Иваки

Шумиха. Иваки. Коллекционеры и коллекторы.
Темнота и вездесущий туман своими неровными объятьями окутывали маленький городок в долине. Тут и там тишину ранней осени нарушал стрёкот престарелых кузнечиков. Лида стояла и смотрела вниз. На редкие огоньки бревенчатых изб, большая часть из которых всё чаще и чаще глядела на мир уже не окнами, а глазницами полными могильной тьмы запустения. Локти девушки опирались в подвижную, слегка сыпучую, местами ползучую, словно слизняк, песчаную стену старого Ивакинского карьера. Город на дне гигантского карьера так и назывался – Ивакинский карье. Странно, но казалось, что переставшая действовать в 70 годы выработка руды, была заселена не в девяностые, а будто бы сама обнажила эти странные, неправильной формы улочки, усадебки, кажущиеся старинными, и пяток одиноких пятиэтажек. Казалось, что бесчисленные копатели приехали сюда со своими машинами не ради руды, а ради того, чтобы в центре непроходимого леса открыть во мгле этот зловещий островок жизни. Словно сокровище накрытое проклятием. Место, в облике которого, невзирая на его юность, будто бы уже взыгрывала своим вековечным величием и догматичной сухостью «La Divina Commedia».
Аналогия с дантовским адом здесь и в правду была довольно неслучайной. Тут даже очень легко можно было обозначить девять основных кругов виде гигантских, десятиметровой высоты, выщербленных вглубь в грунте старых проходок, уходящих вниз плавной воронкой. А внизу, будто бы телами трёх основных библейских предателей, возвышались три холма, на котором и стояло Ивакинское поселение.
Из-за такой колодцеобразной формы рельефа, когда края воронки поглощают горизонт, можно было представить себе, как люди позднее обычного здесь встречали световой день и насколько рано здесь темнело даже летом. А зимой особенно темно, ведь ленивое, движущееся только вдоль горизонта, зимнее солнце вообще не баловало местных своим румяным телом.
Из города выходила только одна дорога. Довольно узкая, она поднималась на выезде из городка всё выше и выше, однако тонула в гигантских ступенчатых кольцах, стоило тебе отойти от неё  метров на тридцать. Выезжающим из города по этой дороге могло показаться, что последние метров триста они едут по песчаному каньону. Было ощущение, что над тобой вот-вот сомкнутся высокие песчаные стены, даже не взирая на то, что дорога была достаточно приличной ширины и по ней без всяких затруднений могли разминуться два грузовика, идущих на встречу. Приходилось включать фары даже в полдень, особенно после дождя, ибо сохнущая земля буквально чадила паром, порождая в воздухе мокрые белёсые тела невиданных чудовищ.
Какая нелёгкая привела сюда хрупкую на вид девушку – одному Богу известно. И почему последние километры до Иваки – так по-простому нарекли местные своё поселение – девушка шла пешком, не обращая внимание на изрядно намозоленные ноги в потных резиновых сапогах и надсаженную под тяжелым рюкзаком спину? Но только когда она спустилась почти до самой долины, разрешила себе перевести дух и небрежно уронила на свой рюкзак  седалище, натёртое погрубевшими за долгое путешествие камуфляжными штанами. Было видно, что начавшая страдать грыжей ноша была битком забита какими-то угловатыми предметами ровной прямоугольной формы. Книги?
Сидеть на таком было не из приятных, однако Лиду совсем не смущала твёрдость своей импровизированной мебели. Путница извлекла на тусклый свет искусственного Ивакинского освещения небольшую фляжку, покоившуюся до этого момента в одном из бесчисленного множества карманов штормовки. Одним движением открутила крышку  и жадно  прильнула губами. Чистый спирт предательски обжег её жадное горло, шероховатой старой змеёй с топорщащейся чешуей прополз по кишечнику, будто бы силясь  занять всё его пространство; и преспокойно свернулся клубочком на девственно-чистом дне сутки не получавшего пищу желудка. Голодные внутренности едва сдержали рвотный позыв, но старая зелёная змея знала своё древнее ремесло и спустя какие-то секунды растворилась в тщедушном теле девушки приятным теплом. Лида даже позволила себе на пару минут провалиться в немного тревожную дрёму.
Спустя те жалкие минуты покоя, Лида почти с удивлением обнаружила себя идущей к ближайшему заброшенному дому на окраине. Ноги работали на автомате, и видимо они без помощи глаз нашли удобное временное пристанище. Совсем ненужно, чтобы местные или кто бы то ни было другой, узнали о том, что в небольшой список населения Иваки хотела в обход всем бюрократическим правилам временно втиснуться странная пришелица.
Едва держащаяся на старых ржавых петлях видавшая виды дверь, тем не менее, довольно надёжно отгородила Лиду от прохладной ночи. Удивительно, но в доме было только одно выбитое стекло, да и оно было только в дальней комнате и при этом старательно забрано импровизированными ставнями из строительного пластика. Путница втянула воздух усталой грудью – запаха нечистот, вечного спутника городских заброшек – на удивление не было. Только аромат гниющих досок  вперемешку с терпким запахом мокрой опавшей листвы. Кто-то из жителей проявлял довольно завидную дотошность в соблюдении порядка даже в заброшенных домах. Маниакальная забота о чистоте и жгучее желание сберечь культурный облик были одними из главных преимуществ таких вот маленьких обособленных селений. Вандала или хулигана в таких вот чуть ли ни общиной живущих местечках могли достаточно сурово наказать, и даже уголовный кодекс  порой на этот счёт не был помехой.
Мебели в старом доме, конечно же, не было, но Лида довольно уютно расположилась у старой бревенчатой стенки. На этот раз она не стала эксплуатировать рюкзак по пустякам, а очень небрежно опустошила его содержимым прямо на пыльный, местами уже хорошо заземлившийся, пол.
Это действительно были книги. Совершенно обычные книги. Разные. В твердом переплёте и мягком. Совершенно разного объёма и размеров. С совершенно разными названиями и авторами. Объединяло их немногое. В каждой на обратной стороне переплёта покоилась приклеенная карточка с двумя ровными столбцами. Один из столбцов указывал на дату, в другом значилась подпись.
Была и еще одна характерная особенность. Ни одна из этих книг некогда и ни кем из ныне живущих на Земле авторов не была написана. То есть, как это не была написана? – спросите вы. Очень просто. Скажите, а слышали ли вы когда-нибудь о таком литовском писателе, как Дерстварс Парспуркерскер и его переведённом на русский переводчиком Вениаминов Леднёвым трёхтомнике «Пляски на болоте Атридоны»? А про польскую народную сказку «Шпичек и Лизурка» в русском переводе того же Вениамина Леднёва?
Дайте, догадаюсь. Вы никогда не слышали ни название книг, ни об их авторах ни, тем более, о переводчике Вениамине Леднёве, который с завидным постоянством мелькал на первой страничке от издания. Издания тоже были довольно интересные «ОАО Сузень», «Битая выпь», «истории трёх». Что названия книг, что названия глав или  тех же изданий порой казались либо какой-то смысловой абракадаброй, либо читались настолько зловеще, что даже не хотелось заглядывать в само содержание книги.
Лида тоже была осторожна. Она не понаслышке знала о горькой судьбе временных владельцев, читателей этих книг, которым не посчастливилось найти их в городских библиотеках. С библиотеками как раз-то всё было в порядке. Странные книги могли случайно оказаться где угодно  -  и в Московской центральной библиотеке и в какой-нибудь захолустной, и даже в школьной. Приходит, к примеру, второклассник какие-нибудь комиксы взять про Бэтмена или человека паука, а тут видит на полке красивую цветастую обложку с мускулистым и гордым героем – в руке у него фотонный бластер, ногой упирается в огромного инопланетного паука, а снизу надпись «Созвездие Чёрного Пальца. Месть Герона».  Мальчуган хоть ничего и не слышал о Героне, а привлекательная обложка свое дело делает. И вот, берёт он себе тонкую книжицу на дом, в течении двух недель листает красивые, сделанные в стиле научно-фантастического нуара  картинки и диалоги в рисованных белых облочках. Затем, как честный человек идёт сдавать его в библиотеку, а пожилая библиотекарша, толи от завала бумажной работой, толи от начинающегося маразма, совсем не помнит о  том, что этот комикс был у них на абонементе. Потом оказывается,  что и вправду комикса такого нет и никогда не было в библиотеке.
 - Но как!? Я ведь сам у вас же из рук брал комикс, вот даже дата на картонке стоит. И почерк ведь ваш.
- Да, - непонимающим взглядом глядит на карточку библиотекарша. Раздражение сменяется недоумением, поскольку почерк и ручка действительно её. Да и не похож был шкет на любителя подшутить над старушками. – Ты вот что, парень. Оставь журнал у меня, а я придумаю, что со всем этим делать.
Мальчик жмёт плечами, растворяется на глазах маленькая надежда о том, что классный новый комикс останется у него навсегда. Но к концу уроков в каждодневной школьной суете и в сумасшедших играх на перемене, парень почти забывает комиксе. Идёт домой. Дома его ждут родители. Мать сразу просит дневник – конец недели и оценки у отпрыска бы надо поглядеть. Парень открывает рюкзак, а вместо дневника со знакомой цветастой обложки на него глядит великий герой вселенной Герон-отомститель. Мальчик рассказывает своей маме об этом странном комиксе, мать увлеченная пролистыванием двойника, вяло говорит «угу», даже не слушая очередную байку от говорливого сына-выдумщика. Отец с деланным интересом пролистывает комикс и говорит, что, кажется, где-то видел уже подобную обложку, даже не обращая внимания на сбивчивый рассказ сына. А этой же ночью сын бесследно исчезает. Сонные родители с утра подумали, что самостоятельный сын встал раньше и пошёл на уроки без маминых побудок – такое за ним и вправду водилось всё чаще. Взрослел. А вечером, этак часиков в девять, начинают волноваться и обзванивать друзей, учительницу, – оказывается, никто его не видел еще с прошлого вечера. За тем  - больницы и морги. Но и там его… не видели.
Отец обнимает супругу, пытается унять её начинающуюся истерику, но в какой-то момент она, успокоившись, поднимает глаза на мужа, которого будто молнией прошибает та же самая догадка.
-Комикс! – одновременно произносят они. Начинают искать тонкую брошюру между учебниками и тетрадями в портфеле сына. Однако вместо неё находят слегка обожженную с краёв длинную бумажку из странной, довольно хрупкой бумаги. На листке в половину ладони грубым, но ровным почерком написано «долг погашен полностью». Отец не выдерживает и орёт что-то типа – какие и перед кем у десятилетнего мальчика могут быть долги?
Всё. Точка. Конец истории. Парня больше никогда и ни где никто не видел, а родители живут в полубезумном состоянии, каждый день в течении двух лет обходя ближайшие районы, обклеивают объявлением о пропаже сына все подъезды и даже мусорные баки. Устраивают во всех ближайших отделениях полиции чуть ли не пикеты.
