла сознание нашего героя в зрелую пору его атлантического воплощения и неведомым магнитом опять притянула его чувства к священному месту – великому Храму Матери, но на этот раз спустя столетия после его первого посещения. Добрая душа Антоникса, несущая всем свет любви – как божественной, так и человеческой, – радовала возрастающей мудростью окружающих людей и взирающих с Небес Богов, с которыми атланты в то время еще жили во
взаимном общении и понимании по несколько сотен лет в воплощение. Однако, эпизод, всплывший из бессознательной памяти Антона-Антоникса, наглядно и поучительно продемонстрировал червоточины, зародившиеся в охладевающих сердцах представителей великой расы и начавшие подтачивать нерушимый прежде столп их веры в Небесных Родителей, в свою божественную принадлежность к Вечности.


    ...Великая Книга, хранившая в Материнском Огне Максина Вечные Божественные Законы для людей, уже давно не давала покоя многим жителям могучей столицы Атлантиды, которые пожелали идти путем своеволия и своевластия, утратив смирение и веру в незыблемость высшего Правления Богов. С какой же злобой и тайной жаждой власти от отступники от Света стали применять дарованные Богами магические приемы владения мыслью, стихиями и энергиями Природы в целях накопления богатств земных, в подлых расправах над неугодными на пути к завоеванию управления всей
страной. Но слишком еще почитали люди сокровенную чистоту и разящую зло силу Материнского Огня, оберегающую священную Книгу Законов. Тем временем, в затемненных искушениями земного мира умах подспудно зрели дерзкие планы – один преступнее другого, которые однажды неизбежно должны были осуществиться, как прорывается долго болевший нарыв... Согласно свободной воле и выбору каждого человека на Земле.


     Как самый любимый и торжественный праздник, пришедший испокон веков, в той цветущей стране её жители отмечали величайшую тайну зарождения самой Жизни – это был День Поклонения Божественной Матери, сходившей к ним с Небес через мистический огонь Максина – пламя Её Вечной Любви к своим Детям. Каждый год в этот необыкновенный день в Храме Матери души людей будто перерождались заново, расцветая новыми качествами – милосердия, святости, благородства, братской любви. Часами длилось непередаваемое счастье единения душ в благодарственных молитвах Той, Которая облекла в формы Материнской Любовью все Божественные Творения Отца.


   ... Антоникс оказался в числе приглашенных на торжество как уважаемый гражданин города, и был сопровожден на специальное возвышение для почетных гостей, откуда весь громадный зал Храма был обозреваем со всех сторон. Великий Храм, освещенный волшебным светом как снаружи, так и внутри, будто пульсировал спресованными толпой, видимыми цветными волнами радости, восторженности, благости. Парадно облаченные жрецы, закончившие праздничное служение под небесное
звучание органа, уже раздвинули резную высокую стену в задней части зала, чтобы открыть жаждущим взорам всех присутствующих вечно живой огненный поток Максина. Именно в этот особый день ослепительно-белое пламя изменяло свой цвет – в
нем появлялись нежно-розовые блики – зримое воплощение Материнского Присутствия. На глазах у тысяч замерших в ожидании чуда людей неземной белый столб вдруг дрогнул, расширился, раскрылся лепестками и наполнился переливами розовых оттенков, которые сразу же тончайшими нитями начали соединяться с духовными сердцами тех, кто попал внутрь святыни. По залу прокатился восхищенно-блаженный многоголосый стон – это каждый почувствовал нежное касание божественного
тока любви к своей груди.


    Внезапно благую медитативную тишину резко нарушил отчаянный человеческий крик! Произошло нечто немыслимое... Тысячи глаз мгновенно раскрылись и, вздрогнув, люди устремили взоры к источнику их тревоги. Повторившийся нечеловеческий вопль локализовал их внимание – вокруг священного алтаря метался человек, охваченный прозрачным огнем, он как бы растворялся на глазах тысяч свидетелей его кощунства, перемещаемый волнами божественного огня в потусторонние
сполохи огня адского... Позже выяснилось, что, подстрекаемый главой темных сообществ, безумец был подослан, чтобы в самый возвышенный момент праздника, воспользовавшись медитативным состоянием толпы, похитить из трансформирующего огня Максина Святую Книгу Законов, чтобы предать Её сожжению в огне земном. Подстрекатели обещали тщеславному глупцу сильнейшую магическую защиту его жизни и невероятные почести в случае удачи. Не ведая о пророчествах Мудреца, сотворившего алтарь с Максином для атлантов тысячелетия назад, посланец злой воли посмел про
тянуть свою нечистую руку к тайне тайн и... тут же её лишился! Да-да! Как утверждал всё видевший главный жрец, преступная рука просто исчезла, а тонкий бесцветный огонь побежал по всему телу осквернителя святыни, пока тот полностью не растворился в сгустившемся от напряжения толпы воздухе, не оставив даже запаха...


