Восп. на остановках моей жизни. Кн. 1. гл. 3-5

           Глава 3
      Вот такие нешуточные страсти кипели в обеденный перерыв. Словно на кону стояла целая корова или зависела жизнь!  Ну, вот и все обеденный перерыв подходил к окончанию. Последняя проигравшая пара со стола собирала костяшки домино и лезла под стол под всеобщий хохот, если был такой уговор! Разгоряченные и возбужденные не переставая обсуждать все перипетии игры, но уже с сильно пониженным градусом накала бригады мирно усаживались вновь за этот, же стол, чтобы получить новые или уточнить продолжение прежних заданий.

       Кому повезло в игре, те бригады отправлялись на рабочие места воодушевленные и с готовностью свершения новых трудовых подвигов на благо Отечества! А остальных мотивировал мастер Десяткин,  ужасно стращая и говоря при этом, что если не будет выполнена порученная работа, то они лишатся премии. Вот такова была правда жизни. Или селяви, как любят  говорить французы!
 
    Я же еще не был готов к трудовым свершениям, да и премия мне пока не грозила, поэтому я, не рыпаясь, мирно остался в мастерской! И по поручению мастера начал читать инструкции. На изучение инструкций мне было отведено два дня.
      К концу рабочего дня потихоньку тянулись бригады в мастерскую, докладывали Десяткину о проделанной работе. Им на пятиминутке с бригадирами ставились задачи на следующий день. Остальной народ в оставшееся время до окончания рабочего дня, сидя за столом, обсуждал свои житейские дела, спорт, политику или читал газеты. Вот, наконец-то и закончился рабочий день. Большинство пошли в раздевалку и после принятия душа стали кто, как добираться домой. Особо рьяные остались. И лениво постукивали костяшками в домино. Но при этом они знали, что станцию надо покинуть в течение часа, поэтому долго особо не засиживались. Иначе были бы и возникли проблемы с охраной.

     Следующий день на станции начался как обычно, за исключением может того, что энергетический техникум для усиления и оказания помощи флагману башкирской энергетики Уфимской ТЭЦ-4 временно бросил меня на выручку им. А то не дай бог, станция сядет на "нуль"! Вероятно, станция с трепетом и без лишних слов приняла эту помощь! Утром в мастерской Десяткин формировал бригады, выписывал наряды на производство работ, ставил задачи и т.д. Надо сказать, что   в подчинении у Десяткина была группа из 10-15 человек рабочих, включая сварщика и резчика. Большинства людей к моему глубокому сожалению не помню даже чисто внешне. Как и их фамилий все же прошло с тех пор аж целых 49 лет!

   Но отдельных людей и их лица,  манеру поведения иногда и голоса живут во мне до сих пор. Перечислю фамилии, что пришли на память: Пятибратов, Зуев (Збруев), Вагин, Антонов (сварщик) ;  вот, пожалуй, и все. Еще помню Сергея, которого почему-то, все "любовно" звали: Серега-падла! Не всегда конечно. И он отзывался без всяких обид. Я ни сколечко не шучу. Потому что он сам частенько в качестве доказательства того или иного случая всегда говорил: "Падлой буду!". И дальше он приводил свой веский и какой-нибудь железный аргумент! Пятибратов и Зуев его частенько беззлобно подначивали:

   - Серега, как так война началась 22 июня 1941 года, а ты уже в плену был у немцев! Отвечай, как тебя угораздило попасть в плен до начала войны?
И Сергей ответ свой начинал:

  - Падлой буду ... И дальше шла его история, как это случилось, что он попал в плен до начала войны! Жаль я, совершенно не помню его ответ. А мужики каждый раз ловили его на мелочах и нестыковке с предыдущим рассказом! И все начиналось снова! Понятное дело это происходило не каждый день, а в какой-нибудь подходящий случай или момент, когда мужикам надо было побузить и позубоскалить!

    Пятибратов и Зуев вроде бы даже дружили по их разговорам вместе и всегда ездили на рыбалку. У Сереги был мотоцикл, он тоже занимался рыбалкой и сбором ягод, грибов.
   
    Десяткин определил мне наставника. Как и раннее я упоминал, что внешний вид и лицо хорошо помню. Колоритный такой был мужчина. Ну, увы, к стыду своему как звать и фамилию не вспомнил. Сколько не стучал себя в грудь и не бился лбом. Думал, удары помогут! Но, ни фига! Не каждому моему слову, однако, верь мой дорогой читатель!