Лида сложила все эти странные книги в две аккуратных стопки рядом с собой на подгнившем, но достаточно сухом полу. Зная их тайну, Лида с трудом смотрела на них спокойно. В слабом мерцании уличных отсветов едва различимые названия книг казались особенно пугающими. Однако путница довольно долго тупо смотрела на них, было ощущение, что они обладали какой-то притягательной силой. Они будто несли в себе ту энергию, ту магию судьбе людей, чью жизнь они изменили раз и навсегда.
Лида выкрала их все у посетителей библиотек. Книги появлялись будто из неоткуда, но Лиде удалось таки схватить удачу за хвост. В перечне печатной продукции, развозимой по библиотекам ближайших к эпицентру событий городов, девушка совершенно случайно отыскала некоторую закономерность. В некоторые библиотеки книги поступали с пометкой срочно и почти на некоторых из путеводных листов накладных значились сочетания букв которые при сложении давали два слова. Вениамин Леднёв. Это сочетание никогда не встречалось подряд. То фамилия водителя была Леднёв. То какого-нибудь завскладом ни с того ни с сего Звали Вениамин Леонидович Неверов. Доходило до бреда, но обладающая настоящим детективным умом Лида вычислила странные совпадения, даже когда в наборе буквенного кода партии последовательно стояло «В-Е-Н-И», тут же в качестве обозначения категории товара стояла буква «А», а ниже строчкой сразу  «Мин. Обр», и приписка  Led News – какие-то журналы о новинках световой электроники. Если не учитывать приписки вроде «обр» и не учитывать, пропущенные в документах строчки, вместе выходило ВЕНИАМИН ЛЕДНЕВ». Иногда попадались просто опечатки, которые так же очень хорошо складывались в заветные имя и фамилию.
Подставлять кого-то из работающей вместе с Лидой агентурных сотрудников девушке не хотелось, и она за две недели сама объехала чуть ли не полстраны, чтобы собрать все книги. Нужно было успеть именно за две недели. Поскольку люди, бравшие книгу с абонента пропадали именно по истечении срока возврата книги. А срок возврата во всей стране был одним и тем же – те самые две недели. И, как можно судить из истории пропавшего мальчика, было не важно – вернёшь ты книгу в библиотеку или нет. Всё равно исчезнешь. Книги будто бы требовали вернуть их настоящему хозяину.
Помимо всего прочего Лида пыталась узнать хоть что-то от тех самых грузчиков и завскладов с именами Вениамин или фамилиями Леднёв, от владельцев книгопечатных или грузовых холдингов с буквами led или veni в названии, однако никаких результатов это не приносило.
Некая потусторонняя сила буквально играла с людьми. Такой вывод можно было сделать из того, при каких именно обстоятельствах исчезали люди, из тех же сопроводительных записок с мозаикой, складывающейся в имя и фамилию загадочного литературно переводчика. Так же Лида периодически наталкивалась на необходимость несколько раз подряд возвращаться в один и тот же город за очередной неправильной книгой. Чуть ли ни в течении четырех дней подряд она покупала билет на выезд из Соликамска, а где-нибудь, не доезжая до Чусового или Чайковского, ей приходилось заказывать билет до Соликамска с уже другого направления. Информация от расшифровщиков об очередной странной партии, пришедших в Соликамск книг, приходила ровно тогда, когда она отъезжала от этого старинного города километров на 300-400. Почти так же таинственный потусторонний игрок водил её вокруг Чёрмоза, в который, по сведениям библиотекарей, до этого привозили новые книги вообще раз в два года.
Однако сыщица не могла не заметить еще одну закономерность. География её поездок выстраивалась в довольно отчётливую кругообразную замкнутую линию. И центром этой территории ровнёхонько оказался Ивакинский Карьер.
В руках Лиды появилась толстая тетрадь –она представляла собой черновик. В нём было несколько записей от того человека, который получил подобную странную книгу не в дар от очередной библиотеки, а при очень странных обстоятельствах. Книгу с ненастоящим названием, изданием, никогда не жившим автором, с не существовавшим доселе содержанием и с никогда не известным ни одному реальному изданию писателем Вениамином Леднёвым. Однако этот человек сумел таки… не исчезнуть. Черновик уцелевшего содержал странные записи и исправления, а так же, близкие к дневнику, только без упоминания дат, происходившие с человеком  события. Всё было написано карандашом и видны были неоднократные исправления ластиком.  Ясно  было одно, что излишней дотошности в чётком следовании событий, автор записей не проявлял.
Палец Лиды нерешительно надавливал на карандаш, выписывая какие-то наборы чисел и букв в блокнот, когда она бегло ознакомилась с записями.
А вот и сама история.
Здравствуйте, меня зовут Михаил. Пускай мне уже довольно много лет, но я не люблю, когда вслух произносят моё отчество, да и фамилия моя вас вряд ли удивит. Фамилия как фамилия, что с неё взять.
Бывало у вас когда-нибудь такое, чтобы даже  незначительная отсрочка какого-нибудь повседневного дела меняла всю вашу жизнь? Или, возможно, пошли вы, к примеру, по парку с работы, но вдруг решили пойти не по привычной для вас прямой дороге, а свернуть к пруду и пару минут уток покормить, но жизнь ваша  из-за этого меж тем перевернулась с ног на голову?
Не подумайте, я  не то чтобы воспринимал это, как нечто удивительное или вообще из ряда вон, что, мол, только у меня так. Нет, я ведь понимаю, что вся жизнь наша – эта череда случайностей, которые в той или иной мере с годами сбиваются в скучную обыденную закономерность. Никого не удивят случайны исчезновения соседей, превратившиеся в серийников образцовые отцы семейства, постаревшие за одну ночь в заброшке и свихнувшиеся подростки, сутки напролёт бормочущие себе под нос о приведениях. Всего этого добра навалом, особенно в интернете, и пока лично не сталкиваешься с чем-то подобным, иронично хмыкаешь и говоришь себе – с жиру бесятся и придумывают небылицы.
 Однако своей историей я не хочу ни кого удивить. Пишу для себя, чтобы годы не стёрли всё случившееся из памяти. Чтобы  я сам спустя  годы не счёл себя сумасшедшим или патологическим любителем фантастики, изъявившим вдруг желание самому что-то написать. Нет. И коль уж это попало к вам в руки, я напротив, попрошу вас не относиться ко всему сказанному как к истории, о которой я непременно хотел бы поведать всему миру, написать как рассказ. Она личная. Исключительно, личная. Да и, впрочем, история моя получилась бы довольно тривиальной для современной фантастики или мистики, реши её какой-нибудь писатель включить в сборник рассказов. Даже на мой не изрядно искушённый читательский взгляд, подобные истории забывают в день прочтения.
Пусть для вас это будет  той же очередной небылицей с интернет-форумов любителей страшных историй.
Утро пятницы выдалось солнечным, но холодным. Апрель. Но руки мёрзнут как в Январе. Пожалел, что не достал из кладовки, где уже рассована была по пакетам зимняя одежда и обувь, теплые вязаные перчатки. Работа моя находилась всего в двух остановках. Это было не то расстояние, которое необходимо было каждодневно пересекать на маршрутке, но и не самое приятное для утренней прогулки. Парковая территория, которой начинался мой маршрут, была в этом месте лысая, тут и там зияла прокусанными дождём и почвенной эрозией рытвинами, на месте которых когда-то были могучие сосны. Деревья давно и надолго выкорчевали для строительства какой-то интерактивной площадки, однако выставленный на железную подпорку план строительства давно выцвел. Уголки глянцевого ватмана слабо подрагивали на ветру. Даже удивительно было, как реденькие ряды насквозь проржавевших скрепок могли держать этот чей-то так и не сбывшийся план. За парком была поросшая травой бетонка, которая тянулась через засорённое бытовыми отходами поле – бывший аэродром. Каким-то чудом этот пустырь не превратился в полноценную помойку. Завершалась моя утренняя прогулка сосновой аллеей, которая радовала бы меня своей готической диковатой красотой, если бы рядом не располагались вблизи новенькие корпусы нашего продвинутого предприятия.
«Иволга-град»  - огромные буквы выступали из специальной песчаной площадки у самого входа в главное административное здания. «И» была довольно безвкусно стилизована под птичку, которая лишь отдалённо напоминала ту самую природную иволгу, «Д» - в виде ломающего шапку мужика-водоноса. Не нравился этот рисованный мужичок с оплывшими боками, с постным лицом не только простым работягам, но и некоторым представителям нашего большого начальства. Перед кем мы, дескать, шапку-то ломаем, перед богатым клиентом или  перед вечными проверяющими? Ответ всегда оставался за скобками. Ну, попросили у дизайнера сделать проект для предприятия, создающего эко-воду по старорусским рецептам, вот он в лепёшку и расшибся. Ничего иного, кроме как птички, по анатомии своей больше смахивающей на динозавра и коренастого ломающего шапку дурочка, местный артемий лебедев не придумал.
Спустя самые занудные пятнадцать минут блуждания по лабиринтам галерей и проходов, я толкнул дверь в свой кабинет. Закрыто. Не я сегодня был дежурным по ключам, следовательно, если бы всё было нормально, дверь уже минут двадцать как должна была быть отворена. Зашёл в ключную. Оказалось, что и она закрыта.  На этаже было вообще подозрительно безлюдно. Однако вскоре с дальнего крыла здания послышался шумный перестук множества ног.
- Гидра, - подумал я вслух и улыбнулся. – А нет! Какая гидра? Левиафан, или какая-нибудь гигантская сороконожка.
Когда источник звука оказался в зоне моей видимости, я почти засмеялся. Действительно, почти что сороконожка. Это была очередная проверка в коленопреклонённом сопровождении нашего начальства. Наш главный, или как любили его называть мои хамоватые коллеги – Головной (фамилия у него была Голованов), своим потупленным взором и чуть опущенными плечами напоминал сейчас того самого рисованного  буквой «Д»  мужичка. Все шли в белых касках, в белых рубахах с пляшущими, словно петля висельника, галстуками. Заезжие казачки нарочито, чересчур внимательно осматривали каждый закуток и угол. Что они пытались углядеть в урне, еще накануне опустошённой уборщицей – я ума не приложу. Их короткие капризные реплики очень заметно сказывались на лице нашего главного и его замов. Один из хорошо знакомых мне замов – Петр Леонидович- лихо подмигнул мне и сделал глазами, мол не отсвечивай тут.
Однако было уже поздно. Один из проверяющих, поравнявшись со мной, окинул меня равнодушным взглядом, – таким же, каким окидывал пожарный стенд, - но все же спросил, глядя мне прямо в глаза.
 - А вы у нас чем тут занимаетесь, товарищ….?
Недосказанность в его реплике явно намекала на то, что я должен был назвать своё имя, отчество и должность. Однако я на провокацию не повёлся и решил пошутить:
 - Да так  - за водичкой пошёл. - На предприятии, производящем воду, сказаться ушедшим за водичкой, ну вы поняли.
Петр Леонидович за спиной прыснул в кулак. Ему нравились подобные незатейливые шутки. А Голованов в этот момент злобно искривил губы, но даже не поднял глаз – настолько его корежило от внезапного приезда проверки.
Однако проверяющий даже не изменил выражения лица. Он по-прежнему глядел на меня своим вопросительным взглядом.
Мне ничего не оставалось как представиться и назвать должность.
