Homo lectio

Homo lectio

Вождь мирового пролетариата говорил, что важнейшим из всех искусств для нас является кино. Почему? Потому что со времен Ювенала известно: толпа нуждается в двух вещах - в хлебе и в зрелищах (panem et circenses). А что может быть более зрелищным (из искусств), чем кино? Что может лучше развлечь и увлечь пролетариат, чем динамичные картинки на экране?
Кинематограф – синтетический вид искусства. Конечный результат сложен из творческих интенций разноплановых создателей: режиссера, актеров, каскадеров, операторов кадра, звука и света, декораторов, визажистов, костюмеров, постановщиков трюков, танцев и боев, а также огромного количества всякого рода консультантов и администраторов. 
Но в основе любого фильма всегда лежит сценарий. Работа всегда начинается от слова, и все другие таланты, в основном, лишь инкрустируют изначальный замысел, делают его ярче, зрелищнее, «смотрибельнее». Глубина фильма напрямую зависит от содержательности сценария. Можно убить хороший текст бесталанной актерской игрой или плохой режиссурой, но никакие таланты не помогут сделать хорошее кино из плохого сценария. Как ни отыгрывай коряво прописанный, рамочный диалог, чуткое ухо непременно обнаружит нелепость реплик, немощность банальных фраз, бессилие речевых штампов.
Так что даже «пролетарское» кино стараются снимать по хорошим сценариям, а уж для придирчивого интеллектуала литературная основа должна быть насыщена афоризмами, «пасхалками», притчами, точными вербальными попаданиями в суть да истину либо просто иметь классические корни. Конечно же, речи нет про всякие супергеройские выбросы, снятые по комиксам, – это вообще транслируется не для людей.
«Созерцательные» виды искусства – живопись, балет, архитектура, скульптура, музыка – утончают наш эстетический вкус, развивают «эмоциональные мускулы», расширяют горизонты постигаемого. Но разум наш формирует только слово, только оно оттачивает наши интеллектуальные инструменты: мышление, умение обобщать и анализировать, понимание причинно-следственных взаимосвязей.
Человечество выбралось из воды и переселилось в великие океаны мировых языков. Океаны сообщаются с языковыми морями отдельных народов, сюда – напрямую или опосредованно – впадают все реки, ручьи и ручейки наречий, диалектов и говоров малых народностей. Сколько мировых языков, столько цивилизаций – целостных социальных систем, внутренне связанных единой историей, культурой, традициями, даже экономикой.
Народы не могут жить изолированно, все «языковые» реки стремятся в океан, каждая – в свой, наиболее близкий по «химическому составу» культурных вод. Только там – на просторах океана – народы взаимодействуют, приобщаются к мировой культуре, при этом привносят в «общий котел» живые воды собственных историй и языковых культур.
Речь – это классифицирующая, видообразующая характеристика. Именно способность к вербальному общению делает человека человеком. Самодостаточные, наделенные национальной гордостью и обладающие государственным суверенитетом народы с некоторым высокомерием относятся к «безъязыким», «немым» иностранцам, которые в меньшей мере, чем туземцы, владеют титульным языком (а так происходит всегда). Народы зависимые, напротив, чтят «иноязыких» гостей с подобострастным преклонением, усматривая в самом владении чужим языком возвеличивающее преимущество.
Сознательная, «взрослая» жизнь для человека начинается только тогда, когда он в полной мере овладел своим родным «океаническим» языком. Только в этот период он способен принимать на себя ответственность и предвидеть результаты принятых решений. Только через лингвистические инструменты происходит постижение мира: анализ, дескрипция, классификация окружающих объектов действительности и взаимодействие с ними. А потому овладение языковыми навыками и совершенствование речи – главные задачи обучения и воспитания в каждой семье, в каждой школе.
И помочь в этом могут только книги. Еще лучше работают разговоры с мудрыми людьми, но мудрых людей и глубоких писателей единицы, а потому не каждому выпадает счастье личного конструктивного общения. Так что мудрое общение протекает опосредованно – через книги. Не все, конечно. Техническая литература, справочники, учебные пособия, таблицы Брадиса, инструкции, руководства по менеджменту, желтая пресса, научные фолианты узкой специальной направленности и прочие книги такого рода хороши для развлечения или укрепления базы профессиональных знаний.
А вот сознание человека формируют книги художественные. Причем читать их нужно максимально медленно. Полсотни, сотню страниц в день – такой темп оставьте филологам, это их работа, их призвание. А тем более динамическое чтение,чтение «по диагонали», скорочтение лишь травмируют разум, искажают восприятие, вносят хаос в процессы мышления. Чем длительнее взаимодействие читателя с написанным, чем медленнее темп «движения по строке», тем больше заложенной информации (не основной сюжетной, нанесенной «по верхам», а коннотативной, глубинной, залегающей в многозначности слов, в аллитерациях и ассонантах, в структуре текста и «между строк») удается принять и усвоить в процессе чтения. Лингвистов на языковых факультетах обучают искусству именно медленного, а не динамического чтения.
Но и среди художественных книг порой непросто найти те, что формируют личность, а не разрушают ее.  И здесь невозможно переоценить роль семьи, где ребенка «ставят на рельсы» чтения, прививают любовь к художественному слову, а также роль учителей-словесников - незаменимых проводников в книжном мире, лоцманов в океане родного языка.
Век информационных технологий дарит множество новых специальных умений, навыков, уловок и хитростей. Современные дети порой свысока поглядывают на своих консервативных родителей. Но человека человеком по-прежнему делает (и будет делать) только книга, а потому Homo lectio, человек читающий, – та надежная основа, фундамент, на котором только и можно возводить высокие этажи передовых технологий.