    Вообще, мужики мне тогда все понравились, и у меня не было повода опровергнуть это утверждение, тем более сейчас! Люди, работающие на станции жили и приезжали с Черниковки, с "горы" (проспекта Октября), Ново- и Старо-Александровки.

     А сейчас несколько слов еще о самом Десяткине. Как специалист и организатор он был довольно грамотный и хороший. Но со своими особенностями и слабостями, свойственными любому человеку, даже странностями. Он очень любил, когда кто-нибудь заводил разговор о взаимоотношениях мужчины и женщины. Особенно в сфере интимного характера и был при этом великолепным и благодарным                слушателем. Да что там скрывать, его при такой  вольной болтовни на эти темы  за уши от стола не оттащишь!  Он не стеснялся переспрашивать, уточнял по ходу чего-то в рассказе и требовал все новые и новые подробности вплоть до мельчайших нюансов или деталей.
 
    Мужики эту слабину в нем нащупали давно и вовсю пользовались ею время от времени! Когда неохота или не с руки им было идти работать, кто-то здесь же сидя  за столом, как бы невзначай, заводил  разговор на интересную или пикантную тему о женщинах, другой тут же подхватывал и Десяткин сам уже просит:

    - Мужики подождите не уходите, давайте посидим еще немного, продолжайте рассказывать! И смеясь, тут же говорил избитую фразу:   
    - Работа не волк в лес не убежит! Ох уж очень большим охотником был мастер Десяткин до подобных разговоров! Мужики, конечно, не наглели, но вот если ими речь заводилась о политике или футболе он их жестко на корню пресекал и гнал мужиков на рабочие задания.
   
     Вот сейчас пишу, а память гложет и  вспомнил. Вот чудеса, что Десяткина все называли Кузьмич!

                Глава 4
      Продолжаю дальше. Итак, мой наставник был крупный мужчина лет пятидесяти. Грамотный рабочий ничего не скажу, дело свое знал! Но поучать  особенно, кто моложе его был, любил и делал это с большим наслаждением. Хоть хлебом не корми, но дай вкрутить мозги кому-нибудь. Однако и за словом в карман  не лез. Был быстр и остер в "энтом" деле на язык.
 
Он сразу за чем-то решил осадить меня и взять в оборот, чтобы я на работе думал только о ней и на нее приходил хорошо подготовленным и чтобы даже   и не думал отлынивать, он этого просто не потерпит! Вот, черт побери и достался мне наставник с таким суровым характером.

     И вот моему рабочему "вожатому" подошло время получить на складе новые ботинки. Пошли выполнять какую-то работу и попутно зашли на склад. Старую обувь он сдал, а взамен получил новые ботинки. Правда, при этом перемерил сразу несколько пар! Каждую он придирчиво и тщательно осматривал и прощупывал как снаружи, так и изнутри, постукивал пальцами по подошве, неоднократно пробовал на сгиб и зачем-то даже нюхал. Одним словом чуть ли только на зуб не пробовал. И наконец,  выбрал ту пару, которая его устроила. Это были не просто ботинки, а настоящие кожаные подбитые медными гвоздями и с приятным специфическим    запахом.
     И мы пошли выполнять работу. Смотрю и слышу,   мой наставник идет, а ботинки не стесняясь,  приятно поскрипывают на ходу. Вдруг в стороне  он увидел неглубокую лужу, специально свернул с дороги и прошелся по ней. Потом зашел в лужу, постоял немного. Удовлетворенно крякнул и вышел со словами:
 
  - Добрая обувка не пропускает! Вот таким образом мой наставник протестировал рабочие ботинки так сказать в полевых условиях. По-видимому, история не знает случаев, чтобы кто-нибудь из ОТК (отдел технического контроля) подобным образом проверял свое изделие. Хвала моему наставнику и  мне! Теперь я могу с полной уверенностью резюмировать, что хоть чему-то научился на практике в ее первые дни. По крайней мере, как выбирать обувь!

Выполнив работу, вернулись в мастерскую, там уже находился народ, дело шло к концу рабочего дня. Мой наставник с гордостью прошелся несколько раз вдоль стола, показывая всем свою обновку. Поэтому поводу слышались всякие шуточки и остроты. Кто работал на производстве, наверняка это знают                и не раз может быть, и сами острили.