- Ясно, - ответил проверяющий. Открыл папку, достал какую-то тонкую стопку документов и протянул её мне. – предприятие «Иволга-град» с этого дня не нуждается более в услугах вашего отдела. Ваши коллеги были поставлены в известность еще вчера. Не трудитесь пролистывать. Документы на подпись вам пришлют позже, если вы сделаете запрос на официальный сайт. Расчётные средства и не отгулянный отпуск вам оплатят в течении трёх календарных дней.
Я видел, как на заднем плане едва сдерживает реакцию на такое нахальство наш директор. А у самого у меня не было в голове ничего  кроме как радости от предстоящих незапланированных выходных. Долгих выходных. Порою даже приятно, когда выбор делают за тебя.
Внимательный взгляд проверяющего намекал на довольно мерзкую его черту. Он стоял и ожидал от меня какой-то бурной реакции, просьб сохранить мне рабочее место, а может даже мольбы. Я его сильно расстроил, когда  легко улыбнулся в ответ в его недоумевающее лицо, сказал «спасибо», пожал его вяло откликнувшуюся на рукопожатие правую руку.
Хотелось мне сказать напоследок что вроде «вы сделали мой день», но это выглядело бы как напускная радость. А я же был рад искренне.
Конечно же я решил возвращаться домой совсем другой дорогой. Раз уж проведение решило ниспослать мне такие перемены в жизни, нужно менять всё. Я сделал большущий крюк к центру города. Шёл по гладко отполированному паркету мимо торгового центра, улыбался еще не успевшим закутаться в тёплую одежду девушкам. По-осеннему прекрасным, пышущим свежестью и чистым, как розы после дождя.
Я очень сильно загулялся. Под тёплыми лучами дневного солнца утренняя прохлада буквально растворилась, и я уже совсем не помышлял о тёплых перчатках. 
Всюду сновали спешащие куда-то люди с напряжёнными взглядами, не поднимающимися выше асфальта. Мне было искренне жаль бедолагу в спецовочном жилете, который выносил из микроавтобуса сразу две коробки пива. Несчастье будто назойливой тучей висело  над головой этого грустного парня с не по возрасту усталым лицом - для него рабочий день еще только начинался – алкогольные сети выжимают силы из своих работников практически до полуночи, пять дней в неделю. Можно много рассуждать о том, что у людей всегда есть право выбора, однако выбор всегда оказывался иллюзией. Бизнесмены, в сетевой магазин к которым относительно не сложно было устроиться в любом городе страны, прекрасно понимали насколько сильно похоже на плен, на рабство попадание к ним под крыло таких маленьких, привыкших безропотно подчиняться людей. Порою человек работал без выходных не ради денег, а просто, чтобы не раздражать своего взбалмошного надсмотрщика, называемого здесь менеджером или старшим кассиром. Иным бездельникам, не платящим кредиты и нервно ждущим коллекторов, живётся не так жутко, как сетевому работнику.
Когда жар с небес одолевал особенно сильно, я старался находить приятный тенёк где-нибудь под встреченной высоткой. Засиживался на лавчонках так долго, что всё время удивлялся, когда глядел на часы. Время утекало, словно сквозь пальцы и я даже не ощущал его полуденной тяжести. Но нет ничего странного в том, почему я так долго мог здесь просидеть, ведь помимо часов глядеть было на что. Я вновь и вновь смотрел на проходящих мимо меня красавиц. Как мог забыть я, что наш благодатный край, благодатен особенно тем, что каждая парящая в нём пташка силилась воспарить выше иной. Какими же свободными и беззаботными казались мне все эти барышни, или это мне недосуг было думать по каким-таким делам могут вилять мимо меня бесчисленные табуны их великолепных бёдер.
В таком праздном, беззаботном расположении духа я решил-таки прогуляться по нашему парку, невзирая на то, что он находился рядом с моей, теперь уже бывшей, работой.
Солнце уже клонилось к закату, когда я обнаружил себя дремлющим на одной из парковых лавок.
Чувство приятной эйфории от настоящего праздника – увольнения с работы – было уже более спокойным. Я еще  не думал, чем после обязательного полумесячного загула, я буду заниматься и зарабатывать на жизнь. Однако внутренняя пирушка уже подходила к концу. Человек, насколько я заметил, вообще не может долго испытывать чувство крайней весёлость. Мы так привыкли думать о последствиях всего, даже самого святого и чистого, что быстро охладеваем, привыкаем к хорошему. И время опять перестаёт бежать быстрее.
А хотелось бы мне, чтобы моё время действительно бежало, резвилось, радовало…
От размышлений меня оторвал брошенный мне ветром прямо в лицо таинственный лист бумаги. Я,  матерясь, убрал его с лица, скомкал и уже хотел было метко забросить в урну. Однако нечто, что было изображено на досужей рекламке, заставило остановить руку. Достаточно стильная, я бы даже сказал искусно сделанная фотография леса. Даже не сразу разглядел слегка выступающие из красивых елей силуэты букв. На красивой рекламке значилось: «Начни игру в «ау». В левом верхнем крае сегодняшняя дата и время 22:22. Чья-то шутка?
Я огляделся, но не было никого, кто бы мог шутки ради кинуть мне этот листок в лицо. Я вновь вернул взгляд на странную листовку и почти сразу смог определить, что это за место. На одном из деревьев на фото значились цифры и буквы. Это 3-хкилометровый лыжный маршрут, который находился в нашем лесопарковом хозяйстве. Конечно, вы скажете, что невозможно вот так, по одной косвенной примете определить место в лесу, однако я с девства ездил в том месте на лыжах и сейчас мог безошибочно определить, что это место старта всех зимних уроков физкультуры.
Я ухмыльнулся. Домой сегодня я не торопился. Да и комаров в осеннем лесу кормить не требовалось. Значит пойду.

Весёлая прогулка по старому лыжному маршруту кончилась как-то очень резко. Вот я блаженно наблюдаю за лучами клонящегося к горизонту солнца через лапы ветвей, а вот я чуть отошёл с тропки и вокруг мгла. Я в течении пятнадцати минут пытался вернуться на тропу. Потом глянул на часы с зелёной подсветкой. 22:22. Припомнил запись в буклете. «Начни игру в «ау». Время -22:22». Стало жутко. «Ау» кричать не хотелось. В такой тишине и темноте, когда слышишь не то, что каждый хруст ветки, но даже как растут твои волосы, желание звать кого-то отпадает напрочь. Вряд ли нормальный человек будет звать на помощь в такой обстановке. Я – нормальный, если исключить то факт, что я забрёл в лес к ночи.
Память наотрез отказывалась воспроизводить даже какие-нибудь азы ориентирования в лесу. Из лучшего, что я вспомнил, в голове всплывало примерно такое, - если в лесу вы нашли реку или крупный ручей, двигайтесь вниз по течению. Но я не припомню, чтобы где-то в ближайшем районе могла быть река или вообще какой-нибудь водоём. Во мгле лесной чащи я с горем пополам нашарил глазами более или менее крупный участок между деревьями, определив его как возможный путь для выхода из леса.
Шагал я по мокрой дорожке из вездесущей мелкой хвои и промокшей листвы. Под ногами почти не слышно было треска, поскольку ноги ступали на промокшие ветки и палочки, которые от влаги были достаточно гибкими и не ломались, а пружинили. Пройдя пару сотен метров по лесной подстилке, которая никак не хотела превращаться даже в какое-нибудь подобие тропки, я почувствовал достаточно явное движение где-то слева от меня. Ну, здарасьте, приехали, неужто на хищника наткнулся? Прогулка моя всё меньше и меньше напоминала лёгкий вечерний моцион. Заблудился, а там еще бродит кто-то. Слава Богу, что это было где-то метрах в тридцати.
Я замер и прислушался. Растянувшиеся в ожидании десятки секунд долго ничего не происходило и я уже хотел понемногу продолжить протискиваться сквозь непослушные ветки, как звук вдруг повторился. И уже значительно ближе. Однако на этот раз это было похоже на какие-то быстрые волоченья. Будто кто-то полз собирая каждую ветку и кучку листьев под себя. Я прильнул к дереву, так чтобы со стороны источника услышанного мной шума меня было невидно. Но я вздрогнул и обернулся, когда подобные же ползущие звуки услышал позади себя, буквально метрах в пяти-семи.
Я осмотрел землю под собой и обнаружил у стоящего рядом дерева кусок тонкого сушняка. Сойдёт за дубинку. Спиной тихо сполз по дереву на корточки и потянул руку к оружию. Однако в следующий момент потерял равновесие от нового резкого звука и повалился.
В ночной тишине, когда каждый подозрительный звук вызывает ужас, громкое «ау!» прозвучало как взрыв ручной гранаты.
Где-то совсем не далеко. Трудно определить уверенно, но, по-моему, голос был мужской. Человек. Я немного меньше стал бояться. Если я не один – это уже обнадеживает, значит выйдем вместе. Присел к дереву облегчённо, но дубину из рук не выпустил – поможет отбиваться от встречных веток. Уже хотел было крикнуть человеку «ау», но проглотил звук еще до того, как он вырвался из глотки. Мимо меня, метрах 7-8  будто огибая круговой траекторией то место, где я засел, проползли какие-то крупные объекты –минимум два – и устремились, как мне показалось, в сторону откуда пришёл клич «Ау». В такой мгле я даже не увидел и их тени, но я был уверен, что это не люди. Да и знакомых мне лесных животных звуки их движения не напоминали. Это было не похоже на то, что какое-нибудь крупное животное вроде лося трётся боком о деревья при перемещении. Звук волочения слышался именно от земли.
Достаточно долгое время ничего не происходила, но когда я прислушался, услышал какое-то непонятное ёрзанье и чавкающие звуки.
Новое «ау!» раздалось в противоположном направлении и сразу в ту сторону вновь ушли ползущие звуки.
Когда я начал слышать одно за другим «Ау!» повсюду, невольно вспомнился солган из прочитанного накануне буклета про игру в Ау!
В очередной раз я услышал как кто-то крикнул «Ау» фальцетом, а сразу после короткий вскрик. Перед этим неведомые ползуны до этого ушли в противоположную сторону, на достаточно приличное расстояние. Криков было много и они не успевали так быстро перемещаться.  Решил действовать. Прикинул откуда примерно слышался голос девушки и побежал туда. Через секунд двадцать, когда я услышал уже знакомый фальцет где-то позади и немного слева, обернулся и разглядел маячащую в десяти шагах белую кофточку. Девушка меня не пока не видела, ей было не до этого. Она разминала ногу и негромко материлась. Видимо, в темноте она видела значительно хуже меня или просто не смотрела под ноги.
Дурные предчувствия давно подсказали мне, что шуму нужно издавать как можно меньше. А где-то уже совсем неподалёку опять слышались эти звуки ползучего перемещения. Похоже, что эти невидимки шли в сторону девушки. Я в три прыжка, двигаясь при этом как можно тише, сократил между нами расстояние, слыша одновременно как сбоку из-за деревьев выходит еще один человек и чуть ли не в ухо кричит мне «ау!».  Мужчина не замечая меня, шарит в пространстве не привыкшими к темноте глазами, будто только, что появился в лесу, а не забрёл сюда пешком. Затылком чувствую, как две крупных ползучих фигуры с ним поравнялись и слышу короткий вскрик мужчины. Соображаю, что делать буквально за долю секунды. Выпускаю из рук тяжёлую палку. Буквально падаю на девушку сверху, подминая её под собой, закрываю ей рот обеими руками. Шепчу на ухо.
