Кирилл Хлебников и Строгановы

Коммуникационные возможности отдельного человека в какой-то мере определяют масштаб его личности. Чем шире круг его общения, тем, казалось бы, убедительнее востребован он в обществе, тем выше планка его публичности, популярности. Но к этим критериям личности, как показывают примеры современной жизни, следует относиться осторожно. Современные динамично развивающиеся средства коммуникации способны создавать иллюзорные, искажённые представления о подлинной сущности человека, даже при условии переизбытка блогерских лайков.
    С этих позиций любопытно взглянуть на примеры прошлого и, в частности, через круг общения определить, статус и исторический масштаб личности уроженца приуральского Кунгура Кирилла Тимофеевича Хлебникова /1784 – 1838/. В историю страны он вошел как летописец  Русской Америки.
    О круге его общения, хотя и не в полной мере, свидетельствуют его «Записки о колониях в Америке». Два тома этого труда Хлебникова изданы в советское время благодаря ленинградским ученым /1/. В ленинградском издании 1979 года указатель имен содержит свыше 300 фамилий. В московском издании 1985 года, более близком теме нашего исследования,  - около 400 фамилий. Примечательно, что, распространяя экземпляры своей  книги о главном правителе российских колоний в Америке А.А. Баранове, кунгуряк прибегнул более чем к трёхстам адресам /2/. На авторитет Хлебникова, как востребованного историка, указывает трёхтомник «Истории Русской Америки», где его имя в виде упоминаний и цитирований обозначено 235 раз почти на полутора тысячах страниц /3/. Понятно, что К.Т. Хлебников, судя и по диапазону карьеры - от приказчика до директора Российско-Американской компании /РАК/, был не последним человеком в Русской Америке. Но в предложенном  поиске важен тот момент биографии, что работает на наш интерес к его личности. В хлебниковских «Записках» упоминаются Строгановы. Почему появились там? Что связывало Хлебникова с мощнейшим кланом этих уральских заводчиков? Ответ на этот вопрос, во-первых, прояснит некоторые неточности в научных изданиях и, во-вторых, дополнит наши преставления о масштабе личности кунгуряка, для которого Строгановы стали нравственной опорой.
    В первом издании ленинградцев Строгановы не упоминаются. Во втором, подготовленном замечательным исследователем жизни и творчества Хлебникова Светланой Фёдоровой /1929-2012/, выделены три представителя семьи Строгановы, один из них – ошибочно /4/.
    Повод для упоминаний дает текст «Записок» Хлебникова. В «Замечаниях о библиотеке и инструментах» автор говорит о библиотеке в русском поселении Ситха /Ситка/. Книжные полки пополнялись во время первой русской «кругосветки» под руководством действительного статского советника, камергера двора Н.П. Резанова. «Когда изготавливалась  первая  экспедиция кругом света» /5/, - так поясняет Хлебников. Говоря о пополнении библиотеки с участием благотворителей, он отмечает: «Мы видим здесь усердствующих знаменитых вельмож» /6/. Среди них назван Павел Александрович Строганов /1772-1817/ /7/. При этом Хлебников цитирует его письмо к Резанову: «Препровождаю при сем книгу, обещанную от меня вашему  превосходительству для библиотеки, предполагаемой к составлению в наших американских селениях, с особенным удовольствием пользуюсь сим случаем для изъявления малого опыта усердия моего к сему полезному измерению» /8/. На этот пример благотворительности, как и на эталон эпистолярного слога и стиля изложения,  ориентировался Хлебников.
    В «Записках» также отражено формирование живописной коллекции русских поселенцев северо-западных островов Америки и Аляски. При этом Хлебников упоминает еще одного представителя известных заводчиков: «Граф Александр Сергеевич Строганов доставил для колоний из Академии художеств разные портреты, рисунки и картины» /9/.
     В «Указателе имен» издания 1985 года видна некоторая путаница /10/. П.А. Строганов упомянут в тексте Хлебникова дважды: на 176-й и 177-й страницах, хотя составитель указал только 177-ю. А.С. Строганов в авторском тексте значится на 178-й странице. «Указатель» же, помимо неё, ошибочно обозначает и 176-ю, где  этот Строганов отсутствует. Кроме того, «Указатель» дает неверную биографическую справку: «Строганов Александр Сергеевич /1818-1864/ - граф, один из основателей С.-Петербургского археологического общества [1803]» /11/. Ясно, что, судя по датам жизни, этот Строганов не мог участвовать в создании археологического общества и содействовать экспедиции Резанова 1803-1806 годов. А вот другой - Александр Сергеевич Строганов с годами жизни 1733-1811, президент Академии художеств и директор Публичной библиотеки - вполне подходит для определенной Хлебниковым роли благотворителя на российско-американских землях. В целом, по оценке исследователей, «книжные вклады Строгановых оказывали влияние на развитие грамотности в строгановских вотчинах и за их пределами» /12/.