   В такт его ходьбы кто-то при этом шутливо запел:
 
   - Папе сделали ботинки не ботинки, а картинки ходит папа по избе бьет мамашу папе сде… Вот, блин остряк нашелся! Но смеху, то было много! Дальше не буду приводить полный фрагмент  песни. И так ясно, по какому месту  бил папаша в этой бесконечной  песне. А вдруг как среди моих читателей  найдутся те, кому это песенка будет вовсе не по душе. И они её ни при каких обстоятельствах не запишут в шедевры той советской песенной эстрады! А если все же кому-то из вас вспомнилась эта забавная песенка, ради Бога может переписать слова прямо сейчас и напевать ее, хоть целый день. Я не буду возражать.

    На следующий день как в прочем и последующие мы с наставником уже по обыкновению своему никаких трудовых подвигов не совершали. Очевидно, подвиги где-то задержались в пути или обходили нас стороной! А может их кто-то коварно перехватывал из ребят. Всем почестей и похвалы хочется!

    А так каждый день продолжалась наша обычная рутинная  мелкомасштабная работа: расхолаживали шибера дымососов  из-за их заклинивания, возились с ремонтом разных насосов, вентиляторов. Выполняли ремонт арматуры, делали притирку клапанов и т.д. Как это все технологически делается, я видел и делал сам в присутствии пока недремлющего ока моего наставника. Почему пока Вам потом станет ясно несколько позже.  Постепенно осваивался на работах! Работой интересовался, что непонятно было, переспрашивал. Одним словом:  голове своей руками помогал!

     Однако, в процессе нашей совместной работе я стал неожиданно для себя подмечать, что мой наставник, иногда бывает склонен немного, как бы это помягче сказать -  пофилонить!  А кто, из нас извини,  нет! Это я,  конечно, допускал хотя пока только чисто теоретически! А потом уже понял, а с годами убедился, если есть возможность, каждый норовит проявить себя во всей красе, не исключая и отлынивания от работы!

    А чо говорят же: работа дураков любит! Ого, однако, какими способностями помимо прочих моих выдающихся заслуг  наделил меня Бог  ; все замечать, обобщать и делать вывод наперед! А как же ; сам себя не похвалишь, от других не дождешься! Ха-Ха!

   Как-то Кузьмич на один или два дня разъединил наш неразлучный тандем. Его поставил на какую-то другую работу. А меня на заточку и снятию заусенцев с каких-то деталей в то время неизвестных мне, а сейчас, по прошествии стольких лет и подавно! Помню только, что деталей была огромная куча, и мне ее надо было всю обработать. Детали мужики сгрузили тут же рядом с наждачным станком. Если честно сказать я тогда здорово боялся работать на этом станке. Ведь детали по размеру небольшими были! Но делать нечего пришлось свою боязнь заткнуть куда надо и мобилизоваться, призывая к этому всю мою осторожность, внимательность и что там еще во мне было полезного для выполнения этой работы.

К станку я подошел с опаской, но очевидно и сам станок понял, с кем придется ему иметь дело! И повел себя на редкость дружелюбно, давая моим рукам осторожно подносить в рукавицах детали, к его бешено вращающимся наждачным кругам. Мы оба справились с работой и остались довольными друг другом! При этом, уверяю Вас руки остались при мне и целыми, не получив даже ни одной царапинки, а глаза не поврежденными!

 Вот так я своими, пока еще мало мозолистыми рабочими руками разгреб кучу металла с совершением своего первого поистине небольшого, но все, же трудового подвига! По крайней мере, этому трудовому героизму я полностью обязан Кузьмичу, который не побоялся и поставил меня к станку. И я с заданием успешно справился! Надо же когда-то начинать самостоятельные дела. И на всю жизнь потом уяснил: глаза боятся, а руки делают!
               
                Глава 5
    После двух дней разлуки наш тандем возобновил свою производственную деятельность на радость группе вращающихся механизмов. И как-то после обеда, получив наряд на производство работ по ремонту насоса для перекачки мазута из ёмкости в котельный цех, взяв инструменты, мы благополучно и в хорошем расположении духа удалились из мастерской к месту работы. Надо сказать, что мазутное хозяйство находилось за огромным зданием и сооружениями установки химводоочистки. Между химводоочисткой и мазутным хозяйством, как ни странно был сохранен небольшой лес, его не тронули при строительстве.

А день был хорошим солнечным и теплым! Мы прошли по тропинке через лес в мазутное хозяйство станции. Наставник выложил из сумки  свой инструмент для работы, посмотрел насос, и мы его разобрали для определения неисправности. Износилась какая-то деталь и её надо занести в механическую мастерскую для изготовления на токарном станке. Ну, мы и пошли заносить. По крайней мере, имели такое твердое намерение!