 -Тихо, они рядом.
Она пару раз дёрнулась, но когда смысл услышанного дошёл до неё, и когда она поняла, что я не пытаюсь её душить и не причиняю боль, успокоилась и покорилась. Но я на автомате тихо продолжил ей объяснять шепотом.
-  Она ни звуки громкие реагируют… Большие… Ползают… Тише.
Мы замерли и валялись так минуты две, пока я не услышал, как на очередное «ау!» очередного бедолаги не поползли эти невидимые чудовища.
-Бежим, - я, не считаясь с тем, что девушка явно подвернула ногу, волочил её глубже и глубже в чащу.
Когда мы сместились уже очень далеко, когда крики «ау» и ползучие шумы стали почти неслышны, девушка позволила себе закатить истерику, хотя разумно придерживалась при этом полушёпота.
-  Что происходит! Как я вообще сюда вышла! Это какие-то приколы у местных богатеев? Вроде игры на выживание?!! Отвечай!
Она явно принимала меня за того, кто знает больше неё, возможно, до жути боялась, но это не мешало ей за мной волочиться и стучать меня кулачком по плечу.
Когда мне надоела её суета, навязчивое желание тут же во всём разобраться и явные синяки на отбитом её кулачком плече, я резко высвободил свою руку и сказал всё тем же грозным полушепотом:
 - Если хочешь ответов на вопросы, ищи кого-то другого. Вон там, - я махнул в сторону откуда мы пришли, - куча народу аукает. Может кто-нибудь из них знает. А я пойду из леса выходить.
Я демонстративно отвернулся от переполошённой собеседницы и зашагал дальше.
Она бросив короткое «извини, я с тобой» побрела следом. Я не оборачивался, но было слышно её неровные хромающие шаги и короткие всхлипы. Возможно, что у неё вывих или нехилое растяжение. Через полчаса-час это станет проблемой, когда нога в месте повреждения решит сильно опухнуть. Поэтому я не останавливаясь, стал искать глазами укрытие для нас.
Темпа мы не сбавляли минут двадцать, но её жалобы на боль в ноге становились всё сильнее, поэтому я не стал привередничать и предложил ей сделать привал за первым попавшимся  большим поваленным деревом, корень которого вполне мог укрыть наши спины.
Через минуту я разминал её ногу в области щиколотки. Под её короткие стоны. Девушка было очень молодой и милой. В длинных, тяжело спадающих на плечи и спину кудряшках запуталось куча прошлогодней листвы и прочего лесного крошева, что ничуть не портило её красоты, а напротив придавало какого-то колдовского шарма.
Только сейчас я позволил себе задать пару вопросов:
- Ты сама-то как тут оказалась?
- Не знаю даже. Я гуляла с пёсиком своим. Он поводок у меня сорвал и помчался резко в лес. Я его аукала, аукала, а он всё не возвращался. Потом как-то резко стемнело. Я понимаю, что осень уже, но…. Как-то… Как-то слишком в общем стемнело. Стала уже на помощь звать и тут ты меня валишь. Я думала, маньяк.
- А тебе не кажется, что лес какой-то незнакомый?
- Вот-вот. Я раньше по лесу бегала – фигуру держала. Так всегда плюс-минус понятно было, где я и куда идти, даже если забредала далеко. А тут… Как будто даже деревья немного другие, знаешь?..
- То же самое чувство, -немного грустнее, чем нужно произнёс я. Девушка всхлипнула. Я поймал себя на мысли, что она до сих пор мне не верит и присматривается. Поэтому решил ничего про буклет не спрашивать и не говорить. Слишком безумной казалась мне в сложившейся ситуации эта тема. Перепугаю её еще больше и еще больше недоверия вызову, если решу говорить об этом чёртовом буклете.
Потом, немного пораскинув мозгами, я решил следующее:
- Ты меня не бойся. Вот, возьми эту дубину. Будешь на неё опираться и в случае чего врежешь ей кому-нибудь. Я пойду вперёд и буду без оружия. Тебя, кстати, как звать?
- Марина.
-Я – Миша. Вот что Марина, мы долгое время идём по прямой траектории. Я стараюсь ориентироваться по звёздам. Вроде идём прямо. Поэтому скоро мы куда-то точно придём. Как я понял, телефона у нас обоих нет. Ну, вот, так я и думал. Тогда найдём людей, передохнём, дорогу спросим, а максимум к утру уже дома будем точно.
Девушка неуверенно кивнула. Заметно было, что переданная Марине в руки дубинка немного снизила её градус недоверия ко мне. Девушка с большей уверенностью устремилась за мной в дорогу.
Медлить мы больше не могли. Вскоре нас опять начали нагонять чужие крики о помощи и эти чёртовы ёрзанья по земле. Игра в «ау!» продолжалась.
Я уже почти не замечал, как мои руки сами рефлекторно отодвигают с нашего пути ветки, иногда ломая их и отбрасывая в сторону. Мой осенний наряд был довольно знатно замызган, но поскольку на мне помимо теплого свитера была еще и куртка, я решил, что мне везёт сейчас значительно больше, чем девушке в отсыревшей от предутренней измороси белой кофте.
Предлагать куртку было бессмысленно, она была настолько ей велика, что Марина бы цеплялась ей за каждое дерево. Поэтому я отдал своей относительно сухой свитер и она просто подогнула рукава. После этого она нашарила на земле еще одну палку поувесистей и дала мне.
 - Миша, если на нас кто-то нападёт, одна я вряд ли отобьюсь, а так чего-нибудь сообразим, - я был очень доволен тем, что её не нужно сейчас будет уговаривать совершать какие-то действия полезные для нас обоих действия и переубеждать в своей непричастности к происходящему. Марина взяла себя в руки.
Мы продолжили путь. Вой голосов не умолкал  -то приближался, то отдалялся. И на каждый вскрик непременно реагировали неведомые чудовища, волочащие свои тяжелые, но проворные тела в сторону очередного потеряшки. Похоже, что чудовища заметно выдохлись, поскольку раньше они не давали своим жертвам издать ни звука при нападении, а тут я уже начал слышать довольно отчётливые крики боли ужаса. Сколько же игроков сегодня ночью играло в эту чертовщину? Сколько людей удалось затянуть неведомому злоумышленнику в этот гиблый лес?
Я искал хоть какие-нибудь признаки тропы или вообще следы присутствия человека, но по пути нам ни разу не попалось ни одного даже очень старого кострища или сваленного под деревья после пикника мусора. Чёрт, всю жизнь мечтал попасть в чистый лес, а вот теперь молил бога, чтобы увидеть на дороге хоть одну жалкую этикетку от шоколадки или пустую консервную банку. Но пусто.
Однажды я решил, что смогу попробовать вытащить еще кого-то, когда услышал очередное «ау!» метрах в пяти. Ринулся туда. Увидел достаточно отчётливый силуэт пожилого мужчины, помахал ему рукой, подзывая. Но тот видимо заметив в моей руке палку или разглядев мой пугающе потрепанный внешний вид, побежал от меня прочь, коротко вскрикнув. И тут я увидел… это. Буквально из неоткуда над землёй вздыбилась густая черная тень с кучей каких-то мелких отростков по бокам гигантской спины, отдалённо напоминающих крупные колтуны шерсти, а больше даже щупальца.
Ни ног, ни рук или лап, ни головы я не увидел. Миг – оно вскидывается над бегущим рысью мужиком, а миг спустя исчезает где-то под ближайшими деревьями вместе с телом бегущего мужчины. Я дал такого дёру, петляя и прыгая в надежде сбить тут тварь со своего следа, что Марина ничего не спрашивая бежит за мной с той же скоростью, совсем позабыв о подвернутой ноге.
Молчать! Главное не орать и не говорить громко. Наверняка поэтому мы еще живы. Или с нами талантливо играют в хищника и добычу. Не спроста же мы ни как не можем оторваться от вновь появляющихся там и тут людей.
Тропка показалась совсем внезапно. Однако она вела не в открытое место, а еще глубже в чащу. Я чуть не ударился головой о стену старой избушки, когда рванул по тропе как ужаленный.
Марина помогла мне отдышаться и потянула ко входу в избу, со всех сторон облепленную ветками и сухостоем. А я вот не старался торопиться. Было странно, но кто бы тут не жил, он как-то уж чересчур надёжно спрятался от всего мира.
Я с палкой наперевес вошёл в сени. Было абсолютно ничего не видно. Однако в темноте руки нашарили свечной светильник и спички – проблему в освещении здешние решали по старинке, но это и не удивительно в такой-то глуши. Я передал светильник со спичками девушке и тихо прошептал:
- Ты давай жги, а я покараулю нас.
И встал на перевес с импровизированной дубиной у входа, даже не зная откуда ждать опасность – со стороны леса или со стороны избушки?
Девушка возилась достаточно долга. Хоть и не было ветра, сырая погода не сразу позволила разжечься капризной свечке в самодельном оловянном подсвечнике. Да и руки девушки дрожали ни то от холода, ни то от волнения. А может и от того и другого. Однако, когда светильник разгорелся, нам с Мариной пришлось чуть ли не обеими руками закрываться от кажущегося для привыкших к мгле глаз оранжевого пламени. В первые секунды такой эффект, будто рядом с глазами взорвали нарочно световую гранату.
Из нутрии сторожко -  а это похоже была именно строжка – выглядела достаточно хорошо обжитой. Простая мебель из досок – стол с тремя стульями- разная посуда, уйма каких-то шкафчиков и полочек по стена, да и запах был такой, что тут как будто достаточно недавно кто-то варил и ей суп.
Я прошелся по парочке комнат, заглянул в довольно просторную кладовку – хозяев не было. Марина забаррикадировала дверь своей дубинкой, а потом еще подпёрла одним из стульев, так что дверь при желании войти со стороны леса придётся ломать.
Мы сели прямо на пол кинув под себя разное хозяйское тряпье и наконец перевели дух.
Я отдохнул пять. Потом долго прислушивался к звукам за узким окошком. Никаких звуков. Тихо совсем. Тем временем Марина соорудила нам бутерброды из найденного хлеба и распечатанной литровой банки солений. Я до этого практически не обращал внимание на голод, но сейчас вгрызся в бутерброд так, будто ел в последний раз. Запивать пришлось холодной водой из бидона. На Маринином лице появился призрак спокойствия. Глаза её больше не сверкали от ужаса. Я совершенно случайно наткнулся на что-то лежащее под самым большем шкафом. Оказалось, что ногой зацепил приклад спрятанного под шкафом ружья. Удача за удачей. В старенькой вертикале оказалось два патрона. Я извлёк их из стволов, чтобы проверить – тяжеленькие, значит заряжены. По-моему, крупная дробь.
Марина сперва немного напугалась, а потом не спрашивая отняла ружьё у меня из рук.
- Я из такого стреляла. С отцом охотилась лет пять назад. 