    Однако, не успела пораженная толпа выдохнуть застывший в груди возглас изумления от происшедшего, как неожиданно раздались оглушительные раскаты грома, угрожающие мощью вибраций конструкциям Храма. Вслед за этим из Максина, сменившего розовое свечение на слепящее серебряно-синее, вырвались разящие молнии ударили в того, кто возомнил себя выше Бога... В ужасе отпрянувшая от эпицентра их попадания часть людской массы увидела оставшуюся на мозаичном полу Храма небольшую горстку чёрного пепла, оставшуюся от главного виновника преступления – прославившегося жестокостью и непомерной жаждой власти лидера темных сообществ.
Антон-Антоникс так реально испытал все чувства и эмоции того памятного дня, что в изнеможении закрыл лицо руками, заметив, какими старыми со вздувшимися жилами и морщинами стали его кисти... Недостающими звеньями единой цепи пронеслись перед его закрытыми глазами многие столетия той длинной памятной жизни, но все их
пронизывала острая боль его сердца. Ему было суждено жить свидетелем угасания Максина и постепенного разрушения Храма Матери. Нет, не обрушился в одночасье и не утонул вместе с материком Храм Матери, не растащили его по кусочкам жадные до драгоценностей жители столицы Атла, он угасал постепенно, как и волшебный огонь – от людского равнодушия, небрежения к святыням и очерствения сердец. Забывая о Божественной Матери, поколение за поколением некогда величайший из народов Земли обрекал себя на лишение Её Любви А без любви, как известно, человек – пустой сосуд. Накрепко запечатанному сургучом гордыни, этому, не ведающему о своей человеческой и божественной тайне, сосуду было суждено быть погружённым и сокрытым под толщей океанских вод до той будущей поры, пока Божественная Материнская Рука не сорвет милосердно темную печать забвения с окаменевших сердец, предоставив чистому духу еще один шанс восхождения по лестнице Жизни...


    Покидая сознание Антона, его умудренный предок «набросал» на нематериальной «стене» молодого ума своему наследнику некое огненное завещание... «Мой дорогой далекий потомок, несущий часть моей души! Тебе досталось несравненное счастье прийти в мир Земли в этот решающий космический час! Долгие тысячелетия Мать и Отец Небесные пытались через молнии и гром разбить окутавшую бедную планету темноту. И вот час радости пробил! Огонь Любви Великой Матери при поддержке Небесного Отца вновь устремился к людям, пробуждая их спящие сердца! Её Любящая
Рука уже сорвала с них темные печати, открыв человечеству, всем светлым и устремившимся душам дорогу в Золотой Век Будущего! Вечная Книга Жизни – Книга Единых Законов Богини и Бога снова открыта людям. Вы узнаете Её по незримому свету, льющемуся со страниц прямо в душу. Не пропусти момент! Возможности не повторяются!»


   ... Антон очнулся от ледяного душа, льющегося с чёрного неба и хлеставшего его прямо по лицу. Сумбур в его голове понемногу прояснялся, а промокшее насквозьтело, поверженное на отсыревший ковер из опавших листьев, не ощущало холо
да, напротив. еще было заряжено молниеносным электричеством, придавая ему не свойственную ранее сверх-бодрость. Он не знал, прошли ли мину
ты, часы или целые сутки, пока он путешествовал по мирам. Он не мог еще знать, во что выльется в его нынешней жизни эта, спровоцированная свыше, глубочайшая само-регрессия. Он не знал еще в тот момент своего возвращения в ХХI век, как будет
искать Вечную Книгу Жизни, данную человечеству Матерью и Отцом Небесными. Но то, что непременно найдет, был уверен абсолютно.