   Обратно возвращаться стали опять той же тропинкой через лес, но вскоре неожиданно свернули с нее метров на 10 в сторону в глубины леса, в котором всего было вдоволь и травы с большими лопухами, деревьев и кустарников. И тут мой наставник вдруг стал прихрамывать и говорит мне:
 
   - Наверное, Санька, я ногу натер новым ботинком. Он сел на землю разулся зачем-то на обе ноги и снял носки. Ботинки с носками поставил рядом собой и сказал, что надо немного подождать, чтобы ссадина прошла, и приложил к малюсенькой ссадинки большой лист подорожника, при этом смачно поплевав на него. Я еще тогда подумал, сколько ж должно пройти времени, чтобы ссадина прошла? И еще подумалось мне, это, наверное, очередная какая-то новая "военная" хитрость известная только ему и применяемая моим наставником в особых случаях производственной деятельности.
 
   Но тактично промолчал! А он растянулся по весь рост, перевернулся на правый бок и сладко позевывая, сказал:
   - Санек, давай располагайся тут рядом, отдохнем малость. И как никогда точно к месту повторил фразу Десяткина:
    - Работа не волк, в лес не убежит! И закрыл свое недремлющее око! Раз "старшой" сказал ; мое дело маленькое. Надо исполнять и все тут без каких-либо вариантов. Спать значит спать! Мне не зачем  портить отношения с наставником.

     Впереди мне надо получить заветный отзыв в техникум о моей работе. В  отзыве ни в коем случае не должна фигурировать моя не исполнительность. Не успел я так подумать, как очутился тоже в лежачем положении неподалеку от наставника, куда он указал с той лишь разницей, что я лег на левый бок и не снял обувку!     Погода повторяю, благоприятствовала и мы оба под приятное щебетания птиц  и шороха листвы от легкого дуновения ветра ненароком сладко заснули. Но это не мы, же виноваты, а птицы и ветер! Расщебетались тут проклятые и вогнали нас с ветром в сон. Несмотря на наше мужественное сопротивление. Я, по крайней мере, поначалу сопротивлялся, как мог за обоих, но напарник сдался первым и вот теперь лежит себе тихо и мирно только сладко посапывает.
 
    Наверное, минимум как через час меня разбудил громкий шорох и возня. Я открыл глаза и обомлел: мой крупный  наставник на карачках ползает по земле! Это мне снится или наяву происходит? Я быстро проморгался и сильно-сильно протёр глаза. Сомнений нет, да это мой наставник действительно ползает вокруг по земле, что-то ищет, а глаза его при этом наполнены неподдельным ужасом! Так бывает, когда с человеком случается такая вот  метаморфоза. Все по классике!

    - Сань, хрен ли  лежишь, давай, скорее, вставай, ботинки мои пропали, искать надо! Эти изумительные, а самое главное ёмкие по содержанию слова он произнес, поднимаясь с колен и вставая на ноги в полный рост. Я посмотрел и действительно, мой он стоит в рабочей черной робе с босыми ногами. Ну и видок у него был, доложу я Вам. Только представьте сами себе! Да к тому, же еще и штанины брюк коротки были. Этакий верзила в коротких штанишках на босу ногу. А ноги то белые совсем  белые! Обхохочешься, да и только! А "ботинков" (это его слово) и, правда, след простыл, я специально посмотрел на то место, куда он их поставил. Нету, как ветром их сдуло!

   Глядя на эту картину маслом, меня внутри так распирало от смеха, что я чуть не умер, сдерживая его. Я не знаю, откуда силы, только взялись, но где-то все, же взял из загашников своей души и решительно подавил смех в себе! И едва у меня не случился смех сквозь слезы!  А кому охота получить нехороший отзыв из-за какого-то нелепого случая или подзатыльник от наставника. Ну, уж дудки ; тут нет дураков! Тем более, какой может быть смех, когда к человеку пришла беда: пропали ботинки! Я на всякий случай посмотрел  на свои ноги, славу богу, мои ботинки на мне! Вместе поискали, безрезультатно!
 