Она довольно профессионально накинула петлю ремня себе на плечё и продолжила осматриваться. Спорить я не стал. Скрывающаяся доселе в хрупком городском цыпленочке Бой-баба – это сейчас не самое худшее, что можно желать. Спину такая прикроет надёжно.
Я нашёл пару кухонных ножей и удобно заткнул их за своей ремень.
Книга.
Почему я увидел её не сразу – загадка. Она лежала на столе. Пёстрый переплёт, пожелтевшие страницы с торца. В тусклом свете свечи увидел только автора, В. Леднёв. Тонковата для романа, но для повести 100-150 страниц в самый раз. Я рассмотрел рисунок на переплёте. В центре какого-то фантасмагорического пейзажа красивая голая девушка, с тревогой смотрящая прямо в глаза.
Марина тоже заметила книгу, и я решил пошутить, указывая на книгу:
-Если задержимся тут, то будет не так скучно.
Что-то мне подсказывало, что мы дошли до финала игры в «ау!».
Тут за окном я опять услышал шум. Тяжелые тела вновь волочились по земле где-то совсем рядом. Казалось, что вот-вот и они начнут таранить хрупкий домик. Однако они достаточно спокойно и грузно катались по периметру. Будто акулы кружат вокруг яхты в ожидании, что кто-то из яхтсменов неуклюже брякнется за борт. Марина вскинула ружьё в сторону входа.
Что-то мне подсказывало, что ружьё может не помочь, однако я одобрительно кивнул, а сам достал оба ножа. Так, стоя наизготовку, мы вслушивались в мерные звуки этого ползанья по земле вокруг избы.  Прошло наверно минут десять и звуки грузных невидимых тел стали медленно отдаляться пока не смолки совсем. Где-то там, где мы встретили того пожилого мужика, что меня испугался.
Мы начали дремать сидя спиной к спине. Неизвестен сколько мы клевали так носами в этой зловещей тишине – пол часа или три часа, однако мгла за окном и не думала сменяться рассветом.
И тут в дверь постучали. Достаточно аккуратно, но слышно. Мы резко вскинулись вновь приняв позы боевой готовности. Марина коротко кивнула мне и повернула взгляд на дверь. Мол, спроси –кто там? Я спросил, ожидая в ответ услышать, что угодно, но ответа не последовало. Как не последовало и повторных стуков.
- Что делать будем? –одними губами произнесла Марина.
- Не знаю. Может через окно попробую посмотреть.
Я осторожно приблизился к окошку и скосил взгляд в сторону крыльца. Сперва увидел какой-то оранжевый огонёк. Потом разглядел лицо и фигуру старика, спокойно курящего на крыльце. Он стоял в некотором недоумении у двери, явно понял, что к нему наведались гости, однако решил подождать. Лесник.
Я нервно сглотнул и постучал по окну. Дед, совсем не испугавшись, медленно прошёл к окну, зачем-то поднимая руки. Я не сразу понял, зачем. Потом догадался, что дед резонно мог ждать всякого от неизвестных, засевших в его избушки с его ружьём.
Дед встал прямо напротив и с трудом выискал своим подслеповатым взглядом моё лицо. Как только взгляды наши встретились, я махнул головой, мол, чего тебе?
Дед смешно поджал губы и развёл руками в стороны, однако сразу вернул их в положение капитуляции. Умный. Осторожный. Я повёл подбородком в сторону входа.
Дед аккуратно протиснулся в узкий раствор между косяком и дверью и я сразу запер дверь, заново подперев её мебелью.
Лесник  (насколько я мог узнать в человеке лесника, доверяя своему достаточно скромному опыту прогулок по лесу) попрежнему держал руки вверх и скромно стоял на пороге.
 -Опустите уж руки, -разрешил я. Меж тем Марина мягко опустила ружьё и чуть виновато отвернулась, сев за стол. –Мы тут похозяйничали у вас немного. Простите. Обстоятельства.
Дед как-то забавно и по-доброму усмехнулся, аккуратно протиснулся мимо меня к столу медленно вынул из большого кармана бушлата фляжку. Снял с полок кружки, которыми мы не успели воспользоваться и разлил всем нам жидкость с сильным запахом спиртного. Отпил немного сам, заметно вздрогнув, и мягко проговорил:
- Ну, ребятушки, рассказывайте, что стряслось. У вас глаза такие, будто от чертей бежал.
-Нууу, - начал я. – черти не черти – не знаю. Но преследовала нас какая-то жуткая дрянь…
Мы на перебой выложили всё, что с нами случилось за последние пару часов. И как странно оказались в лесу, и про кучу народу, который появлялись и так же неожиданно исчезали. Про то, как загадочные существа бороздили землю вокруг избушки.
 - Вениамин Леднёв, «Лес  - не твой дом», - прервал меня твёрдым голосом лесник.
-Что?- недоуменно вопросил я.
Лесник вытянул палец в сторону лежащей на столе книги.
-Вы, ребятки, либо шутники, либо решили какую-то игру затеять у меня тут на ночь глядя.
Марина не выпуская из рук ружья и схватила книгу, начала листа.
-Может быть, положите чужую вещь на место, девушка? Сначала ружьё, а теперь вот книга…
Девушка проигнорировала брюзжания старика, продолжая нервно переворачивать страницы, тихо перебирая губами текст, плохо видимый при тусклом свечном освещении.
В этот момент лесник спокойно сидел, опустив глаза куда-то под стол, но было видно, как на его лице желваки злобно играли под кожей. Я непонимающе переводил взгляд то на него, то на Марину.
Девушка суетливо читала, иногда перелистывая сразу десятки страниц. Мотала головой, будто пытаясь саму себя разубедить в чём-то. Длилось это минут пять. Затем девушка кинула книгу на открытой страницей передо мной и сказала:
- Прочитай. Он нас отсюда не выпустит.
За тем она вдруг резко взяла лесника на мушку.
Я неуверенно извлёк нож из-за пояса, поднялся из-за стола и угрожающе направил оружие в сторону старика. Старик понял мой жест и примирительно развёл руками. В его позе читалась какая-то неестественная расслабленность. Мне начало казаться, что лесник полностью владел ситуацией и ни капли нас не боялся. Левой рукой я подобрал книгу, поправил непослушные страницы, глянул в середину текста.
«… Старик хитро воззрился на двух испуганных вооружённых людей, старческие  черты его лица –морщины и ямочки медленно разглаживались, исчезали. Тут же оплыли глаза и рот, напоследок искривившись и утонув где-то в стекающей на одежду, словно тесто, коже. Затем вниз стали стекать туловище и руки, превращая всё тело в подобие текучего свечного воска. Будто кто-то невидимы приблизил к словно бы восковому телу старика гигантский утюг. Молодой человек отвёл глаза от книги и увидел как…»
Я отвёл глаза от книги и видел, как нечто, что было секунды назад бодрым старичком, превратилось в бесформенную чёрную кляксу лишь отдалённо напоминающую некогда живое тело. От живого у этого гигантского пульсирующего куска плоти остались только многочисленные, похожие на язвы отверстия и мелкие отростки. Так же по всему гигантскому бесформенному телу, напоминающему сильно увеличенную амёбу, рассыпались  какие-то торчащие наружу сфинктеры, отдалённо напоминающие осьминожьи присоски.
Два выстрела из двустволки почти слились в один. Желеобразная туша отпрянула от стола в сторону входа. Дробь проделала на этом гниющем теле множество мелких дырок, которые быстро затягивались. Тварь как-то странно, будто крутясь на месте, подобралась и завибрировала. Было видно, что она приготовилась к броску. Я схватил опрокинутый стол за ножки и резко бросил его навстречу прыгнувшей гадине.
Под тяжестью гигантской туши, которая едва маневрировала в тесной прихожей, стол упал вертикально вниз. Тварь видимо приняла его за человеческое тело, поскольку пыталась его поглотить. Видимо, в этой форме они теряли зрение и реагировали только на звук. Было отчётливо видно, как вырастающие длинные отростки пытаются опутать «жертву» со всех сторон. Ножки стола покрылись язвенной чернотой и быстро опадали.
- Быстрее, там под шкафом, - крикнула Марина.
Я, поддаваясь инстинкту, сунулся не под шкаф, а схватил книгу и начал читать дальше. «Парень вынул из под шкафа канистру, замеченную еще тогда, когда девушка вынимала спрятанное в том же месте ружьё. Быстро вылил содержимое на копошащееся на полу месиво…»
…И опрокинул горящую свечку прямо в центр разверзшейся как морская звезда бестии. Чудовище уже поняло, что ошиблось с целью и  потихоньку начало возвращать себе боевую стойку. Однако пламя не заставило себя ждать. Под потолок взметнулся мощный поток огня. Охваченное языками пламени тело существа резко съёжилось и на мгновение показалось, что оно вновь обретает черты человеческого  тела. Однако чего не увидишь в причудливом танце огня.
Я схватил книгу и дёрнул Марину за локоть. За десяток секунд до этого она неведомо откуда извлекла целый патронташ и уже успела перезарядить ружьё. Я не дал ей прицелиться и поволок в сторону сеней.
Мы вовремя вышли, поскольку после того как уже снаружи забаррикадировали дверь, услышали, как существо заметалось по горящему дому. Удары, конечно, делались в слепую, но я прекрасно понимал, что окажись сейчас кто-то из нас на пути злобного чудовища, крушащего всё в предсмертной агонии, то в нашем теле не осталось бы ни одной целой кости. Ведь еще в лесу видел, как две  этих твари в один миг сбивали с ног и пожирали – сомнений теперь в этом не было - взрослых людей.
Мы не стали ждать, когда изба начнёт опадать под ревущим пламенем. Но успели услышать, что метания существа и предсмертные шипения внутри горящего жилища стали намного слабее. Потом совсем стали стихать.
Дойдя до границы видимости, откуда можно было еще разглядеть догорающий дом, мы с Мариной услышали какой-то протяжный вой из глубины леса. Километрах в трёх-четырёх. Похоже, что до напарника (или напарницы) монстра донесся его посмертный импульс. Нужно было продолжать движение, чтобы не наткнуться на эту обиженную потерей товарища демоническую тварь.
Мы пробежали наверно еще полтора километра, потом  Марина попросила передышку и отдала мне ружьё. Её подвернутая нога, казалось, больше не беспокоила, но дыхания на наш растянувшийся ночной марафон хватало всё меньше и меньше. Я отдал ей один из ножей, прихваченных в избушке лесника, чтобы она не осталась совсем без оружия. Мы опять присели за деревья так, чтобы нас было трудно разглядеть кому-нибудь со стороны. Хотя та выжившая дрянь искала не зрением, а ориентировалась на звуки.
Позже мы вышли на очередную опушку, откуда можно было высмотреть  местность лучше. Осталось решить, в каком именно направлении продолжать путь.
Мы не сговариваясь заглянули в книгу. Я пролистал намного страниц дальше, чтобы понять – достигли ли мы выхода из леса или нет? В конце главы, автор, пользуясь кучей праздных метафор в чересчур пафосном описании героического вида персонажей, подвёл к тому, что наши с Мариной литературные воплощения добрались до границы леса и увидели километрах в трёх крыши многочисленных изб. Марина даже немного усмехнулась, Вениамин Леднёв представил её уже как некую воительницу, амазонку, которая сейчас способна была сокрушить какого угодно противника даже без помощи своего скромного оруженосца. Видимо, «оруженосец» - это намёк на меня. Спасибо, что не рогоносцем обозвали.
