Куколка

Маршрутка уже мерно катится до ж/д вокзала мимо магазина, который переименуют и разобьют на две кассы. В очередь со спины пристроится молоденькая парочка с щетинистыми крылышками на одном плече и уложенными свадебными лепестками на другом. Округленный в травяном дне стадион будет насыщенно шататься школьниками, которые наперегонки с мячом станут обегать ворота, чтобы мяч в поле вернуть. Мимо сада пройдёт лишь моя тень, когда я остановлюсь под звездой, чтобы её спустить и подкинуть носком к перчаткам изогнувшегося напротив ребёнка.

Приёмник в летней кухоньке будет пищать под скользкими ручками отца, который провернёт боковое колечко до предельного подъёма волн за окнами искусственного океана. Молчаливое затишье перед отъездом в лагерь, станет собирать в зеркала все плохо проветренные ночью чувства на первом этаже запертой лечебницы.

Сумка с одеждами мною спустится к ступне в коридоре завода, когда мы устроимся у столика на привинченной ножке, чтобы позавтракать. После мы все усядемся в подростковом автобусе и будем ехать мимо селений к белому озеру, на котором уселся в три корпуса летний лагерь.
Я ненавижу воду, которая шумно плещется у бортиков и с ароматным хлорным дымком испаряется у ног крикливого инструктора. Инструктор отнимет от стены длинный шест и толкнёт им меня в лопатку, когда я растеряюсь в воде и не услышу его команды. Я в дрожащем силуэте своей ненавистной тени буду таиться на низенькой мокрой лавочке у бортика, пока ко мне не подойдёт женщина в костюме и не проводит к раздевалке домой.

Тополь в овале своей кроны будет собирать ворон, которые не скрывая свои бёдра в теле, станут кричать у ветвей до онемения крыльев в редкой листве. Снотворные лепестки в сияющей табличке цветка, станут крошиться в ладони перед путешествием в оживающий от бессонницы сад, который своими сухими апельсиновыми гирляндами украсит мысленный фасад перед сочной бездной.

Одна ночь станет невыносимо проситься к фонарю, когда тот зовущим сиянием на заднем дворе протянет свои нежные лучи к моему окну, чтобы пытаясь открыть закрашенную в отмычке форточку, достать меня из тёмного тоннеля кровати к своему свету. Больничное логово пропахло креплёным дымом из фруктовой лавки рта одного только пациента, который уносил себя в пустой бутылке и собирался разбить своё сердце в стекле горлышка о дно коридорной урны. Несколько реплик и он нервничая удалится с голубого взгляда в коричневую синеву палат, которые погрузят все плотно присевшие к табуретке ладони с вонючими стаканами в неуклюжее порхание потасовок и драк.

Лечь на тонкий песок пляжа и докопавшись пальцем до бетонного основания койки, проснуться в насильственной позе человека, который созерцает бессонное изображение из альбомом изнасилованной на глазах луны.

Старик изорвёт своё лёгочное пугало прямо на улице, куда не сможет сегодня отдышавшись сойти, чтобы выбрать всё светящееся тряпьё из лоскутков груди.

Луна привлекательно украсит ей причёску звёздными верёвочками, которые затеряются в общем оттенке, но будут казаться ей видимыми, когда луну навсегда вытянет из постели в своё цветущее утопающее зеркальце весна, чтобы хорошенько выспаться в своём успокоенном отражении.

Ложку он звучно бросил на донышко толстой чашки для таблеток и вывернул из желудка неестественно жёлтое в талом порошке солнце под дерево у магазина. Машина выкатится из гаража и своим помятым и просевшим бампером зацепит собачью будку вместе с миской из-под костей, которые зашевелятся при луне и опрокинутся на сырую землю.

Где-то в углублении тихо запрячется поверхность озера, которое не станет этой ночью глубже и не поднимет свои воды к сетке ручья, где всю весну мелодично леденела водка из затвора бутылок, которые с выстрелами бились о гладь упоительной беседки.

Колодец без крыши утонет в диком саду, когда сад будет оставлен посетителями на ночь, чтобы отправиться к бессонной камере для воспоминаний из своей вполне определённой будущности под снотворными зонтиками, которые не раскроются при этой луне.

Вступить в чужой двор, который служит одной утренней ступенькой к поликлинике, куда уже ночью поскорее влетит мой мечущийся на раскалённом вертеле томографа рассудок, чтобы с дрожью раздарить свои больничные открытки ёлочным медсёстрам с голубыми штампиками вместо глаз.

Возвращаться с улыбкой и всеми фишками из рук участкового усеять дворы и асфальт между стоянками, которые пустуют при луне в высоченной будке, которая во сне караулит сгорбленный к носу шлагбаум.

Трассы в городском кольце стали белы от восходящего из порошков солнца на которое звёзды отбросят весь бессонный груз от лучистой листвы, которую засветили на ветру. Ночью у костра возвышались мужские тени, чтобы оживлять поле своими длинными шагами, которые метили с хлопком точно встать на упавшую звезду и скользя хрусталиком по лучу свалить душу в слепящий пепел.

Бредить по одиночке у фонарей, которые разбросают свои шары по всей округе и я выйду вечером искать эти игрушки среди детского плача, который будет сбивать своими волнами мой отпущенный по больничному к площадке голос из клетки.

Сердце самостоятельно уйдёт из школ и ступив на рифлёный переход под тремя фонарями, станет задыхаясь садиться на тротуар вместе со спящим на плече телом.

Боль в горле проявится раньше, чем успеет проснутся свет в одном из глаз, чтобы от кашля серебряным потоком залить люстру в вертящемся центре свечи. Льнуть к её душе всё ближе, пока она собирает свои белые ленты в моток, чтобы прослушивать хрипы на бинтованной ключице заледенелого окна.

Брат уйдёт по улочке и сдвинув кучу света по прямой кустарников к белой обочине дороги, станет на краю, чтобы пропустить блеющий грузовик.

Вновь луна по одной из ночей найдёт к моему сердцу прямую дорожку для бега бессонницы, которая слоняясь без сил по стадиону, падает у трибун с аплодисментами от звёзд.

В туманном углу между корпусами лечебниц, стонет моя убитая на рассвете душа, которую вбросили в узкую дырку дня для тления мыслей под живыми гнёздами людей с крепкими молекулами из снов.

Подавить в себе все жалкие силы с царапинами, чтобы царапины могли затянуться и осыпаться к звёздам во сне золотым пеплом от волос пришедшей навестить солнце куколки с нитками и иголкой в пышной щеке.