   Тогда наставник дал мне ключи от раздевалки и попросил принести ему другую обувь, ту в которой  пришел на работу. При этом строго настрого наказал мне: откуда, куда и зачем никому не рассказывать! Время подходило уже к концу рабочего дня. Я, соблюдая чрезвычайную осторожность, что бы никто ни видел, взял из шкафа то, что мне было поручено, и быстро вернулся на место, где мой наставник проспал свои новейшие ботинки! А сейчас стоит босой и ждет меня! И я с чувством глубокого удовлетворения от выполненного задания вручил ему его же обувку!

    Он в свою очередь и, очевидно, тоже с не менее глубоким чувством удовлетворения взял свёрток и поблагодарил меня! Старшее поколение наверняка помнит, кто такие слова часто употреблял тогда в своих речах? Все верно ; это наш дорогой Леонид Ильич Брежнев, генеральный секретарь ЦК КПСС! В то время партия коммунистов была направляющим, вдохновляющим и единственным органом в стране, которая определяла внутреннюю и внешнюю политику развития СССР! Вот я и воспользовался словами Ильича в ситуации приема-передачи свертка. Согласитесь, что я действительно нашел и употребил эти давно забытые слова  столь милые нашим сердцам из той эпохи!

   Обувка, которую я принес, были самые, что ни на есть, обыкновенные плетенки красного цвета, в которых летом в то время ходило большинство советского народа               мужского полу от мало до велико. Обувь была дешевая и очень легкая, удобная    и исключительно соответствовала этому сезону года. Ну, вот развернув сверток, он с досадой произнес:

  - Блин, а носков то, японский городовой нету,  как идти? И тут же добавил пару сильных слов без падежей, а проще говоря, матерных ругательств от всего сердца. Старые его для работы порвались, и он их выкинул сегодня утром, когда переодевался! И злочастные ботинки одел на чистые носки, в которых пришел из дому. Я бы исправил положение, отдал бы ему свои носки. Не жалко, но они ему явно не по размеру. Были  малы, а ножища у него о-го-го не налезли бы! Делать нечего он надел плетенки на босу ногу, и мы пошли.

     При этом поручил мне попутно занести токарю деталь для вытачивания и доложить мастеру Десяткину, что он в группу не вернется, так как якобы сам пошел к токарю и от него прямиком в раздевалку, а там и домой, все равно время   подходит к концу рабочего дня.

   И вот, представьте себе, как патриций Римской империи в тоге и сандалиях гордо возвращается с заседания сената, в котором было провозглашено: дать народу хлеба и зрелищ! А мой наставник в рабочей робе и плетенках, в тихаря перебежками крадется в раздевалку. Ну, что оба они босые это ясно как божий день. Пожалуй, на этом сходство и закончилось! А найдите отличия? Тут и не надо иметь обширных исторических познаний. И так каждому ясно мой наставник сильно уступал Патрицию. Хотя бы по тому, что тот в дорогущих сандалиях и тоге, а мой напарник в простеньких плетёнках и грязной робе! И, наверняка, он мой наставник в данном случае был только за хлеб, но против зрелищ! Кому охота выставлять себя на посмешище?

   По моему приходу Десяткин и ребята спрашивали:
   - А где наставник и почему не пришел? Где ты его оставил? Я бойко отвечал на это, как и просил наставник. От некоторых людей тут же пошли смешки и их лица озарились лучезарной улыбкой. Как ситуация разрешалась, а очень просто мой напарник у кого-то одолжил носки и не дожидаясь прихода людей, переоделся и умчался домой. "Концерт" был испорчен так, и не начавшись! Людям не удалось позубоскалить из-за отсутствия самого бенефицианта!

    На следующий день тот, кто стырил заветные ботинки, повесил их за шнурки к крючку потолка на всеобщее обозрение      , а мой напарник под улюлюканье всякие остроты и общий дружный смех вернул их себе. Они ему дались нелегко, пришлось  при этом изрядно потрудиться, ведь они весели высоко на самом потолке. Все же прав был патриций, чем не зрелище было!

   Потом время от времени ребята не злобно подшучивали над ним! И моему напарнику ничто не оставалось, как только своей ударной работой прекратить все пересуды и свести их на нет! Тут надо отметить и мой весомый вклад в ударную работу! И потом как бы ему не хотелось иногда покемарить ,      я тут же напоминал ему, что делать этого совершенно не нужно! При этом  очень и очень выразительно и пристально смотрел на его ноги и ботинки! И этим взглядом как рукой снимало у него сонливость! Вот теперь мы стали по настоящему напарниками, работая душа в душу. Понятное дело, он все же оставался при этом старшим! А я и не претендовал, не дорос еще!  Шутка, конечно.

Продолжение следует...