Я не стал читать дальше, поскольку почувствовал, как обстановка вокруг резко изменилась. Те самые крыши изб. Даже резко светлее стало. Мы очень быстро привыкли с Мариной к подобным чудесам, поэтому нас не удивило ни странное перемещение в пространстве, ни то, что книга стала заметно толще, чем была, какой мы увидели её впервые на столе в доме лесника. Я хотел пошутить, что книга разбухла от нашего пота и соплей, но знал, что шутку сейчас девушка вряд ли оценит.
Похоже, что повествование каким-то странным образом растягивалось. Возможно от того, что неведомый автор посредством некоего  волшебства переписывал её на расстоянии. Сначала он планировал сделать мрачную историю в духе хоррора, где все безнадёжно и глупо умирают, потом нечто сказочное с оборотнями и тайными лесными тропами, а теперь героическую фантастику. Фантастику, где главным героям было доверено владеть книгой, рассказывающей о приключенческой части их биографии. Наперёд заглядывать в собственную судьбу.
И знаете, мои воспоминания о жизни, предшествующей этому кошмарному ночному приключению сейчас казались мне какими-то уж совсем тусклыми. Такой невзрачной была вся моя прошлая жизнь, будто автор решил не стараться над подробностях, представить только то, что было нужно для повествования. Мол, жил-был и всё. Мне казалось, что я даже стал хуже помнить лица и имена своих родственников, одноклассников, а из коллег вообще помнил только своих начальника и его зама. 
Я очень надеялся, что я всё же настоящий, а происходящее - временная чертовщина. Нечто, что просто пытается запутать нас и свести с ума. Может, я сейчас лежу в какой-нибудь областной больнице в коме, обколотый наркозом, а проекции моей памяти в этом странном сне меняются, медленно перерабатываются в причудливую кутерьму мистического бреда. Бр-р-р. Лучше не думать об этом.
Каждый раз, когда мне казалось, что всё вокруг перестаёт быть чётким  -ветки деревьев, птицы, облака – я фокусировал на объектах пристальный взгляд, рассматривая каждую сложную деталь в отдельности. Нет, на сон или литературный бред то, что нас сейчас окружало не похоже, слишком уж всё детально. Во всяком случае, пока не листаешь эти проклятые страницы. Книгу на всякий случай мы с Мариной решили по пустякам не открывать. Постоянно видеть на страницах буквально собственную спину, осознавать любые свои действия как заранее предсказанные – так себе удовольствие. А вот в кризисные моменты книжица более чем выручала.
Спрятав за пазухой куртки труд загадочного автора, я посмотрел на избы внимательней. Зачастую современные окраинные районы с частными домами являются коттеджными посёлки или огородома. Даже современные деревни не внушают вид старины. Домики, как правило, имеют пёстрые, подчас сделанные из неоднородных материалов стены, высокие заборы, выкрашенные топорно-ровными линиями. Строгие линии и ровные дворики таких чересчур прямых домов зачастую напрочь лишены традиционного вкуса и того обаяния, которое несут в себе настоящие, вручную выполненные деревянные срубы. Коньки, сени и щерабатые бока настоящих деревенских домов во множестве оставались еще в стране до девяностых годов. А сейчас кажется, что попади ты в какую-нибудь современную индийскую деревеньку, вряд ли сможешь сказать, что это не Россия, пока не присмотришься к местной природе и людям.
Однако деревня, на которую сейчас смотрели мои и Маринины глаза, была какой-то… настоящей. Некоторые из домиков вполне могли бы претендовать на победу в конкурсе избушки на курьих ножках. Куринных ножек, конечно, не было, но архаичный облик жилищ вполне подходил на роль декорации для какой-нибудь старой русской сказки.
Марина тихонько дотронулась до моего плеча:
 -Может всё же глянем, что там? По сюжету, - она как-то затравленно кивнула в сторону кармана моей куртки с лежащей там книгой. Видно, что предложения своего она побаивалась сама и даже как будто облегчённо вздохнула, когда я ответил:
- Мне кажется оно этого не любит.
Что именно я классифицировал в этой фразе как «оно», мне и самому было не понятно. Наверно, нечто, что нас сюда запихнула. Не верил я в этот бред, о том, что мы шагаем по страницам чьего-то опуса. Тут было что-то сложнее, как мне казалось.
Девушка поправила нож на поясе, я проверил лямку ружья на плече и подтянул патронташ под курткой. На не сгибающихся ногах мы пошли в сторону грунтовки, которая вела между довольно просторными рядами главной улицы посёлка.
По мере приближения к домикам, моё ощущение чересчур естественного старинного быта только усиливалось. Казалось, что вот-вот и из-за угла какого-нибудь очередного сарая выбежит девка  в длинном до земли платье, цветастом платке с деревянным ушатом. Но людей пока видно не было. Сперва я стал думать о новом витке мистики, но когда глянул на часы – 4:43 – немного успокоился. Девки в такой час точно по улицам не шастают. Однако не было слышно и вездесущих цепных пустолаек. Уж одна – две Каштанки на такой немаленький посёлок нашли бы о чём друг с другом посудачить на своём гавкающем наречии. Всё таки опять чертовщинка, наверно.
Мы с Мариной подошли к середине улицы и подошли к самому заметному дому. Это был настоящий терем. Забор украшали резные ворота, окна пестрели разнообразными наличниками, похожими то на кокошники, то на какую-то загадочную вязь. Крышу по краям украшали деревянные скульптуры, сделанные то ли в виде орлов, то ли даже в виде грифонов.
Мы неслучайно выбрали подойти именно к этому дому. На одно из окно было легонько приоткрыта деревянная ставенка.
Дом был не заперт. В зале обстановка была достаточно уютной, но количество и качество вещей, не особо старательно наведённый порядок и отсутствие цветочков на подоконнике давали понять, что хозяин избы – одинокий мужчина.
Не взирая на архаичную обстановку, вещи сделанные в старинном стиле, я таки отыскал холодильник, замаскированный под большой сундук  - там была куча привычных современному человеку продуктов – сыр, пакеты с разного рода молочной продукцией, большая початая палка колбасы –ни то молочной, ни то останкинской и прочее. При виде еды, у меня сильно засосало под ложечкой. Марина тоже бросила вожделенный взгляд в сторону бутербродов, которые я начал делать, глотая и почти не жуя отдельные обрезки. Однако пытливый ум Марины ни на секунду не успокаивался. Она перебирала старый деревянный скарб неведомого хозяина избы. В руки к ней попадали то деревянные ложки и тарелки, то какие-то непонятные крючки и палочки, больше похожие на рыболовные снасти. Я, скорее изображая Маринину заинтересованность, тоже начал осматриваться, уже прикусываясь ко второму бутерброду. Нашёл еще один сундук, очень похожий на тот, в котором нашёлся холодильник, он был еще больше, однако в нём было пусто.
- Странно. Предметы вроде новые, а на подделку не похожи, -вынесла вердикт Марина. – Уж больно добротно как-то всё сделано.
От неё не укрылся мой вопросительный взгляд. Дескать, откуда такие экспертные познания.
- Я  фондовик, в музее работаю. Знаю, о чём говорю. Вот смотри.
Она помотала перед моим носом  какой-то увесистой деревянной ерундовиной и произнесла:
- Это черемица – снасть для ловли дичи. Смотри, - Марина деловита раскрыла крышечку этой самой черемницы, снаружи похожей на плохо сделанную ребёнком игрушку-лодочку, а изнутри представляющую собой, какой-то хитрый механизм. – Всё из дерева. Проще и удобней было бы вот тут и тут, - Марина пальцем указала в два овальных углубления, загороженные деревянными язычками, - сделать из метала. Однако тут заморочились.
Видать, мои опасения потихоньку сбывались. Похоже, мы попали в прошлое. Я заглянул в окно, поскольку заметил на периферии глаза движение
От размышлений я отвлёк девушку, схватив её за локоть и утянув за собой на пол. Я выставил палец в сторону приоткрытого окна.
По улице шло чудовище. Человеческая вроде фигура, только утыканная куче игл. Невидно ни рта, ни ушей, ни носа. Одни маленькие глаза. Надеюсь, он нас не заметил.
 -Успокойся, -рассмотрев, чудовище, сказала Марина. – это просто костюм охотника на медведя.
Я только после этого заметил, что неведомый чудо-юдо несёт на плече вполне обычную сумку, а за плечом какое-то оружие.
- Но нам лучше спрятаться.
Мы засели в пустой сундук и стали ждать. Здесь было довольно просторно, так, что можно было уместиться сидя вдвоём, не сгибая шеи.
Из сеней, совсем по-человечески насвистывая какую-то русскую народную песенку и притопывая в такт, прошёл мужчина. Было слышно, как он свалил с плеча своё загадочное оружие. Я глазами прильнул к узкому отверстию между крышкой и передней гранью сундука, что нас скрывала. Кряхтя и отдыхиваясь, охотник снял с головы свою страшную маску с торчащими наружу гвоздями. И вправду, реши на такого охотника напасть медведь, зверь полностью бы истыкал свои лапы поблескивающими остриями гвоздей. Если только медведи в этой округе не занимались Йогой. Хитро сделанный костюм не позволял комфортно сидеть, поэтому мужик, в усталости решивший было повалиться на кресло, удержал себя. Смачно зевнул и насколько это позволял костюм, потянулся. Начала разбирать вещи. Тут я вспомнил, что мы из рук вон плохо скрыли следы своего присутствия. На подоконнике  по-прежнему лежал надкушенный Маринин бутерброд. Я сильно напрягся, когда хозяин избы зашагал к окну, ловя на расстоянии развивающуюся на ветру занавеску, чтобы поправить её и захлопнуть проём, сквозящий осенней утренней прохладой.
Тут неожиданно раздался очень знакомый и непривычный для этой обстановки звук телефонной мелодии. В предутренней тишине звук простенькой мелодии так громко разнёсся по комнате, что я чуть головой в крышку не ударился, когда поначалу подумал, что звонит у меня в кармане.
Мужчина тем временем засуетился с костюмом, расстегнул правый рукав невидимой застёжкой и  нашарил за пазухой своего защитного костюма современный телефон. Сперва он подставил трубку к уху и чуть не поранил плечом щеку. Передумал. Поставил на громкую связь, положил свой новенький смартфон на стол и продолжая суетиться по хозяйству, кинул буднично:
 -Привет, мам.
Короткая пауза в ответ, а потом голос взрослой женщины, чуток искажаемый помехами:
- Почему до тебя не дозвониться?
-Я ведь выключаю телефон, когда за край хожу. Я же говорил.
Пауза. Охотник спросил:
- Насытили брюшко сегодня с папой? Вещичек много с них осталось?
-Насытили, сынок, насытили. Много вещичек… И денежки… и телефоны, и… шмотки…- голос был каким-то усталым и будто принадлежал сильно больному человеку. Неудивительно, что хозяин избы на секунду перестал скакать вокруг стола  с посудой и спросил серьёзней:
 - Мама, что случилось? Кто-то убежал?