   И Александр Сергеевич и его сын Павел Александрович особо отмечены в «Уральской исторической энциклопедии», как Строгановы, которые «уделяли большое внимание развитию культуры» /13/ и, по оценке краеведов, «много сделавшие для развития культуры в своих прикамских вотчинах» /14/.  Во время, упомянутое в «Записках» Хлебникова, первый, помимо статусных должностей, был известен как собиратель картин и книг. Кроме того, отец, в отличие от сына, не оторвался от родственного дела. Граф был владельцем заводов Башкирии. По данным академика  М.К. Любавского, «граф Строганов выстроил два железоделательных завода: Троицкий или Саткинский на р. Сатка /приток Ая/ и Артинский на р.Арте /приток Уфы/» /15/.
   Строганов-сын  на момент «кругосветки» был с 1802 года на должности заместителя министра внутренних дел, сенатором, акционером РАК, а в 1804 году входил в состав Временного комитета Главного правления РАК для решения спорных и политических вопросов. Под занавес «кругосветки», в 1806 году П.А, Строганов стал участником боевых действий в Европе с войсками Наполеона вплоть до 1814 года /16/.
   В биографии Павла Александровича заложен очень важный момент, благодаря которому он почти на столетие опередил судьбы молодежи из купеческой среды. Он отошёл от родовой стези. В те времена это был революционный шаг – подняться на новый сословный уровень. По оценке историков, «в купеческой семье конца XVIII – 70-х годах XIX в. родившегося мальчика воспринимали прежде всего как наследника, продолжателя дела отца», а «отказ купеческого отпрыска от привычной стези в конце XIX в. не казался уже чем-то обычным» /17/.   
    В отличие от Строгановых-современников, благосклонных к Русской Америке, Хлебников в то время находился не в Санкт-Петербурге и не в Кронштадте, а на Камчатке в скромной должности приказчика, а с 1808 года – комиссионера. Словом, он был далек от сильных мира сего. Правда, ему доверили в 1805 году участие в подготовке похода первого русского кругосветного корабля «Надежда» из Нижнекамчатска в Кантон. Но и этот факт исключает личное знакомство Хлебникова с упомянутыми Строгановыми. Тем не менее, благодаря  Хлебникову в том числе, о Строгановых помнят как о тех, кто участвовал в судьбе Русской Америки, внес вклад в культурное развитие наших американских территорий.
    Несомненно влияние Строгановых на становление личности Хлебникова. Он вошел в самостоятельную жизнь, не имея профессии. Надо было существовать, кормиться, быть при деле. Свою торговую специальность он осваивал на практике. Не было и образования, ни в школьном звене, ни в специальном профессиональном. Он самоучка. В его душевном настрое, в увлечениях чувствовалась предрасположенность к науке и литературе. В интересе к ним интуитивно чувствовал свое призвание. Шёл к нему окольными путями, долго. Торговое дело отвлекало, но давало финансовую основу для творческих занятий, свободных увлечений в противовес обыденным купеческим заботам. В дальнейшем Хлебников повторил судьбу младшего Строганова, отойдя от торговых дел.
    При этом Хлебников не был бессребреником. Журналистика в его бытность становилась коммерческим проектом. Как иронично, намеренно коверкая слова, отмечал В.Г. Белинский, «тогда литература была уделом привилегированного класса; теперь же пишут и сапожники, и пирожники, и подьячие, и лакеи, и сидельцы авошных и мушных лавок, словом все, которые только умеют чертить на бумаге каракульки» /18/. Потому что после самиздатовских писателей из среды состоятельных дворян XVIII века с их личными тратами на приобретение типографий, бумаги, содержание типографских рабочих и распространение авторских экземпляров появился в веке XIX-м новый вид авторской прибыли - издательские и журнально-газетные гонорары.