- Да, сынок, двое.
- Так не первый же раз, мам. Тут ведь дорога одна, мам. Они попетляют, да и ко мне на постой. А уж ночью вы с папой сюда ко мне…
 - Нет папы больше… Убили. Убили Евгешу моего, - разрыдалась мать по телефону.
У меня подкатил комок к горлу. Хоть телефонный разговор матери и сына был довольно странным, мне всё равно было не по себе от того, что я стал свидетелем семейной трагедии.  Я почувствовал в темноте сундука, что Марина тоже внимательно слушает и смотрит.
- Эти двое!?- мужчина уже перестал напоминать суетливую домохозяйку, он стоял, опершись на стол,  и я видел даже сквозь предутреннюю полутьму, как кулаки его сжимаются, обнажая жилы. Он стоял спиной к нам, и я видел, как за его могучими плечами исчезла голова. Мужчина тяжело повесил нос, он  переживал самое худшее – смерть отца.
Но следующее, что я услышал по громкой связи, заставило меня напрячься и зло сжать рукоять ружья.
- Да. Двое. Худая баба в белой кофте и здоровый мужик.
- Как это могло произойти?! – яростно стукнул кулаком по столу охотник. – Как ты это допустила!??
Чувствовалось, что сын переживает гораздо сильнее матери. Мать немного оправдывающимся тоном заговорила:
- Ты же знаешь, что папа не может за один раз больше двадцати слопать. Годы не те. Он отдыхать пошёл в избушку охотничью. Перекурить… как он любил говорить…
- Дальше!!! –крикнул сын и ударил кулаком по столу. Телефон прыгнул по столешнице, будто желая ударить собеседницу подгоняя.
- Я..я,.. Я пришла, когда дом уже вовсю полыхал. Пыталась вытащить папу, но сама чуть не сгорела.
-Книга!? Где книга!??
Пауза.
-Где книга!??
 - У.. у них.
Охотник схватил кухонный стол и в ярости выбросил его через окно. Бросок был такой силы, что оконную раму вынесло с куском одного из крупных бревён, из которых и был сложен дом. Телефон успел в последний момент соскользнуть со столешницы и упасть на пол, чудом оставшись целым. Мать по-прежнему была на проводе.
- Венечкам. Мы допишем её вместе, не переживай. Мы вместе…. Только убьём этих ублюдков и допишем…
- Никто из вас, кроме папы, не может… не мог так красиво и правильно направлять мою силу. Ты же знаешь, мама, - последние слова он выговаривал уже не как яростный титан, а как обиженный ребёнок. – Ты же знаешь, что меня одного только на пригласительные листовки хватает.
В этот момент он пнул свою сумку, похожую на кладь почтальона, и оттуда посыпался целый ворох до боли знакомой печатной продукции. Это были те самые листовки, которые приглашали на игру в «Ау!».
- Венечка. Не раскисай. Мы всё сможем. Дядя Игнат стал пописывать детективы лет десять назад. Он тебе не говорил, но…
- Читал я его детективы, - вновь вскричал Вениамин. – Пусть задницу ими подотрёт. Он напрочь лишён таланта. Описывает обстановку так, как будто это картонная декорация. Ты предлагаешь мне жить в картоне? А урожай… в смысле, люди… Люди не поверят в картонную декорацию. Они не должны явно чувствовать переход к нам. Должно быть всё естественно…. Только папа мог.
- Да, но ведь…
 - Нам нужен человек.
 -Что-ооо?!!- завопила мать.
- Нам нужен человек. Такой чтобы, знаешь, такой чтобы как Достоевский или, чёрт с ним, хотя бы как Стивен Кинг. Кстати, старик там жив?
Мать проигнорировала последний вопрос и зачастила:
- Ты с ума сошёл, Веня! Людям доверять опасно!! Ты не помнишь, что моя мама рассказывала про Гоголя и Лермонтова.!? Ты помнишь, что им стоило, чтобы совладать с этими мерзавцами!? Еще чуть-чуть и к нам люди как в цирк ходили бы…
- Всё равно! – твёрдо оборвал Вениамин. – Мы найдём какого-то безвольного труса, неудачника. Знаешь сколько сейчас таких в интернете. И не забывай, что я тоже человек.
- Ладно, - сухо протянула мать. – Подумаем. Прикончим эту парочку и покумекаем. А еще не забывай, что ты человек только наполовину.  Не обижай меня.
 -Хорошо, мамочка,  - примирительно и как-то хищно спокойно произнёс хозяин жилища. – До рассвета еще пара часов, ты составишь мне компанию?
 - Не могу, сынок. Объелась. Мне пришлось доедать за твоего отца. Я из семидесяти семи съела пятьдесят. Многие до сих пор еще не успокоились внутри, - мать издала жалобный стон. – Переварю только к следующей ночи.
- Где ты залегла?
- В овраге, рядом с домиком…, со сгоревшим домиком сынок. Отомсти за папу. Вырви им руки, ноги, глаза, но не убивай совсем. Оставь мне.
- Я люблю тебя, мама.
Связь оборвалась.
Охотник резко обернулся и за мгновение оказался у нашего укрытия. Удар. Перед глазами замелькало пространство. Я почувствовал, как нас с Мариной вместе с сундуком швырнуло к потолку. Затем мы упали на пол в развалившихся обломка сундука. Правую руку и бок весьма неприятно обожгло болью. Пожалуй, сразу вскочить на ноги у меня не выйдет сейчас.
Марине повезло больше. Она выхватила из-за пояса нож и перекатилась к противоположной стене.
- Думали, что я вас не почую, ублюдки!? – орал Вениамин. – Думаете, что следопыт не сможет увидеть следы на пороге своего собственного дома?
С этими словами он переместился ко мне и пнул выставленное в его сторону ружьё. Ружьё улетело в сторону. Второй удар пришёлся по моему плечу. Я мешком влетел в стену. Перед тем, как я потерял сознание, краем глаза увидел, что девушка хаотично листала книгу, выставив вперёд нож, чтобы держать противника на расстоянии. Вениамин подскочил к ней, но на этот раз его нога махнула по воздуху. Неведомая сила, дарованная книгой, заставила девушку исчезнуть.
А она хороша, подумалось мне. Затем я потерял сознание. Перед этим успел подумать, что если бы хозяин жилища бил не подошвой, а голенью, исшитой гвоздями охотничьего костюма, то я бы был уже мёртв.
Меня привела в чувства боль в запястьях. Я был привязан к полу цепью. А мой тюремщик тем временем судачил по телефону.
-Я понял. Не нужно. Он будет жить.
Медвежий Костюм Вениамин Ледёв снял. Костюм висел на стене. Я мысленно расслабился – хотя бы не гвоздями бить будет. Однако почувствовав боль в рассечённой скуле, я скривился.
- Ааа, очнулся,  -как-то затравленно проговорил Леднёв. – Твоя красотка лихо научилась пользоваться книгой. Взяла мою маму в плен. Днём мать бессильна.
Он пальцем указал в окно. Часов девять-десять утра навскидку. Сколько же я так провалялся?
- Не думай, засранец, что вы выиграли приз. Вас не должно было быть, уже полночи тому назад. Но повезло. Везунчиков я не люблю. Но ты будешь жив, пока мы не договоримся с твоей более успешной подружкой.
- Что, чёрт возьми, тут происходит? Где мы?
- Не мы, а ты, - отчеканил Вениамин. – Я на своём месте, а ты ту по приглашению.
Он схватил с пола двумя пальцами горсть флаеров с приглашением на игру в «ау!»
- Знаешь, мои названные родители весьма и весьма прожорливы. Нужно их кормить каждое полнолуние. Флаеры – это что-то вроде телепорта - так, по-моему, вы это называете. Я – реставратор. Человек со способностью жить по одну и другую стороны. Людей я вижу редко, поэтому расскажу тебе историю про мальчика Веню, если тебе интересно.
Знаешь, еще в детстве Венечка обнаружил, что если прислать записку с парочкой нужных слов какому-нибудь хулигану, который ему не нравится или учительнице, которая ставит  двойки чересчур часто, то они загадочно исчезают. А исчезают именно по тому адресу, какой я указывает Венечка в записке. Он думал до поры до времени, что такое работает только против его обидчиков. Но вот однажды его родители – биологические, а не те, кого вам сегодня в лесу посчастливилось встретить -  прочитали вот такую заготовочку для очередного мерзавца старшеклассника и пропали. Того урода, кто на перемене пол часа позорил Веню перед одноклассницами – Веня хотел отправить в ад. Хотя мальчик не знал, что такое ад на самом деле - это был самый верный адрес, оттуда никто из его обидчиков не возвращался –испытанно.  Но вместо этого туда попали его мама и папа. Я (то есть, Венечка) был так расстроен, что захотел сам отправиться по следам случайно убитых им же родителей. Но, вот незадача, на него это не действовало. Сколько осиротевший мальчик ни бегал глазами по зловещим строкам, всё было без толку. Однако тогда Венечка увлекался чтением «Алисы в зазеркалье». Решил, а почему бы не попробовать один старый сказочный трюк, коль скоро сила его тоже считалась вполне сказочной. Прочитал записку стоя перед зеркалом. И попал в темноту.
Перед мальчиком сновали какие-то тени. Кричали, скалились, но не трогали. Веня слышал их крик: «Реставратор пришёл! Реставратор пришёл!». Мальчика нашли его новые мама и папа – существа едва ли напоминающие его родственников. Но на поверку оказались они талантливыми метаморфами и выискали себе обличие, более устраивавшее их новоявленного сына.
У папочки, помимо способности к мимикрии, оказался талант к писательству и с помощью  силы Вени он создал для него что-то вроде буферной зоны. Он стал надиктовывать мальцу целые рассказы. Создал с помощью красиво описанных образов леса и города специально для Вени. Точнее создавал их сам мальчик, а новый папочка помог их оформить. Преисподняя оказалась удивительно гибкой и податливой. Это ссохшееся, застывшее во времени место, словно глина от воды, оживало от силы Вени воплощённой в образах его отца-демона, всю жизнь мечтавшего, чтобы в аду было так же красиво, как на Земле. 
Оказалось, что и тут можно жить. Да, не удивляйся, Михаил, ты сейчас в аду. И предваряя твой вопрос, напомню – нет, ты не умер, ты попал сюда по приглашению.
Книги непросто нужно было писать. Чтобы они обретали жизнь, их необходимо было опубликовать в той реальности, из которой пришёл сам реставратор – то есть я. Достаточно было мне с отцом дописать здесь книгу, издать её мелким тиражом в человеческом мире, прочитать там же у зеркала и вместо прогорклой тьмы ада вернуться в красивый замок, например.