    Хлебников сидел на экзотической, «хлебной» теме - Русской Америке. Эту нишу не могли заполнить столичные журналисты. Это понимал Хлебников. Засучив рукава, заполнял очерками, «записками»  журнальные страницы столичных изданий. По словам А.И. Герцена, «видеть себя в печати – одна из самых искусственных страстей человека, испорченного книжным веком» /19/.
   Поначалу, не имея устойчивых представлений о методике сбора научной информации, Хлебников был интуитивно щепетилен, скрупулёзен в сборе и сохранении /на всякий случай!/ любых бумаг, документов, писем, записок, относящихся к Русской Америке, РАК и людям этой компании. И таким образом  шла работа над словом. Он готов был превратить в архивный документ /авось пригодится!/ даже рекламную, товарную этикетку табачного изделия. Такова плата за неопытность, неуверенность начинающего литератора в себе, неспособность определить научную ценность и место документа в будущем повествовании. Приходилось грести всё, что под рукой лежало. Это видно в строках, уголках, закоулках «Записок» самоучки, лишенного сквозной руководящей научной идеи, единой концепции научных изысканий, чёткой методики подбора, систематизации материала. Будучи купцом, он и в науке по-купечески, по приобретательскому шаблону накапливал факты и незатейливо расфасовывал их по темам. Не удивительно, что при таком подходе к информационному материалу член-корреспондент Петербургской академии науке Кирилл Хлебников не оставил после себя научной школы. Впрочем, в те времена затянувшегося становления российской науки и более маститые ученые грешили тем же. Это наше наблюдение отчасти объясняет, почему в «Записках» Хлебникова Строгановы удостоились упоминания, а не комментария и исследовательской оценки автора, что отнюдь не умаляет заслуг кунгуряка в научной сфере. Его «Записки» послужили русской науке, а авторское сотрудничество в издании «Энциклопедического лексикона» Плюшара, как и финансирование Хлебниковым этого издания, подняли издательское дело в России на новый уровень, 
    На фоне же Строгановых Хлебников любопытен и интересен для нас тем, что он думал не о себе: современников заносил в анналы истории. С этой точки зрения не случайны, привлекательны его строчки о Строгановых, как пример  благотворительности и выработки утонченности вкуса к прекрасному. На их примере  учился Хлебников, их опыт впитывал, по их стезе следовал: собирал книги, завещал их и картины из своего собрания Кунгуру. Современный блогер на его месте, пожалуй, превратил бы Строгановых в фон покрасоваться собой.
    Когда складывались строки о Строгановых в рукописном наследии Хлебникова? Безусловно, архивы РАК не были доступны ему в бытность на должности приказчика. Хлебников приобщился к архивным документам Русской Америки позднее, когда принимал в 1817 году дела у главы русских колоний А.А. Баранова, о котором написал биографическую книгу, изданную в 1835 году. В тот год 10 июня из-за быстро развившейся чахотки, через три дня после своего 45-летия скончался П.А. Строганов /20/. По оценке биографа, «со смертью графа Павла Александровича пресеклась младшая линия Строгановых» /21/. Известия его о кончине могли дойти до северо-западных остров Америки, по всей видимости, через год. К слову, П.А. Строганову не повезло в «Энциклопедическом словаре» Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. Там дата смерти указана неверно. Надо: 1817, а не  1811 /22/.
    Не исключено,  что в канву «Записок» Хлебникова вписались не  только накопления из барановских архивных запасов, но и изустные записи самого автора, его информационные «вкладыши», дополнившие архивный, официозный текст, в том числе материалы о ситхинской библиотеке, ее формировании.
    Можно также предположить, что при составлении общей рукописи «Записок», в частности, при переписи в общий «список» сведений о Строгановых, автор испытал не рассудочность каллиграфа, а теплое чувство сопереживания, эмоционального подъема. Воспоминания о прошлом к тому располагали. Будучи комиссионером на Камчатке, Хлебников состоял в переписке со многими адресатами, о чем свидетельствует издание пермских архивистов 2019 года «От Кунгура до Русской Америки: маршрутами Кирилла Хлебникова». Кунгуряк переписывался с А.А. Барановым, по его просьбе пересылал из Камчатки на острова книги и по сути сам был причастен к формированию островной библиотеки, накоплению, сбережению книг  и пользованию ими /23/.