Взамен, в качестве оплаты папочкиных писательских услуг, я доставлял им с мамой урожаи. Так мы называем вас – тех людей, которых «приглашаем» сюда флаерами. Одного-двух человек в месяц вполне хватало. И всё было хорошо, пока кое-что не случилось. Издавая книгу по 10-20 экземпляров -  издательства отказывали печатать 1-2 экземпляр – я тут же скупал весь тираж. Но кто-то из издателей – у коих я был постоянным клиентом – решил, что будет остроумно спрятать от меня часть тиража. Книги стали ходить по всей стране. Предвидя это, мы с отцом наделяли книгу специальной защитой от случайных путешественников. Вкрапляли в текст лингвистические ловушки, которые не могли позволить несведущему в силе книг человеку попасть сюда. Однако оставленные в материальном мире книги начали действовать несколько иначе –они стали высасывать жизненную силу из моего отца и его жены. Почему, спросишь, из них обоих, если писал только отец? Потому что они не совсем мужчина и женщина. Это единое существо, которое в своё время разделилось как амёба, обретя отдельные личности с годами. Ты видел сам – они похожи на гигантских амёб. Но с единой энергетической связью. Так вот голод… Да-да, представь себе, демоны голодаю ни с проста. Они начинают голодать, когда кто-то усиленно к ним стучится. Каждое прочтение книги под авторством Вениамина Леднёва лишало покоя и возбуждало у моих родственников чувство голода. Мои папочка с мамочкой стали просить уже десятки жертв в месяц. И тогда, чтобы утихомирить их голод, я открыл охоту на свои тиражи. Нашёл и сжёг довольно много книг. Почти все. Мне пришлось собственноручно «закрыть» десяток сатанинских сект, которые пользовались книгами, как собственной библией. Мне даже помогала какая-то загадочная женщина, всё время появляясь в трудную минуту. Я думал сначала, что это мама с папой подсылают кого-то на помощь, но нет. Ладно, речь не о том.
Тут я узнал, что мою с отцом рукопись похитил. То, что вы держали в руках- это наскоро дописанная повесть, мы таким образом пытались закрыть тему с пропавшей рукописью, думали, что лишь оригинал написанный автором имеет силу. Но оказалось не так. Книга, которая сейчас у твоей Марины, вечно меняется. Её хаотично кто-то переписывает и будто бы издевается над нами. Отец с матерью стали стремительно дряхлеть и голодать и в течении двух лет, помимо поисков этого вора, мне приходится подкармливать своих родителей.  Тиражи, которые я отлавливал в течении десятилетия, оказались сущей ерундой в сравнении с одной недописанной книгой. Нет ничего хуже, чем недописанная книга.
 -Значит, - начал я. – у Марины лишь отражение, проекция рабочего черновика?
- Именно так.
-Может быть, мы предложим тебе помощь? Попытаемся найти вора, а ты покажешь нам дорогу в наш мир?
- Вряд ли вы сможете помочь. Это слишком для вас. Мне уже помогают более влиятельные силы. Однако пока без толку. А на счёт пути назад можешь не переживать. Я не держу на вас зла, вы оказались в ненужном месте в ненужное время. Надо только урезонить маму. Путь назад не так сложен. С книгой вы можете попасть назад – недописанная книга замечательный проводник между мирами. В своё время Гоголь как раз сжёг свой роман, чтобы закрыть дорожку демонам. Чтобы с помощью книги попасть в ваш мир достаточно лишь прочитать перв..
Голос его прервал оглушительный выстрел со стороны окна. На моё лицо полетели брызги крови, ошмётки содержимого грудной клетки Вениамина Леднёва. В окне в полный рост стояла Марина.
- Твою мать! – вскрикнул я. – Зачем, мы же почти договорились…
- Он – лжец. Собираемся и уходим. Я знаю дорогу.
Пока девушка ножом разрезала верёвки на моих руках, я думал – откуда она знает, что он лгал? Она же появилась в окне секунды назад. Опять читала книгу? Но ведь книге, как оказалось, нельзя доверять. Она не дописана.
-Если не пошевелишься, нас точно сожрут сегодня.
- Марина, а ты в курсе, что мы…
- В преисподней. Да знаю. Бери оружие и пошли.
Оказалось, что всё это время моё ружьё лежало в углу комнаты –ровно с того момента, как Леднёв выбил его у меня из рук. А что же за ружьё было тогда у Марины? Это была его точная копия. Помимо прочего девушка буквально завешана была патронташами. Один из них протянула мне.  Когда же она успела научиться проделывать такие фокусы?
Когда мы собрались, она пошарила глазами по комнате и заметила костюм охотника на медведя.
 - Я в него не влезу. Одевай ты.
- Зачем?
-Думаешь, Венечка просто так одевал его, когда ходил за грань. На нём серебряные гвозди –защита от мертвяков, что стоят на границе между этим и нашим мирами.
-А как же ты пройдешь?
- Что-то придумаем, - уверенно проговорила Марина. – Книга поможет.
- Ты же знаешь, что это не совсем книга? Что есть черновик… – проговорил я то, что давно хотел сказать.
- Да. Поторопись.
Костюм оказался   мне почти в пору. Он был достаточно удобным, но в нём было порядком жарковато.
- Что ты сделала с его матерью? Сожгла?
- Почти. Пойдём.
На небе светило блеклоё солнце. Оно казалось мне неестественным, просто хорошо нарисованным. Это было правдой. Вся окружающая обстановка была выдуманной. Однако даже такого солнца боялись демоны, иначе как объяснить, что на встречу к нам не вышли другие родственнички Венечки?
Я видел, как по периметру посёлка бугрилась земля, когда мы вновь уходили в сторону леса. Это были местные, которые не могли пока появиться на поверхности. Ждали ночи. Марина торопила не зря.
Лесные дороги петляли до полуночи. Марина периодически сверялась с чем-то написанным в книге. Я уже не стремился глядеть в страницы. Марина лучше в них разбиралась. И её техника чтения была заметно выше.
 Наконец, глубоко за полночь мы дошли до крупного ручья, располагавшегося у подножия длинного прямого холма. На холме стояло удивительно широкое полу заброшенное здание этажей в пятнадцать высотой. Я присмотрелся в одно из окон на самом верху. Из окна вываливалась длинная верёвка, связанная из какого-то тёмного материала, одежды и какого-то иного хлама. Было такое ощущение, что примерно четверть часа тому назад оттуда кто-то стремительно убегал.
-Лодка!- вскрикнула Марина. – Тут должна была быть привязана лодка.
Девушка указала в сторону берега, привязь действительно болталась на толстом пеньке, но никакой лодки не было.
Меня безумно надоело её странное поведение, я вырвал из её рук книгу, не обращая внимание на протесты девушки.
- Что ты там постоянно вычитываешь?
Все страницы теперь пестрели какими-то бессмысленными символами. Но это было не похоже на язык шифрования, как в вордовских документах, предназначенных только для программистов. Это была настоящая бессмыслица. Страница целиком состоящая из восклицательных знаков, затем страница из одних единиц и прочее, прочее подобное. Ни одного предложения или даже слова. Будто тот, кто сейчас владел черновиком Леднёва и его отца-демона, пытался дать мне какой-то знак. Показать мне, что Марина – обманщик. Она не могла всё это время ориентироваться по этой бессмыслице.
- Брось!- выдавила девушка грозно. Её ружьё смотрело мне прямо в лицо. – Брось в костёр.
На полянке перед ручьём действительно бушевал приличного размера костёр. Странно, до этого я его не видел. Опять Маринины фокусы.
Я не решился бросить книгу в огонь, а бросил её под ноги Марине. Книга раскрылась.
- Чёртова охотница, - процедила Марина сквозь зубы. -  Опять всё испортила.
Когда Марина прошипела последние слова, она, не отводя от меня ствола ружья, схватила книгу с земли и бросила в огонь.
- Всё, пути назад закрыты, - как-то мертвенно спокойно проговорила напарница.  – Что ж, тогда будем искать проводника.
Тут она без предупреждения выстрелила мне в ногу. Я почти сразу повалился на бок, схватившись за раненную конечность.
- Потерпи. Сейчас она придёт. Она всегда приходит на запах смерти.
Сказав это, Марина выхватил нож из-за пояса и уже готовилась ударить меня. Но обернулась, что-то почувствовав.
Со стороны леса к нам шла женщина во всём черном. Старая, но красивая, тощая, но элегантная. 
- Странно. Чего-то ты рановато, старая. Он еще вроде не готов, -последние слова относились ко мне.
Тут я воспользовался замешательством и резко подался вперёд, схватив девушку и крепко прижав к себе.
Гвозди охотничьего костюма очень легко проткнули нежную податливую плоть Марины. Она очень быстро повисла на мне и затихла, даже неуспев ничего понять.
- Я не прихожу рано, - красивым грудным голосом проговорила женщина в чёрной вуали. – Я всегда во время.
Она подняла из костра книгу и протянула мне. Языки пламени под её холодной рукой отступили от бумаги, и книга теперь казалась совсем целой.
- Зачем я был нужен? – указал я в сторону лежащей Марины.
- Ты был жертвой. Она за сутки погубила почти сотню душ, а вот тебе повезло, она решила, что это не случайно, и захотела приберечь на сладкое, - женщина помолчала, глядя куда-то в сторону. – У них вечно ничего не получается. Они думаю, что для меня есть разница кого забирать. А мне это неважно. Думают, что у меня много подарков взамен принесённых в жертву везунчиков. Но дар у меня один для всех.
Сказав это, женщина подняла тело Марина. Внезапно Марина встрепенулась, ожила. Она пыталась сопротивляться, извивалась, как уж, кричала и кусалась, однако черная дама будто увеличилась в росте, объятия её стали более цепкими и глубокими. Через пять минут чёрная фигура с кричащим на её руках младенцем скрылась в сумрачном лесу.
Я открыл книгу. Я начал читать первую главу.

Темнота и вездесущий туман своими неровными объятьями окутывали маленький городок в долине. Тут и там тишину ранней осени нарушал стрёкот престарелых кузнечиков. Лида стояла и смотрела вниз. На редкие огоньки бревенчатых изб, большая часть из которых всё чаще и чаще глядела на мир уже не окнами, а глазницами полными могильной тьмы запустения. Локти девушки опирались в подвижную, слегка сыпучую, местами ползучую, словно слизняк, песчаную стену старого Ивакинского карьера. Город на дне гигантского карьера так и назывался – Ивакинский карье. Странно, но казалось, что переставшая действовать в 70 годы выработка руды, была заселена не в девяностые, а будто бы сама обнажила эти странные, неправильной формы улочки, усадебки, кажущиеся старинными, и пяток одиноких пятиэтажек. Казалось, что бесчисленные копатели приехали сюда со своими машинами не ради руды, а ради того, чтобы в центре непроходимого леса открыть во мгле этот зловещий островок жизни. Словно сокровище накрытое проклятием. Место, в облике которого, невзирая на его юность, будто бы уже взыгрывала своим вековечным величием и догматичной сухостью «La Divina Commedia»…
В самом дне Ивакинского Карьера, внутри заброшенной избушки на полу, обняв колени, крепко спала измотанная девушка. Девушку звали Лида. Я знал.
Я не стал её будить.   Забрал черновик – без него книга не опасна. Книгу положил рядом с Лидой. Похоже, я уже понимал, кому отдать черновик. История должна быть дописана. Неважно – как, главное закончить. У всего должен быть финал. Пусть даже он открытый, непонятный.
Я подтянул ружьё на лямке и побрёл обратно в лес. Дорога до дома не близкая, да и нога пока еще сильно хромала.