    Была и другая хлебниковская «практика» приобщения к строгановскому клану. Он выполнил просьбу княгини, фрейлины при императорском дворе Натальи Петровны Голицыной, отправил в 1808 году с Камчатки в Москву посылку в двух ящиках. Посредником в этом деле был сослуживец Хлебникова, иркутский купец Василий Прокопьевич Кузнецов, передавший груз. Для нас княгиня примечательна не только прообразом Пиковой Дамы в повести А.С. Пушкина, но и родственной связью с семьей Строгановых. Её дочь Софья Владимировна /1774-1845/ была женой Павла Александровича Строганова. Они тоже оказались в цепочке посредников: «Скорее всего, Строганов связался с правителем Московской конторы Кузнецовым еще в 1807 году или чуть раньше, а через год просьба дошла до Хлебникова» /24/. Приходится сожалеть, что нет сведений о содержании посылки. Ситуацию мог бы прояснить какой-нибудь экзотический экспонат из подмосковной усадьбы Голицыной. Но объект в полной разрухе. Сохранились выщербленные стены здания из красного кирпича, без крыши, с оконными проемами.
    Почтовые заботы Хлебникова свидетельствуют о том, что Строгановы пришли к нему и осели в «Записках» не из архивных изысканий, а из реальной жизни. Не абстрактными величинами, а живыми современниками. Фамилия Строгановых звучала в Прикамье. Она для Хлебникова, как и для большинства пермяков, с детства была на слуху. Владения Строгановых, охватывая около десятка уездов в пермском регионе, включали и Кунгурский уезд, где их соляной промысел соседствовал с «гешефтом» купцов Осокиных /25/. Здесь не забыли, кто основал кунгурское поселение: первыми жителями стали беглые крестьяне из строгановских владений /26/.
     Упомянутые Хлебниковым Строгановы относились к более поздней ветви рода. Они несколько отошли от промышленных забот и предпочли государеву службу. В их действиях, привлёкших внимание летописца, очень сильно проявлялись культурные интересы. По существу в их сознании понятия «культура» и «цель жизни» были равнозначны. Вот что завещал Александр Сергеевич сыну Павлу: «Пребудь навсегда истинным Россиянином, следуй законам страны, где все ближние твои получили жизнь.., где бы ты ни был.., будь добр, чистосердечен… Моё величайшее желание есть, чтобы целью твоей жизни было истинное, великое, прекрасное» /27/.   
   Именно этот настрой обоих графов Строгановых Хлебников почувствовал, столкнувшись с их меценатством. В своем признании о кумирах, примером которых следовал, Хлебников называл Петра Первого, Ермака, Гумбольта и некоторых конкистадоров /28/ и не упоминал Строгановых. Но те, судя по поступкам кунгуряка, его последующей благотворительной деятельности /29/, передали ему опосредованно достойный нравственный заряд.
    Знакомство с биографическими коллизиями Хлебникова показывает, что тут не работает принцип классового подхода, основанный на социальном расслоении общества. И в то время у цельной, целеустремленной личности на задворках империи была возможность выйти в люди из низов, оказаться на верху социальной лестницы, встать вровень с именитыми величинами. «Американец» Хлебников сам сделал себя. Этим, говоря о себе, кичатся американцы северного континента. Но пример Хлебникова проявился более масштабно, чем причастность к бизнесу. Его присутствие на дальних островах не только оживило хозяйственную, промысловую жизнь региона, укрепило позиции Российско-Американской компании на колониальных землях, но и развило культурные потребности населения. Духовная связь со Строгановыми повернула Хлебникова к нам яркой стороной – сопричастностью к русской культуре, к личному участию в судьбах аборигенов, в просветительской деятельности.
    В трехтомнике «История Русской Америки», созданном и изданном в конце 90-х годов прошлого века при поддержке американцев, отражены акценты заказчиков из-за океана. Деятельность компании, а также  участие  Хлебникова в ее делах в частности, держатся на колонизационной, политической, военной составляющих. Но есть, как отмечалось выше, и другая страница истории Русской Америки - духовная, культурная, просветительская. В неё вписали своё имя Строгановы. И граф-собиратель, отдавший часть своей коллекции  чиновникам и промышленникам на наших колониальных землях, а также туземцам – алеутам и индейцам. И граф, скошенный туберкулезом, озаботившийся духовным здоровьем нации. К ним приобщился и купец-летописец, оставивший нам честные записки о своём времени. В этом - сходство биографий всех троих и непреходящая ценность их личностей как пример для новых поколений.
    А отличие в том, что Хлебников финансовую основу меценатства создавал с нуля. Он жил и работал в суровых условиях, порой – в экстремальных ситуациях, которые закаляли его характер и побуждали к выстраданной  потребности искать и находить нравственные ориентиры. Опору Хлебников находил в примерах исторических личностей, в их службе государству в рамках не только профессии, но и благотворительности.
1. См.: Русская Америка в неопубликованных записках К.Т. Хлебникова. – Л.: Наука, 1979; - Русская Америка в «Записках» Кирилла Хлебникова. – М.: Наука, 1985.
2. См.: Останин С.В. Литературная судьба К.Т. Хлебникова. // Грибушинские чтения-2017. Кунгурский диалог. – Пермь: Изд. Богатырёв П.Г., 2017. – С. 330.
3. См.: История Русской Америки. Т. 1-3. – М.: Международные отношения, 1997-1999.
4. Русская Америка   в «Записках» Кирилла Хлебникова. – С. 295.
5. Там же. – С. 176.
6. Там же.
7. См.: Там же
8. См.: Там же. – С. 177.
9. Там же. – С. 178.
10. См.: Там же.- С. 295.
11. Там же.
12. Мудрова И.А. Книжные вклады Строгановых второй половины XVI – начала XVIII вв. // Строгановы и Пермский край: Материалы научной конференции 4 - 6 февраля 1992 г. – Пермь, 1992. – С. 63.
13. Уральская историческая энциклопедия. 2-е изд., перераб. и доп. – Екатеринбург: Академкнига: Уро РАН, 2000. – С. 513.
14. Мухин В.В. «Строгановский» регион и его роль в формировании культуры дореволюционного Урала. // Строгановы и Пермский край. - С. 9. 
15. Любавский М.К. Обзор истории русской колонизации с древнейших времён и до XX века.  – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1996. – С. 513.
16. См.: Андреев А. Строгановы. XIV – XX века. Энциклопедическое издание. – М.: «Белый волк», 2000. – С. 221.
17. Миненко Н.А., Апкаримова Е.Ю., Голикова С.В. Повседневная жизнь уральского города в XVIII – начале XX века. – М.: Наука, 2006. – С. 308.
18. Белинский В.Г. Собрание сочинений. В 9-ти томах. Т. 1. – М.: Художественная литература, 1976. – С. 187. 
19. Герцен А.И. Собрание сочинений. В 8-ми томах. Т. 4. - М.: Правда, 1975. - С. 298.
20. См.: Мезенина Т.Г., Мосин А.Г., Мудрова Н.А., Неклюдов Е.Г. Род Строгановых: Культурно-исторические очерки. – Екатеринбург: ИД «Сократ», 2007. – С. 197.
21. Андреев А. Указ. соч. – С. 221.
22. Иллюстрированный энциклопедический словарь Ф. Брокгауза и И. Ефрона. – М.: Эксмо; Форум, 2007. – С. 607.
23. См.: Фёдорова С. Русская Америка от первых поселений до продажи Аляски. Конец XVIII века – 1867 год. - М.: Ломоносов, 2011. - С. 195.
24. Останин С.В. Кирилл Хлебников и Пиковая Дама. // Грибушинские чтения – 2021. Кунгурский диалог. – Пермь: Изд. Богатырёв, 2021. – С. 188.
25. См.: Харитонова Е.Д. История солеварного хозяйства Строгановых в XVIII веке. // Строгановы и Пермский край. - С. 69.
26. См.: Кунгурская ледяная пещера. Фотоальбом. – Пермь, 1990. – С. 107.
27. Цит. по: Егорова Е.И. 500 лет рода Строгановых, меценатов искусств. // Строгановы и Пермский край. – С. 33.
28. См.: Бурлак В.Н. Русская Америка. - М.: Вече, 2009. - С. 333. – Марков С.Н. Летопись Аляски. – М.: Русский центр «Пересвет», 1991. – С. 115.
29. См.: Останин С.В. Благотворительная деятельность Кирилла Хлебникова. // Грибушинские чтения – 2021. Кунгурский диалог. Указ. соч. – С. 191-200; Мушкалов С.М. Краткий исторический очерк о благотворительности в Кунгуре, уездном городе Пермской губернии. – Пермь, 2008.  – С. 96-98.